Текст книги "Остров любви"

Каково это – потерять все? Что бы в данной ситуации делали люди? Перед пожаром все равны – и бедные, и богатые. Если бы разразилась катастрофа такого масштаба, стал бы отец принуждать ее к браку с Саймоном? А если бы она осталась совсем одна? Единственная уцелевшая жительница Ипсуича, спасшаяся таким вот нелепым образом… Внутренне Фиби содрогнулась. Нет, как все-таки хорошо, что она может надеяться. Она обязательно вырвется из этого кошмара и встретится с теми, кто ей так дорог.

Фиби размышляла, что случилось с ее отцом и подругами из школы мисс Олборн? Что случилось с Саймоном? Как близка она была к спасению! Девушка до сих пор видела руку в белой перчатке, что тянулась к ней, слышала то, как изысканно-аристократическим тоном Саймон предлагал ей путь к спасению. И вот вместо этого она оказалась в компании одетого в кожу дикаря, утащившего ее, словно охотничий трофей, на свою вонючую посудину.

Как и Алекс Хосмен, Грозный Рик отдавал предпочтение одежде из кожи, а волосы у него были непристойной для нормального мужчины длины. Но, в отличие от Хосмена, он мило улыбался.

– Пора запускать котлы, – сказал он Алексу, и мужчины полезли в трюм.

– А как же я? – спросила Фиби, и в голосе ее послышались нотки истерики.

Дикари повернулись в ее сторону, а Алекс угрожающе сощурил глаза.

– А ты что, никак не поймешь, принцесса? – бросил он крайне раздраженно.

– А что именно я должна понять?

– То, что ты – заложница.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Алекс, думаю, что ты должен мне кое-что объяснить! – промолвил Грозный Рик.

Алекс проверял клапаны на паровых котлах. После удара статуэткой у него раскалывалась голова.

– Отвечай, отвечай. И начни с этого чертова ублюдка Кью. Я надеюсь, ты не потерял след этого негодяя? И что там за пожар, черт возьми!?.

Надев кожаные рукавицы, Алекс стал зашвыривать в топку дрова. Через плечо он бросил беглый взгляд на Ричарда.

– Я нашел его, – отрезал Хосмен. – Я нашел Филиппа Кью.

– И ты убил его? – Черные, как головешки, глаза Ричарда Майлиуса возбужденно сверкнули. Выражение его лица выдавало то, что ему уже известен ответ на этот вопрос.

Управившись с делом, Алекс повернулся к другу.

– Нет, – ответил он. – Я его не убил.

– Ч-черт… Если ты его нашел, то почему не застрелил?

Алекс слишком устал, чтобы пускаться в детали. А быть может, и сам не знал ответа, То, что казалось настолько простым при планировании, на деле оказалось куда сложнее.

– Вся улица и его дом в огне, – ответил он Ричарду. – Мы выбрали неудачную ночь для охоты на Филиппа Кью.

– Так это не ты устроил пожар?

– Да нет же. Либо это несчастный случай, либо нас кто-то опередил и решил поквитаться с Кью таким вот способом. Когда я подошел к дому, добрая половина его уже была в огне. Несколько ближайших домов тоже загорелось. Люди спали, ничего не слышали. Наверное, есть жертвы. Пожарные приехали очень поздно.

– Мне плевать на жертвы! Ты нашел его? Ты должен был убить его на месте. Ты что, ждал формального приглашения?!

Хосмен промолчал.

– Надо было мне самому взяться за дело. Я бы перерезал этому черту горло от уха до уха, вот так! И что же ты мне взамен доставил из Ипсуича? Его лохматую дочь-коротышку!

Алекс сделал большой глоток сидра из глиняного кувшина. Голова по-прежнему кружилась. «Фиби, – подумал он. – Кажется, ее зовут Фиби».

– Мне бы не доставило удовольствия перерезать глотку такой красавице, – буркнул Ричард.

– А мы и не собираемся ее убивать.

– Что, есть идея получше? Поделись со мной своими соображениями.

Алекс подумал об огромном особняке, полном картин и антиквариата.

– Мы получим состояние ее отца в качестве выкупа.

– Но я не хочу его богатств! – Это потому, что они тебе не нужны, – отрезал Хосмен. – А о других ты подумал? Им, наверное, понадобятся деньги, полученные в качестве выкупа.

