Текст книги "Право первой ночи. Право сильнейшего"

Но нападение на Владыку Запределья произошло в его дворце!

В доме побратима.

Вся демоническая родня Аразона, вся, ихтионова икра им в глотку, аристократия Запределья ополчилась бы на Мир Живых!.. Начиная с его государства… и дальше.

Как будто для кого-то секрет, что демоны вечность только и ждали подходящего случая! И началось бы такое, что даже у него, Сильнейшего из Владык, начинали слабеть руки…

Древнее Право Первой Ночи – как в кошмарном сне вспомнил он.

Впрочем, не было бы этого права, он всё равно взял бы её во дворец.

По Праву Сильнейшего…

Конечно, он нёсся, как на пожар, подстёгиваемый затруднённым дыханием и картинками гибели мира. Последние подлое воображение подбрасывало непрерывно. Он видел их столь явно и отчётливо, что забеспокоился даже, не начал ли он сходить с ума? Или грезить от удушья?!

Вот под ним тянется Великий Хребет – белоснежно-зелёный, величественный… Над покрытой зеленью покатой горой пролетает Небесный Патруль. Всадники на грифонах. Подножие омывает русло Ниила, главной реки Хребта. Далее, сплетаясь с другими реками в косу, Ниил образует Водопад Семи Радуг…

На мгновение идиллическую картинку скрывает взмахом крыла Дайширу…

И вот Небесный Патруль, атакованный со всех сторон мертвецами на гниющих тварях Запределья, летит вниз! Они неловко переворачиваются в воздухе. Жалобно кричат умирающие грифоны… Великий Хребет больше не белый. И не зелёный. Он чёрный. Копошащийся… из-за тварей, покрывающих его, как муравьи ствол сочащегося соком дерева. Только сок Хребта тошнотворно-красный… И вот уже чёрная масса покрывает последнюю зелёную верхушку…

Ещё один взмах крыльев грифона – и всё вновь возвращается на свои места.

Но Риардон Хатар-Небесный Всадник знает, что после увиденного он-то уже никогда не будет прежним.

И так всю дорогу.

То ли внезапно открылся Дар Пророчества, то ли всё же галлюцинации от удушья.

…Чем ближе подлетал он к островку Зелёных Крыш – что за нелепое название – тем труднее становилось дышать.

Дракон узнает свою единственную. Свою нааоИлит.

Из тысяч. Из миллионов.

Потому что она Есть Его Дыхание.

Риардон так сосредоточился на стремлении не растерять последние силы из-за проклятого удушья, что не заметил, как Дайширу вышел из-под контроля! Не взирая на команды, на силовое и магическое воздействие, грифон пикировал вниз будто взял след дичи. Голосил же при этом мешок с перьями так, что даже он, Небесный Всадник, оглох на какое-то время. Вот же шуш неуёмный!

Справиться с управлением удалось лишь тогда, когда они проникли (или правильней сказать провалились) в грот.

Ритуальный грот – или как такие зовутся на дальних островах?

Риардон выдохнул, осознав вдруг: он попал, куда нужно.

Свадьба.

Вряд ли на таком маленьком острове две свадьбы сразу.

К тому же к Владыке, наконец, вернулась способность дышать. Точнее… стала возвращаться понемногу… И то хлеб. Риардон решил ещё, что от Лекарей, оставшихся при Аразоне, всё же есть какой-то прок.

Болван!

– Лилая третьей руки Милабелль Паскови? – спросил он невесту в старомодном белом наряде, со скрытым пологом лицом.

Ишь, и не жарко ей в эдакой обёртке. Хотя жарко, конечно, как иначе. Мечтает небось, дурёха о платьях по последней столичной моде… Ведь судя по тонким запястьям, повороту головы, взгляду из-за дурацкой тряпки, девчонка ещё совсем… Эх. В Стольграде принято гордиться красотой тела. А здесь, вон, всё ещё лица прячут…

Он вдруг снова увидел её.

В красном платье.

Смуглую. Красивую. Дерзкую.

И хоть лица девушки под пологом он не видел, понял почему-то: она!

