Текст книги "Куда улетают драконы"

Куда улетают драконы
Мария Бородина
Диана Билык

Дизайнер обложки Мария Бородина

© Мария Бородина, 2018

© Диана Билык, 2018

© Мария Бородина, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-1574-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Главное голову не забыть

– Боги вездесущие! – мой голос сорвался, перейдя в надсадный хрип. – Только не это!

Развязав наплечный мешок, я судорожно перебирала свой скарб. На трясущийся пол повозки летели, звякая бусинами и украшениями, расшитые юбки и блузы. Под ногти набивалась пыль и обрывки ниток. Неужели забыла?!

Повозка ухнула в выбоину, и я едва не встретила затылком лавку. Металлическая кружка вывалилась из рук и, сердито блеснув ободом, откатилась под сидение.

– Да что ты бесишься, Арлинда? – утомлённый голос пролетел над головой, и нога в тяжёлом мужском ботинке пихнула многострадальную посудину обратно ко мне.

– Забыла! – я выглянула из-за горы тряпья и книг, как лучник из засады. – Представляешь, не взяла с собой самое важное!

Разворошив корсеты, бельё и кучу безделушек, я достигла холщового дна. Надежда угасла, когда последнее платье – нарядное, голубое, с рюшами и шнуровкой – хлопнуло по доскам, как половая тряпка. Вещевой мешок ухмылялся пустотой. Грубые тканевые складки недовольно морщились, и казалось, что из тёмного нутра доносится ехидный смех. На всякий случай я даже вывернула его, чувствуя себя охотником, что сдирает шкурку с тушки.

Дневника нигде не было. Вернее, не совсем так. На дне мешка сиротливо блестел наконечник пера. В складках юбки обнаружилась и красивая закладка, которую я собственноручно сотворила из кожи и засушенных листьев. А вот дневник…

– Арли, прекрати пыль поднимать! – возмутился Викс и прочесал пятернёй короткую чёрную шевелюру. Парень криво усмехнулся и, подмигнув соседке с крупной грудью, громко выдал: – Забыла дамские мелочи дома?

Пышногрудая выпустила смешок и, смущаясь, спрятала крупной ладонью щербатую губу. Я её вспомнила: барышня с соседней улицы, что продавала бабушкины булки с курагой и орехами. Та ещё змеища. Только и умеет сплетни распускать да языком трясти. Из тех, что в глаза мёд льют, а стоит только отвернуться…

Повозка подскочила на камнях. Груди попутчицы смешно подпрыгнули, приковав взгляд Викса. В противовес романтичным настроениям, резко пахнуло болотом и тухлым яйцом. Мы подъезжали к локации Эмпер почти на полчаса раньше. Выходит, времени у меня не так много: стоит лишь переехать мост у таможни, и путь обратно будет закрыт.

– Ну, погодите, – едва удерживая равновесие, я вскарабкалась на лавочку. Потянулась к заднему оконцу крытой повозки и отодвинула штору грубой ткани. В лицо ударил вонючий ветер: больно, будто пятернёй наотмашь. Непрерывно воздавая хвалу Вездесущим за то, что не обладаю столь эффектным телосложением, как моя попутчица, я протиснулась в оконце и начала выбираться на заднюю площадку.

– Тебя что, бешеная муха укусила? Арлюха, успокойся! – заржал Викс и потащил меня за талию в салон. – Что там такое важное забыла? Ты на ходу собралась прыгать? Кто остановит на подъезде к границе? Усмири свои кости и сядь! – он дёрнул меня за плечо и вгляделся в лицо. – Говори уже. Что губы жуёшь?

– Дневничок мой, – бросила я, вырываясь. – Нужен он мне. Очень нужен.

Парень потёр переносицу и уселся поудобней.

– Очень важный? Мать не передаст почтовой телегой? Или воздушной почтой, наконец?

