Текст книги "Паола. Темный кристалл"

– Нет, дружок, – прошептала она, – такой радости я тебе сегодня не доставлю.

Призванные Когти осветили тропу фиолетовым светом, вызвав у противника странный мяукающий крик. Но замешательство его было кратким, и вот уже он снова летит на неё, оставляя на камнях глубокие царапины. Паола, припав к земле, пропустила над собой рассекающую воздух лапу и, резко вскочив, оказалась за плечом противника. Когти пропели короткую песнь и, почти не встретив сопротивления, отсекли конечность чудища в плече. Крик боли резанул по ушам, но Паола уже заносила руку для нового удара, пока ослеплённый болью зверь метался по тропе, разбрызгивая кровь. Она прыгнула на спину спутнику смерти, вонзая Когти в толстую шею, всем своим весом давя противника к земле. Магическое оружие почти отсекло омерзительную голову чудовища, но его тело еще пыталось сопротивляться неминуемому концу, содрогаясь с каждой секундой всё меньше. Судороги становились всё слабее, и вот зверь, преследовавший её в горах, наконец, затих, испустив тихий стон.

Паола поднялась на ноги, осматривая свою одежду, которая, не подвергшись повреждениям, была сплошь заляпана кровью поверженного чудища:

– Проклятье! – Выругалась Паола, разочарованно качая головой. Кровь спутника смерти страшно смердела, что чувствовалось даже на морозе. Придется тратиться на новые вещи, потому как дальше с таким «букетом» ход ей будет заказан.

Она поспешила вниз по тропе, так как ей совсем не улыбалось ночевать под стенами города, в чистом поле. Стража запирала на ночь ворота в целях безопасности, и опоздавшим путникам оставалось лишь одно – ночёвка под открытым небом. Несмотря на то, что холод всегда сопровождал вампиров, привыкнуть к нему Паола так и не смогла.

Быстрым шагом она спустилась на тракт и, обернувшись еще раз, глянула на сахарные шапки Улдан-Гхаша, вновь дивясь его величию. Хотя схватка с чудищем длилась, казалось, секунды, Паола чувствовала, как ноги её дрожат от перенапряжения. А жажда, сдерживаемая силой воли, готова вырваться из-под её контроля. Ей нужна была кровь, ванна и горячее вино со специями. И именно в таком порядке. Поэтому она, не торгуясь, отдала два медных коня стражнику с изрытым оспинами лицом, который похотливо оглядывал её, в то время как его напарник записывал ответы Паолы на стандартные вопросы «кто, куда, зачем?». Она ощущала липкость его мыслей, от которых хотелось отмыться, желательно огромным количеством воды с мыльным корнем.

Наконец, процедура была окончена и Паола спешно устремилась на поиски трактира. Солнце, скрывшееся за горами, оставшимся краешком освещало дорогу. Узкие кривые улочки, извиваясь по одному им известному плану, начинали тонуть в глубоких тенях, что неизменно заставляло браться за работу фонарщиков. Звук шагов Паолы становился громче, а людей, попадавшихся навстречу – всё меньше. Она попыталась остановить прохожего, чтобы узнать дорогу, но мужчина, едва не крича, вырвался и убежал, размахивая руками и что-то невнятно выкрикивая.

– Сумасшедший! – бросила в сердцах вампирша и твердо решила узнать, где находится трактир, прежде чем впиться кому-нибудь в глотку. Внезапно она обратила внимание, что все ставни на окнах домов закрыты, а людей по обыкновению должно быть гораздо больше. Паола насторожилась. Что-то здесь было не так. Возможно, она сразу бы почуяла неладное, если бы жажда не ослепляла её, а борьба с ней не отнимала всё внимание. В тот миг, когда солнце окончательно скрылось за громадой Улдан-Гхаша, город погрузился во мрак. Ни один фонарь так и не был зажжён. Паола, по привычке избегавшая использовать в людских поселениях магию Когтей, достала из мешка тьягу. Ночное зрение давало ей свободу передвижения не зависимо от освещённости, поэтому она продолжила свой путь.

Сначала она почуяла запах. Словно кто-то разлил по улице миндальное масло, но за ним скрывался еще один запах – разложения.

