Текст книги "Жирные"

«Ожирение» под вопросом

На критические исследования и фэт-активизм также повлияли политические движения, связанные с политикой идентичности, телесными различиями и преодолением засилья медицины. Один из таких влиятельных трендов – растущий скептицизм общественности в отношении медицины и стремление образованных слоев общества и представителей среднего класса оспорить авторитет медицины. Важную роль здесь играет интернет, предоставляя пользователям альтернативные источники медицинской информации: люди могут искать в Сети интересующие их медицинские подробности и вступать в группы поддержки, члены которой делятся информацией и личным опытом. Это создает для активистов возможность критиковать медицинское знание и призывать к политическим действиям [Kivits, 2013; Lupton, 2016c; 2017b].

Феминизм второй волны, бросивший вызов доминирующему дискурсу женской телесности, стал влиятельнейшим предшественником фэт-активизма и критических исследований, посвященных тучности. Подавляющее большинство фэт-активистов – женщины, называющие себя феминистками. В 1980-х, 1990-х годах и в начале XXI в. авторы феминистского толка выпустили множество важных книг и статей о социокультурных аспектах расстройств пищевого поведения, таких как анорексия, булемия и компульсивное переедание, и их связи с концепцией идеального – худого – женского тела (см., напр.: [Bordo, 1993; van’t Hof, Nicolson, 1996; Malson, 2003; Squire, 2003]). С начала века в ответ на дискурсы и практики борьбы с ожирением их критический фокус сместился в сторону исследования того, каким образом идеи женской телесности пересекаются с культурными представлениями о тучности. Интересно, что обе эти темы соотносят размеры тела, идеал женской телесности и контроль над телом с питанием и упражнениями. Об этом мы будем говорить в последующих главах.

Гей-, или квир-движение также повлияло на фэт-активизм и академические исследования, посвященные тучности. Близкое сходство прослеживается между исследованиями жира/критическими исследованиями веса и социокультурными исследованиями ВИЧ/СПИД. Когда ВИЧ/СПИД возник как новое медицинское явление в начале 1980-х годов, то, поскольку впервые он был обнаружен у мужчин-геев в связи с их сексуальными практиками, вокруг него сложился комплекс моральных суждений, наделявших его как медицинским, так и бытовым значением. Представители социальных и гуманитарных дисциплин создали значительный корпус исследовательских текстов, выявляющих и подвергающих критике эти значения, а также осмысливающих социокультурные аспекты ВИЧ/СПИД (см., напр.: [Patton, 1986; Bersani, 1987; Watney, 1987; Carter, Watney, 1989; Lupton, 1994]). Важной частью критических исследований ВИЧ/СПИД был политический активизм. Гей-активисты, как и фэт-активисты, стремились развенчать стигматизирующий моралистический дискурс, сложившийся вокруг этого состояния. Таким образом, академические исследования и культурный активизм вокруг ВИЧ/СПИД, а также исследования и политический активизм феминизма во многом создали почву для возникновения фэт-активизма и исследований жира.

Еще одно социальное движение и область академического интереса, обнаруживающие большое сходство с исследованиями жира и критическими исследованиями веса, – это критические исследования инвалидности. «Социальная модель» инвалидности рассматривает инвалидность как социальный конструкт. Сторонники этого подхода утверждают, что люди с ограниченными телесными возможностями или расстройствами, создающими отклонение от нормы, оказываются стигматизированными и исключенными из социума, поскольку их изображают неполноценными [Hughes, Paterson, 1997; Shakespeare, 2006]. Те, кто отстаивает социальную модель, оспаривают представление об инвалидности как о «личностном дефиците» и указывают на нехватку физического пространства, фондов и служб поддержки для людей с инвалидностью. Они утверждают, что подлинный источник «инвалидности», «недееспособности» этих людей – это неспособность общества создать приемлемые условия для людей с физическими или интеллектуальными отклонениями от нормы. Активисты, занимающиеся проблемами инвалидности, требуют улучшения качества служб поддержки для инвалидов, а критические академические исследования инвалидности изучают социокультурные аспекты инвалидности [Mitchell, Snyder, 1997; Shildrick, 2012; Goodley et al., 2017]. Некоторые авторы, пишущие о тучной телесности, утверждают, что тучность надо рассматривать как инвалидность, и с этой целью заимствуют ряд теоретических положений, разработанных критическими исследованиями инвалидности (об этом я буду более подробно говорить дальше). В более широком смысле и тех, и других исследователей (тучности и инвалидности) объединяет общее стремление выявлять и оспаривать стигму, маргинализацию, исключение и порицание, возникающие в качестве реакции на ненормативные телесные особенности и возможности.

