Текст книги "Невероятное"

Невероятное
Денис Александрович Серебренников

© Денис Александрович Серебренников, 2017

ISBN 978-5-4485-8941-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
СОЮЗ

Эпизод первый. Мечты и реальность

Магнитоплан стрелой несся по живописной гористой местности, сверкая бело-синими боками под лучами июньского солнца. За темными стеклами вагонов едва можно было различить немногочисленных пассажиров. Солнце только-только поднималось над холмами, но в вагоне, несмотря на работающие кондиционеры, уже царила духота. До следующей станции оставалось десять минут. Некоторые коротали время за чтением газет, другие с отсутствующим видом глядели в окна, кто-то просто дремал.

Вилли сидел в конце первого вагона, уставившись в разрисованную кем-то спинку переднего кресла и думал, что стоило выбрать профессию побезопасней. Эта мысль посещала его не в первый раз, но…

Он любил летать. Подростком, он завороженно глядел на взмывающие в голубую высь планетолеты. Тогда за возможность побывать на корабле он бы многое отдал. К своему немалому удивлению, Вилли удалось поступить в Училище Космофлота. Строились новые корабли, создавались лунные базы, увеличивалась добыча минералов на Марсе, специалистов катастрофически не хватало.

Первые недели в Училище оказались суровым испытанием. Конечно, Вилли читал о центрифугах, после которых человека выворачивало наизнанку, об имитаторах невесомости. Он знал, что будет изучать скучную теорию полетов, что придется смириться с бесконечными лекциями по астрофизике и вникать в тонкости астрономии. Понимал, что если не выдержит, то его уделом станет работа продавцом, курьером или уборщиком. Даже тогда в его регионе было трудно найти хорошую работу. И Вилли Даркен уцепился за возможность осуществить детскую мечту, уцепился крепко, полагая, что его силы воли хватит, чтобы пройти все испытания и стать космонавтом.

Он был одним из худших студентов. Он не мог выдержать требуемого времени в центрифуге, всякий раз нажимая кнопку экстренной остановки. Его выворачивало от перегрузок, невесомость он переносил немногим лучше. Но в какой-то момент наступил перелом. День, когда он впервые выдержал центрифугу, стал для него праздником. После первой победы вера в себя окрепла. Вилли начал трудный путь вверх по таблице успешности – шутливой шкале, придуманной однокурсниками. Он так и не стал лучшим, но с каждым днем ощущал, что понемногу приближается к мечте. Он был вне себя от счастья, когда его вместе с остальными счастливчиками в качестве пассажиров взяли на борт ракеты. Четырехчасовой полет, ошеломляющий вид Земли в иллюминаторе… Поняв, что сделал правильный выбор, он с новыми силами засел за учебники. Казалось, что все наладилось, но тут разразилась гражданская война.

Войны никто из жителей тогдашней еще целой Империи не ожидал. Вилли помнил, как периодически звучали обвинения в адрес имперского руководства, помнил нарочито бедно одетых людей с транспарантами на улицах. Все это казалось обычным недовольством оппозиции. Особо крупные митинги разгоняла полиция, не жалевшая слезоточивого газа и воды в водометах, особо активных оппозиционеров забирали в казенные дома. Так повторялось из года в год, словом – стабильность. Однако этому плохому миру пришел конец, когда девятого апреля три тысячи пятьдесят пятого года некая вооруженная группировка разом захватила правительственные здания на территориях Северной и Южной Америк. За несколько часов была парализована вся власть на двух материках, связь с Империей была блокирована, телецентры захвачены.

Новая власть, которую поддержала половина имперской армии и флота на континентах (очевидно, скрытая агитация велась даже на военных базах), сулила, как обычно, светлое будущее. «Свобода, независимость, демократия, равенство!» – кричали на всех углах революционные плакаты. Те, кто поумнее, уже тогда недоверчиво хмыкали, но основная масса поддержала новых вождей и новые лозунги.

Самыми впечатляющими в этом перевороте были масштаб и великолепная организация повстанцев. Правительство и не догадывалось о том, какая сила стояла за демонстрантами, ныне признанными борцами на независимость. Чудовищный раскол в армии, коллапс старой власти, молниеносные и четкие действия мобильных групп, тщательно спланированные нападения на важнейшие объекты – все это обеспечило успех революции. Оппозиция оказалась намного сильнее, чем можно было представить. С первых же дней повстанческое государство уже обладало и внушительной армией, и средствами для продолжения борьбы, и широкой поддержкой в народе. И это означало лишь одно: ненасытная машина войны получила все, что требовалось для начала кровопролития.

