Текст книги "В постели с тираном 2. Опасные связи"

Чтобы окончательно оформить данную сделку, им нужно положительное заключение какого-нибудь из приближенных к Саддаму врачей. Ала Башир, преданный Хусейну и за много лет работы завоевавший полное доверие президента Ирака, получает от сестер предложение выступить в роли неподкупного эксперта. Однако, несмотря на настойчивость дам, подготовивших от его имени рекомендательное письмо, которое нужно всего лишь подписать, Башир даже под угрожающим взглядом телохранителя Саджиды отказывается принимать участие в махинации. Поживиться за счет комиссионных от такой сделки первой леди и ее сестре так и не удается: авантюра заканчивается ничем.

Внутри президентского дворца Саджида руководит жизнью ближайших родственников Хусейна, поскольку ее супруг очень занят государственными делами и войной и возложил решение многих внутриклановых вопросов на нее. Унаследовав от отца непреклонный нрав и настойчивость, она остается верна своим принципам и бедуинским традициям клана Тикрити и заставляет соблюдать порядок всех обитателей дворца. Она – хранительница обычаев. Последний из инцидентов, возникших по этому поводу, явно затмевает собой все предыдущие.

Как-то вечером 1995 года во время одной из оргий, организованных на личной барже Удея, этот своевольный сын Саджиды, расстреляв за вечер из новенького автомата немало патронов, сильно опьянел не только от алкоголя, но и от запаха пороха. После нескольких лет мира и спокойствия, последовавших за подавлением восстания шиитов и курдов (подавления, спасшего режим Хусейна от краха после поражения в войне с Кувейтом), единственная вечеринка приводит к новой вспышке взаимной ненависти и вражды.

Один из братьев Саддама, Ватбан, пародирует своего племянника, изображая его сильно выдающуюся вперед челюсть и копируя его всем известное косноязычие. Буквально несколькими секундами позже между многочисленными телохранителями Удея и Ватбана начинается перестрелка. Ватбан (он вообще-то министр внутренних дел Ирака) получает серьезное ранение, в результате которого у него отнимается нога. Наблюдая это безумие, Рагад и Рана решают покинуть баржу вместе со своими мужьями. Позднее два зятя Саддама и их супруги объявляют, что уезжают на конференцию в Болгарию. В действительности же они направляются в соседнюю Иорданию, остановить на границе их никто не решается. Прибыв в Амман, они бросают сопровождающих их людей, берут такси и приезжают в один из отелей, в котором их уже ждут сотрудники ЦРУ. Это предательство, совершенное «образцовыми девочками», приводит к грандиозному скандалу.

Своим поступком дочери Хусейна и их мужья предают не только конкретных политических деятелей, но и государство в целом. Хусейн Камель, муж Рагад, возглавлял могущественное Министерство военного строительства, а потому ему известны все тайны реализуемых по распоряжению Саддама программ перевооружения. Его брат – муж Раны – был начальником президентской охраны. Он был настолько близок к президенту Ирака, что несколько лет назад после автомобильной аварии во время хирургической операции держал руку Саддама.

После бегства дочерей Саджиды ее здоровье, по словам Ильхам, ухудшилось. «Из-за этого я даже не осмелилась ее упрекать, поскольку в нашей семье было принято прощать, и внутрисемейные связи считались для нас очень важными независимо от того, что мы занимали в своей стране очень высокое положение». Однако Саджида старается не подавать виду, хотя Саддаму известно, какие душевные муки испытывает его супруга. «Она склонна держать все внутри себя. Она ни о чем не рассказывает, а особенно когда дело касается ее семейной жизни».

Вышеописанное бегство приносит страдания всем, в том числе и самим беглецам: пребывание за границей оказывается для них не таким приятным, каким они его представляли. Зятья Саддама, привыкшие жить на широкую ногу и абсолютно не ограничивать себя в расходах, недовольны. После того, как ЦРУ выжало из бывших иракских чиновников все ценные сведения, к ним начинают относиться в Иордании, как к прокаженным. Кровь, которой они замарали руки во время подавления восстания шиитов и курдов, не позволяет сделать из них мучеников, пострадавших от существующего в Ираке режима. Разница между их прежней и нынешней жизнью настолько велика, что у Хусейна Камеля через несколько месяцев начинаются серьезные психические расстройства. Саддам направляет беглецам множество посланий, уговаривая их вернуться и обещая их не наказывать. В конце концов те решаются.