Множество критических исследований ожирения привлекают внимание к разнообразию культурных форм, отображающих человеческую телесность. Начиная с конца XX в. было опубликовано множество работ в области гуманитарных и социальных наук, посвященных изображению тучности в литературе, кино, новостных репортажах, здравоохранительных кампаниях и рекламе. Когда в массмедиа стала широко освещаться «эпидемия ожирения», фокус критических исследований сместился на негативное изображение тучной телесности. Исследователи пытались критиковать такое стигматизирующее изображение тучности и его воздействие на то, как мы воспринимаем и проживаем свою телесность и идентичность.

Прежде у людей было не очень много возможностей реагировать в форме сопротивления или активизма на негативное изображение их телесности в массмедиа, но с появлением интернета и цифровых технологий возникли новые медиа, предлагающие пользователю возможность гораздо более активного вовлечения. Новые цифровые медиа и устройства, особенно появившиеся в последнее десятилетие, опирающиеся на идеал совместного использования и демократии участия [Beer, 2013; van Dijck, 2013; John, 2017], дали людям всех телесных типов возможность не только потреблять медиаконтент, но и самим его создавать, комментировать, делиться в соцсетях и управлять им.

Визуальные изображения различных типов человеческой телесности оказывают огромное влияние на то, как воспроизводятся и создаются нормы и представления об идеальном и маргинализированном теле. Селфи, или автопортрет с помощью смартфона, – один из примеров того, как цифровые устройства и соцсети способствуют производству и широкой циркуляции образов себя [Rettberg, 2014; Hess, 2015; Senft, Baym, 2015]. Гифки и мемы – еще один пример визуального отображения человеческой телесности. Гифки – это очень короткие закольцованные видео без звука, а мемы – картинки с остроумными подписями. Они активно используются в качестве реакции на что-то или для передачи настроения. Пользователи могут создавать их сами или просто делиться ими с другими пользователями. Еще один способ передачи информации – хештег, повсеместно используемый в соцсетях (особенно на таких платформах, как Instagram, Tumblr и Twitter), чтобы привлечь внимание, сделать отсылку, пометить тему, группу или сообщество.

Все это происходит в сложной кроссплатформенной среде: формы и практики цифровой репрезентации постоянно меняются, в цифровых медиа все интенсивнее идет процесс конвергенции, они становятся самореферентными. Цифровые медиа и устройства – это социокультурные артефакты. Как и любой вид материальной культуры, эти артефакты можно изучать и подвергать критическому анализу, чтобы понять, как именно они создают и воспроизводят доминирующие нормы, нравственные ценности, мнения по умолчанию и практики, касающиеся веса, размеров и формы человеческого тела [Lupton, 2014]. В этой книге я постоянно ссылаюсь на критические разборы изображения в новостных медиа тучности и других форм человеческого тела и показываю, как эти исследования используются для того, чтобы сопротивляться фэт-шеймингу и стигматизации.

Обзор глав

В главе 2 я рассматриваю разные способы «думать о жире»: с точки зрения борьбы с ожирением, критического биохимического подхода, либертарианского подхода, с точки зрения этики, критических исследований веса/исследований жира и фэт-активизма. Мы поговорим о выдающихся теоретиках, чьи работы были использованы в социокультурном анализе жира, и тем самым очертим теоретический контекст, необходимый для наших дальнейших рассуждений.

В главе 3 речь пойдет о том, как осуществляется управление телом в дискурсе ожирения. Здесь мы будем преимущественно опираться на такие фукианские концепты, как правительность, биовласть, биополитика и практики себя, чтобы показать, какой вклад вносят дискурсы медицины и здравоохранения в представления о теле как нуждающемся в дисциплине, мониторинге и надзоре для выявления и предотвращения ожирения.

