Текст книги "В постели с тираном 2. Опасные связи"

Прощай, Гевара

Куба, октябрь 1967 года.

Куда я могу отправить тебе мое письмо? Ты ответишь, что я могу отправить его куда угодно, адресуя его какому-нибудь боливийскому подростку или какой-нибудь перуанской матери […]. Я все это знаю, Че, ты сам меня этому научил, и это письмо будет не для тебя. Как тебе сказать, что я еще никогда так не плакала […]. Я не могла в это поверить. […] Это невозможно, пуля не может прикончить то, что еще не завершено. Вы с Фиделем должны жить. Если вы не будете жить, то как же тогда смогу жить я? Вот уже четырнадцать лет, как умерли те, кого я очень сильно люблю, и сегодня я чувствую себя уставшей от жизни. Мне кажется, что я жила слишком долго, солнце больше не кажется мне таким красивым, как раньше, я больше не испытываю удовольствия от того, что вижу пальмы. Иногда […] мне хочется, чтобы мои глаза закрылись навсегда – так, как твои глаза[66]66
  См. вышеупомянутую книгу Бетси Маклин.


[Закрыть].

Айде Сантамария не знает, куда отправить письмо, в котором излиты все ее страдания. Несколькими днями раньше – девятого октября – Эрнесто Че Гевара был убит боливийскими военными в маленькой школе деревни Ла-Игера. Геваре не удалось создать новый очаг революции в Боливии, он – преследуемый и без какой-либо поддержки – попал в засаду и не смог прорваться. ЦРУ и боливийская армия использовали шанс избавиться от неистового Че, стремившегося разжечь огонь партизанской войны по всей Латинской Америке. Он был схвачен и немедленно казнен. Чтобы иметь подтверждение личности убитого, палачи, прежде чем бросить труп в общую могилу, отрезали ему кисти рук.

Для Айде это страшный удар. Она, пережившая смерть брата и жениха во время штурма казарм Монкада, не могла выдержать этой последней потери: «Я не могу представить революцию без него. Как Фидель сможет обойтись без поддержки Че?»[67]67
  См. статью Селии Марии Харт Сантамарии «Yeye’s Victory», опубликованную в журнале «Tricontinental Magazine» в 2004 г.


[Закрыть] – сетует она, беседуя со своей четырехлетней дочерью. Вскоре уйдет из жизни еще один из дорогих сердцу Айде людей: неисправимая курильщица сигарет «Честерфилд» Селия Санчес умирает 11 января 1980 года от рака легких. Фидель прилагает все усилия, чтобы спасти товарища по оружию. По распоряжению команданте Селию в обстановке строжайшей секретности везут в известную американскую клинику. Чтобы спасти соратницу и спутницу жизни, Кастро вынужден обратиться к своему вечному врагу.

Айде будит дочь, рыдая сильнее, чем в 1967 году, когда узнала о смерти Че: она подходит к кровати девочки, всхлипывая и проливая потоки слез. «Эх, Фидель… Дочь моя, кто теперь позаботится о Фиделе?»[68]68
  См. статью Селии Марии Харт Сантамарии «A butterfly against Stalin», опубликованную 14 января 2005 г. в связи с 25-й годовщиной смерти Селии Санчес Мандулей.


[Закрыть] Дружеские чувства Айде по отношению к Селии оставались неизменными на протяжении многих лет. Она постоянно повторяла своей малышке: «Если люди будут называть тебя по фамилии, говори, что твое имя важнее, что тебя зовут Селия в честь Селии Санчес и что именно так тебя и следует называть. Твое имя – самый прекрасный из всех подарков, которые я тебе дарила».

После утверждения на Кубе нового политического режима Селия становится доверенным человеком Фиделя. Платить по счетам, выставляемым отелем «Хилтон» (то сто тысяч долларов… то пятьдесят тысяч…), уже невозможно, и неразлучные Фидель с Селией обосновываются в одном из домов на 11-й улице. Это их секретное жилище превращается в настоящий рабочий кабинет. Самые важные документы обсуждаются именно здесь, причем иногда заседания затягиваются до рассвета. Обычно Селия отличается скромностью в одежде. Но грандиозные официальные церемонии, которые Санчес организует с целью представить Фиделя публике в наилучшем виде, скромностью не отличаются. Готовясь к таким действам, на которых Селия играет роль первой леди, женщина надевает роскошные вечерние платья и использует легкие духи – «Рив Гош».