От одной мысли о том, что мать прикоснётся к моему дневнику, под ложечкой разгорелся пожар. А она прикоснётся, как пить дать! Мне ли не знать, как любопытна моя матушка, если речь идёт о моей личной жизни!

Я тут же вообразила, как мать, вернувшись с работы, зажигает торшер на веранде и устраивается в кресле-качалке с моим дневничком в руках. И каким насмешливо-ехидным становится её лицо, когда она читает о моём первом поцелуе с сыном Верховнослужителя… С тем самым, что называл меня лесной фиалкой, да всё норовил под оборки платья залезть – только по рукам лупить и приходилось!

Но куда сильнее мама обрадуется, узнав, чем я занималась в поле, когда за земляникой ходила в змеиный сезон. Ведь не слушала я её, силу свою испытывала на ужах и прочих чешуекожих. А она запрещала, и даже из дома выставить грозилась! И верила ведь, что я забыла о своих способностях…

Прочитает… Точно прочитает!

Осознание придало мне сил. Улучив момент, я снова рванула штору. Выбралась на заднюю площадку стремительно, не обращая внимания на вопли Викса и попутчицы. Прохладный ветер вздыбил волосы и поднял воротник.

Перед глазами распластался багровеющий лоскут закатного неба. Дорога петляла крюками, скрываясь в бесконечной поросли рогоза и прибрежной растительности. Иногда она становилась такой узкой, что колёса шлёпали по воде. Вдалеке лохматые заросли сливались с зелёными водами, а дорога плавно перетекала в широкий деревянный мост. Вот он, Эмпер: край насекомых и бесконечных болот, пахнущий тиной и промозглой гнилью. Поговаривали, правда, что тут травницам неплохо живётся, но проверять это на своей шкуре я бы не рискнула.

Пытаясь совладать с тряской, я вскарабкалась на крышу. Развалилась пластом и проползла вперёд. Остановилась лишь когда впереди замаячила шапочка возницы.

– Эй, вы, – крикнула я, заглушая голосом свист ветра. Имени возницы я, конечно, не помнила. – Поезжайте обратно!

Мужик обернулся и, покрутив пальцем у виска, снова уставился на дорогу. Плечи его, наконец, дёрнулись. Дошло! И он резко обернулся снова, уставившись на меня округлившимися глазами. Густые брови сошлись над переносицей.

– Сдурела?! К границе подъезжаем, барышня! А ну, лезь назад! Мне только закроша11
  Зáкрош – штраф.


[Закрыть] не хватает! Ну, что за молодежь?! – он натянул вожжи, и два буланых коня резко встали.

Вцепившись вспотевшими пальцами в обшивку повозки, я попыталась подтянуться. От духоты на меня накатила слабость, ладони вспотели. Толчок, и я сорвалась на сторону. Уже видела, как приближается ко мне мокрая и истерзанная копытами земля, но крепкие руки неожиданно перехватили на лету.

– Ну, Арлюха, будешь должна! – сально усмехнулся Викс, затягивая меня внутрь через распахнутую дверцу. Почти швырнул на сидение, а потом помахал чем-то перед носом. – Он? Эй, проснись! Перегрелась, что ли?

Темнота на мгновение застелила взор, а потом пошла хрустальными бликами. Пот катился со лба на лицо, но сил не хватало даже вытереть.

Викс держал в руке мой дневник! Тот самый, расписанный чернильными каракулями, в обложке из грубой бумаги, простроченной по краям розовыми нитками. И как я могла его не заметить?

– Дай сюда, – потянулась за дневником.

– Э… Не-е-е, – Викс недовольно прищурился и, отодвинув подальше дневник, покрутил его в тонких пальцах. – Твои секреты много стоят, Арлинд-д-а-а, – он стрельнул взглядом в соседку по повозке. Та как раз рассматривала нелепые складочки на своей затёртой юбке, до сих пор измазанной в муке. Парень быстро пересел на свободное место рядом со мной и тихо шепнул: – Отдам. За поцелуй, – и показал на свою румяную щёку.

