Текст книги "Девять жизней Кристофера Чанта"

– Нет, завтра. Мне нужен день, чтобы подготовить наш эксперимент. – Он наклонился и направил сигару на Кристофера, чтобы ясно показать, что он не шутит. – Как только будешь готов, выйдешь, как обычно, и постараешься сделать две вещи. Но сначала я попробую договориться, чтобы в Междумирье тебя ждал человек. Нужно выяснить, сможешь ли ты его найти. Это во-первых. Скорее всего, тебе придется покричать, чтобы встретить его, – не знаю: я сам не умею путешествовать в снах. Но в любом случае, посмотрим, сумеешь ли ты пообщаться с ним. Если сумеешь, тогда будет «во-вторых» – про следующий этап эксперимента тебе расскажет этот человек. Если все получится, я буду очень доволен. Как ты думаешь, получится? Ведь ты поможешь мне, старина?

– Да, – ответил Кристофер.

Ральф встал и похлопал его по плечу:

– Славный мальчуган! Запомни: тебе дан очень важный, уникальный дар. Настолько важный, что я советую тебе ни с кем, кроме меня и мисс Белл, о нем не говорить. Даже с мамой. Ладно?

– Ладно, – согласился Кристофер, радуясь, что дядя Ральф считает его умение путешествовать во сне таким важным.

Он был так польщен, что сделал бы намного больше, чем просил дядя. Никому не рассказывать – чего проще! Ведь вокруг нет никого, кому можно было бы рассказать.

– Итак, это наш секрет, – сказал Ральф, подходя к двери. – Только мы трое знаем, и еще тот человек, которого я пошлю. Не забудешь, что нужно будет его поискать?

– Не забуду, – охотно пообещал Кристофер. – Славный мальчик, – сказал дядя Ральф и вышел из комнаты, оставив после себя облако дыма.

Глава третья

Время тянулось бесконечно. Кристоферу казалось, что завтрашняя ночь не настанет никогда. Он сгорал от нетерпения показать дяде Ральфу, на что способен. Если бы не Последняя Гувернантка, он бы заболел от ожидания, но она была так скучна, что все вокруг нее тоже становилось скучным. К вечеру следующего дня Кристофер даже и не знал, есть ли вообще какой-то смысл в его сновидениях.

Но он лег, заснул, и ему стал сниться его сон, потому что дядя Ральф попросил. Как обычно, он выпрыгнул из кровати и через камин попал в долину, где под камнем лежала его сменная одежда, рваная и грязная после множества путешествий и давно уже размера на два меньше, чем нужно.

Кристофер переоделся быстро, благо ему не попалось ни одной пуговицы. Туфель у него вообще не было, потому что они ему мешали перебираться через скалы. В Междумирье он бродил босиком.

Это место, как всегда, было какое-то неясное, бесформенное, повсюду нагромождения камней, даже над головой. В воздухе висел все тот же густой туман, окутывающий даже капли дождя, которые ветер носил туда-сюда.

Кристофер очень надеялся, что не придется долго торчать здесь в поисках знакомого дяди Ральфа. В плохую погоду он чувствовал себя очень маленьким, к тому же в этот раз сильно замерз и промок.

Кристофер залез на каменный оползень и закричал:

– Я тут!

В Междумирье его крик превратился в птичий писк. Туман и ветер подхватили звук голоса и похоронили в шквале дождя. Кристофер подождал ответа, но вокруг раздавалось только протяжное гудение ветра.

Он раздумывал о том, нужно ли кричать еще, как вдруг услышал тоненький звук, доносящийся от скал:

– Я ту-у-ут!

Это был его собственный крик, Кристофер не сомневался. С самого первого сна он знал, что Междумирье всегда возвращает то, что ему не принадлежит. Именно поэтому вернуться в кровать отсюда было намного легче, чем попасть в какую-нибудь новую долину. Междумирье выталкивало его.

Кристофер задумался. Пожалуй, кричать нет смысла. Если бы знакомый дяди Ральфа был где-то в тумане, он все равно не смог бы долго стоять и ждать – его бы вытолкнуло в ту долину, из которой он явился. Поэтому если он и ждал, пока Кристофер разыщет его, то, скорее всего, в долине.