– Ба, так значит, она – заложница! – Грозный Рик взял кувшин из рук Хосмена и опустошил его до дна. – Так что же это за месть?

– Самая лучшая месть. Я видел, как он живет, Рик. Я понял, что для него самое главное. Обрушившаяся шахта Кью оставила людей без куска хлеба. Так что деньги этого негодяя, несомненно, облегчат их участь.

– Не очень-то мне это нравится! – воскликнул Ричард. – Филипп Кью должен поплатиться за все свои грязные дела!

Алекс ничего не ответил. Теперь, когда паровые котлы были запущены, он поднялся на палубу в лоцманскую рубку. Мисс Фиби Бартон Кью все еще стояла там, прижимая к груди перепуганную собаку. Вода капала с ее одежды. Хосмен так и не смог понять, прыгнула ли она в море преднамеренно, или же все это произошло случайно. Он не знал, о чем сейчас думает эта девушка, а впрочем, ему было наплевать. Но тем не менее почему-то его разбирало любопытство.

Фиби выглядела хрупкой и миниатюрной, ее платье было мокрым насквозь, а волосы – растрепаны. Вид у нее был беззащитный и невыразимо печальный. Девушка сейчас напоминала сломанную фарфоровую куклу. Только теперь Хосмен понял, что в Ипсуиче был ее родной дом. И вот она видела, как от этого дома остались одни головешки. Мисс Фиби потеряла все, что было ей так близко. Алексу вовсе не хотелось думать о печалях этой девушки, но он ничего не мог с собой поделать.

«Глупости, – сказал он себе. – Это всего лишь испорченная дочь человека, который бы, не задумываясь, стер с лица земли целый город ради своей выгоды».

Когда она подняла на него глаза, Хосмен заметил, что щека ее перемазана сажей, а платье во многих местах прожжено до дыр. Девушка продолжала гладить дворняжку. Пароход между тем прибавил ходу.

– Куда вы меня везете? Он не ответил.

– Каковы ваши намерения? – Фиби говорила громким, уверенным тоном. – Я требую, чтобы вы мне ответили!

– Кто был тот малыш с хлыстом? – спросил Алекс, сделав вид, что не расслышал ее вопроса.

– Саймон Ноэл Кросби, – с гордостью произнесла девушка. – Он мой жених!

– Очаровательный парнишка, – процедил сквозь зубы Хосмен. – Вам повезло, юная леди.

– И можете быть уверены, что он запомнил вас, сударь. Теперь во всех газетах будут ваши портреты. – А ты что, не помнишь, что сама отказалась поехать с ним?

– Я не отказывалась, только не успела…

– Нет, время у тебя было. Ты могла просто схватить его за руку и сесть в карету.

– Но вы бы все равно меня преследовали.

– Вполне возможно, – признал Алекс. – А может быть, и нет. Теперь ты об этом не узнаешь, потому как предпочла меня.

– Ничего подобного, – возмутилась Фиби. – С какой стати?!

– А вот этот вопрос тебе следовало бы задать себе. Ведь я, черт подери, понятия не имею, что творится у тебя в голове!

– Кроме того, у вас теперь проблемы, – отрезала девушка. – Вы хоть знаете, кто мой жених?

– По-моему, он полная задница!

– Да он отпрыск одного из влиятельнейших семейств в городе! – всплеснула руками Фиби. – Он наследник издательской империи со связями в Лондоне. Когда Саймон и мой отец найдут меня, об этой истории будет напечатано во всех газетах страны.

– К тому времени, как они тебя найдут, ими уже можно будет драить палубу, – покачал головой Алекс.

– Странная у вас манера выражаться, – констатировала Фиби. – Какая-то смесь лесного невежества с образованной фамильярностью. Кто вы?

– Хватит глупых вопросов, и быстро в трюм, – тоном, не терпящим возражений, произнес Хосмен. Ему не хотелось, чтобы мисс Кью хоть что-то о нем разузнала. – И молите Бога, чтобы отец поскорее купил вам свободу.

– А иначе что? – вспылила девушка.

– В противном случае вас ожидает долгая холодная зима.

Фиби поспешила снять с пальца кольцо с бриллиантом.

