Текст книги "На пороге"

Покивав, сталкер в очередной раз тяжко вздохнул, не сразу осмелившись начать рассказ о себе.

– Я был болен, когда впервые пришел в Зону.

Тигель удивленно вскинул брови.

– Всем было плевать на это за периметром. А тут мне стало наплевать на болезнь.

– То есть ты даже не за лекарством отправился?

– Отправился провести остатки жизни осмысленно.

– А обрел совершенно новую? – догадался бармен, раскинувшись на стуле.

– Точно. Никто не знает, как Зона это делает… Решает, кому жить, а кому – нет. Нас с Тритием сблизило именно ее отношение к нам. Она наделила его способностью выдерживать экстремальные дозы облучения, а меня…

Равлик запнулся, не найдя слов.

– Кхм… Есть еще чай? – Сталкер продемонстрировал пустую чашку, и Тигель, поднявшись, направился на кухню.

Приемник на полке что-то тихо и заунывно напевал голосом Цоя.

Только сейчас Равлик разглядел дальнюю стенку помещения. Она была выполнена в форме стеллажа, выложенного банками из-под самых различных напитков: лимонадов, энергетиков… Одной колы сталкер насчитал восемь банок, различающихся дизайном, а некоторые торговые марки видел впервые в принципе.

– Так что насчет тебя?

Бросив на стол целую пачку с чайными пакетиками, бармен принес также свою кружку, куда уже залил кипяток.

– Меня Зона научила слушать, – продолжил Сергей. – И никогда меня еще не подводили мои чувства…

Последние слова он произнес как-то расплывчато, нахмурив лоб. Кисти его свело судорогой, из-за чего вода выплеснулась через край. От греха подальше отставив чашку с чайником, Равлик сплел пальцы вместе, пытаясь сопротивляться мышечным спазмам, пронзившим тело до лодыжек.

Тигель, заметив, как побледнел его знакомый, не сразу смог вывести его из ступора.

– Ты слышишь меня?

Сталкер что было силы закивал, до боли прикусив губу. Холодный образ тумана, сковывающего кривоватые плети ветвей, и теплящийся где-то в непроглядной мгле взгляд огненно-рыжих глаз отступили. Перед Равликом предстало обеспокоенное лицо старого друга.

– Это все лес, – тихо отозвался Сергей, судорожно выдохнул, прежде чем схватиться за ушко чашки. Губы обожгло о горячие фарфоровые края, а в язык вцепилась душистая терпкость.

– Ты ведь ничего не рассказал Лебединскому, да? – осторожно предположил бармен. – Зря. Он мог бы помочь…

– Не рассказал, потому что сам без понятия, что это было!

От резкого тона собеседника Тигель вздрогнул, поставил кружку на стол.

– Потому что… Потому что не знаю, где правда, а где вымысел – там, в этом чертовом лесу, где я всегда оказываюсь, стоит мне закрыть глаза, или здесь!

– Тихо! Успокойся.

Бармен, нависнув над столом, смотрел Равлику прямо в глаза.

– Я здесь. Я реален. И я говорю с тобой. – Подождав, когда ветеран окончательно придет в себя и осушит емкость, мужчина уселся обратно. – Я отчасти понимаю тебя. Тоже видел странные, порой пугающие и необъяснимые вещи. Зона – она такая…

– Нет, такого точно не видел, – покачал головой Равлик.

– Расскажи.

Сергей уставился перед собой, не сразу собравшись с мыслями.

– Все, о чем говорят приборы, – обман. Этот лес – сам по себе огромная аномалия. Ощущения времени и пространства там пропадают вовсе. И еще эта тварь… Ты видел когда-нибудь мутантов, способных переноситься так быстро, что не успеваешь моргнуть?

Тигель покачал головой.

– Я так и не понял, что это было – фантомы или телепортация… Но одно я знал точно – она что-то пыталась сказать мне. Это существо воздействовало прямо как темник…

– Ладно, ладно, – бармен утихомирил Равлика, долил ему еще кипятка. – Можно убедиться, видел ли ты все по-настоящему, если припомнишь какие-нибудь детали, которые можно проверить. Ничего такого не было?