– Просто чудесно! – зашипела вампирша. – Просто, d’haenn dan, как расчудесно.

Ей был знаком этот запах, особенно хорошо ей было известно, что последует за ним. Изучая немногие уцелевшие магические книги, она узнала, что часто маги, пытавшиеся получить силу из Источника Мёртвых, становились проводниками в мир Зидии сил, которые еще до Падения назывались – исчадиями. Иногда эти маги становились личами – Королями Мёртвых, повелевающими ордами нежити. Они могли поднимать мёртвых или обращать в себе подобных несчастных, попавшихся на их пути. Говорят, эти твари питались душами своих жертв, становясь сильнее с каждой поглощенной душой. И горе тем, кто не сумел спастись от их алчного взгляда, такие лишались Посмертия, становясь рабами пожравшей их твари на веки вечные. Чем сильнее лич, тем больше исчадий мог призвать он себе на помощь, и тем сильнее была его связь с источником Мёртвых.

Паола всерьез стала подумывать, чтобы выйти из города, попросту перемахнув стену, когда запах стал насыщенней, а в конце улицы вспыхнули и погасли два красных глаза. Не прекращая бормотать под нос проклятия, вампирша изготовилась к драке, потихоньку ослабляя поводок контроля над жаждой. Она услышала цоканье копыт, и в тот же миг запах стал просто одуряющим.

– Что же ты не бежишь, глупое мясо?! – раздался жутко звучащий голос, словно кто-то провел гвоздём по стеклу. Паола скривилась, но решила дать сначала высказаться «болтуну». – Или мясо решило сопротивляться? Что ж, порадуй Гхаш’жгара, мясо.

Молчание было вознаграждено явлением хозяина мерзкого голоса. Это оказалась человекоподобная тварь, на высоких козлиных ногах, оканчивающихся мощными копытами, которые высекали искры из мостовой. Узкие плечи, на которые было наброшено подобие плаща и непомерно длинные руки дополняли портрет. Но венцом этого творения была голова – тонкое лицо, вполне человеческое, несло на себе отпечаток жестокости и порока. Безгубый рот щерился в зверином оскале, демонстрируя вполне, казалось бы, человеческие зубы. Заканчивали описания рога – витые, они загибались на подобие бараньих и казались достаточно прочными, чтобы проломить ими стену.

– Не хочешь поиграть в догонялки, мясо? – добавило в голос издевательской радости исчадие. – Я даже дам тебе фору…

– Себе дай, – оборвала словоизлияния Паола, вбрасывая тьягу в ножны и одним махом призывая Когти. – Посмотрим, какой ты в деле, падальщик.

С последним словом, она ринулась вперёд, пользуясь замешательством «болтуна». Её когти пробороздили грудь исчадия, и оно завопило так, что Паола второй раз за день едва не оглохла. Раны от её когтей тем временем стали обугливаться и, не прекращавшая визжать, тварь бросилась удирать. Выругавшись, вампирша бросилась следом. Эту мерзость следовало вернуть обратно за грань, откуда она выползла, но еще важнее было узнать о хозяине, выманившем её в этот мир.

Что-что, а бегать тварь умела. Паола нагнала её на площади, когда, не вписавшись в поворот, исчадие врезалось в стену дома и рухнуло, подняв оглушительный шум. Но город ответил на этот кавардак полным безмолвием. Паола рванулась вперёд из последних сил и вонзила Когти в затылок не успевшей подняться твари. Та, наконец, захлебнулась собственным криком и, издав какой-то булькающий клёкот, осела на мостовую. Запах миндаля стал перебиваться запахом горелого мяса, которое теперь с катастрофической скоростью испарялось с костей, превращаясь в мерзко выглядевшую субстанцию. И спустя считанные мгновения только пятно на камнях напоминало о ночном происшествии.

