Текст книги "Послания к любимой, или Как я признавался в любви 365 дней подряд"

5.09.2021

Дорогая Дианочка!

Очередное послание пишу тебе с полузакрытыми глазами. Нижняя их часть смотрит в телефон, а прикрытая видит тебя и грезит о тебе, уже проецируя будущие произведения моих снов. С каждым днём ты мне всё ближе. Пусть не физически, но мне с тобой на эмоциональном уровне проводить время нравится ничуть не меньше. Дело в том, что я люблю тебя. И я благодарю технологии за то, что мне не приходится ждать почтальона, чтобы моментально донести до тебя свои чувства. Мне не нужно тренировать голубя, которому хлебные крошки приходятся по душе больше, нежели доставка письма. Я избавлен от недельных ожиданий ответа, ведь если я порой не могу выждать пять минут, то что уж говорить о почте России, что доставляет весточки непредсказуемо долго? Пусть Сеть не так романтична, как бумажный носитель, но зато я уверен, что мои чувства, превращаясь в слова, дойдут до тебя молниеносно и будут послушно ждать твоего пробуждения.

Что касается физики, вчерашний вечер был чудесным. Поистине замечательным, хотя бы потому, что он был с тобой. Наши встречи любви невероятны. Они всегда разные и по-своему выдающиеся. Вчера, к примеру, мы впервые лежали в ванной… ты лежала на мне, а я, погружённый насильно в сдирающий заживо кожу кипяток, наслаждался соприкосновением с твоим телом. Пусть это место было нам незнакомо, мы быстро его подчинили нашим флюидам… Вчера я впервые доставлял тебе удовольствие посредством нового «розовощёкого» члена нашей «группы по интересам»1818
  Женский вибратор.


[Закрыть]. И я счастлив, что нам удалось открыть для тебя новые ощущения. Я счастлив дарить тебе оргазмы! Для меня это огромное удовольствие и отрада. Мне нравится изучать тебя, мне нравится взаимодействовать с твоим телом… Я люблю тебя и горю от желания, глядя на твои роскошные формы. Я люблю твой вкус… А ещё я трахнул тебя в душе! Вчера был потрясающий вечер, и пусть наши вечера будут как можно чаще! Я хочу, чтобы наша жизнь наполнялась фейерверком из красок страсти, хочу, чтоб мы существовали и любили…

Продолжение следует, моя дорогая. Ты делаешь меня счастливым, моя девочка! Я тебя люблю, моя прекрасная Окси!

P.S. Сегодня я очень быстро теряю свои мысли, плутая в полудрёме. Посему получается не так красноречиво и подробно, как требует сердце. Родная… Я скучаю. Мне просто очень надо к тебе. Отдыхай, моя прелестная девчулька! Моя луна! Мой мир! Мой свет! Моя… Окси! А уже этим утром я тебя поцелую…

6.09.2021

Дорогая!

Все слова, что я тебе пишу, я посвящаю тебе. Каждое слово написано не просто так, оно написано в честь тебя. Оно написано благодаря тебе. Я хочу писать тебе любовь. Я хочу смотреть нашу любовь. Я хочу делать нашу любовь. Любимая! Потому следующие сроки ты должна прочесть ещё раз. Да, слова не особо жизнерадостные, я знаю. Но за этим всем кроются мои чувства к тебе. Всё творчество, что выходит из-под моего (пусть будет пафосно) пера, содержит в себе частички меня. Эти маленькие «я» отделяются с лёгкостью и нередко сами по себе, потому что хотят следовать туда, где им хорошо. А именно, к тебе. Да, пусть длинной дорогой. Через послания. Но дорогой верной.

 
Кислой миной встречает нас осень,
Принимая меня за врага.
Я не помню, кто кого бросил.
То ли я ее, то ли меня.
 
 
Гладкошёрстая «дама» чуть слышно
Умертвляет скулящих сердца.
Я не помню, как это вышло…
Только боль… Я не видел лица.
 
 
Даже если бы видел, и что же?
Как стихию в себе приручить?
Точно помню, что вылез из кожи,
Чтоб чувствительней было любить.
 
