Текст книги "Черная книга Дикого леса. Рассказы о земле и космосе"

– Кто мог его умыкнуть? Управлять техникой в лаборатории доктора Варги мог только босс рангом выше него самого. Чтобы вывезти саркофаг и не оставить следов в инфосети, нужен допуск высшего уровня. Обвинить меня в саботаже, натравить коммандера и его свору мог только очень большой начальник. Наконец, только хозяин совета директоров мог спрятать саркофаг тут. Зачем вы это сделали, Тана?

– Ты ничего не понимаешь! – истерично выкрикнула председательница.

– Объясните! – потребовал Мирель.

– Посмотри на меня! Мне пятьдесят два года. Я уже увядаю. От былой красоты ничего не осталось. Скоро я превращусь в старую развалину. А он – молодой, сильный мужчина. Эти юные шлюхи так и вешаются ему на шею. Думаешь, я не знаю, что он мне изменяет?

Я уже четверть века на руководящей работе. Должность отнимает все время. Когда посвящаешь себя работе, личной жизни не остается. Кто заведет семью с трудоголичкой? Все мои попытки совместить службу с семьей разбились вдребезги. Я уже давно ничего не ждала, когда мне встретился он. Настойчивый, амбициозный. Он взял меня своей целеустремленностью, своим горячим желанием чего-то добиться. Я не могу его упустить, понимаешь? Я должна быть молодой и красивой. Только тогда он останется со мной навсегда.

– Вы уже пользовались саркофагом?

– Да. Теперь, если Левент Варга не врал мне, я стану бессмертной. Бессмертной и юной, как древние боги.

– Но станция скоро взорвется! У нас осталось сорок минут!

– Делай, что хочешь, – устало сказала Тана. – А я сделаю, что хочу я.

Она шагнула назад. Дверь захлопнулась. Мирель поставил Елену на пол и начал перебирать ключи, но ни один из них не срабатывал.

– Она нас заперла, – сделал он вывод.

Неожиданно из вентиляционных решеток повалил сизый дым. Елена вдохнула и зашлась от кашля.

– Отравляющий газ! – мгновенно проанализировал Арман.

Мирель взял девушку на руки и побрел обратно, к искусственному озеру. Но клубы дыма наполнили комнату доверху. Дышать стало нечем. Мирель не выдержал и глотнул сизого яда. Руки его опустились, Елена выскользнула и упала в воду.

***

Мирель приоткрыл глаза. Восьмиугольный коридор, рев сирен и мигание аварийных ламп. Над ним склонилось черное лицо с курчавой шевелюрой и обломками двух антенн.

– Где Лена? – спросил Мирель.

– Рядом с тобой.

Девушка уже приходила в себя. Лицо ее было розовым, алые губы дрожали.

– Не беспокойся, ее теперь просто так не возьмешь, – сказал Арман, помогая ему подняться.

– Как ты нас вытащил?

– Взломал дверной код.

– А почему ты не отравился?

– Сюрприз! Фильтры в дыхательных путях. Искусственные органы имеют свои преимущества.

– Как двум любовникам спастись в такой кутерьме? – рассуждал Мирель, пока транспортная платформа несли друзей по пульсирующим от сигнализации коридорам. – Куда деться среди пустого космоса?

– Мы не в пустыне, – напомнила Елена. – Рядом планета.

– Ах да, планета, – прикусил губу Мирель. – Дед монтировал там какой-то модуль. После этого он стал сам не свой. Что с ним могло случиться?

– Но планета необитаема, – возразил Арман. – На ней невозможно жить. Еще никогда станция не оставляла людей на верную гибель в пустынных мирах.

В зале ученого совета царил переполох. Руководители направлений собрались за длинным столом, но ни один из них не мог усидеть. Они вскакивали, размахивали руками и орали друг на друга, вытирая вспотевшие лица. Только седой старец Ларс Линдквист, разместившийся во главе, молча взирал на них и не произносил ни слова.