Сергею врезалась в память лишь надпись у ворот.

– «Промiнь». Название то ли жилого комплекса, то ли парка…

Вытащив из кармана брюк КПК, бармен принялся искать места с подобным названием.

– Еще я вынес оттуда кое-что.

Мужчина ненадолго отвлекся от экрана, подняв взор на собеседника.

– Выглядит как обычный пистолет Макарова, только…

– Он при тебе?

Равлик отрицательно покачал головой, закрыл лицо ладонями, с усилием протер глаза.

– Кажется, нашлось кое-что.

Бармен показал фотографию, однако из-за плохого качества Сергей не смог разглядеть какие-то знакомые элементы.

– Вроде детский лагерь. Бывший. Ныне заброшен. Находится, правда, совсем не в той стороне. А где ногу-то повредил?

– «Кривда», – вполголоса отозвался сталкер, сникнув.

– Может, болевой шок? Ты же еще целые сутки выбирался из леса, потом по жаре плелся…

Ветеран вздохнул. Всегда до этого момента злополучный пистолет оказывался рядом с ним, как бы он ни пытался его уничтожить. Может, часть из того, что Равлик запомнил, и вправду было навеяно процессами, происходившими в пытающемся работать на пределе мозге?

– Как бы там ни было, Зона не подпустила меня к центру… Я так и не понял, что она хотела сказать. И, если честно, сам давно не понимаю, чего хочу от нее услышать…

– Ты не изменился, Равлик, – улыбнулся Тигель. – А Зоне свойственно меняться. Знаешь, – бармен выключил КПК, отложил его в сторону, – я кое-что вынес из своего сталкерского прошлого. Насколько бы сильно ни казалось, что именно Зона решает за тебя, а не ты за себя, на деле все иначе. Не Зона губит людей. Люди губят себя сами.

Сергей не сразу смог переварить сказанное, долго сидел и хмурился.

– Ладно, вижу, что утомился ты изрядно. Думаю, все наладится. Заходи вечерком. Завтра… Когда захочешь, в общем.

Кивнув, Равлик поднялся из-за стола. Покинул «Заставу», направившись к одной из пятиэтажек.

Когда гость ушел, Тигель подвинул к себе КПК, набрал Филина. Дожидаясь, пока по ту сторону линии ему ответят, откинулся на спинку стула, обхватив локти.

– Филя, это Тигель, – непринужденно начал разговор мужчина, как только раздался сигнал приема исходящего вызова. – Я по поводу Равлика. Ага. Скажи-ка мне, ты при нем случаем не видел, м-м, пистолет Макарова или что-то похожее?

Получив положительный ответ, бармен поблагодарил парнишку, завершил вызов и застыл над кружкой с чаем. Пресловутое оружие было реально, и это сильно обеспокоило бывшего сталкера. Он был свидетелем, как сходили с ума многие бродяги от долгого «общения» с Зоной. Но гораздо страшнее было убеждаться в подлинности того, о чем говорили безумцы.

* * *

– На данный момент существует несколько гипотез возникновения Зоны, – научный сотрудник Алексей Чайкин продемонстрировал соответствующий слайд, затем повернулся к ученому совету, – однако никакая из них до сих пор не вылилась в полноценную теорию, которая могла бы предсказывать поведение Зоны, появление новых аномалий, артефактов, миграцию мутировавшей фауны и так далее.

По светлой комнатке, обставленной достаточно простой мебелью, прогулялся ветерок, растрепав занавески у окна, а также волосы сидящих за столом у проектора. Одним из них был Тимур Леонидович – директор НИИ-1.

– В моей докторской диссертации, защищенной месяц назад, я рассматривал разные условия образования одной микросистемы с помощью симуляций Монте-Карло…

Чайкин переключил слайд и, кашлянув, продолжил:

– Здесь вы видите основные выдержки из результатов моего исследования. Во-первых, это предположение о квантово-механической природе аномальных явлений, отождествляемых в данном случае с запрещенными квантовыми переходами. Если рассматривать на примере смоделированной мной микросистемы промежуток времени от нуля до бесконечности, вероятность осуществления таких переходов стремится к единице.

