Текст книги "Сыщик-скелет идет по следу"

Дерек Ленди
Сыщик-скелет идет по следу
Повесть

Derek Landy

Skulduggery Pleasant

Copyright © Derek Landy, 2007

© Cover art by Tom Percival, 2015

© Е. Кононенко, перевод на русский язык, 2010

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Я посвящаю эту книгу своим родителям Джону и Барбаре.

Тебе, папа, за твою несгибаемую веру в меня и поддержку в самые важные мгновения моей жизни. Тебе, Барбс, за то выражение лица, с каким ты смотришь на меня, когда я рассказываю тебе хорошие новости.

Я обязан вам абсолютно всем.

Я вас обожаю.

Глава 1
Стефани

Внезапная смерть Гордона Эджли стала неожиданностью для всех, в том числе и для него самого. Сидя в своем кабинете, он дописал последние семь слов двадцать пятого предложения финальной главы последней книги «И тьма пролилась на них дождем» и умер. В угасающем сознании пронеслись чьи-то едва слышные слова: «Какая невосполнимая утрата…»

На похоронах Гордона присутствовали члены семьи и знакомые. Друзей практически не было.

Несмотря на то что романы Гордона – он писал в жанре фэнтези, приключений и ужасов – регулярно занимали первые позиции в рейтингах, его не слишком любили в литературных кругах. Он имел отвратительную привычку оскорблять людей, даже не сознавая этого, а потом смеялся, когда те возмущались. Но именно на похоронах Гордона Стефани впервые увидела Скелетжера Ловкача.

Он в длинном коричневом пальто, несмотря на теплую погоду, застегнутом на все пуговицы, стоял в тени раскидистого дерева. Шея Скелетжера была замотана огромным шарфом, полностью скрывавшим нижнюю половину лица. Стефани были хорошо видны растрепанные волосы, торчавшие из-под шляпы с широченными полями, надвинутой на огромные темные очки. Девочка с невольным любопытством стала разглядывать странную фигуру, но человек резко повернулся, прошел вдоль ровного ряда могильных камней и скрылся из виду.

Стефани вместе с родителями отправилась в дом покойного дяди. Машина, в которой они ехали, преодолела горбатый мостик и стала петлять по узкой дороге в густом лесу. Добравшись до гостеприимно открытых огромных тяжелых ворот, они въехали во владения Гордона. Несмотря на то что территория поместья была очень обширной, старый дом выглядел до нелепости громадным.

В гостиной, помимо парадной двери, была еще одна, потайная, скрытая за книжными стеллажами. Когда Стефани была совсем маленькой, ей нравилось думать, что об этой двери никто, кроме нее, не знает, даже сам дядя Гордон. Это был тайный ход, точно такой, как в приключенческих книгах, которые обожала Стефани. Она придумывала самые невероятные истории про дом с привидениями и спрятанные сокровища, про то, как удивятся разбойники ее внезапному и таинственному исчезновению.

Теперь, когда потайная дверь была распахнута и в нее входили какие-то люди, Стефани стало немного грустно, у нее словно отняли кусочек детства.

Гостям подали чай и напитки, и Стефани заметила, что присутствующие оценивающе оглядывают обстановку. Главной темой разговора было завещание. Гордон никогда не занимался благотворительностью и не оказывал никому из родственников предпочтения, поэтому сказать точно, кому достанется его более чем внушительное состояние, никто не мог. В водянистых глазах второго папиного брата, неприятного коротышки Фергуса, плескалась неприкрытая жадность. Стефани знала, что Фергус и Гордон никогда не ладили между собой, и семейная легенда гласила, что Фергус как-то раз даже пытался убить Гордона. Но сейчас все это было забыто, и Стефани наблюдала за тем, как Фергус мрачно беседует с остальными гостями, а когда никто не видит, тайком рассовывает по карманам столовое серебро.

Жена Фергуса, Берил, удивительно неприятная особа с резкими чертами лица, прохаживалась среди родственников, весьма неубедительно изображая скорбь, подслушивала сюжеты для будущих сплетен и выискивала поводы для скандала. Их дочери изо всех сил старались не обращать внимания на Стефани. Это были пятнадцатилетние двойняшки с такими же кислыми физиономиями, как и у родителей.

