Текст книги "Инфер 3"

– Ну вот, – огорчился я, успев перезарядиться и двинуться на звуки. – А как же обнимашки? А дерьмо…

Отпрыгнув, я рухнул в грязь, запутался в клубке воздушных корней. На место, что я покинул в такой спешке, ухнул обломок древесного ствола. С криком надо мной пронесся экзоскелет Каппы. Сгруппировавшись, мечник приземлился на ноги, но не устоял и закувыркался с головы на жопу. Ему в спину влетел почерневший пень, что разлетелся трухой, но сперва уронил бойца, накрыв его бурой завесой. Я снова отпрыгнул – поймал уже ритм невероятного противника, разобравшись в его обманчиво рваном и хаотичном способе ведения боя.

– Ссака!

– Ползу…

– Зажигательные!

– С-сука…

Взбежав на горку, я увидел, как лежащая на земле наемница развернулась и швырнула две зажигалки. Швырнула с умом – по обе стороны от прущей на нее ревущей гориллы. А затем долбанула очередью прямо перед собой. Тварь прыгнула. И двойное огненное облако опалило лишь воздух и старую кучу дерьма.

– Сука! – повторила наемница, с опозданием ведя стволом вверх. – Мне…

– Дерьмоед! – рявкнул я, приземляясь падающей на Ссаку твари на загривок и всаживая ему в серую шею выпущенное лезвие. – Я тебя…

Я еще успел полоснуть, вонзая при этом поглубже, и чуть провернуть лезвие. Что-то там поддалось, что-то… скрипнуло в странной узкой щели вдоль позвоночника.

Удар…

Как он так вывернул руку из плечевого сустава? Как он крутанул ею с такой силой, что кулак ударил меня подобно молоту?

Земля, небо, земля, кусты, дерево…

– А-а-а… – прохрипел я, лежа ничком в густой грязи.

На меня завалилось несколько сбитых мной деревцев, рядом осело облако выбитой из толстого ствола мокрой щепы. Тряхнув головой, я заставил себя вскочить и… отступить на два быстрых неровных шага-прыжка. Здоровенный валун просвистел мимо с такой скоростью, что встреть я его любой частью тела… С дикой силой ударив в уже покалеченного древесного гиганта, камень его переломил. Я не стал уходить от падающей на меня древесной верхушки, спокойно отбросив искалеченное оружие и вытащив из разгрузки винтовку. И эта покалечена… Еще ствол… этот вроде цел. На меня обрушились трещащие ветви, с дикими криками разлетались птицы, под ноги рухнули орущие птенцы, под подошвой чавкнула голова питона. Брошенная граната упала в трех метрах от гранаты Каппы, что с истинным упорством самурая пытался вести бой, хотя явно был серьезно ранен. Двойной взрыв… и завывшая горилла закружилась, зажимая голову руками. Прилетевшая из зарослей зажигалка накрыла серую тварь огненным бутоном, а я добавил еще гранату. Точку поставил Каппа, выстрелив из подобранного штуцера. И ведь запомнил, где он его потерял после первого полета…

Рухнувшая тварь задергалась, испуская в небо белесый дым. Пронзительное скуление рвало уши, дергающиеся толстенные ляжки, исклеванные картечью и осколками, тряслись в мелких судорогах, ручищи продолжали сжимать голову.

С трудом сдерживая стон боли, я выволок себя из древесной кроны и припал на скрипящее колено.

– Дерьмо, – подытожил я результат схватки.

– Он еще жив, – прохрипел Каппа.

– И я еще жива, – простонала Ссака.

– У-у-у-у… – скулил лежащий под деревом совсем еще мальчишка, пытаясь спрятать кишки во вспоротый живот. – У-у-у…

Я попытался встать и… снова осел. Нога не распрямилась. Завалившись набок, чтобы не торчать удобной мишенью для потенциального снайпера, я замер в примятой траве, снизу вверх глядя на огромную израненную серую задницу. Задница заговорила:

– Сука…

Перевалившись на спину, я медленно втянул в руку лезвие, убеждаясь, что хотя бы оно цело. И рассмеялся в безоблачное небо:

– Эй, дракон… порвали мы тебе жопу, да?

– Еще бы секунда… и я бы вас всех уделал…

– Да, – признал я, прикрывая глаза. – Да… Что ты такое?

– Да пошел ты…

– Ну как хочешь… Ссака, жива? Каппа?

– Мы в норме, лид, – доложил мечник.

