Текст книги "Командир звездной системы"

«2»

В тот самый момент, когда Мерикур и Ритт покинули конференц-зал, Снайдер открыл служебную дверь и проскользнул внутрь. Если бы в зале кто-нибудь еще остался, то он предложил бы кофе или чай. Но в помещении было пусто, так что его «легенда» не понадобилась.

Длинное одеяние дрида волочилось по полу, подметая плюшевый ковер. Снайдер провел плоской трехпалой рукой под крышкой стола и нащупал крохотную выпуклость. Миниатюрное записывающее устройство осталось незамеченным. Произошло так, как и сказал человек, который позвонил ему накануне и имени которого он не знал. Эта женщина, Ритт, была настолько уверена в антиподслушивающих устройствах, спрятанных в ее одежде, что даже не потрудилась обыскать комнату.

Снайдер положил крошечный прибор в чехольчик и засунул его во внутренний карман. Иногда дрид раздумывал над тем, кто же были его работодатели. Но поскольку ему не позволялось встречаться с ними лично, он никогда этого не узнает.

Пилот аккуратно вывел шаттл на орбиту, и перелет на корабль, ожидавший Мерикура, прошел очень гладко, однако новоиспеченный генерал так кипел от злости, что не обратил на это внимания. Мерикур вырос в состоятельной семье, но он был провинциалом и, следовательно, консерватором. Он знал, что семьи сенаторов считали политические браки самым обычным делом. Но он этого не одобрял и сам чертовски не хотел участвовать в подобных мероприятиях. Он так и сказал гражданке Ритт.

– Это возмутительно! Забирайте назад ваши генеральские кометы. Я отказываюсь.

– Генерал Мерикур, – сладко ответила она, – отказ повиноваться имперскому декрету, любому имперскому декрету, – расценивается как измена.

По крайней мере, он получил представление, на каком уровне обсуждались теории Виндзора.

В бешенстве от всех этих Ритт, Виндзоров и командования Пакта в том числе он вернулся в общежитие несемейных офицеров и обнаружил, что Лизы нет. Ее выставили за дверь с той же военной четкостью, с какой был прислан комплект формы морской пехоты и ординарец, который уже начал упаковывать личные вещи Мерикура.

Конечно, Мерикура и Лизу мало что связывало, и рано или поздно они бы расстались, но все же «до свидания» можно было и сказать. Единственный светлый момент во всей этой чехарде событий – пара золотых наплечных комет в маленьком черном футляре.

Итак, когда генерал Мерикур вышел из шлюза шаттла, его настроение нельзя было назвать приподнятым, оказанный прием нисколько его не улучшил. Вместо звуков волынки и двойной шеренги блестящих мундиров, которые были положены ему по званию, Мерикура приветствовал прыщавый младший лейтенант, с огромным кадыком, такой унылый, будто его приговорили к смертной казни. Позади него стояли двое рядовых – как и положено, с бесстрастным выражением на лице.

– Генерал… э-э… Мерикур? – Младший лейтенант сверился со шпаргалкой, которую держал перед собой.

Мерикур вскипел, но, как мог, постарался это скрыть.

– Да.

– Сенатор шлет вам свои наилучшие пожелания, сэр, и просит вас как можно скорее присоединиться к нему в кают-компании.

– О, вот как! Что ж, передайте сенатору что-нибудь от моего имени. С его позволения, я прежде всего приму рапорт командира корабля, посещу свою флагманскую каюту и, может быть, даже схожу в гальюн, прежде чем я присоединюсь к нему. Все ясно?

– Т-так точно, сэр. Думаю, да, сэр. Что-нибудь еще, сэр?

Мерикур видел, что оба рядовых чуть не лопались от едва сдерживаемого смеха. Слух о его выходке обойдет весь корабль за час.

– Да. Прикажите одному из рядовых взять мой багаж и показать мои апартаменты.

– С-слушаюсь, сэр. Нолте, ты слышала генерала. Помоги ему с вещами и проводи в каюту. Это номер четыре на палубе «Б».

Мерикур услышал жужжание имплантанта. «Бремертон»– стандартный крейсер класса «Порт». Если хочешь получить его полную схему, подключи меня к любому принтеру «. Хорошо зная расположение корабля вплоть до последнего трюмного колодца, Мерикур решил не пользоваться схемой ПИРа. Он произнес:

– Ваше имя, младший лейтенант?

– Полански, сэр.

– Благодарю, младший лейтенант Полански. Можете идти.