В главе 4 рассматриваются нравственные смыслы, лежащие в основе современных представлений о тучности, а также склонность считать тучное тело гротескным и трансгрессивным, вызывающим глубокое чувство отвращения. В этой главе я утверждаю, что тучное тело бросает вызов доминирующим представлениям о контроле над границами тела и таким образом представляет угрозу для идеализированных образов Я и телесности, а также социального порядка.

В главе 5 я исследую телесное переживание тучности: что такое быть тучным, ощущать себя тучным. Я опираюсь на эмпирические данные исследований, в ходе которых опрашивались тучные люди, а также на работы исследователей, занимающихся проблемой жира, посвященные опыту переживания тучности, и на материал из соцсетей и других интернет-источников.

В главе 6 рассматривается движение фэт-активистов, их политика и дискурс в отношении тучного тела. В ней также освещаются дебаты по поводу политики принятия размеров своего тела и того, кто имеет право говорить о тучной телесности.

Книга завершается рядом коротких заключительных комментариев о том, можно ли утверждать, что влияние дискурса ожирения стало ослабевать, и о природе и источниках сопротивления этому дискурсу, а также обзором важнейших тем, лежащих в основе дискуссий, о которых идет речь в книге.

Глава 2
Как думать о жире
Обзор различных точек зрения

В экспертной, популярной и научно-исследовательской литературе представлены разнообразные точки зрения относительно тучной телесности. Самая известная – это «борьба с ожирением»: согласно ей тучность – это серьезная угроза здоровью и социальная проблема, которую нужно безотлагательно решать и предотвращать. Но существуют и другие мнения, которые по разным причинам оспаривают позицию борьбы с ожирением. После краткого обзора этой позиции мы перейдем к обсуждению различных критических подходов к проблеме тучности, таких как биомедицинский, либертарианский и этический, а также поговорим о критических исследованиях веса/исследованиях жира и фэт-активизме.

Борьба с ожирением

Для тех, кто проводит исследования и пишет с позиций борьбы с ожирением, – ученых, государственных деятелей, людей, отвечающих за формирование политики в той или иной области, практикующих специалистов в области медицины, питания, здравоохранения (в том числе эпидемиологии и укрепления здоровья населения), а также специалистов в области социальных наук – жир, как правило, не является тем, что нужно проблематизировать и подвергать критическому осмыслению. Для них тучность (которую они предпочитают обозначать как «избыточный вес», «лишний вес» или «ожирение») – это серьезный риск для здоровья, которому подвергаются те, кто попадает в категорию страдающих от ожирения или избыточного веса: тучность ассоциируется с сердечно-сосудистыми заболеваниями, диабетом и преждевременной смертью. С этой точки зрения, число людей с ожирением и избыточным весом стремительно увеличивается и уже достигло беспрецедентного уровня во многих странах, как западных, так и развивающихся, отсюда и частое употребление в подобной литературе терминов «эпидемия ожирения» и «глобожирение» – последний означает распространение эпидемии в мировых масштабах.

Теоретики и практики борьбы с ожирением утверждают, что нужно принимать срочные меры по поводу растущей угрозы ожирения из-за риска для здоровья, который, по их мнению, связан с тучным типом тела. Они призывают людей с избыточным весом или ожирением худеть, чтобы избежать заболеваний, сократить с этой целью потребление пищи и питья и делать больше физических упражнений в качестве превентивных мер. Во вступлении к отчету британского правительства (2011 г.) под названием «Здоровые жизни, здоровые люди: призыв бороться с ожирением» говорится:

Избыточный вес и ожирение – прямое следствие усвоения с пищей и питьем большого количества калорий, которые почти не расходуются. Мы должны честно признаться самим себе, что в нашей жизни необходимы перемены, позволяющие контролировать вес. Увеличение физической активности очень важно, но для тех из нас, кто страдает от избыточного веса и ожирения, ключ к решению проблемы – меньше есть и пить, чтобы сбросить вес [Department of Health, 2011, p. 3].