 
Прикасаясь к священному дару,
Я плевал на ошибки других.
Это памятно. Мало-помалу
Вырастает мой каменный стих.
 
 
Я бросаюсь в объятия снова,
Чтоб впитать твою нежность, твой вкус.
Чтоб потом меня сковывал холод.
Он такой же, как память… Но пуст.
 
 
Не гнушался я новых знакомых:
«Здравствуй, злоба, и здравствуй, тоска!»
Я всегда помню, что с тобой полон,
А в отсутствие – будто в тисках.
 
 
Прижимаемый маетной ночью
Я тобой подышу – и назад.
Каждый раз скошен я одиночной.
Помню порох и искры в глазах.
 
 
Нам дано наслаждаться моментом.
Нам дано понемногу мечтать.
Только помни ингредиенты…
Ну а я буду помнить тебя.
 

Последнее слово не в рифму. Именно так я хотел выделить ТЕБЯ! Это акцент. Акцент на женщину, ради которой я готов на безумие. Без раздумий.

Я люблю тебя, моя девочка… Я люблю тебя, моя Окси…

7.09.2021

Ди… Диана… Дианочка… Окси…

Иногда я могу сопоставить нашу с тобой близость с морем и песчаным берегом, который оно облизывает. В спокойную погоду можно обратить внимание на то, как последовательные, равномерные волны, будто запрограммированные, наступают на берег, стараясь откусить часть суши. И если что-то постороннее, типа катера, не вмешается, то они будут мочить одну и ту же площадь песка, не переступая отметки, до которой они дотягиваются.

В моей фантазии я – море, а ты – мягкая и тёплая часть песчаного берега, которая находится дальше тёмной от воды отметки. Я бросаюсь волнами к тебе, пытаюсь до тебя дотянуться, но тщетно. И периодически, если одна волна окажется сильнее предыдущей, то она может немного увеличить площадь покрытия, но это также значит, что следующая будет слабее… Но иногда проносится катер, у которого «на хвосте» банан с туристами. И тогда на какое-то время сила увеличивается, и я наконец добираюсь до неприступного участка, смывая песочные замки обиженных детишек, разбрасывая полированные мною же камни. Ты оказываешься подо мной. Волна за волной я окутываю тебя, пытаясь смыть весь негатив и мусор, оставляя влажный след после себя, который, надеюсь, не высохнет до следующего катера… Следующего акта любви… Следующего слияния…

Я люблю тебя, мой ангел. Я хочу тебя, моя девочка… Я постоянно скучаю по тебе, моя Окси…

8.09.2021

Любимая моя девочка!

Я вымылся, постирал исподнее, пшыкнулся и улёгся, как и обещал.

Сегодня ты назвала меня старателем, и моё воображение перенесло меня в какую-то пустыню с киркой наперевес, на прииск. Там я отыскал редчайшую драгоценность в мире, которая существует в единственном экземпляре. За ней сильные мира сего ведут охоту. Она опасна, потому что одним своим видом может поработить мужчину. Она сводит с ума. В сравнении с ней золотая лихорадка – просто насморк. Я тоже не могу противостоять её чарам, но я научился перенаправлять энергию и эмоции, продолжая интенсивно копать и добывать крупицы, которые зовутся счастьем, чтобы построить одно большое целое…

Я дал имя этой бесценной находке. По-моему, «Окси» ей идеально подходит.

Я люблю тебя.

9.09.2021

Я не уверен, что сегодня удастся дописать рассказик, так как в плане отдыха ты меня держишь в ежовых рукавицах. Потому решил накидать что-нибудь, пока еду в метро.

И вот спустя час я в «Сабвэй»… жду окончания твоих занятий. Не написал ни строчки. Анализирую своё состояние – и вуаля! Либо это последствия вируса… но иногда я чувствую слабость. Это когда устаёшь сопротивляться. Это когда Брюс уже покрушил всё вокруг, и теперь жители моего организма дружно пытаются навести порядок. В момент слабости просыпается пятый персонаж (о четвёртом я рассказывать пока не хочу), чьё существо само по себе заразительно. Она сидит, вздыхает, безразлично болтая ногами. Разреши представить: госпожа Апатия Петровна.