– В норме? – возмутилась наемница. – У меня ноги сломаны вроде как! А у тебя правая рука висит, а брони на спине не осталось! Дерьмо! Он нас порвал! Реально – еще секунда боя, и нас бы послезавтра высрали! Ох… Если бы не удар командира лезвием…

– Я куда-то попал, – сонно кивнул я. – В какую-то щель на хребте…

– Ты попал в меня, – ответила жопа дракона. – Сучий ты ублюдок. Прорезал меня… И ему хребет повредил. Кто ты такой?

– Несостоявшееся дерьмо дракона. Поговорим?

– Бухло есть? Мне хватит грамм сорока крепкого пойла.

– Есть, – буркнул я, медленно садясь под истошный визг протестующих сервоприводов. – Дерьмо… вот дерьмо…

Выпрямившись, не сгибая одну ногу, я тяжело заковылял к дымящейся серой туше, предусмотрительно обходя ее на расстоянии.

– Ты та быстрая тень? Летающая палка?

– Сам ты, сука, палка! Хрен железный! Если бы не твой костюм – я бы тебе жопу ромашкой вывернул!

– Ага, – снова признал я очевидное. – Ты быстр… и ты…

– Я паразит. Да. Живу в спине Рупперта.

– Это Рупперт? – глянул я на начавшего затихать монстра. – Он жив…

– Поэтому я еще говорю. – на этот раз я увидел, как при абсолютно мертвом, можно сказать, лице, при бессмысленных выпученных глазах, черные толстые губы гориллы зашевелились, а грудь несколько раз дернулась, выплевывая слова: – Ты порезал меня, ублюдок. Ты порезал нас.

– Порезал вас, – устало повторил я, опускаясь на валяющийся на земле обломок ствола. – Вижу…

На верхней части широченной спины тянулась щель, что шла прямо по хребту. Туда я и вбил лезвие. Сейчас из щели медленно вытекала густая черная кровь, а еще там нервно подергивались свисающие тончайшие полупрозрачные… нити? Но разве на нитях бывают коготки?

– Влей прямо в дыру… если есть – самогона. Но много не лей – меня отрубит. Грамм сорок…

– Что ты такое? – повторил я, глядя, как Каппа волоком тащит затихшую наемницу.

– Я? Ха! Я дракон! Скольких мы с Руппертом пожрали… кстати, зови меня Корсом.

– Корс?

– Ага. Сокращенный вариант ублюдочного погоняла, что дали мне те, кто превратил меня… в это…

– В жопного паразита Рупперта?

– Да пошел ты! Тут еще как посмотреть, кто паразит! Вам повезло – явились уже под самый конец.

– В смысле? – я осторожно достал стальными пальцами фляжку из разгрузки, начал отвинчивать пробку.

– Эта серая зараза. Кажется, проказа. А может, какой-то долбанный тропический грибок. Рупперт гниет заживо. Мы стали медленными. И слабыми.

– Тогда нам точно повезло, – признал я, открыв фляжку и делая шаг к щели на серой спине – Лить?

– Лей.

– Только без шуток…

– Боишься?

– Ага, – кивнул я. – Боюсь. Еще бы один такой удар…

– Жаль, что я не дотянулся, – с искренним сожалением произнесла подыхающая серая марионетка. – Жаль…

– Твой… мясной костюм умирает…

– Я чувствую. Я все чувствую. Наливай, чужак.

– Я Оди.

– Да мне посрать на тебя и твоих недоделков. Хочу выпить… и наконец-то сдохнуть. Лей!

– Кажется, у меня открылось внутреннее кровотечение, – тихо простонала лежащая у ног мечника Ссака. – Вот дерьмо… из меня льет так, будто это гребаный дракон трахнул меня.

– Да пошла ты. Мы с тушенкой не трахаемся, – рассмеялась дымящаяся серая горилла. – С едой играть нельзя. Ох… ну где там мое пойло?

– Без шуток, – повторил я, вливая крохотную дозу в темную дыру на спине зверя. Едва мескаль достиг дна мясной щели, торчащие наружу полупрозрачные отростки блаженно задергались, сдирая с серой спины настоящие куски брони. Теперь понятно, почему все деревья вокруг исполосованы. И теперь понятно, почему дракон не стал расчищать себе больше места – похоже, этой «летающей палке» нужны деревья для передвижения. Любые опоры, за которые можно зацепиться и от которых можно оттолкнуться…

– Хорошо… – простонал Рупперт-Корс. – Как же, сука, хорошо…

Глава третья

– Как же сука хорошо-о-о-о… – повторил свой стон израненный великан.