Тогда, четыре года назад, еще был шанс все изменить. Его упустили…

Военные действия не сразу перенеслись в космос. Через шесть дней после переворота имперская власть вышла из ступора и решила действовать привычным способом. Раньше это помогало, но раньше и противник был другой. Десантные корабли и авианосцы, верные Императору, двинулись через Атлантику и Берингов пролив. Предполагалось занять плацдармы на вражеской, еще неделю назад собственной территории и оттуда наступать на крупные города. План провалился, Империя недооценила мощь нового врага. Тысячи батарей противокорабельных и зенитных ракет уже встали на защиту нового порядка. Созданные Империей для собственной защиты, они обратились против нее. Однажды Вилли увидел чудом уцелевшую фотографию: какой-то матрос с имперского авианосца запечатлел небо, расчерченное дымными трассами. В тот день огненный дождь похоронил весь нападавший флот, кроме одного десантного бота. Экипаж с уцелевшего корабля по возвращении в Империю в полном составе был направлен в психиатрическую лечебницу. С тех пор руководство Союза свободных континентов ежегодно проводило военные парады в честь победы в той битве.

Провал десантной операции показал, что прямым вторжением успеха добиться нельзя. Ракеты стерегли небо и берега Союза. Но имперское командование не собиралось сдаваться. Найденное им решение было невероятно жестоким.

Орбитальные бомбардировки. Тогда, четыре года назад, от них не было спасения. Огромные планетолеты сбрасывали тысячи бомб на города Союза, равняя все с землей. Лето пятьдесят пятого навсегда осталось в памяти выживших людей. Надежды на мир больше не было.

Требовалось прикрыть страну от нескончаемых бомбардировок, но в распоряжении Союза поначалу находилось только тринадцать грузовых кораблей, а быстро построить новые не представлялось возможным. Необходимо было выиграть время. Наскоро вооружив грузовые планетолеты дополнительными противометеоритными пушками, руководство отправило почти тысячу человек «защищать небо нашего славного свободного государства». Отправило на убой. Империя тоже не обладала тогда военными планетолетами, поскольку никто до этого не предполагал использовать не столь давно освоенный космос как поле боя. Однако у нее имелись колоссальные ресурсы, позволяющие начать разработку, а затем и производство необходимой техники. Как бы то ни было, за несколько месяцев десять кораблей Союза были уничтожены, один пропал, а экипажи двух оставшихся получили серьезные увечья. Но жертвы не оказались напрасны: за это время успели наладить производство вооружения, что позволило почти на равных противостоять имперскому космическому флоту. Правда, довоенные запасы марсиниума для двигателей истощались, но и эту проблему решили: поощрялось разграбление имперских грузовых кораблей, по сути, пиратство. На протяжении вот уже трех лет десант Союза пытался овладеть огромной шахтой на Марсе, но всякий раз атаки отбивали. Ни одна из сторон не добилась пока значительных успехов и не захватила новые территории. Война обрела все признаки бессмысленного позиционного противостояния.

Вилли повезло не погибнуть, защищая новую страну. Поступи он в училище на пару лет раньше – и полет в наспех переоборудованной титановой скорлупе стал бы неизбежным. Но он продолжал обучение, вместе с товарищами пристально следя за развитием событий. Мнения студентов о войне сильно разнились. Некоторые, в том числе и Вилли, считали ее не самым лучшим способом разрешения конфликтов в обществе. Другие полагали, что руководство новоявленного Союза Свободных Континентов действовало правильно, свергнув имперскую власть и образовав независимое государство. Сторонники же имперской власти почти слово в слово повторяли слова императора, называя правительство Союза сборищем мятежников, сепаратистов и предателей. Иногда чересчур оживленная политическая дискуссия перерастала в драку. Между студентами назревал раскол, однако после отчисления всех сторонников Империи дискуссии прекратились. Пропаганда, как кислота, въелась в повседневную жизнь: в классах висели плакаты и листовки, всем бесплатно раздавали проправительственные газеты, а каждый новый день начинался с прослушивания гимна.

Вот так Вилли и его товарищи стали гражданами совсем другого государства, а заодно его военнослужащими. По окончании Училища каждого из них направили на военный планетолет. Теперь их работа заключалась в атаках на имперские конвои с минералами, в защите подконтрольных лунных баз и в нанесении ответных орбитальных ударов. Не то, о чем мечтал Вилли, но назад дороги уже не было.