За более чем два десятилетия совместной жизни в отношениях команданте и его доверенной особы только один раз случился кризис, да и то не из-за женщин, а из-за политики. Попытка Советского Союза прибрать к рукам Кубу, предпринятая в конце 1962 года, на некоторое время отдалила Селию от Фиделя. Накануне размещения на Кубе ядерных ракет средней дальности, нацеленных на Соединенные Штаты, могущественные покровители Фиделя потребовали замены личного секретаря Кастро на кого-нибудь из просоветски настроенных соратников. Команданте, однако, не стал мириться с попытками превращения Кубы в вассала СССР. Он заверил «старшего русского брата» в своих марксистских устремлениях, а затем, начиная с марта 1962 года, постепенно удалил из ближайшего окружения лица, навязанные Москвой. Фидель не может править без Селии, и он приблизил ее снова. С ней команданте пережил опаснейший кризис, который привел к противостоянию с президентом Кеннеди и который подверг нешуточной опасности мир во всем мире. Лишь Селия в столь тяжелой обстановке смогла дать Кастро разумные советы и оказать ему моральную поддержку.

Селия в последних письмах подруге Норе Петерс сбрасывает маску непоколебимо сильной женщины и признается, что отравляло ей жизнь в течение двух десятилетий, – это любовницы Фиделя. Марита Лоренц, по ее словам, была не более чем тривиальной «игрушкой». Тереза Касусо представляла собой секретаршу, которая была «достаточно умна и достаточно красива для того, чтобы претендовать на первое место, если бы только она не пресытилась его и нашей политикой». С этими и другими женщинами Селия знала, как следует себя вести. У нее была соперница, которой Санчес боялась. «Я ревновала к одной-единственной из женщин, встретившихся Фиделю на жизненном пути. Женщина эта – Нати. Эти индюшки у меня беспокойства не вызывали, а вот Нати – еще как. Мне даже кажется, что она заслуживала, чтобы он принадлежал только ей одной. И я ее тоже любила, я ее очень уважала. Однако я не могла его отпустить. Я его люблю. Более того, я не мыслю своей борьбы за будущее Кубы без него».

Любовь к Фиделю смешалась у Селии с любовью к революции, и ей пришлось избавиться от Нати и от других соперниц, чтобы сохранить идеал для себя. Однако цену за это она заплатила огромную. «Эх, Нора! Я не горела желанием стать революционеркой и, конечно, не горела желанием стать политиком […]. Мне кажется иногда, что бороться с Батистой, мафией и американским правительством было намного легче, чем совместить мою любовь к Кубе и мою любовь к Фиделю. Женщина не пресмыкается ни перед властью, ни перед деньгами, и ее, как это произошло со мной, не следует принуждать становиться революционеркой и политиком»[69]69
  Из писем Селии Санчес Норе Петерс, цитируемых в вышеупомянутой книге Ричарда Хейни и Джона Ван Хоутена Диппела.


[Закрыть].

Воспоминания о Селии в течение нескольких месяцев преследуют Айде. Однажды апрельским днем некий водитель врезается на своем автобусе в крыльцо посольства Перу. Он и несколько пассажиров, мгновенно выскочив, оказываются на территории посольства, то есть вне юрисдикции Кубы, они уже недосягаемы для Фиделя. Этот поступок – пример для других кубинцев, горящих желанием покинуть остров: они начинают в массовом порядке прорываться в посольства иностранных государств. Кастро, оставшись без Селии, неспособен помешать этому нарастающему бунту, в ходе которого кубинцы впервые осмеливаются поднять на смех «дядюшку Фиделя». Несчастных бьют кулаками и дубинками и издеваются прямо на улице. Данное событие шокирует Айде. Фидель уже не тот, каким она его знала. Сантамария пытается выступить в защиту недовольных кубинцев и ходатайствует о них перед братьями Кастро. Однако ее никто не желает слушать.

Двадцать шестого июля 1980 года, в годовщину штурма казарм Монкада, Айде Сантамария в своем кабинете засовывает ствол автоматической винтовки себе в рот и нажимает на спусковой крючок. Революция теряет последнюю «чистую душу».