Мирель двинулся прямо к нему, но дорогу преградил коммандер Хавьер Руис.

– Нет времени! – крикнул Мирель и попробовал его оттолкнуть.

Однако коммандер сам уступил путь и проговорил:

– Я ошибался. Прости! Чем помочь?

Они подошли к академику. Мирель заговорил:

– Я нашел, кто все это подстроил: Тана Тарос, председатель совета директоров.

Ученые онемели.

– Зачем это ей? – спросил старец.

– У нее молодой любовник, с которым она хочет жить вечно.

– Тут должно быть что-то еще, – покачал головой седой Линдквист. – Найди ее и как следует расспроси.

– Я ее арестую! – тотчас вызвался Руис.

– Обыщите директорат, – велел ему Линдквист. – Если саркофаг еще там, возьмите его под охрану.

Коммандер подвез всех троих на служебной платформе. Клубы ядовитого дыма уже выветрились из комнаты с искусственным озером, анимация отключилась, вместо чудесной пещеры сиротливо белели голые стены.

– Вот тут, тут он стоял! – заволновался Арман, показывая на голый остров.

– Увезли. Без него они с места не сдвинутся! – огляделся по сторонам Мирель.

– Из-под земли достану! – зарычал коммандер, выскочил в коридор и начал вышибать все двери подряд.

Его усы встали дыбом, вид внушал ужас. Арман последовал было за ним, но Мирель придержал его и включил инфоэкран. Проекция станции пестрела, как всегда, множеством линий и движущихся точек. Личный чип Таны нигде не светился, и даже автоматический поиск не дал результата.

– Должен же у нее быть какой-то план, – пробормотал Мирель, прикладывая пальцы то к одному, то к другому разделу экрана. – Ведь госпожа директриса хотела вечной любви, а не мгновенной смерти. Наверняка у нее в рукаве спрятан козырь, и сейчас самое время его потянуть.

– А почему эти точки не движутся? – спросила Елена, указывая на сектор по соседству с причальными доками.

– Умничка! – воскликнул Мирель. – Это статическая картинка. Ей закрыли телеметрию, идущую в режиме реального времени. Здесь что-то припрятано.

Навигатор платформы сам выбрал маршрут и привез их к закрытому сектору. В дальнем конце коридора две молоденьких практикантки в коротеньких юбочках пытались протащить мимо электронного стража объемный ящик с плазменным топливом. Увидев незнакомцев, они встрепенулись, как напуганные стрекозы, и бросились в боковые проходы. Ящик рухнул на ковер. Елена наклонилась над ним и сказала:

– Такую энергию потребляет только очень мощный прибор. Саркофаг здесь!

Арман приложился к электронной системе и вырубил стража. Они прошли сквозь распахнувшиеся двери и оказались в огромном помещении, потолок и дальние стены которого терялись во тьме.

– Где мы? – спросила Елена.

– Это причальная палуба, – ответил Мирель.

– Но ее нет на карте, – возразила девушка.

– Вот именно. На нее закрыт доступ. Только генеральный директор может спрятать от всех целый сектор.

Слева виднелась башня, на вершине которой сквозь прозрачные стены проглядывал ярко освещенный диспетчерский пункт. А впереди, перед огромными раздвижными створами ангара, стоял новенький шаттл, похожий на чайку, расправившую крылья. Сопла уже дымились от пробных запусков двигателей, работавших на холостом ходу.

– Запустить автоматику может только диспетчер, – сообразил Мирель. – Там и нужно искать нашу преступницу.

– Для нас главное – спасти биокапсулу, – возразила Елена.

– Ищите ее на шаттле! – убегая, воскликнул Мирель. – А я заблокирую башню.

