Текст книги "Трранзисторрр памяти. 31.12.2023, Дубки"

Из нас еще не выветрилась идеологическая установка на стахановские подвиги. Старшики без зазрения совести мотивировали молодняк бить рекорды прошлых смен, награждали отличившихся грамотами и откладывали в свой карман выручку от сбыта неучтенной картошки.

Я решил не отставать от предприимчивых старшиков. Поторговался с грузчиками и по тридцать копеек за килограмм договорился с ними о покупке восьми мешков картошки по пятьдесят килограмм. После получения груза я должен был отдать наличными сто двадцать рублей. Оставалось в темном поле найти товар и вывезти его на рынок для продажи, что тоже было непросто, поскольку дорогу у колхоза патрулировали милиционеры и добровольцы.

В согласованный вечер к нашему бараку на жигулях шестой модели подъехал мой папа, и мы отправились разыскивать картошку в чистом поле и в кромешной темноте.

На поиски ушло около часа. Звезды наблюдали за нашими муравьиными попытками найти картошку то в одной, то в другой земляной куче и беззвучно хохотали над нами. Испачкавшись в земле, и, облепив себя со всех сторон колючками репейника, мы наконец-то отыскали картошку. Нас с папой было почти не различить – оба грязные как шахтеры, утыканные репейником, но в свете фонаря с белой улыбкой.

С трудом удалось загрузить восемь мешков в чистую шестерку. Под грузом картошки передняя часть машины заметно приподнялась, а задняя ощутимо просела, и мы медленно поехали в город.

Все прошло хорошо. За три часа груз был доставлен в город и в течение двух дней продан с ожидаемой прибылью, которую мы с папой поделили пополам. Из своей половины я купил себе джинсы неизвестной марки цвета Denim, три бутылки водки, пару банок тушенки и конфет. Как и положено по приезду в колхозную артель меня встретили с большой радостью. Водка со всей снедью разлетелась по голодным студенческим желудкам быстро и незаметно.

Я дерзнул повторить еще раз картофельную аферу, но в этот раз закупку хотел сделать у полевых бригадиров. На всякий случай, от монополии грузчиков я решил уходить постепенно, попросив их в следующий раз отложить пять мешков, взяв другие пять от бригадиров. У меня была мечта – купить двухкассетник, а для этого надо было брать уже десять мешков. Папа установил на крышу машины рейлинги, подкачал шины и выехал в направлении «поля чудес».

Сделка оказалась провальной. Грузчики прознали о моих договоренностях с бригадирами и заложили половину гнилой картошки. Как только наша, груженная картошкой машина, отъехала от колхозного поля, за нами погнался грохочущий трактор, от которого мы с трудом оторвались, изнасиловав наш автомобиль. В этот раз картошка не принесла нам прибыль, скорее наоборот, машине требовался ремонт – надо было заменить рессоры и потратить целый день на чистку салона. Ароматный, картофельный запах еще долго сохранялся в нашей машине и категорически не нравился маме.

Смотрю на наши колхозные фотографии и не могу сдержать улыбки. С черно-белых выцветших фото тридцатилетней давности на меня смотрят незнакомо знакомые лица ребят в ватниках, с напяленными на ноги грязными кирзачами и нечесанными волосами. На заднем фоне убогие картофельные поля с покосившимися бараками. Мы стоим на фотографиях – молодые беспризорники, будущие предприниматели и счастливые абитуриенты одного из самых престижных ВУЗов страны! Я вижу на фото своих друзей Стаса, Жеку и в самой гуще ребят, в самой глубине моего сердца, стоит совсем юная Оксанка Васильева.

Полетели студенческие дни.

Добираешься к 8:50 утра до станции метро канал Грибоедова. В потоке невыспавшихся людей выходишь из подземелья метрополитена на знакомый с детства Невский проспект. Тебя встречает Казанский собор, дом Зингера с девами на крыше, удерживающими в своих руках глобус, ограда канала Грибоедова и стоящий по стойке смирно старый светофор. Пересекаешь Невский и пешочком следуешь к альма-матер. Доходишь до банковского мостика с золотокрылыми грифонами, и даже не врубаешься во всю эту красоту.