– Слушаюсь, сэр. – Полански попрощался почти по уставу и поспешил прочь. Второй рядовой, страшно довольный представлением, следовал за ним, как на буксире.

Мерикуру хотелось знать, как младший лейтенант Полански справится с ситуацией. Если этот малый не полный идиот, он» пригладит» ответ Мерикура. Сенатор Виндзор тем не менее получит его. Это был хорошо рассчитанный ход. Чтобы выполнять свою работу хотя бы с небольшим шансом на успех, Мерикуру нужна будет определенная доля власти и независимости. Раболепствуя перед Виндзором, этого не достигнешь.

– Сюда, сэр. – Рядовой, молодая женщина с нашивками специалиста-оружейника, кивнула на лифт. Она держала его баулы и дипломат, широкая улыбка освещала ее простоватое лицо. – Если вы не имеете ничего против моих слов… Добро пожаловать на борт, сэр.

Мерикур улыбнулся. Некоторые офицеры полагали, что любые человеческие отношения с нижними чинами быстро переходят в фамильярность, а фамильярность неизбежно ведет к презрению. Однако Мерикур смотрел дальше. Фамильярничай не фамильярничай, рядовой состав прекрасно различает плохих и хороших офицеров, и никакими штучками его не проведешь. А кроме того, как же командовать людьми, сводя все отношения с ними только к уставу?

– Спасибо, Нолте. Мне здесь нравится.

Нолте провела его в шахту лифта, поставила баул на палубу и нажала на кнопку «Б».

– Прошу прощения за то, как вас встретили, сэр. Обычно у нас на борту действует четкий распорядок, но сенатор и его свита поднялись на корабль всего полчаса назад, и у нас сейчас здесь легкая суматоха.

Платформа плавно остановилась.

– Сюда, сэр.

Мерикур следовал за Нолте по мерцающему коридору и обдумывал ее слова. Если Нолте была типичным экземпляром здешнего служаки, то настроен экипаж хорошо, что, несмотря на оказанный ему прием, говорило в пользу командира. Это женщина по имени Ямагучи, если он правильно помнил. Ясно также, что Виндзор и его свита полностью нарушили военный распорядок на борту «Бремертона». Это придется исправлять.

– Ваши флагманские апартаменты, сэр.

Мерикур переступил через порог и оказался в просторной каюте. Но как бы она ни была просторна, огромная груда багажа, сваленная в самом центре, значительно уменьшала ее размеры.

Он взглянул на Нолте. Та покачала головой и сказана:

– Это номер четыре на палубе «Б», как и сказал младший лейтенант, сэр.

Мерикур кивнул и, обогнув груду багажа, подошел к люку, который вел в смежное помещение. Едва он просунул туда голову, как увидел округлые ягодицы, гладкую спину и копну волос. Ошарашенный, он не мог вымолвить ни слова.

В то же самое мгновение женщина заметила его и встала, повернулась к нему лицом и уперлась руками в свои бедра. Ее красота поразила его, почти как ударила. Длинные каштановые волосы, спадая, обрамляли овальное лицо. Груди у женщины были маленькие и упругие. Белая кожа, прекрасный живот, темный курчавый треугольник между длинных стройных ног…

– Генерал Мерикур, полагаю?

Он тупо кивнул.

Она кивнула в ответ, как если бы он подтвердил ее самые худшие опасения. Ее тон был спокойным, но ледяным.

– Я вижу. Офицер, но не джентльмен. Что ж, мы пока еще не состоим в браке, генерал, поэтому я предлагаю вам выйти и проинспектировать вашу собственность после, когда будем женаты!

Она ткнула пальцем в кнопку, и крышка люка захлопнулась перед самым носом Мерикура.

Униженный и разозленный, Мерикур выскочил из каюты и понесся вдоль по коридору. Завтра и эта история тоже будет известна всему кораблю.

Инстинктивно Мерикур направился на мостик. Может, там он придет в себя. Изумленные члены экипажа разбегались при виде нового командующего силами Скопления, который вышагивал по переходам и взбирался по трапам.

Когда Мерикур достиг мостика, гнев его уже немного поутих. Он был все еще на взводе и был готов излить раздражение на любого, кто даст для этого хотя бы малейший повод.

Например, на командира корабля, который – или которая – не находился там, где следовало.

На свое счастье, капитан третьего ранга Ямагучи появилась на мостике лишь на несколько секунд раньше его и знала, что настроение у Мерикура было неважное. Полански ей уже отрапортовал, как генерал поставил всех на место. Прием Мерикура на борту, или вернее, отсутствие такового, представлял собой серьезное нарушение военного этикета.