Он промчался к прозрачной шахте лифта, ведущего в диспетчерскую. Подъемник мигом донес его до вершины. Перед тем, как выйти в зал из переходного отсека, Мирель выудил из-за пазухи свой личный чип и приложил к терминалу. Огни в башне погасли, оставив лишь слабые отблески автономных светильников. Техника отключилась, лифт застрял в стеклянной колбе шахты. Кландестин высунул нос из кармана и беспокойно завертел головой. Мирель намотал цепочку с чипом ему на шею и подтолкнул в узкий технический лаз:

– Быстро дуй к нашим! Меня тут могут ждать.

Крыса оглянулась, а затем ловко начала пробираться через сплетения проводов. Мирель ворвался в диспетчерскую, тускло освещенную остатками питания. Кресло дежурного было повернуто спинкой, над которой виднелась пышная светлая шевелюра. Сидевший пыхтел, силясь взвести ключ на старт. Мирель крутанул вращающееся кресло, и владелец пышной шевелюры обернулся к нему лицом.

– Это ты? – не сдержал удивления Мирель.

– А кого ты хотел тут увидеть? – ответил насмешливый голос.

Прямо в лицо ему смотрели нахальные голубые глаза. Чистая кожа, увлажненная кремом. Ни единой щетинки на гладко выбритом подбородке. Пухлые розовые губы, скривившиеся в ухмылке.

– Ах ты, гад! – заорал Мирель и схватил сидящего за грудки. – Как я сразу не догадался? Тана не решилась бы угробить станцию вместе с живыми людьми. Она верой и правдой служила им долгие годы. Ее мог подбить только тот, от кого она потеряла голову. И конечно, им оказался самый знатный красавчик: месье Сержик Суляпин!

В самом деле: перед ним сидел молодой, подающий большие надежды глава департамента освоения экзопланет.

Сержик рассмеялся и похлопал его по рукам:

– С того момента, как покойный доктор Варга провел первую удачную коррекцию гена старости, мир изменился. Он разделился на бессмертных и смертных. Угадай, кто из них должен жить, а кто – умереть.

– И конечно, ты успел войти в число бессмертных?

– А как же? Кто упустит такой шанс? Хорошая новость: метод работает. А теперь плохая: на планетной базе найдется место только для меня и моих женщин.

– Так вот куда ты собрался удрать? Дед монтировал не модуль, а базу. Чем ты его подкупил?

– Твой старик был неподкупен. Но мне удалось разжечь его зависть. Я сказал, что биологи скрывают метод омоложения, и не хотят делиться с такими старыми пнями, как он. Дед переполнился праведным гневом и помог отвлечь внимание, пока я увозил саркофаг.

– Дед погиб, потому что ты обманул его. И как долго ты думаешь протянуть на безжизненной планете?

– Вечность. Ресурсов достаточно.

– А все остальные?

– Пусть летят, куда хотят.

– Они не улетят. Реакторы вышли из-под контроля. Скоро они взорвутся, и все живые умрут.

– Они смертны. Сейчас или потом – какая разница?

– И что ты будешь делать целую вечность в окружении своих женщин?

– У меня большие планы. Мы дадим жизнь новым поколениям людей, и все они будут моими потомками. Возникнет новое человечество, для которого я буду не просто родоначальником, а божеством. Избранным я пообещаю бессмертие, и за это они будут служить мне, как богу. Исполнять любую мою волю. Бессмертие нельзя дарить кому попало, иначе оно потеряет ценность. Мечта о нем ляжет в основу новой цивилизации, какой не видела история – разве это не великолепно?

– И, как положено языческому богу, начаться все должно с жертвы? С двенадцати миллионов людей, горящих в топке реактора?

– Мне жаль. Я не планировал убивать их. Но моя милая Изабелла перестаралась. Я давал ей задание всего лишь зачистить следы наших контактов со стариком, но ты прижал ее к стенке, и она показала, что такое любовь.

– Так она это сделала из любви? К тебе? И за что только они в тебя влюбляются?

Сержик самодовольно расхохотался:

– Тебе этого не дано. Ты не родился красавчиком. Вряд ли кто-нибудь огорчится, когда ты развеешься в прах.