Кристофер вздохнул. Таких долин были тысячи – вверху, внизу, слева, справа; из одних долин открывались дороги в другие, и это только в непосредственной близости! Если пойти в другом направлении, например к Везделке, которая не любит людей, можно найти еще больше долин.

Но дядя Ральф вряд ли стал бы слишком уж усложнять задачу. Человек должен быть где-то рядом.

Кристофер пообещал Ральфу, что сделает все, чтобы эксперимент удался, поэтому двинулся вперед, взбираясь по мокрым камням, соскальзывая и вскарабкиваясь снова.

В первой долине никого не оказалось.

– Эй! Я тут! – крикнул он.

Среди зелени стремительно неслась река. Людей не было.

Он вернулся обратно и пополз в другую сторону. Еще не добравшись до ровной земли следующей долины, сквозь туман он различил темную блестящую фигуру.

– Эй? – окликнул его Кристофер.

– Да! Я… Это Кристофер? – спросил человек. Сильный голос мог принадлежать юноше. – Пойдем-ка отсюда куда-нибудь, где мы сможем видеть друг друга.

Преодолев несколько спусков и подъемов, они соскользнули с горы и очутились в долине, где воздух был теплый и спокойный. Заходящее солнце окрасило траву в розовый цвет.

– Ну? – спросил человек дяди Ральфа, – Ты в два раза меньше, чем я думал. Рад с тобой познакомиться, Кристофер. Меня зовут Такрой.

Он усмехнулся и посмотрел сверху вниз на Кристофера. Человек был такой же молодой и сильный, как и его голос; плотный и крепкий, с круглым загорелым лицом и веселыми карими глазами.

Кристоферу он сразу понравился. Наверное, еще и потому, что впервые он встретил взрослого с такими же вьющимися волосами, как у него. Хотя они были не совсем похожи. У Кристофера волосы вились мягко, а у Такроя завитки были крутые, будто маленькие светло-коричневые пружинки. Кристофер решил, что Такрою должно быть больно, когда гувернантка или еще кто-нибудь заставляет его причесываться. Размышляя об этом, он заметил, что волосы Такроя сухие. И ни следа от той поблескивающей влаги, которая пропитала одежду Кристофера. На Такрое был зеленоватый шерстяной костюм, довольно потертый, но абсолютно сухой.

– Почему ты так быстро высох? – спросил Кристофер.

Такрой засмеялся:

– Я здесь не совсем присутствую, как, например, ты. А ты весь до нитки промок. Как это тебя угораздило?

– Дождь шел в Междумирье. Ты там тоже должен был вымокнуть.

– Да? Странно. Мне вообще сложно все это представлять, даже здесь, в долине. Хотя тебя я вижу хорошо – конечно, когда мы оба этого хотим.

Ни слова не поняв, Кристофер стал буравить его взглядом. Такрой опять рассмеялся, отчего понравился Кристоферу еще больше.

– Расскажи мне, что ты там видишь. – Он махнул загорелой рукой в сторону долины.

– Там долина, – ответил Кристофер, гадая, что видит Такрой. – Зеленая трава. От заходящего солнца ручей стал розовым.

– Правда? Тогда ты сильно удивишься, если я скажу тебе, что вижу только легкий розоватый дымок.

– Почему?

– Потому что я здесь лишь мысленно, а ты – всем телом и головой. В Лондоне мое драгоценное тело лежит на диване в глубоком трансе, завернутое в одеяла. Меня согревают бутылки с горячей водой, прекрасная молодая леди играет мне на арфе. За девушку я заплатил особо. А ты, случаем, не лежишь тоже где-нибудь в кровати?

Этот вопрос одновременно и озадачил, и обеспокоил мальчика.

– Пойдем-ка, – сказал юноша. – Следующая часть эксперимента заключается в том, чтобы проверить, сможешь ли ты принести домой заготовленный пакет. Я тут сделал пометку. Ты сделай тоже, и мы спустимся в этот мир.

– Пометку?

– Да. А как же иначе узнать дорогу назад?

И как узнать, что это за долина?

– Дорогу найти очень легко, – возразил Кристофер. – И я всегда могу сказать, в какой Везделке я был, а в какой – нет. В этой – самый маленький ручей, я здесь уже был.