Когда она бодрствует, то у меня нет совершенно никакого желания что-то предпринимать. Руки не поднимаются. Из зоны моей видимости просто куда-то исчезает смысл. Я сегодня писал, что без тебя пусто. Без тебя всё бессмысленно. И я просто тупо пялился в монитор на студии, ожидая записи. Записи, в которой тоже, по сути, нет смысла, кроме грошового заработка. Задумываешься, что это никому не нужно. А мне и подавно. К тому же жадное томление по тебе, любимая, совсем рассеивает. Я не люблю быть таким. Но поневоле иногда бываю. В такие минуты я не вижу абсолютно никакого будущего. Это отвратительно. Тут уже собираешься с силами, чтобы просто не рехнуться. Потом заходишь в аптеку, хочешь одну пилюлю купить, но одна дороже комплекта из двух. Берёшь пару, прикидывая с сожалением, что этот случай лечения не последний. Пригодится. И вот ты приходишь в «Сабвэй», заказываешь кофе, чтобы скоротать время, а заодно использовать стаканчик в качестве ёмкости для воды, чтобы не пить из бутылки Окси, дабы избежать риска её заразить. Ведь моя девочка и так многое переживает. Ей болеть нельзя. У неё много планов и целей… А потом…

Потом видишь женщину средних лет с дорожным чемоданом. Она заказывает еду и садится. Неумышленно ловишь её разговор по телефону с домом. Она интересуется у детей, сделали ли они уроки. Потом из услышанного делаешь вывод, что она в командировке. И очень скоро вернётся к семье. И представляешь, каково это будет. Как её встретят. Для более убедительной картинки проецируешь ситуацию на себя. И я вижу, как ты возвращаешься из танцевальной командировки домой. И я тебя очень рад видеть. И дети бегут к тебе, перебивая криками друг дружку: «Мама, мама!» Я улыбаюсь, ожидая своей очереди. Я снимаю с тебя верхнюю одежду. Я помогаю тебе разуться, попросив детей временно от тебя отстать. Потом мы сидим за столом, ужинаем. Все вместе. Разговор хаотичный, так как малышня мешает поговорить, встревая с глупостями. Это не страшно. Уложив их спать, мы остаёмся наедине. Я наливаю тебе бокал красного сухого. Себе виски. Мы лежим в удобных креслах, и ты, расслабившись, рассказываешь мне о поездке. Я так и не научился не ревновать. Но ты рядом. И я счастлив. Я хочу тебя. И спрашиваю, есть ли у тебя силы. У тебя их нет, но ты тоже хочешь. Поэтому всё случается. Просто я беру процесс полностью в свои руки, начав с массажа. Мы спим. Мы вместе…

И вот, вернувшись в реальность, я понял, что на несколько минут госпожа Апатия потеряла надо мной свою власть. Пора идти заказывать тебе сэндвич. Чтоб был тёплым. Так как уже 22:27.

Дорогая! Надеюсь, тебе сейчас спокойно и комфортно. И ты в глубоком сне гуляешь со мной по ночной поляне, которую освещают сказочные светлячки. Мы держимся за руки. Держать тебя за руку – это удовольствие. А когда ты держишь меня под руку – это топ. Когда я тебя обнимаю, я чувствую, что обнимаю весь мир. Ты мой мир. Мир, который мне нужен. Ты – тот самый мир, который мне нужен. Я не способен это объяснить. Я просто это чувствую. Я просто люблю. Тебя. Моя девочка… Моя Окси…

10.09.2021

Мистер Некто закурил сигарету и тут же встретил недовольный взгляд пилота «кукурузника», который стремительно шёл на посадку в окрестностях Палопо. По данным источников, второй элемент артефакта находился на вершине индонезийских гор, что отделяют городок от остального мира. Некто погрузился в себя и угрюмо смотрел на живописный пейзаж через стекло иллюминатора. После случая в пещере он стал менее жизнерадостным. Контакт с первой найденной частью артефакта выбил его из колеи, и он испытывал странное опустошение в груди, похожее на дурное предчувствие, ранее ему не знакомое. Учёный (а мистер Некто относил себя, в частности, и к этой специальности) испытывал тягу к своей находке. Это напоминало зависимость, вредную привычку. Увиденное им после встречи с русалкой оставило на душе настолько глубокий отпечаток, что даже факт «знакомства» с мифическим существом казался ему делом обыденным, пустячным. Некто никак не мог сосредоточиться и боялся предположить, с чем ему придётся столкнуться ещё.