Двадцатого февраля 1996 года Рагад, Рана и их мужья пересекают иордано-иракскую границу. Пограничник впоследствии вспоминает, что увидел «плохо выбритого мужчину, который был одет в пижаму и вел себя так, как будто спал на ходу». Такое состояние не помешало зятю Саддама Хусейна прихватить из Аммана пистолет, который у него при пересечении границы конфисковывают. Удей встречает беглецов и забирает обеих сестер, тогда как мужей Рагад и Раны привозят – каждого отдельно – в президентский дворец, где их ждет Саддам для серьезного разговора. Он подтверждает свое намерение простить родственников, но ставит условие: они должны немедленно развестись с его дочерьми. Зятья, несмотря на снисходительное отношение к ним, отвечают категорическим отказом.

Двумя днями позже, во время религиозного праздника, Саддам заявляет: «Я дал обещание не подвергать их наказанию». Тем самым он подтверждает свое предыдущее решение перед лицом клана. Однако ситуацию меняет фраза, которую произносит Али Хасан аль-Маджид – соратник Хусейна с самого начала политической карьеры президента: пусть Саддам простил предателей, «но ведь это дело семейное». Клан в который раз навязывает свои правила.

Удей приводит Рану и Рагад к матери, встреча получается не очень-то радостной. «Я помню, как моя мать внезапно ссутулилась, как будто на ее плечи навалился тяжкий груз. Она попыталась взять нас за руки и что-то нам сказать. «Девочки мои, меня подкосило горе», – машинально повторяла она[127]127
  Из интервью Раны Хусейн, которое она дала Хале Джабер и которое было опубликовано в газете «Санди таймс» 7 января 2007 г. («Саддам был моим отцом»).


[Закрыть]», – вспоминает Рана. После завершения встречи с Саддамом зятья отправляются к своей сестре в пригород Багдада, прихватив множество всякого оружия, которое они берут с собой не зря: после того как Саддам выражает одобрение «приговору», вынесенному Али Хасаном аль-Маджидом, принимается решение напасть на «предателей» ближайшей ночью.

В пять часов утра дом со всех сторон окружают готовые напасть вооруженные люди. Братья отвечают на требование сдаться тем, что бросают в осаждающих свои национальные головные уборы, которые они надели, готовясь умереть. В арабском мире это считается жутким оскорблением – оскорблением еще более ужасным, чем швырнуть в человека обувь. Наказание за это – смерть. Братья не желают отдавать свои жизни задешево, и штурм длится более трех часов, в течение которых Удей и Кусей, зная, что отец их все равно простит, наблюдают за сведением счетов через окошко припаркованного неподалеку автомобиля. Впоследствии во время похорон предателя Хусейна Камеля «Саддам запретил всем плакать, сказав, что тот, кто прольет хотя бы одну слезу, будет убит»[128]128
  См. книгу Парисулы Лампсос и Лены Катарины Сванберг «Mitt lev met Saddam» (Швеция, «Форум бокфорлаг», 2010 г.).


[Закрыть], – вспоминает один из близких к Саддаму людей. Рана, страдая кататонией, целую неделю не может ни есть, ни пить, ни даже разговаривать. Она лежит неподвижно на диване своей матери, способная лишь дышать и плакать. «Избалованные дочери, никогда не несшие никакой ответственности, и любимые супруги, желания которых исполнялись столь же поспешно, как приказы Саддама, – это закончилось для нас навсегда», – вспоминает она.

Рагад и Рана привыкают к нелегкой судьбе вдов, но самой подавленной из всех выглядит, пожалуй, Саджида: «Начиная с этого дня моя мать уже никогда не была такой, какой она была раньше», – приходит к печальному выводу Рана. Убить ее любимца – человека, которого она выбрала в качестве мужа для старшей дочери, – это значит серьезно опозорить ее перед кланом, и виноват в этом ее позоре ее муж. Саджида чувствует себя брошенной. У нее начинаются проблемы с психикой, а несчастья продолжают сыпаться.