– Это стоит целое состояние. Берите! Только быстрее верните меня на берег.

Алекс сунул кольцо в карман, даже не взглянув на него.

– Нет! Так просто ты не отделаешься. Пусть твой папаша заплатит.

– Но вы же не можете держать меня на этой посудине всю зиму! – возмутилась девушка.

– Верно, – согласился Хосмен, – и поэтому нам лучше поторопиться.

– Вам это так просто с рук не сойдет! – выкрикнула Фиби.

Алекс взял ее за запястье и презрительно посмотрел заложнице в глаза:

– Вы что, так и не поняли, принцесса? Мне уже сошло это с рук.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

От качки Фиби тошнило, но она решила держаться до последнего. Продрогшая до костей в своем мокром платье, она ждала, пока Алекс Хосмен не скроется в рубке. «Пират» Грозный Рик о чем-то с ним говорил. Похоже, они спорили. Затем оба склонились над столом, заваленным картами.

«Вот и хорошо, – с некоторой радостью отметила девушка. – Сейчас они не обращают на меня никакого внимания. Они, похоже, посчитали, что я пойду в трюм, рухну на койку и забьюсь в истерике».

Честно говоря, именно это она и собиралась сделать.

Девушка совершенно не знала, как поступать дальше. Вспоминая своих подруг, она понимала, что Гвенда сразу бы пошла на решительные действия. Она была из тех, кто и минуты не сидит на месте. Сьюзи бы отнеслась к этим мужланам с ярко выраженным презрением да еще бы совестила их за позорное преступление. А Белинда постаралась бы очаровать их и, усыпив бдительность злодеев, бежала. Так как договариваться с этими дикарями бесполезно, а любезничать с ними она не собирается – надо бежать.

В конце концов Фиби решилась. Она успела подсмотреть, как Алекс Хосмен крепил шлюпку на корме, и теперь девушке казалось, что она сможет самостоятельно спустить ее на воду.

Город еще был в пределах видимости. Но чем дальше «Лаки» отплывал от Ипсуича, тем слабее становилась надежда на спасение. Фиби необходимо было поторопиться.

Она нащупала механизм, который отпускал лебедку, и нажала на какой-то рычажок. Цепи жутко заскрежетали, и маленькая лодчонка, с громким всплеском упав на воду, завертелась позади парохода.

Оглянувшись, Фиби поняла, что находившиеся в рубке мужчины так ничего и не расслышали. Девушке было жаль оставлять собачку, но иного выхода она не видела.

О, если бы у нее осталась хотя бы капля мужества! Оказавшись в шлюпке, Фиби уже ничего не чувствовала, кроме леденящего страха. Ее обдало холодным фонтаном брызг, поднимающихся от гребных винтов. Девушка с трудом отвязала огромные узлы и уже через несколько мгновений оказалась в свободном плавании. Пароход быстро удалялся в северном направлении, и Фиби не могла поверить, что свободна.

Холодные волны перехлестывали через борт утлого судна. Громко рассмеявшись, девушка взялась за весла. Дикарь, насколько ей помнилось, греб с легкостью, но Фиби вода показалась тяжелой, словно камни. Вполне возможно, что девушка сумела бы сбежать, не соверши она одну ошибку. Оставшись в одиночестве на пароходе, собака подняла оглушительный лай. И Фиби молилась, чтобы его не расслышали сквозь шум гребных винтов. Но, к своему ужасу, девушка увидела, как пароход развернулся и, подобно лох-несскому чудовищу, стал надвигаться на нее. На борту находился один из похитителей с крюком-кошкой в руке…

В тесной каморке, где очнулась Фиби, были очень низкий потолок и узенькое вентиляционное отверстие для доступа свежего воздуха. Более всего это помещение напоминало маленькую, заваленную одеялами кладовку. В полумраке девушка разглядела свернутый кольцами канат, ящик с какими-то непонятными инструментами, кожаную рубаху и два предмета, особенно ее удививших, – детскую куклу и оригинальное издание романа Чарльза Диккенса «Оливер Твист». Она наткнулась на пустую бутылку, иллюстрированный «Фермерский журнал», кувшин с искрившимися мутно-зелеными камнями и ночной горшок.