Связь Дракона и его нааоИлит крепче не только пространства, но и времени…

Ответа девушки он не услышал. Прочитал по губам. Заявил о Праве Первой Ночи и забрал Милабелль Паскови с собой.

О том, кого он отдал Аразону – понял в тысяче километров от дворца.

Надо же было кому-то перебить тварей Запределья, что просочились сквозь ослабшие Лучезарные Персты…

Если нааоИлит привяжет к себе другой, Дракон испытает на себе все муки Запределья!

Муки Риардона Хатара, рухнувшего со своего грифона на отмели у дальнего острова, трудно описать… Нет таких слов и нет таких мук в мире живых. Для столь сильной и длительной агонии не годится ни одно человеческое тело… Но Риардон человеком не был. Он был Владыкой, Кровью Драконов и потому возможности его сильно отличались от человеческих. В ту ночь Риардон будто заново осознал, что быть Владыкой – не благословение Прядильщиц, а их проклятье! С него живьём сдирали кожу, ломали все кости сразу, дробили зубы, тянули жилы… И длилось это вечность.

Наутро пытка прекратилась.

Но не утихла агония.

Владыка Света, Страж Мира, Хранитель Белого Дракона Зари, Лорд Островов Белой Кости, Риардон Хатар-Небесный Всадник понял, кого отдал Аразону.

Свою истинную.

Свою единственную.

Свою нааоИлит.

Он смог держаться с ней достойно сегодня.

Слишком сильной была ещё память о боли от её привязки к демону. Да и не прошла треклятая боль толком! Хорошо, что за его не всегда уместными попытками пошутить девчонка не заметила, как он вымотан…

Да… Он держался с достоинством. Так, как и положено правителю. Но что будет потом? Когда боль уйдёт окончательно, а ведь и она не помеха рядом с этой девочкой…

Такой живой, такой настоящей, непосредственной…

Она совершенно непохожа на этих чванливых кукол, изнеженных лилай первой руки…

Драконье семя!

Её не сломил его приказ, не сломила ночь с Верховным Демоном! Она, бесправная, беспомощная, продолжала сопротивляться и язвить с такой отвагой, которая сделала бы честь любому воину!

Смеялась, глядя ему в лицо…

Так ему, болвану, и надо!

Его нааоИлит, его истинная привязана к инкубу!!

Проклятье Прядильщиц!!!

Если прежде у неё не было ни единого шанса не откликнуться на Зов Дракона, теперь… Она попросту не слышала его.

Если Дракон предаст свою НааоИлит, она больше не услышит, не увидит, не почувствует своего истинного.

Пусть он будет даже стоять перед ней на коленях.

Дракон не доЗовётся свою нааоИлит, пока она не даст на то своё согласие, пока сама не сделает шага ему навстречу.

Шархи!

Теперь он даже коснуться её не может!

А касаться хотелось. Кожа её цвета топлёного молока была нежнее шёлка. Провести пальцем по полным губам… Узнать, каковы они наощупь. На вкус…

Риардона внезапно захлестнуло осознанием, что губ этих касался Аразон.

Мог ли он подумать, что падёт так низко?

Желать женщину, бывшую с другим?!

Нет. Не мог.

И всё же, даже обессиленный, вымотанный, обескровленный Дланью, Риардон Хатар-Небесный Всадник никогда прежде не испытывал желания подобной силы! Никогда прежде… И никогда больше не ощутит.

Ни с кем иным.

Только с ней.

С бойкой, острой на язык девчонкой из Хвоста. С простой, открытой, искренней… словно глоток свежего воздуха в душный застоялый зной.

Увы. Она и была для него этим самым глотком воздуха.

Вот только не чувствовала, не слышала, не могла распознать своего единственного.

Своего Дракона.

Того, кто предан ей до последней капли крови.

Кто, не задумываясь, жизнь за неё отдаст.

И он не может сделать ни шагу навстречу без её на то согласия.

Без её первого шага.

________________

* Чёрный дракон смерти вернулся в мир в книге «Горничная с секретом» (прим.авт.)