Я тогда не представлял себе, что могу на ходу перехватить стаканчик кофе с круассаном, идти и слушать музыку в беспроводных наушниках или с кем-то болтать по мобильнику. Заходя за ограду Финэка, сразу попадаешь в студенческий муравейник. У самого входа, ежась от холода, курили девчонки и мальчишки.

Проходишь внутрь здания к турникету. Показываешь студенческий билет охраннику, а дальше мимо огромного зеркала, неизвестно какого века, поднимаешься на второй этаж, и, оказываешься в длинных коридорах учебного заведения. По бокам коридоров выискиваешь свою аудиторию и опоздавший заходишь в большущий класс, набитый галдящими студентами. Преподаватель еще раскладывает материалы лекции на столе, я тороплюсь занять свободное место, чтобы «не мозолить глаза». Препод, как дирижер, взмахивает палочкой и аудитория замолкает, переключаясь в режим записи ценных знаний.

До сессии остается пару недель и настроение от этого не самое хорошее, а еще хочется спать, есть и отвлекают навязчивые представления о запретных плодах. Забыл ручку, перехватываю карандаш у соседа, что-то начинаю записывать, наваливается дремота и я чуть не засыпаю.

Первая лекция – это подъем тяжести без разминки, а перемена после первой лекции как встреча весны после утомительной зимней слякоти. Лекция закончена и сразу аудитория начинает шуметь, образуются круговороты разговоров, смеха, криков кого-то кому-то из одного конца аудитории в другую, открывается дверь и шум нашего потока сливается с шумом студентов в коридоре.

Первую сессию я сдал на «отлично», и осознал, что нереализованная детская мечта стать «лучшим в школе» может быть реализована в институте. Цель поставлена, и я изо всех сил устремился к ней. Среди ребят нашего потока я приобрел славу отличника, парня тщеславного и заносчивого. Особенно это мнение укоренилось в женском коллективе.

Но цель меня влекла больше, чем общественное мнение. Я учился успешно, досрочно сдавал сессии, и чем успешнее я был в учебе, тем злее становилось общественное мнение. Желание зарабатывать деньги было не менее страстным, чем цель получить красный диплом и доступ к запретным плодам. Но обо всем по порядку.

На студенческом потоке знали, что я мечтаю попасть на зарубежную стажировку. Моя мечта чуть было не обрела кровь и плоть.

В один из студенческих дней дверь в аудиторию открылась и какая-то девушка выкрикнула «Сергей Фролов! В деканат!» Я пришел в деканат, где другая «какая-то девушка» вручила мне большой конверт с красочной наклейкой желтого солнца и надписью Caribbean.

Я открыл послание, и глаза стали жадно поглощать усладу написанных слов:

Уважаемый, Сергей Александрович Фролов!

Позвольте нам выразить свое глубокое почтение от лица клуба «Молодые таланты России» (я сразу почувствовал радость от того, что наконец-то обо мне узнали).

Нас впечатлило Ваше эссе на тему «Основы макроэкономического развития России в переходный период» (вроде бы, не выступал с таким умным докладом, да и черт с ним).

Как выдающегося студента, оригинально раскрывающего особенности макроэкономических циклов, мы хотели бы пригласить Вас на ежегодную церемонию награждения «Студенты мира» (я, безусловно, заслуживаю этого), которая пройдет в этом году 29 марта в Порт-Ройал на Карибских островах (уже потом я узнал, что город с таким названием покинут жителями и практически полностью затоплен Карибским морем).

Мы готовы взять на себя все расходы, связанные с указанной поездкой, включая перелет туда и обратно, проживание в пятизвездочном отеле Atlantis Paradise Island Resort (пот пробил меня и возникло ощущение легкого опьянения) и ежедневные расходы на одну неделю пребывания (буду экономить!)

Мы будем признательны, если Вы найдете возможность приехать к нам 29 февраля текущего года (Господи, через два дня!) в гостиницу Астория в 15:00 для предварительного знакомства с нашей командой (сердце бешено забилось), для вручения именного сертификата клуба МТР («Молодые таланты России») и для проведения формальных процедур, необходимых для оформления Вашей поездки.