Единственной чертой, которая роднила Стефани с остальным семейством, были карие глаза. Стефани была высокой для своих лет, худенькой, но сильной девочкой с темными волосами, тогда как ее кузины – коренастыми белобрысыми толстухами в одежде, не скрывающей жирных складок на фигурах. Они не любили Стефани. Стефани, в свою очередь, тоже не горела желанием вступать с ними в беседу, поэтому вышла из гостиной и решила прогуляться по дому.

Длинные коридоры дома Гордона с деревянными полами, отполированными до блеска, были увешаны старинными картинами. Дом пах древностью, не плесенью, а именно вековой мудростью. Его стены и полы столько всего видели, что Стефани прониклась к дому благоговением, но всего лишь на какой-то миг.

Гордон был хорошим дядей, ребячливым и безответственным, самонадеянным и забавным, с блеском в глазах и озорной улыбкой. Когда Гордон в присутствии Стефани говорил с кем-то на серьезные темы, он всегда тайком подмигивал ей, делал тайные знаки и хихикал, когда собеседники на мгновение отводили от него глаза. Даже в самом раннем детстве Стефани понимала дядю гораздо лучше, чем кто-либо другой. Она восхищалась его знаниями, остроумием и абсолютным пренебрежением к тому, что думают о нем остальные. Ей очень повезло с дядей. И он многому ее научил.

Стефани поднялась на второй этаж, толкнула дверь в кабинет Гордона и вошла. Стены комнаты были увешаны рамками, в которых красовались обложки дядиных бестселлеров и всевозможные награды. Одна стена целиком была занята шкафами, забитыми книгами. Это были биографии, исторические романы, научные издания и книги по психологии, из которых густо торчали бумажные закладки. На нижних полках стопками лежали журналы и литературные обозрения.

Стефани прошла вдоль полки, на которой стояли первые издания книг Гордона, к письменному столу. Стефани вспомнила, что дядя не раз говорил ей о своей любви к компьютерам. Свои первые книги он печатал на пишущей машинке, по некоторым клавишам которой приходилось колотить изо всех сил, так как они почему-то не желали отпечатывать буквы. «Компьютеры, – говорил он, улыбаясь, – самое лучшее изобретение для письма после человеческой руки».

Она посмотрела на письменный стол, на кресло, в котором умер Гордон, и попробовала представить себе, как это произошло. И вдруг до ее ушей донесся чей-то нежный, как бархат, голос.

– Во всяком случае он умер, занимаясь любимым делом.

Она обернулась и увидела в дверях человека в пальто и шляпе. На нем, как и раньше, были шарф и темные очки, а непокорная шевелюра все так же не желала прятаться под шляпу. Руки скрывали перчатки.

– Да, – ответила девочка, не зная, что еще сказать.

– Так ты одна из его племянниц? – спросил человек. – Ты ничего не воруешь, ничего не ломаешь, отсюда я делаю вывод, что ты – Стефани.

Она кивнула и попробовала разглядеть человека получше, но между шарфом и очками не было видно даже тонкой полоски лица.

– Вы были его другом? – поинтересовалась Стефани. Этот человек явно был высоким и худым, хотя пальто делало его фигуру почти бесформенной.

– Да, – ответил он, едва заметно кивнув. Это легкое движение позволило Стефани заметить, что человек стоит совершенно неподвижно. – Я знал его много лет. Мы познакомились в каком-то баре сразу же после того, как вышел его первый роман. Роман не слишком хорошо приняли, но Гордон так хотел поехать в Америку, что воспользовался первой же возможностью в полной неуверенности, выйдет ли у него еще хотя бы одна книга.

– А мне он говорил, что всегда был уверен в своем успехе.

– Твой дядя был скрытным человеком.

Стефани ничего не могла разглядеть сквозь очки, они были черными, как смола.

– Вы тоже писатель?

– Я? Нет, я совершенно не умею писать. Но Гордон реализовывал мои писательские фантазии.

– У вас были писательские фантазии?

– По-моему, они у всех бывают.

– Не знаю. Не уверена.

– О! Так я, должно быть, кажусь тебе странным?