Острый слух вампирши уловил крик, в котором в равной степени смешались боль и ярость. Что-то подсказывало ей, что кричал призвавший исчадие и, если она хотела покончить с этой историей и до утра принять ванну, следовало торопиться. Одним мощным прыжком она взлетела на балкон, выступающий на втором этаже двухэтажного дома, а оттуда перебралась на покрытую черепицей крышу. Приблизительно определив направление, она рванула в ту сторону. Это была знатная гонка! Несколько раз она едва не рухнула вниз, поскальзываясь на черепице. Расколотые плитки вместо неё оканчивали свой путь на мостовой громким взрывом, соревнуясь с петардами на празднике середины зимы.

Наконец, она остановилась на покатом коньке чьего дома, держась за флюгер. Что делать дальше? Неизвестный колдун был где-то неподалёку, но возможности его учуять у Паолы не было. И тогда она решилась на отчаянный шаг:

– Эй, ты! Колдун-недоучка! Куда ты спрятался?! Даже твой козлоногий дружок нашёл в себе храбрость высунуть свой нос! Ну, где же ты! Иди сюда, поговорим! Или ты боишься женщины?! А может, ты – евнух?! Ха-ха! Выходи, евнух!

Так продолжалось еще некоторое время, пока чей-то яростный рык и звук расколотого дерева не подсказали Паоле, что цель ею достигнута. Над крышами домов поднялось облако, на котором стоял совсем молодой чернокнижник, но с лицом, перекошенным такой яростью, что вампирша при других обстоятельствах обошла бы его по широкой дуге. В одной руке он держал жезл, другую же направил в сторону Паолы. Почуяв угрозу, она перепрыгнула на другую крышу, и в тот же миг невидимая сила перекрутила флюгер так, словно он был сделан не из железа, а из бумаги. Поняв, что колдуну требуется взять точный прицел, на упреждение он стрелять не мог, Паола вновь сменила крышу под аккомпанемент взрывающейся черепицы. Она снова перепрыгнула, на этот раз чуть ближе к намеченной цели.

Так продолжалось некоторое время – она замирала, давая своему преследователю иллюзию точности, а затем резко меняла позицию, с каждым небольшим шажком оказываясь всё ближе. Наконец, когда их разделяла всего одна крыша, Паола внезапно выхватила тьягу и изо всех сил метнула ее, целясь в грудь колдуна. Не ожидавший такого поворота, чернокнижник отбил летящий в него клинок, но потерял из виду противницу, что в реальном бою грозит только одним – смертью. Через мгновение за его спиной возник размазанный скоростью силуэт, и мелькнувшие когти перечеркнули живот колдуна, а блеснувшие в лунном свете клыки вспороли шею. Он закричал неожиданно тонко и, потеряв контроль над облаком, рухнул вниз. Спустя мгновение рядом с ним приземлилась вампирша:

– Кто дал тебе силу, дурачок? Кто наставил тебя на путь мёртвых, отвечай?

Колдун захрипел, Паола нагнулась ниже, чтобы расслышать, но после произнесённого одного единственного слова у него на губах запузырилась кровь, и он обмяк. На всякий случай, Паола проткнула колдуна когтями и отправилась поднимать верную тьягу, упавшую где-то неподалёку, шепча под нос услышанное слово:

– Повелитель.

Глава 4

Искать посреди ночи трактир в незнакомом городе казалось Паоле целью неблагодарной и даже безумной. Страх, в котором жил город последнее время, сковал языки людей крепче цепей. Видимо, ночной террор давал хорошие результаты, что даже ночные удальцы носа не казали из-за крепких дверей. Покрутившись по месту недавней схватки, вампирша подобрала отброшенную колдуном тьягу, и тут в голову ей пришла мысль – что неплохо бы отыскать дом чернокнижника. Последнее слово сильно встревожило и в то же время обрадовало её – наконец-то спустя столько лет она наткнулась на след зловещего и таинственного Повелителя.

Если бы колдун был постарше да поопытней, она бы так легко не отделалась. Да он мог вообще не показываться из своего логовища. Паола вспомнила треск, предшествовавший его появлению, значит, где-то что-то сломано. Хотя в той катавасии, что они устроили, найти нужное по такой примете, как разломанная дверь или окно, не представлялось возможным. Паола начала злиться. Ванна, о которой она столько мечтала, казалось, только что показала ей язык, ускользая в туман. Она резко повернулась на каблуках и решительным шагом направилась к телу убитого чернокнижника. Один взмах сабли и голова покойного покинула уже ненужное тело. Подняв её за волосы, вампирша решительным шагом направилась к ближайшему дому, выбрав тот, что выглядел побогаче. Игнорируя медный молоточек для вызова слуг, она заколотила в двери кулаком.