Все началось с того, что вахтенный офицер принял шаттл Мерикура за лихтер снабжения. Когда он осознал свой промах и доложил Ямагучи, было слишком поздно, Мерикур уже находился на борту. Не имело значения, что шаттл и был лихтером снабжения, который послали за генералом в самый последний момент, и что пилот, видимо, сам не понял, чем управляет – пассажирским катером или грузовым баркасом.

Это была глупая ошибка, которая, однако, могла серьезно повредить капитану – если бы Мерикур этого захотел. Фактически, если Мерикур на самом деле рассердится, он отстранит ее от командования и спишет с корабля и уберет к чертовой матери на ближайшую планету на том же самом шаттле, который его сюда и доставил.

Она могла свалить всю вину на вахтенного офицера, и так поступили бы многие командиры, но это было не в стиле Ямагучи. «Сердечный» разговор с вахтенным с глазу на глаз будет позже.

Если она еще будет тогда командовать. Она от всей души желала сенатору провалиться в преисподнюю. Видимо, он получил сообщение о приезде генерала прямо с базы и соизволил проинформировать ее, как и младшего лейтенанта, уже после того, как командующий силами Скопления прибыл на борт.

А пока она старалась исправить положение как могла:

– На мостике, смирно!

Те члены экипажа, кто стоял, вытянулись по стойке «смирно», те, кто сидел – застыли на своих местах.

Как бывший флотский офицер, Мерикур знал: на стационарной орбите опасно давать экипажу мостика команду «смирно», но он понимал, что пыталась сделать Ямагучи. Она отдавала дань тому уважению, в котором ему было отказано по прибытии на борт, и одновременно демонстрировала выучку своей команды.

Смысл был ясен, но экипаж мостика должен делать свою работу.

– Вольно. Благодарю, капитан.

Рост Ямагучи не превышал полутора метров, но это не мешало ей быть прекрасным командиром.

– Капитан третьего ранга Мэри Ямагучи, сэр. От своего имени и от имени команды корабля приношу извинения за мое отсутствие во время вашего прибытия на борт. Прикажете вызвать старшего помощника?

Мерикур улыбнулся. Ямагучи сама предлагала отстранить ее от командования. Кто-то оплошал, и она брала ответственность на себя. Он даже зауважал ее.

– В этом нет необходимости, капитан.

Мерикур заметил, как члены экипажа облегченно вздохнули. Они любили Ямагучи и стояли за нее горой. И чем дальше – тем сильней.

– Но от чашки кофе я не откажусь.

Несмотря на все усилия казаться бесстрастной, Ямагучи обрадовалась: она встретила генерала не по уставу и осталась жива.

– Конечно, сэр. Прошу в мою подвахтенную каюту.

Как и на любом крейсере класса «Порт», подвахтенная каюта капитана находилась на корме мостика. Войдя, Мерикур заметил на стене прозрачный ящик, заполненный морскими раковинами, и остановился полюбоваться. Еще одна сторона личности Ямагучи.

– Прелестно.

– Благодарю, сэр. Мое хобби.

Она отдала распоряжения насчет кофе, а Мерикур подошел к креслу. Едва он сел, как цернианский стюард принес кофе. Как и все церниане, он был невысок, не выше Ямагучи, и кожу имел оливково-зеленую. Многие люди звали церниан троллями. Их короткие сплюснутые головы не имели шеи и, казалось, сливались с туловищем. Черты их лиц на первый взгляд казались грубыми и безобразными. Только потом человек замечал умный интеллигентный взгляд и выразительные губы. Подобно большинству церниан, стюард был одет в короткую куртку и юбку.

Припомнив рассуждения Ритт о возможном конфликте с цернианами, Мерикур сказал себе: надо выяснить, сколько их находится на борту. Он подул на кофе и сделал глоток.

– Хороший кофе.

– Благодарю вас, сэр.

Мерикур поймал себя на том, что смотрит в блестящие карие глаза капитана. Он прекрасно знал, о чем она сейчас думает. Звание Ямагучи – капитан третьего ранга – было то самое, что у него – вчера. Очевидно, она прослышала о его скачке в генералы через два звания и хотела выяснить, что же в нем такое особенное. Он не мог ответить на этот вопрос – ответа он и сам не знал. Но он мог разъяснить суть вещей.

– Давайте расчистим фарватер, капитан.

– Буду вам очень признательна, сэр.