Превозмогая боль, Фиби надела платье. Она уже не помнила, в какой момент стянула его, прежде чем рухнуть без чувств на койку. Пальцы не слушались, и девушке не сразу удалось справиться с пуговицами. С большим трудом она выбралась на палубу. Девушка посмотрела вокруг: сплошной туман; ни Ипсуича, ни берега и в помине не было видно.

Каждая клеточка ее тела болела. Фиби укачало, но желудок был пуст, и потому ее все равно бы не стошнило. Пушок вертелся у нее под ногами, но у девушки не нашлось сил хотя бы потрепать его по головке.

«Ты не Пушок, ты Предатель!» Алекс Хосмен стоял у руля, направляя пароход сквозь беспросветный туман. Он даже не обратил на нее внимания. К Фиби подошел Грозный Рик, державший в руках дешевую китайскую кружку.

– Чай, – сказал он вполне миролюбиво, протягивая девушке напиток. – Очень целебный. Помогает от морской болезни.

У Фиби не было сил спорить, и потому она взяла кружку, согревая о нее озябшие пальцы.

– Откуда он знает, в какую сторону плыть в таком тумане? – спросила девушка.

– Алекс выполняет мои приказания, – объяснил Грозный Рик. – Ведь это мой пароход. А куда плыть, мы прекрасно знаем. Так что ничего не бойтесь. Пока вы на борту «Лаки», вы в полной безопасности.

Безопасность. Более она не понимала значения этого слова.

Морская гладь успокоилась по сравнению с тем, какой она была… когда? – А который сейчас час? – спросила Фиби. Она потеряла счет времени.

– Верно, вы хотели спросить, который сейчас день? Вы проспали ровно двое суток.

Девушка чуть не подавилась чаем. Голова у нее закружилась, и Фиби поспешила присесть на деревянную скамью. Она смотрела на свои потрескавшиеся и покоробившиеся туфли. Целых два дня она проспала, не снимая их.

Должно быть, в чай было подмешано какое-то сильнодействующее зелье, потому как перед глазами у девушки все заплясало, а в следующую секунду она почувствовала, как теряет сознание. Чьи-то сильные руки подняли ее. Охваченная ужасом, Фиби очнулась и пронзительно закричала.

– Заткнись, – процедил сквозь зубы Алекс Хосмен. – Я просто отнесу тебя на койку.

– Отпустите меня, – прошептала она, перепуганная близостью его тела, запахом мокрой кожи и тем, как он сжимал ее в своих объятиях.

Когда Фиби вновь оказалась на койке, ее всю затрясло. «Нет, все-таки разница чувствуется», – говорила она себе, успокаивая рвущееся из груди сердце. Теперь все было по-другому. Просто этот мужчина, Алекс Хосмен, глубоко ее ненавидел. И именно ненависть не позволяла ему распускать руки. Девушке очень не хотелось, чтобы отныне ее вообще кто-либо трогал.

Она опять проснулась спустя несколько часов. Или дней? Ее разбудили шум паровых двигателей и мужские голоса. Фиби лежала, не шелохнувшись, пытаясь убедить себя в том, что это всего лишь навсего дурной сон, и что он очень скоро закончится. Пока глаза ее были закрыты, девушка представляла, что вновь находится в пансионе мисс Олборн, в своей собственной кровати и нежится на глаженых ирландских простынях. А через несколько минут войдет Гвенда с чаем и молочником на подносе, и они обсудят планы Фиби на сегодняшний день.

Однако пропахшее рыбой судно и Пушок, который нежно облизывал ее лицо, быстро развеяли эти фантазии. И опять же с большим трудом Фиби пришлось открывать люк и выбираться на палубу, где ее вновь поджидал Грозный Рик.

Старик снова предложил ей чаю.

– Нет, пожалуйста, только воду. Ваш чай навел меня на определенные подозрения.

– Да вы должны быть благодарны мне за хороший сон. Ведь это очень длительное и утомительное путешествие.

– А какова же его цель?

– Ну, тут все зависит от вашего отца. В том случае, если он выполнит наши требования, мы посадим вас на поезд в Хаддингтоне.

– Где? Вы сказали в Хаддингтоне? – переспросила Фиби. – Но ведь это же больше трехсот миль от Ипсуича!

