Текст книги "Византийцы. Наследники Рима"

Мир ортодоксального христианства

После распада Византийской империи – точнее, за три столетия до ее истинного краха в 1453 году – силой, связующей эту ничейную территорию между континентами в некое единство, была вера, ортодоксальное христианство, православие. В XV веке Москва называла себя новым Константинополем, Третьим Римом. Сегодняшняя Греция считает себя наследницей Византии, а также классических полисов, то есть городов-государств. Разница в политической идеологии отделяет ее теперь от России, историческая неприязнь и пропасть между исламом и христианством отчуждает от Турции, языковые различия и некоторая настороженность препятствуют ее сближению с балканскими славянами. Но, несмотря на все перечисленное, существует глубинная связь, сходство в образе мыслей, берущее начало в славные дни Византии, которое является величайшим наследием этой страны, залогом ее будущего.

Однако в настоящей книге нас интересует не эта обширная область, исповедующая ортодоксальное христианство, православие, а более узкий, хотя и не менее существенный регион Византийской империи, каким он был в X веке во времена правления Василия II. Ключом к этой империи, сплавленной воедино великими правителями и общим управлением, был ее стольный град, Константинополь (рис. 4).

Мысль о переносе столицы из Рима на восток была не нова. Константин примеривался и к Никомедии, и к Фессалонике, но сегодня, оглядываясь на прошлое, мы можем лишь похвалить мудрость его окончательного выбора. Во-первых, город был идеально расположен на пересечении торговых путей. Он не только господствовал над морской дорогой с севера на юг, соединявшей культурный мир Средиземноморья с природными богатствами Руси, но и стоял на перепутье Малой Азии и Восточной Европы, в месте самой узкой морской переправы. Во-вторых, с точки зрения оборонительной, это место обладало значительными преимуществами, так как с юга его ограждало Мраморное море, а с севера бухта Золотой Рог. Доказательством верности стратегического расчета является то, что Константинополь устоял перед всеми нападениями, в то время как почти все другие города не выдержали осад и атак. Его защищали вдоль береговой линии морские стены, а на суше – выстроенная Константином прямая стена, протянувшаяся от Золотого Рога до Мраморного моря. Во времена Феодосия II ее сменила параллельная, более мощная стена, расположенная на милю западнее, чтобы дать простор развитию города.

Эта стена, длиной в шесть километров, сохранилась до наших дней, лишний раз свидетельствуя об отличном качестве строительства и мудрости человека, избравшего этот город своей столицей (рис. 2, фото 1, 2).

Рис. 2. План Константинополя

Итак, Константинополь был не только удачно расположенной крепостью и торговым центром, но, что еще важнее, был идеально построен, чтобы защищать империю. В дни Константина у Византии были два серьезных врага: персы на востоке и варварские племена за Дунаем к северу. Так что ни из какой другой точки не удалось бы успешно координировать военные действия против этих двух противников. А когда несколько позже возникла опасность с запада и византийским императорам пришлось вновь и вновь одновременно отражать угрозу со стороны арабского мира и со стороны Италии, провидческий гениальный выбор Константина полностью себя оправдал. Ситуация изменилась только на закате империи, когда столица оказалась головой без тела. Тогда лишь маленькие города, такие, как Никея или Мистры, смогли бы уцелеть там, где великий Константинополь пал.

Климат Константинополя также был великолепен: никогда там не было ни слишком жарко, ни очень холодно. Окрестности были плодородны, а море полно рыбы. На протяжении всей византийской истории рыба, овощи и хлеб составляли основную пищу большинства жителей империи. Город практически обеспечивал сам себя свежими продуктами питания, и лишь зерно приходилось импортировать. Ограниченная крепостными стенами территория включала гряду невысоких холмов, что давало возможность разнообразить застройки и оставляло достаточно площади под сады и водоемы, жизненно важные как для повседневности, так и на случай осады (фото 3). Вода подводилась в город чередой подземных и наземных акведуков.