– Мне понадобится любая помощь, какую смогу найти, чтобы выполнять те приказы, которые получу. Значит, я должен знать и настроения моих старших офицеров. Поэтому, когда мы одни, давайте отбросим всю эту чушь – «да, сэр», «нет, сэр»– и будем просто беседовать. Меня зовут Ансон.

Она широко улыбнулась:

– А мое имя – Мэри.

– Хорошо, – сказал Мерикур. – О'кей, Мэри. В каком состоянии корабль? Он может дать самый полный ход? И что гораздо важнее – он может принять бой?

Ямагучи отхлебнула из своей чашки.

– Корабль хорош настолько, насколько вообще может быть хороша любая посудина двадцатилетней давности, а что касается вашего вопроса, то он воюет лучше, чем летает. Современные корабли куда быстрее этого.

– Достаточно откровенно. Теперь о сенаторе. Он что, брызжет слюной из-за того, что я не побежал к нему на полусогнутых?

Ямагучи рассмеялась:

– Нет, слюной он не брызжет, если верить моему лейтенанту, но его глава администрации, некий тип по имени Тенли, несомненно это делает. Я думаю, что сенатора такая ситуация скорее забавляет. Как бы то ни было, вы, вероятно, отыграли у него несколько очков.

– Хорошо. – Мерикур допил кофе. – Я, пожалуй, пойду навещу его. Когда мы сходим с орбиты?

Ямагучи посмотрела на часы:

– Примерно через три стандартных часа. Сенатор спешит.

Мерикур встал:

– Ну, это можно понять. Спасибо за кофе, Мэри.

– Пожалуйста, Ансон. Заходите в любое время.

Она выговорила его имя осторожно, как будто оно было хрупким.

– И еще, Ансон…

Мерикур задержался у двери.

– Да?

– Добро пожаловать на борт.

Он кивнул и вышел. Ямагучи откинулась на спинку кресла и торжествующе подняла свою чашку:

– За комиссию флота по назначениям! Похоже, эти идиоты сделали наконец правильный выбор.

Кают-компания оказалась довольно велика – крейсеры класса «Порт» были кораблями крупными – и заполнена людьми. Стоял невероятный гвалт. Гражданские разговаривали друг с другом, офицеры входили и уходили, и каждый из присутствующих выкрикивал распоряжения небольшой армии инопланетян и нижних чинов, которые и делали всю работу.

Вспомнив дипломат, который остался у Нолте, Мерикур остановил проходившего мимо цернианина и сказал:

– Простите, я оставил дипломат в своей каюте. Номер четыре на палубе «Б». Не могли бы вы его принести?

– Конечно, генерал. С удовольствием.

Цернианин хлопнул ладонями в уставном приветствии и исчез в толпе. Как раз в этот момент главный корабельный старшина заметил Мерикура, вспомнил, кто он такой, и проревел:

– На палубе – смирно!

Все, кто носил форму, вытянулись по стойке «смирно», а гражданские завертели головами – посмотреть, что это там за суета. Мерикур произнес:

– Я – генерал Мерикур. Прошу выйти вперед старшего по званию в этом помещении.

Вперед с тревогой на лице вышел капитан-лейтенант. Заметив на правом плече капитан-лейтенанта красный аксельбант, Мерикур сделал вывод, что перед ним находится один из военных адъютантов Виндзора. И ставший им совсем недавно – судя по его явному смущению. Мерикуру он понравился.

– Думаю, я здесь старший, сэр.

– Превосходно. Ваше имя?

– Москоун, сэр.

– Благодарю, капитан-лейтенант Москоун.

Мерикур повернулся к умолкнувшей толпе.

– С этой минуты вы все будете обращаться со своими вопросами к капитан-лейтенанту Москоуну. Будете делать это в порядке очереди. Он разберется с вашими просьбами и определит, кто будет их выполнять. Прошу помнить, что это боевой корабль, а не круизный лайнер. Хотя экипаж приложит все старания, чтобы обеспечить вам достаточный комфорт, воинский долг может в любой момент заставить его вернуться на свои места. Если такое произойдет, прошу отнестись к этому с пониманием. А сейчас я вижу, что бар кают-компании открыт. У кого нет неотложных дел, приглашаю выпить за мой счет. Благодарю за внимание.

Толпа разделилась. Одни направились к бару, другие выстроились в очередь к Москоуну. Позади себя Мерикур услышал голос:

– Генерал Мерикур?