Самолет тряхнуло, и шасси нехотя сцепились с землёй, оставляя за собой шлейф из пыли и жухлой травы. Когда «Аннушка»1919
  АН-2 – советский лёгкий многоцелевой самолёт.


[Закрыть] (так ласково называл свою «птичку» пилот) наконец остановилась, мистер Некто открыл непослушную дверь кабины, схватил рюкзак и выпрыгнул на землю, не удостоив взглядом своего попутчика. Он осмотрелся. Погода стояла безоблачная, и самоуверенное солнце отражалось от каждой поверхности, заставляя Дилю щуриться. Он вспомнил про очки, которые в последний момент забыл взять, и, браня себя, а заодно и пилота, по какой-то причине его раздражающего, выдвинулся в сторону деревьев, чтобы в тени подготовиться к походу. Оказавшись под сенью кучно поросших растений, Некто с присущей ему небрежностью скинул рюкзак и проводил строгим взглядом «Аннушку», которая набирала скорость перед взлётом. «Спасибо, что живой, проклятое корыто», – всё ещё раздражённый, он достал флягу с водой. Открутив крышку, Диля влил в себя немного живительной влаги и вслух добавил: «Петушара!» – что явно предназначалось ненавистному пилоту. Видимо, причина таилась во взгляде, которым наградил лётчик искателя приключений.

Пора было браться за дело. Диля не без удовольствия закурил очередную сигарету, уселся на торчащий из-под земли массивный корень и, развернув карту со множеством сделанных от руки пометок, стал внимательно изучать свой дальнейший маршрут. Ему предстояло взобраться на вершину километровой горы, где должен был располагаться заброшенный языческий алтарь. С тех пор, как ислам стал основной религией у местного населения, молитвенник потерял всякий интерес и был забыт, но информация, к счастью, сохранилась в библиотеках.

– На часах полдень, значит, к двадцати часам я уже должен быть на месте, не позднее, – в голос рассуждал мистер Некто. В путешествиях, зачастую оставаясь наедине с собой, он привык озвучивать свои мысли вслух.

Диля накинул рюкзак, задавил «бычок» и, поправив новую шляпу (старую из фонтана с русалкой он доставать не рискнул), отправился в сторону гор. Шагать до них пришлось пять километров, но хорошая погода и мирный пейзаж сделали его прогулку приятной и необременительной. По пути он засмотрелся на ястреба, низко летевшего в одном направлении с ним. Тот издал крик, будто здороваясь, и мистер Некто посчитал эту встречу добрым знаком. Ещё бы, ведь ястребы не охотятся на людей! А вот какому-то грызуну повезло меньше. Величавая птица в стремительном пике за секунду оказалась у земли, вонзила когти в тушку ничего не подозревающей мыши и так же быстро возобновила свой полёт. Оплакивать жертву было некогда, и Некто лишь пожал плечами.