– Подите прочь, разбойники! – раздался старческий голос. – До утра не терпится, что ли?! Вот спущу собак, будете знать! И так весь город подняли своими игрищами нечестивыми. Не открою!

– Я с добрыми намерениями, милсдарь, – тонким девичьим голоском произнесла Паола. – Отсюда все сбежали, улица пуста, а я… не знаю куда идти. Можете глянуть из окна, я совершенно одна.

В конце своей речи, Паола почти натурально всхлипывала. Её весьма посредственная игра, тем не менее, подействовала – сначала раздались шаги, а затем звук отпираемых многочисленных засовов и цепочек. Наконец, двери приоткрылись, разрезав ночной мрак острым лезвием жёлтого света. В одной руке старик держал кинжал, в другой – фонарь. Паола одним резким движением выбила у него кинжал и, прижав к стене, зажала рот рукой:

– Я ничего не сделаю тебе, старик. Просто не брыкайся и не пытайся вырваться. Я задам пару вопросов и растворюсь в этой неспокойной ночи. Так что, договорились?

Хозяин дома что-то утвердительно промычал, испуганно выпучив глаза, и Паола подняла руку, в которой болталась голова колдуна. Он попытался завизжать, но вампирша была наготове и снова зажала ему рот.

– Я сказала -без фокусов, старик! Мне нужно знать, кто это и где живёт? Всё! Ответишь на вопросы и больше никогда меня не увидишь! Еще раз спрашиваю, говорить будешь?

Старик как-то весь обмяк, словно из него вытащили стержень и вновь утвердительно кивнул головой.

– Просто отлично! Так чья же эта прелестная голова, дед?

– Серый волк тебе дед, – буркнул старик. – Сынок это старший прелата нашего – Удольфа Бергазино. Это с ним ты тут по крышам носилась, что ли?

– Не твоё дело, старик. Не забивай свою седую голову. Где жил этот достойный член общества? Сможешь показать?

– Отчего же не помочь юной деве в её поисках, – ехидным голосом произнёс старик. – Отсюда буквально в двух шагах площадь Буерганно, на ней трёхэтажный особняк. Не ошибёшься, он там один такой.

– А ты не врешь, дед?

– С чего бы, – пожал плечами старик. – Да и ножик мой у тебя. К тому же в городе мало кто его любил. Уж больно странным был.

– Странным?

– Да, можно и так сказать. Всё делишки какие-то мутные. Друзья, что твои висельники, один другого краше. Приходят, уходят. Давно бы им городская магистратура занялась. Да только отца боятся. Его священство не на последних ролях в епископате заседает, с такими не шутят.

– Неплохо, – буркнула себе под нос Паола, отпуская хозяина дома. – Спасибо, что помог, старик.

– Уж лучше – дед, – проворчал старик, закрывая за ночной гостьей дверь.

Нужно было подумать, но Паола была из тех типов личности, что думают на ходу. Картина пока вырисовывалась туманная, но визит в дом мертвеца мог пролить некоторый свет на происходящее. Идти действительно оказалось не далеко, а площадь была чуть больше пятидесяти локтей в диаметре и окружена, словно частоколом, аккуратными, увитыми плющом двухэтажными домиками сказочного вида. От такой пасторали вампиршу аж перекосило. Но искомое оказалось прямо перед ней и, отбросив архитектурные предубеждения, Паола стремительным шагом направилась к дому.

Массивная дверь из чёрного дуба, усиленная железными полосами. Такую позволить мог себе не каждый, да и мастерских, делающих двери на заказ в этой части людского государства, не было. Значит, на заказ. Значит, безумно дорого.

– Чего тебе не хватало, дуралей?! – покачала она головой.