– Дерьмо, – пробормотал я, сначала убедившись, что меня слышат только Ссака и Каппа.

– Что не так, лид? – явно сдерживая стоны боли, поинтересовался мечник.

– Мне, сука, просто отлично! – стонал полудохлый серый гигант. – Нервы выгорают нахрен… как же кайфово…

– Он слишком рвется поболтать, – скороговоркой ответил я. – Мы ему жопу порвали, а он мечтает выпить и излить душу? Восстанавливайте себя и экзов! Но делайте это тихо…

– У него есть связь? – поинтересовалась Ссака и тут же заскрипела зубами от боли. – У этого ублюдка есть связь?..

– Вряд ли, – ответил я. – Живее, гоблины! Какого хера вы мне вопросы тупые задаетt? Оценивайте уровень повреждений! И поглядывайте по сторонам.

– Принято.

– Там парочка аборигенов еще живы…

– Их гребаные проблемы, – ответил я и приоткрыл забрало экза, повернувшись к начавшей дергаться туше.

Я хотел напомнить живущим в одном теле странным парным ушлепкам о том, что пора бы поболтать, как и было обещано после дозы здешнего бухла. Но увидел происходящее с гигантом и понял, что пока надо повременить.

Корс пытался задержать гибель Рупперта.

Звучит даже круто.

Но на самом деле он просто оттягивал агонию. Чуть отступив в сторону, я увидел незамеченное ранее – одна из пуль вошла в основание бугристой башки сзади. Вошла глубоко, и сейчас из дыры сочилась не только кровь, но и что-то тягучее, розовато-прозрачное. Без медицинской помощи с такими ранами если и выживают, то становятся гарантированными калеками. Хотя судя по обвислому лицу без выражения, Рупперт умер давным-давно, даже изнутри превратившись в то же, что и снаружи – в мясную куклу.

В мясной экзоскелет…

Вот дерьмо. То гоблины в плуксов лезут, то плуксы в людей, да? В этом мире все через жопу.

Эта пауза позволила мне заняться сразу несколькими делами.

Для начала я оценил собственное состояние. Аптечка затихла, левую руку я снова чувствовал и по характеру боли понял, что там тяжелый ушиб. А ушибов теперь на мне хватает – весь буду в кровоподтеках. Поясница тяжело ноет, но терпимо. Резко колет в левом боку. Но и там ушиб – просто не внешний, а внутренний. Может, буду срать кровью пару дней. В любом случае я дееспособен. А в джунглях только это имеет значение.

Экз… тут все примерно также. Немало мелких повреждений броневых щитков, пара изогнутых тонких пластин отлетела нахрен, обнажив следующий уровень многослойной брони. С коленом легкие проблемы, но я уже вскрыл бедренный набор инструментария и за несколько минут справлюсь с проблемой. Энергия? Батареи на две трети полны. Ну… все опять не так плохо. Хотя мы просрали уйму оружия, причем тяжелого – оно валялось вокруг, погнутое, искореженное, бесполезное. Прямо как эта серая туша…

Пока я пихал тонкий щуп во вскрытый коленный канал экза, одновременно оттирая от грязи полуприкрытое забрало другой рукой, я рассматривал… дракона.

Некогда это было… великаном. Дэвом. Пусть вымахавшем вдвое, но это дэв. Тут я точно не ошибаюсь – слишком уж характерные пропорции тела. Именно так выглядели те миролюбивые ушлепки, живущие над Окраиной Мира и за кислотными коридорами. Цвета кожи не увидать, слишком уж много на нем наросло черно-серой губчатой хрени, что была покрыта роговой коркой. Вонь… этот запах гниющего тела был настолько силен, что меня аж выворачивало – а я гоблин, ко всему привычный. Тут дело даже не в вони, а в ее характере – пахло… тревожно. Пахло чем-то болезненным, угрожающим, инстинктивно хотелось отступить – что я и сделал. Казалось, что это пахнет не грязное умирающее тело, а сама болезнь, что пожирает этого ушлепка. Не знаю, что это за кожное заболевание – но ну его нахрен. Вспомнив про летающие в воздухе споры и всякое такое дерьмо, я закрыл протертое забрало и отодвинулся на пару метров назад. Увидевший это дергающимися глазами Рупперта спинной паразит булькающе пьяно рассмеялся:

– Жопой чуешь заразу, Оди?