Такрой пожал плечами и поглядел вверх:

– Послушай, не спорь со мной. Пожалуй с та, нацарапай цифру девять – на этом камне или еще где-нибудь. Я не хочу тебя потерять.

Кристофер покорно подобрал острый камешек и принялся рисовать цифру прямо на тропинке. «Девятка» вышла кривая и кособокая. Он взглянул на Такроя, который выглядел так, будто встретил привидение.

– В чем дело?

Юноша дико хохотнул.

– Да так, ничего особенного. Просто я ее вижу. Неслыханно! А ты видишь мою метку?

Кристофер огляделся вокруг, посмотрел даже на вечернее небо, но вынужден был сознаться, что не заметил ничего, напоминающего метку.

– Слава богу! – выдохнул Такрой. – Хоть это нормально. Мне безумно хочется знать, кто ты есть на самом деле. Я начинаю понимать, почему твой дядя так разволновался.

Вместе они прогулялись по долине. Такрой держал руки в карманах и выглядел непринужденно, но Кристофера не покидало чувство, что обычно его спутник попадает в Везделку совсем другим путем – быстрее и легче. Однако он украдкой поглядывал на Кристофера, словно был не уверен в том, куда идти, и ждал, чтобы Кристофер сам выбрал путь. Он заметно успокоился, когда они дошли до конца долины и оказались на дороге, изрытой колеями и ведущей в глухой лес. Солнце почти село. Перед ними стояла древняя, ветхая таверна, в окнах которой горел свет.

Это была одна из первых Везделок Кристофера. В первый раз здесь было жарче и шел дождь; деревья-великаны тогда были ярко-зелеными, с листьев падали капли. Сейчас они стояли поникшие и серые – насколько можно выглядеть серым в розовом свете. Кристофер поднялся за Такроем на деревянную веранду причудливой конструкции и увидел, что пятна разноцветного лишайника, восхитившие его в прошлый раз, высохли и побелели. Интересно, вспомнит ли его хозяин?

– Эй, есть кто-нибудь? – закричал Такрой. Ничего не изменилось. Тогда он сказал Кристоферу:

– Можешь постучать по столу? Я-то не могу. Кристофер заметил, что половицы веранды прогибаются и скрипят под его ногами, а под ногами Такроя – нет. Похоже, здесь действительно был только дух Такроя. Кристофер поднял деревянную миску и громко постучал ею по столику. Такрой опять вытаращил глаза.

В конце концов, шаркая, пришел хозяин, завернутый в три шерстяные вязаные шали. Он выглядел слишком несчастным, чтобы заметить Кристофера и вспомнить его.

– Я от Ральфа, – сказал Такрой. – У вас должна быть для меня посылка.

– Ах да, – засуетился хозяин. – Не изволите ли войти в дом, сэр, а то погода отвратительная. Нынче у нас самая суровая зима за много лет.

Такрой вопросительно поднял брови и взглянул на Кристофера.

– Мне тепло, – сказал тот.

– Тогда останемся здесь, – решил Такрой. – Где посылка?

– Сейчас-сейчас, сэр, – кивнул хозяин. – Но неужели вы не возьмете чего-нибудь согреться?

– Да, пожалуйста, – быстро проговорил Кристофер.

В прошлый раз ему дали что-то шоколадное, но не какао, а намного вкуснее. Хозяин кивнул, улыбнулся и зашаркал назад в дом.

Кристофер сел за стол. Хотя уже совсем стемнело, мальчику было тепло и уютно; одежда подсыхала. Тучи жирных мотыльков бились в яркие окошки, свет из которых падал на Такроя, плавно опустившегося на стул по другую сторону стола.

– Тебе придется выпить вместо меня то, что принесут, – сказал Такрой.

– Запросто, – ответил Кристофер. – А почему ты велел мне написать цифру «девять»?

– Потому что эта группа миров известна как Девятые Миры, – объяснил Такрой. – Видимо, у твоего дяди тут очень много приятелей. Поэтому экспериментировать здесь легко. Если все получится, думаю, он будет постоянно посылать нас навещать эти края и гулять по Родственным Мирам. Тебе, наверное, это быстро надоело бы, да?

– Нет-нет, мне бы понравилось. И сколько еще миров после Девятых?

– Наши – Двенадцатые. А от них отсчет идет в обратную сторону, к первым. И не спрашивай почему. Так уж повелось.