Мирель зарычал от ярости и набросился на Сержика, но тот ловко ткнул в него электроимпульсным излучателем, и Мирель покатился по полу, извиваясь от боли. Сержик наклонился над ним и дал еще разряд. Миреля перекосило.

– Вижу, тебе это нравится, – заключил Сержик. – Полежи пока здесь. А я отправляюсь на планетную базу.

– Не выйдет! – через боль расхохотался Мирель. – Не забывай, что я техник. Пункт управления – мое хозяйство. Я отключил питание, и теперь ты застрянешь тут вместе со мной. Сгорят все – сгоришь ты.

– А если я попрошу тебя снова включить питание? – вкрадчиво спросил Сержик.

– Я тебе откажу! – торжествуя, выкрикнул Мирель.

– Мне придется тебя убедить! – скривился Сержик.

Он обмотал лежащего Миреля проводами и соединил их с импульсным излучателем. Разряд – и в глазах Миреля все померкло от болевого шока.

– Я буду нажимать на эту красную кнопочку раз в минуту, – сообщил Сержик. – Когда образумишься – дай знать.

Он обыскал связанного Миреля.

– Где твой чип? – бледнея, спросил он.

– Его нет, – едва ворочая языком, проговорил Мирель. – Я не такой дурак, чтобы принести его тебе в руки.

Сержик завопил и дал еще импульс. Мирель на миг потерял сознание, но тут же пришел в себя. Перед глазами плыли темные пятна.

– Долго ты не выдержишь. Не мучайся, скажи сразу, – тяжело дыша, потребовал Сержик.

– Долго не будет, – слабо выговорил Мирель. – Реакторы взорвутся через тридцать минут.

Сержик завизжал тонким голосом и начал посылать импульсы один за другим. Синие разряды пробегали по проводам, прожигая на комбинезоне Миреля горелые полосы. Запахло паленой кожей и человеческим мясом. Мирель держался еще несколько минут, а после провалился в забытье.

Как и все обитатели станции, Мирель никогда не бывал на Земле. Но сейчас ему снилось, что он летит над лазурным океаном, а вместо рук у него крылья, и соленые брызги волн бьют ему в лицо.

– Очнись, любимый!

Он распахнул глаза. Над его головой, за прозрачной крышкой саркофага, виднелось заплаканное лицо Елены. Кландестин в ее ладонях пытался ухватить лапками чип, на цепочке свисающий с толстой шейки. Одна из слез упала на крышку и покатилась вниз, оставляя на пластике долгий след. Капсула сама распахнулась, давая знать, что автоматическая программа свое отработала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Елена, склоняясь над ним.

– Как яблочко! – улыбнулся Мирель. – Боль прошла. И… надо же! Вот это да!

Он разглядывал свое отражение в блестящем бортике саркофага. Сквозь дыры изодранного комбинезона виднелись затянувшиеся раны, но самое удивительное: на его лице больше не было страшных ожогов.

– Сколько я тут пролежал?

– Десять минут.

– И что, теперь я бессмертный?

– Если бы! – через слезы улыбнулась Елена. – Десяти минут хватит только на то, чтобы подлечить. Никто не знает, что будет дальше. Может, ты теперь проживешь лет на триста дольше, чем остальные…

– А остальным осталось не больше четверти часа! – припомнил Мирель.

Он ловко выскочил из капсулы и опустился на пол. Елена склонилась ему на плечо, Мирель обнял ее и погладил по волосам.

– После нежничать будете, – прервал их Арман. – Нужно поймать этого упыря.

– А где он?

– Удрал. Нам пришлось включить питание, чтобы спасти тебя. Когда мы вошли, его уже след простыл.

Мирель огляделся. Саркофаг на широкой платформе стоял прямо под днищем шаттла.

– Для нас главное – сохранить технику омоложения, – сказала Елена. – Это труд нескольких поколений, он не должен пропасть.

– Везите саркофаг в ученый совет, – решил Мирель. – И оставайтесь на мостике – мне понадобится ваша помощь.

– А ты? – испугалась Елена.