– Немного, – ответила Стефани.

– Гордон часто о тебе говорил, он уверял, что у него есть маленькая племянница, которая продолжит его дело.

– Правда?

– Да.

– Он думал, что я стану писателем?

– Он был уверен, что у тебя есть способности.

– Конечно, мне нравится писать маленькие рассказы для школы и просто так. Он говорил, что из меня может получиться писатель? Правда?

– Совершеннейшая правда. Конечно, он никогда бы сам тебе этого не сказал. Он выбрал свой путь самостоятельно и считал, что так должны поступать все, у кого есть характер. А у тебя характер определенно имеется.

– Вы говорите так, будто меня знаете.

– Ты волевая, умная, у тебя острый язык, тебе не важно, что о тебе думают разные дураки… Это напоминает тебе кого-нибудь?

– Да, моего дядю.

– Интересно, – сказал он, – именно этими словами он мне описывал тебя.

Рука в перчатке скрылась в кармане и достала красивые карманные часы на тонкой золотой цепочке.

– Мне нужно идти, – сказал человек. – Было приятно побеседовать с тобой, Стефани. Удачи тебе, кем бы ты ни решила стать.

– Спасибо, – ответила Стефани, немного смутившись. – Вам тоже.

Она почувствовала, что он улыбнулся, хотя его рот по-прежнему был закрыт шарфом. Человек вышел из комнаты и оставил ее одну. Она никак не могла оторвать взгляд от места, где он только что стоял. Кто это был? Она ведь даже не спросила его имени.

Стефани вышла из кабинета, посмотрела на пустую лестницу и со всех ног побежала за незнакомцем, недоумевая, как ему удалось так быстро скрыться из виду. Она вбежала в просторный холл, но там человека в темных очках тоже не было, и открыла входную дверь как раз в тот миг, когда большая черная машина выезжала со стоянки на дорогу. Стефани посмотрела ей вслед, а потом неохотно присоединилась к своему многочисленному семейству, расположившемуся в гостиной, и вновь заметила, как Фергус украдкой засунул во внутренний карман пиджака серебряную пепельницу.

Глава 2
Завещание

Маленький городок Хаггард расположился вдоль извилистой линии побережья. Вначале это была маленькая процветающая рыбацкая деревушка, которая лет сто тому назад превратилась в городок. Из-за близости к Дублину в последнее время он начал стремительно расти, население увеличилось почти наполовину. Семья Эджли жила напротив пирса, выдававшегося далеко в Ирландское море.

Жизнь семьи была небогата событиями. Мама работала в банке, отец имел собственную строительную компанию, братьев и сестер у Стефани не было, семейный быт казался необременительным и приятным. Тем не менее где-то в глубине души Стефани понимала, что жизнь может быть гораздо интересней. Все, что она видела в своей жизни до сих пор, не производило на девочку сильного впечатления, все, по ее мнению, было слишком незначительным. Ей с трудом удавалось находить общий язык с одноклассниками, и, хотя они были вполне симпатичными, общение с ними казалось Стефани неинтересным.

Учебный год закончился, и Стефани ждала летних каникул с некоторой опаской. Не то чтобы она очень любила школу, на самом деле совсем не любила, но школа вносила в ее жизнь определенный порядок. Во время каникул ее фантазия наверняка разыграется, и Стефани станет интересно совсем не то, на чем заставляют сосредотачивать внимание учителя. Ее интересы были весьма широки и разнообразны, это беспокоило не только учителей, но и родителей. Она давно уже оставила попытки их переспорить и только кивала, когда кто-то заговаривал об учебе. Так было проще. Так люди быстрее оставляли ее в покое.

Первые несколько дней каникул Стефани помогала отцу, отвечала на телефонные звонки и приводила в порядок документы у него в офисе. Глэдис, папина секретарша, которая проработала у него семь лет, решила, что с нее хватит строительного бизнеса и сейчас самое время пойти в актрисы. Стефани очень расстраивалась, когда во время прогулок по городку сталкивалась с этой сорокатрехлетней женщиной, танцующей на тротуаре современную интерпретацию балета «Фауст». Глэдис сама сшила костюм, который, по ее словам, символизировал внутреннюю борьбу, переживаемую Фаустом, и теперь показывалась на публике только в таком наряде. Из всего этого Стефани сделала о себе неутешительный вывод: оказывается, ее достаточно легко смутить, легко даже тем, у кого и в мыслях не было ее смущать.

