Текст книги "Виндера. Танец медных королей"

– Все, дальше сам. И залезай в спальник!

Рина отвернулась от него и тоже стала раздеваться – не до стеснений. Она слышала, как Альберт, пыхтя, стянул мокрые штаны и стал разогревать полотенцем ноги. Скамья снова пихнула Рину в бок, так что пришлось вытереть и ее тоже. После этого скамья, важно переваливаясь наполовину сломанными ножками, отошла в сторонку – к остальным вещам. Майку и шорты Рина оставила на себе, но выжала насколько могла, надеясь, что высохнут на теле. Потом она тоже растерлась полотенцем, завернула в него мокрую голову и укуталась в королевское одеяло и шерстяные пледы, которые подтаскивали со всех сторон неожиданно добродушные вилки.

Покончив с разогревом, Альберт и Рина сели рядом друг с другом на оставшуюся неподвижной скамью, словно две гусеницы шелкопряда в своих коконах.

На палубе было тихо. Вещи толклись в сторонке, боясь приближаться к Виндерам, но явно сгорая от любопытства и нетерпения.

– Здравствуйте, – наконец сказала им Рина, поняв, что словоохотливость из дрожащего под боком Альберта выбило надолго. – У меня для вас две новости – плохая и хорошая. Начну с плохой. Прошло уже почти двести лет с тех пор, как случилось проклятие. Мир здорово разрушен, и почти все кудесники превратились в жутких существ, которых вы наверняка видели, когда пароход приближался к берегу Крестоля. А хорошая новость состоит в том, что мы нашли способ вас освободить. Я расскажу вам, как это сделать, но время у нас еще есть, так что я вам очень рекомендую пока оставаться в виде вещей. И особенно я попрошу об этом капитана. Если вы сейчас станете человеком, то мы все тут застрянем. Пожалуйста, дождитесь нас и переправьте обратно в Крестоль!

Пока пароход преодолевал остаток пути сквозь туман, Рина объясняла притихшим гостям ситуацию и почти чувствовала их растерянность. Они весело праздновали свадьбу, а потом вдруг очнулись в разрушенном мире. И каково было новобрачным – превращенные в обручальные кольца, они трогательно жались друг к другу, а порой кольцо невесты пряталось в кольцо жениха, словно искало его защиты, – для которых самый счастливый день в жизни превратился в кошмар.

На секунду Рине стало так жалко их, что у нее даже мелькнула мысль сказать им, что они могут просто снова уснуть и оказаться в иллюзии принца Аскара, где все всегда будет хорошо. Возможно, для кого-то это станет спасением. Но сейчас было неудачное время: Альберт мог почувствовать себя преданным из-за того, что Рина замалчивала такую важную информацию. Так что она решила рассказать ему все, пока они будут искать кудесника, а на обратном пути сообщить новость жителям парохода.

Сердобольные вилки, отыскав где-то сохранившуюся одежду, продолжали приносить ее со всех сторон, и в итоге Рина и Альберт нарядились так, что стали похожи на радужную капусту. Рине досталось зеленое кашемировое платье с огромной брошью в виде черепахи, мужской пиджак, видно, сброшенный кем-то в разгар веселых танцев, и модные черные сапожки, настолько высокие, что закрывали ноги выше колен и даже не слетали. Альберт напялил штаны с большим красным пятном от вина или соуса, которые кому-то тоже пришлось снять, и потому эта вещь осталась на пароходе, а не пропала вместе с телом владельца. Танцы были и правда жаркие, так что и для него нашелся пиджак и даже тонкий свитер под него. А вот с ботинками не повезло – мужской обуви на пароходе не было, только женские туфельки на высоченных шпильках, какие редко задерживаются на ногах дольше трех бокалов шампанского. Ринины сапоги имели совсем небольшой каблучок, но от них наверняка потели ноги, поэтому их и сняли. Альберту же пришлось взять свои ботинки, хорошенько вытереть их полотенцем и сунуть внутрь пару комков ломкой бумаги из меню, которое валялось под одним из столиков и непонятно как сохранилось.

– И зачем ты вообще в воду сиганула? – ворчал он себе под нос. – Сама же сказала, что бояться теперь нечего. Не надо подозревать всех подряд, это нормальные люди, а не чокнутые кудесники!