Годом позже, в сентябре 1981 года, Фидель в последний раз встречается с Маритой Лоренц. После разрыва отношений с команданте она становится подружкой венесуэльского диктатора Маркоса Переса Хименеса. От этой связи у нее рождается ребенок. «Фидель был человеком ласковым и предупредительным. Маркос занимался любовью более эгоистически. Как только дело сделано, он говорил: “Большое спасибо, я чувствую себя уставшим, мне нужно уйти”», – вспоминает Марита, сравнивая этих двух мужчин. После двух десятилетий молчания она нашла в себе силы приехать на Кубу, чтобы повидать Кастро еще раз. Фидель сжимает ее в своих объятиях – не потому, что он испытывает какие-то чувства, а потому, что так положено по дипломатическому протоколу. Он давно ведет себя так, как принято в Советском Союзе. Марита заговаривает о том, как могли бы сложиться их отношения, если бы ее беременность не была прервана. Однако Фидель не хочет даже слышать о давнишних историях. Он предлагает Марите переехать на Кубу и наконец найти себе подходящего мужа. Пока он разглагольствует, Мариту охватывают ностальгические настроения. «Ты помнишь, Фидель?» Однако он на ее слова никак не реагирует. «Ты отдаешь себе отчет в том, что я сделала из любви к тебе?» Она кладет руку на его плечо, но ему пора уходить. Она задается вопросом, зачем она сюда приехала.

Секретная жена

Мирта, Нати, Тереза, Марита, Исабель и Селия исчезли из жизни Фиделя. Однако у Кастро всегда будет женщина, которая о нем позаботится. Однажды Фидель сказал своему другу Максу Леснику: «Мужчина, который, разведясь, снова женится, – не иначе как дурак»[70]70
  См. вышеупомянутую книгу Энн Луиз Бардач.


[Закрыть]. Тем не менее команданте все же решает жениться на женщине, которая живет в его тщательно оберегаемой от посторонних глаз резиденции уже около двадцати лет. «Только после смерти неразлучной с ним Селии – то есть после непоправимой утраты его жизни – в 1980 году он решает жениться», – рассказал автору этой книги бывший телохранитель Фиделя Кастро – Дельфин Фернандес[71]71
  Из беседы автора данной книги с Дельфином Фернандесом (ноябрь 2011 г.).


[Закрыть].

Фидель познакомился с Далией Сото дель Валье в конце октября 1959 года, то есть тогда, когда произошел инцидент с самолетом, на борту которого находился революционер Камило Сьенфуэгос – тот самый Сьенфуэгос, который оказал первую помощь Марите, брошенной и истекающей кровью в одном из номеров отеля «Хилтон». Самолет рухнул в море неподалеку от прибрежного кубинского города Тринидад. На поверхности моря было обнаружено большое масляное пятно, и близкие Сьенфуэгоса срочно примчались в этот район в надежде отыскать самолет и его пилота. Далия – племянница чиновника, которому поручили руководить поисками – была прекрасной ныряльщицей. Высокая, с белоснежной кожей, она немедленно вошла в состав поисково-спасательной экспедиции в качестве водолаза. «Когда Фидель приехал в Тринидад, его познакомили с этой девушкой, и он сразу же в нее влюбился»[72]72
  Из воспоминаний Ласаро Асенсио, которые приводятся в вышеупомянутой книге Энн Луиз Бардач.


[Закрыть].

Дельфин Фернандес сообщает более подробную информацию об этой загадочной спасательнице: «Далия представляла собой заурядную школьную учительницу, с унылой и запущенной внешностью. Ее волосы были плохо причесаны, а ногти – неухожены». Фидель после трех десятилетий безбрачия снова готов жениться, но не может быть и речи о том, чтобы делать из Далии первую леди: «Ей всегда приходилось находиться на втором плане. Она по требованию своего мужа избегала появляться на публике, тем самым являясь своего рода тайной Фиделя». Об их отношениях ничего никому не сообщалось вплоть до лета 2001 года, когда в газетах были напечатаны фотографии, на которых во время одного из официальных приемов рядом с Кастро маячила голубоглазая блондинка. «До этого никаких фотографий Далии не делалось. Именно мне поручили обнародовать эти фотографии и сообщить прессе, что у них пятеро детей», – рассказывает вышеупомянутый бывший телохранитель Фиделя Кастро.

Официальная пресса изображает таинственную Далию опытной садовницей, выращивающей экзотические розы в своем доме в Хайманитасе – престижном пригороде к западу от Гаваны. В этом жилище, окруженном со всех сторон тропическим садом, нет никаких излишеств. Обстановка состоит из комфортабельных диванов и простенькой деревянной мебели. Комнаты украшены приятными для глаза Фиделя картинами. По распоряжению команданте рядом с домом построили теннисный корт и баскетбольную площадку для пятерых его детей. Только лишь по имеющейся бытовой технике, которая на Кубе в большом дефиците, видно, что здесь живет кто-то очень важный.