Космолетчики Союза не были подневольными людьми в прямом смысле этого слова. Им неплохо платили, предоставляли жилье около космодромов, обещали солидные пенсии в старости и в случае получения увечья. Теоретически, можно было перестать летать, но те, кто так поступил, советовали все же оставаться и терпеть. Один из друзей Вилли, покинувший Космофлот, говорил, что ему было трудно устроиться на новую работу, потенциальные наниматели смотрели на него с подозрением. И это при том, что парень обладал незаурядными способностями! Складывалось впечатление, что начальство намеренно осложняет жизнь бывшим космонавтам. Вилли боялся быть подвергнутым гонениям, но не меньше он боялся погибнуть в бескрайних просторах космоса. Вдобавок ко всему, ему по-прежнему очень нравилось летать. Это был очень трудный выбор.

Звук упавшей сверху сумки отвлек Вилли от ярких линий на кресле и от невеселых мыслей о предстоящем вылете. Он проследил взглядом за стариком, водворившем свою сумку на место, потом уставился в окно.

Мимо проносились до боли знакомые пейзажи. Вилли за четыре с лишним года работы вдоволь успел ими налюбоваться. Густые еловые леса сменялись оврагами и холмами, порой проглядывали останки древнего города, полностью разрушенного. Сейчас почти ничто не напоминало о мегаполисе прошлого, время взяло свое. Давным-давно, когда не было еще ни Империи, ни Союза, ни объединения нейтральных стран на юге, случилась ядерная война. Об этом рассказывали на уроках истории, да и без них все о ней знали. Старый мир прекратил тогда свое существование. Многие годы после войны люди боролись за жизнь, сражались с мутантами и дикарями, погибали от голода и радиации. Даже теперь можно было встретить мутанта в лесу или получить дозу радиации возле полуразрушенного строения у обочины. Только затихло эхо старой войны, как грянула новая. Но один урок из той давней ядерной войны власть имущие все же извлекли: ни в Империи, ни в отделившемся Союзе, ни в нейтральных странах никто и не помышлял производить ядерное оружие.

Поезд начал сбавлять скорость. Пассажиры нетерпеливо переминались у дверей, мечтая выйти на свежий воздух. За окнами проносились частные дома и дачи: магнитоплан был уже в черте города. Дома все увеличивались в размерах, больше стало броских рекламных щитов, больше разноцветных машин сновало по дорогам. Вскоре магнитоплан неподвижно завис у перрона вокзала, двухэтажного, с облупившейся краской на стенах. С чуть слышным шипением распахнулись двери вагона. Вилли, следуя собственной традиции, придуманной еще в детстве, пропустил вперед всех пассажиров и вышел последним.

Было около восьми утра, но уже припекало. В этих краях должна была быть пасмурная и прохладная погода, но смена климата на планете все-таки произошла. Не глобальная, не опасная, но ощутимая. Что было тому виной – тысячи заводов, вырубка лесов или ядерная война? Факт оставался фактом: после того как упали бомбы и донесли свой груз ракеты, тучи пыли закрыли солнце, вызвав ядерную осень на целых пять лет. Спустя несколько веков взвесь из атмосферы исчезла, пришла жара.

До вылета оставалось восемь часов, можно было не спешить. Вилли специально поехал так рано, чтобы осмотреть городок у космодрома. Накануне он поймал себя на мысли, что толком не знает ничего о месте, где ему четыре года назад предоставили квартиру. Большую часть свободного времени он проводил в другом городе в четырехстах километрах к северу. Там он родился, там оставались его родители, сестра и друзья детства.

Он спустился по широкой лестнице на улицу, миновав короткую очередь за билетами и хмурых, явно не выспавшихся полицейских у входа. Вилли решил для начала наведаться домой и прибраться, а уж потом отправиться осматривать местные достопримечательности. Впрочем, космолетчик сомневался в наличии оных. Город построили лет пятнадцать назад, в одно время с космодромом. Вилли только и знал, что здесь есть кинотеатр и парк с фонтанами. На главной улице разместились несколько недорогих кафе, а на окраине – недавно построенный завод по производству покрышек для самолетов. Было еще несколько десятков жилых многоэтажек да частные дома в пригороде. Типичный такой провинциальный городок, не процветающий, но и не вымирающий, один из тысяч на планете.

До квартиры вполне можно было дойти пешком за двадцать минут, так что Вилли решил не тратиться на таксистов, в надежде на заработок выстроивших свои красные машины на площади у вокзала. Он купил себе эскимо, отметив, что цены снова подскочили. Будучи космолетчиком, он не испытывал особенных финансовых затруднений, но постоянный рост цен все же замечал. Рост был неизбежен из-за немалых расходов на постройку планетолетов и прочей военной техники «для отражения неминуемой агрессии со стороны коварной Империи». Кроме того, отец Вилли не сомневался, что немалые деньги уходят непосредственно в карманы членам правительства.

