Текст книги "Жирные"

Глава 3
Как управлять тучными телами

Тучные тела стали объектом обширной сети стратегий и технологий слежения, мониторинга и регулирования, осуществляемых финансируемыми государством организациями, медицинскими экспертами и коммерческими предприятиями. В этой главе рассматривается, каким образом тучными телами управляют с помощью этих стратегий и технологий, а также лежащих в их основе представлений, неявного знания и властных отношений.

Власть медицины и «эпидемия ожирения»

Медицина и здравоохранение – взаимопересекающиеся влиятельные институты, которые оказывают огромное воздействие на то, как люди понимают, воспринимают и переживают свою телесность. Медицинские дискурсы и практики направлены на тело индивида в клиническом контексте, в то время как в здравоохранении медицинское знание применяется в отношении здоровья групп населения. Оба института сыграли ключевую роль в конструировании проблемы «эпидемии ожирения» и консультировании людей по вопросу о том, как они должны организовать свою повседневную жизнь в целях поддержания своего веса на «нормальном» уровне ради сохранения здоровья. Из этого следует, что, хотя знания и практики медицины и здравоохранения обычно расцениваются как полезные и свободные от идеологии, они часто невольно подкрепляют скрытые предположения относительно природы тучности. Я не берусь утверждать, в отличие от некоторых более непримиримых фэт-активистов и критиков идеи ожирения, что эксперты в области медицины и здравоохранения сознательно стигматизируют тучных людей и способствуют «фэт-геноциду», убеждая тучных людей сбрасывать вес, или что они испытывают сознательную ненависть к тучным людям и стремятся построить свою карьеру за их счет (хотя, возможно, для крошечной части этих специалистов это действительно так). В медицине и здравоохранении власть осуществляется гораздо более тонким, диффузным и сложным способом. Позиция «борьбы с ожирением» и связанные с ней требования, исследования, товары, практики, дискурсы и смыслы – это сложное социальное явление, включающее множество социальных акторов, групп и организаций самого широкого спектра, от системы образования, семьи, научного сообщества, правительства до массмедиа и культуры товаров широкого потребления [Gard, Wright, 2005; Gard, 2011].

Медицина и здравоохранение существуют в культурном контексте, в котором циркулируют определенные давно устоявшиеся представления о тех или иных типах телесности. Как и другие влиятельные институты, медицина и здравоохранение используют, воспроизводят, а нередко и подкрепляют эти представления на уровнях, о которых часто не подозревают практики и теоретики, работающие в этих областях [Lupton, 1995; 2012; Petersen, Lupton, 1996]. Так, в случае с тучностью исследователи в области здравоохранения и сторонники политики борьбы с ожирением склонны принимать на веру различные представления и дискурсы, осмысляющие тучные тела, точно так же, как это делают массмедиа, представители системы образования и непрофессионалы, в том числе и сами тучные люди.

Однако высказывания по поводу жира специалистов в области медицины и здравоохранения, в силу того что их влиятельность как производителей знания в последней инстанции по вопросам здоровья и телесности подкрепляется доверием, оказываемым предположительно беспристрастным и объективным научным методам и статистике, обладают большей легитимностью, чем любой другой источник знания. Несмотря на уверенные заявления экспертов, многие аспекты причин и следствий избыточного веса и ожирения плохо осознаются учеными и исследователями в сфере медицины [Gard, Wright, 2005; Gard, 2011]. Делая свои заявления, эти эксперты опираются на убеждения, которые кажутся здравыми и самоочевидными, основанными на веками господствовавших представлениях о том, как функционирует тело и как поддерживать здоровый образ жизни, а также на относительно новых страхах и тревогах по поводу опасностей технологий, особенно в отношении детей [Gard, Wright, 2005; Monaghan, 2005a; Jutel, 2006; 2009].

Социальное конструирование «избыточного веса» и «ожирения»

Как я отмечала в главе 2, ряд критиков утверждают, что само использование медицинского термина «ожирение» медикализирует тучную телесность, перемещая ее в сферу медицинского лечения и превращая в медицинскую проблему: болезнь или преморбидное состояние. Всемирная организация здравоохранения классифицирует ожирение как болезнь. Если человека, согласно индексу массы тела (ИМТ – BMI), оценивают как страдающего от ожирения, то его автоматически зачисляют в разряд больных, независимо от реального состояния его здоровья [Ross, 2005, p. 95]. Но концепты «жир», «избыточный вес» или «ожирение» – это произвольные социальные категории, которые по-разному определялись в разных исторических, социальных и культурных контекстах. В самом деле, категория «избыточный вес» часто смешивается в экспертных и непрофессиональных дискурсах с категорией «ожирение».