Когда неполных шесть месяцев спустя в Удея, в очередной раз отправившегося на «охоту за девушками», стреляют из автомата Калашникова перед входом в одно из злачных заведений, Саддам обвиняет Саджиду. Узнав о случившемся от Ала Башира, первая леди прибегает к лежащему на больничной койке сыну. Она, всегда степенная с безупречной прической, бежит растрепанная по коридору больницы и вопит: «Он убьет моего сына!» Она считает, что супруг виноват в том, что иракцы ненавидят Удея. «Я знаю, что это закончится плохо», – снова и снова повторяет она врачу[129]129
  Из беседы автора данной книги с Ала Баширом.


[Закрыть].

Саддам и Кусей приезжают навестить выздоравливающего Удея. Когда Кусей спрашивает о самочувствии брата, Саддам заявляет: «Ты должен быть морально готов к самому худшему». Преданность Саддама общенациональным интересам вполне может заставить его пожертвовать многим. «Это была умная мать, она знала, что жизни ее детей угрожает опасность и что в Ираке уже больше никто не может чувствовать себя в безопасности, – вспоминает Ала Башир. – И она предпринимала немало усилий для того, чтобы скрыть свое горе».

Саджида, похоже, больше не в состоянии держать под контролем клан Тикрити. Уследить за Удеем становится все труднее и труднее. «Как-то раз он попросил меня составить документ, осуждающий одного из высокопоставленных чиновников, но я отказался это сделать, – вспоминает доктор Башир. – На следующий день в газете, которой он руководил, целая страница была посвящена критике в мой адрес. Там рассказывалось о том, какой я плохой человек. Мне не хотелось на это как-либо реагировать, однако неделей позже, когда я пришел к Саджиде, она была очень сильно взволнована. Она сказала мне: “Я спросила Удея, и он ответил, что он тут ни при чем. Зачем так поступать? Зачем вести себя подобным образом по отношению к людям, которых уважают и ценят?”»

Судьба «образцовых девочек» трагична. И это результат политики их отца, который ведет себя по отношению к своей стране так, как ведет себя по отношению к своей семье отец, а по отношению к своей семье – так, как ведет себя человек с железным характером. Если бы Рагад имела возможность выбирать себе судьбу, то она, по ее словам, все бы изменила. «Мой отец Саддам был бы обычным адвокатом, а моя мать Саджида – учительницей. Я росла бы рядом с ними так, как растут обычные дети. Мне были бы чужды и эгоизм, и все те проблемы, которые возникают у человека, имеющего власть. Мы были бы счастливой семьей, сталкивающейся только с теми трудностями, с которыми сталкиваются все другие семьи».

Семейная иллюзия

Саддам, которого иногда считают предателем интересов своего клана и которому очень часто доставляет большие хлопоты и этот беспокойный клан, и его, Саддама, упрямая жена, нашел в Самире отдушину. Он очень дорожит второй женой.

Годы войны оставили свой отпечаток не только на поврежденных взрывами зданиях Багдада. С тех пор как ближайшие родственники Хусейна узнали о появлении рядом с ним Самиры, ее жизнь стала жизнью цыганки: у двери постоянно стоят чемоданы с вещами. В начале 2000-х годов ей наконец удается обосноваться в простеньком доме с незатейливой меблировкой возле подвесного моста через Тигр.

Ее встречи с Саддамом непродолжительны. «Он никогда не проводил целую ночь с женщиной – будь то со своей женой, будь то со своей любовницей», – вспоминает бывший начальник протокольного отдела президентской администрации. Самира скрашивает свое одиночество тем, что с утра до вечера смотрит передачи по спутниковому телевидению. Однажды она смотрит сюжет о пластических операциях. «У меня начало появляться много морщин на лице и шее», – вскоре жалуется она Ала Баширу. На следующую пятницу ей назначают операцию. Поскольку пятница на Ближнем Востоке является нерабочим днем, операцию проводят, можно сказать, тайно, и пациентку сразу же после приезда в больницу быстро отводят в палату, предназначенную для Саддама и его ближайших родственников. После процедуры врач задает обычный для данной ситуации вопрос:

– Ваш муж об этом знает?