– Ага.

– Правильно боишься… это что-то вроде проказы. Или грибка…

– Ты говорил.

– Ой мне хорошо… сука, как же мне хорошо… плеснешь еще грамм двадцать?

– Где моя беседа, Корс?

– Будет тебе долгая беседа. Расслабьтесь, парни. Располагайтесь удобней. Перекусите. Вы же, сука, дракона завалили. Вот он я – подыхаю у ваших ног. О… потекло…

Умирающий организм содрогнулся, даванул из забурлившей задницы дерьмо. Все телесные системы сдавали одна за другой. Великан давно бы уже сдох, если бы его не заставлял жить полупрозрачный паразит, чем-то похожий на палку с обрывками рыболовной лески – вместе с крючками.

Разобравшись с коленом, я убедился, что нога сгибается-разгибается нормально, и занялся локтем. Каппа уже чуть пришел в себя и присел над вскрывшей Ссакой – у наемницы все было не так радужно, судя по количеству крови, льющей из ее покалеченного экза.

– Где руины? – спросил я главное.

– А вон там.

Само собой, Рупперт и пальцем не шевельнул, но по зрачкам дергающихся глаз я понял, куда смотреть.

Но тут трудно ошибиться – я просто проверял, насколько эти двое еще адекватны. Я только что вспомнил, что первые секунды великан сам вел бой, пока его не «оседлал» Корс. Значит у Рупперта сохранялись какие-то остатки разума. Хотя пуля под затылком… Тряхнув головой, я заставил себя вернуться к главному – похоже, аптечка вколола слишком много обезбола.

– Что в руинах?

– Много чего. Но туда вам не попасть. – Корс снова застонал, когда я вылил в щель еще чуток мескаля. – О мерде… о мерде… да-а-а-а….

– Руины…

– Транзитный узел. Хаб. Все ради сучьего Формоза! Ну и еще в пару мест океана вроде как отсюда шли особые поставки – как надводные, так и подводные. Не знаю, куда делись корабли, а подлодки так и стоят в подземных стойлах – три из пяти. Из одной такой я и вылез…

– Из подлодки?

– Верно. Я оттуда. Как и Рупперт. Выбраться выбрались, а забраться потом обратно не смогли – все обрушилось нахрен. Мой тебе совет, рыцарь Оди – лезь в воду. Снаружи мы пробовали отовсюду – дохлый номер.

– А тот путь, которым вы…

– Выбрались? Он схлопнулся. Эти ублюдки взорвали здесь все! Не знаю, что пошло не по плану, но взорвались далеко не все заряды. Пока мы выбирались, я лично видел на внутренних колоннах огромные нашлепки взрывчатки. Все снаружи обрушилось…

– Часть здания стоит.

– Ага. Стены стоят. А внутри гребаный сэндвич из межэтажных перекрытий – и тут повсюду железобетон. Ветра и циклоны нанесли почвы и семян, там теперь хренова туча растений. Не поймешь где копать… а мы пробовали. Мы, сука, пробовали – особенно рьяно, когда Рупперт заболел этим долбанным грибком. Сначала он начал раздирать жопу ногтями – до крови. Я думал, мыться ему надо чаще, начал его гонять в реку. Но потом короста пошла по ягодицам… поползла по спине…

– Да срать я хотел на твою мясную куклу.

– Ну да… рыцарю похер, да?

– Рыцарю?

– Ну ты же завалил дракона… славный рыцарь в сверкающей броне. Чтоб ты, сука, сдох от нашествия жопных червей и кусачих муравьев!

– Так кто ты такой, Корс? – спросил я, продолжая заниматься экзоскелетом. – И давай быстрее – мы гоблины занятые. Да и ты… растекаешься…

– Рупперт… вы убили Рупперта. А он мне как брат… и как мать с отцом.

– И как жена?

– Да пошел ты!

– Слишком много о нем говоришь.

– Еще бы не говорить! Я Корс! У меня нет желудка! Нет даже рта! Я просто… кусок хребта со свисающими нервоножками! Я то, что на тебе надето! Только я… куда более изящный… и смертоносный…

Я глянул на свою бронированную грудь, на вытянутые ноги.

– Да… ты верно понял, Оди. Я что-то вроде экзоскелета, что на тебе надет. Только я куда лучше! И поэтому срать я хотел на прочие железяки вроде шагоходов и экзов!

– Мы видели, – согласился я.