В биомедицинской литературе существуют серьезные разногласия и высокая степень неопределенности по поводу того, какой объем жира следует считать избыточным и какой тип телесного жира наиболее опасен (например, на животе или на других частях тела) [Gard, Wright, 2005; Ross, 2005; Evans et al., 2008]. Как указывает Росс:

…проблема с определением ожирения состоит в том, чтобы решить, где начинается избыточность. Сколько для этого требуется жировой ткани? Насколько жирным должен быть человек с ожирением? Каковы преимущества и недостатки тучности? Насколько тучным нужно быть, чтобы стать обузой для себя самого или бременем для общества? И насколько тучным нужно быть, чтобы тебя зачислили в разряд больных? [Ross, 2005, p. 92].

Тучность и раньше часто описывалась в медицинской литературе как патология, но только в 2000-х избыточный вес (который надо отличать от ожирения) стал самостоятельной клинической категорией. Прежде термин «избыточный вес» использовался для описания симптома или признака – в 2000-х с его помощью стали описывать само состояние или болезнь с собственным набором симптомов, стратегий лечения и превентивных методов. Как и ожирение, избыточный вес медикализировался и стал рассматриваться как медицинская категория. Патологизации избыточного веса способствовал ряд факторов: предположение, что внешний вид тела определяет природу индивида; стандартизированное измерение тучности с помощью «объективного» научного инструмента – весов или ИМТ; предпочтительное использование количественных измерений и статистического анализа в биомедицине; медицинский дискурс как риторическая стратегия в продвижении товаров, предназначенных для сбрасывания веса [Jutel, 2006; 2009].

Категоризация ожирения как болезни привела к тому, что появилось огромное множество медицинских способов «лечения» этой болезни: так, появились медики – специалисты в этой области, которые стали предлагать медикаментозные способы похудения, а также хирургические решения этой проблемы. Ряд критиков утверждают, что патологизация тучности как «избыточного веса» или «ожирения» делает тех, кого классифицировали таким образом, уязвимыми для манипуляций со стороны коммерческих предприятий, стремящихся сбыть свою продукцию, предназначенную для похудения, в том числе лекарственные препараты и специальные пищевые добавки [Murray, 2009a; Jutel, 2009; Wann, 2009]. Несомненно, существует мощная индустрия товаров для похудения, воздействующая на уязвимые стороны, тревоги и страхи людей, которых медицина диагностировала как страдающих от избыточного веса или ожирения или которые сами себя считают «слишком жирными».

В своей книге «Эпидемия ожирения» Гард и Райт [Gard, Wright, 2005] предлагают хорошо аргументированную критику медицинской и здравоохранительной литературы по вопросу ожирения. Они выявляют многочисленные неточности, искажения, дезориентирующие предположения и обобщения в научных и эпидемиологических исследованиях, которые внесли свой вклад в идею о том, что ожирение достигло «критического» или «эпидемического» уровня и что превышение произвольно определенных «нормальных» показателей ИМТ автоматически негативно воздействует на здоровье людей. Гард и Райт утверждают, что во всех этих областях существует множество противоречивых и взаимоисключающих находок и наблюдений, сделанных исследователями, что затрудняет вынесение уверенных и однозначных заключений по этому вопросу. Они указывают, что многие из обобщений, которые делаются специалистами по ожирению и экспертами в области здравоохранения, попросту игнорируют недостаток внутренне непротиворечивых, ясных и убедительных данных, позволяющих делать заявления вроде «причина ожирения – в недостатке физических упражнений и переедании», и продолжают выдвигать такого рода утверждения.