Кристофер озадаченно нахмурился. В Междумирье он видел бессчетное множество долин, да и расположены они были в полнейшем беспорядке, а вовсе не аккуратными группками по двенадцать. Но он решил, что Такрою – или, если уж на то пошло, дяде Ральфу – виднее.

Торопливо прошаркал хозяин. Он нес две чашки, источающие аромат темного шоколада, но к этому приятному запаху примешивался куда менее приятный от кожаного сосуда на длинном ремне, который хозяин поставил на стол рядом с чашками.

– Вот и я, – проговорил он. – Это посылка, а это вам немного согреться и подкрепиться перед дальнейшим походом, сэр. Не понимаю, как вы оба выносите нашу погоду!

– У нас тоже холодно и сыро, – ответил Такрой и крикнул в спину удаляющемуся хозяину: – Спасибо. Здесь что, обычно жара? – спросил он, когда дверь за стариком захлопнулась. – Я все равно не чувствую ни холода, ни тепла. А напиток вкусный?

Кристофер довольно закивал. Он уже выпил свою порцию темного и очень вкусного шоколада. Потом взял чашку Такроя и выпил ее содержимое маленькими глотками, стараясь растянуть удовольствие. Но пузатая кожаная бутыль источала такую вонь, что перебивала весь вкус. Кристофер снял ее со стола и поставил на пол.

– Как я погляжу, ты можешь поднимать предметы и даже пить, – сказал Такрой, наблюдавший за действиями мальчика. – Твой дядя велел мне обязательно это проверить, но у меня и так нет никаких сомнений. Он сказал, что ты часто теряешь вещи при переходе обратно.

– Из-за того, что через скалы тяжело проносить вещи, – стал объяснять Кристофер. – Чтобы карабкаться, нужны две руки.

Такрой задумался.

– Хм… Поэтому бутыль на ремешке. Но могут быть и другие причины. Хотелось бы выяснить. Например, ты когда-нибудь пытался пронести что-нибудь живое?

– Вроде мышки? – предположил мальчик. – Я мог бы положить ее в карман.

На лице Такроя появилось ликующее выражение. Кристоферу показалось, что он стал похож на веселого сорванца.

– Давай в следующий раз попробуем. Посмотрим, сумеешь ли ты принести маленького зверька. Я уговорю твоего дядю, скажу, что нам непременно нужно это знать. Просто умираю от любопытства, так что рискнем, даже если после этого ты не сможешь больше помогать нам.

Решив это, Такрой засуетился. Он так спешил, что встал сквозь стул, словно стула вовсе не было.

– Ну, ты скоро допьешь? Пошли быстрей. Кристофер с сожалением допил последние капли из крошечной чашечки, потом подхватил бутыль и повесил за ремень через плечо. Спрыгнув с веранды, он вышел на дорогу, представляя, как покажет Такрою город, в котором на всех крылечках растет лишайник, как кораллы. Такрою понравится!

Но юноша окликнул его:

– Эй! Ты куда направился?

Кристофер остановился и рассказал.

– Нет-нет, ни за что. Нам сейчас не до небесно-голубого и розового лишайника! Я не могу долго быть в трансе, а мне ведь еще надо убедиться, что ты тоже вернулся.

Как жаль! Кристофер подошел поближе и уставился на Такроя – тот начал постепенно исчезать, как будто растворялся в темноте или превращался в одного из мотыльков, бьющихся в окно таверны.

Кристофер забеспокоился и ухватил юношу за рукав, чтобы удержать его на месте. В первый миг рука была едва ощутимой, как комочки пыли под кроватью Кристофера, но почти сразу же заметно поплотнела. Силуэт Такроя отчетливо обозначился на фоне темных деревьев.

– Если я не сошел с ума, – сказал он так, будто не был в этом уверен, – ты сделал что-то, чтобы удержать меня. Что это было?

– Я тебя укрепил. А иначе как бы мы пошли посмотреть городок?! Пойдем!

Но Такрой рассмеялся и сильно сжал руку Кристофера – тот даже поморщился.

– Нет, лишайник мы посмотрим в следующий раз. Теперь я знаю, на что ты способен. Все становится намного легче. Но по контракту я должен пробыть здесь всего лишь один час. Возвращаемся!

По пути в долину Такрой постоянно оглядывался.