На случай перебоев с водой было построено много огромных открытых и закрытых цистерн-водохранилищ, которые поддерживало множество мощных колонн и арок. Около сорока таких цистерн сохранилось до наших дней, причем некоторые из них и сейчас полны воды (фото 5, 7). Одна из наиболее известных ныне в Турции «Цистерна тысячи и одной колонны», а другая, полная воды, – «Подземный дворец». И эти водохранилища, и многие другие представляют собой красивейшие и технически совершенные архитектурные сооружения. Их наполняли дожди, и во время даже долгой осады они спасали население города от жажды, и потому акведуки, обеспечивая жителей свежей водой, были не столько необходимостью, сколько некоей роскошью.

В византийский период существовала также хитроумная дренажная система, и трубы тех времен, соединенные одна в одну, сегодня находят при любых раскопках. Трубы были соединены с более широкими трубопроводами-акведуками, кирпичными, со сводчатыми потолками. Некоторые из последних были такими высокими, что по ним можно свободно пройти в полный рост (фото 6). Сегодня далеко не просто определить, по каким из них подавалась свежая вода, а какие служили для слива и вели к морю. Но их число и расположение является неоспоримым свидетельством инженерных достижений византийской системы водоснабжения и канализации.

Самая широкая главная улица города – Meca – тянулась от главного входа в крепостной стене, Золотых Ворот, к площади Августей, расположенной между церковью Святой Софии и Большим императорским дворцом (фото 4).

Улица эта пересекает ряд площадей-форумов, украшенных колоннами, статуями и памятниками. До нашего времени сохранились колонны императоров Аркадия, Феодосия, Марциана и Константина. Вход на форум Феодосия был обозначен великолепной триумфальной аркой, которую поддерживали колонны, украшенные необычным декором «павлиньи перья» (фото 8). Остатки ее были обнаружены в 1927 году при раскопках, а недавно, во время работ по расширению улицы, полностью отрыты. Тот же император Феодосий поставил на ипподроме привезенный из Египта обелиск, укрепив его на специально изваянном постаменте (фото 9).

Даже без форумов Meca представляла собой внушительное зрелище: прямая, широкая, отлично вымощенная. Ближе к центру города обе стороны ее обрамляли аркады. От форума Феодосия боковая улица шла мимо церкви Святых Апостолов к Влахернскому дворцу и крепостной стене у Золотых ворот. Похожие, но более узкие и извилистые улочки вели к другим воротам в крепостных стенах. Многие из них, видимо, также были украшены различными памятниками. Путешествовали по ним на мулах или в носилках, но по большей части жители ходили пешком. Пожалуй, в этом смысле городское движение было похоже на то, которое существовало в этом городе до недавних пор, то есть пока автомобили не сменили собой носильщиков, мулов или осликов. То же может быть сказано и о торговых кварталах, потому что торговля сосредоточивалась предпочтительно на некоторых улицах и площадях. Там же располагались базары, по всей видимости такие же, что дожили до наших дней.

Не так просто оценить истинное количество городских жителей, за исключением разве что 746-го и 747 года, а именно после эпидемий чумы, когда население, вероятно, составляло примерно 500 тысяч. Оно вряд ли снижалось за эту цифру (разве что в XV веке), а порой могло даже значительно ее превосходить. Полагают, что в период наибольшего процветания число горожан доходило до миллиона. Письменные источники свидетельствуют, что во время чумы 541-го и 543 годов смертность была около 10 тысяч человек в день, хотя это, вероятно, сильное преувеличение. Вообще же в этом городе, занимавшем площадь почти двадцать квадратных километров, не было скученности, даже при самой большой численности населения.