– Мисс, ваши познания в географии просто поразительны. Для женщины вы делаете большие успехи. Но, если хотите, мы высадим вас на скале Басс… Вас по-прежнему не устраивает Хаддингтон?

Фиби сейчас было важно одно – как можно скорее вернуться к отцу, к нормальной жизни, скорее оказаться от этих мужланов подальше. Нарочито спокойно и деловито Фиби начала обсуждать план своего освобождения:

– А вы что, послали ему письмо?

– Нет, мы свяжемся с ним по телеграфу, – ответил Ричард.

– Что нужно вам от моего отца? – спросила Фиби.

– Справедливость, – просто ответил Грозный Рик.

– Я не понимаю, о какой справедливости идет речь?

«Пират» уставился в забрызганный иллюминатор.

– Наказание за убийство. Девушка истерически рассмеялась.

– Вы что, всерьез считаете, что мой отец кого-то убил?

– Я знаю это, – отрезал Ричард.

– Да ничего вы не знаете! – не выдержала Фиби. – Отец мой за свою жизнь и мухи не обидел. Он добрый христианин…

– Ему посчастливилось иметь дочь, которая ему верит. Но правда остается правдой.

– Хорошо, тогда поведайте мне вашу версию этой правды.

– Прошлым летом…

– Достаточно, Ричард, – над ними нависла черная тень Алекса Хосмена. – Тебе лучше пойти проверить котлы. Разве ты не это собирался сегодня сделать?

Грозный Рик молча кивнул и бросил беглый взгляд на Фиби.

– Обязательно чем-нибудь подкрепитесь. Вам еще понадобятся силы.

– Но вы, что… – и прежде чем девушка успела договорить, Ричард исчез в котельной.

Она с ненавистью посмотрела на Хосмена.

– Вы не дали нам договорить!

– Я все слышал.

– Но кто вам дал право вмешиваться?

– Сейчас у тебя нет никаких прав. Кровь ударила Фиби в голову, в глазах у нее потемнело, и на какой-то миг ей показалось, что сейчас она потеряет сознание.

– У меня есть все права знать, почему вы насильно удерживаете меня на борту этой вонючей посудины и почему вы все дальше увозите меня от дома. У меня есть все права…

– Для пленницы вы слишком много требуете.

Она попыталась сформулировать ответ, но внезапно потеряла равновесие. Мускулистая мужская рука тотчас же подхватила ее, спасая от падения. Фиби открыла глаза, и тошнотворная дрожь пробежала по ее телу. Прикосновение Хосмена было грубым и бесчувственным. Девушку чуть не вырвало.

– Подите прочь, – прошептала Фиби. – Умоляю вас, подите прочь…

– Не умоляйте. Эта черта мне менее всего нравится в женщинах! – Мужчина оттолкнул ее, и девушка шлепнулась на скамейку. – Делай, что тебе говорят, держи рот на замке и уверяю, что отношения наши наладятся.

– А вам не приходило в голову, что мне глубоко плевать на наши, как вы выражаетесь, «отношения»?!

– Нет, но мне приходило в голову связать тебя по рукам и ногам и заткнуть рот кляпом.

От удивления Фиби не смогла вымолвить ни слова. Патологическая жестокость этого человека шокировала. Ей уже была знакома изощренность людей, готовых на все, лишь бы добиться положения в высшем обществе, но девушка никогда не сталкивалась с природной жестокостью, коей обладал Алекс Хосмен.

– А это что? – спросил Алекс, поднимая с пола какой-то предмет.

Фиби потянулась за бархатной коробочкой.

– Это мое, должно быть, я обронила только что. Нет, только не…

Но он, конечно же, это сделал. Хосмен открыл коробочку, и оттуда выпал медальон. Голубой топаз, оправленный в серебряную филигрань, был, естественно, не самым дорогим из ее драгоценностей, но для Фиби он являлся огромной ценностью.

– Эта вещь принадлежала моей матери, отдайте мне ее!

– Нет! – Алекс засунул медальон в карман. -Мы отошлем его Филиппу Кью, чтобы он понял, что мы не блефуем.

– Ну, пожалуйста, – настаивала Фиби. – Только не эту вещь. Ведь вы уже забрали мое бриллиантовое кольцо, которое мне подарили на помолвку. Оно стоит куда больших денег.