Глава 10

…Алый диск солнца мгновенно вынырнул из лазурных вод Нуна словно спешил отдышаться после ночи, проведённой в тёмных морских глубинах. Первые лучи щедро разбрызгались искрами по ленивым утренним волнам, омывающим мою любимую бухту острова Зелёных Крыш.

Дорога к берегу была выстлана белой тканью и усыпана алыми цветочными лепестками – цвета невесты. На деревьях по сторонам радостно шелестели красно-белые ленты.

Ступая по нежным лепесткам и глядя на возвышающуюся над лазоревыми водами голубую стену священного грота, я дышать забывала, так нервничала перед Клятвой Нуну. Я любила, обожала и боготворила океан с самого детства. Впрочем, как и любая островная девчонка. Мы здесь учимся плавать раньше, чем ходить… Жрицы на этом месте затягивают заунывное Источник Пищи, Источник Жизни… Не знаю, таких глубин мудрости я, как ни старались Наставники в Школе Белых Лотосов, не постигла. Для меня Нун… Это даже не Источник Удовольствия, не тот, кто дарит каждый раз морские крылья, это… Всё. Любовь в самом чистом и концентрированном её виде. Брачные Клятвы на островах произносятся перед океаном и вот эта мысль просто не давала мне почему-то покоя… Всё остальное было безупречным, как говорится, «как у людей», а вот при одной только мысли о Нуне что-то внутри сжималось, словно какая-то трусливая и незнакомая часть меня сопротивлялась предстоящей клятве изо всех сил… И потому я даже была благодарна Зольди за её несмолкающий, щекочущий ухо шёпот.

– Прядильщицы! Как же красиво! Гирлянды из лотосов, ленты, фонарики! Ой, смотри, изумская магнолия! Интересно, кто прислал такой чудный венок? Ах, как же хороша… А вон, смотри, музыканты! Я буду сегодня танцевать, пока ноги не откажут! И пусть моё голубое сарони кружится вокруг вихрем, как у Королевы Метелей! Прядильщицы, какие же нарядные каноэ! Флажки и шарики просто изумительны, Бельчонок! А плот жениха… Отсюда ещё не видно каноэ невесты, но, Белль, это самая красивая свадьба из всех, что я видела! А Джош-то, Джош!.. Как же ему идёт красный! И волосы, зачёсанные назад, и этот коралловый обруч! Прям настоящий альв! Ах, Беллочка… Как же он смотрит на тебя, как смотрит! Кажется, ничего бы не пожалела, лишь бы и на меня так посмотрели… Хотя бы разок… Разочек…

Я улыбнулась кузине:

– Какие твои годы! К тому же можно подумать, на тебя никто не смотрит.

Изольди перехватила взгляд статного широкоплечего кузена Джоша, зарделась и заправила за ухо выбившийся из причёски локон.

– А свадьба твоя будет ещё шикарнее! Вот увидишь!

– Да не надо мне никакой свадьбы, лишь бы встретить такую же любовь, как у тебя, – прошептала Зольди, краснея и не отрывая взгляда от компании разряженных в пух и прах парней, которые со свистом и улюлюканьем спускали на воду плот Джоша. В последний миг жених ловко запрыгнул на самую середину и оттолкнулся шестом от берега.

По традиции жених добирается до священного грота на плоту. Невеста и гости – в каноэ, причём каноэ невесты идёт последним, мимо выстроившихся в несколько разноцветных рядов лодок гостей.

Вслед за Джошем тронулись и остальные. Спустя какое-то время Голубая Бухта наводнилась украшенными цветочными гирляндами и разноцветными шарами лодками и напоминала картинку из чудо-книжки. Видела я эти «живые картинки» в магическом учебнике – он у нас в Школе в единственном экземпляре был, и, конечно, Наставники страсть как тряслись, то есть гордились ценной магической приблудой с откровенно паршивым характером.

Прежде чем прыгнуть в последний чёлн, Зольди помогла мне улечься на дно моей лодки. Каноэ невесты втягивает в грот на увитом морскими цветами канате жених, добравшийся до места священнодействия первым.

– Да пребудут с тобой Прядильщицы, – прошептала Изольди, целуя меня в лоб, то есть в полог, скрывающий лицо.