Ближе к горам природа заметно преобразилась, открывая взору ядовито-зелёную растительность. Воздух стал более влажным и насыщенным, оттого дышалось вкусно и легко. Оказавшись у подножия горы, Диля увидел быстрый ручей, ловко изгибающийся между деревьев. Он присел на корточки, не снимая рюкзака, чтобы освежиться. Зачерпнув руками прохладную воду, Некто умыл лицо. Затем допил свои запасы, наполнил опустевшую флягу и… почувствовал прикосновение. Он замер, опасаясь делать резкие движения. Под ногами явно проползала змея, причём вряд ли доброжелательная, учитывая географию. Некто отнюдь не торопился умирать и усиленно шевелил извилинами. Необходимо было сохранять спокойствие. Он опустил голову и теперь мог разглядеть «незнакомку». Но легче не стало. Под ним находилась гадюка Рассела, она же «цепочная» – одна из самых ядовитых змей на планете. Эта тварь была метра полтора длиной, раскрашенная шахматным образом. Удивительно, что она до сих пор не напала, но и ждать этого особого желания у Дили не возникало. Единственным возможным способом уйти живым было отвлечение внимание, ведь ожидание лишь увеличивало риск быть укушенным. Мистер Некто медленно потянулся рукой к рюкзаку, что висел за спиной. Он нащупал ручку мачете – лучшего помощника в местах с густой растительностью. Голова разболелась от напряжения. Диля старался не дышать. Ноги затекли и начинали дрожать. Он достал оружие, и оставалось теперь найти способ его применить, не заполучив при этом пару дырок. Лучшее, что пришло в голову, – бросить флягу в сторону и, когда змея бросится в нужном направлении, укоротить её в длине резким ударом мачете. «Была не была!» – подумал Некто и аккуратно, стараясь не привлечь внимания к себе, швырнул флягу. Та глухо шлёпнулась о землю, зашелестев травой.

Вопреки ожиданиям, змея отпрянула назад, оказавшись между согнутых в коленях ног Дили, и, зашипев, наполовину вытянулась вверх. Теперь её голова находилась совсем близко к лицу путешественника. Мистер Некто растерялся и замер. Его мог спасти лишь мощный удар мачете. Главное – оказаться проворнее и быстрее. Диля собрал всю волю в кулак для нанесения судьбоносного взмаха и уже собрался бить, как змея бросилась прочь, резко исчезнув в зарослях. От неожиданности Некто упал на задницу и попятился, скользя подошвами ботинок по земле. Затёкшие ноги мгновенно почувствовали усталость, а горло свело тошнотой. Какое-то время он жадно хватал воздух. Ясно было одно: не стоило здесь задерживаться. Спасённый чудесным образом Диля подобрал фляжку, прицепил её обратно к поясу и, не выпуская из рук свой «меч», быстрым шагом направился вперёд.

Восхождение на вершину представлялось теперь менее весёлым. Нужно смотреть в оба. Через несколько минут остатки шока прошли, и Некто немного снизил темп, внимательно рассматривая окружающую природу. Его всегда душил городской воздух, вечная людская суета, шум автомобилей и раздражающе капающий кондиционер на работе. А ещё эта вечно болтающая глупая соседка Орхидея. Иногда он представлял, как схватит её за горло, чтобы прекратить этот поток бестолкового словесного поноса. Но на этом он пресекал свои фантазии, потому что моментально ощущал внутри себя мужское желание. Орхидея была женщиной хоть и глупой, но не лишенной весьма убедительных внешних данных… Диля сбросил с себя наваждение, тряхнув головой.

Здесь он мог дышать полной грудью, и отсутствие компании его ничуть не огорчало. Напротив, Диля наслаждался одиночеством. Каждая такая вылазка была своего рода отпуском. Иногда, безусловно, опасным, но… В этом была некая пикантность. Мистер Некто не был сорвиголовой, но в нём до сих пор, начиная с детства, присутствовало странное, чисто пацанское, любопытство; он не лишен был чувства страха, более того, именно страх неизведанного, вприкуску с весьма оживлённым воображением, толкал его на зачастую безумные поступки. Азарт и зависимость от адреналина являлись главными сподвижниками в работе.

Подъём в гору был пологим, поэтому путешествие не вызывало особых трудностей, как и не требовало дополнительного снаряжения. Некто прошёл уже более половины пути и остановился, чтобы подкрепиться и попить. Для этого он выбрал большой выступ, откуда открывался головокружительный вид на просторы Индонезии. «Что не так с этой высотой? – думал он. – Почему она пугает до мандража и в то же время приковывает взгляд?» Быстро покончив с трапезой и любованием, он бодро встал и продолжил путь.