– Нет.

Правило в подобных случаях действует простое: Саддама необходимо немедленно информировать о любой медицинской манипуляции для членов его семьи. Врач, предполагая большие неприятности, не успевает даже придумать оправдание, как вдруг в коридоре раздаются шаги президента Ирака. В палату заходит очень взволнованный Саддам. Он начинает расспрашивать Ала Башира, и тот, лукавя, говорит, что Самира пришла удалить жировик, появившийся у нее за ухом. «Это был всего лишь небольшой жировик», – врет добросердечный врач, объясняя, почему он удалил немного кожи, а заодно говорит, что ему пришлось сделать то же самое и с противоположной стороны шеи, чтобы впоследствии не было ничего заметно. Саддам, успокоившись, улыбается врачу, но не произносит при этом ни слова.

Самира пользуется послеоперационными посещениями врача как поводом хоть с кем-то общаться. «Я все еще не понимаю, как ему удалось достичь того, что он достиг, если принять во внимание те примитивные и убогие условия, в которых он вырос», – говорит она врачу, расчувствовавшись и восхищаясь мужчиной, за которого вышла замуж. Два ее старших сына и бывший муж живут у нее дома, однако делиться своими чувствами она с ним, конечно, не может. Еще у нее есть внучка, которую Самира очень любит и постоянно требует, чтобы ей давали возможность видеться с малышкой. Бабушка при встрече обожает подбрасывать ребенка в воздух, чтобы заставить его смеяться. Но летом 2000 года их встречи становятся редкими. Два красных чемодана, постоянно находящиеся возле входной двери, напоминают Самире о том, что она является женой Саддама Хусейна лишь время от времени. «Я должна каждый вечер быть готова к тому, что за мной приедет охранник. Мне неизвестно, когда именно он захочет меня увидеть и в каком доме мне предстоит провести ночь. Люди считают меня хорошо устроившейся в жизни женщиной, но в действительности моя роль ограничивается всего лишь этим».

Режим Хусейна под угрозой. После первых ударов, нанесенных Биллом Клинтоном в декабре 1998 года с целью уничтожения военных объектов, иметь которые Ираку запрещено после войны в Персидском заливе, президент Джордж Буш-младший решает вторгнуться в Ирак 19 марта 2003 года. Саддам сопротивляется всего лишь несколько недель. На этот раз ему не удастся превратить свое поражение в победу.

Дальнейшая судьба Саддама и Самиры во многом определится девятого апреля – в день падения Багдада. Саддам впервые откровенничает с Самирой и признается, что его предал один из его близких людей. «Он приехал туда, где я пряталась, очень подавленный и грустный. Он отвел меня в боковую комнату и расплакался». Саддам призывает ее не бояться, однако эти слова – слова плачущего мужчины, пустившегося в бега – вряд ли могут подействовать на нее убедительно.

С колонной автомобилей Самира уезжает к сирийской границе. Маленький ресторан и маленькая мечеть станут местом их последней встречи. Прятаться женщине не в новинку – она, будучи женой Саддама на протяжении многих лет, только то и делала, что пряталась. Саддам приходит к ней, переодевшись бедуином. «Не спрашивай меня о том, что будет со мной. Я хочу, чтобы ты была в безопасности». Эта встреча длится недолго. Прощальный подарок – пять миллионов долларов наличными и чемодан с драгоценностями («на тот день, когда они будут тебе действительно нужны»). Он в последний раз берет ее за руку и прижимает ее ладонь к своей груди… Самира проплачет всю дорогу до Дамаска. Она утешится лишь тогда, когда откроет чемодан: в нем – десять килограммов золотых слитков. По ее мнению, это доказательство его любви к ней. Саддам «сделал» ей новый ливанский паспорт – на имя «Хадиджа».