– Если бы уже не стемнело, – проговорил он, – я наверняка тоже увидел бы эту долину. Я слышу ручей. Восхитительно!

Было ясно, что Междумирья он не видит. Когда они добрались до перевала, Такрой продолжал идти словно по долине. Но подул ветер – и вместе с туманом юноша исчез.

Кристофер задумался, куда бы пойти – в Девятую или какую-нибудь другую долину, но без спутника ему стало скучно, поэтому он позволил Междумирью отправить его домой.

Глава четвертая

К следующему утру Кристофер чуть с ума не сошел от запаха, точнее, вони из кожаной бутыли. Сначала он поставил ее под кровать, но запах был так силен, что пришлось встать и положить на бутыль подушку, чтобы заснуть.

Когда наутро явилась Последняя Гувернантка, она тут же обнаружила трофей.

– Боже милостивый! – проговорила она, вытягивая бутыль за ремешок. – Глазам своим не верю! Неужели твой дядя попросил целую бутыль этой дряни? Как он не подумал об опасности!

Кристофер заморгал. Он никогда не видел ее такой взвинченной. Вся скрытая красота проявилась, когда она глядела на бутыль, будто не зная, сердиться ей, ругаться или радоваться.

– А что там?

– Драконья кровь. Она даже не высушена!

Пока вы одеваетесь, я поскорее отнесу ее вашему дяде, а то мама устроит нам скандал. – И она умчалась с ношей в вытянутой руке, прокричав на ходу: – Думаю, дядя Ральф будет весьма доволен.

Кристофер и не сомневался.

День спустя Кристоферу пришел большой сверток. Последняя Гувернантка принесла его в класс вместе с ножницами и позволила мальчику самому разрезать бечевку. Кристофер сгорал от нетерпения. Внутри лежала огромная коробка шоколадных конфет с большим красным бантом. На обертке был нарисован мальчик, пускающий мыльные пузыри. Кристоферу редко давали шоколад, и он не сразу заметил, что под бантом лежит конверт. В нем был золотой соверен[1]1
  Соверен – золотая монета в 1 фунт стерлингов (чеканилась в 1971 году).


[Закрыть] и записка от дяди Ральфа.

Великолепно! Следующий эксперимент через неделю. Мисс Белл скажет тебе когда. Поздравления от любящего дяди!

Кристофер был очень рад и даже позволил Гувернантке первой выбрать себе шоколадку.

– Думаю, – сказала она сухо, взяв конфету с орешками, которые Кристофер терпеть не мог, – вы должны угостить маму, прежде чем коробка опустеет.

Затем она выдернула записку из пальцев мальчика и бросила ее в огонь. Намек на то, что маме нельзя говорить, за что именно получен шоколад.

Кристофер предусмотрительно съел верхний слой конфет, а потом уже предложил коробку маме.

– О, дорогой, шоколад очень вреден для зубов! – воскликнула мама, не в силах сразу решить, какую конфету выбрать – с клубничной начинкой или трюфель. – Кажется, ты действительно понравился дяде. И слава богу, ведь мне пришлось отдать ему все деньги. Когда-нибудь они станут твоими. – Мамины пальцы сомкнулись на сливочной помадке. – Не позволяйте моему брату слишком его баловать, – сказала она Последней Гувернантке. – И наверное, нужно сводить его к зубному.

– Да, мадам, – ответила Гувернантка кротко и скучно.

У мамы не возникло ни малейших подозрений насчет шоколада, а Кристофер испытал гордость за то, что оправдал доверие дяди.

Оставшиеся конфеты не пролежали и недели, но они помогли Кристоферу спокойно дождаться очередного эксперимента. И когда в следующую пятницу, незадолго до сна, Последняя Гувернантка сказала:

– Ваш дядя хочет, чтобы вы отправились в свой сон сегодня ночью, – Кристофер ничуть не разволновался, а просто собрался с мыслями. – Вы должны попробовать добраться до Десятых Миров и встретить того же юношу, что и в прошлый раз. Как вы думаете, справитесь?

– Легко! – высокомерно произнес Кристофер. – Я мог бы сделать это, даже стоя на голове.

– Вы и так частенько на ней стоите, – заметила Последняя Гувернантка. – Не забудьте причесаться и почистить зубы. И не будьте столь самонадеянны; это вовсе не игра.