– Да за кого ты меня держишь? – глаза застелило тьмой от возмущения. – Я тебе что, распутница какая? Или кутёжница?

Подобравшись поближе, я перегнулась через колени Викса и попыталась выхватить у него дневник. Он ловко отгородился рукой и испустил рассыпчатый, как пшёнка, смех.

– Тальена, ты поцеловала бы меня за такую безделицу? – он обратился к спутнице напротив и изогнул тонкие губы в ухмылке.

Девушка кивнула, слащаво улыбаясь. Сбившаяся копна волос прыгнула на массивных плечах, а грудь подалась вперёд. Того гляди от счастья ладони потирать начнёт!

– Вот и я говорю, что пустяк за такую ценную вещицу, – подытожил Викс и, спрятав дневник внутрь пиджака, развалился на сидении.

Повозка качнулась и замедлила ход.

– А вот и граница. Скоро будем на месте, – проговорила Тальена, и я её ещё больше возненавидела.

– Решайся! – подмигнул мне Викс и, прикрыв глаза, выпустил с сожалением: – Как же я не хочу в эту забытую Богом академию!

Повозка остановилась, качнувшись, и меня бросило на Викса. Поспешно отвернула лицо, дабы не коснуться ненароком его кожи. Ишь, что выдумал! Поцелуй-ка его, зануду этакого! Если удача улыбнётся мне на экзаменах – а она непременно улыбнётся – нам шесть лет на одном факультете учиться. Не исключено, что и в одну группу попадём, как земляки. У парней в восемнадцать лет фантазия горит диким пламенем. Распустит непотребные слухи – не отмоюсь потом.

– Да ни за что! – буркнула я.

– Как хошь! – Викс, ехидно улыбаясь, развел руками, а потом засобирался. У него был дорогущий кожаный портфель, что удачно вмещался под сидениями. – Я уговаривать не буду. Да и почитаю с удовольствием. Ты же знаешь, что я люблю читать? – он привстал и, толкнув дверь наружу, выровнялся во весь рост уже на улице. Громадина без капли сочувствия!

– Викс! – мой вопль ударился о его широченную спинищу и раскололся на отзвуки. Я судорожно соображала, что же можно выменять на самую ценную часть моего прошлого. – Викс, у меня есть…

Викс снисходительно посмотрел через плечо. Чёрные волосы, чёрный пиджак да два метра в длину – просто страж кладбищенский.

– У меня есть атлас, – дрожащими руками я выудила из вороха тряпья, что всё ещё валялось на полу, потрепанную книгу. – По анатомии человеческих тел. Я знаю, как сейчас такой тяжело найти. Говорят, что даже в библиотеках нет…

– Поцелуй, и ничего кроме, – отрезал серьёзно парень и вгляделся в моё лицо. – Ты дальше едешь? У нас пересадка, вообще-то, – он шагнул в толпу и сразу скрылся из виду. – Тальена, поторопись! Опоздаем на корабль!

Толстушка поспешила следом, волоча по земле свою грубую юбку. Её мешки были с виду ещё хуже моих.

Выругавшись про себя, я принялась пихать в мешок наряды и книги. Торопливо, вперемешку, сминая, да и не церемонясь особо. Страницы рассерженно шелестели, словно упрекая меня за грубость и невежество. И нужен ли был весь этот цирк?! Кажется, матушка права была: не место таким невнимательным на лекарском факультете. А если даже простейшее исцеляющее заклинание осваиваешь по два сезона кряду – и подавно. То ли дело Викс, которому повезло родиться в семье потомственных лекарей. Ему даже к экзаменам готовиться не нужно!

С раздражением я втиснула в мешок атлас по анатомии. Единственное, на что я была способна во имя мечты стать лекарем – зубрить теорию. Лишь на свои знания я и надеялась на предстоящих вступительных испытаниях. Но мама уверяла, что для поступления обязательно нужен дар, и даже хорошая голова при его отсутствии не поможет.