Всё остальное время Диля поднимался, вспоминая песни из молодости. Настроение было игривое – он уже забыл, что совсем недавно его чуть было не настигла весьма неприятная, хоть и эффектная своей агонией, смерть. Произошедшее осталось в его памяти как недоразумение, которое он потом расскажет за бутылочкой пива собутыльникам, немного приукрасив. Он скучал по бару, в который наведывался каждые выходные после полуночи, когда там было уже не громко, но не менее весело. Все его там знали, что делало посещение более душевным и комфортным. А если всё складывалось удачно, то ночевать ему доводилось в компании какой-нибудь новой знакомой. Он опять подумал об Орхидее.

Мысли о праздном времяпрепровождении прервал вид загадочного столба, который открылся, когда мистер Некто преодолел крутой склон с неровно прорубленными ступенями. Диля смотрел на сооружение, плотно обросшее мхом и какими-то растениями. Оно стояло в паре метров от обрыва, немного покосившись в сторону, как военные проседают по команде «вольно». Приблизившись, Диля разглядел конструкцию внимательнее. Она была невысокая, метра два, из серого, потрескавшегося от времени камня. На самой макушке располагалась на удивление детально выточенная птица. Она держала в клюве посох, у изголовья которого было закреплено солнце. Птица указывала на юг. У основания столба, под ногами мистера Некто, находилась чаша для пожертвований, тоже каменная. В ней накопился конденсат вперемешку с мусором и пеплом. Место казалось полностью заброшенным, что не удивительно. Поражало то, что это изваяние на протяжении столетий не подверглось ни вандализму, ни разрушающим действиям окружающей среды. Разве что самую малость. Мистер Некто совершил обряд прикуривания сигареты и стал ходить вокруг алтаря, выискивая секрет. Элемент артефакта должен был быть где-то здесь. Оставалось лишь его найти. Диля не нарыл никакой полезной информации в книгах, кроме местоположения, и это осложняло задачу.

– Похоже, я здесь надолго, – равнодушно сказал он. – Хм… Внешнее состояние конструкции не подверглось воздействию времени, тогда как под землёй что-то, видимо, произошло, раз столб покосился.

В голову учёного пришла мысль, за которую он зацепился. Достав сапёрную лопатку из рюкзака, он присел на корточки со стороны, где просела земля, и стал аккуратно копать. Через минуту, уйдя на глубину сантиметров двадцати, Диля упёрся лопатой во что-то твёрдое. Расчистив пошире область исследования, он обнаружил перед собой часть камня или бетонной плиты. «Значит, внизу что-то есть!» – не без радости подумал Некто и продолжил с энтузиазмом копать. Через час он полностью убрал верхний слой земли по периметру, освободив что-то, похожее на фундамент. Но для такого сооружения слишком уж он большой. Копнув сбоку ещё глубже, Некто понял, что бетон уходит глубоко под землю, образуя что-то типа гробницы, и выкопать её полностью не представляется возможным. Во всяком случае, лопатой. Необходимо искать другой способ, но силы были на исходе. Пока он занимался раскопками, стало смеркаться, и настало время думать о ночлеге.

Мистер Некто достал газовую горелку и, пока разогревались консервы, развернул спальник. Хотелось разжечь костёр, но усталость отвергла это желание. Потому, разделавшись с ужином, он выпил чаю и, занырнув в спальный мешок, моментально отключился.