Что касается Саджиды, то она никогда больше не увидит Саддама. «Этой женщине довелось увидеть, как убивают ее братьев, ее сыновей, ее внука и ее мужа… Я сомневаюсь, что у нее хватало смелости заниматься какими-либо преступными делами, – вспоминает Ияд Афляк. – За свой брак с Саддамом она заплатила слишком высокую цену. Нет такого траура, который в полной мере соответствовал бы ее горю». Эта шекспировская героиня ушла со сцены публичной жизни и вернулась к жизни в глуши – вдалеке от дворцов.

Греческая любовница

После падения режима Саддама Хусейна ЦРУ и Пентагон пререкаются друг с другом относительно таинственной греческой любовницы Саддама. ЦРУ относится к слухам о ней скептически (все известные американской разведке любовницы Саддама были родом из Ирака), но Пентагон, наоборот, заявляет, что существование этой любовницы «является подтверждением полной неспособности ЦРУ добывать разведывательные данные, которые находятся у него прямо перед глазами»[130]130
  Данное высказывание Ричарда Перла, члена Консультативного комитета по оборонной политике Министерства обороны США, опубликовано в журнале «Ньюсуик» 23 сентября 2002 г.


[Закрыть]. Этим службам не удается прийти к единому мнению о том, действительно ли существовала эта женщина – женщина, с которой автор данной книги встретилась в одном из населенных пунктов Швеции и которая живет вдалеке от посторонних глаз. Она, предмет неутихающих споров, касающихся режима Хусейна, открыла автору дверь своей маленькой квартирки, по обстановке которой и не скажешь, что ее обитательница когда-то жила в роскошном президентском дворце Саддама.

«Я не знаю, почему наши отношения продлились так долго. Саддам не знал, что такое любовь, его никто не любил даже тогда, когда он был молод. А вот меня он любил, и именно это и придавало мне силы. Власть, конечно, сыграла свою роль […]. Я не принадлежала к числу его ближайших родственников, к его клану, и именно поэтому, как мне кажется, он чувствовал себя рядом со мной в безопасности»[131]131
  Из беседы автора данной книги с Парисулой Лампсос.


[Закрыть].

Об этой женщине, которая называет себя «гречанка Мария», неизвестно никому из тех некогда близких Хусейну людей, которых удалось опросить автору этой книги. Они все как один заявляют, что такой женщины в жизни Саддама попросту не существовало. Однако президент, как известно, всячески скрывал, что у него есть любовницы. «Гречанка Мария» выглядит уверенной в себе и много пережившей женщиной, которая не ищет личной славы, а просто хочет рассказать историю своей жизни – историю, правдивость которой все еще подвергается многими людьми сомнению. «Ни один из членов семьи Саддама не явился, чтобы заявить мне прямо в лицо, что я – лгунья».

Бывший начальник протокольного отдела президентской администрации Ирака сообщает в своих воспоминаниях о существовании тайной любовницы, которую Саддам «называл всегда не иначе как “шакра”, что означает “блондинка”».

Суматоха в субботу вечером

Багдад, 1969 год.

«Начиная с этого момента она принадлежит мне, и никто другой не имеет права смотреть на нее с интересом»[132]132
  Из беседы автора данной книги с Парисулой Лампсос.


[Закрыть], – заявляет Саддам сопровождающему его Барзану. Братья шумно ворвались на танцевальную вечеринку, устроенную в доме Арута аль-Хайата – портного-армянина, обслуживающего багдадскую элиту. Саддам сразу же обращает внимание на импульсивную светловолосую девицу – Парисулу Лампсос.

Жена портного решила на славу угостить в этот вечер пришедших в ее дом. Она рассчитывает удивить их табуле[133]133
  Табуле – ливанское блюдо из размельченных зерен, мелко нарезанных томатов, лука и др., заправленных маслом и лимонным соком (примеч. пер.).