– Барышня, до отплытия, авось, времени много, но мне пора отчаливать, – брякнул кучер, заглянув в распахнутые двери повозки, и почесал сбитую чёлку. – Мне ещё товар забрать на Гарбурах и назад ехать! – увидев, что я стою на подножке, мужик вернулся на своё место и закричал: – Н-н-но!

И лошади тут же дали ход.

Я едва успела соскочить. Повозка пошла на разворот, раскидывая вокруг мелкие комочки грязи. Сырая земля жадно зачавкала под моими ногами, засасывая туфли. Болото, как оно есть…

Силуэты Викса и Тальены уже таяли вдалеке, погрязнув в зеленоватом болотном мареве. Позади осталась белая полоса моста. Долго ли ещё ковылять до причала по этой слякоти?!

Подхватив свой мешок, я недовольно зашагала следом.

Впереди толпились разномастные люди. Викса я совсем выпустила из виду, Тальена маячила крупными бёдрами у проходного пункта. Мне бы до него ещё добраться. Прорваться бы сквозь грязную толпу потных моряков и уставших с дороги работяг.

Я растолкала локтями плотную стену из людей и пробралась дальше. Морщась от стойкого запаха тухлой рыбы и тины, приподнялась на носочках, чтобы найти Викса и попросить дневник назад. Знала, что найду его в академии, но сердце холодело от мысли, что он его откроет. Как же мерзко!

– Девочка, дай корочку! – завопил над ухом женский голос.

Я скривилась и обернулась, ожидая увидеть ободранную попрошайку. Но передо мной стояла невысокая молодая женщина в скромном льняном сарафане, по подолу измазанным прибрежной грязью. Нищенка заломила руки, а потом, смущаясь, протянула грубую ладонь.

– Кусочек хлеба, если есть, милая девушка.

Толпа напирала, и нас оттеснили к высокому беленому забору. Из-за давки я припала плечом к нему и измазала свой наряд.

– У меня… – я вжалась в ограждение, пытаясь сообразить, что же взяла с собой съестного. В памяти всплыл бумажный куль с мамиными плюшками, что теперь покоился под ворохом смятых юбок. – Нет ничего. Простите…

– Остерегайся чёрного… – последнее её слово заглушил гудок прибывающего на соседний пирс корабля. Женщина посмотрела на очередную волну людей и быстро протараторила: – Беги – не беги, но от судьбы не скрыться, не спрятаться. Не избежишь ты возмездия.

Женщина раздосадованно опустила руки и, скривив сухие губы, поковыляла прочь. Я долго провожала её виноватым взглядом. Было стыдно. Но неприятные эмоции притупились, едва я представила, как развязываю мешок и начинаю выгребать из него одежду в поисках несчастного кулька с выпечкой.

Вскинув груз на плечи, я потащилась к проходному пункту сквозь толпу потных мужских тел. Оторочка юбки сделалась серо-зелёной от грязи и тины. Неожиданно крепкая рука обвила мою талию и притянула к себе. Я не успела даже возмутиться.

– Арли, отстаёшь! – прошептал Викс в ухо, взявшись из ниоткуда.

Кто-то пихнул меня в бок и наступил на длинную юбку. Пока я путалась в одежде и отбивалась от неуклюжего коротконогого мужика с приплюснутым носом, Викс пробился дальше. Я проследила за его взглядом. Он угрюмо смотрел на деревянный борт, что отделял нас от границы порта. За занавесью тумана, прочерчивался исполинский хребет моста, а за ним – толстая туша корабля.

– Ты когда-нибудь плавал? – спросила я неожиданно.

Викс обернулся, поджидая своей очереди на пропуске.

– Ездил к дяде. Там у них река глубоководная. Там и научился, – он сжал губы. – Братья просто выбросили за борт лодки, а я очень хотел жить. А ты?

Парень, подхватив меня за локоть, помог пройти ещё пару метров сквозь толпу. Мне показалось, что воздух закончился, а ремешки корсета, как прутики, впились в ребра. Было душно, жарко и сыро. Я с трудом представляла, какой будет поездка на этом громадном корыте, что упиралось мачтами в серо-голубое небо с белыми проплешинами.