Свободное от офиса время Стефани проводила на пляже или запиралась в своей комнате и слушала музыку.

Она была в своей комнате и искала зарядное устройство для мобильного телефона, когда в комнату вошла мама. Она так и не переоделась после похорон и была во всем черном, в отличие от Стефани, которая ровно через две минуты после возвращения домой стянула длинные волосы в хвост и залезла в свои любимые джинсы и кроссовки.

– Звонил поверенный Гордона, – немного удивленно сказала мама. – Нам нужно присутствовать на оглашении завещания.

– Ух ты! – ответила Стефани. – Как ты думаешь, что он вам оставил?

– Завтра узнаем. Кстати, ты тоже идешь с нами.

– Я? – Голос Стефани слегка дрогнул. – Почему?

– Ты тоже в списке. Больше мне ничего неизвестно. Мы выезжаем в десять.

– Но с утра я должна помогать папе.

– Он попросил Глэдис заменить его в офисе на несколько часов. Она согласилась при условии, что на ней будет ее театральный костюм.

На следующее утро они смогли выехать к поверенному только в четверть одиннадцатого, на пятнадцать минут позже намеченного из-за извечного папиного пренебрежения к пунктуальности. Он метался по дому, как будто что-то забыл и никак не мог вспомнить, что именно. Он улыбался, кивал каждый раз, когда мама уговаривала его поторопиться, говорил: «Конечно-конечно», но в ту секунду, когда уже должен был сесть в машину, снова остановился, и на его лице появилось задумчивое выражение.

– Он нарочно так делает, – проговорила мама, села в машину и застегнула ремень безопасности. Папа появился в дверях дома в накинутом на плечи пиджаке и в застегнутой на все пуговицы рубашке, сделал шаг к машине и снова остановился.

– По-моему, он собирается чихнуть, – заметила Стефани.

– Нет, – ответила мама. – Он опять задумался. – Она высунула голову из окна. – Дезмонд, что случилось на этот раз?

Папа взглянул на нее с расстроенным видом.

– По-моему, я что-то забыл.

Стефани наклонилась, взглянула на него и что-то сказала маме. Мама кивнула и снова высунулась из окна.

– А где твои ботинки, дорогой?

Папа посмотрел вниз, увидел свои носки, один из которых был коричневым, а другой – синим, и его лицо прояснилось. Он радостно показал им большой палец и скрылся за дверью.

– Что за человек! – вздохнула мама. – Знаешь, он однажды потерял торговый центр.

– Как это?

– Я никогда об этом не рассказывала? Он тогда заключил свой первый крупный контракт. Компания проделала отличную работу. Он повез клиентов посмотреть здание, но забыл, где его построил. Они целый час кружили по городу, прежде чем он увидел что-то знакомое. Он очень талантливый инженер, но жутко рассеянный. – Мама немного помолчала. – Знаешь, до знакомства с твоим папой я встречалась с Гордоном.

Стефани удивленно приподняла брови.

– Я этого не знала.

– Ничего серьезного между нами не было. Мы просто встречались около недели. Я познакомилась с Гордоном летом, на карнавале.

– А почему вы расстались?

– Сама не знаю, – ответила мама. – Просто не подошли друг другу.

– А его не задело, что ты начала ходить на свидания к папе?

Стефани заметила, что мама пожала плечами.

– Я не помню, чтобы он что-то говорил по этому поводу. Гордон нас познакомил, но мы с твоим папой начали встречаться лишь несколько месяцев спустя. Я была симпатичной, но не настолько, чтобы братья из-за меня ссорились.

Стефани улыбнулась, вспомнив подростковые фотографии мамы.

– Не могу представить тебя с Гордоном, – заявила она, и мама рассмеялась.

– Гордон был забавным и по-своему красивым, а папа – просто великолепным и немного робким. На мой вкус, Гордон был слегка нагловатым.