Алексей отпил немного воды из бутылочки.

– Во-вторых, это факты, которые говорят в пользу первой выдержки. Перед вами, – доктор переключил слайд, – спектрограмма аномальной активности одного района Зоны, собранная в результате многолетней работы. Видно, что пики аномальной активности приходятся каждый раз на различные временные периоды. Если по таким данным попытаться построить какую-либо зависимость – ничего не получится: разброс значений слишком большой, а использование статистических законов ведет к огромным погрешностям. Однако…

Чайкин перелистнул на следующий слайд.

– Однако если рассмотреть похожие наблюдения в других районах Зоны… Можно заметить интересную деталь – интенсивность аномального действия меняется так, будто условный источник излучения – примем его за точечный – постоянно перемещается в пространстве. Такой вывод должен подкрепляться доплеровским сдвигом, а он не наблюдается! Источник, словно частица в потенциальном ящике, оказывается в случайном месте в зависимости от того, когда и где мы снимаем измерения. Таким образом, видна неопределенность, присущая квантовой системе.

– Прошу прощения, Алексей Дмитриевич, у меня вопрос…

– Слушаю. – Чайкин повернулся к совету.

– Я правильно понимаю, что данные со спектрограмм коррелируют с данными, которые снимали приборы до и после аномальных бурь?

– Да, абсолютно верно.

– То есть в какой-то мере упомянутый вами «источник» – это их эпицентр?

– В первом приближении. – Алексей почесал затылок. – Однако то лишь мое предположение, истинность которого еще предстоит доказать.

– Спасибо, продолжайте.

– Так. – Доктор попереключал слайды, чтобы вспомнить, на чем остановился, прежде чем вернуться к рассуждениям. – В-третьих… Перед вами еще один набор данных. Всплески сильнейшей аномальной активности с привязкой ко времени. Виден самый интенсивный пик – 2016 год… А под шкалой времени я подписал соответствующие события, связанные с проникновением в глубь Зоны. И что интересно, прослеживается определенная закономерность! Первая попытка прорыва – 2008 год. Неудачная. Вторая попытка прорыва – 2011 год. Тоже неудачная. Третья попытка прорыва – 2014 год. Удачная. Окончание так называемой «перестройки» – 2016 год…

Помещение погрузилось в тишину. Было слышно только, как треплется на ветру занавеска.

– Зона будто реагировала на каждое радикальное и глобальное вмешательство со стороны, – заключил Чайкин. – Однако от независимых исследователей – бункеров П-2, П-3 и П-8 были получены данные о единицах, побывавших в центре и не спровоцировавших катастрофические события, с вещественными доказательствами – неизвестными экземплярами артефактов и ценными знаниями, подтвердившимися впоследствии.

Сотрудники начали переглядываться.

– Принимая во внимание квантово-механическую теорию Уилера о взаимном участии, можно объяснить эту закономерность реализацией фундаментальных природных механизмов. Мы активно влияем на Зону – она воздействует в ответ по принципу обратной связи. – Алексей очертил рукой полукруг. – Таким образом, более точные замеры аномальной активности в центре позволят выяснить характер этой связи и впервые, – доктор поднял указательный палец вверх, – описать теорией поведение Зоны.

Откинувшись на спинку кресла, Тимур Леонидович задумался, не сразу выдав:

– То есть вы настаиваете на снаряжении экспедиции в глубь Зоны? Для проведения этих замеров и получения окончательных данных? Для построения теории?

– Да, но… с учетом сказанного, – Алексей обвел рукой представленное на слайде, – состав экспедиции должен насчитывать не более двух-трех человек, чтобы не вызвать феномен взаимного участия.

– Никто не позволит вам сформировать такую малочисленную группу, – покачал головой директор.

– Позволят, если во главе ее встану я.

Повисло напряженное молчание.

– И ответственность за найм остальных членов группы также ляжет на меня, – добавил Чайкин, скрестив руки на груди.

– Это будет… бюрократически сложно, – вздохнул Тимур Леонидович, положив локти на стол.

