Текст книги "Неприступная красавица"

– В оранжерее? Что вы такое говорите, черт возьми! – воскликнул мистер Эллсуорт. – Ведь это… – Он осекся, перехватив грозный взгляд мистера Уиттакера, и, смутившись, замолчал, делая вид, будто поперхнулся.

Мистер Эллсуорт был красным как рак. Негодяй! Если он не виноват, почему он так смущен? Стало быть, виноват.

Она же знает, что он виноват. Однако каким-то образом ему удалось выпутаться из ловушки, которую она так тщательно расставила. Ярость захлестнула леди Баллимер, она почувствовала, как ногти впились ей в ладони. Позеленев от злости, она повернулась к мистеру Эллсуорту.

– Прошу вас, закончите свое предложение, – прошипела она. – Вы собирались сказать, не так ли, что оранжерея – это то место, куда вы пошли, чтобы прошлой ночью встретиться с леди Синтией. Так как? – Леди Баллимер вызывающе повысила голос. – Отвечайте, сэр. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Мистер Эллсуорт выпучил глаза.

– Я? – задохнулся он. – Встретиться с леди Синтией?

Ради Бога, мадам. Нет! – Он так отчаянно затряс головой, что его волосы, растрепавшись, упали ему на лоб. – Мне это никогда и в голову не приходило, ей-богу! Встретиться с леди Синтией! Господи помилуй! Зачем?

– Как вы смеете это отрицать? – закричала леди Баллимер в истерике. – Я вас видела.

В то же мгновение, как эти слова вылетели у нее изо рта, она поняла, что выдала себя. Помимо воли поддавшись гневу, она практически призналась, что с самого начала знала, где находится Синтия, и считала, что мистер Эллсуорт был с ней.

Наступила мертвая тишина. Все взгляды были направлены наледи Баллимер – осуждающие, клеймящие, полные ужаса. Обессиленная, она упала на стул и прижала к губам салфетку. На мгновение ей показалось, что она упадет в обморок. Как бы она хотела упасть в обморок! Это было бы таким облегчением. Но, видимо, по заказу это сделать невозможно.

Дерек Уиттакер, обнимая Синтию за талию, выступил вперед.

– Это вы меня видели, леди Баллимер, – тихо сказал он. – Это я встретился с вашей дочерью в оранжерее. А вы приняли меня за мистера Эллсуорта.

В голове у леди Баллимер все перепуталось, но она промолчала, поскольку боялась говорить: вдруг снова скажет что-нибудь ужасное? Да и что было говорить? Она не могла спросить, как мистер Уиттакер узнал, что Синтия будет в оранжерее. Неужели ему об этом сказал мистер Эллсуорт?

Леди Баллимер ничего не могла понять, но и задавать вопросы, не выдавая себя и дальше, она тоже не решалась.

Но мистер Уиттакер сам все разъяснил.

– Мы с леди Синтией, возможно, встретились бы в оранжерее всего на несколько минут. Сейчас трудно сказать, что могло бы произойти. Но когда мы попытались открыть дверь, то обнаружили, что она заперта. – Дерек медленно оглядел всех. – Кто-то нас запер.

Все взгляды снова обратились к леди Баллимер. От этих взглядов ей стало жарко. Стыд и разочарование навалились на нее с такой тяжестью, что она едва могла говорить.

– Может быть… – хрипло произнесла она, потом, сглотнув, начала снова:

– Может быть, это была случайность.

– Возможно, – согласился мистер Уиттакер, но было очевидно, что он в это не верит. – Как бы то ни было, леди Баллимер, ущерб нанесен. Ваша дочь и я провели всю ночь в оранжерее. Взаперти. Наедине.

Отчаяние овладело леди Баллимер. Синтия погибла! Ее дочь скомпрометирована, но не тем человеком! О, что же ей делать? Что она может сделать?

Она подняла умоляющий взгляд на мистера Эллсуорта, словно ожидая, что он спасет положение. Она так жаждала услышать от него эти слова, что они уже звучали у нее в ушах:

«Позвольте мне вмешаться, леди Баллимер. Леди Синтия окажет мне честь, если согласится выйти за меня замуж». Но мистер Эллсуорт смотрел на нее с отвращением. Ее вдруг охватило чувство стыда. Она вспомнила, что он видел подброшенную ему записку. Так же, как Синтия и мистер Уиттакер, он знал, что она сделала. И возможно, он понял, зачем она это сделала.