В своей следующей книге «Конец эпидемии ожирения» [Gard, 2011] Гард продолжает критический разбор ортодоксальной биомедицинской позиции по вопросу ожирения. Он обращает внимание на алармистскую риторику в соответствующей литературе, в которой раздувается статистика, собранные по конкретным социальным группам или странам данные постоянно переносятся на другие группы и страны, а высказанные в отчетах сомнительные утверждения и предположения превращаются в научные факты. Гард приводит примеры гипербол в научных статьях и в тех случаях, когда цитируются мнения исследователей проблемы ожирения и сторонников политики борьбы с ожирением. Когда приводятся мнения этих экспертов по поводу экспоненциального роста числа людей, страдающих от ожирения, используются такие выражения, как «взрывной рост ожирения», «ожирение свирепствует», «ожирение цветет пышным цветом». Прогнозы о том, сколько людей будет страдать от ожирения в ближайшем будущем, тоже носят апокалиптический характер: утверждения о том, что в ближайшие 15 или 20 лет подавляющее большинство людей станут тучными или что продолжительность жизни нынешнего поколения детей в западных странах, по сравнению с их родителями, уменьшится из-за ожирения, повторяются на разные лады во всех странах специалистами в области медицины и здравоохранения. Все эти заявления в дальнейшем начинают широко распространяться в СМИ и в конце концов становятся общим местом, известным каждому.

Как показывает Гард, несмотря на то что эти категоричные высказывания воспринимаются как «факты», они основаны на сомнительных и по большей части не подкрепленных никакими конкретными данными теоретических выкладках. Его книга – это подробный критический анализ того, каким образом политическая повестка и предзаданные допущения повлияли на способ интерпретации медицинских и эпидемиологических данных, связанных с телесной массой. Помимо значимости такого анализа в свете дискуссии о том, существует ли эпидемия ожирения и насколько она серьезна, ценность его состоит прежде всего в том, что он привлекает внимание к рабочим практикам и экспертному знанию специалистов в области медицины и здравоохранения: к тому, каким образом они конструируют «эпидемию ожирения» как медицинскую проблему.

Государство и организации используют различные технологии измерения и оценки для скрупулезного изучения телесности и выявления «нормальных» и «патологических» параметров телесной массы. В числе этих технологических средств – весы, измерители роста, мерные рулетки, шагометры, тренажеры, диетические справочники, видео по фитнесу; компьютерные фитнес-игры (например, Wii Fit), включающие в себя оздоровительные и физические упражнения; диетические таблетки и специальное диетическое питание; назначаемые врачом медикаментозные средства для похудения; приложения для смартфонов и планшетов, а также высокотехнологичные хирургические операции для снижения веса. Измерения и количественная оценка являются ключевыми инструментами в регулировании и дисциплинировании тел, продуцируя нормы, с которыми люди могут себя сравнивать. Они создают определенный тип телесного ассамбляжа, который конструируется вокруг императивов дискурса борьбы с ожирением, а также внедряют особую культуру товаров (commodity culture), основанную на идее привлекательности худощавого тела. Концепция ассамбляжей применительно к медико-санитарному просвещению населения представляет собой сочетание фукианской идеи тела как объекта управления с идеей ассамбляжей у Делеза и Гваттари: «правительные ассамбляжи», как их называет Лэхи [Leahy, 2009, p. 173]. Постоянный интерактивный процесс конструирования такого рода ассамбляжа производит категории телесности – тучное тело, нормальное тело, – с которыми обращаются по-разному, в зависимости от категории. Телесные измерения изъяты из социально-экономического контекста, в котором живут тела: сложность и разнообразие этого контекста сводится к простоте измерений и статистики [Rich, Evans, De Pian, 2011].

ИМТ и определение «ожирения»