– Нет. На корабле, – уточнила я. Интересно, только меня мучает страшное предчувствие, что это металлическое многоглазое брюхо проглотит нас, как неведомое чудище, и переварит?

– А-а, это! Да, в прошлом году. Тебе понравится! – Викс достал из кармана билет и протянул контролёру. Протиснулся между людьми, взошёл на трап и обернулся, словно ожидая моей реакции.

– Ваш билетик, – светлоглазый взгляд контролёра сурово вперился мне в лоб.

Ужас сковал поджилки и повис на лодыжках тюремной гирей. Мой билет всё ещё был в мешке! Под кошельком, что лежал с самого верху, дабы могла купить что-то в дороге!

Вернее… он точно находился там двадцатью минутами ранее. До того, как я решила проверить, на месте ли мой дневничок. Теперь же кошелёк был надёжно погребён под тряпьём, книгами и милыми безделушками. А билет… Да разве что Вездесущие скажут!

Мысль о том, что мне снова придётся выворачивать наплечный мешок на глазах у подгоняющей очереди и гаркающей толпы, принесла с собой настоящий ужас. И колючие мурашки. Голова закружилась, и алое небо пошло волнами.

– Билетик? – переспросила я, обречённо стаскивая с плеч лямки мешка. – Ах, да… Сейчас…

Викс не сводил с меня глаз, как и двое широкоплечих охранников, что нависли над невысоким контролёром и накрыли меня своей тенью. Я сглотнула. Если быстро не найду билет, не попаду на корабль. Глупо! А мать ведь говорила спрятать его надёжно, но так, чтобы можно было быстро найти. Да кто ж слушал?!

Сначала я нащупала платье с оборками. Пока выпутывала вспотевшие пальцы из ниток кружева, мужичок у стойки закатил глаза и громко кашлянул.

– Если билета нет, освободите площадку, – процедил он и блеснул одним светлым глазом. Второй прищурил от солнца. Два охранника синхронно кивнули и выровняли спины. Сейчас вышвырнут меня, и плакала моя учеба в Орэйворе.

Я стёрла рукавом пот со лба и нырнула обеими руками в мешок. Ну, где же билет? Где же?

– Арли, – позвал меня Викс. Я отмахнулась. Не до него было. – Арлюха, ты забыла, что мне его дала?

– Да отстань ты уже, – проговорила в ответ, едва не плача. Руки всё ещё перебирали оборки платьев, тщетно пытаясь нащупать билет. – Ч-что? Что ты сказал?

Подняла голову, и мачты махины-корабля преломились в бликах слёз. Кондуктор и охранники нависли надо мной, как исполины.

– Да что вы с нею нянькаетесь?! – возмущённый выкрик из очереди пробороздил спину, влетев клинком точно промеж лопаток. – Видно же по её платью, что в кармане дыра!

За спиной сварливо заголосили. Кто-то советовал бросить меня за борт, кто-то – хотя бы отодвинуть с пути. В гомон голосов вклинивались даже позывные возниц, предлагающих мне повозку до дома.

Паника и отчаяние сожрали бы меня заживо, будто звери дикие, если бы я не разглядела впереди Викса. Тот сжимал пальцами… мой многострадальный билет!

Хлопнула себя по лбу, вспомнив, как мать прямо перед отъездом сама вытащила билет из-под моего кошелька и отдала на хранение Виксу. Знала матушка, что водится за мной рассеянность. И не зря, видно, говорила, что таким, как я, в рядах лекарей не место.

Когда контролер разорвал мой билет, я рванула вперёд и затормозила уже возле Викса. Чуть не кинулась обниматься. Ну, нарочно же тянул! Ползучий змей! Он улыбался широкой улыбкой, обнажая ровные белые зубы.