Пожалуйста, возьмите с собой заграничный паспорт и подготовьте короткую речь о целях Вашего обучения на английском языке (fuck!)

Мы ждем Вас!

С глубоким уважением,

Андрей Фролов (однофамилец, помогает однофамильцу! круто!)

Я стоял в приемной деканата в диком восторге и не знал куда выплеснуть нахлынувшие на меня эмоции.

– Так, а что у нас тут делают студенты? – услышал я голос вошедшего в приемную декана.

– Молодой человек, покиньте, пожалуйста, помещение, – сказала мне «какая-то вторая девушка», по всей видимости, помощник декана.

Я выскочил из кабинета и побежал к своим товарищам с радостной вестью о моей намечающейся стажировке. Стас и Жека смотрели на меня глазами маленьких детей, словно я из другого, чудного мира Уолта Диснея. Нет это была не зависть, это была эмоциональная безысходность от невозможности попасть в «Тот светлый мир». В их глазах читалось: «Вот, кому-то дали леденец, а нам дали полизать сосульки».

Мимо нас прошла главная представительница женского коллектива нашего студенческого потока Оксана Васильева, которая, как ни в чем не бывало, обратилась ко мне, игнорируя моих товарищей: «Фролов, привет! Все выучил, зануда?»

Я промолчал и покраснел от охватившего меня негодования. Жека добавил масла в огонь и доложил Оксане о том, что: «У нас тут появился светила макроэкономики! Молодой талант, мусье Серж де Фролов. Мы его со Стасом решили на Карибы отправить. Васильева, с Серегой на Карибы в „Роял что-то там“ поедешь?»

Васильева остановилась и насмешливо ответила: «На Карибы, мальчики Вы еще будете лет тридцать копить, причем все вместе. Накопите – приходите, я подумаю» и пошла вульгарной походкой в сторону деканата. Мы проводили ее голодным взглядом и каждый в деталях представил себе как бы он наказал эту наглую особу в самой извращенной форме.

– Вот б…., – не сдержанно отреагировал я. – Сама из Саратовской области, а корчит из себя…»

– Тебе, Серый, – примирительно сказал Стас, – надо не только камень науки грызть, но и находить подход к прекрасному полу. Ну, а за Карибы надо проставиться!»

И мы отправились в кафе, где под один пакетик чая Lipton на троих и горячие хот доги отметили мою предстоящую зарубежную поездку.

Следующий день я бегал по магазинам в поиске нового пиджака. Деньги на обновление гардероба мне выделил папа, и я понимал, что эти траты для него очень некстати. Для себя твердо решил, что все «командировочные» от предстоящей поездки на Карибы верну родителям.

Настало долгожданное 29 февраля 1993 года, и я в новом пиджаке неопределенного цвета с широкими плечами еду с папой на ВАЗ 2106 в направлении гостиницы Астория. На капоте нашей машины не хватало лишь флажков, обозначающих принадлежность пассажиров шестерки к одной из стран Ближнего Востока или Африки. В салоне машины чувствовался легкий запах картофеля, на улице еще лежал серый снег, за стеклами авто мелькали озабоченные бытовыми проблемами лица людей, мимо проезжали грязные автобусы, грузовики, легковушки. Бедный, серый пейзаж города с большим количеством утыканных всевозможным товаром ларьков. Но я был так рад, как будто бы уже сейчас лето и я на Карибах.

Я выскочил из машины и вбежал в главный холл Астории. В этот момент я чувствовал себя Кевином из фильма «Один дома», ошеломленно озирающимся на шикарный интерьер The Plaza Hotel в Нью-Йорке.

«Как же здесь красиво! – что-то радостно тискало мое сердце, – И какой аромат! – где-то раздавался шум кофеварки и ощущался неповторимый вкус бразильского напитка, – Какой пол, люстры! Шедевры! Как здесь светло и чисто и какие приятные люди вокруг».

Я уже думал, что сейчас откроются двери напротив, и, я увижу Наташу Ростову, танцующую свой первый взрослый бал.