– Да? – Повернувшись, он увидел стоящего рядом человека в ливрее – облегающей тунике с высоким стоячим воротником. У человека были маленькие бегающие глазки, крупный нос, а лоб, казалось, с детства покрылся морщинами. На правом виске пульсировала вена. Прежде чем человек собрался что-то сказать, Мерикур его опередил:

– Глава администрации Тенли, не так ли?

«Он набит электроникой под завязку, – подал голос ПИР Мерикура. – Гражданка Ритт – мелкий фраер по сравнению с ним».

Тенли был удивлен и разочарован:

– Все правильно, генерал, я…

– Вы хотели бы представить меня сенатору. Показывайте дорогу.

Тенли раздраженно повел его через кают-компанию, и толпа расступалась перед ними. Сенатора Мерикур увидел издалека. В этом человеке было нечто особенное, что всегда выделяло таких людей.

Сенатор в полной мере обладал этой трудно поддающейся описанию харизмой. Кроме того, он был привлекательным мужчиной: густые черные волосы, быстрые карие глаза, великолепные зубы. Если Виндзор и имел какой-нибудь недостаток, так это ястребиный нос. Но даже это работало на образ сенатора и придавало ему слегка хищный вид. Когда Мерикур приблизился, Виндзор встал и, проигнорировав Тенли, протянул руку.

Вынужденный отойти в сторону, глава администрации сердито сверкнул глазами.

– Сенатор Виндзор, разрешите представиться: генерал Мерикур. Для меня большая честь служить под вашим командованием, сэр.

Сенатор крепко пожал его руку и кивнул на противоположный конец кают-компании, где капитан-лейтенант Москоун вполне успешно справлялся с ситуацией.

– Вы умеете разговаривать с людьми, генерал. Вам следует попробовать себя в политике.

– А я слышал, что вы умеете добиваться выполнения поставленных задач, сенатор. Армии необходимы такие офицеры.

Виндзор засмеялся:

– Один – один, ничья. Присаживайтесь, генерал. Нам с вами нужно многое обсудить.

Мерикур сел за стол, который в нормальные времена был обычным обеденным столом, а сейчас служил и письменным столом для Виндзора, и столом для совещаний его штата. Виндзор указал на поднос с закусками.

Мерикур отрицательно покачал головой:

– Спасибо, сенатор, я только что выпил кофе с капитаном Ямагучи.

– Ах да. Солдат должен прежде всего следить за своим оружием.

Виндзор улыбнулся, но Мерикур намек уловил. Виндзор поставил вопрос о субординации, кому Мерикур должен докладывать и с кем должен встречаться в первую очередь, а затем сменил гнев на милость, как бы говоря: «На этот раз я вас прощаю, но советую в дальнейшем черту не переступать».

Мерикур решил сразу расставить точки над «i»:

– Могу я говорить откровенно, сэр?

– Я искренне желаю этого, генерал. Добрые деловые отношения крайне необходимы для нашего успеха. Что у вас на уме?

– Я вот что хотел сказать, сенатор… Или мне следует называть вас губернатором?

– Я принесу присягу в качестве губернатора, когда мы достигнем Скопления Гармония.

– Тогда я буду пока придерживаться обращения «сенатор». В идеале наши с вами отношения должны быть простыми и понятными: вы отдаете приказы, а я их выполняю. И я хочу надеяться, что так оно и будет. Но должен вас предупредить, что при определенных обстоятельствах мне приказано действовать по собственной инициативе.

Сенатор задумчиво кивнул:

– И что же это за обстоятельства?

Мерикур широко улыбнулся:

– Вот это-то и поставило меня в полнейшее недоумение, сэр. Я должен следить, чтобы вы не зашли «слишком далеко». Но что это значит, эти ублюдки не сказали.

Сенатор откинул голову и захохотал:

– То есть, если вы правы, вам дадут медаль. А если вы ошиблись, то с вас спустят шкуру. Ей-богу, генерал, у нас с вами много общего.

Мерикур улыбнулся. Сенатор сейчас походил на сделанный по заказу пистолет, изукрашенный гравировкой и весь позолоченный, но от этого не менее смертоносный. Мерикуру сенатор понравился.

– Похоже на то, сэр.

Виндзор хлопнул его по плечу.

– Давайте с вами договоримся. Если вы почувствуете, что меня понесло не туда, куда надо, вы мне скажете об этом. Ну а если мы не сможем найти общий язык и не сумеем все наладить… Вы поступите, как сочтете нужным. Вас устраивает?

– Вполне, сэр, – ответил Мерикур, однако про себя сделал некоторые оговорки.