– И, скорее всего, именно его и присвоит посыльный.

– Но отец может подумать, что вы нашли медальон на пожаре, – Фиби невольно прикрыла ладошкой рот, понимая, что сказала лишнее.

– Вы правы, – согласился Хосмен. – Может, мне лучше послать ему ухо или палец?

– Кошмар, – прошептала девушка. – Вы не посмеете…

Усмехнувшись, Алекс какое-то время смотрел на нее, а затем вытащил из-за сапога остро отточенный тесак.

Завизжав, Фиби бросилась прочь, но он схватил ее за волосы и отрезал ножом большую прядь.

– Думаю, этого вполне будет достаточно, – подытожил Алекс, пряча нож.

Застонав, девушка рухнула на скамью, схватившись за испорченные волосы. Тот факт, что она потеряла все и теперь движется в неизвестном направлении в компании двух ненормальных, привел Фиби в состояние, граничащее с тихим сумасшествием.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дымящиеся трубы и зерновые элеваторы призрачно вырастали из тумана, окутавшего городок Хаддингтон.

Стоявший на корме парохода Алекс ощущал присутствие девушки, словно тяжесть привязанного к шее камня. Теперь он как никогда понимал строки старой поэмы Кольриджа, которую зимними вечерами читал ему священник Фред Баркли: «Всякий должен носить на себе свидетельство своих грешных деяний, и прежним уже не стать».

Хосмен похитил эту женщину, действуя импульсивно, и вот теперь она принадлежала ему и полностью от него зависела. Держать на «Лаки» дочь Филиппа Кью в качестве заложницы было полным идиотизмом, но для мести все средства хороши. Бог его знает, что из всего этого получится. От всех этих проблем у Алекса разболелась голова. Ничего удивительного, если учесть то, с какой силой ударил его статуэткой по черепу отец Фиби.

Сейчас заложница металась в рубке, то и дело подходя к иллюминатору, чтобы посмотреть на город. Алексу вспомнилось, как еще ребенком он поймал бабочку. Она была прекрасна. Царственная золотисто-голубая с длинными крыльями и усиками, как шелковые нити. Он посадил насекомое в стеклянную банку, капнув туда сахарного сиропа, чтобы бабочке было чем полакомиться, а в железной крышке банки проделал несколько отверстий для доступа воздуха. Потом Алекс лег спать, а утром увидел, что она умерла и ее красивые крылья осыпались от бесконечных ударов по стеклу.

Фиби уже несколько дней ничего не ела. Хосмену было любопытно, почему она не попыталась вновь бежать. После первой неудачной попытки девушка казалась сломленной и поверженной. Сделав несколько шагов по палубе, он распахнул настежь дверь рубки. Мисс Кью встретила его холодным взглядом. Собачка, которую она назвала Пушком, зарычала, но со скамейки не сдвинулась.

– Вы обязательно должны что-нибудь съесть. – Алекс взял с полки банку печенья, отвинтил крышку и бросил содержимое Фиби. – А то вы уж совсем на щепку похожи.

– А у вас, – не сдержалась она, – манеры троглодита!

Хосмен поставил рядом с печеньем большую бутылку сидра. Однако Фиби с видимым отвращением отодвинула все это.

– Я не голодна и не мучаюсь от жажды.

– Ешьте, черт вас дери! – Алекс просто не знал, что с ней делать. – Вы заболеете, если не будете есть.

– Я и так уже больна, – ответила девушка с холодным презрением.

От ее слов Хосмену стало не по себе.

– Какого черта?!

Она окинула его оценивающим взглядом.

– Что, страшно стало? Боитесь, что я отдам концы под вашим бдительным присмотром?

– Знаешь, женщина, мне глубоко наплевать на то, жива ты или нет, – ответил он резким тоном. – Все наши надежды возлагаются на твоего отца.

Алекс внимательно посмотрел на девушку. У нее была белая нежная кожа, свойственная, скорее, блондинкам, а еще она обладала хрупкостью, присущей оранжерейной орхидее. Однако за последние несколько дней щеки ее ввалились, а порванное платье значительно обвисло… Он вновь подумал о бабочке.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что больны? – потребовал ответа Хосмен.

– Я страдаю от морской болезни.