– Я задержусь. Может, не все еще потеряно.

Мирель посадил крысу на крышку капсулы и отправил платформу в путь. Друзья помахали ему руками и поехали к выходу из ангара. А Мирель поднялся по лестнице в темное чрево шаттла.

Грузовой отсек доверху был наполнен запасами еды, топлива и кислорода. Все громоздилось такой горой, что Мирелю едва удалось пробраться на пассажирскую палубу. Едва он вылез из люка, как на него налетела визжащая девица в коротенькой юбочке. Он закрылся руками, но девица проскочила мимо, не обратив на него внимания, распахнула дверь и принялась спускать пассажирский трап. За ней пробежала Тана Тарос с перекошенным от гнева лицом. Председательница вцепилась девице в волосы и принялась беспощадно их драть, выкрикивая:

– Вон отсюда, бесстыжая шлюха!

Из глубины салона появился Сержик и попытался унять Тану. Та бросила девушку и обернулась к нему.

– Ты хотел взять с собой этих молоденьких сучек? – истошно закричала она. – Сколько тебе их надо? Десять? Двадцать? А как же я? Ведь ты клялся, что я у тебя одна!

– Танечка, успокойся, – забормотал Сержик.

Его лицо выглядело бледным и испуганным.

– Девушки понадобятся, чтобы восстановить популяцию, – продолжал он неуверенным тоном. – Ведь нам предстоит родить новое человечество. Только представь: ты будешь всеобщей матерью, а я – всеотцом…

– А они кем будут? – орала Тана, указывая на таких же девиц, столпившихся поодаль.

– Да успокойся же! Сейчас не время для истерик! – теряя самообладание, заорал в ответ Сержик.

Они были так увлечены ссорой, что не обращали внимания на окружающих. Мирель зарычал, выпрыгнул из люка и вцепился в противника. Сержик вздрогнул и изо всех сил отшвырнул его от себя.

– Как ты здесь оказался? – завопил он. – Почему ты не сдох?

– Значит, я должен был сдохнуть? Это твой план? – в ответ закричал Мирель.

Юные девицы воспользовались паузой и бросились к выходу. Тана ворвалась в их толпу и принялась лупить по раскрашенным лицам, вопя:

– Вон с моего корабля!

А Мирель и Сержик уже катались по полу, сцепившись, между рядами кресел. Сержик оказался сверху и принялся молотить его кулаком. Удары оказались намного сильнее, чем можно было ожидать от такого красавчика. Мирель попытался вывернуться, но противник крепко сжимал его. Наконец, тот запыхался и перевел дыхание.

– Вижу, ты держишься молодцом, – горячо зашептал Сержик, склоняясь к его лицу. – Тоже попробовал саркофаг? Ну и как это – знать, что станешь бессмертным? Если, конечно, кто-нибудь не убьет тебя раньше?

Мирель сделал рывок, чтобы сбросить противника, но эта попытка была жестко пресечена.

– Ты мог бы улететь с нами, – продолжал шептать Сержик, обдавая его слюной. – Не будь дураком! Впереди – вечность! У нас есть все – женщины, воздух, вода, и бесконечное время, чтобы построить свой мир. В нем мы будем богами. Подумай – богами!

– Зачем тебе я?

– Я не справлюсь один с этой бабьей толпой. Кто-то должен помочь мне управиться с саркофагом. Выгружать его придется вручную.

– Ты опоздал. Саркофаг уже едет на мостик.

Сержик неистово закричал и принялся изо всех сил колошматить Миреля по лицу. Но тот и в самом деле выдерживал удары лучше, чем прежде. Действие саркофага уже укрепило его организм. Сержик между тем потерял над собой контроль. Он вкладывал в удары всю свою ярость, собираясь забить врага до смерти.

Мирель выждал, пока тот поднимет обе руки, и сбросил его с себя. Сержик упал навзничь и ударился затылком о кресло, но выдержал и лишь принялся неловко барахтаться, пытаясь подняться. Мирель подскочил и заехал ему в грудь ботинком. Потом в живот. Потом в голову. Потом…

– Хватит! Сдаюсь! – завопил Сержик.