Хихикнув, она ловко прыгнула в свою лодку и помахала мне на прощание.

– Увидимся на другой стороне, Белочка! Когда ты будешь уже степенной замужней лилэ!

– Зольди, прекрати, – прыснула я под пологом.

– И не подумаю прекращать, достопочтимая лилэ Милабелль Самхая! – смеясь, кузина показала мне язык. Я ответила тем же, только вот вышло у меня не так эффектно. Полог, чтоб его, будь он неладен.

Вскоре мой украшенный бело-алыми цветами чёлн легко соскользнул с берега, подчиняясь рывку Джоша, и, покачиваясь на ребристых волнах, уверенно понёс меня навстречу семейному счастью.

Несмотря на белую ткань, а может и благодаря ей, небо было таким ослепительным, что аж глаза заслезились. Я поспешно заморгала, опасаясь, что краска с ресниц потечёт. К моей досаде, не помогло.

Ещё и соринка в глаз попала! И, как назло, не спешила выходить!..

Согласно правилам, невеста лежит в ожидании своего счастья неподвижно и повторяет нараспев слова Брачной Клятвы. Не дёргается при этом и уж тем более не чешется. Я слышала, что на Головных островах Клятвы даются прямо перед алтарём, в присутствии всех приглашённых: мода, которая пришла на Острова с Большой Земли… Мы же, хвостовые, дорожим традициями предков. Новобрачные произносят самые главные слова в своей жизни перед океаном Нуном. Перед водой. Средоточием жизни, нашей общей природой…

К тому же родители пригласили на свадьбу самого настоящего Скитальца, с умными парящими кристаллами, которые запоминают всё, что видят… и даже Пифию наняли! Для солидности. Правда, папенька считал Пифию блажью, но маман настояла.

– Когда наши внуки и правнуки будут смотреть память кристаллов Скитальца, пусть видят, что свадьбу Милабелль Паскови почтила своим визитом Дочь Оракула!

Так что о том, чтобы быстренько приподнять полог и потереть глаз не могло быть и речи.

– Вверяю себя, своё сердце, свой взор тебе, мой вечный спутник… Вверяю в твои сильные умные руки управление нашим семейным каноэ… Вверяю тебе свои мысли и чувства с большой радостью… Клянусь провести эту жизнь с тобой, заботясь о тебе и сопутствуя во всех трудностях, с достоинством принимая все опасные повороты и подводные течения судьбы, которые Мудрые и Всевидящие Прядильщицы уготовили для нас… Клянусь быть верной и преданной спутницей тебе до конца своей жизни…

Злясь и сбиваясь, я вновь и вновь повторяла слова обета. Соринка же продолжала своё подлое дело. Особенно невыносимо становилось при моргании. Стоило только представить, как откидываю шархов полог и с наслаждением тру многострадальный орган, как в глазу засвербело с утроенной силой! Кроме того, подлая соринка издевалась уже вовсю: она даже стала видна! Крохотное чёрное пятнышко на небесно-голубом фоне! Казалось, оно растёт каждую секунду!

Когда каноэ невесты вошёл, наконец, в грот, пройдя под увитой морскими лианами аркой, я чуть не застонала от облегчения.

Треклятая соринка-проклятье ихтионов сразу исчезла, будто её и не было.

Чёлн упёрся в устланный циновками помост. Зольди с подружками помогли мне подняться. Шествуя под гордыми и радостными взглядами родственников и гостей, я думала только о том, что вот-вот сейчас наши с Джошем руки соединятся уже наконец. И не разомкнутся уже никогда…

Последняя мысль заставила вдруг сердце сжаться, а колени подкоситься от дурного предчувствия.

Я не знала, что именно изменилось, но что-то явно шло не так!

Не так, как мы мечтали, как планировали!