– Зачем вам это? – поинтересовался кто-то из совета.

– Представьте, сколько потенциальных ответов может дать понимание сущности Зоны на квантовом уровне! – начал проникновенно вещать Чайкин. – Разрешение проблем на стыке стандартной модели частиц и теории относительности, в космологии, выход за рамки существующей физики и мощнейший скачок в понимании структуры реальности! Мы ведь стараемся ради всего человечества… Нашего общего будущего. Никто не знает, как дальше поведет себя Зона. Прогнозировать не поддающиеся объяснению события – главная цель, которую мы ставим с наших первых шагов!

– Три человека – слишком мало для экспедиции с такой целью!

– Транспорт? – предложил кто-то, и все закивали, воззрившись на доктора.

– Мы должны учиться на собственных ошибках, – укоризненно заявил Алексей. – Все предыдущие летные экспедиции, группы в сопровождении военных колонн так и не вернулись!

– Ваша экспедиция… – директор принялся жестикулировать. – Вы ведь осознаете степень риска? И кто же пойдет на такое?

– Сталкеры, – пожал плечами Чайкин.

По помещению прошел приглушенный смех.

– Сталкеры? – переспросил Тимур Леонидович.

– Именно. В порыве наших свершений и неудач, связанных с исследованием Зоны, мы забываем, что сталкеры – такая же ее часть. Это люди, которые нашли с ней некий «общий язык». Научились действовать так, как никто другой в тех же условиях, поступились принципами, удобствами и благами мира… Их не интересуют средства. Ими движет жажда риска, потому что такова их природа. В нашем научном городке работает несколько лиц, позиционирующих себя как сталкеры. Однако только единицы из них являются таковыми.

– Основания? – скептично отозвался за всех директор.

– Вы изучали досье каждого, кто тут работает? Я тщательно изучил все, даже тех, кто просто останавливался в городке на время. Настоящего сталкера выдает его отторжение новых связей, услуг, предметов экипировки; его беспринципность по отношению к условиям при выполнении даже самой неблагодарной работы; его асоциальность, выраженная в стремлении всегда действовать в одиночку, когда это возможно.

– Хотите сказать, вы уже выбрали кандидатов? Да и как вы планируете пешим ходом отправиться к центру? На данный момент все известные нам подходы заблокированы плотным аномальным фронтом…

– Один кандидат уже нашелся. Как раз при его помощи буквально на днях были получены новые данные об ослаблении аномальной активности в районе лесного массива на севере.

– Дорога в один конец, – бросил кто-то. – Из-за нестабильности радиосвязи вы, ко всему прочему, не сможете оперативно передавать огромное количество информации, а ее утеря будет равносильна провалу экспедиции!

– Я знаю. Однако это может быть наш единственный шанс в принципе… Пока Зона относительно стабильна, нужно действовать.

Совет зашумел. Глаза у многих выдавали смешанные чувства: кому-то такой «шанс» грозил существенным риском его средствам и репутации, кому-то было все равно, ведь под угрозу ставились чужие жизни, а кто-то уже грезил успехом, предвкушая выгоду в виде новых грантов.

– Хорошо… – протянул Тимур Леонидович и оглядел всех присутствующих. – Ну, коллеги, каждый из вас уже что-то решил для себя. Кто за?

Трое подняли руки и ровно столько же воздержалось.

– Впрочем, – директор, вздохнув, тоже вскинул кисть, – если это всецело ваше решение, основной ущерб понесете именно вы, а не институт. Однако и успех будет полностью зависеть от вас…

Улыбнувшись, Чайкин выключил проектор одним нажатием на пульт.

– На ранних этапах и от вас, Тимур Леонидович.

Глава 4
Прах былого

Пасмурное небо безмолвно смотрелось в свое отражение на разводах дождевых луж, пока нечто не потревожило зеркальную гладь. И не случайные капли или удары – с каждой тягучей секундой свет бледных небес мерк под необъятной тенью…

Черное полотнище, развертываясь в падении, медленно приближалось, пока не достигло земли, позволив объять себя взглядом. То было боевое знамя. Посеченное осколками, с многочисленными отметинами гари, рваными следами от пуль, оно все еще сохраняло символику, вскоре скрывшуюся под мутным слоем вод.