Ко мне подошел крепкий молодой человек в строгом костюме с короткой стрижкой и пугающей биркой Security22
  Security (англ. яз.) – безопасность


[Закрыть] на лацкане пиджака. Security уточнил, чем он может мне помочь.

Я как крестьянин, очутившийся в городе за неимением правильных слов, достал красочный конверт и дрожащими руками вынул драгоценное письмо. Передавая письмо представителю безопасности роскошного отеля, я продолжал жадно впитывать в себя богатый декор Астории.

Ощущение было, словно ты за границей, за границей всего привычного, на территории оазиса с бархатными пальмами и дорогими напитками.

– Что-то я не пойму, – немного приземлил мою внутреннюю восторженность молодой человек с биркой Security и чуть ниже с указанием имени «Борис», – Никто меня не предупреждал о студентах.

К нам подошел еще более крупный Security с еще более короткой стрижкой, прочитал письмо и сказал, что никаких студентов здесь не ждут, посоветовав самостоятельно связаться с организаторами встречи.

Первый Security вернул мне письмо и суровым взглядом с крупными складками морщин на лбу дал понять, что мне лучше покинуть помещение и разбираться с организаторами за пределами этого чудесного мира.

Я вышел из холла Астории, освещенного ярким праздничным светом чистых хрустальных люстр, висевших на высоком потолке, на неуютную улицу, где давно не было Солнца а лишь противный ветер, да грязный снег. Справа от меня нахраписто стоял Исаакиевский собор, немного слева окислившийся памятник Николаю I.

Что же произошло? Обман или опечатка в приглашении?

На следующий день Жека со Стасом с большим интересом выслушали мой рассказ.

– Да, печальная история, старик. Это стоит отметить, – предложил Жека в надежде на халявный хот дог.

– Денег нет, – быстро ответил я, вспомнив пиджак, – но отметить можно.

– Васильева, а ты чего лыбишься? – вызывающе спросил Стас Васильеву, которая стояла в окружении нескольких подруг и явно пыталась понять, о чем мы говорим.

– Понятно, – нараспев сказал Стас, – Серый, это они тебя развели, – и кивком головы показал на Васильеву и ее подружек.

Васильева подошла к нам и довольно спросила:

– Ну что, мусье де Фролов, как Астория? – спросила она с улыбкой и слегка провела языком по своим губам.

– А ты откуда знаешь про Асторию? – огрызнулся я.

– Ты же сам говорил Карибы, Астория, – нахально продолжала Васильева.

– Ничего я тебе не говорил, – с усиливающейся злобой ответил я.

– Ну, значит кому-то говорил. Зануда, – с деланной усталостью отреагировала Васильева и вернулась к подружкам, которые сразу прыснули от смеха.

«Что я тебе плохого сделал?» – сокрушенно размышлял я о Васильевой. Но вопрос был риторическим.

Позади история про сложные отношения с женским коллективом. Сейчас вспомню, как же мы зарабатывали во время нашей студенческой жизни.

Я вижу внутренний мир моего мозга, который пульсирует в разных местах для активации воспоминаний. Гигабайты информации похожи на пузырьки воды, которые как маленькие рыбки Долли, весело поднимаются на поверхность океана, оживляя картинку прошедшего времени.

Ну так вот… По меркам сегодняшнего дня, зарабатывали мы примитивно.

В девяностые, бизнес делался легко: «один пошел искать товар, другой пошел искать деньги». Будучи честолюбивым, я хотел быть первым не только в учебе, но и в бизнесе.

В то время в России было много челноков, мотавшихся в Восточную Европу и в Турцию. Бизнес был несложный, и я выбрал маршрут на Польшу. Покупаешь сигареты, спирт, гитары, самодвижущихся игрушечных собачек, доставляешь все это богатство на поезде в Варшаву и продаешь. На полученные деньги покупаешь музыкальные центры с псевдо японским названием Ksony или Hhitachie и финальным аккордом продаешь технику на питерском рынке.

Музыкальный центры раскупались как последние айфоны. Они была снабежны двумя всатвками под касеты и цветомузыкой, под которую отлично исполнялся репертуар «Ласкового мая».