Подойдя ближе, Паола не ощутила присутствия кого-нибудь живого в доме и осторожно потянула дверную ручку. Вопреки её ожиданиям, отлично смазанные петли не издали не единого скрипа, открывая то, что должно быть закрытым. «Значит, всё-таки вышел через дверь, – почему-то эта мысль не давала ей покоя». Что-то во всей ситуации было неправильным. Но это что-то пока ускользало от нее.

Внутри дом был обставлен богато, но без кричащей неуместности. Шкуры зверей, картины на стенах, страж, полный доспех тяжеловооруженного пехотинца с башенным щитом, стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж. Дальше шла столовая, комната прислуги и кухня. Заглянув в каждую и отметив отсутствие на первом этаже других людей, вампирша, осторожно ступая, стала красться по лестнице. Второй этаж встретил её не менее интересно – чучела животных, картины, теперь к ним добавились еще и статуи, и много дверей. Видимо, это был жилой этаж, где спал хозяин и гости. Не останавливаясь, Паола устремилась на третий этаж, где по её прикидкам должна была оказаться лаборатория или комната для заклинаний. Но, к её негодованию, вход на этаж перегораживала дверь, под стать входной, а ключ, если он и был, остался либо на теле хозяина, либо дверь была закрыта изнутри. Она толкнула дверь. Ничего. Не раздумывая, Паола призвала Когти и одним ударом вырвала замок, после чего ударом ноги распахнула дверь и осторожно вошла в комнату, справедливо полагая, что у колдуна не было времени оставить ей гостинец, в виде какого-нибудь поджаривающего заклинания. И снова её ждал сюрприз. Возле распахнутого окна спиной ко входу стояла высокая фигура в тёмном плаще. Даже после произведённого ею шума она не соизволила повернуться:

– А ты очень шустрая девочка, раз расправилась с Муэро так быстро, – низким, нечеловеческим голосом произнес неизвестный. – Очень жаль, что придется тебя убить, – добавил он, поворачиваясь. И впервые за долгое время по спине Паолы пробежал холодок страха, когда незнакомец скинул капюшон. Нечеловеческое лицо с раскосыми огромными глазами, которые источали зеленое, потустороннее свечение. Высокие скулы, почти безгубый рот, что сейчас растягивался в улыбке, демонстрируя ряды треугольных, как у акулы, зубов. Волосы, заплетённые во множество косичек, собраны в хвост и больше напоминающие скорпионьи хвосты:

– Сид’дх! – Вампирша буквально выплюнула это слово. – Что ты здесь делаешь, мерзкий предатель?!

– Не надо кипятиться, моя дорогая, – от его улыбки несло скрытой агрессией, буквально физически ощутимой. – Мы мило поболтаем, а потом то, что от тебя останется, я выставлю на утреннее солнышко. Представляю, как это должно быть трогательно – встреча старых друзей. Не находишь? – Смех сид’дха мог напугать любое живое существо, столько в нём было жестокой радости от предвкушения убийства.

– Это ты тот Повелитель, о котором мне пропел перед смертью твой ученик? – Паола была в равной степени в гневе и желании броситься на извечного врага, но информация, которой он мог бы «поделиться», стоила больше тысячелетней мести.

– О, что ты, моя милая! – Сид’дх потешался над ней. – Повелителю нет дела до маленького колдунишки, к тому же, не умеющего хранить секреты.

– Я не твоя, и уж тем более, не милая, – огрызнулась Паола и сделала первый шаг по направлению к древнему врагу её расы, вернее, тех несчастных осколков, что сейчас прячутся по тёмным закоулкам Зидии. Тьяга сама собой оказалась в её руке, вызвав на лице сид’дха лишь улыбку. Она осторожно, маленькими шажками стала красться к нему, но сид’дх шевельнул кистью, и невидимый кулак ударил её в живот, отбросив, словно надоевшую игрушку. Сломав какой-то столик своей спиной, Паола ударилась о стену, при этом верный клинок отлетел в сторону, а дотянутся до него не было никакой возможности. А сид’дх оказался уже рядом. Его тонкая, но невероятно сильная рука схватила её за горло, легко вздёрнув вверх так, что сапоги болтались над полом. Несмотря на весь кошмар происходящего, Паола обратила внимание на кольцо с огромным раухтопазом на безымянном пальце.