– Никогда не знаешь, что случится на самом деле, так что надо всегда думать на пару шагов вперед и желательно головой! – огрызнулась Рина в ответ.

– Ты просто подозрительная зазнайка, вот поэтому у тебя и нет друзей! – фыркнул Альберт, и они, как в старые добрые времена, проспорили до самого конца пути.

Искусственный островок, к которому причалил пароход, оказался совсем крохотным. Альберт и Рина, уставшие ругаться, молча сошли по мостику на берег, отсыпанный из белой гальки, на всякий случай волоча за собой кули с мокрой одеждой. Если поиски затянутся и придется задержаться на ночь, они надеялись развести огонь в камине и высушить вещи.

«Уж камины там должны быть наверняка, – рассудила Рина. – Вряд ли в такое место провели обычное отопление».

– Не так я себе представлял их реакцию, – нарушил тишину Альберт, глядя на безмолвный пароход. – Я думал, они обрадуются. Мы же нашли способ снять проклятие! Ты говорила, в Эрге все ликовали только при виде тебя. А эти так отреагировали, будто мы им сказали, что кто-то умер.

– Кое-кто и правда умер, – вздохнула Рина, поднимаясь по просоленному склону. – Их прошлая нормальная жизнь. Эрге – относительно целый город, полный неспящих людей, для которых эти двести лет прошли в надежде освободиться. На юге собирают по два-три урожая в год, и кудесников там нет, поэтому города не разрушены… Здесь выживать будет гораздо труднее.

Глава 4. Выпивоха в «Выпивохе»

Не заметить отель-маяк было невозможно даже в тумане – слишком уж маленьким оказался насыпной островок. Тут почти ничего не было, кроме этой самой круглой желто-белой башни – Рина вспомнила, что это цвета герба Крестоля: белого песка пустыни, с которой граничил город, и желтых скал – да пары чахлых деревьев на месте когда-то ухоженного садика, где теперь остались только бетонные контуры клумб и несколько разбитых временем фонтанов. Все это заросло бы зеленью, но почему-то зелени тут не было совсем, не считая пробившейся из-под белой гальки и между плитками чахлой травы почти такого же цвета, как вода в озере. Должно быть, соль насквозь пропитала это место и не давала растениям жить.

Подойдя к отелю настолько близко, что его стало видно целиком, включая перила смотровой площадки наверху, Рина и Альберт пару минут разглядывали стены с отвалившейся штукатуркой, полукруглые балконы, облепившие здание, как моллюски колонну подводного города, ржавые скульптурки мифологических морских чудовищ над барельефами с кораблями, разбитые окна, каменную табличку над входом со странноватой для отеля надписью: «Пристанище для всякого скитальца».

– Похоже, одни скитальцы сюда и захаживали, – заметил Альберт, задрав голову. – Выглядит как развалюха, скажи?

Рина молча кивнула, чувствуя, как тело постепенно сковывает напряжение.

– Что сначала? Обойдем нижние этажи или сразу наверх? – Альберт, несмотря на плавание в грязной воде, все еще вызывавшей тошноту, стоило случайно слизать с губ соленую горечь, был полон энтузиазма. – Лично я за то, чтобы обойти нижние тоже. Найдем еду, если повезет, или что-то полезное. Кстати, ты так и не ответила, зачем нам эта мерзятина. – Он посмотрел на бурую воду в эмалированном ведерке, которое нес. – Ты же не собираешься ее пить, да? Она грязная и соленая. Даже на суп не сойдет, если вскипятить хорошенько.

– Что-то мне подсказывает, что она может пригодиться нашему новому другу протрезветь в случае чего, – вздохнула Рина, не говоря о том, что следует подсказкам принца Аскара.

Она похромала ко входной двери, коей, в общем-то, не было. И, что странно, даже ее остатков нигде не наблюдалось. Возможно, дверь выбили изнутри, а потом ее занесло песком или мусором. Или кто-то затащил ее в здание для своих нужд.

Сапоги попались жесткие и неприятно натирали заднюю часть ног – теперь стало понятно, почему их сняли, – так что Рина шла почти со скоростью черепахи на своем платье, которая выглядывала из-под пиджака.