Супруга Фиделя Кастро – женщина своенравная. «Она отправляет курьеров, чтобы те привезли ей одежду из самых лучших магазинов Парижа – «Шанель» или же «Диор». Она носит драгоценности и пользуется духами, хотя общается только со своими детьми и прислугой, потому что никогда не выходит на улицу», – рассказывает Дельфин Фернандес. Однако эта ее клетка не такая уж и золотая, какой может показаться: «Ей приходится молча сносить измены Кастро, о которых, к счастью, известно лишь очень узкому кругу близких людей». Этот брак отнюдь не заставил пылкого Фиделя остепениться. Подустав от спонтанных соблазнений и неуступчивых любовниц, он придумал для себя механизм получения удовольствия, о котором автору этой книги рассказал его вышеупомянутый бывший телохранитель. «Когда он видит на улице женщину и она ему нравится, он показывает на нее начальнику своей охраны – как показывают на рыбу на рынке, – и тот подает знак какому-нибудь из подчиненных, находящихся в автомобилях, едущих сзади. С этого момента начинается процесс предварительной проверки «жертвы». За ней начинают следить. После того как адрес установлен, выясняют, замужем ли она, и если замужем, то кто супруг. Если последний – член партии, ему поручают какое-нибудь ответственное задание, например отправляют в командировку за границу. После того как муж нейтрализован, к женщине с «обычной проверкой» являются сотрудники министерства здравоохранения. Под предлогом того, что на Кубе якобы начинается какая-то эпидемия, ее заставляют сдать анализ крови и сделать флюорографию. Если результаты удовлетворительные, ей сообщают – вдаваясь в красноречивую демагогию, – что руководитель страны выбрал ее в качестве близкой подруги. Все ее повседневные бытовые проблемы тут же решаются, ее материальные запросы удовлетворяются».

Фидель принял все необходимые меры для того, чтобы уберечь свою интимную жизнь от вмешательства извне – в том числе и от вмешательства его собственной жены, если та вдруг вздумает его ревновать: «У него есть в доме потайное помещение, известное под названием «комната 160», в которое не имела доступа даже Далия и в которой его всегда ждала красивая девица, готовая его удовлетворить».

Именно в этой резиденции Фидель и спасается от гаванской суеты, чтобы отдохнуть рядом со своей живущей в изоляции от внешнего мира женой. «Она, однако, очень коварная и терпеливая женщина, которая ждет подходящего момента для того, чтобы вырваться из его лап и начать командовать. Это наконец произошло во время болезни Фиделя в середине 2000-х годов», – рассказывает Дельфин Фернандес. Фидель, тем не менее, запрещает кому-либо называть Далию его супругой, то и дело повторяя, что он в своей жизни женился только один раз, но не уточняя при этом, на ком – на Мирте, на Селии или на революции.

Саддам Хусейн
Нефть в обмен на продовольствие

Я доверяю женщинам. Не верь мужчинам, они могут тебя предать. А вот женщины – преданные друзья, на которых можно рассчитывать. Если твоим другом является женщина, она тебя никогда не предаст.

Саддам Хусейн

Невеста «Тигра»

Багдад, зима 1993 года. Дворец Саддама Хусейна на правом берегу реки Тигр. В маленькой комнате, превращенной в медицинский кабинет, готовят инструменты для очень рискованной операции. Первая леди ждет. Вид у нее – решительный. Она непоколебима и не желает, чтобы ее руку уродовало это некрасивое родимое пятно. Скальпель тщательно стерилизуют, пятно вскоре будет удалено, шприц с обезболивающим средством уже на столе. Внимательно следя за тем, чтобы для высокопоставленной пациентки все было подготовлено идеально, доктор Ала Башир, тем не менее, забывает об одной маленькой детали. Операция проходит быстро и вроде бы легко. Однако врача смущает то, что из разреза уж слишком обильно сочится кровь. «Я забыл сделать ей местную анестезию, прежде чем начинать резать»[73]73
  См. книгу Ала Башира «Le Médecin de Saddam» (Париж, «Ж.К. Латтэ», 2004).


[Закрыть].

Данный нюанс смущает его еще больше оттого, что Саджида ничего по этому поводу не сказала. «Она не издала ни малейшего крика, ни малейшего стона». Переживая за пациентку – и, возможно, уже волнуясь за свою собственную судьбу, – личный врач семьи Саддама Хусейна, как бы извиняясь, спрашивает:

– Было очень больно?