– Как ты здесь оказалась, кровососка?! – Разъярённо прорычал он, сжимая её горло стальными пальцами. – Кто подсказал тебе путь в этот занюханный городишко?

После каждого вопроса сид’дх тряс её, как куклу, впечатывая при этом в стену. Судя по всему, он действительно пришёл в бешенство не от убийства своего ученика, а от того, что столкнулся с вампиршей.

– Мы догадывались, что не все вы сдохли тогда. Кого-то мы поймали сразу, кого-то через десять, сто лет спустя. Но вы, как крысы, забились в самые глубокие норы, чтобы вылезти на свет именно сейчас! Что ты забыла здесь? Отвечай!

Последний вопрос сопровождался особенно сильным рывком и Паола почувствовала, как трещат шейные позвонки. Вампиры могли не дышать долгое время, но у всего был предел, и сейчас Паола подошла к его краю. Зрение уже туманилось, сознание плыло, но тут сид’дх понял, что убивает своего пленника и ослабил хватку.

– Нет, так просто ты не умрёшь, – засмеялся он. – Прежде расскажешь, где скрываются твои дружки, а затем мы вместе понаблюдаем рассвет.

– П-пошёл ты, – прохрипела Паола, сделав несколько судорожных вдохов. Смятая гортань медленно начала восстанавливаться. – Я не боюсь тебя.

Сид’дх искренне рассмеялся и, шепнув что-то на своем языке, указал пальцем на скорчившуюся у стены вампиршу. Молния, вылетевшая следом из его руки, обвила Паолу, словно кокон, укутавший гусеницу для перерождения в бабочку. И весь мир обратился в озеро расплавленной боли, в которое бросила её магия сид’дха. Когда же он снял своё заклинание, одежда и волосы вампирши дымились, на руках и лице появились ожоги, которые быстро чернели. Он мог испепелить её сразу, на месте. Но предпочел поиграться, как сытый кот с придавленной мышью.

– Однако, я всё еще не услышал, в какой норе скрываются мои старые друзья, – сид’дх присел рядом с ней на корточки, поднимая за подбородок её голову.

– Поищи в своём нужнике, ainn’ghall ffhej –плюнула ему в лицо Паола. Он улыбнулся и тут же наотмашь ударил её по лицу. – Упёртая. И мне это нравится, честно. Боюсь, только времени у меня нет, – тут он деланно вздохнул. – Боюсь, и у тебя тоже. Допускаю, что ты случайно наткнулась на Муэро. Я могу допустить, что и победила его только по воле случая. Но вот чего я никак не могу допустить, так это то, что ты вообще нашла этот город. Так что здесь все случайности обрываются. Еще раз спрашиваю, что ты здесь забыла?! Говори. До восхода остаются считанные минуты, тебе ли не знать.

– Гуляла. – Прохрипела Паола, вытирая с разбитых губ кровь. – Не было у меня здесь никаких дел, предатель.

– Ах, сколько гнева в такой маленькой девочке. – Оскалил зубы сид’дх. – К сожалению, у меня дела. Да и твоё время вышло.

Он снова схватил её и словно мешок потащил в сторону окна. Паола кричала, просила пощады, но видела только кривую ухмылку на его бесстрастном лице. Тогда, покорившись судьбе, она обмякла, прекратив сопротивление и отстранённо наблюдая за распахнутыми настежь ставнями, за которыми уже вовсю наливался золотом край неба. Она успела увидеть нарисованную в углу комнаты сложную пентаграмму, края которой источали точно такое же зелёное свечение, что и глаза сид’дха. Тем временем победитель сжал пальцы на её горле и с легкостью, оторвав от пола, на вытянутой руке выставил в окно, оставив болтать ногами в десятке локтей над мостовой.

– Как я и говорил чуть раньше, маленькая кровососка, пришло время прощаться. Спасибо тебе за доставленное удовольствие снова убивать таких, как ты. Меня прямо ностальгия разобрала, как вспомнил, что мы вытворяли с вашими женщинами и детьми, – сид‘дх мечтательно прикрыл глаза. – Эти воспоминания дорогого стоят… а вот и оно, – оборвал он сам себя, – поприветствуй свою смерть, dhaenne.