Внутрь входили осторожно. Альберт, сдерживаемый ведром, на этот раз не рвался вперед и дал Рине возможность внимательно разглядеть вестибюль, спрятанный в полумраке. Внутри все оказалось выполнено в морском стиле. Люстры были в виде осьминогов, на стене справа от входа висела большая доска-рыбина, а к ней крепились отпечатанные на кудесничьей бумаге, но все равно выгоревшие от времени фотографии каких-то не очень знаменитых знаменитостей на фоне отеля. Похоже, они приезжали в Крестоль на лечение и останавливались в этом месте. Альберт попытался найти среди незнакомых лиц маму с папой или хотя бы бабушку Нату, а Рина разглядывала выкрашенные коричневой краской штурвалы, которых тут было великое множество. Из-за того, что они находились прямо под деревянными полками, казалось, что это телеги, зачем-то прибитые к стене. Эти телеги «везли» фотографии лучших сотрудников отеля, запыленные фонарики, нелепые фигурки в виде фруктовых корзин и прочих символов изобилия, громадные чучела сушеных рыб, коих здесь тоже было неимоверное количество, хотя ничего общего с рыбным делом, кроме воды, у Соленого озера не наблюдалось: в нем не могло обитать ни одно живое существо.

Рина и Альберт прошуршали ботинками по сухой листве, нападавшей на пол прямо с ветки, которая проросла в выбитое окно и широко распростерлась под потолком, захватив в свои сети люстру-осьминога. Или это люстра захватила ветку, тут уж как знать.

Ветер, если бы он был здесь, точно продул бы это здание сквозняком и залил косыми дождями, как головку пористого сыра, но ветра не было, и протекший потолок породил не так много плесени, несмотря на близость воды и помощь туманов. Кое-где еще сохранялись лужи, и брат с сестрой тщательно их избегали, чтобы не мочить драгоценную обувь.

– Вон там есть камин, – указал пальцем Альберт, плюхнув на пол узел с мокрой одеждой и опустив рядом ведро. – Но не факт, что рабочий, надо проверить трубу.

– Даже если надымим, дыму явно есть куда выходить, – пожала плечами Рина, тоже освободившись от груза.

– Дурочка, там же могут быть птичьи гнезда! – нахмурился брат. – Птенцы погибнут! Ты не подумала?

Нет, Рина не подумала. Прямо сейчас ее хватало только на переживания о том, как бы уберечь от беды неугомонного Альберта и разбудить кудесника, чтобы спасти родителей и всех остальных. Но она слишком устала спорить, поэтому кивнула и сказала:

– Ты прав. Мы проверим. Но давай сначала решим главную задачу. – Она отыскала на стене план здания и подошла к лифту. – Нам нужен пятый этаж.

– Ты серьезно надеялась, что он работает? – удивился Альберт, когда Рина несколько раз нажала на кнопку.

– Я хотела хотя бы попытаться… На всякий случай, – вздохнула она. – С моей ногой по лестницам подниматься мучительно. Да и тебе с этим ведром нелегко придется.

– Ну вот еще! Я же не ты! – Альберт бодро зашагал по отслоившейся штукатурке, давя ее в пыль или в кашу в зависимости от количества влаги на полу. – Вон там выход на лестницу, идем!

Лестница была просто ужасная. Винтовая, с узкими ребристыми ступеньками и проржавелая, она не внушала никакого доверия, да еще и подниматься предстояло до последнего этажа.

– Кто это строил, а? – возмущался Альберт. – Вот какой дурак решил сделать бар на верхнем этаже? А если лифт сломается… и все эти пьянчужки… свернут себе шеи… пока будут спускаться… по этой спирали?

Фразы его становились все короче, и к третьему этажу он выдохся окончательно, несмотря на заверения о том, что он в полном порядке. Несколько дней на яблочном компоте, тревога, холод и недосып истощили десятилетнего мальчишку ничуть не меньше, чем Рину. Она видела, как блестят от капелек пота его виски, и, когда заметила на площадке выход на ракушку-балкон, остановилась.

– Погоди, Альберт.

Брат поставил ведро и обернулся к Рине с вопрошающим взглядом.

– Идем-ка сюда.

Стекло в двери было выбито кем-то, кто, наверное, очень хотел выбраться на свободу, так что Рина без проблем открыла ее снаружи, когда не удалось найти ручку с внутренней стороны.