С болью в сердце она обратила свой взгляд на сэра Питера и леди Эллсуорт. Но они смотрели на нее так, словно она на их глазах превратилась в какое-то отвратительное пресмыкающееся. А они в отличие от их сына ничего не знали о тех злополучных записках. Они не подозревали о ее подлоге, направленном против их сына. Что они станут думать о ней, когда узнают всю правду? Она не могла льстить себя надеждой, что ее махинации останутся тайной. Мистер Эллсуорт, конечно же, расскажет родителям все и в деталях.

Сколько еще людей узнают о ее позоре? История слишком пикантная, чтобы люди о ней не стали сплетничать.

О, как это было ужасно! От этой истории пострадала не Синтия. Это ее репутация, а не репутация ее дочери лежит в развалинах!

Когда снова заговорил герцог, его голос был суров и холоден.

– Правильно ли я вас понял, мистер Уиттакер? Вы скомпрометировали эту невинную девушку – гостью в моем доме?

– Да, ваша светлость, – спокойно ответил мистер Уиттакер. – Хотя я и не намеревался этого делать.

Герцог встал, глядя на Дерека со злостью.

– Мне наплевать на ваши намерения, сэр, – отрезал он. – Вам придется исправить то зло, которое вы причинили. Вы попросите руки леди Синтии.

– Да, ваша светлость. – Мистер Уиттакер отпустил от себя Синтию настолько, чтобы иметь возможность поклониться. – Вы себе не можете представить, с каким огромным удовольствием.

Леди Баллимер всполошилась.

– Нет, – слабым голосом произнесла она. Ее так трясло, что было слышно, как стучат ее зубы. – Мистер Уиттакер, в… в этом н-нет необходимости, – с трудом выдавила она. Сказать больше ей не удалось.

– Как это нет необходимости? – раздраженно возразил герцог. – Господи, женщина! Взгляни на них. Более виноватой пары я еще в жизни своей не видел. Мистер Уиттакер знает правила. Он будет их соблюдать, черт побери, или я, будь он хоть трижды мой родственник, лично укажу ему на дверь.

Мистер Уиттакер приложил руку к сердцу.

– Сэр, вы меня пугаете, – торжественно заявил он. – Спешу подчиниться вашей воле. – Он обнял Синтию за талию.

Леди Баллимер глазам своим не поверила, но Синтия – ее Синтия! – с радостью прильнула к этому негодяю.

– Я немедленно сделаю предложение леди Синтии, – пообещал мистер Уиттакер.

– А я приму его. – Синтия сияла от счастья.

Леди Баллимер со стоном протянула руку к дочери:

– Синтия. Нет. Как же так? Ты едва знакома с мистером Уиттакером.

– Позволь мне возразить тебе, мама. – Синтия говорила вежливо, но как-то отстраненно, словно разговаривала с незнакомым человеком. – Это не я, а ты едва знакома с мистером Уиттакером. А я знаю мистера Уиттакера очень хорошо. – Синтия оперлась на руку Дерека и посмотрела на него с обожанием.

– Я очень рад, дорогая леди Синтия, – сказал герцог. – У меня такое впечатление, что вы не питаете отвращения к браку с нашим шалопаем.

– Ни малейшего, ваша светлость.

Герцог перевел взгляд на мистера Уиттакера.

– А ты, мой мальчик? По-моему, ты доволен своей судьбой.

– Более чем доволен, ваша светлость. – Лицо Дерека расплылось в улыбке. – Я уже несколько лет мечтаю жениться на леди Синтии.

Это признание было встречено удивленными возгласами.

Все вздохнули с облегчением и начали поздравлять счастливую парочку. Леди Баллимер смотрела на все с изумлением.

– Как это может быть? Что вы такое говорите? – все повторяла она в замешательстве.

Никто и не думал ей отвечать. Она словно превратилась в невидимку. Эллсуорты бросились поздравлять Синтию и мистера Уиттакера, не обращая внимания наледи Баллимер.

Мистер Эллсуорт жал руку мистеру Уиттакеру и желал ему счастья. Герцогиня, грациозно поднявшись из-за стола, подошла к Синтии, чтобы поцеловать ее в щеку. Даже герцог немного оттаял. А леди Баллимер все еще сидела за столом, то складывая, то разворачивая салфетку.

Герцогиня подошла к мужу и тронула его за рукав.

– Давай оставим молодых людей одних, мой дорогой. У них есть о чем поговорить. Надеюсь, никто меня не осудит зато, что я не проявляю интереса к предстоящим событиям, как это положено. Но сегодня утром мои мысли заняты более важными вещами.

Герцог посмотрел на жену с удивлением. Она застенчиво улыбнулась и похлопала его по руке.

– Ради Бога, Уильям, проводи меня наверх. Я хочу увидеть нашего внука.