– А папа и Гордон дружили?

– Да. Они были не только братьями, но и близкими друзьями. Когда я встретила братьев Эджли, все они были обычными юношами, даже Фергус. Но когда умерла их бабушка, они отдалились друг от друга. У Гордона появилась какая-то очень странная компания.

– Что же в ней было странного?

– Возможно, эта компания только нам казалась странной, – с коротким смешком сказала мама. – Дезмонд начал заниматься строительным бизнесом, я училась в колледже, в общем, мы оба были, что называется, нормальными. Гордон же изо всех сил стремился отличаться от других. А его друзья вообще нас пугали. Мы понятия не имели, чем они занимаются, но знали, что это наверняка что-то не…

– Ненормальное.

– Точно. Особенно они пугали твоего папу.

– Почему?

Папа наконец вышел из дома в ботинках и закрыл за собой дверь.

– Мне кажется, что у него гораздо больше общего с Гордоном, чем он хочет показать, – спокойным тоном ответила мама. Папа подошел к машине.

– Ну вот, – сказал он гордо. – Я готов.

Он довольно кивнул, пыхтя, уселся на водительское место, повернул ключ, и машина ожила. Пока папа выруливал на дорогу, Стефани успела помахать рукой Джасперу, соседскому восемнадцатилетнему парню со смешными оттопыренными ушами.

Дорога в офис поверенного заняла чуть больше часа, и они опоздали минут на двадцать. По скрипучей лестнице папа, мама и Стефани поднялись в маленький, очень душный кабинет, из широкого окна которого открывался великолепный вид на кирпичную стену дома на противоположной стороне улицы. Фергус и Берил уже были на месте и всячески демонстрировали свое недовольство вынужденным ожиданием, то и дело поглядывая на часы и ерзая на стульях. Родители Стефани заняли пустующие стулья, Стефани встала за ними. Поверенный внимательно оглядел собравшихся сквозь треснувшие стекла очков.

– Мы можем, наконец, начать? – раздраженно проговорила Берил.

Поверенный, низенький человек по имени Феджвик, комплекцией напоминавший шар для боулинга, попытался улыбнуться.

– Нам нужно дождаться еще одного человека, – сказал он.

Фергус выпучил глаза.

– Кого это? – поинтересовался он. – У Гордона не было других родственников. Кого мы ждем? Надеюсь, это не связано с благотворительностью? Я никогда не верил благотворительным организациям. Они всегда чего-то хотят.

– Нет, это не связано с благотворительностью, – сказал мистер Феджвик. – Он предупредил, что может немного задержаться.

– Кто? – спросил отец Стефани, и поверенный посмотрел на документы, лежащие на столе.

– Очень необычное имя, – заметил он. – Мы ждем некоего мистера Скелетжера Ловкача.

– Господи, это еще кто? – раздраженно выдохнула Берил. – Это похоже на… на… Фергус, на что это похоже?

– На привидение, – сказал Фергус, взглянув на Феджвика. – Но это ведь не привидение?

– Не могу сказать, – ответил Феджвик, но его извиняющаяся улыбка погасла под грозными взглядами Фергуса и Берил. – Но я уверен, что он скоро будет.

Фергус пожал плечами и сощурил свои и без того крохотные глазки.

– Почему вы в этом уверены?

Феджвик, так и не придумав ответ, смешался. В этот миг дверь открылась, и в комнату вошел человек в длинном темном пальто.

– Извините, что опоздал, – сказал он, закрывая за собой дверь.

Сидящие в комнате уставились на него, на его длинный шарф, перчатки, темные очки и буйную шевелюру. На улице стояла отличная погода, и не было никакой необходимости так тщательно кутаться. Стефани только теперь разглядела его волосы. Они явно были искусственными.

Поверенный прокашлялся.

– Хм… Простите, вы – Скелетжер Ловкач?

– Всегда к вашим услугам, – приятным голосом ответил мужчина. Стефани вдруг поняла, что готова слушать этот голос хоть целый день. Мама в знак приветствия неуверенно улыбнулась, папа посмотрел на Ловкача с недоумением. Через мгновение он взял себя в руки, вежливо кивнул и вновь посмотрел на Феджвика. Фергус и Берил все еще не могли оторвать глаз от прибывшего.