– Хорошо. О чем еще вы бы хотели поговорить со мной?

– Мне сказали, что существует возможность конфликта с цернианами.

– Извините. – Это был слуга-цернианин с атташе-кейсом Мерикура. – Ваш портфель, сэр.

– Ага, насчет этого давайте спросим у эксперта. Генерал Мерикур, разрешите представить моего ближайшего советника, Эйтора Сенду.

Мерикур почувствовал, что краснеет. Он послал ближайшего советника сенатора Виндзора за своим дипломатом! Он открыл было рот, но внезапно осознал, что не знает уважительной формы обращения к инопланетянам вообще и к цернианам в частности. Насколько он знал, у церниан не было воинских званий, и советник не являлся просто «гражданином»… Так кто же он такой?

Сенда улыбнулся и ответил на незаданный вопрос:

– Мой народ не пользуется титулами так, как это принято у людей, генерал. Прошу вас, зовите меня Эйтором.

Мерикур не заметил в речи инопланетянина какого-либо гнева или негодования по поводу его оплошности. Тем не менее он извинился перед ним.

– Не думайте об этом, – весело ответил цернианин. – Я привык к таким ошибкам еще на Земле. Вы, генералы, тоже похожи друг на друга как две капли воды.

Мерикур засмеялся и почувствовал себя немного лучше. К ним подошел еще один цернианин и подал Сенде какое-то металлическое приспособление странной формы. Сенда оперся на него, и Мерикур понял, что приспособление было чем-то вроде стула.

Заметив любопытство Мерикура, Сенда произнес:

– На Церне мы используем человеческую мебель в камерах пыток.

Вокруг засмеялись, и Виндзор сказал:

– Кстати, насчет Церны… Почему бы вам не дать генералу ее краткое описание? Уверен, так он уснет быстрее.

«В моих файлах есть самые последние данные разведки, – непрошенно вмешался ПИР Мерикура, – но вряд ли они принесут много пользы, если ты не соизволишь их прочитать».

– Что ж, – задумчиво произнес инопланетянин, – мы, церниане, являемся только частью очень сложной проблемы, в центре которой стоит Хайкен Мару.

Подобно большинству флотских офицеров, Мерикур был в определенной степени знаком с конгломератом Хайкен Мару. Конгломерат начинал с простой судоходной линии, но постепенно его мощь росла, так что с течением времени, он разросся в гиганта, контролирующего целые звездные системы, а его политическое влияние простиралось глубоко в. Сенат. Несмотря на веские доказательства, что конгломерат был вовлечен в контрабандные операции и незаконную торговлю с пиратами, корабли военного флота постоянно получали приказы «не беспокоить без нужды» транспорты Хайкен Мару.

– Подобно многим другим конгломератам, Хайкен Мару имеет собственные силы безопасности, – продолжал Сенда.

– Что далеко не безразлично Скоплению Гармония, – добавил Виндзор.

– Да, – терпеливо согласился Сенда. – Хайкен Мару занимает довольно сильные позиции в Скоплении Гармония, и поскольку там широко используют инопланетную рабочую силу, то, вероятно, будут и противодействия реформам сенатора. Планета Теллер, специализирующаяся на добыче руды, может служить примером. Насколько мы знаем, рабочие там протестуют против ужасных условий труда и жизни. Они там ведут нечто вроде партизанской войны.

– Тут-то и появляются церниане, – с готовностью добавил Виндзор.

Инопланетянин бросил на Виндзора взгляд, который можно было бы расценить как выражение досады, хотя Мерикур не так хорошо разбирался в выражениях цернианских лиц, чтобы уверенно делать выводы.

– Да, тут появляемся мы, церниане. Рабочая сила Теллера состоит частично из церниан.

– Поэтому вооруженные силы Церны и могут вмешаться?

Сенда закрыл и открыл оба глаза – цернианский эквивалент пожимания плечами.

– Может быть. Как и люди, разные церниане имеют разные мнения. Я надеюсь, мы получим больше оперативной информации, когда достигнем Скопления.

– И что вовсе не означает, что у нас не будет других проблем, – бодро добавил Виндзор. – Пираты, неурожаи, эпидемии и прочее.

– Я просто дрожу от нетерпения, – сухо ответил Мерикур.

– Однако, – с улыбкой добавил Виндзор, – есть кое-что, о чем нам следует побеспокоиться прямо сейчас.

– И что же это?

– Ну как же! Я хочу, чтобы вы обвенчались с моей племянницей до того, как мы сойдем с орбиты.