Другие города империи

На протяжении более тысячи лет, за исключением краткого периода между 1204-м и 1261 годами, Константинополь был столицей Византийского мира и центром византийской цивилизации. Более половины этого срока его важность затмевала значение всех других городов империи, вместе взятых. Вызывает удивление, насколько незначительную роль играли другие города. Исключением являлись Антиохия и Александрия в ранний период и Фессалоника (нынешние Салоники) тогда и несколько позже. Остальные города редко упоминаются в письменных источниках, и есть все основания полагать, что после VII века они все пришли в упадок и по размерам и по значимости, даже если находились в регионах, не затронутых влиянием ислама. Во всяком случае, большинство из них прекратили чеканить свою бронзовую монету, хотя делали это на протяжении всего римского и ранневизантийского периодов. Они сохранились как епархии, так что там не могло быть особого сокращения жителей. Упало лишь их политическое значение. По всей видимости, они превратились из самостоятельных городов в центры сельских общин, и многие их обитатели были заняты на сельскохозяйственных работах в окрестностях, а не в самих этих городах. Их влияние и важность сократились еще больше после введения императором Ираклием системы «фемов», в результате чего вся сельская местность была поделена на ряд военно-административных округов. Однако было бы неправильно считать, что города прекратили свое существование. Вениамин из Туделы (XII век) в описании своих путешествий упоминает, что каждый раз останавливался в городе, будь то на побережье или в глубине материка. Скорее всего, именно сосредоточение политической и основной торговой деятельности в Константинополе является причиной отсутствия каких-либо сведений о других городах. Но даже несмотря на скудость информации, богатство Византийского государства, особенно в IX, X и XI веках, свидетельствует о процветании, которое просто не могло не быть всеобщим.

Отзвуки политических событий в столице – убийство императора, раздоры с патриархом, мятеж легионов – медленно доходили до провинциальных городов и еще медленнее распространялись по сельской местности. Повседневная жизнь была по сути своей местной: ее течение гораздо больше зависело от характера и требований местного сборщика налогов, чем от происходившего в более широкой сфере, того, что оставляло свой след в истории. Даже опустошения, производимые армиями завоевателей, не были слишком долговременными, потому что пути их следования были, в сущности, ограниченны. Горы и долины равно являлись преимуществом и проблемой для тактики полководцев, и гарнизон крепости на горе мог долго держаться и после того, как была захвачена прилегающая местность.

Природа Малой Азии

Характер местности Малой Азии имеет особенности. Ее северная граница обозначена Черным морем, а южная – горами, отделяющими плоскогорье от низин Сирии и Ирака. На востоке горы образуют барьер более высокий, чем Альпы, и на протяжении всей истории они были границей между Малой Азией и культурной Персией на юге, а также с варварским диким миром степей на севере. На западе этот барьер не так ярко выражен, потому что береговая линия изломана и переходит в острова, а те, в свою очередь, составляют некий мост к лежащей на противоположном материке Греции. Описанные особенности местности имеют тесную связь с историей: во времена Византии граница между территорией, на которой в настоящее время расположена Греция, и сегодняшней Турцией не была четко обозначена, в то время как восточная граница всегда была линией обороны.

Западное побережье Малой Азии с благоприятными природно-климатическими условиями, с плодородными долинами с давних пор были густо населены. Именно там располагались великие города эллинской эпохи: Пергам, Эфес, Милет, Прин и другие. Оттуда ведет свое начало греческая культура с ее величайшими достижениями. На протяжении всей византийской истории этот регион оставался животворным источником творчества.

Берега Черного моря не столь благодатны. Во-первых, побережье здесь по большей части узкое. Горы, окаймляющие центральное плоскогорье, круто вздымаются всего в каких-нибудь сотнях ярдов от моря, прорезающие их долины обрывисты и глубоки, а реки являются не столько средством сообщения, сколько источником опасных наводнений. Однако ореховые рощи на нижних склонах и леса, растущие на больших высотах, всегда играли важную роль, а большинство портов этого побережья позволяло удобно поддерживать связь через море С Константинополем и богатыми греческими колониями Крыма и Южной Руси, а через горные перевалы – с южным нагорьем. На востоке Черноморья торговые пути шли в глубь суши: к Армении, Персии и дальше в Центральную Азию и на Дальний Восток. Они всегда имели большое значение, которое особенно возросло после VII века, однако продвижение на Запад ислама прервало сообщение через Сирию и Месопотамию.