Вилли пошел по главной улице, лениво прислушиваясь к продавцам, вяло ругавшим жару и низкую прибыль. Город жил обычной размеренной жизнью, ничего не изменилось с тех пор, как космолетчик получил здесь квартиру. Практически никогда не было пробок, хотя многие имели машины, не было и толчеи на улицах, характерной для крупных городов. Наверное, треть населения составляли люди, работающие на космодроме, расположенном в нескольких километрах восточнее. Оттуда и сейчас доносился гул двигателей, похоже, что готовился к взлету очередной корабль. Вскоре звук резко усилился, еле заметно задрожали стекла домов.

Вилли задрал голову. Стартовал небольшой грузовой корабль, и космолетчику показалось, что на серо-черном борту можно различить надпись B19. На корабле с таким бортовым номером когда-то летала его девушка. Пока в отсек, где она находилась, не попал снаряд…

И тут надрывно взвыла сирена. Небо вдалеке озарилось вспышкой, через несколько секунд докатился звук хлопка. Сквозь вой сирены Вилли различил нарастающий рев. Сразу четыре ракеты вынырнули из-за леса и синхронно ушли ввысь. Гул их двигателей, визг падающих бомб и вой сирены слились воедино. Высоко в небе полыхнули огни разрывов. Очередные бомбы удалось перехватить.

Сирена смолкла, на улицах появились люди, оживилось движение, жизнь вошла в привычный ритм. Вилли двинулся дальше. В конце концов, это была далеко не первая бомбежка на его памяти. В большинстве случаев бомбы и ракеты перехватывались, но иногда защита не справлялась, и тогда город утопал в реве сирен пожарных машин и машин скорой помощи.

Наконец космолетчик добрался до своего семиэтажного кирпичного дома. Дом стоял среди однотипных многоэтажек, построенных в сороковые годы и уже успевших обветшать. Прежде чем зайти в подъезд, ему пришлось подождать, пока дворник не отодвинет телегу с огромным мусорным баком. Вилли уже решил помочь старику, но тот справился сам.

Квартира встретила его пылью и духотой. Открыв форточки и входную дверь, чтобы хоть как-то создать видимость сквозняка, он переоделся и занялся уборкой. Ползая по полу, космолетчик обнаружил под диваном пустую пачку от сигарет. Находка его озадачила: он не курил и не приглашал друзей в казенную квартиру. Встревоженный, Вилли проверил, все ли вещи на месте. Ничего не пропало. «Странное дело!» После уборки ему расхотелось осматривать городские достопримечательности. Оставалось пять часов, и, мысленно выругав себя за лень, он решил вздремнуть.

Проснулся Вилли, когда солнце стояло в зените. Он постоял под холодным душем, чтобы взбодриться, и решил поехать на космодром.

Казалось, что людей на улицах еще меньше, чем утром. В этом был свой плюс: в автобусе оказалось полно свободных мест. Вилли сунул монету толстой кондукторше и сел так, чтобы воздух из открытого окна дул ему в лицо. Старый автобус тронулся, загудев электромотором. Минут десять он трясся по разбитой дороге, пока не добрался до громадного, огороженного по периметру сетчатым забором космодрома. За проволочной преградой раскинулось необъятное взлетное поле, на котором высились громады планетолетов разных типов.

Вилли взглянул на часы и решил перекусить. Ближайшим заведением был «Космодром», неплохой ресторан с разнообразным меню, приемлемыми ценами и двумя бильярдными столами во втором зале.

Одноэтажное каменное здание с двустворчатой железной дверью, множеством маленьких окон-иллюминаторов и плоской крышей чужак принял бы за обычный склад. Однако космолетчики шли сюда не за красотой, а за уютом, теплыми беседами и качественной едой. Ресторан был любимым местом космонавтов, техников и даже офицеров. Здесь проходили застолья после удачного вылета, здесь отмечали дни рождения.

У двери какой-то техник смолил дешевую сигарету, лихо перекидывая ее из одного уголка губ в другой. Он напоминал капитана дальнего плавания, спокойно и привычно глядящего в морские дали, не хватало разве что штурвала да трубки вместо сигареты. Вдохнув непередаваемый аромат дыма, бензина и пота, Вилли с натугой отворил тяжелую железную створку.

Тихо играла музыка. Три стола около входа занимала компания космодромных грузчиков. Все они были одеты в одинаковые ярко-желтые спецовки и мешковатые брюки. Поодаль, перегнувшись через стол, о чем-то шептались парень с девушкой. В углу хмурый мужик с поразительной быстротой поедал жаркое. Из второго зала доносились удары кия и возбужденные голоса игроков. Заказав холодный борщ и морс, Вилли уселся у окна. Окно выходило на взлетное поле, где сновали машины-погрузчики, загружавшие ящики в грузовой отсек одного из кораблей. Вилли сразу определил, что это боевой корабль, причем не самой старой модели, судя по размерам. С каждым годом корабли становились все совершеннее, но это почему-то не снижало потерь среди экипажей.