[Закрыть], которое прекрасно готовит Елена – ее соседка-гречанка. Одна она обслуживать гостей не успевает, а потому просит свою услужливую соседку дать ей в помощь свою дочку. Юная Парисула – ей шестнадцать лет – охотно соглашается помочь: ей хочется посетить вечеринку. Она надевает платье в розовую клетку – обтягивающий лиф, расклешенная юбка. Это платье – последний писк западной моды 1960-х годов. Парисула повязывает волосы лентой и дополняет наряд золотыми браслетами на запястья и лодыжки и серебристыми туфельками. Капля любимых духов – и девушка демонстрирует результат матери. Та недовольна: «Чтобы подавать табуле, ты так вырядилась? Это нехорошо, такой наряд не годится»[134]134
  Из беседы автора данной книги с Парисулой Лампсос.


[Закрыть]. Однако девушка, взяв блюдо с табуле, поспешно перепрыгивает через низенький заборчик в своем легоньком платье.

Затем она, подчиняясь указаниям хозяйки дома, аккуратно раскладывает еду по тарелкам. Арут в ожидании гостей включает проигрыватель, и по всему дому разносится «Strangers in the Night»[135]135
  «Путники в ночи» (англ.) (примеч. пер.).


[Закрыть]. Кто-то приглашает Парисулу танцевать и затем начинает кружиться с ней в вальсе. Вечеринка начинается как нельзя лучше. И тут вдруг появляются два брата Тикрити. Арут бросается встречать уважаемых гостей. Саддам, недолго думая, хватает зависшую в воздухе руку девушки, которая только того и ждет. Он, танцуя, делает с ней круг по залу.

Из двух братьев ей понравился Саддам. Она сразу же обратила внимание на его голубой шелковый костюм, белую как снег рубашку, на фоне которых его черные волосы кажутся еще более черными. «Я никогда раньше не видела таких невероятных карих глаз. Они блестели, как металлические». Она осмеливается поделиться с ним своими впечатлениями: «У вас дикие глаза и очень холодный взгляд». Перед ней не кто иной, как Саддам Хусейн, но она об этом не знает, и Саддам смеется. Ему нравится дерзкое поведение этой светлоглазой девушки, которая не боится его – не боится человека, которого боятся все. Она не боится ничего – ничего, кроме того, что ее мать узнáет, что она танцует с незнакомцами.

Он обхватывает ее руками и прижимает к себе. Она вскрикивает. «Я была одновременно и испугана, и возмущена». «У тебя красивые глаза», – говорит он Парисуле, выпуская ее. Однако эта блондинка не Мишель Морган, и она заносчиво отвечает, что ей больше не хочется танцевать. Саддаму в этот раз не удалось подчинить ее. Он подзывает Арута в надежде, что тот будет более многословным, и расспрашивает его о незнакомке и ее ближайших родственниках.

В этот вечер гостям подают одно из самых изысканных блюд – карпа. Задняя часть головы рыбы считается у арабов самой вкусной, ее называют «подарком рыбака». Предложить кому-нибудь отведать ее – значит почтить этого человека. Саддам отрывает рыбе голову и, повернувшись к Парисуле, говорит: «Открой рот». Этот символический поступок удивляет присутствующих. Хозяйка дома, начиная сердиться, смотрит на юную девицу взглядом, говорящим, что той пора убираться. Парисула и в самом деле встает, чтобы уйти, но Саддам пытается ее удержать. «Вы мне не муж и не жених, я не обязана вас слушать», – отвечает она в воцарившейся гробовой тишине. Лишь смех Саддама позволяет присутствующим вздохнуть спокойно и не подавиться с перепугу костью.

Саддам – дерзкий щеголь – идет вслед за девушкой до двери ее дома.

– Если моя мать там, она тебя убьет, – предупреждает его Парисула.

Он в ответ смеется и заявляет:

– Не переодевайся, оставайся в том, в чем ты сейчас […]. Возвращайся быстрее, пока я не передумал.

Бросив последний взгляд на нахала, Парисула поспешно входит в дом.