На каменном полукруге стояли железные каркасы от кресел с целиком истлевшими сидушками. Одна из них превратилась в пылевое облако, когда Рина присела на нее.

– Все настолько плохо с ногой? – нахмурился Альберт, бледный от усталости почти как стена позади него, но все еще храбрящийся.

– Я не успела рассказать тебе кое-что важное, – пояснила Рина. – Не знаю, что нас ждет впереди и что еще может случиться, но точно знаю, что больше всего проблем бывает от того, что люди просто вовремя не поговорили начистоту. Давай чуть-чуть отдохнем, и я расскажу тебе, что произошло после того, как я вошла в Ветродуй.

Она отхлебнула из бутылочки, одолженной Миколашкой, немного вскипяченной накануне дождевой воды и протянула запыхавшемуся Альберту. Он все-таки сдался и сел, разглядывая пейзаж с видом на озеро. Туман постепенно оседал, словно кто-то невидимый утаптывал его, чтобы он впитался в воду. Наверху уже открылось серое небо в голубовато-сизых проплешинах в тех местах, где облака были тонкими. Рина только сейчас осознала, как же она соскучилась по такой простой вещи, как синева. Но глазеть было некогда, и она принялась рассказывать Альберту все, что считала нужным. В это «все» не вошло ни слова о Дженаре, потому что Рина боялась разреветься – это сейчас было бы совсем не кстати.

Альберт слушал, открыв рот и так и не закрыв бутылочку с водой. Выражение его лица менялось каждую секунду, будто он нарочно корчил рожицы перед фотографом, чтобы на каждом снимке выглядеть по-разному. Когда Рина закончила, брат был мрачнее пещеры под Ветродуем.

– То есть, – сказал он с нажимом. – То есть ты послушалась совета этого сумасшедшего, из-за которого мы все страдаем, и прибыла сюда по его подсказке?! Рина, ты что, тоже с ума сошла?! Ему нельзя верить! Он же просто хотел поиздеваться над тобой! Это его очередная шутка! И то, что нас ждет там, наверху, это ловушка! Ты же во всем вечно ищешь логику! Почему ты не догадалась до такой элементарщины?! И не надо говорить, что он на самом деле славный малый! Иначе я самолично окуну тебя головой в это ведро, чтобы прочистить тебе мозги! Потому что он тебе их точно запудрил!

Рина вздохнула. Чего-то такого она и ожидала.

– У него была уйма вариантов, чтобы поиздеваться надо мной, когда я оказалась целиком в его власти, но он меня отпустил, хотя для него это опасно: колдуны могут посчитать короля предателем.

– Ты уже называешь его королем! – подскочил Альберт. – Он точно промыл тебе мозги своим колдовством, Рина! Мы не должны будить этого Кёрфина! – Он принялся мерить балкончик шагами, потом остановился и выпалил в сердцах. – Ну почему?! Я не понимаю, почему именно ты? Почему из всей нашей семьи выбрали именно мою бестолковую сестрицу, которая в разговоре и двух слов связать не может? Просто потому что я младше? Но это несправедливо! Я бы уже давно обхитрил этого гада, если бы оказался на твоем месте! И не попал бы впросак у Кантонов, в отличие от тебя! Я бы все сделал лучше и быстрее!

– И что ты предлагаешь тогда? – спросила Рина с отчаянием в голосе, потому что Альберт подогрел ее собственные сомнения. Она прекрасно помнила ту первую речь принца Аскара, когда не получилось запустить Ветродуй, и слова колдуньи Сирены, освободившей Рину только для того, чтобы посмотреть, докуда она доберется. Возможно, это до сих пор продолжается? Аскар все еще наблюдает за ней ради потехи? Но если так думать, не сможешь пошевелить и пальцем, чтобы продолжить пытаться, и тогда точно упустишь шанс. – У тебя есть другие варианты, Альберт? Может, найдешь кудесника, который не сошел с ума, и превратишь его в человека? Мир и так разрушен, кругом полно диких зверей, еды нет, зима скоро. Если мы не решим хотя бы проблему Собирашек, как люди будут выживать? Да они все просто вернутся в королевство Аскара, когда узнают про него – выберут меньшее из зол!

Альберт медленно сел обратно в кресло и с полминуты смотрел на сестру, не мигая.