Входная дверь отворилась, и в ресторан вошел полноватый мужчина средних лет. Элегантный костюм, очки в дорогой оправе, угольно-черные волосы по моде зачесаны набок. Он подошел к стойке, быстро выбрал блюдо из меню, оглядел ресторан и направился к столику Вилли. По лицу незнакомца было видно, что ему хочется поговорить.

– Не возражаете, если я присяду? Я Тед, Тед Грин. Управляющий транспортной компанией. Вы космолетчик? Вы так смотрите на космодром, что сразу понятно, – улыбнулся Тед, обнажив белоснежные зубы. – Ждете вылета?

– Точно, – Вилли взглянул на часы. – Скоро пойду.

– Опасная у вас, космонавтов, работа в наши дни. Давно летаете?

– Не очень. Года четыре, – осторожно ответил Вилли.

– Значит, с самого начала войны… Брат моей жены тоже летал. Сначала на грузовых к Марсу, потом перевели на патрульный корабль. Месяц назад корабль пропал.

– Сожалею, – искренне сказал Вилли. – Я вообще-то подумываю сменить профессию, но все не могу решиться. Люблю летать!

– Решайтесь! – воскликнул Тед. – Вас же используют! Вы пушечное мясо, призванное защищать казнокрадов. Неужели для этого поступали в училище?! Вы хотели изучать космос, доставлять ценные минералы с Марса, строить город на Луне, искать пришельцев, в конце концов… А на самом деле убиваете друг друга!

Вилли с опаской осмотрелся.

– Вы настолько мне доверяете? Может, не стоит тут…

– Стоит. Надоело молчать. Все притворяются, что так и должно быть.

– Вы не первый, кто мне это говорит, – горько усмехнулся космолетчик. – Похоже, недолюбливаете новую власть.

– Я и старую ненавидел, – фыркнул собеседник. – Там воровали, тут воруют, там налогами обкладывали, и тут тоже. Но в Империи хоть молодежь не гнали на убой! А знаете, что особенно раздражает? Вранье! Сын у меня в Империи живет, недавно позвонил. Представьте: им в институте лекции читают о здешних государственных деятелях! Их там так поносят, так изобличают! И здесь то же самое. Контролируют умы, чтоб им… Сосед мой постоянно твердит: «защищаться надо, они нас захватить хотят, всех перебьют». Бедолага…

– Ну, в чем-то он прав, этот сосед, – возразил Вилли. – Император действительно хочет восстановить целостность страны.

– Хочет, – подтвердил Тед. – Но неужели вы думаете, что Империя победит, если будет продолжать сбивать корабли? Или мы победим, если захватим шахту? Это путь в никуда. Такая война будет истощать обе стороны, но вряд ли закончится чьей-либо победой. Рано или поздно они заключат мир. Была одна Империя, а станут две, только с разными названиями. Не будет никакого вторжения с моря, о котором все твердят. Одно уже было… Момент упущен.

– Ну, официально мы ведь боремся за самоопределение каждого народа, за свободу… Так что не думаю, что будет две империи. Скорее уж несколько десятков стран, как до Третьей Мировой.

– А, – отмахнулся Тед. – Официально и уровень коррупции понижается с каждым годом.

– Не думали перебраться в Австралию? – поинтересовался Вилли.

– Думал, разумеется. Но проблема в том, что они не принимают таких переселенцев. Вот если бы я был видным ученым или конструктором, тогда бы меня, пожалуй, приняли. А зачем им управляющий транспортной компанией? Своих, небось, хватает. Можно, конечно, в Империю к сыну податься, но смысл? Заново начинать бизнес? Нет, я пережду. Простите, что надоедал, через час встреча, пора мне. Удачного вылета, – Тед направился к выходу. – И спасибо.

Вилли уже давно доел свой суп и теперь просто сидел, задумчиво поворачивая стакан и глядя, как сверкает в стеклянных гранях жаркое дневное солнце. Тед говорил правду, которую далеко не все еще осознали. Печально было чувствовать себя расходным материалом в борьбе за власть, еще печальнее было думать о будущем. Если бы не вылет, Вилли просто заказал бы бутылку чего-нибудь покрепче. А сейчас он тяжело вздохнул и, окунувшись в поджидавшее его снаружи марево, направился к воротам космодрома.