– Мои стальные колоды по бокам сортирного очка? Видели? О да! Я срать хотел на старомодные железяки!

– Ты экз?

– Я… я экз. Я толком не знаю, кто я такой, если уж напрямую. Мескаль еще остался?

– Потом.

– Ну да… мне охренеть как хорошо… нервы плавятся… Я Корс! Но это я сам придумал – свое имя. Я очнулся в упавшей разбитой банке. Что-то вроде защищенного биологического контейнера. Видел такие?

– Видел, – ответил я, вспомнив те разбитые или просто помутневшие колбы с источником энергии, что лежали в темных транспортных коридорах Вест-Пик. – Тебя создали. В лабораториях. Так?

– Что-то вроде…

– Не верю, – покачал я головой.

– А что так?

– Мозги где? Я видел твое тело. Палка с нитками.

– А ты молодец! Умный, умный рыцарь, что порвал дракона своим сучьим мечом… Мозг у меня есть. Но маленький. Очень маленький. Ведь мозги прожорливы, верно? Им требуется уйма энергии. А у меня столько нету – в моих тощих жилах запас калорий невелик. И весь уходит на движуху… туц-туц-туц, мы живем на реке! Туц-туц-туц, срать мы хотели на вас!

– Дерьмовая песня, – прохрипела Ссака. – И сам ты дерьмо.

– А похер! – жизнерадостно отозвался умирающий Корс губами Рупперта.

– Мозги, – напомнил я.

– О да… короче – во мне что-то вроде небольшого запаса памяти.

– Оперативная память?

– Че?

– Продолжай.

– Я сам мало что могу запомнить надолго. Живу одним днем! Ха! Зато у Рупперта голова большая. И мозгов в ней хватает…

– Да ну нахер, – булькнула Ссака. – Ну ты и паразит…

– Логично, – прогудел Каппа.

– Ты каким-то образом забрал себе…

– Симбиоз, – выдохнули черные бугристые губы великана. – Симбиоз. Он кормил меня, поил и согревал своим телом. Он дал мне место под воспоминания. Может ты и прав, Оди. Может, мы с ним и были семьей… муж или жена – похер. Мы были семьей. С общими воспоминаниями… общими радостями…

– Долго плакать будешь? К делу.

– Будет тебе… дело. Не торопись, рыцарь. Дай умирающему излить душу.

– Колба из которой ты выбрался…

– Была на подлодке. На подлодке, заваленной обломками – но это мы потом поняли. Я очнулся в банке. Повезло, что отломилась только верхняя часть колбы. И я очнулся не в убивающей суши, на металлическом полу, а внутри напитанной калориями жидкости.

– Физиологический раствор? Искусственное питание?

– Что-то вроде. Плюс еще был небольшой контейнер внизу – там батарея и что-то вроде поилки-кормушки. Калорий в мой аквариум добавляли регулярно. А я впитывал… и охреневал, оглядываясь. Все вроде цело и при этом разбито. Подлодку швыряло в стойле как бешеного бычка. Хотя я не сразу понял, где очутился… Но зато я понял главное – что я не человек, что не могу выжить сам. Я паразит. И мне нужен носитель. И знаешь, самое странное в том, что я не был удивлен своим… видом. Я ведь не помнил нихрена – мозги маленькие, не запоминают. Или задумано так? В общем пришлось шустрить. Я бегал по коридору, заглядывал в открытые отсеки, кое-что сумел открыть – реактор еще работал, хотя уходил в заглушку. Так я отыскал Рупперта. И мне повезло, что это случилось до того, как я опять все забыл. Мой великан Рупперт плавал в огромное банке – голый, серый, какой-то свинцовый. Мне пришлось потрудиться, чтобы заставить банку открыться. А затем… ну ты видишь, где я сижу.

– Ты забрался ему в хребет. Пробил канал в мозг. Соединил ваши нервные системы. И полностью взял великана под свой контроль.

– Как ты грубо… но в целом – да. Но мы друзья. И всегда ими были. Но так я поднялся на ноги. Так обрел руки. И заодно понял, что теперь могу запомнить все.

– Ячейка внешней биологической памяти, – эти слова Ссака произнесла уж чуть более нормальным голосом. – Охренеть… он забрал часть чужого мозга себе под личные нужды – фото там хранить любовные, кулинарные рецепты…

– И память, как давлю тебе подобных – голыми пятками плющу их тупые головы.

– Ну да, – усмехнулся я. – Ну да… Там было много таких, как Рупперт?