– Да… Однако если удается выдерживать общение с Саддамом, то можно выдержать и это.

Саджиде Тульфах, конечно, удалось выжить в ходе войны в Персидском заливе, которая постепенно подходит к концу. Американские бомбы почти год не падают на Багдад, войска сумели оказать агрессорам достойный отпор, хотя иракские потери живой силы составили двести тысяч, когда американцы вытесняли войска Хусейна из Кувейта. За безуспешную попытку превратить Кувейт в девятнадцатую провинцию Ирака пришлось заплатить очень высокую цену. Однако с завершением «Бури в пустыне» военные действия в Ираке не прекратились: вооруженные силы страны были брошены на подавление восстания шиитов на юге, а затем им пришлось сражаться с курдскими повстанцами на севере.

Третья война за четырнадцать лет пребывания у власти Хусейна сделала Саджиду невосприимчивой ни к каким мукам. Чтобы выжить, женщина превратила отречение от земных благ в повседневную процедуру, однако она никогда не отречется от Саддама, с которым знакома с детства.

Двоюродный брат Саджиды

Тикрит, 1947 год. Саддам Хусейн аль-Тикрити покидает родительский дом и находит пристанище у дяди по матери – Хейраллаха Тульфаха. Он твердо решил, что домой никогда не вернется. Десятилетний мальчик, еще до своего появления на свет оставшийся без отца, бежит из дому главным образом из-за отчима. «Моя мать снова вышла замуж. […] Но ей не повезло: Ибрагим аль-Хасан обращался с ней очень сурово. Конечно, так проявлялся менталитет этого сельского жителя […]. Я вставал очень рано и тут же отправлялся собирать хворост; это была моя ежедневная задача, как летом, так и зимой, какой бы ни была погода. Я также помогал матери пасти несколько имевшихся у нас коров и овец. Я старательно выполнял распоряжения Ибрагима аль-Хасана»[74]74
  См. книгу Халиля аль-Дулайми «Saddam, les secrets d’une mise à mort» (Париж, издательство «Санд», 2010).


[Закрыть]. Однако отношения между мальчиком и отчимом, частенько колотившим пасынка тростью, – отнюдь не идиллические, и у юного Саддама остается единственный выход: каждый день он старается как можно дольше находиться вне дома, чтобы избегать проявлений тирании отчима.

Сабха Тульфах – весьма энергичная женщина, которая всегда стремилась доминировать в семье. Она – бедуинка, перешедшая к оседлому образу жизни, но по-прежнему придерживающаяся обычаев кочевников. Сабха, например, гордится своими татуировками в виде маленьких кругов на щеках и носу. Она без тени смущения может пройтись по улице с обнаженными руками, хотя в сельской глубинке Ирака это считается бесстыдством. Когда-то даже ходил слух, что первый муж Сабхи – отец ее единственного ребенка – сбежал от нее, не сумев подчинить своей воле эту сильную женщину, которая получила в наследство от матери и бабки матриархальное мировоззрение. Сабха никогда не носила западную одежду, отказывалась фотографироваться. И была непреклонна в этом. Саддаму впоследствии не удалось даже уговорить тетку обессмертить себя на глянцевой бумаге, и племяннику пришлось пойти на хитрость: он разослал эмиссаров с целью отыскать художника, способного создать портрет человека без обязательного позирования. «Художник работал, спрятавшись за зеркалом, прозрачным с обратной стороны, чтобы Сабха даже и не подозревала, что ее рисуют», – вспоминает начальник протокольного отдела при Саддаме[75]75
  См. книгу Хайтама Рашида Вихейба «Dans l’ombre de Saddam» (Париж, «Мишель Лафон», 2004).


[Закрыть].

В доме дяди Тульфаха будущему премьеру Ирака живется гораздо лучше, в частности и потому, что там есть другие дети его возраста: девочки Саджида и Ильхам и их брат Аднан. Старшей из двух сестер как раз исполняется десять лет. Она вовлекает Саддама в свои детские игры, а вскоре они сделают вместе первый в своей жизни важный шаг – пойдут в школу.