Смеющиеся усы

Парисула все еще не знает, что мужчиной со смеющимися усами, который произвел на нее сильное впечатление, был Саддам Хусейн. Ее родители – греки по национальности – переехали в Ирак из Ливана в 1956 году, когда дочери было три года от роду. Ее отец – Ставрос Парисис Лампсос – обосновался вместе с женой и восемью детьми в зажиточном багдадском квартале Аль-Садун: поскольку его работа связана с нефтяным бизнесом, ему удобнее жить именно здесь. Парисула получает хорошее образование в имеющихся в иракской столице интернациональных частных школах, изучает французский.

Несмотря на весьма «прозападное» образование и воспитание, она выходит из дому не иначе как в сопровождении двух из семи своих братьев. Они втроем частенько захаживают в частный клуб «Аль-Вийа», клиентуру которого составляют представители золотой молодежи Ирака – страны, переживающей период очень быстрого развития. В этом клубе пьют спиртное, танцуют и даже купаются в бассейне. Девушки приходят туда для того, чтобы обратить на себя внимание видных молодых людей.

Саддам, ничуть не стесняясь, звонит Парисуле домой. Она, сказав, что он набрал не тот номер, кладет трубку. Вскоре он звонит во второй раз. На этот раз трубку поднимает мать Парисулы. Саддам тут же придумывает повод для этого своего звонка: он говорит, что является членом клуба, в который ходит Парисула, и что хочет вернуть ей книгу, которую девушка якобы там забыла. Голос мужчины, который не называет своего имени, вызывает у матери Парисулы кое-какие подозрения, и она с нескрываемой тревогой передает трубку дочери. «Мы скоро снова увидимся, – говорит Саддам девушке. – Твоя подружка Фариаль заедет за тобой и привезет тебя ко мне». И в самом деле, несколько часов спустя – как будто случайно – Фариаль заходит к семейству Лампсос и предлагает Парисуле отправиться вместе в клуб и выпить там кока-колы. Направляются же девушки совсем в другое место. Они вскоре оказываются возле шикарного дома в центре Багдада и проходят через гараж в сопровождении следующих за ними по пятам телохранителей. Затем подружка Парисулы оставляет ее одну перед огромной деревянной дверью, украшенной богатой резьбой. За этой дверью – гостиная, в которой «восседает» Саддам. «Я нервно и смущенно улыбалась», – вспоминает Парисула.

– Не клади больше трубку, когда я звоню, – говорит ей человек со смеющимися усами.

– А кто вы такой, чтобы мне приказывать?

– Я – Саддам.

Парисула вспоминает, что ее при этой встрече охватили смешанные чувства. «Когда я об этом вспоминаю, я краснею, потому что я вела себя очень глупо. Единственное, что имело значение, – так это то, как он на меня смотрит и прикасается ко мне. От каждого его ласкового прикосновения меня охватывала дрожь». Он снова говорит ей: «Я – Саддам, и этого для тебя достаточно. Тебе нет необходимости знать что-то еще. Тебе вскоре станет известно, что Саддам находится везде, куда ты идешь, и что бы ты ни делала, я об этом узнáю». Он, наклонившись, целует ее в щеку и говорит ей: «Теперь ты можешь идти, мне всего лишь хотелось с тобой увидеться». Он гладит девушку ладонью. Воспоминание об этом прикосновении навсегда врежется в память Парисулы.

В течение двух последующих месяцев девические чувства Парисулы укрепляются – чему способствуют трудности, связанные с организацией ее встреч с Саддамом. Саддам устраивает свидания через посредничество Фариаль, которая усыпляет материнскую бдительность при помощи подарков, в том числе тортов и прочих сладостей. Подруги как-то оказываются в резиденции вице-президента, хотя Парисула все еще не осознает, с кем она имеет дело. Она всего лишь видит интерьер в европейском стиле, а также виниловые пластинки, которые они с Саддамом слушают на проигрывателе «Пионер» возле мини-бара, где полно всякой всячины. В этот вечер хозяин устраивает небольшую вечеринку. Звучат песни Элвиса Пресли и Пола Анки. Гости наконец уходят, и Парисула остается наедине с Саддамом. Становясь более настойчивым, он обхватывает ее за талию и уводит в соседнюю комнату. Девушка с восхищением смотрит на белоснежную кровать, на которой лежит алая роза. «Мне хотелось, чтобы все было настолько идеальным, что понравилось бы европейке. Тебе это нравится?» Все и в самом деле идеально. Роза помогает Саддаму сломить последнее сопротивление Парисулы. «Я никогда не забуду эту ночь. Это было все равно как пересечь границу между двумя мирами».