Шарх его знает, почему вдруг захотелось ужом соскользнуть с бамбукового помоста! А затем устремиться на самое дно: прямо к шлёпающим разноцветными губами морским губкам и ветвистым подводным садам…

Но я продолжала ступать по циновкам, шаг за шагом, не отрывая глаз от лица жениха и чувствуя при этом, что меня «тянут» к парному Жемчужному Трону будто на невидимой удавке, как давеча каноэ невесты… Помотала головой, чтобы сбросить дурацкое ощущение, но почему-то стало только хуже. Я физически ощутила, что ещё шаг – и назад дороги не будет. Что прямо сейчас, в самую эту секунду, теряю что-то важное… самое важное в моей жизни! И невидимые путы, которые я добровольно позволила на себя набросить, держат меня крепче каната из синих морских лиан. Держат всё крепче с каждой секундой!

Кто знает, может если бы не все эти нервы вместе с некстати расчесавшимся по дороге глазом и не завладевшая мной в последние секунды паника, всё бы ещё и обошлось.

Может быть… Но из песни, как говорится, слова не выкинешь.

Всё началось с того, что я споткнулась.

Споткнулась по пути к Жемчужному Трону!

Прядильщицы!

Прикусив под пологом губу чуть не до крови, я продолжила путь на ватных ногах.

Споткнуться прямо перед женихом!Разве может быть примета хуже?!

А плохим приметам, как известно, стоит только начаться, и вот уже их ничем не остановишь…

Уши вдруг взрезал душераздирающий женский крик!

Голосила Пифия.

И надо же было такому случиться, чтобы именно когда я проходила мимо, нервно ускорив шаг, ибо что-то подобное предчувствовала… Дочь Оракула вдруг рухнула на циновки прямо передо мной и, подвывая страшным голосом, забилась в корчах. Бесцветные глаза её закатились, седые волосы растрепались и вздыбились. Изо рта пошла пена.

Часто моргая, но будучи не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища, я застыла, не зная, что делать. С одной стороны – женщине явно было плохо, с другой… Пифия перегородила своим худосочным телом путь к ожидающему жениху.

Препятствие на пути к Жемчужному Трону – это, пожалуй, ещё хуже, чем споткнуться!

Тем более препятствие в виде Неприкосновенной!

О том, чтобы продолжить путь теперь и речи не шло.

Лица гостей по сторонам растерянно вытянулись.

Но никто, конечно, и с места не сдвинулся, чтобы мне помочь.

Говорю же, Неприкосновенная…

Пифия тем временем перестала выть и корчиться. Поднимаясь с помоста, будто ни в чём не бывало она не нашла лучшего подспорья, чем моё сарони. Длинные узловатые пальцы вцепились в нежную ткань хваткой бульдога. Оказавшись на коленях, дальше подниматься пифия передумала. Грозя оставить меня без значительной детали свадебного наряда, та, кто должен был привнести респектабельность в главный день моей жизни, вновь заблажила. Поморщившись от её высокой, и, надо сказать, очень уж противной ноты, я отметила, что глаза Пифии больше пустыми не были. Правда и осмысленным взгляд, уперевшийся в небо над гротом никто бы не назвал.

– Владыка Света! – разнёсся по гроту её зычный голос. – Страж Мира! Хранитель Белого Дракона Зари! Лорд Островов Белой Кости! Риардон Хатар-Небесный Всадник!!!

Я только моргать могла. И дышать глубоко.

Когда-нибудь приступ Дочери Оракула, который следует правильно звать Озарением (а по мне так приступ больной несчастной женщины) закончится и тогда…

Что тогда, я додумать не успела.

Проследив устремившийся в небо взгляд Пифии, взвизгнула и резво отскочила назад. Распластав руки по сторонам, я с трудом удержала равновесие на самом краю помоста. Равновесие и здравый рассудок, который гаденьким голоском напомнил, что отступить по дороге к Жемчужному Трону – тоже ахти-какое знамение.

Третья плохая примета! И всего за одну минуту!

Но до примет ли мне было?!

Прямо с неба на меня нёсся огромный взъерошенный грифон с раззявленным клювом! Мой позорный визг был вмиг поглощён звуковой стеной его устрашающего клёкота! Конечно, я видела грифонов прежде, в основном в небе… и, шрявь подери, не таких огромных! Потому я не сразу разглядела усыпанную камнями золотую сбрую! А уж хмурого всадника в золотых одеждах на спине шестикрылого монстра и подавно увидела в последнюю очередь!