Кристофер честно попытался не быть самонадеянным, но ведь для него это задание действительно было легким.

Он вышел на тропинку, где менял одежду, и полез через Междумирье, выискивая Такроя. Единственным неудобством было то, что долины располагались не по порядку. Номер десять следовал вовсе не за номером девять.

Кристофер уже подумал, что не найдет посланца. Но, соскользнув с очередного длинного склона, он наконец увидел Такроя, неловко примостившегося на краю долины и сияющего сквозь туман. Юноша протянул Кристоферу руку, с которой падали капли:

– Я уж решил, ты никогда не придешь. Ты ведь сможешь меня укрепить? А то я снова исчезаю. Сегодняшняя музыкантша не слишком удачна.

Кристофер схватил Такроя за холодную, словно тряпичную, руку. Юноша сразу начал проявляться и плотнеть. Вскоре он стал таким же осязаемым, мокрым и крепким, как и Кристофер. Оба были рады встрече.

– Твой дядя никак не мог поверить, – сказал Такрой, пока они пробирались в долину. – Но я не сомневался, что смогу видеть… о… хм… А ты что видишь, Кристофер?

– Это та Везделка, из которой я принес колокольчики, – с улыбкой глядя на зеленые склоны, произнес Кристофер.

Он помнил ее великолепно. Тогда здесь был особенный спуск к ручью, а в этот раз появилось что-то новое – странная туманность над тропинкой.

– Это еще что? – спросил он, забыв, что Такрой не видит долину.

Но Такрой явно прозрел: он печально уставился на сгусток тумана.

– Часть эксперимента твоего дяди, которая, кажется, не удалась. Предполагалось, что это будет повозка без лошади. Он пытался послать ее за нами. Как ты думаешь, может, тебе удастся и ее укрепить?

Кристофер подошел к облаку и попробовал схватить его рукой. Но видимо, хватать было совсем не за что. Рука просто прошла насквозь.

– Ну ладно, – сказал Такрой. – Дяде придется подумать еще. К тому же эта повозка была первой частью эксперимента из трех, назначенных на сегодняшнюю ночь.

Он заставил Кристофера нарисовать на дорожке большую цифру «десять», и потом они спустились в долину.

– Если бы с повозкой получилось, – объяснил Такрой, – мы бы попробовали кое-что посерьезнее. Но раз уж не получилось, давай попробуем с животным. Ох, мой мальчик! Я так рад, что ты пришел вовремя. Я стал уже совсем прозрачным. Это все девчонка виновата.

– Милая молодая барышня с арфой? – спросил Кристофер.

– Увы, нет, – печально ответил Такрой. – Она рассердилась в прошлый раз, когда ты меня укрепил. Ей там, в Лондоне, показалось, будто мое тело превратилось в полоску тумана, и она решила, что я умер. Закричала и порвала струны арфы. А когда я вернулся, убежала, сказав, что ей платили не за вызов привидений, а только за транс, и отказалась вернуться даже за двойную плату. Жаль! Я не думал, что она такая пугливая. Но она напоминала мне другую девушку с арфой, которая когда-то стала светом моей жизни.

Такрой выглядел очень печальным – насколько может быть печален человек с таким веселым лицом. Потом он улыбнулся.

– Но ни одну из них я не попросил разделить со мной жизнь в моей мансарде. Поэтому, наверное, все к лучшему.

– Теперь тебе придется искать новую?

– К сожалению, я не умею перемещаться в одиночку, как ты. Профессиональному спириту-путешественнику обязательно нужен медиум – чтобы не пропасть. Лучше всего медиум-музыкант. А в случае неприятностей кто-то должен позвать назад, не дать умереть и следить за тем, чтобы всякие почтальоны или еще кто-нибудь не отвлекал. Поэтому твой дядя и нашел эту новую девушку, но немного поспешил. Она-то, конечно, покрепче: и голос у нее как секира, и на флейте играет так, будто царапает железом по стеклу… – Такроя передернуло. – Я слышу этот звук почти все время, если прислушиваюсь.

Кристофер тоже слышал какое-то повизгивание, но думал, что это дудочки заклинателей змей, что сидели около городской стены в этой Везделке.