Индекс (ИМТ), который ортодоксальная медицина использует для измерения, стандартизации и категоризации телесной массы, в том числе для определения того, что такое избыточный вес и ожирение в противоположность «нормальности», подвергается резкой критике со стороны тех, кто скептически настроен по отношению к проблеме ожирения. ИМТ как способ измерения появляется в широком спектре контекстов: в кабинете врача, в области здравоохранения, где делаются попытки мониторить население, чтобы замерять уровни избыточного веса и ожирения; в кампаниях за здоровый образ жизни; школах, страховых компаниях, компаниях, производящих товары для похудения; тренажерных залах, популярных СМИ; как один из критериев при отборе в вооруженные силы и т.д. ИМТ рассчитывается на основе показателей веса и роста человека: полученная цифра обозначает степень тучности. Считается, что на основе одного только веса невозможно определить, является ли масса тела «нормальной», «недостаточной» или «избыточной», поскольку рост людей широко варьируется в пределах популяции. Тем самым можно предположить, например, что очень высокий человек будет весить больше, чем коротышка. Таким образом, ИМТ для измерения телесной массы использует показатели и веса, и роста. Чтобы вычислить ИМТ, нужно вес человека поделить на квадрат его роста. Полученный результат сопоставляется с таблицей, состоящей из граф недостаточного, нормального и избыточного веса, а также ожирения. Если ИМТ попадает в графу «избыточный вес» или «ожирение», то такой человек считается находящимся в «зоне риска», т.е. потенциально подверженным заболеваниям, ассоциирующимся с избыточным весом, и состояние его здоровья требует медицинского вмешательства либо перемены образа жизни. ИМТ настолько широко используется, что его стали считать главным фактором, ответственным за возникновение «эпидемии ожирения», потому что он дает возможность классифицировать индивидов и создавать статистику измерения телесной массы в различных группах населения, что позволяет сравнивать различные группы на основе физического местоположения, пола, возраста, социального класса, этнической принадлежности и т.д. [Halse, 2009]. Но во всех этих экспертных и массовых случаях использования ИМТ из виду упускается (или замалчивается) то немаловажное обстоятельство, что этот индекс представляет собой произвольную цифру. Так, нижняя планка избыточного веса на шкале ИМТ была понижена в 1998 г. национальными институтами здоровья в США, что привело к тому, что еще больше людей было зачислено в категорию страдающих от избыточного веса, хотя на самом деле вес их тела не изменился [Halse, 2009; Wann, 2009]. «Эпидемия ожирения» основывается на этих подвижных цифрах, из-за чего число людей с «избыточным весом» резко увеличивается.

Критики также указывают, что ИМТ является неточным методом измерения веса тела по отношению к росту, поскольку он не учитывает вариативность, основанную на мышечной и костной массе, а также возраст и пол. Он измеряет массу тела, а не массу жира. Сам по себе он не показывает, здоров ли человек или находится в «зоне риска» и ему угрожает ухудшение здоровья. Он бесполезен в случае с детьми и не учитывает различия между этническими группами [Gard, Wright, 2005; Evans, Colls, 2009]. Аура научности, окружающая ИМТ, постоянное его использование в качестве метода измерения веса тела в медицинских и здравоохранительных инстанциях, его математическая формула – все это придавало ему валидность и весомость объективного факта, очищенного от всякой субъективности, с которым не поспоришь. Однако ИМТ далек от субъективности и в самом своем содержании, и в том, как он используется. Как только человек получает вердикт «избыточного веса» или «ожирения» согласно ИМТ, его начинают убеждать изменить свой образ жизни, чтобы сбросить вес и стать «нормальным». Таким образом, ИМТ функционирует как регулятивная, дисциплинирующая и нормализирующая телесная метрика, проводящая различия между «нормальным» и «патологическим» – категориями, в которых заложены моральные смыслы и суждения [Gard, Wright, 2005; Evans et al., 2008; Evans, Colls, 2009; Halse, 2009].

В то время как эти стандартизированные способы измерения телесной массы используются для того, чтобы медикализировать индивидов с избыточным весом или ожирением, некоторые фэт-активисты утверждают, что в «жироненавистническом обществе жирными становятся все» [Wann, 2009, p. xv]. Это значит, что культурные императивы, вынуждающие людей контролировать свой вес, настолько влиятельны и убедительны, что люди, которые, согласно ИМТ, попадали бы в категорию «нормального» или даже «недостаточного» веса, могут испытывать тревогу по поводу размеров своего тела в попытке приблизить его к идеалу тела с безупречными пропорциями. Эти критики утверждают, что все мы, независимо от размеров нашего тела, вынуждены постоянно сравнивать себя с этим идеалом и чувствовать себя ущербными, если не удается этому идеалу соответствовать. Другие судят о нашей человеческой ценности на основании этих произвольных и неточных измерений. Те же, кому удалось вписаться в категорию «нормального» размера тела согласно ИМТ, вынуждены постоянно работать над тем, чтобы не выпасть за рамки этой категории, из страха получить ярлык «жирных» [Wann, 2009].