Всадник легко соскочил с чудовища и оказался нашим Владыкой.

В жизни правитель выглядел куда моложе, чем на своих портретах.

Не обращая внимания на склонившихся в почтительных поклонах подданных, лорд Островов Белой Кости окинул взглядом моё сарони и спросил низким голосом:

– Лилая третьей руки Милабелль Паскови?

Голос Владыки был таким грозным, что я поспешила с ответом:

– Лилая третьей руки Милабелль Паскови, к вашим услугам, Владыка.

– Как любезно, – усмехнулся мужчина. – Впрочем, другого я и не ждал.

И без того низкий и громкий голос его стал чуть ли не оглушающим.

– Я беру тебя, лилая третьей руки Милабелль Паскови, по Праву Первой Ночи. Полетишь со мной.

Не слушая возражений, впрочем, их и не было – я только ахнуть успела, когда мужские руки обхватили мою талию, – Владыка забросил меня на спину к грозно заклекотавшему от моего скромного общества грифону. Бедра опалило зноем заходившего подо мной ходуном магического существа. Пальцы тут же вцепились в седло, судорожно, до белых костяшек! Перед глазами предательски поплыло!

«Попробуй только потерять сознание, Милабелль Паскови, – сказала я себе, сцепив зубы. – Попробуй только грохнуться в обморок, как изнеженная столичная фифа! Я тебя, то есть себя всю жизнь презирать буду!! И других заставлю!!!»

Немыслимым усилием я всё же удержала равновесие. И осталась в сознании.

Я не помню, как Владыка оказался в седле передо мной. Но хорошо помню всё, что последовало далее…

Жар его огромного, мощного тела. Обжигающее прикосновение мужских пальцев и ладоней… Помню, как он тянет меня за руки, вынуждая расплющиться о свою бугристую от мускулов спину и обхватить крепкий торс в расшитом золотом кафтанге, сцепив пальцы…

Мягко спружинив и всё равно раскачав устланный нарядными циновками помост, грифон распластал все шесть белых крыльев и принялся кругами ввинчиваться в небесный простор над священным гротом…

***

…В который раз выругавшись, я перевернулась на другой бок и раздражённо сбросила с себя покрывало. По счастью, не то самое, что было ночью. Да и покои мне выделили новые. Чай, не такая важная рыба, как Верховный Демон. Да и плевать. Вот только заснуть, похоже, сегодня не удастся.

Стоило сомкнуть веки, как перед мысленным взором, будто наяву вставала неудавшаяся свадьба. Вставала во всех подробностях! Включая даже те, что за всей этой суетой не подметила…

Впрочем, переворачивание на другой бок помогало «сменить картинку». Если это можно, конечно, назвать помощью!

Искажённые, вытянувшиеся лица родителей, Зольди и Джошика отступали на второй план, освобождая место обрамлённому короткой бородой лицу Владыки.

– Какой же у мня Дар?

– Хочешь узнать? Ну вот, а не хотела оставаться…

– Не хотела и сейчас не хочу!

Застонав от досады, я уселась. Поёжилась от ночной свежести, укуталась в одеяло. Обхватила руками колени и уставилась на луну в арочном окне.

Луна была полной и белой, как и положено ей быть в это время месяца, вот только с одного боку по светящейся поверхности уже поползла лиловая дымка… А это значит, что грядёт главная ночь в году.

Ночь Лиловой Луны.

Ночь, когда магия простирается в воздухе и родители юных дарований платят чопорным Магистрам в лиловых хитонах немыслимые деньжищи, дабы те помогли распознать чудо-Дар у кровиночек…

…Сто шердов мне в глотку!

Как же интересно, каким образом это происходит!

Как распознают Дар Наоли?..

Стоило мне снова откинуться на подушки, как тени у стены вдруг пришли в движение.

Вздрогнув, я вскочила вновь, подтягивая покрывало.

Мне показалось или тени, клубясь и перетекая одна в другую, обрисовывали силуэт?

– Кто здесь?