Школа вызывает у маленького Саддама восторг, и вскоре он становится хорошим учеником. Однако за ним также закрепляется репутация заводилы, верховодящего среди одноклассников – детей именитых граждан. Саддам впоследствии расскажет одной знакомой семейной паре о своем первом дне в школе и о том, как он волновался относительно нижнего белья, которое на него надели в первый раз. «В тот день в школе он то и дело задирал свою дишдашу – традиционную арабскую долгополую рубаху с длинными рукавами, – чтобы продемонстрировать товарищам нижнее белье. Он думал, что это самое лучшее, что может быть у человека, и хотел его показать»[76]76
  Со слов Алии Сальби, которые приводятся в книге Зайнаб Сальби и Лори Беклунд «Between two Worlds: Escape from Tyranny, Growing up in the Shadow of Saddam» (Ньюйорк, «Готэм букс», 2005)


[Закрыть].

Саджида тоже испытала, каково это – жить без отца. Хейраллах Тульфах – молодой, националистически настроенный военнослужащий, участвовал в борьбе против установленного в 1920 году протектората Великобритании над Ираком. Когда девочке идет шестой год, Хейраллах, пользуясь временным ослаблением англичан, пытается вместе с группой офицеров создать пронационалистическое правительство, ставя целью выдворить англичан из Ирака. Его арестовывают, и затем он пять лет сидит в тюрьме. Семье очень недостает отца, не хватает его зарплаты младшего лейтенанта, и Сабха едва сводит концы с концами в течение нескольких лет, что, однако, не сломит ее гордый дух.

Уволившись после освобождения в 1946 году из армии, Хейраллах Тульфах находит в Багдаде работу учителя. Он принимает в семью Саддама, своего племянника (мальчик – это все-таки рабочая сила), и в начале 1950-х годов обосновывается в квартале Аль-Харах, где соседствуют представители различных конфессий. Саддам по возможности подрабатывает – то продает сигареты, то зазывает клиентов для таксиста, то трудится официантом в кафе. Он хрупкий симпатичный подросток, которому иногда приходится отбиваться от приставаний мужчин, испытывающих физическое влечение к мальчикам.

Саджида ходит в христианскую школу Рахибат аль-Такдомах. Девочка учится очень хорошо. Сестры Тульфах растут суровыми девушками, поскольку Хейраллах воспитывает из дочерей настоящих бойцов. Они с детства заслушиваются рассказами своего героического отца, автора трактата под названием «Три вида существ, которых Аллаху не следовало создавать: персы, евреи и мухи» – настоящий программный документ юных иракских националистов. Иракцы, эти «пруссаки Аравии», должны, по его мнению, объединить арабский мир так, как пруссаки объединили всех немцев. Персы в этом трактате описываются как «животные, которых Бог создал похожими на людей», а мухи – как существа, глядя на которых «непонятно, зачем Бог их вообще создал»[77]77
  Националистическое движение в Ираке поддержал – помимо многих других известных деятелей – великий муфтий Иерусалима Мухаммед Амин аль-Хусейни, вынужденный в то время найти себе пристанище в Ираке, а затем отправившийся оттуда в Германию с целью убедить Гитлера признать независимость арабских народов, находящихся под протекторатом Франции и Великобритании.


[Закрыть].

Дело жизни дяди Тульфаха

Саджида – свидетель первых политических порывов своего энергичного двоюродного брата. Саддам очень внимательно слушает поучения человека, заменившего ему отца. В 1952 году племянник участвует вместе с дядей в восстании против военного присутствия британцев в Ираке. Борьба за независимость считается у мужчин в доме дяди Тульфаха делом их жизни.

Стремясь идти по стопам своего наставника, Саддам двумя годами позднее пытается поступить в военную академию, но безуспешно. Саджида, мечтающая стать учительницей, продолжает учебу, а Саддам, махнув рукой на несбывшиеся надежды, становится главарем одной из подпольных молодежных группировок. В октябре 1959 года ему наконец предоставляется возможность отличиться. Прыткому юноше, не гнушающемуся вооруженных нападений, предлагают выполнить кое-какую грязную работу: пришедший к власти Абдель Керим Касем отказался от участия Ирака в предложенном Гамалем Абделем Насером проекте панарабской республики, тем самым нажив себе немало врагов. На него готовят нападение, для чего подбирают смелых людей. Задача Саддама – вести наблюдение и в нужный момент подать сигнал к началу. Покушение заканчивается полным провалом. Саддам – единственный, кому удается удрать (хотя пуля угодила в мягкие ткани голени). Переодевшись в женское платье, он покидает Багдад и отправляется в долгое путешествие через пустыню. Его путь лежит в Сирию. Саджиде уже не в первый раз доводится наблюдать, что мужчина вынужден покинуть дом из-за убеждений.