Дискурс борьбы с ожирением приобрел огромную известность благодаря той славе, которую ему создали новостные СМИ, документальные телефильмы, реалити-шоу, книги, журналы и сайты, посвященные проблемам здоровья и веса и рекламирующие товары для похудения, а также благодаря заявлениям представителей правительства и кампаниям по укреплению здоровья населения. «Эпидемия ожирения» неустанно освещалась в новостных медиа стран Северного полушария, таких как США, Великобритания, Канада, а с конца 1990-х годов и в Австралии, а в научных отчетах о проблеме ожирения все более настойчиво утверждалось, что ожирение – это угроза общественному здоровью и здравоохранительной системе. В ответ на эти отчеты новостные медиа выпускали еще больше материалов по теме. Многочисленные репортажи говорили об «эпидемии ожирения», «кризисе ожирения», «войне с ожирением», подхватывая выражения, используемые специалистами в области медицины и здравоохранения, а также теми, кто отвечал за политику в этих сферах. Таким образом, новостные СМИ были главным источником, транслировавшим своей аудитории чувство катастрофы и угрозы, связанной с ожирением [Lupton, 2004; Gard, Wright, 2005; Boero, 2007; Saguy, Almeling, 2008; Holland et al., 2011].

Исследователи, работавшие в парадигме борьбы с ожирением, стремились в своих работах выявлять «факторы риска» для ожирения, физиологические процессы, провоцирующие ожирение, генетические причины ожирения; предлагали медицинские решения, а также решения, связанные с изменением образа жизни и питания; устанавливали статистические отношения между весом и различными заболеваниями и состояниями, такими как повышенное кровяное давление, диабет второго типа, сердечно-сосудистые заболевания, ранняя смертность. Исследователи в области здравоохранения сосредоточились на выявлении «групп риска», статистическом «картографировании» географических областей и классификации социальных групп, чтобы выявить, в каких областях и слоях преобладают люди с ожирением или избыточным весом. Социологи старались выявить социальные факторы, обусловливающие поведение, которое становится причиной тучности (нездоровое питание, недостаток физических упражнений); социальные группы, более всего «подверженные риску» ожирения, и причины такой подверженности; а также географические зоны проживания групп с «высоким уровнем риска». По результатам таких исследований, устанавливавших области распространения, причин и последствий ожирения, было создано множество очень влиятельных и хорошо финансируемых организаций в отдельных странах и на международном уровне, в том числе Международная ассоциация изучения проблемы ожирения и Международная целевая группа по ожирению. Множество стран в Северном полушарии финансируют большое количество кампаний за здоровый образ жизни, цель которых – просвещать население по поводу рисков, связанных с ожирением, а также побуждать тех, кто уже оказался в зоне такого риска, сбрасывать вес. В их числе – британские кампании «Change4Life» («Измени жизнь навсегда») и «Food4Thought» («Пища для ума»), американские «Small Steps» («Малыми шагами»), «Let’s Move» («Всегда в движении») и «Strong4Life» («Сила навсегда»), австралийские «Measure Up» («На уровне»), «Swap It, Don’t Stop It» («Меняйся к лучшему») and «LiveLighter» («Живи налегке»).

Дискурс борьбы с ожирением в основном возлагает всю ответственность за контролем над весом на индивида. Однако внутри этого дискурса все же есть направление, которое основывается на более социологическом и пространственном подходе к проблеме ожирения, выявляя социально-экономические причины увеличения числа людей с избыточным весом и ожирением. Некоторые эксперты по борьбе с ожирением говорят о «жирогенной среде» (obesogenic environment), или о среде, облегчающей появление ожирения [Lipek et al., 2015]: изобилие дешевой, низкого качества, высококалорийной пищи, огромное количество точек фастфуда и популярность рекламы фастфуда; женщины влились в рабочую силу и стали меньше готовить дома здоровую пищу, дети и подростки все больше привыкают к сидячему образу жизни (телевизор, компьютерные игры), люди малоподвижны в силу современных рабочих и транспортных условий. В этих дискурсах устройство городов рассматривается как фактор, который может способствовать «эпидемии ожирения» или, наоборот, помогать бороться с ней. Определенные реальные структуры (physical institutions) – дом, школа, работа – были выбраны основным местом распространения информации о контроле над весом [Pearce, Witten, 2016]. Структурные факторы, которые, как считается, способствуют распространению ожирения, очень трудно изменить, потому что они являются частью сложного переплетения производства, маркетинга и дистрибуции сельскохозяйственной продукции, а также глубоких социальных изменений в рабочей и повседневной жизни. Тем не менее различные потребительские лоббистские группы и организации постоянно призывают правительство наложить ограничения на деятельность крупных производителей продуктов питания (например, установить контроль за рекламой вредной еды), обеспечить больше велодорожек и парков, где люди могли бы заниматься физическими упражнениями, изменить вид питания в школьных столовых и т.д.