– Как Рупперт? Никого. Поэтому я и выбрал его – самого большого и сильного. Мой великан! Мой дракон!

– У тебя хрен зашевелился. Возбудился? Или агония яиц?

– Да пошел ты! Мы не такие! Это симбиоз! Тебе не ощутить эту радость!

– Так нашли кого в подлодке? – с той же ленцой спросил я и поднялся, сделал для пробы несколько шагов, каждый следующий шаг делая чуть быстрее.

Ночная Гадюка слушалась – не идеально, но и без подтормаживаний. Гребаный дракон…

– Нашли. Целый склад живого мяса, – рассмеялись губы Рупперта, а в щели на его хребте задергались окровавленные отростки живых нервов с крючками. – Мы изучали подлодку. Искали выход. Поняли, что завалены. Плюс Рупперту много куда было не пройти из-за его размеров – я нашел пару дыр в корпусе, там просто чуть расчистить от бетонной крошки, и проход готов. Но Рупперт туда и руку бы просунуть не смог. Так что мы стали искать способ открыть створки грузового люка – а с ним что-то было не так. Ну и заодно беседовали со стейками. Вскроешь одну из колб, разбудишь ту или иную мерзкую тварь. И если тварь может внятно шевелить жвалами – мы с ней беседовали. Порой даже смеялись. Искали вместе выход. Когда я понимал, что мы уже голодны, а новый друг бесполезен или начинал бесить… мы делали из него отбивную и съедали. Хотя иногда сразу жрали – не убивая. Там ведь было и что-то вроде подводных разумных змей. Рупперт глотал их с хвоста. Смех да и только! Он их всасывает живьем как спагеттины, а они шипят, визжат! Усраться от смеха можно! Потом пауза – наружу только башка торчит шипящая. А мы стоим перед дверью в душевую, на противоположной стене зеркало – и проглоченный видит себя! Ха! И видит, как Рупперт начинает сдавливать челюсти. Удушье… щелк… и башка летит вниз. Вкуснота… Тебя не воротит от нашей злобной мерзости?

– Мне похер. Что дальше?

– Дальше еда, считай. Кончилась, – буднично отозвался Корс. – К тому моменту мы уже поняли, что снаружи вода, лодка завалена, ситуация в целом дерьмовая. И поэтому мы решили вскрыть банку с НЗ.

– Живое мясо?

– Да. Причем классическое – вроде тебя. Вкуснота на ножках. Он был таким жирным – сквозь стекло видели – и таким обычным, что мы его обходили. Сам понимаешь – в жире много калорий, такое надо приберегать. Как тушенка в стеклянной банке. Смекаешь?

– Ага.

– Эта банка еще и подмороженная слегка была – единственная из всех. Но голод та еще сука. Так что, когда у Рупперта особо сильно заурчало в животе, мы банку вскрыли. Похлопав по дряблой жопе, разбудили наш будущий стейк. И начали разговаривать. И знаешь что? Это была удача! Этот гребаный ушлепок оказался сопровождающим! Единственным живым членом экипажа в этой автоматизированной подлодке! Хотя вру – их было двое живых. Он и еще девка – по его словам, ее завалило сорванным оборудованием в одном из отсеков, когда над ними вдруг все рвануло и подлодка затанцевала в стойле. И он с испугу рванул в самое безопасное место – в банку. Уверен, что он не врал – я чуял в том заваленном отсеке запах тухлятины, а пробраться туда не могли. Короче… мы с ним пообщались. И угадай, Оди! Угадай, кого именно сопровождал этот важный пузатый дядечка?

– Весь груз?

– Меня! На Формоз! Он вез туда именно меня! Хотя в то время он вроде не Формоз назывался – это я уже потом сопоставил. Лет так, сука, через сто… или около того…

– Правда?

– А хрен его знает. Я люблю врать. Но мы с Руппертом пожили всласть!

– Что с тем хреном из банки?

– Тушенка? Она была говорливой. Плеснешь еще мескаля?

– Ага.

На этот раз я влил только десять грамм или около того. Остатки из колпачка вылил себе в рот и, снова закрыв забрало, закрутил фляжку и швырнул ее закончившему копошиться с экзом Каппе. Он поймал и… фляжка лопнула. Что-то не так с сервоприводами его руки. Гладить кисок ему сейчас противопоказанно.

– Дальше…

– Какой ты нетерпеливый рыцарь… а покажешь тот меч, которым ты меня поимел?

– Дальше, Корс.