Некоторое время Хусейн кочует с бедуинами и вскоре добирается до Каира. В столице он живет на небольшие подачки сочувствующих идеям Насера. Он возобновляет учебу и поступает в лицей в очень престижном районе Докки. Позднее ему удается поступить на юридический факультет Каирского университета. Период подпольной деятельности, похоже, остался позади, и новоиспеченный студент проводит свободное время, попивая чай на летних площадках кафе «Индиана» и «Триумф», за шахматами разглагольствуя о социализме и арабском единстве. В эту пору своей жизни, как вспоминает один из близких Саддаму людей, он был тихим, робким, не склонным к общению с незнакомыми людьми[78]78
  Из воспоминаний Мухаммеда аль-Джабири, пересказанных его женой Сельмой Массон в беседе с автором данной книги (март 2011 г.).


[Закрыть]. За ним не замечалось никаких амурных делишек. «Я очень редко ходил на увеселительные мероприятия и тратил все свое время на чтение», – скажет он впоследствии. Впрочем, будущий премьер Ирака считает, что пора бы налаживать отношения с противоположным полом. Через несколько месяцев после приезда в Каир он пишет отчиму, что намерен жениться. Саддам сообщает, что решил, кто станет его супругой, – двоюродная сестра Саджида Тульфах. Реакция отчима на это известие более чем восторженная: «Слава Богу, мальчик поступил замечательно! Ведь брак во всех семьях, придерживающихся религиозных норм, во всей нашей стране – а тем более брак, заключаемый в юном возрасте – предотвращает распутство и защищает от искушения»[79]79
  См. книгу Амира Искандера, официального биографа Саддама Хусейна, «Saddam Hussein, le militant, le penseur et l’homme» (Париж, «Ашетт», 1980)


[Закрыть]. Счастливый отчим немедленно отправляется к Хейраллаху, чтобы передать предложение Саддама, которое сразу же принимается.

Причины такой поспешности заключаются в следующем. Саддам влюблен в другую свою двоюродную сестру, которую пообещали другому мужчине. «Он говорил и думал о том, что женится на ней, это была его юношеская любовь. Саджида же была для него все равно как сестра. Ему было тяжело любить ее как женщину»[80]80
  Из беседы автора данной книги с Ахмедом аль-Сабахом – бывшим сирийским подпольщиком, сочувствовавшим партии «Баас» (май 2011 г.).


[Закрыть], – вспоминает один из друзей Саддама. Это влечение Хусейна могло привести к распрям среди родственников. Согласно бедуинскому обычаю, называемому «подарок отца», Хейраллах пообещал старшую дочь своему приемному сыну еще когда те были детьми. Было бы предательством и оскорблением по отношению к щедрому опекуну Саддама, если бы юноша отверг «подарок» и предпочел другую девушку.

Этот брак, можно сказать, заключен «по почте», однако при этом имеется и западный элемент: будущий премьер прислал невесте обручальное кольцо. Поскольку их разделяет расстояние в 3000 километров, о брачной ночи, конечно, не может быть и речи. Тем не менее один из близких Саддама организует празднество по поводу помолвки, пусть и без участия невесты. Такого рода мероприятия не редкость в среде иракцев, вынужденных покинуть родину и жить за границей[81]81
  См. книгу Абделя Карима Шайхали, возглавлявшего оппозицию в изгнании, «Saddam Hussein, the polities of revenge» (Лондон, «Блумсбери паблишинг», 2000).


[Закрыть]. Затем Саддам устраивает для себя самого что-то вроде медового месяца: он едет в одиночку поглазеть на пирамиды, а потом совершает прогулку на судне по Нилу.

Саджида находится в Багдаде. Она присутствует при ссоре, которая приводит к распрям внутри клана Тикрити и даже к его расколу: Хейраллах и его двоюродный брат Хасан аль-Бакр оспаривают друг у друга пост главы новой партии «Баас» (Возрождение), занимающей лидирующие позиции в стране. В феврале 1963 года государственный переворот, подготовленный и совершенный совместными усилиями партии «Баас» и ЦРУ, положил конец правлению Касема – «предателя интересов арабов». Саддам возвращается на родину, чтобы «по-настоящему жениться на Саджиде».

Они наконец празднуют заключение брачного союза, причем по западному образцу, и позируют перед нанятым фотографом. Саджида украсила свой наряд брошью и сережками. На ее лице легкий макияж, темно-коричневые волосы подстрижены довольно коротко и свободно спускаются к плечам. Саддам слегка улыбается. Он ради такого случая сбрил усы. Шею будущего лидера сжимает классический галстук.