Глава 20

День был счастливым, но утомительным. Дерек решил, что они заслужили вознаграждение за те волнения, которые им пришлось пережить за последние несколько часов. Схватив Синтию за руку, он увлек ее в темную библиотеку и через нее подвел к двери, ведущей из дома. Синтия стала сопротивляться.

– Дерек, на улице холодно, – смеясь, отбивалась она.

На ней было вечернее платье из тончайшего шелка. В нем она, конечно, выглядела великолепно, но теплым его назвать было нельзя. С видом фокусника Дерек извлек из-за спинки дивана ее плащ, который он еще раньше здесь спрятал.

– Где ты его взял? – удивилась Синтия.

– Не важно. У меня свои секреты, – подмигнул он. – Пойдем. С меня хватит поздравлений. Я хочу побыть наедине с моей невестой.

Синтия вышла вслед за ним на мраморную террасу. Вечер был прохладным, но воздух чист и прозрачен. Освещенный луной мраморный пол террасы сверкал у них под ногами. Дерек укутал плащом ее плечи и нежно привлек к себе.

– Как это чудесно – остаться с тобой наедине, – мечтательно произнесла она. – Особенно теперь, когда я знаю, что никто меня не осудит.

– Твоя мать не слишком-то радуется, – напомнил он. – Но я надеюсь, что ради тебя она в конце концов смирится с тем, как все закончилось.

– А мне все равно, – безмятежно улыбнулась Синтия. – Ты не можешь себе представить, какое это облегчение – не думать о том, как она к этому отнесется. Я знаю, что все правильно. Сердце мне подсказывает, что так и должно быть. Я не нуждаюсь в ее разрешении на то, чтобы быть счастливой. – Она удовлетворенно вздохнула. – Я счастлива независимо от того, одобряет она мой брак или нет.

Он обнял ее одной рукой за талию и заглянул в глаза. В них не было и тени тревоги. Но, любя се, он хотел, чтобы она чувствовала себя совершенно счастливой. Увидев, что он нахмурился, она удивленно спросила:

– Дерек, в чем дело? Разве ты не счастлив?

– А как ты думаешь?

– Думаю, что счастлив.

– Правильно. Но я хотел бы, чтобы обстоятельства нашей помолвки были другими.

Она покачала головой:

– Я ни о чем не жалею. Если бы ты стал ухаживать за мной, как это положено, моя мать так или иначе воспрепятствовала бы этому. Нам никогда не разрешили бы пожениться.

– Наверно, ты права.

– Представь себе, я очень часто бываю права, – лукаво улыбнулась она.

Он крепче прижал ее к себе, и она не сопротивлялась.

– Как бы то ни было, я чувствую себя так, будто нас благословили небеса, – взволнованно признался он.

– Я тоже, – вздохнула она. – Между прочим, то, что ты отказался от моего приданого, было приятной неожиданностью.

– Да? Я вообще щедрый малый.

– Я до сегодняшнего дня не знала, что моя бабушка оставила мне приданое. Сэр Джеймс никогда этим не интересовался.

– Я боялся, что с твоей матерью случится истерика, когда я спросил про приданое.

– Мама слишком мало тебя знает, чтобы понять, отчего у тебя в глазах появился блеск. Я-то знала, что ты просто хитрил.

– Все же я был удивлен не меньше тебя, когда она призналась, что у тебя есть приданое.

– Всего-то тысяча фунтов.

– Всего-то! Синтия, ты меня удивляешь. Для большинства людей тысяча фунтов – это очень большие деньги. – Он притворился, что обижен. – Ты не оценила по достоинству благородство моей жертвы, когда я предложил переписать твое приданое на имя твоих родителей.

– О! Я оценила, можешь не сомневаться. Это моя мама считает такую сумму ничтожной.

– Если бы спросили меня, – серьезно заявил Дерек, – я бы сказал, что в этом и заключается суть затруднений твоих родителей.

Синтия так же серьезно кивнула:

– Думаю, ты прав. На меня произвело большое впечатление то, что ты сказал сегодня вечером.

– Я много чего сегодня наговорил. Какое из моих высказываний тебя так поразило?

– Если честно – все. Но я имела в виду одно. Мне помнится, ты сказал, что нет таких денег, которые могли бы гарантировать безопасность. Потому что, сколько бы у тебя их ни было, всегда есть вероятность того, что ты их потратишь. – Маленькая складка залегла у нее между бровями. – Я сразу же подумала, что, если бы мои родители получили от сэра Джеймса тридцать тысяч фунтов, они бы вряд ли принесли им удачу. Она так же быстро их промотали бы, как те десять тысяч, которые получили после моей помолвки. Они тратят все, что у них есть, сколько бы денег у них ни было.