Он ведет себя по отношению к ней очень нежно и даже говорит, что любит. «Я думала, что покорила его сердце, но сердца-то у него и не было». Она осознает, что отдалась мужчине, который отнюдь не собирается на ней жениться. Более того, никто другой не захочет вступать в брачный союз с девушкой, которая потеряла девственность. За этой ночью следуют другие подобные ночи. В клубе ходят слухи об их связи, которые некоторое время спустя достигают и семейства Лампсос. Отец Парисулы напрямик у нее спрашивает:

– Это правда, что ты встречаешься с Саддамом Хусейном?

– Нет.

– Ты знаешь такого политического деятеля – Саддама Хусейна?

– Нет, я знаю другого Саддама, обычного офицера.

– Тебе известно, какая репутация у этого человека? Его руки в крови.

– Нет, он не такой…

– Твой самолет вылетает завтра рано утром. Ты отправишься к нашим родственникам в Ливан, будешь ходить в школу в Бейруте. Собирай чемоданы.

Прыжок волка

Наказание длится не более года. Родители Парисулы, полагая, что ее шашни с Саддамом в прошлом, разрешают вернуться в Багдад. Она снова частенько захаживает в клуб, где собирается молодежь из среды буржуазии, и ей – блондинке – удается вскружить там не одну голову. Сиропу Искандариану – молодому богатому повесе, владеющему миллионным состоянием – посчастливилось сломить ее стремление к свободе: он делает предложение, и родители уговаривают девушку это предложение принять. Вскоре у нее рождаются две девочки. Личное состояние Сиропа позволяет ему и жене жить на широкую ногу: они ездят на белых «Мерседесах», дома у них целый штат прислуги. «Я в то время жила как принцесса», – вспоминает Парисула.

Саддама она, похоже, позабыла. «Он всегда делал прыжки, как волк», – вспоминает гречанка уже в нынешнее время. Однажды вечером Сироп и Парисула смотрят вместе со своими девочками телевизор и видят на экране перечень имен и фамилий тех, имущество кого по решению иракских властей подлежит конфискации. Один из первых в этом списке – Сироп Искандариан. Чуть позже Сироп узнает, что за ним должны прийти сотрудники «Мухабарат». Ему приходится срочно покидать Ирак. Однако при Саддаме бегство из страны равносильно признанию своей вины. «У тебя должны быть синяки, Пари, чтобы мой отъезд выглядел обоснованным. Ты позвонишь своему отцу и скажешь, что я тебя избил. Он заберет тебя, ты поедешь к нему». Прежде чем ударить Парисулу, Сироп просит у нее прощения. «В эту ночь мой муж уехал навсегда», – вспоминает Парисула. Обосновавшись в Ливане, он занимается подготовкой развода, и Парисула получает по почте документы, в которых ей нужно всего лишь поставить свою подпись.

Несколькими месяцами позже в дверь Парисулы стучится телохранитель Саддама. Ему приказано доставить светловолосую гречанку в президентский дворец. «Я знала, что этот момент когда-нибудь наступит». Отправляясь к человеку, который вообще-то сломал ей жизнь, она, сама не зная почему, надевает платье, которое ей очень идет. Подойдя к автомобилю, она останавливается и ждет до тех пор, пока телохранители не выходят из машины и не открывают ей дверцу. Это ее маленькая победа над Саддамом. Прибыв в президентский дворец, она останавливается перед входом: «Если ты хочешь, чтобы я вошла, тебе придется подойти к двери и пригласить меня». У телохранителей перехватывает дыхание. Саддам пристально смотрит на нее, а она избегает его взгляда и старается при этом выглядеть как можно более самоуверенной. Он пытается задобрить ее комплиментом, громко говоря ей из дальнего конца комнаты:

– Шакра, ты еще красивее, чем раньше.