– Что это значит? – почти по слогам произнес он.

– То и значит, – вздохнула Рина. – Даже те люди, которые не уснули в этом мире и выдержали двести лет заточения, боятся возвращаться в человеческие тела. Снова испытывать голод, холод и боль. Но они хотя бы понимают, что произошло, а те, кто уснул, будут в полном шоке. Они попадут из нормального мира в кошмар, и многие захотят вернуться в иллюзию, потому что там таких проблем нет.

– Но это же тюрьма! – снова подскочил Альберт. – Ты сама сказала, что это золотая клетка!

– И есть птички, которые предпочтут ее свободе, потому что в этой клетке безопасно, – как можно спокойнее объяснила Рина. – Там люди всегда сытые, не боятся завтрашнего дня, там никто не стареет и не умирает, а о Собирашках даже не догадываются. Там нет войн, да и вообще нет проблем. Когда люди это поймут, многие захотят вернуться.

Альберт сжал губы так, что они задрожали, и Рина увидела, как вздулась нервная венка на его шее. Он даже слегка покраснел от злости, вонзил нож-взгляд в Рину и выдал:

– Мы не скажем им ни слова про этот иллюзорный мир! Никто не должен о нем узнать, слышишь? Ты же не разболтала все королю и ученым в тех записках?

– Нет, – слегка растерялась Рина. – Я написала только, как снять проклятие и что мы пойдем будить кудесника. На подробности времени не было.

– Отлично! – Альберт облегченно откинулся на ржавую спинку кресла, потом снова наклонился к Рине и взял ее за руки. – Послушай, дорогая моя сестрица. Ни одна живая душа, кроме нас, не должна знать о золотой клетке. Иначе мы никого толком не спасем! Трудности, конечно, будут, но бежать от них неправильно! Мы справимся, мы привыкнем, мы все построим заново! А если строить будет некому, Хайзе так и останется заброшенным королевством! Нельзя этого допустить! Нельзя отдать Аскару ни одного человека! Ты меня слышишь?

– Но… – Рина понимала, что он прав, однако что-то не давало ей согласиться с ним полностью. – Но это как-то нечестно, Альберт. Если мы не расскажем людям всю правду, разве это будет правильно? Есть много одиноких стариков, которым будет нелегко выживать в новых условиях. Для них, возможно, это настоящий подарок – остаться в королевстве Аскара.

В глазах Альберта вспыхнул огонек ярости.

– А мы, молодые, тогда на что? – отрезал он, подскочив. – Мы им поможем! Организуем отряды волонтеров! Они и раньше были! До этого всего! В мире гораздо больше хороших людей, готовых помогать другим, чем ты думаешь. А если ты расскажешь хоть кому-то про эту тюрьму, ты мне не сестра, ясно? Ты станешь для меня предательницей, которая перешла на сторону Аскара! И я никогда тебя не прощу!

Рина вздохнула.

– Ладно, ты прав, – сказала она, все еще чувствуя внутреннее сопротивление. – Но давай все-таки разбудим этого Кёрфина. Других вариантов быстро решить вопрос с Собирашками у нас пока нет. А если мы хотя бы не попытаемся, мир может остаться вообще без кудесников, и вот тогда мы точно его не восстановим.

– Лучше попросим короля и ученых найти нам кого-нибудь! – отрезал Альберт, все еще исполненный праведного гнева. – Это куда надежней и безопасней! Эгей! Проводники!

Он свистнул пару раз и замер. Если бы ветер появился в ту же секунду, Рине ничего не оставалось бы, кроме как согласиться. Но, видимо, Проводники не последовали за ними на остров, потому что были заняты более важными делами.

– Я пойду будить Кёрфина.

Рина решительно подхватила ведро. Нельзя было не признать, что и дар убеждения у Альберта оказался куда сильнее, чем у нее. Если принять семью Шегри за сырную головку, то мама и папа были в ней ровными четвертинами, Альберт – взявший от обоих родителей по лучшему куску – солидной третью, а Рина – тоненьким огрызком. По крайней мере, так она себя ощущала.