Биополитика и личная ответственность за вес своего тела

Для тех, кто пишет об управлении телами, концепты биополитики, биовласти и биограждан являются ключевыми. Все эти концепты взяты из работ Фуко об отношении государства к гражданам в контексте неолиберальной политики. Как утверждает Фуко [Foucault, 1991; Фуко, 2003], неолиберальные правительства для поддержания общественного порядка и процветания полагаются не столько на принудительные или карательные меры, сколько на то, что граждане добровольно примут их запреты. В работах о практиках заботы о себе [Foucault, 1988; Фуко, 2008] он подчеркивает, что управление телом индивида – это часть представлений о хорошо регулируемом гражданине, который берет на себя ответственность за свое здоровье и благополучие. Такие граждане совершенно необходимы современному неолиберальному государству, потому что они производительны и инициативны. Они всегда должны быть здоровы и в хорошей форме, чтобы вносить свой вклад в работу государства в качестве производительных граждан и не становиться экономическим бременем для государства из-за плохого здоровья, которое потребует здравоохранительных ресурсов. Отсюда и интерес государства к тому, чтобы надзирать над своими гражданами и мониторить их здоровье в масштабах всего населения, выявляя группы, находящиеся в «зоне риска», и уделяя им особое внимание, чтобы граждане делали все от них зависящее для того, чтобы регулировать свои тела с целью поддержания здоровья [Lupton, 1995; 1999; Petersen, Lupton, 1996].

Фукианский теоретический подход к взаимоотношениям государства и тела/Я легко применим в контексте идеи контроля над весом. Можно утверждать, что императивы, требующие контроля над весом тела и его снижения, которые артикулируются на уровне правительственных директив и поддерживаемой государством здравоохранительной политики, являются частью аппарата власти в неолиберальном государстве, стремящемся регулировать, нормализировать и дисциплинировать своих граждан с целью сделать их более производительными. Для этого неолиберальные правительства мобилизуют ресурсы, привлекая экспертов в области медицины, здравоохранения и социальных наук, а также технологии рекламы и социального маркетинга, чтобы довести до всеобщего сведения информацию о рисках, ассоциирующихся с тучностью.

Очевидно, что многие влиятельные общественные площадки, в том числе журналы по медицине и здравоохранению, государственные директивы, поддерживаемые государством кампании за здоровый образ жизни, новостные репортажи, а также реклама товаров для похудения, изображают телесный вес как сферу личной ответственности. Кампании по борьбе с ожирением – это форма общественной педагогики, сознательно использующей манипулятивные методы, чтобы подтолкнуть людей, в том числе с помощью шока, к тому, чтобы они изменили свое поведение. Как и многие другие общественные кампании за здоровый образ жизни, они применяют покровительственный, «сверху вниз», – а иногда и карательный – подход, чтобы «просвещать» целевые группы [Lupton, 1995; Tulloch, Lupton, 1997]. В распространяемых ими текстах постоянно подчеркивается, что человек должен сам осознать, что он слишком толстый, и начать что-то с этим делать. Например, британская кампания «Change4Life» («Измени жизнь навсегда») открыто заявляла, что в зоне риска, связанного с ожирением, находятся все, и призывала все население подвергнуть тщательному анализу свой образ жизни, чтобы люди осознали, что они либо уже страдают от ожирения, либо придерживаются такого образа жизни, который рано или поздно приведет к ожирению [Evans, Colls, Horschelmann, 2011].

Я провела критический анализ дискурса маркетинговых исследований и нормативных документов, лежащих в основе двух австралийских кампаний по борьбе с ожирением, «Measure Up» («На уровне») и «Swap It, Don’t Stop It» («Меняйся к лучшему»). Я проанализировала материалы самих кампаний, а также отчеты о результатах формативного и оценочного исследований, на которых строились эти кампании, чтобы проникнуть в суть того, как и почему возникают такие кампании, на каких принципах и каких представлениях об ожирении и о здоровом/нездоровом образе жизни они основаны. Мой анализ выявил ряд ключевых допущений в основе аргументации и логики этих кампаний. Сюда относятся представления о том, что идея «здоровья» обладает смыслом и ценностью, очевидными для всех, и что здоровье является приоритетом для любого человека. Кампании также опирались на идею о том, что человек с избыточным весом или ожирением обладает слабой физической подготовкой, подвержен риску хронических заболеваний, преждевременного старения и ранней смерти и что тучность, тем самым, нежелательное физическое состояние. Доводы кампаний подразумевали, что человек несет ответственность за свое здоровье и является рациональным и логически мыслящим актором. В изученных мною материалах говорилось, что изменение поведения – это «правильный выбор». Предполагалось, что общественности не хватает необходимой информации о рисках для здоровья. Стало быть, предоставление этой информации – это путь к изменению поведения, причем нформация должна быть подана таким образом, чтобы пробудить озабоченность проблемой, заставить целевую аудиторию осознать эту проблему как свою собственную.