Солнечные лучи копьями нестерпимого золотого света ударили над крышами Хвандара, подобно тяжелой коннице, разметая лоскуты тьмы. Устремляясь во все закоулки, смывая ночные страхи и треволнения у жителей городка.

– Тогда позволь подарить тебе еще одно воспоминание, – прохрипела Паола, призвав Когти и одним взмахом отсекая держащую её руку. Сид’дх завопил, что есть мочи, а Паола, уже приземлившись на мостовой, сорвала с горла цеплявшуюся за неё руку, на которой всё так же блестело кольцо. Стянув его с пальца и сунув в карман, она ураганом бросилась обратно в дом. Перепрыгивая через пять ступеней Паола, наконец, достигла верхнего этажа, но, распахнув двери заклинательной комнаты покойного Муэро, обнаружила, что комната пуста. Пентаграмма, на которую она обратила внимание в течение их «беседы», тихо гасла, зеленый дым становился всё прозрачней и, наконец, совсем иссяк.

– Ушёл, – в сердцах бросила она. – Живучий, гад.

Паола еще раз окинула комнату беглым взглядом, стараясь найти что-нибудь, что смогло бы навести её на сид’дха. В это время с улицы раздались крики многочисленной толпы встревоженных горожан, призывающих стражу и Паола, решив, что ей ни к чему встречаться с добропорядочными слугами закона, устремилась к выходу. Но тут её взгляд всё-таки наткнулся на действительно заслуживающую внимание вещь – книгу в кожаном переплете, лежащую под столом с ингредиентами колдовства. Подхватив находку, Паола устремилась на первый этаж и через дверь для кухонной прислуги покинула «гостеприимный» дом. Уже удаляясь по еще не заполненной людьми улочке, она услышала крики отвращения, когда горожане нашли отрубленную руку, совсем не похожую на человечью. Перед её внутренним взором, несмотря на все ночные перипетии, вновь маячила ванна.

Глава 5

Отмокая в мыльной воде, Паола перебирала в голове события последних дней. Что-то было не так. Какая-то деталь не давала ей покоя. Она поморщилась, будто прогоняя тревожные мысли, но отсутствие достойного объяснения случившемуся вызывало злость. Она шевельнулась, и вода в ванне пошла рябью. Глядя на неё Паола решила, что какое-то её действие запустило череду встреч и событий. Оставалось понять – какое?! Протянув руку, она взяла со стоящего рядом стула с вещами трофейное кольцо. Раухтопаз считался камнем чернокнижников и всех, кто связан с магией, так или иначе. Прекрасно ограненный, оправленный в тёмное шайерское серебро, столь же редкое на Зидии, как и сид’дхи, камень словно пытался что-то сказать Паоле. Но она пока не понимала, что именно.

К тому времени, как вода окончательно остыла, Паола приняла решение и, выйдя из ванны, завернувшись в полотенца, долго стояла у зеркала, разглядывая образ, который не изменился за прошедшие столетия. Расторопная служанка принесла ей чистую одежду, пока её собственная проходила очищение мылом и паром. Придирчиво осмотрев разложенные перед ней платья, Паола остановилась на тёмно-синем: с V-образным вырезом на груди, более подчёркивающим все достоинства, чем скрывающим, длинными широкими рукавами и утягивающим и без того узкую талию корсетом. Переодевшись с помощью смешливой служанки, часто и с удовольствием заливавшейся столь заразительным смехом, что, обычно сдержанная, вампирша не удержалась и всё-таки рассмеялась. После того, как платье было примерено и одобрено, настала очередь обуви. Сапоги Паолы требовали если не замены, то тщательного ремонта, и Фельдия, которая, казалось, знает обо всех в своём городе, тут же вызвалась снести их обувщику. Поэтому в её отсутствие её длинными волосами, сейчас распущенными, занималась другая служанка, на редкость молчаливая, но старательная. И полностью отдавшись во власть гребней, шпилек, ярких лент и заколок, Паола, мысленно вернулась во времена после Падения. Со временем воспоминания тускнели, теряя большую часть красок, их место занимали более яркие или болезненные.