– С тебя два поцелуя, – шепнул он. – Нет, три. Ещё один за то, что поймал на повозке.

Я хотела возразить, но парень выставил перед собой указательный палец, а затем подтолкнул меня к трапу.

– И теперь в щёчку не сгодится, – веселился дальше Викс. – В губы, Арлюха, в губы.

Я едва от возмущения не задохнулась! Ишь ты, каков хитрец! Почему, ну почему я не согласилась в щёчку его чмокнуть? Ничего ведь зазорного! А теперь…

– Может, за меня Тальена долг отдаст? – я покосилась на маячащие впереди широкие бёдра попутчицы. – Я уверена, она согласится! Она добрая…

Викс приподнял бровь и, помотав головой, поспешил дальше.

– Таля, ты в какой каюте? – бросил он попутчице. Девушка что-то пробурчала, и они ушли уже вместе.

Сзади подпирали новые пассажиры с баулами и мешками. Напористая толпа втащила за собой на палубу, и ноги почти оторвались от земли. Я тщетно крутила шеей, пытаясь найти в бурлящем столпотворении Викса и Тальену, но взгляд снова и снова натыкался на чужие лысеющие затылки. А потом меня пропихнули в узкий коридор, стены которого разрезали двери кают, и я поняла, что осталась одна. По крайней мере, до того момента, как мои ноги коснутся земли.

Так и началось моё путешествие в свободную жизнь.

***

Выстрел. Хлопок – и рваная борозда разрывает грунт в жалком десятке метров. Разверзшаяся трещина похожа на пасть дракона, корни, торчащие из неё – на змей.

Земля трясётся. Пахнет порохом и кровью. И смертью, что притаилась за нашими спинами. Пока нас скрывает иллюзия, но она вот-вот падёт. Времени мало.

Выхода нет.

Снова выстрел. Вскрик в отдалении. И мертвая тишина виснет в небе. Обманчивая тишина. Бой ещё не закончен.

Настоящий бой ещё не начат.

– Дыши, – я прижимаю мужчину к себе, надеясь, что самое страшное лишь мне кажется. Слёзы дрожат перед глазами. Кровавые потеки набегают на веки, и я снова размазываю их грязной ладонью. Я не вижу его лица, лишь длинные волосы рваным пятном. И тёмные пятна на скулах. – Умоляю! Дыши! Дыши-и-и!!!

Трясу его в отчаянии, но знаю – не ответит. Слишком холодна кожа. Слишком тяжело на сердце.

– Он мёртв, – крепкая мужская рука ложится на плечо. – Мы проиграли.

– Нет, – шепчу я в отчаянии, и мир крошится на осколки. Взрывается, переворачивается, становится размытым и нереальным.

Последнее, что я вижу краем глаза – рыжеволосую гибкую женщину с парой мечей. А потом гремят новые выстрелы. На нас летит земля, и мир застилает запах пепла…

Просыпаюсь с криком на губах, комкая одеяло в потных ладонях. Горло давит паника. Дрожь бежит по мышцам. Всего лишь сон, а какой яркий!

Откидываюсь на подушку, но легче не становится. Сердце, как и прежде, отбивает бешеный ритм, а в глазах стоит пелена слёз. И размытый лик мужчины, умирающего у меня на руках. Мужчины, которого я не знаю, но очень люблю.

Дотягиваюсь до металлической кружки на тумбочке. Пью долго и жадно. Ах, Сарина! После того, как Вездесущие тебя прибрали, кошмары стали сопровождать все мои ночи. Скоро ли покой обретёшь, подруга?

Зажигаю заклинанием азитовый светильник. Левое плечо отчаянно чешется, и я скребу его ногтями. Долго, упорно, но зуд никак не желает уходить. Словно сон сбылся, и под кожей застыли металлические дробины.

Пройдет несколько минут, и отголоски кошмара рассеются. Так было всегда. Так и будет.

Одно лишь навевает страх. Каюта пахнет пеплом. Хотя, возможно, мне просто кажется.