Все девицы уже разбежались.

– На шаттле всего пара десятков мест, – говорил Мирель, спуская связанного Сержика по трапу. – Кому их занять – решит ученый совет. А ты разделишь судьбу тех двенадцати миллионов, которых обрек на гибель.

Едва их подошвы коснулись палубы, как из-за стоек шасси выскочила Тана, набросилась на Миреля и впилась в него холодными, посиневшими пальцами. Не ожидавший нападения Мирель покачнулся. Сержик вырвался и принялся бешено лягать его, пока не повалил.

Тана быстро освободила запястья Сержика и жарко шепнула ему в ухо:

– Летим! Ты и я!

Он кивнул и бросился вверх по трапу. Тана задержалась у распростертого Миреля и въехала ему ногой в солнечное сплетение.

– Ты все чуть не испортил! – со злостью сказала она.

– Одного не пойму, – задыхаясь, проговорил Мирель, – зачем ты отпустила меня из-под стражи?

– Этот усатый олух быстро бы понял, что ты ни в чем не виновен, и начал бы искать настоящих преступников, – расхохоталась Тана. – Было забавно пустить его по ложному следу, чтобы он погонялся за тобой, как ищейка за куклой. А мы выиграли время.

Но Мирель смотрел не на нее, а на шаттл, из сопел которого вырывалось пламя. Огромные двери ангара засветились оранжевыми лампами, предупреждая, что готовятся раскрыться.

– Пока ты тут возишься, твоя любовь удирает, – сказал он.

Тана оглянулась и с удивлением уставилась на люки шаттла, которые с мягким шорохом закрывались.

– Сержик! Постой! Я еще тут! – слабо выкрикнула она.

Однако пассажирский трап уже исчез в глубине корабля. Дверца плотно прижалась к борту, не оставив ни щелочки в гладкой стенке. Тана ринулась под брюхо машины, где еще продолжала движение створка грузового отсека, вцепилась руками в край дверцы и повисла на ней. Но дверца так резко прижала ей пальцы, что она вскрикнула и рухнула на пол.

– Сержик! Меня не забудь! – завизжала она.

– Сейчас он откроет ангар, – сказал Мирель, поднялся и, прихрамывая, побрел к выходу из отсека. – Слышишь, ты, любовь всей его жизни? Быстро за мной, иначе вылетишь в пустоту!

Но Тана его не слушала. Она носилась вокруг шаттла и махала руками, пытаясь привлечь внимание Сержика, чей силуэт мелькал в кабине пилотов. Она подпрыгивала, голосила и цеплялась за шасси, все еще не в силах поверить, что любовник ее бросает.

Мирель придержал дверцы переходного отсека и крикнул:

– Сюда! Быстро!

Но по ангару уже разносилась сирена, предупреждающая, что начался спад давления. Дверцы отсека автоматически захлопнулись. Мирель оказался в лифте, который тут же понес его прочь. Он вывел на обзорный экран изображение с палубы.

Створки ангара распахивались в открытый космос. Было видно, как поток выходящего воздуха подхватил тоненькую женскую фигурку в белом костюме и вынес ее в космическую черноту. Двигатели шаттла взревели и выбросили столб яркого пламени. Корабль медленно поднялся над палубой и поплыл в сторону яркой планеты, освещенной далекой звездой.

Транспортная линия принесла Миреля в двигательный отсек. Он находился в самом конце «Огненного дракона», на кончике его длинного хвоста. Ядерные реакторы поглощали плазменную смесь, разогревали водород и выбрасывали его в сопла, придавая кораблю ускорение. Магнитные зеркала сдерживали управляемую термоядерную реакцию, не давая ей превратиться в мгновенный атомный взрыв.