Первые звуки проявились не сразу. Неподалеку шипела чья-то рация, запрашивая одно и то же резким, срывающимся голосом. В стороне кто-то стонал. Впереди и сзади шла перестрелка… Беспорядочные плевки дробовиков захлебывались в стрекоте пулемета, вторили одиночным винтовочным выстрелам, случайным разрывам гранат, доносящих по воздуху одну лишь вибрацию. Все это происходило на фоне странного гула и будто в замедленной съемке.

Еще мгновение – и в голове бойца окончательно просветлело. Солдат осознал себя лежащим в грязи, рядом с обломками рухнувшего сооружения, от которого ввысь валил дым.

Многочисленные стоны и хрипы усилились, позиционировав себя в руинах. Приняв сидячее положение, вояка вцепился в загудевшую от боли в висках голову, встряхнулся, прежде чем оказаться на ногах, подтащил к себе трубу РПГ.

– Север-1, прием! Север-1!

Обратив внимание на лежащую недалеко рацию, помигивающую красным индикатором, военный был вынужден ретироваться: сквозь огонь беснующихся орудий послышался нечеловеческий хриплый рев. Припадая на одну ногу, солдат ринулся в направлении укреплений, по пути пытаясь нащупать ремешки гранатомета, чтобы закинуть его на спину.

Как оказалось, боец был последним из тех, кто добрался до укрепточки после подрыва строения. До него за баррикадами из строительного мусора скрылись двое. Один тащил другого на плече.

– Промедол! Лидокаин! Что-нибудь! – донеслось до солдата, которого встретил мужчина в окровавленных одеждах и который сразу бросился помогать: наверное, по виду гранатометчика решил, что тот ранен.

– Давай! Живой? Что там?

Бойцы пытались перекричать грохот стрельбы, и сейчас вояка чуть снова не оглох, но уже от человеческого голоса над ухом.

– Темник! – выпалил он, прежде чем рухнуть на ящики с боеприпасами за баррикадой.

Боевой товарищ рухнул вместе с ним, громко выругавшись. На сталкерском сленге темником называли мутанта, способного влиять на людской рассудок и даже «передвигать» десятки разложившихся трупов.

– Это все? Ты последний? Никто не отвечает!

«Все», – хотел сказать гранатометчик, но пересохшее горло заставило закашляться. Благо солдат понял его по глазам.

Когда на них бросил свою «свиту» темник, от самого отряда уже мало что оставалось. Как через здание полезли «костыли» – «оживленные» темником кадавры, сразу стало ясно, что выбраться смогут лишь находящиеся по эту сторону строения: мертвечина просто раздавила своим количеством первые эшелоны. Гранатометчик принял решение обрушить здание, выиграв таким образом время для тех, кто еще мог держать оружие.

– Гига-а-ант!

Вопль снайпера на импровизированной вышке из контейнеров заставил вскочить даже раненых, залегших за укрытиями.

Пустынная местность предстала в виде побитого взрывами асфальтированного покрытия, расстилающегося до сколов порушенных технических сооружений. А вдоль теплотрасс и пристроек мчалась прямо на укрепления груда мяса, сотрясая землю, хрипя, оставляя кровавые следы от лап, на которые налипли чьи-то внутренности…

– Тяжелую на нас вывел!

Не сразу поняв, что речь шла о еще живом темнике, продолжающем атаковать зомбированными тварями, гранатометчик ринулся к соседней баррикаде, где уже готовили заряды для РПГ.

– Север-2, прием! Требуется поддержка!

– Осколки!

Сейчас все зависело от быстроты реакции, а потому боец даже не задумывался, когда загонял гранату в патрубок. Пальцы тряслись, в глазах плясали белые пятна, но каждое действие уже было отточено до автоматизма.

Рванула брошенная кем-то РГД. Звериный рык, раздавшийся совсем близко, вынудил всех попятиться.

– Всем стоять! Держать позиции!