Вскоре они увидели город. Стояла ужасная жара; высоченные грязные стены и купола странной формы трепетали в этой жаре и расплывались, как предметы под водой. Ветер приносил облака песчаной пыли, которые засыпали стариков, сидящих на корточках перед корзинами и дующих в дудки.

Кристофер с опаской поглядывал на толстых змей, раскачивавшихся над своими корзинами. Такрой рассмеялся:

– Не бойся, твоему дяде змеи нужны не больше, чем тебе.

Миновав высокие узкие ворота, они вошли в город. К тому времени, как путешественники добрались до этих ворот, оба покрылись толстым слоем песчаной пыли. С Кристофера к тому же струйками стекал пот, а Такрою, похоже, было хоть бы хны. За воротами стало еще жарче. Это был единственный недостаток этой вполне милой Везделки.

По затененным сторонам улиц толпились люди и козы, стояли наскоро сколоченные лотки под разноцветными зонтами, поэтому Кристоферу и Такрою пришлось шагать посередине под палящими лучами солнца. Люди радостно перекрикивались и болтали. В воздухе витали странные запахи, раздавалось блеяние коз, писк цыплят и необычный музыкальный звон. Все вокруг переливалось и сверкало, но ярче всего были позолоченные игрушечные домики по углам улиц, утопающие в цветах и заставленные блюдами с едой. Кристофер думал, что в них живут очень маленькие боги.

Девушка под ярко-синим зонтом подарила Кристоферу несколько конфеток, которыми она торговала. Они напоминали хрустящие птичьи гнездышки в меду.

Кристофер предложил конфету Такрою, но тот сказал, что все равно не почувствует ее вкуса.

– Может, дядя Ральф хочет, чтобы я привел ему козу? – спросил мальчик, слизывая мед с пальцев.

– Мы бы попробовали, если бы повозка получилась прочной. Но на самом деле твой дядя хочет получить кота из одного храма. Мы должны найти храм Ашет.

Кристофер зашагал к площади, где стояли большие жилища богов. Человек с желтым зонтиком был все еще там – на ступенях самого высокого храма.

– Да-да, это тот самый храм, – сказал Такрой. Но когда Кристофер хотел заговорить с человеком под желтым зонтом, Такрой прервал его: – Нет, думаю, нам лучше войти как-нибудь по-другому.

Они обошли храм по одной из узких улочек, бегущих вокруг здания, но не встретили больше ни дверей, ни окон. Стены были высокие, какие-то грязные и совершенно глухие, если не считать зловещих шипов на самом верху. Такрой с радостным видом остановился перед кучей гнилой капусты, которую кто-то выбросил прямо на мостовую, и взглянул на шипы в стене. С другой стороны стены перекинулось какое-то ползучее растение и обвилось вокруг шипов.

– Пожалуй, это подходящее место, – сказал Такрой и приник к стене.

Улыбка исчезла с его лица, сменившись огорчением и даже раздражением.

– Вот так неожиданность! Ты сделал меня слишком крепким и мощным, и теперь я не смогу туда пройти. Проклятье! – Подумав, Такрой пожал плечами. – В любом случае предполагалось, что будет три эксперимента. Твой дядя решил, что раз ты смог перемещаться между мирами, то через стену пройдешь наверняка. Ну, ты готов рискнуть? Сможешь зайти и добыть кота без меня?

Такрой явно нервничал. Кристофер посмотрел на негостеприимную стену и решил, что это невозможно.

– Я постараюсь, – сказал он, скорее чтобы утешить Такроя.

Он шагнул к горячим камням стены и попытался проникнуть сквозь них. Сначала действительно ничего не получилось. Однако вскоре он заметил, что если повернуться по-особенному, одним боком, то начинаешь погружаться в камень. Обернувшись к встревоженному Такрою, Кристофер улыбнулся и бодро сказал:

– Вернусь через минутку.

– Я не хочу отпускать тебя одного, – проговорил Такрой.

Тут что-то чавкнуло – и Кристофер очутился за стеной.

На секунду его ослепило яркое солнце, но он успел почувствовать, что все вокруг движется, и от ужаса одеревенел.

«Змеи!» – подумал он, моргнул и приоткрыл глаза.