– Корс… это вообще не мое имя! Короче, я сам не знал, а вот тушенка пузатая мне рассказала немало интересного. Я есть очередной результат долгого эксперимента, в чей успех уже особо никто не верил. И у меня какое-то невероятно длинное название – не имя! Там что-то про биологический корсетный внутренний носитель и нервный активатор плюс ускоритель высшей нервной деятельности… да я даже запомнить не сумел! Но понял, что я наверняка неудачная экспериментная отрыжка, что должна была в очередной раз попытаться пробудить от комы ее – сучью полудохлую коматозную дочку Хозяина!

– Стоп. – я подался вперед, но тут же опомнился и отступил на пару шагов. – Дочь Первого Высшего?

– Как я узнал позднее – так его и называли, да. С его дочерью случилось что-то очень нехорошее. Так тушенка рассказала. Причем дочку он любил.

– Больше жизни.

– Да ты в курсе… тебе сколько лет?

– И ты?

– И я должен был забраться ей в жопу, добраться до мозга и попытаться оживить его! Снова запустить ее котелок – чтобы она очнулась и пришла в себя. Ну или хотя бы очнулась – пусть с частично умершей личностью, но ведь всему можно научиться заново. Короче – я есть новый хребет для коматозной принцессы. С моей помощью она бы точно поднялась с кровати. И ходила бы… как зомби… да она бы даже трахаться смогла! Ха! Я Корс! Я бы обеспечил!

– Вот дерьмо, – процедил я. – Этот дурак не мог позволить дочери умереть… идиот…

– А я бы поднял ее! Погляди, как мы с Руппертом слились идеально! Я бы ее поднял на ноги! Пусть это была бы не она – но улыбалась бы! Ее папочка был бы рад! Да я бы за нее говорил – ах, папуля, я так тебя жоттэм, купи мне сучьего розового пони, а я его сожру! Но не срослось, и я очнулся не на ее роскошном ложе, а в заваленной подводной лодке…. Дерьмовый выверт судьбы. Ну… мы хотя бы узнали о специальном протоколе для подлодки, с помощью тушенки активировали его, отстрелив кусок корпуса. И выбрались в пролом, поплавав совсем чуток.

– В руины?

– Не. Выбрались сразу в реку. Свобода! Последнее, что мы видели, когда я под водой тащил за собой тушенку, шагая по дну на свет, так это как подлодка опускается за нами следом и затыкает один из выходов в реку. Только тогда я понял, как нам повезло – все остальные створы были наглухо закрыты стальными люками. Хотя… мы бы вынырнули внутри здания. И кто знает, как бы повернулась жизнь…

– Так снаружи в руины не попасть?

– Нет. Я пытался. Когда Рупперт начал сдавать, когда весь покрылся этим дерьмом и потупел, я пытался пробиться в руины.

– Зачем?

– За всем, твою мать! Совсем тупой? Там могли быть лекарства! Медицинское оборудование! Сведения хотя бы – как дойти до затерянного в джунглях медицинского центра.

– И как вылечить серую сыпь на жопе друга…

– Да! Да! Осуждаешь?

– Скольких сожрали?

– А сколько кусков мяса ты за свою жизнь сожрал?

– Ну да…

– Плесни еще мескаля мне на жопу. И продолжим беседу…

– Слушай, дракон… а чего ты вдруг сказал про кусачих муравьев? – поинтересовался я, делая шаг к дрожащему в агонии великану.

– Что?

– Ну ты вот сказал что-то про жопных червей и кусачих муравьев. Почему про муравьев?

– Не понимаю…

– Ну да, – кивнул я. – Да… а чего глаза так задергались?

– Я подыхаю! Вот почему!

– Ты с ним знаком, – подытожил я и ткнул рукой в невидимые отсюда дьявольские сады. – Я так и думал. Невозможно сто лет прожить бок о бок и не познакомиться, да? Дракон и муравейник на велосипеде стали корешами?

– Да ты…

– Не пытайся, жопный ты червь дохлого дракона. Ты тупой и простой. Обычный людоед, что слишком зажился на этом свете. В чем выгода ваших договоренностей с хозяином дьявольских садов? Что делает гриб Колиус? Насасывает твой отросток? Или вы ему? Что? В чем выгода?!

– Он пытался спасти Рупперта! Пытался заставить муравьев сожрать эту серую корку на его теле! И какое-то время это даже помогало!

– А взамен?

– Мы друзья! Так бывает!

– Что взамен?