Она родилась много позже, когда клан прятался в горной крепости Ушмет Н’гар и это было, наверное, самое счастливое время. Район этот дик и запущен, сюда редко могли забрести случайные путники. Люди о крепости не знали, и это давало некую искру надежды, что так будет продолжаться еще долго. Но их нашли. Кто? Как? Они так и не поняли тогда. А потом уже было не до того. Крепость обложили днём, когда солнце не оставляло вампирам ни единого шанса. А потом в ход пошла магия сид’дхов. Казалось, что стальные змеи, ощетинившиеся копьями, втискиваются в коридоры крепости, и противостоять им не получится. Но ит’хор вновь напомнили о себе, как о лучших бойцах. Пока Владыка Моргенз и еще несколько магов сдерживали магию предателей, воины под командованием Феодосия устроили настоящую жатву. И коридоры Ушмет Н’гар покраснели от крови «последышей». Пока воины сражались, по тайному коридору, ведущему в небольшую пещеру, скрытую небольшим водопадом, уходили женщины, дети и те, кто не мог сражаться. Проницательный Владыка клана, в глубине души ждавший этого дня, заранее отдал распоряжение укрепить потолочные балки подземного хода, чтобы в подобном случае большая часть клана могла уйти и затаиться в дремучих лесах. И когда воины ит’хор с потерями отступили на нижние уровни крепости, заманивая за собой основные силы карательного отряда, среди них были родители Паолы. Командиры людей, злые из-за понесенных потерь, бросились преследовать разбившихся на маленькие группки вампиров. Заманив основные силы противника в длинный узкий коридор, Владыка обрушил стены. Под завалами осталось достаточное количество смертных солдат, чтобы те, кто их послал, прекратили преследование. Дав тем самым необходимое время, чтобы уйти достаточно далеко и дать передышку и так потрёпанному клану.

Паола встречала каждого, кто выходил из подземного лаза, но последним вышел Владыка, магией прикрывавший отход и обрушивший заранее ослабленные в некоторых местах балки. Незаметно к ней подошёл Феодосий, весь в крови убитых им людей и, присев на камень, привлёк её к себе:

– Твои родители не вернутся, девочка, – глухим, надтреснутым голосом произнёс он. – Прейс увёл за собой отряд с магом сид’дхов в боковой коридор, а Нэлл, – тут голос старого воина всё-таки сорвался. – Нэлл сцепилась сразу со всем отрядом, когда он погиб. Я не смог её остановить. Прости. Но ты никогда не будешь одна, клянусь. Я буду твоим отцом, если захочешь.

Паола не плакала. Ни тогда, ни после. Не от чёрствости или безразличия. Просто в душе девочки в тот миг разверзлась мертвенная пустота, что ни слёзы, ни что-либо другое не смогли бы её заполнить. Спустя еще несколько лет она узнала, что Феодосий, который к этому времени стал ей ближе всех в клане, был влюблен в её мать. И даже бился с её отцом на поединке за руку и сердце Нэлл грасс Ит’хор. И победил. Но видя, что любовь его безответна, уступил. И больше никогда, ни словом, ни делом, не дал усомниться в своём решении. До того дня. Проходивший мимо Владыка, который всегда пугал её своей отчуждённостью и холодностью, остановился и произнёс слова, которые она запомнила навсегда: «Помни и будь сильной. Не для меня или клана. Для них. Ибо они заплатили высшую цену, которую родители могут заплатить за своего ребёнка. Так стань же достойной их памяти».

Паола не заметила, что молчаливая служанка закончила расчёсывать её волосы и, видя, что госпожа ушла в себя, тихо выскользнула за дверь. Выдохнув и окинув своё отражение в зеркале критическим взглядом, она решила просмотреть доставшуюся ей книгу, пока не вернулась Фельдия. Незачем этой хохотушке видеть в её руках что-то, не вяжущееся с обликом солдата удачи, в котором она предстала перед хозяином трактира этим ранним утром.