Озабоченность стремительным распространением ожирения повсюду в мире, в том числе в развивающихся странах, стала проявлением тревоги, вызванной глобализацией, разрушением традиционного уклада жизни и модернизацией. Дискурсы, сложившиеся вокруг идеи глобожирения, проводят мысль о том, что глобализация и модернизация нанесли ущерб традиционным пищевым привычкам, приведя к обогащению немногих и обнищанию остальных. «Традиционная культура» в этих дискурсах рассматривается как культура «благородного дикаря», здоровая в своем естественном состоянии, но портящаяся теперь под действием «цивилизации» [Gilman, 2010]. Гилман [Gilman, 2008] указывает на сходство дискурсивной репрезентации «эпидемии ожирения» с дискурсами вокруг вспышек тяжелого острого респираторного синдрома (ТОРС), коровьего губчатого энцефалита (коровьего бешенства, КГЭ) и птичьего гриппа: все эти заболевания связывали с загрязнителями в пищевой цепи. Эти болезни, как и ожирение, объяснялись загрязнением, порчей пищевых продуктов вследствие процессов модернизации, отходом от традиционных способов производства и потребления пищи. В незападных странах в дискурсах ожирения преобладает обобщенный образ «Запада» (обычно Соединенных Штатов), портящего традиционные национальные культуры и насаждающего тучность. Например, в Китае ожирение рассматривается как результат «вестернизации» китайского общества: импортированная вредная западная пищи замещает традиционную китайскую, «здоровую». Дискурс ожирения в Китае свидетельствует, таким образом, о беспокойстве по поводу стремительных перемен в китайском обществе, ведущих к деградации традиционной морали и вырождению нравов в результате проникновения западного образа жизни в традиционную культуру [Gilman, 2010].

Критические подходы

Дискурс борьбы с ожирением подвергается критике с разных теоретических и политических позиций.

Критический биомедицинский подход

С прямой критикой доминирующего дискурса на его же собственной территории, т.е. с помощью контраргументов, выдвинутых на основании анализа научно-медицинской и эпидемиологической литературы, выступают исследователи и наблюдатели, которых я объединила под рубрикой «критический биомедицинский подход». Сюда относятся эксперты из самых разных областей, главным образом представители социальных наук, но также и специалисты в области медицины и здравоохранения.

К выдающимся представителям критического биомедицинского лагеря относятся американцы Глен Гессер, инструктор по лечебной физкультуре, написавший книгу «Большая жирная ложь: правда о вашем весе и здоровье» [Gaesser, 2002], Пол Кампос, ученый-юрист и автор книги «Миф об ожирении: Почему одержимость американцев своим весом вредит здоровью» [Campos, 2004] и Дж. Эрик Оливер, политолог, перу которого принадлежит книга «Политика жира: Что скрывается за эпидемией ожирения в Америке» [Oliver, 2006]. Хотя все эти авторы пишут в основном в расчете на широкую аудиторию, они также публиковались в уважаемых медицинских и научных изданиях, таких как «New Scientist» и «The International Journal of Epidemiology», и в академических монографиях (см., напр.: [Campos et al., 2006; Campos, 2011]). Они утверждают, что дискурс борьбы с ожирением базируется на ошибочной интерпретации данных или излишних обобщениях, и используют данные из альтернативных научных источников, чтобы показать, что их собственные научные утверждения являются более «точными» и «истинными», чем доводы сторонников борьбы с ожирением. Они доказывают, что открытия исследователей проблемы ожирения – это «псевдооткрытия, подаваемые в качестве непреложного факта», имеющие под собой «очень шаткие основания», по выражению Оливера [Oliver, 2006, p. x].