С критической точки зрения всем этим подходам недостает понимания сложности связанного со здоровьем поведения людей и того, что это поведение укоренено в историческом, экономическом, культурном и социальном контекстах. Подобные кампании придерживаются подхода, который можно назвать «ЗОЖ» (healthism) [Crawford, 1980]: здоровью отдается приоритет перед всеми остальными проблемами. В документах кампаний не было практически никаких следов рефлексии по поводу индивидуалистического и подчас принудительного характера послания, которое они стремились распространить. Они не принимали в расчет социальные детерминанты, оказывающие влияние на телесный вес и состояние здоровья. Хотя и признавалось, что такие структурные факторы, как неблагополучное социально-экономическое положение, могут создавать «сопротивление» призывам оздоровительных кампаний, эти факторы рассматривались как то, на что эти кампании повлиять не могут. Таким образом, члены неблагополучных групп просто сбрасывались этими кампаниями со счетов.

В неолиберальных обществах преобладает концепция «свободы воли». Она предполагает, что потребители/граждане опираются на собственную оценку рисков и выгод, когда делают выбор относительно товаров и стиля жизни. Государство поддерживает свободный рынок и в то же время «информирует» граждан о рисках, которые могут быть связаны с теми или иными товарами. Влиятельнейшие и доходные сегменты рынка предлагают потребителям фастфуд и напитки, ассоциирующиеся с избыточным весом, а также продукцию для похудения. В неолиберальных обществах поощряется и то и другое: считается, что потребитель/гражданин сам сделает разумный выбор, какую продукцию следует покупать для того, чтобы сделать ее частью своего проекта по самореализации [Guthman, DuPuis, 2006; Guthman, 2009a]. Таким образом, идеальный потребитель/гражданин способен продолжать потреблять в контексте изобилия соблазнительной еды, но при этом ограничивать свое потребление, чтобы продемонстрировать способность к самодисциплине.

Из-за такого акцента на личной ответственности за вес тела и состояние здоровья людей, которым присвоили ярлык «страдающих ожирением», винят за все имеющиеся у них болезни, поскольку считается, что причина их состояния – недостаток самоконтроля и самодисциплины. Ряд медицинских текстов по теме ожирения изобилуют откровенно морализаторскими утверждениями о том, что контроль над телесным весом – это вопрос самоконтроля и личной ответственности. Тем самым они подразумевают, что тучным людям не хватает самоконтроля и дисциплины, чтобы соответствовать стандартам «нормального» веса. Например, Мюррей [Murray, 2009a, p. 81] цитирует опубликованную в престижном «Медицинском журнале Австралии» (Medical Journal of Australia) статью, где предлагается одну из граф (довольно узкую) ИМТ назвать «золотой серединой»22
  Virtuous mean – букв. «добродетельная середина». – Примеч. пер.


[Закрыть], к которой индивиды должны стремиться, а удерживание своего веса в пределах этой графы должно стать моральным обязательством граждан.

Несмотря на то что в ряде нормативных, биомедицинских и здравоохранительных документов подчеркивается значимость структурных аспектов среды обитания людей, затрудняющих контроль над весом («жирогенная среда»), все же в подавляющем большинстве случаев ответственность возлагается целиком на индивида. Жирогенный подход, предполагающий, что, поскольку в современных обществах пища более доступна, люди больше едят и, следовательно, толстеют, слишком упрощает картину. Он исходит из допущения, что в своем «естественном» состоянии человеческое тело худое (при условии нормального состояния окружающей среды) и что в условиях доступности некачественной пищи все люди могут прийти к ожирению, поскольку не в силах будут противостоять искушениям переедания или отсутствия физических упражнений [Gard, Wright, 2005; Colls, Evans, 2009; Guthman, 2009a; Rich, Evans, 2009]. Специалисты в области критической географии утверждают, что подобные дискурсы, как правило, описывают определенные группы в конкретных географических зонах как более подверженные «риску» ожирения, чем остальные. Такие группы, обычно неблагополучные также и в социально-экономическом отношении, еще больше стигматизируются и маргинализируются из-за того, что их называют подверженными «риску» ожирения, причиной которого считается не столько их неблагополучие, сколько их предполагаемое невежество и неспособность взять на себя ответственность за собственное здоровье [Colls, Evans, 2009; 2014].