– Чай Грозного Рика поможет справиться с этим недомоганием.

– Но он мне не помогает.

– Так что же вам поможет, скажите мне, принцесса?

Фиби посмотрела ему прямо в глаза.

– Мне необходимы нормальная баня и перемена белья, настоящий матрас, чтобы спать, и нормальная человеческая пища.

– Что же, извините меня, но я должен позвонить и вызвать слуг… – буркнул Алекс.

– Вы сами спросили, – девушка пожала плечами.

Хосмен попробовал печенье и решил, что оно не такое плохое на вкус.

– Так чем же питаются принцессы? Мне всегда это было любопытно.

Она презрительно фыркнула:

– Не настолько уж я и привередлива, чтобы требовать особой диеты.

– Тогда ешьте это проклятое печенье!

– Нет, – Фиби скрестила на груди руки, всем своим видом выказывая отвращение.

– Если ты считаешь, что голодовка заставит меня отпустить тебя, то глубоко заблуждаешься, – медленно проговорил Алекс.

– А если я умру от голода, то мой отец…

– Что отец?! – саркастически поинтересовался он. – Устроит на меня охоту и убьет меня? Да я мечтаю, чтобы он хотя бы попытался сделать это!

Когда же Хосмен встретился глазами со взглядом зеленых глаз, которые затягивали точно омут, то ему невольно стало не по себе.

– Думаю, пришло время, сударь, кое-что мне объяснить…

– Я ничего не буду вам объяснять.

– В таком случае я отказываюсь от еды, – парировала Фиби.

Прикусив язык, чтобы не выругаться, он присел за столик напротив девушки и протянул ей печенье.

– Хорошо, за каждое съеденное печенье я буду отвечать на один из ваших вопросов.

– Пойдет, – девушка взяла сласть и, тщательно прожевав, быстро проглотила.

– Вопрос первый, – она отряхнула с пальцев крошки. – Почему вы и Грозный Рик считаете, что мой отец – убийца?

Было видно, что девушка с трудом подбирает нужные слова.

– Потому что… – В наступившей паузе чувствовалось напряжение.

– Потому что это правда, – ответил он. – Филипп Кью лично ответствен за восемь смертей. Ричард и я тому свидетели.

– В таком случае, – немного подумав, сказала Фиби, – это дело властей, а не пары… – Она пристально посмотрела на него. – Я не знаю, кто вы, похититель?

– Грозный Рик – шкипер этого парохода. А я… – Алекс призадумался.

Кем же он был на самом деле? Он помнил, кем он был когда-то. В юности Алекс Хосмен был деловым партнером Грозного Рика. Они промышляли рыболовством и посылали улов в большие города. Потом появился Кристиан, а затем Алекс отправился на поиски приключений, по наивности полагая, что солдатская жизнь откроет ему мир.

Вместо этого Алекс попал в настоящий кошмар. С войны он вернулся с потускневшим взглядом и очерствевшим сердцем. Отныне в душе его уже не было прежнего покоя. И лишь Кристиан, отданный на его воспитание братом, заставил Хосмена вновь стать самим собой. На острове Мей он и мальчик полностью перестроили свои жизни, и ритм их бытия отмечали лишь смены времен года. От весенней распутицы до первого льда в начале декабря. Они работали в фактории, обеспечивающей продуктами население крохотного поселка. Их тесная дружба слишком много значила для Алекса.

А зимы они проводили в деревушке под Эдингбургом в компании ученого и всеми уважаемого Фреда Баркли. Этот монах в свое время обучал Алекса грамоте.

– Ну? – девушка нетерпеливо постучала по столу пальцами в ожидании ответа. – Договаривайте… Грозный Рик – хозяин этого парохода. А кто же вы?

Хосмен кивнул в сторону банки с печеньем. И Фиби с удовольствием съела еще одно, запив глотком сидра.

– Я был рыбаком на острове Мей. Вы хоть знаете, где это?

– Я видела это место на карте. – Там я работал в фактории, – промолвил Алекс.