От тяжелой поступи мутировавшей медвежьей туши уже начала содрогаться земля, когда солдат выбежал с гранатометом на изготовку.

– Эрпэгэ-э-э!

От своего же крика заложило уши и схватило горло, однако военный уже целился в монстра, разбрасывающего в стороны останки мутантов и людей на своем пути. Все, кто был позади, ринулись прочь от места выхода реактивной струи.

Выстрел с шипением разрезал округу, заглохнув в бездне забвения.

* * *

Обшарпанные потолки и облезлые стены помещения освещала, мигая, тусклая лампа на проводе. На грязных дощатых полах стояли неровными рядами простые одноместные и двухъярусные койки, громоздились один на другом сломанные элементы мебели, приспособленные, однако, под хранение вещей первой необходимости.

Кто-то хрипло простонал, обратив на себя внимание. Только сейчас очнувшийся боец заметил, что практически все койки заняты ранеными. Из-за полумрака невозможно было разглядеть детали, однако он оценил масштабы ущерба, нанесенного на этот раз, и тихо вздохнул.

Сняв с головы повязку, запятнанную следами засохшей крови, солдат поморщился, с трудом сел. В глазах резко поплыло. Мимолетные кадры произошедших событий пронеслись в голове: хрипящие трупы, прущие через окна, прогалы в стенах, крики раздавленных «костылями» где-то внутри людей, выстрел РПГ…

Помотав головой, гранатометчик вернулся в реальность. На этот раз прокряхтели где-то позади, заставив его обернуться.

– П-пить…

Вскочив с койки, вояка подошел к соседу, инстинктивно потянувшись к фляге на поясе. Плюнув с досады, принялся копаться в вещах у изголовья кровати.

– Пить…

– Слышу, жди.

Скоро проскрежетала отвинченная крышка, послышались громкие глотки. Напоив человека в остатках бронежилета, где-то разорванного мутантами, а где-то – врачом, чтобы добраться до ранений, военный поставил флягу на тумбу рядом. Через слои бинтов, замотанных вокруг головы, на него уставился заплывший глаз.

– Он… он жив? Леонид…

Гранатометчик узнал раненого, одного из тех, на кого обрушилось здание из-за РПГ.

– Жив. Твой брат жив.

– Спа… Спасибо.

Прошептав это, человек уронил голову набок и затих. Даже дыхание перестало различаться. Уже догадавшись об исходе, солдат все равно попытался прощупать у товарища пульс. Но тщетно.

* * *

В прошлом солдат – ныне уже сталкер – встрепенулся. Где-то недалеко захлопала крыльями спугнутая ворона, огласив лесистую местность глухим карканьем.

Поворочав затекшими конечностями и шеей, человек нашарил под рукой АКСУ, перехватился за рукоятку и цевье, прижал оружие к себе, прислушался.

Лес безмолвствовал.

Из кабины севшего на брюхо «КамАЗа» глазам сталкера открывался вид на поросшую бурьяном опушку, купающуюся в туманной вуали. Среди зарослей можно было разглядеть остатки иного транспорта разного рода. Остатки строительной, военной и гражданской техники, дремлющие под слоем ржавчины и мокрой дымкой, стали для дезертира единственными собратьями в этом жестоком и враждебном мирке. Именно здесь он прятался от патрулей и непогоды с тех пор, как не выдержал условий службы.

Смерть, грязь, кровожадная и непредсказуемая Зона… Уставший от всего этого, вояка мог бы вытянуть до окончания контракта, если б не последний бой. Ответственность за десятки погубленных душ легла не на мутантов, а на него, решившего в паническом замешательстве пожертвовать первыми эшелонами, чтобы сдержать натиск противника. Он спас себя и остатки отряда ценой других жизней, и, кто бы что ни считал, стал бы козлом отпущения, стоило захотеть командованию.

Дожидаться решения со стороны старших гранатометчик не рискнул и дезертировал в тот же день. Однако груз его поступка до сих пор следовал за ним, постоянно напоминая о себе, когда солдат забывался.

Короткий свист резанул уши, заставил вздрогнуть, начать искать глазами источник звука. Окликнувший военного с почтительного расстояния скоро обозначил себя, махнув рукой.