Утро было спокойным и тихим. Матовое небо будто опустилось ниже и казалось мелированным от первых, ещё коротких лучей пробуждающегося солнца. Изредка поблизости слышна была какая-то возня. Диля повернул голову влево и увидел, как какая-то крупная птица ковыряет клювом пустую консервную банку. Встретившись глазами с хозяином консервов, птица склонила голову и с претензией застыла. Но быстро потеряла интерес и, прокряхтев что-то ругательное, оставила банку в покое и упорхнула в сторону восхода солнца. Некто вскочил, ужаленный мыслью: «Птица!» Он кинулся к алтарю. Встав на возвышение, он протянул руки к птице, что держала посох в клюве, и аккуратно, дабы ненароком ничего не сломать, попытался её сдвинуть. И она поддалась. Скульптура двигалась вокруг своей оси. Диля рассмотрел в середине солнца на посохе стекляшку. Та была запачкана, и потому невидима изначально. Он хорошенько протер её, освободив линзу от слоя многолетней пыли и грязи. Очевидно, что линза предназначалась для фокусировки солнечного света. «И куда ты должна светить, дорогая?» – мистер Некто был воодушевлён. Он внимательно изучил угол наклона каменного солнца, осмотрелся вокруг и затормозил свой взгляд на чаше для жертвоприношений. Диля тут же рванул вниз и, встав на колени, стал руками вычерпывать из алтаря воду с мусором и золой. Его догадка оказалась верна. На дне чаши находилась точка, напоминающая современный сенсор, куда и должен попасть преломлённый луч. Теперь дело за малым, но нужно было торопиться. Солнце уже поднималось. Мистер Некто медленно покрутил каменную птицу до тех пор, пока её посох не стал указывать на северо-восток. Таким образом, линза оказалась напротив восходящего на востоке солнца и указывала прямо в чашу. Оставалось лишь дождаться, когда огненный шар достигнет нужной точки в небе.

Диля в предвкушении зажёг сигарету и заодно газовую горелку, чтобы вскипятить себе утренний кофе. Он попивал горячий напиток, вдыхая горький, с юных лет полюбившийся дым сигареты и смотрел с высоты на то, как долина медленно наполняется рассветом. Такие минуты хочется с кем-нибудь разделить. В такие минуты хочется остановить время и просто наслаждаться жизнью.

Щелчок был негромким. Мистер Некто замер, повернув голову к алтарю. «Ну же, ну!.. – Диля нервничал. – Неужели я ошибся?» Ему казалось, что прошла целая вечность. Но вдруг по земле пошла вибрация, а столб с птицей стал медленно отъезжать в сторону. Учёный вскочил и, переполненный радостным волнением, подошёл к уже сдвинутой плите. Перед его глазами была могила. Маленький склеп. По центру лежали чьи-то останки в виде самого обычного человеческого скелета. Правда, очень маленького. «Ребёнок?» – мелькнула в голове мысль. Любопытно было узнать историю этого несчастного, но больший интерес вызывал предмет, зажатый в миниатюрной костяной руке. Мистер Некто спустился вниз и нагнулся. Предметом его поисков оказался медальон. Стараясь максимально аккуратно разжать руку усопшего, он всё же отломил пару пальцев.

– Ой! – виновато произнёс Диля и взял находку. Но тут же забыл о случившемся, потому что сумасшедшая боль пронзила ему виски, а лоб сдавило, как от удара молотом. Перед глазами замельтешили образы, в ушах всё звенело, трещало и кричало. Мистер Некто бросил медальон, и всё прекратилось так же мгновенно, как и началась.

– Х*ясе, приход… – сказал Диля. – Ничему тебя жизнь не учит, идиот.

Он взял ветошь, подобрал ею медальон и вылез наружу.

– Похоже, у этой штуки много интересных историй, не так ли? – поинтересовался учёный, глядя вниз на останки.

Диля понадёжнее упаковал второй элемент артефакта и убрал его в сумку. Затем крутанул каменную птицу, и могила захлопнулась. Выдохнув с облегчением, мистер Некто неторопливо собрал свои вещи и, в последний раз взглянув на алтарь, как бы с благодарностью прощаясь, закурил и пустился в обратный путь. Домой. В любимый бар.

Он самодовольно улыбнулся:

– Может, всё-таки заскочить в гости к Орхидее?

Надеюсь, тебе не успеет наскучить повествование. Лично мне наскучило. Пока что не очень получается. Я люблю тебя, моя девочка… Люблю тебя, моя Окси…

Если бы мне предложили стереть тебя из моей памяти, таким образом облегчив душевные трудности, этот сумасшедший кризис… Я бы не согласился. Может быть, это и неразумно, но ты подарила мне такие моменты, которые сто́ят всего этого. Ты сто́ишь всего этого. Пусть это нелегко. Пусть это вредно для здоровья. Но я верю. Я тебя люблю. Всё у нас будет хорошо.