– М-мясо… я подгонял ему свежее мясо…

– Ему мяса в джунглях не хватает? – рассмеялся и тут же осекся, глянув на вывалившуюся из-за деревьев окровавленную смуглую фигуру. – Стоп… Свининка? Ты подгонял ему сахарную свининку, да, гнида? Он тебе целебных муравьев на хер сажал, а ты ему…

– А я ему свежее мясо туземцев! – губы Рупперта разошлись, показывая оскал. – Да! У нас это редкое лакомство! К нему вообще не ходят. А ко мне дебилы бывает и захаживают… на дракона поглядеть. Опять же у Колиуса только деревья и муравьи – скучно. А я вроде как набитые сокровищами руины охраняю – вот ко мне и ходят. Даже на шагоходах…

– И помогли муравьиные компрессы?

– Нет… но Колиус обещал пробить через них… через нее…

– Нее?

– Плесни еще мескаля. – похоже, пьяный червь понял, что сболтнул лишнего и круто сменил тему.

Но зачем умирающему круто менять тему? Его ведь уже ничего не должно волновать из происходящего в этом мире.

– Что тебе обещал сраный Колиус?

– Он жаждет прощения! – пьяно выдохнул великан и вяло шевельнул рукой. – Он жаждет получить ЕЕ прощение.

– Система… ГлобКон…

– Мать… он молит ее… и он обещал – если спасется сам, то спасет и меня! Вымолит и для меня прощение! Мать исцелит и меня! И Рупперта! Шанс был мал… но тут по джунглям понеслась весть о гребанном Оди с его отрядом. О гребанном рыцаре Оди, за чьей головой охотится Мать… если бы я тебя скрутил… если бы у меня получилось хотя бы убить тебя…

– Как ты узнал, что мы здесь?

– Колиус умеет подавать сигналы… а я ему – когда удается заполучить свежей кусок человечинки…

– И…

– А ведь я еще жив. Мы еще живы. Может, еще не поздно… может, я еще успею до ее прихода? Я живуч…

– Ну да…

– Ведь я дракон… и я… я будущее… а вы – сраное прошлое!

– Дерьмо, – рявкнул я, прыгая одновременно с подскочившим серым гигантом.

Его ручища ударила в землю, ломая корни и старые кости. А я пролетел над его головой и прошелся лезвием по уже хорошо известному маршруту, пропахав глубокую спинную щель. Брызнуло. Забившийся в судорогах Рупперт покатился по земле. Уже не глядя на него, я рванул к бойцам, на ходу отдавая приказы:

– Уходим! Живо! Я за ноги.

Каппа не задал ни единого вопроса. Подхватив заоравшую Ссаку, мы рванули в джунгли. И мы еще не добежали, а я уже слышал хорошо знакомый мне звук – приближающийся гул воздушных турбин. Мне самому особо прислушиваться не пришлось – электроника мгновенно убрала ненужный фоновый шум, усилила нужное и подала прямо мне в уши. Один дрон. Тяжелый. Именно такого звука я прежде не слышал – из нынешних времен. Ни внутри Олимпа, ни в джунглях. Дальше уже работали мозги – лихорадочно, злобно, аж искря.

Чего можно не бояться?

Ну…

Вряд ли шарахнут чем-то серьезным по площади – для ГлобКона природа важней всего. Система не станет выжигать. А вот осколочными вполне можно и ударить – даже если они положат гектар девственных джунглей вместе с папоротниками, пчелами и насаженными взрывной волной жопами на кактусы аборигенами, это… это? А это уже зависит от того, насколько сильно ГлобКон хочет уничтожить меня – долбанного гоблина Оди, что умудрился выжить, а затем обосноваться в запретной для этой системы территории Вест-Пик.

Так?

Так.

Твою мать! Я пошел по мысленному кругу, заново прогоняя в гудящей от сотрясения и медицины башке то, что и так уже знал! Хорошо хоть на ходу…

Мы остановились у некогда настолько огромного дерева, что либо оно жило еще до момента, когда Атолл поимел все население планеты, либо же его выращивали чем-то особо научно-токсично-нихера-не-органичным. Слишком уж оно огромное. И все равно упало, отжив свое, попутно придавив кучу собственных детишек. Благодаря им, под гигантом обнаружились сырые зловонные пустоты, где кишела жизнь. Давя огромных червей и мокриц, расплескивая слизней и хрустя позвоночниками странных ползучих летучих мышей, мы забрались поглубже и ненадолго остановились.