– Что с вашим лицом? – спросила Берил, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь слои материи.

Феджвик снова прочистил горло.

– Ну что ж, раз мы все собрались, давайте перейдем к делу. Прекрасно! Отлично! Последняя воля и завещание Гордона Эджли, исправленное и дополненное год тому назад. Гордон был моим клиентом последние двадцать лет. За эти годы я очень, очень хорошо его узнал, и позвольте выразить вам, его родственникам и друзьям, мое глубочайшее, глубочайшее…

– Да, да, да, – перебил его Фергус, энергично замахав руками. – Можно опустить эту часть? Мы уже и так выбились из графика. Давайте сразу перейдем к делу, ради которого мы собрались. Кому достанутся дом и вилла?

– Кто унаследует состояние? – хищно наклонившись вперед, спросила Берил.

– Кто получит права на издание книг? – добавил Фергус.

Стефани украдкой посмотрела на Скелетжера Ловкача. Он стоял, прислонившись к стене, засунув руки в карманы, и спокойно смотрел на поверенного. Или ей только казалось, что он смотрел на поверенного?

Взгляд за темными очками вполне мог быть обращен в любую другую сторону. Стефани снова повернулась к Феджвику, который взял в руки документ и начал читать.

– «Моему брату Фергусу и его очаровательной жене Берил… – объявил он, и Стефани изо всех сил постаралась сдержать смех, – … я завещаю машину, лодку и еще один подарок».

Фергус и Берил недоуменно переглянулись.

– Машину? – переспросил Фергус. – Лодку? Зачем он оставил мне лодку?

– Ты ненавидишь воду, – прокричала Берил, переходя на визг. – У тебя всегда была морская болезнь!

– У меня действительно морская болезнь, – рявкнул Фергус. – И он об этом знал!

– У нас уже есть машина! – продолжала орать Берил.

– И у нас уже есть машина! – вторил жене Фергус.

Берил так сильно наклонилась вперед, что почти легла на стол поверенного.

– А этот подарок… – проговорила она низким, почти угрожающим голосом. – Надеюсь, это его состояние?

Мистер Феджвик нервно кашлянул, достал из выдвижного ящика маленькую коробку и толкнул ее к Берил. Алчная чета с недоумением посмотрела на коробку. Они явно ожидали чего-то большего. Потом оба одновременно потянулись к ней и, хлопая друг друга по рукам, стали вырывать коробку друг у друга, пока Берил не выхватила ее у мужа.

– Что там? – спросил Фергус слабым голосом. – Ключ от банковского сейфа? Или номер счета? Что это? Что это, жена моя?

Лицо Берил побелело, руки задрожали. Она часто заморгала, чтобы прогнать слезы, а потом показала содержимое коробки всем остальным. Внутри на бархатной подушечке лежала брошь размером с подставку для стакана. Фергус уставился на нее в мрачном молчании.

– На ней даже нет драгоценных камней, – рыдающим голосом проговорила Берил. Фергус широко открыл рот, мгновенно стал похожим на рыбу и повернулся к Феджвику.

– Что еще он нам оставил? – спросил он в панике.

Мистер Феджвик вновь попробовал улыбнуться.

– Может, свою любовь?

Вдруг Стефани услышала чей-то пронзительный вой, она даже не сразу поняла, что это взвыла Берил. Феджвик сосредоточился на завещании, стараясь не смотреть на жуткое зрелище, которое являли собой Фергус и Берил.

– «Моему хорошему другу и наставнику Скелетжеру Ловкачу я хочу дать один совет. Ты сам выбрал свой путь, и я не намерен отговаривать тебя от него. Иногда самые опасные враги, с которыми мы сталкиваемся, это мы сами, а самая ожесточенная битва происходит внутри нас. В преддверии бури случается так, что ключ к спасению спрятан, но иногда его можно найти на самом видном месте, прямо у себя под носом».

Стефани вместе со всеми посмотрела на Скелетжера Ловкача. Она вдруг поняла, что он совсем другой, не такой, как все, поняла, что с первой встречи заметила в нем что-то необычное, таинственное и даже угрожающее. Он понимающе склонил голову, и это была единственная реакция на услышанное. Он не стал объяснять смысл этого странного завещания Гордона.