Но это были всего лишь кошки, испугавшиеся звука, с каким Кристофер прошел через стену. Когда он очухался, то понял, что поймать их не слишком-то просто. Некоторые из них забрались на стену и забились в заросли вьюна, другие бросились к бесчисленным аркам. Правда, один белый кот оказался не таким прытким и вразвалку побежал через двор.

«Этого можно изловить», – подумал Кристофер и устремился вдогонку.

Но тут белый кот совсем перетрусил и припустил что было духу. Кристофер рванул за ним под арку, заросшую все тем же вьюном, под другую, через затененный двор, а потом к занавешенному дверному проему. Он отдернул завесу и шагнул в темноту.

– Кто ты? – спросил голос из темноты, звучащий удивленно и надменно. – Тебе нельзя здесь быть.

– А ты кто? – осторожно спросил Кристофер, жалея, что ничего не видит, кроме синего и зеленого сияния.

– Богиня, разумеется, – ответил голос. – Живая Ашет. Ты что здесь делаешь? Я не должна никого видеть, кроме жриц, до начала Праздника.

– Я пришел только за котом. Сейчас поймаю его и сразу же уйду.

– Тебе нельзя этого делать, – сказала Богиня. – Коты – священные животные Ашет. Кроме того, ты гнался за Бетти, она – моя, и скоро у нее будут котята.

Глаза Кристофера начали привыкать к темноте. Он старательно всмотрелся в угол, откуда доносился голос, и вскоре различил восседающую на куче подушек юную особу, которая поглаживала белую кошку. Кристофер шагнул вперед, чтобы разглядеть получше.

– Стой, где стоишь, – велела Богиня, – или я призову небесный огонь и спалю тебя!

Кристофер очень удивился, когда обнаружил, что не может двинуться. Попробовал шаркнуть, и ему показалось, будто голые ноги приклеились к половицам сильным резиновым клеем.

Пытаясь отодрать ноги от пола, Кристофер не забывал поглядывать в угол.

Богиня оказалась совершенно обыкновенной на вид круглолицей девочкой с длинными волосами мышиного цвета. На ней было коричневое платье без рукавов и много-много украшений с бирюзой – штук двадцать браслетов и маленькая диадема. Выглядела она младше Кристофера – слишком маленькой, чтобы приклеивать чьи-нибудь ноги к полу. Кристофер был поражен.

– Как это у тебя получилось? – спросил он. Богиня пожала плечами:

– Сила Живой Ашет. Меня выбрали из всех остальных девочек, потому что я лучший сосуд для ее силы. Ашет выбрала меня, подарив мне отметину на ноге в форме кошки. Смотри.

Она слегка откинулась на подушках и вытянула голую ногу с браслетом. На подошве виднелось большое родимое пятно. Кристоферу не показалось, что оно напоминает кошку, даже когда он напряг глаза так, что голова закружилась.

– Ты мне не веришь, – укоризненно произнесла Богиня.

– Я не знаю. Никогда еще не встречал Богинь. А что ты делаешь?

– Я днем и ночью сижу в храме, никого не вижу и лишь один день в году проезжаю по городу и благословляю его.

Кристофер подумал, что не так уж это и интересно, но прежде, чем он успел это сказать, Богиня добавила:

– На самом деле не слишком весело, но так все устроено для таких важных особ, как я. Живая Ашет всегда должна быть маленькой девочкой, понимаешь?

– Значит, когда ты подрастешь, ты уже не будешь Ашет?

Богиня нахмурилась. Она явно ничего толком об этом не знала.

– Ну, Живая Ашет никогда не взрослеет, поэтому, я полагаю… они не сказали. Наверное, меня отпустят. – Ее круглое торжественное лицо посветлело. – По крайней мере, есть на что надеяться, да, Бетти? – сказала она, поглаживая кошку.

– Если мне нельзя взять эту кошку, может, ты дашь мне какую-нибудь другую?

– Даже не знаю, – ответила Богиня. – Не уверена, что мне позволено раздавать их. А зачем тебе?

– Моему дяде нужна, – объяснил Кристофер. – Мы ставим эксперимент, чтобы знать, могу ли я пронести животное из вашей Везделки в нашу. Ваша Десятая, а наша Двенадцатая. Очень тяжело перебираться через Междумирье, поэтому, если ты позволишь мне взять кота, может, дашь еще и корзину, а? Пожалуйста!