Вот как вкратце можно изложить основные доводы представителей критического биомедицинского подхода.

• Число тучных людей, по сравнению с тем, что было несколько десятилетий назад, вовсе не увеличилось в драматических пропорциях. Действительно, наблюдается небольшое увеличение средней массы тела, но это нельзя считать «эпидемией ожирения».

•  Продолжительность жизни в западных странах увеличилась, а не уменьшилась, несмотря на якобы растущие темпы «эпидемии ожирения» и предполагаемую угрозу жизни и здоровью, которую несет в себе ожирение.

• Нет никаких статистических доказательств того, что тучность обязательно подразумевает риск для здоровья. Статистика показывает, что негативные для здоровья последствия обнаруживаются только у людей на крайнем конце спектра («морбидное ожирение» в медицинской терминологии). Данные показывают, что у людей старшего возраста лишний вес, наоборот, бывает даже полезен для здоровья.

• Эпидемиологическая литература не смогла продемонстрировать, что значительное снижение веса улучшает здоровье тучных людей. А вот постоянные попытки тучных людей сбросить вес, напротив, могут ухудшить их здоровье из-за экстремальных диет, порочного круга снижения и набора веса или неправильного питания.

• Тучность зачастую является симптомом, а не причиной заболеваний.

•  Упражнения, тренирующие сердечно-сосудистую систему, и регулярная физическая активность важнее для здоровья, чем вес.

С учетом такого рода критики дискурса борьбы с ожирением представители критического биомедицинского подхода призывают сосредоточиться на «здоровом образе жизни», подразумевающем регулярные физические упражнения и правильное питание, а не на снижении веса как таковом. Они столь же страстно пропагандируют свои теории здоровья и хорошей физической формы, как сторонники борьбы с ожирением пропагандируют снижение веса. Тем самым они все равно действуют в рамках биомедицинской парадигмы, просто отдают предпочтение другим научным открытиям и аргументам [Gard, Wright, 2005].

Тем не менее некоторые из этих авторов уделяют внимание тому, что они считают политическим аспектом дискурса «эпидемии ожирения». Они утверждают, что сторонники борьбы с ожирением выдвигают свои слабо обоснованные доводы потому, что их финансируют фармацевтические компании и компании, производящие товары для снижения веса; их позиция позволяет им получать крупные гранты на исследования, поскольку они являются представителями организаций и ведомств, которые могут добиваться выделения значительных средств на борьбу с «кризисом ожирения». Оливер, например, пишет: «Люди, которые заявляют, что ожирение – серьезная угроза для здоровья, больше всех выигрывают от того, что ожирение классифицируется как болезнь» [Oliver, 2006, p. 6]. Кампос высказывается еще более решительно, утверждая, что в основе заявлений некоторых исследователей и активных сторонников принятия определенной государственной политики, поддерживающих «пропаганду ожирения», лежат финансовые интересы и что они намеренно вводят публику в заблуждение во имя этих интересов [Campos, 2004, p. xvii]. Он настаивает на том, что эти эксперты сознательно подвергают дискриминации тучных людей, объявляя их «социальными изгоями», насаждая против них «предубеждения и нетерпимость». Как мы видим, представители этого критического подхода могут быть столь же склонны к обобщениям и экстремальным высказываниям, как и их оппоненты из лагеря борьбы с ожирением.

В последнее время стали появляться работы таких эпидемиологов, как Кэтрин Флегал, которые также оспаривают доводы сторонников идеи «эпидемии ожирения». Так, например, в статье, опубликованной в журнале Американской медицинской ассоциации в 2013 г. [Flegal et al., 2013], Флегал со своей командой обнародовала результаты исследования, показывающие, что, в пределах одного и того же отрезка времени, американцы, обладающие «избыточным весом» согласно индексу массы тела, менее подвержены риску смерти, чем американцы с «нормальным весом». Несмотря на публикации в уважаемых журналах, эти эпидемиологи подвергаются резкой критике со стороны своих коллег: главным образом потому, что они усомнились в общепринятой позиции относительно природы и масштабов «эпидемии ожирения». Критики также высказали мнение, что такого рода исследования препятствуют экспертам в области медицины и здравоохранения продвигать простую и ясную идею ожирения. Один известный эпидемиолог в своем выступлении на государственном радиоканале даже назвал это исследование «кучей мусора»; для опровержения методов и находок исследования был организован симпозиум и опубликовано несколько писем в том же журнале [Hughes, 2013].