Сельское хозяйство

Центральное нагорье Малой Азии, площадь которого гораздо больше площади побережья, обладает климатом более суровым: с жарким, засушливым летом и холодной, снежной зимой. Оно расположено высоко над уровнем моря. Земледелие было возможно лишь при условии дополнительного полива. Нет никаких доказательств того, что в византийские времена дело обстояло иначе. На западе и юго-западе имеются плодородные низины, которые обеспечивали Византию зерном, играя важную роль в ее экономике. Именно там, близ Амасии (Амасьи) и Анкиры (Анкары) на севере, около Икония (Коньи) в центральном районе и в Киликии на юге, находились самые большие города. На востоке, где вздымаются высокие горные хребты, переходящие в горы анти-Кавказа (Армянского нагорья), городов становилось все меньше, а селения мельче. Земля там рождала скудно, продуктов едва хватало, чтобы прокормить местных жителей. В то же время было развито скотоводство. Стада овец и коз были многочисленны, так что империя вполне могла опираться на эту сторону хозяйствования. В горах было много полезных ископаемых.

Эгейский архипелаг

Эгейские острова по структуре повторяют полуострова Малой Азии, но в меньшем масштабе. Конечно, это не означает, что у них точно такая же поверхность земли, но середина островов почти всюду гористая, а население сосредоточено на побережье и там ведет свое хозяйство. Сельскохозяйственной продукции хватало лишь для местных жителей, для продажи оставалось разве что немного вина и мяса. Они немногое могли внести в экономику империи и, как видно из письменных свидетельств, не были надежным источником пополнения ее армии. Впрочем, воинские части, сформированные из солдат, набранных с материка, из Греции, также не могли похвастаться многочисленностью, хотя в армию регулярно набирали солдат с севера, например из Фракии. Структура почв Греции также была не слишком подходящей для землепашества, а гористая местность затрудняла сообщение. Только земли, лежащие севернее (прибрежные территории восточнее Фессалоники, особенно Фракия), были благоприятны для сельскохозяйственной деятельности и развития ремесел.

И все же Фракия никогда не имела столь важное значение, как Малая Азия, так что когда она в XII веке подпала под власть турок-сельджуков, военная мощь и богатство всей империи стали рушиться. Лишенное Малой Азии Византийское государство так и не смогло полностью оправиться, несмотря на ход событий в Восточной Европе. Обладание процветающей Малой Азией было жизненно необходимым условием благосостояния Византийского государства. Ее роль была велика: в качестве стратегической территории, господствующей над путями сообщения с Востоком, в качестве источника продовольствия, в качестве источника людской силы и благодаря своим рудникам.

Стратегическое значение Малой Азии очевидно, если вспомнить, что до 650 года, то есть до своего падения, главным врагом Византии была сасанидская Персия, с которой у империи была общая граница от Армении на севере до Евфрата на юге. Не следует также забывать, что под натиском ислама под власть этого нового мощного и воинствующего учения попали нагорья и низины от Средиземноморья до Кавказа. Без неусыпного контроля и постоянного патрулирования этой протяженной границы она становилась уязвимым подбрюшьем империи. Поэтому главной защитной мерой могло быть только поддержание существующего положения, и вдоль границы было поставлено некое подобие местной армии, но требовалось еще создание более мобильных частей, которые следовало снабжать и постоянно перемещать.