Но теперь слаженная работа зеркал была нарушена, реактор перегревался, и огненная плазма хлестала из камеры прямо в космос, расцвечивая пустынную черноту снопом ослепительных искр.

Нечего было и думать подобраться к реакторам близко. Из контрольного зала можно было только управлять смещением сопел, меняя направление движения. Но теперь водород вытекал в пустоту, не успев достигнуть сопел, и лишь малая его часть расходовалась на то, чтобы подтолкнуть станцию.

– Я ведь знаю, что делаю? – бормотал Мирель, вскрывая ящики с перевернутой буквой «А».

В изолированных ячейках хранились капсулы из блестящего металла, каждая размером с ладонь. Внутри капсул, зажатые силовыми полями, висели в вакууме маленькие комочки антивещества.

Мирель вынул из ячейки одну капсулу – за ней потянулся тоненький проводок, подающий питание внутрь.

Несколько минут у него ушло на то, чтобы надеть скафандр, разгерметизировать отсек и выбраться наружу, в открытый космос. Он оказался на спине «Огненного дракона», на вершине его кормы. Отсюда корабль и вправду напоминал крылатого зверя, совершающего бросок, но сейчас кончик хвоста сиял недобрым багровым отсветом и стрелял языками пламени.

Держась за страховочный фал, Мирель облетел периметр и на каждой несущей ферме поставил по капсуле с зарядом. В невесомости делать это было непросто, к тому же корабль вращался вокруг оси, так что далекая звезда и большой диск серебристой планеты вертелись над головой, как карусель. Когда толстый хвост корабля оказался обвит проводами, упревший Мирель вернулся в отсек, впустил воздух, откинул стекло гермошлема и отдышался.

Рука в плотной перчатке скафандра легла на рубильник распределительного щита, с которого управлялась вся энергосистема отсека.

Внезапно прозрачная стенка, ведущая к агрегатному отделению, вспучилась и начала прогибаться. Сквозь дыры в стеклопластике ударили языки огня. Кресла дежурных, пульты, информационные панели, сделанные из жаростойких материалов, принялись оплавляться. Мирель почувствовал, как запахло палеными волосками c его бровей.

Он быстро ткнул пальцем в панель инфосети – она еще держалась. На экране показался зал ученого совета. Озабоченное лицо Армана с широко распахнутым механическим глазом склонилось над камерой – гаитянин пытался взять в руки управление двигательным отсеком. За спиной у него маячила Елена, перебирающая данные о росте температуры в реакторе. Рядом с Еленой в глубоком кресле покоился седой Ларс Линдквист. Его голубые глаза живо поблескивали из-под кустистых бровей.

– А вот и наш друг, – сказал старый Линдквист.

Он первым заметил, что Мирель вышел на связь.

– Мирель, ты жив? – обрадовалась Елена.

– Лена, прости меня, – сбивчиво заговорил Мирель. – Мне некогда даже попрощаться. Включайте маршевые двигатели на полную мощность. Ускоряйте корабль до максимума. Ваша задача – убраться как можно дальше.

– От бомбы под собственным задом не уберешься, – возразил Арман.

– Времени хватит, чтобы разогнаться до трети световой скорости. Если все выйдет, то вы улетите в открытый космос.

– А как же реакторы? – спросил Линдквист.

– Это моя забота, – сказал Мирель и отключился.

Маршевые двигатели завыли, выходя на режим полной тяги. Корабль начал разгон. Серебристая планета на экране внешнего обзора поползла вниз и пропала из виду.

Магнитные зеркала дрогнули. Пылающий хвост дракона превратился в огненный цветок, распускающийся посреди вечной космической ночи.

Остановившимся взглядом Мирель наблюдал, как меняются цифры, показывающие скорость корабля. Одна сотая световой… Одна десятая… Двадцать пять процентов, и вот наконец расчетные тридцать три, больше уже не будет…

– Внимание! Опасность! Реакция становится неуправляемой, – бесстрастным голосом сообщил автоинформатор сети.