Ориентируясь на очертания фигуры в тумане, вояка, вздохнув, осторожно вылез из кабины, поднял руки с автоматом и направился к незнакомцу. Судя по манерам, это был другой сталкер, а портить отношения с бродягами, с которыми обменивался мелочовкой на провизию и патроны, дезертир не хотел.

Неизвестный агрессии не проявлял, но держал наготове британскую штурмовую винтовку, опущенную стволом вниз. При должном желании он мог и вовсе снять военного издали.

– Вот те на… – протянул сталкер вместо приветствия, пробежавшись по бывшему гранатометчику, как только тот приблизился, ошарашенным взглядом.

Подумав, что человека смутил армейский камуфляж и разгрузка, солдат проверил бинты на предплечьях – негласное среди ходоков обозначение добрых намерений при наличии снаряжения, разительно отличающегося от сталкерского. Те были на месте.

– Ты нормально себя чувствуешь, хлопец?

Вояка пожал плечами, давая понять, что не понимает, к чему клонит собеседник. Тот вместо пояснений вытащил из чехла на поясе радиометр и протянул дезертиру.

– Ты в курсе, что тут могильник? Свалка зараженной техники?

Покачав головой, военный вернул прибор сталкеру.

– И сколько ты тут уже?

– Может, месяц, – неуверенно отозвался солдат, почесав затылок. Автомат он давно опустил.

– Чудеса, – вымолвил бродяга, обратив внимание на густую щетину, взлохмаченные волосы и вполне здоровую кожу дезертира. – Слушай, не знаю, брешешь или нет, но Вареник таким кадрам обрадуется… Я Прут, кстати.

Военный кивнул.

– У нас тут лагерь недалеко. Если сочтешь его более безопасным, чем это место, – Прут, усмехнувшись, указал бойцу за спину, – могу проводить.

– Ладно, веди.

Провиант был уже на исходе, и такой шанс вояка упустить никак не мог, решив довериться сталкеру.

– Только это, – тот, попятившись, приостановил солдата, шагнувшего вперед, – ты держи дистанцию небольшую, ладно? А то с тебя изотопы уже сыплются…

Выдавив виноватую улыбку, дезертир согласился, пропустив Прута вперед себя.

– Как звать? А, никак еще… Ладно, придумаем с Вареником что-нибудь. Хотя, зная его чувство юмора, он тебя Ураном прозовет или Тритием…

Не то взвыл, не то взвизгнул лес, проглотив серию звуков неестественным булькающим эхом.

* * *

Спалось Равлику очень плохо. Истерзанный лекарствами и переживаниями, мозг никак не хотел принимать за реальность комнату Сергея, мягкую постель и ватную тишину. Сталкер уже сбился со счета, сколько раз он просыпался, скидывал с себя простыню, затем бился в ознобе, давая возможность поту быстрее выветриться. И если с проклятой жарой, не дающей покоя даже ночью, старожил смирился, то с образами лесной чащи, предстающей раз за разом перед глазами, не мог.

Какая-то часть Равлика, повинуясь чутью, инстинктивно выбрасывала его из сна при виде пейзажей, навевающих тревогу и таящих потенциальную опасность. Другая же – сознательно заставляла тело, которому нужен был отдых, искать пути к расслаблению.

Утомленный этой бессмысленной борьбой, сталкер, в конце концов, принял сидячее положение, низко опустил голову, словно ставшую, по ощущениям, чугунной.

На улице, похоже, собирался народ: невнятные оклики, приглушенные разговоры рождали легкую суету. До ветерана голоса доносились с открытого балкона, с которого на кухню изливало свои соки светило, окрашивая стены и элементы простенького интерьера в теплые тона.

Чтобы окончательно убедиться, что смог дотерпеть до утра, Сергей спросонья начал шарить рукой в районе тумбочки, где оставлял на зарядке КПК. Холодный металл кольнул пальцы, и старожил подхватил что-то увесистое, поднес к глазам. Дрожь, пробившая до пят, побудила выронить предмет, а остатки сна как рукой сняло.