«До недавних пор», – подумал он про себя. После трагедии он надел на себя вериги стоицизма и к работе своей стал относиться формально. Часами Хосмен просто просиживал в лодке, и, честно говоря, ему совсем не хотелось грести к берегу. А потом, когда пришла телеграмма от страховой фирмы Кью, гнев Алекса стал внутренней болью. Несправедливость требовала отмщения. Месть стала единственным смыслом жизни после смерти брата и племянника, по сути ставшего Алексу приемным сыном.

Господи, да Кристиан никогда не был для него обузой! Но мальчик, своенравный упрямец, решил, что пойдет работать в шахту вместе с отцом. Он считал себя достаточно взрослым для того, чтобы заботиться о семье. Не нужно было Гилберту перебираться на остров – новая работа принесла брату смерть. Она погубила их обоих.

– Итак, вы утверждаете, что мой отец совершил убийство, – подытожила девушка. – На острове Мей… – и прежде чем он смог ей что-либо ответить, сказала:

– Это не вопрос… Это вывод.

– Но это вовсе не мое личное утверждение, – поправил Фиби Хосмен. – Это бесспорный факт.

– В таком случае сообщите факты властям, и пусть закон вершит правосудие, – резонно парировала она. – Но вы же не станете этого делать, потому что прекрасно знаете, что отец мой никого не убивал.

«А она оказалась куда умнее, чем я предполагал».

Алекс подозревал, что юную мисс Кью не удивит известие о том, что страховая компания сделала вывод, что восемь смертей стали следствием несчастного случая. Не удивит ее и то, что держатель акций получил большую мзду из рук Филиппа Кью.

– Как погибли эти несчастные? – чуть слышно задала новый вопрос девушка.

– Взрыв на шахте…

Она закрыла глаза и скорчила трагическую мину, будто бы это ее и впрямь потрясло, но Алекс прекрасно знал, что на самом деле ее волнует лишь одно: быстрее убраться с этой посудины.

– Похоже, это всего-навсего трагическая случайность, а отнюдь не убийство, – сделала очередной вывод Фиби. – У моего отца немало врагов. Они вешают на него совершенно немыслимые обвинения. Но все это вовсе не оправдание для того, что вы сейчас вершите. Тем более, меня похищают не в первый раз…

Эта новость потрясла Алекса.

– Неужели?!

– Когда я была совсем маленькой, ветеран англо-египетской войны похитил меня из Оук-Парка, где я была на пикнике с моей гувернанткой. Мы тогда гостили в Лондоне у двоюродной сестры моей матери, – девушка снова засунула в рот печенье, словно позабыв о своей голодной забастовке. – Ему удалось добраться лишь до Лондонской подземки, и он даже не успел потребовать выкупа. Мой отец нанял детективов, которые быстро схватили его…

– И вы так и не узнали, чего же именно хотел этот человек?

– Он утверждал, что мой отец незаконно наживался на войне.

– Наверное, он был прав.

– Да нет, солдат был безумен. Вероятно, война окончательно искалечила его психику, – она моргнула. – Насколько мне помнится, в итоге его повесили…

– Потому что он был глуп и допустил, чтобы его поймали.

– А как вы думаете, что мой отец сделает с вами?

Алекс Хосмен даже бровью не повел.

– Отлично! – воскликнула Фиби, неправильно истолковав возникшую паузу. Она проглотила еще одно печенье и пригубила сидр. – Каковы ваши требования?!

– Компенсация за погубленные им семьи. Признание своей вины и уступки рабочим его горнорудной компании.

– Но это полный абсурд! – не выдержала девушка. – Даже мой отец не в состоянии в одночасье ликвидировать все последствия трагической случайности. А если б и смог, то не стал бы торговаться с такими, как вы…

– Даже ради спасения собственной дочери? – парировал Алекс.

Она управилась со следующим печеньем и сделала нервный глоток.

– Это что, текст телеграммы, которую пошлет папе Грозный Рик?!

– Вам остается молить Бога, что вы значите для Филиппа Кью больше, чем все его богатство!

Внезапно Фиби показалась Хосмену очень маленькой и беззащитной.

– Неужели отец проигнорирует опасность, в которой оказалась родная дочь, по причине больших затрат?!

Девушка помедлила с ответом.

– Я никогда в жизни не посылала телеграмм, – прошептала она. – Это правда, что вы должны продиктовать текст телеграфисту? В таком случае, не возникнут ли у него определенные подозрения по поводу требований о выкупе?