Фергус погладил жену по коленке.

– Видишь, Берил? Машина, лодка, брошка – это не так уж и плохо. По крайней мере он не стал давать нам дурацких советов.

– Заткнись, наконец! – застонала Берил, и Фергус выпрямился на стуле.

Мистер Феджвик продолжил:

– «Моему брату Дезмонду, самому везучему из нашей семьи, я оставляю его жену. Надеюсь, Дезмонд, она тебе все еще нравится… – Стефани увидела, что ее родители грустно улыбнулись и взялись за руки. – Ты окончательно и бесповоротно увел у меня девушку, и если тебе когда-нибудь захочется отвезти ее на мою виллу во Франции, то вилла твоя, я завещаю ее тебе».

– Они получат виллу? – закричала Берил, вскакивая с места.

– Берил, – сказал Фергус, – пожалуйста…

– Знаете, сколько стоит вилла? – продолжала Берил. Было похоже, что она вот-вот бросится на родственников с кулаками. – Нам досталась брошка, а им вилла? Их только трое! А у нас есть Кэрол и Кристал! Нас больше! Нам нужно улучшать жилищные условия! За какие такие заслуги они отхватили виллу? – Она швырнула в родителей Стефани коробкой. – Давайте меняться!

– Миссис Эджли, пожалуйста, успокойтесь, иначе мы не сможем продолжать, – сказал мистер Феджвик и пристально посмотрел на Берил. Та неохотно села.

– Спасибо, – проговорил Феджвик. Было видно, что волнений на сегодня ему вполне достаточно. Он облизал губы, поправил очки и снова устремил взгляд на завещание. – «Если я о чем-то и жалел в своей жизни, так это о том, что у меня не было детей. Когда я видел, кого произвели на свет Фергус и Берил, то считал себя счастливчиком, но, глядя на Стефани… Итак, о моей племяннице, Стефани…»

Глаза Стефани расширились. Что? Она что-то получит? Разве недостаточно того, что дядя оставил родителям свою виллу?

Феджвик продолжал:

– «Мир гораздо больше, чем ты знаешь, и значительно страшнее, чем ты можешь себе представить. Единственная ценность в нем – быть правдивым с самим собой, а единственной целью может быть поиск себя самого».

Она физически ощущала, как Фергус и Берил сверлят ее взглядами, и изо всех сил старалась этого не замечать.

– «Стефани, сделай так, чтобы родители тобой гордились. И пусть они радуются тому, что ты пока живешь под их крышей, потому что всю свою недвижимость и состояние, а также права на издание моих книг я оставляю тебе, и после совершеннолетия ты будешь полноправной владелицей всего этого. Пользуясь возможностью, хочу сказать, что я всех вас по-своему любил, даже тех, кто мне никогда не нравился. Я имею в виду тебя, Берил».

Феджвик снял очки и поднял глаза.

Стефани вдруг осознала, что все смотрят на нее. Фергус вновь стал похож на вынутую из воды рыбу, а Берил тыкала в племянницу своим длинным костлявым пальцем и пыталась что-то сказать, но не могла. Родители смотрели на Стефани в полном удивлении. Только Скелетжер Ловкач подошел к девочке и осторожно взял ее за руку.

– Поздравляю, – сказал он, повернулся и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Берил вновь обрела голос.

– ОНА? – закричала она. – ОНА?

Берил бросилась вперед, вытянув руки и растопырив пальцы, явно намереваясь задушить Стефани, и врезалась в мужа. Фергус завизжал, получив сильный удар в лицо, его стул перевернулся, и оба скандалиста свалились на пол. Стефани сделала шаг назад, чтобы не наступить на клубок тел. Берил рыдала и всхлипывала, ее ноги нещадно молотили по воздуху. Отчаяние Берил было таким громким, что Фергуса, который барахтался где-то внизу, почти не было слышно. Устав бороться друг с другом, дядюшка и тетушка остались лежать на полу, всхлипывая, повторяя на все лады имя Стефани и тряся яростно сжатыми кулаками.