Зажмурив глаза, Мирель изо всех сил рванул рубильник распределительного щита. Подача энергии по проводам прекратилась. Силовые поля перестали удерживать антивещество в капсулах, оно ударилось о стенки и взорвалось. Десятки ослепительных вспышек сверкнули на внешней обшивке, разрывая опоры хвостового отсека.

У разогнавшегося дракона, устремившегося в космическую черноту, начал отваливаться хвост. Еще несколько мгновений – и вся кормовая часть отделилась от жилой половины станции, превратившись в комету, пытающуюся догнать свою голову.

Несколько секунд оба обломка летели параллельными курсами, но затем мощная тяга двигателей начала отклонять хвост, потерявший центр тяжести. Мирель в объятом пламенем контрольном зале пытался управлять отклонением сопел: каким-то чудом те еще подчинялись командам, которые он отдавал вручную.

Несколько маневров – и хвост развернулся в обратную сторону. Сопла ударили раскаленным газом вслед улетающей станции, но та удалилась настолько, что пламя ее не коснулось. Со всей скоростью обломок хвостовой части понесся обратно, к планете.

Перегрузка придавила Миреля к полу, по которому пробегали языки пламени. Пока не отключились экраны, он наблюдал, как железный хвост входит в плотный слой атмосферы, как начинает сгорать от трения, превращаясь в сплошной огненный шар. Неуправляемый обломок закрутило, он начал бешено вращаться, плюясь всплесками плазмы. Миреля сдавило, а затем изо всех сил бросило на раскаленные стены, сквозь которые уже прорывалось пламя.

Пылающий метеор стремительно несся к планете – прямо к той ее части, где на уютном островке, рядом с недавно отстроенной базой стоял на взлетной полосе шаттл со спущенным трапом. Одинокий человек в кабине пилотов наблюдал за падением, и сквозь окна кабины просвечивали его расширенные от ужаса глаза.

В зрачках отразился несущийся на него огненный столб. Затем раздался взрыв – такой мощный, какого эта планета не видела от сотворения времен. Взрыв смел с лица земли все – и маленький шаттл, и сидящего в нем человечка, и игрушечную базу, которую люди строили, как им казалось, на века.

Еще долго в атмосфере кружил огненный вихрь, разбрасывая на десятки километров вокруг клубы гари и пепла. Но наблюдать его было некому – планета осталась пустынной, какой она была до тех пор, пока люди не нарушили ее покой.

В разогнавшейся космической станции погасли аварийные сирены. Жуткий вой и алые сполохи света перестали сотрясать коридоры. Испуганные люди потянулись в жилые каюты и на рабочие места.

На капитанском мостике царила гробовая тишина. Одна Елена плакала навзрыд, уронив голову на ладони.

– Похоже, этот парень нас спас, – негромко произнес седой Линдквист, просматривая данные инфосети.

– Да, угроза миновала, – подтвердил коммандер Руис.

– Что теперь с нами будет? – спросил Арман.

Его механический глаз закрылся, железные руки втянулись и спрятались за спиной, отчего он снова стал похож на человека.

– Продолжим путешествие вглубь вселенной, – откликнулся Линдквист. – Ресурсов у нас хватит на века. А если перестанет хватать – создадим заново.

– Двигатели можно отстроить, – сказал один из членов совета. – На это уйдет много времени, но оно у нас есть.

Елена оторвала ладони от мокрых щек и слабо произнесла:

– Уж чего-чего, а времени у нас теперь сколько угодно. Мы сохранили капсулу генной коррекции, а вместе с ней – и всю технологию омоложения. Мирель думал, что вечная жизнь имеет смысл только тогда, когда она доступна для всех.

– Единственный способ стать бессмертным – сделать дело, которое не забудут, – произнес Линдквист. – Младший техник Мирель Стан первым из нас понял это.

– Память живет дольше тела, – отозвался Арман.

– Важно не то, сколько длится твоя жизнь, – утирая слезы, проговорила Елена. – Важно то, как ты ей распорядишься.