Система дорог

Для обеспечения этих целей самым существенным было строительство надежной системы дорог, при этом использовались старые римские пути, но по мере развития Византии прокладывали и новые маршруты. Римские дороги в Малой Азии проходили главным образом с востока на запад, соединяя большие прибрежные города, такие, как Эфес и Пергам с внутренними областями материка. В Византии большой упор делался на строительство дорог, идущих с северо-запада на восток и юго-восток, чтобы обеспечивать сообщение между столицей и нагорьями. Первоначальная смена приоритетов была сделана Диоклетианом, выбравшим главным городом Никомедию. И потребовалась лишь небольшая доработка его планов, когда Константин перенес столицу в Византию.

От Константинополя вели только две главные дороги. Обе они проходили через Никомедию. Одна шла параллельно берегу Черного моря вплоть до Амасии, другая – на юго-восток к Дораклеуму (нынешний Эскишехир), а затем разветвлялась и вела либо на восток к Анкире (Анкаре), либо на юг к Иконию (нынешней Конье). Шло время, и дороги все менее походили на военные тракты властной империи, все больше становясь торговыми путями хозяйственного государства. Короткие дороги, дополняя военные и древнеримские, соединили лежащие в глубине материка местности с портами или городами. Римская оккупация сосредоточивалась вдоль дорог. Византийская цивилизация охватывала всю страну.

В Европе подобная перемена была менее заметна, потому что Виа Эгнасия – оживленный тракт, шедший от Константинополя к Адрианополю, Неаполису, Филиппин и Фессалонике, всегда сохранял свое значение. Была еще одна дорога, ведущая на север в Болгарию. Другие дороги были в основном местного значения. В Греции было развито сообщение по морю, но мы об этом мало что знаем. Выяснить отличия византийской системы дорог от древнеримской помогут раскопки.

Морское сообщение

Несмотря на огромное значение сухопутных дорог, морские сообщения играли, пожалуй, более существенную роль. Они были жизненно важными как с торговой, так и с военной точки зрения. Византийский флот был в высшей степени эффективным с военной точки зрения. Усовершенствования в методах навигации и такелаже должны были облегчать кораблевождение, ведь флоту следовало обеспечивать обширную торговлю с другими странами. Но главное, само географическое положение империи определяло выдающуюся роль морских путей в политике и торговле. Развитие их проходило со времен Юстиниана, так что даже после перехода в VII веке южносредиземноморской торговли в руки мусульман северная торговля оставалась за Византией вплоть до расцвета итальянских торговых городов: Амальфи, Пизы, Генуи, Венеции. Позже, в XII веке, они бросили вызов владычеству Византии, повлияв на экономическое развитие и политическую власть.

Подводная археология – эта перспективная новая отрасль науки – уже добыла данные, позволяющие получить представление о характере и масштабе морской торговли той эпохи и некоторых опасностях, подстерегавших моряков. Это и внезапные перемены ветра, и затрудняющие навигацию подводные течения. Все это приводило к многочисленным кораблекрушениям. Некоторые корабли перевозили портящиеся товары, например зерно, вино, пряности, даже овощи. Их, конечно, время не пощадило, хотя достаточно хорошо сохранились большие амфоры, в которых их транспортировали. Однако другие суда были загружены товарами более стойкими и долговечными: глиняной посудой, строительной керамикой или металлическими изделиями. Одна из самых интересных работ, которая поджидает археолога или экономиста-исследователя, – это углубленное изучение остатков кораблекрушений. Она может оказаться полезной и для историка искусств. Кто знает, какие сокровища, кроме необходимых предметов и продуктов, могли перевозить морем?

Если бы не было морского сообщения, многие области на суше были бы отрезаны друг от друга и, что более важно, от столицы государства. Во многом благодаря морским путям выжило Византийское государство после поражения под Манцикертом в 1071 году и последующей потери жизненно важных территорий Малой Азии, захваченных турками-сельджуками. Поэтому море играет в византийской истории роль, соизмеримую с ролью сухопутных дорог. Так что при изучении географии Византийской империи к ним следует отнестись столь же внимательно, как к роли морского флота в ее политической и экономической истории и к влиянию религиозных идей при изучении развития византийской мысли.