Вцепившись в край кровати, сталкер долго сверлил взглядом ржавый ПМ у своих босых ног.

Уняв задергавшуюся жилку на шее, Равлик судорожно выдохнул, закрыл лицо руками, зажмурился, резко открыл глаза. Пистолет никуда не делся.

Плеснув себе в лицо прохладной водой из крана, старожил поднял взгляд на свое отражение в зеркале над раковиной, до которой еле доплелся. Запах чистящих средств и свежесть, исходящая от керамики, приятно щекотали ноздри.

С зеркальной глади глядел бледный худощавый человек. Кожа на боках с выпирающими ребрами, бедрах и предплечьях темнела синяками – отметинами от частых уколов различных препаратов. Болезненные следы плавно перетекали в шрамы, оставшиеся от пулевых, осколочных ранений, увечий после встреч с мутантами…

– Что ты такое?

Равлик скосил взгляд туда, где оставил пистолет, когда зашел в ванную комнату. Оружие лежало прямо под зеркалом, выделяясь на фоне куска желтого мыла и граненого стакана под зубную щетку.

Пальцы вновь коснулись неказистой рукояти. Привычным движением был извлечен магазин, оказавшийся пустым, загнан обратно. С жалобным скрежетом поддались створки затвора, обнажив единственный патрон в боевом положении.

Ветеран не мог вспомнить всех событий, произошедших в чаще. Прокручивая в голове одно и то же который день, он будто упирался в мнимый барьер – после встречи с волкоподобной тварью часть воспоминаний словно пропала. Сколько на самом деле он скитался, пока в пистолете не остался один патрон? Насколько сильно аномалия скрутила само время, чтобы Равлик окончательно запутался в хронологии событий?

Лишь сейчас Сергей понял, что мышцы сводит от холода. Он бросил взгляд на зеркало и машинально вскинул ПМ, так как пространство впереди обрывалось в чернеющий зев, а саму душу прожигал насквозь взгляд огненно-рыжих глаз…

Помотав головой, старожил уставился на себя самого. Только теперь на него смотрело и дуло оружия.

Стук во входную дверь вернул ветерана в реальность. Опустив пистолет, Равлик, подумав, бросил его в угол, отозвавшийся стоном кафеля.

Быстро приняв душ и смыв с себя слой грязи, накопившейся за долгое время, сталкер переоделся в чистое, только джинсы да куртку накинул те же. Отек на стопе почти рассосался, напоминая о себе лишь неясными болевыми ощущениями, когда мужчина опирался на ногу. Потому до входной двери, в которую кто-то снова негромко постучал, ветеран добрался быстро.

Ожидая увидеть Тигля или Филина, Сергей, щелкнув замком, застыл на пороге. Вид добродушной небритой физиономии, которую Равлик успел позабыть, но вспомнил бы в любой момент при случае, вызвал онемение в груди.

– Привет, Серег.

Вцепившись в дверной косяк, старожил зашептал, не понимая, хочет ли он развидеть «чудо» или, напротив, остановить время, чтобы этот момент никогда не заканчивался:

– Нет, это не можешь быть ты… Не можешь…

– Это я.

Похлопав старого товарища по плечу, гость улыбнулся.

– Ты не ошибаешься.

– Тритий…

* * *

– Прости, что так отреагировал. – Равлик опустил взгляд в тарелку с овсяной кашей. – Просто так много навалилось…

Сталкеры завтракали в «Заставе». Стоявший в заведении оживленный галдеж нисколько не мешал разговору.

– Тоже не спится? – Тритий наяривал уже вторую порцию, в то время как Сергей не мог уничтожить и половину первой, ковыряясь в ней ложкой.

– Можно и так сказать. Как ты вообще…

Старожил поднял взгляд на товарища, и тот понял его без уточнений.

– Эта была случайность или везение. – Сталкер звякнул ложкой. – Мы же тогда твердо решили идти в центр… Ну, с Вареником, Малым, Прутом. Вот только в один момент сомневаться я начал, что правильно сделал. Твои слова часто вспоминал.

Взгляд Трития потускнел.

– В общем, отделился я от них. А когда началось…