Так что, гоняясь за богатым женихом для меня в надежде, что это поможет им решить свои проблемы, они гнались за призраком. Ты об этом говорил, не так ли?

– Что-то вроде того, – согласился он. – Я, конечно, не мог сказать об этом твоими словами. Это обидело бы твою мать. Поскольку она и так была выбита из колеи из-за нашей помолвки, я не хотел восстанавливать ее против себя еще больше.

– Да ты просто воплощение предупредительности, – засмеялась она.

– Я стараюсь, – с напускной скромностью ответил он. – Легче всего быть уважительным, если затронуты твои собственные интересы. Я всегда буду неизменно вежлив с твоей матерью, во всяком случае, до тех пор, пока не надену тебе на палец обручальное кольцо. Поскольку тебе исполнится двадцать один год в мае, а я намерен жениться на тебе как можно скорее, расположение твоей матери для меня жизненно важно.

– Она не отзовет свое согласие на наш брак. Не посмеет.

– Из-за боязни, что история выйдет наружу? Да, скорее всего. Это единственный плюс в той ситуации, в которой мы оказались. Твоя мать в настоящее время страшно напугана.

А что еще хорошо, – добавил он, запахивая плотнее плащ на Синтии, – это то, что ты живешь в Оулдем-Парке уже три недели.

– А что в этом хорошего для нас? – не поняла она.

– После того как ты проживешь здесь четыре недели, я могу получить лицензию, и мы сможем пожениться. В часовне герцога, если хочешь.

– О! – оживилась Синтия. – Мне бы очень этого хотелось. Мы в самом деле можем пожениться уже через неделю? Просто не верится. Я думала, что нам придется ждать официального оглашения.

Ее ответ привел его в восторг.

– Синтия, ты меня удивляешь! Это была всего лишь шутка. Ну, не совсем… Ты только подумай, любимая моя!

Разве тебе не хочется, чтобы в твою честь были балы и рауты? А как же подвенечное платье? Ты не хочешь появляться везде, как королева, на зависть всем твоим знакомым?

– Нет!

Он не сомневался в ее искренности. Она даже состроила недовольную гримасу, когда он описывал светскую суету, обычно связанную со свадьбами.

– Я не люблю всего этого. Я хочу стать твоей женой. Я хочу, – она вдруг немного задохнулась, – я хочу всего того, что бывает в браке. – Ее глаза потемнели. – Я хочу тебя, – прошептала она.

Такого Дерек не ожидал. Он поднес к губам ее руку и поцеловал нежную кожу запястья выше перчатки.

– Ты меня получишь, – пообещал он.

Ее кожа была такой мягкой и гладкой, что он не мог удержаться и заскользил губами вверх, целуя и покусывая внутреннюю сторону ее руки до локтя. Синтия вздрогнула и вытянула руку, подставляя ее поцелуям. Она даже не заметила, как плащ соскользнул с ее плеч и упал на пол террасы.

– Как бы мне хотелось прийти к тебе сегодня ночью, – шепнула она.

Он застонал и прижал ее к себе.

– Не говори так. Ты меня мучаешь.

– А есть способ?

Кровь забурлила в жилах Дерека.

– Если я что-нибудь придумаю, я дам тебе знать.

– Ах, Дерек. Ты думаешь, что нас поймают?

– Почти наверняка, – неохотно ответил он. – Твоя мать будет стеречь тебя, как кошка у мышиной норы. И слуги всегда знают, что происходит в доме.

Синтия вздохнула.

– Что ж. Если мы так долго ждали, чтобы быть вместе, можем подождать еще неделю. Нам и так повезло, что у нас была прошлая ночь.

– Да, нам действительно очень повезло.

Он прижался щекой к ее волосам. Они были мягкими, как пух, и пахли цветами апельсина. А над ними простирался усеянный звездами небосвод. Звезд было такое множество, что казалось, будто они собрались со всей Вселенной в небо Ланкашира, чтобы стать свидетелями их счастья.

– Дерек, – пробормотала она.

– Да, любовь моя.

– Если бы я знала, какая из звезд – твоя счастливая звезда, я поблагодарила бы ее.

Он улыбнулся.

– Я тоже. Давай поблагодарим их все, – предложил он. – Будем благодарить по одной каждую ночь.

– Но это займет целую вечность.

Он взял в ладони ее лицо и посмотрел ей в глаза.

– А у нас с тобой впереди – вечность.

И он поцеловал ее на виду у всех звезд.