Молодожены селятся в квартале Рагиба-Хатун, в очень современном маленьком доме с решетками на окнах, с крытой террасой и клумбой с розами. Однако совместная жизнь длится недолго: в ноябре Саддама арестовывают. Военные решили, что обойдутся без партии «Баас». Если изгнание в Каире было для Саддама не очень-то обременительным, то теперь приходится маяться в настоящей тюрьме. Саджида уже вынашивает их первенца. Саддам вынужден общаться с молодой женой через прутья решетки. Саджида часто приходит навестить супруга и приносит ему то, в чем он нуждается больше всего, – книги. Однако главная ее задача – помогать Саддаму поддерживать связь с Мишелем Афляком и Хасаном аль-Бакром, которые разработали план побега Саддама. Проявляя мужество, достойное бойца, и изобретательность, Саджида прячет сообщения, адресованные мужу, в одежду новорожденного Удея, а наиболее важную информацию – в его пеленки.

Саддаму удается сбежать из тюрьмы в июле 1966 года – после того, как он пробыл за решеткой около двадцати месяцев. На этот раз будущий премьер обходится без помощи жены. Когда его везут из тюрьмы в здание суда, он приглашает своих охранников позавтракать в кафе. Дождавшись, когда они сконцентрируют все свое внимание на поглощении щедро предложенной им еды, он выскальзывает из кафе через заднюю дверь[82]82
  См. вышеупомянутую книгу Ала Башира.


[Закрыть].

Саддам в подполье. Его задача – помочь Хасану аль-Бакру подготовиться к путчу с целью захвата власти. На этот раз будущий премьер со своей задачей справляется: в 1968 году его дядя захватывает власть в стране. Саддам становится министром образования и пропаганды, а также председателем Совета революционного командования (это был очень важный пост: тот, кто его занимал, считался потенциальным преемником руководителя страны). Саддам всецело отдается работе, уделяя очень мало внимания Саджиде и трем своим детям (в 1966 году у Саджиды рождается сын Кусей, а в 1968 году – дочь Рагад).

Хотя финансовое положение семьи Саддама значительно улучшилось, Саджиде приходится одной заниматься домашним хозяйством. Она сама покупает электробытовые товары. «Она, очень робкая и немногословная, заходит в магазин в черной абайе[83]83
  Абайя – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами (примеч. пер.).


[Закрыть] – одеянии, скрывающем все тело – и ограничивается лишь тем, что показывает пальцем на предметы, которые она хочет приобрести, говоря при этом, что Саддам придет и заплатит за них позже», – вспоминает шурин продавца[84]84
  Из воспоминаний Мухаммеда аль-Джабири, пересказанных его женой Сельмой Массон в беседе с автором данной книги (март 2011 г.).


[Закрыть].

Всецело посвящая себя политической карьере, Саддам вскоре начинает добиваться в этой новой для него роли больших успехов. Он стремится завоевать репутацию лидера, исповедующего передовые идеи. Его манера одеваться становится образцом для окружающих: он обычно носит костюм с галстуком, а еще уделяет особое внимание своей обуви, неизменно изысканной, которая всегда начищена. В вопросах моды Саддам грамотно уделяет внимание деталям: он надевает то светлый в полоску костюм, то пиджак с четырьмя пуговицами, то костюм из ткани «пепита», то темный пиджак и запонки. Все это дополняется целой коллекцией галстуков, которые он меняет в зависимости от того, с кем предстоит беседовать, причем он не стесняется надевать галстуки самых ярких расцветок. «Он всегда был очень элегантным. Он питал особое расположение к изделиям французских кутюрье. Он гордился тем, как подбирает галстуки к своим рубашкам. Его обувь обязательно была кожаной. А еще он, нарядившись, использовал немного одеколона», – вспоминает его архитектор-ливанец Фавзи Чалхуб[85]85
  Из беседы автора данной книги с Фавзи Чалхубом (март 2011 г.).


[Закрыть], отмечая при этом, что Саддам «мог менять одежду по три раза на день». Со стороны это могло казаться обыкновенным стремлением к элегантности, однако в действительности Саддам ведет себя так умышленно, противопоставляя свою внешность и манеру одеваться традиционной внешности и костюму власть имущих на Ближнем Востоке. Тем самым будущий премьер пытается создать себе имидж, более привлекательный для зарубежных дипломатов.