Небольшое число мятежных диетологов также пишут скептические научные работы, в которых подвергают критике науку об ожирении. Эти критики призывают других специалистов по диетологии отказаться от чрезмерной сосредоточенности на снижении веса с помощью диет и отстаивают подход, согласно которому здоровье доступно людям самых разных телесных пропорций. Как и те критики, о которых речь шла выше, радикальные диетологи утверждают, что залог здоровья – это физическая нагрузка и здоровое питание, а не вес сам по себе [Aphramor, 2005; Aphramor, Gringas, 2008; Aphramor, 2011].

В задачи этой книги не входит оценивать аргументы и контраргументы сторонников борьбы с ожирением и тех, кто относится к этой идее скептически, поскольку это уже было подробно и плодотворно изучено в других работах (см. авторов, упомянутых выше, а также [Gard, Wright, 2005; Gard, 2011]). Моя цель, скорее, в том, чтобы подчеркнуть, что хорошо обоснованные альтернативы доминирующей точке зрения на ожирение существуют и что их необходимо учитывать, если мы хотим понять, как современные западные общества реагируют на проблему тучности. Интересно отметить, что, несмотря на постоянно расширяющийся корпус текстов, созданных представителями критического биомедицинского подхода, их аргументы по большей части еще не были до конца осознаны и не получили ответа от сторонников борьбы с ожирением и массмедиа. Эти авторитетные и влиятельные инстанции продолжают придерживаться той точки зрения, что необходимость борьбы с ожирением бесспорна.

Либертарианские скептики

Авторы, на которых мы ссылались выше, обычно придерживаются либеральных политических взглядов, упрекая производителей товаров для похудения в том, что они заинтересованы с финансовой точки зрения в продвижении политики борьбы с ожирением. Ирония состоит в том, что их аргументы были подхвачены консервативными организациями и политическими группами правого толка, такими как Центр свободы потребителей США (US Center for Consumer Freedom) – объединение ресторанов, компаний, производящих продукты питания, и потребителей, которые борются с представлениями о необходимости сокращения потребления пищи во имя здоровья, поскольку видят, что подобная тенденция угрожает их доходам. Такие группы сопротивляются контролю государства над пищевыми привычками и рекламой еды, отстаивая вместо этого право на личную ответственность, автономность и выбор потребителя и отвергая государственное регулирование [Halse, 2009; Herrick, 2009]. Подобные организации и индивиды образуют еще одну группу скептиков, у которых свой коммерческий интерес: они не хотят потерять потребителей своей продукции. Такие скептики часто «забывают» упомянуть, что они лоббисты отрасли, защищающие свои собственные коммерческие интересы [Gard, 2011].

К скептикам от тех или иных отраслей примыкают либертарианские политические лоббисты, зачастую представители правого политического крыла или прорыночных аналитических центров в США и Великобритании, с презрением относящиеся к «государству-няньке», которое пытается навязать свои взгляды гражданам. Некоторые авторы из этого лагеря, например написавшие книгу «Национальный режим питания: Разоблачение крестового похода против ожирения» (Diet Nation: Exposing the Obesity Crusade) [Basham, Gori, Luik, 2006], даже пытаются представить сторонников борьбы с ожирением «социалистами», которые сопротивляются законам капитализма [Gard, 2010]. Эта группа рассматривает попытки государства убедить граждан сбросить вес с помощью кампаний по оздоровлению населения, вторжения в кабинеты врачей, законотворческой работы, направленной на уменьшение эффектов «жирогенной среды», контроля над поставками определенных продуктов в школы как посягательство на свободу и автономию индивида. Несмотря на то что эти группы принимают на вооружение некоторые утверждения представителей критического биомедицинского подхода, чтобы подкрепить собственные доводы, они все же не оспаривают напрямую аргументы науки об ожирении [Ibid.].