Альберту удавалось выходить победителем почти из любого спора, даже если он не обладал достаточными знаниями, чтобы доказать свою правоту. И оханья тетушек и бабушки Вельмы о том, что он единственная надежда семьи Шегри, исказили его самомнение даже больше, чем заразили комплексами Рину. Брат, похоже, всерьез уверился, что на нем лежит груз ответственности быть лучшим во всем и присматривать за бездарной страшненькой сестрой, которую никто не возьмет замуж. Вот почему он собирался подготовить ей комнату в своем доме с садом. Раньше мысль об этом умиляла Рину, но теперь ее ощущения переменились. Ей захотелось хотя бы раз настоять на своем. Потому что она все-таки верила Аскару и чувствовала, что лучше будет последовать его совету.

– Да подожди ты, Рина! Я еще раз позову!

– Нет, – возразила она. – Я не стану ждать, пока король или ученые найдут кого-то подходящего. У нас нет на это времени, так что я попробую прямо сейчас. А ты подожди меня внизу, если хочешь.

– Вот же дура упрямая, – процедил Альберт. – Можно подумать, я тебя тут одну оставлю! А в итоге будет точно так же, как когда ты сиганула в воду с палубы. Какой вообще толк от пьяного кудесника, застрявшего в баре?

Он вырвал у сестры ведро так, что из него выплеснулась часть воды, и пошел обратно на лестницу. Рина похромала следом, сконфуженная и встревоженная, но празднующая внутри себя маленькую победу. Обычно от противостояний с братом ее отделяли книги, друзья Альберта и шторка на втором ярусе, но теперь избегать его не выходило и отстаивать свою правду оказалось гораздо труднее, чем Рина думала. Прошлые их споры были глупыми и по большей части бессмысленными – что маме приготовить на завтрак, пойти в гости или нет, кто из них дурак. Они не решали ничего серьезного, и Рина могла бороться за свое мнение с самозабвенностью обычного подростка. Но теперь, когда их выбор влиял на все Хайзе, она стала много сомневаться.

Спустя еще два мучительных этажа, они оказались на самом верху. Точнее говоря, лестница уходила еще дальше – на смотровую площадку на крыше, но Рину куда больше интересовала табличка «Выпивоха» над входной аркой, ведущей в бар-ресторан.

– Оригинальное названьице, – фыркнул Альберт, ставя ведро с водой на пол, чтобы отдышаться. – Пора начать коллекционировать эти дурацкие надписи для своих мемуаров.

Ресторан занимал почти весь верхний этаж и по форме напоминал кусок пирога с отрезанным кончиком. Как раз возле этого кончика, под аркой, стояли Рина и Альберт и смотрели на полукружие стены напротив, почти целиком состоявшее из панорамных окон. Отсюда наверняка открывался волшебный вид на озеро, но прямо сейчас снаружи застыла белесая дымка, в которой ничего невозможно было разглядеть.

– А тут кто-то здорово повеселился! – присвистнул Альберт, оглядывая зал.

Его голос спугнул пару голубей.

– Да уж, – согласилась Рина.

Почти все стекла в баре были разбиты, пол, как и в вестибюле, оказался загажен птичьим пометом, а прямо над головой курлыкали пернатые, устроившие себе дом в пустотах потолочного перекрытия. Некоторые оконные створки оказались целиком вырваны или болтались на одной петле. Стулья и столы стояли не на местах, всюду валялась битая посуда, мятые жестянки, под слоем пыли проступали клейкие пятна. Возможно, это было вино или пиво из продырявленной бочки с краником, хотя Рина не особенно верила, что за двести лет от вина могут остаться такие следы. Во всяком случае они не впитались в плиточный пол, изначальный цвет которого Рина не осмеливалась даже предположить, пока под ножками стула, сдвинутого Альбертом, не открылись белые квадратики.

Похоже, посетители «Выпивохи» здорово набрались в ночь запуска Ветродуя и, когда попали под действие проклятия, пытались вырваться на свободу, круша все подряд на своем пути.

– Смотри, это пьяная очередь! – Альберт указал на единственное оставшееся у стойки целое сиденье в виде спасательного круга, прикрепленного цепями к потолку. Еще шесть или семь таких сидений валялись под стойкой и в разных углах бара.

– Что еще за «пьяная очередь»? – приподняла брови Рина.

– Ну ты подумай! – оживился Альберт. – Люди, которые хотят выпить, садятся за эту стойку. Им наливают, и когда они слишком напиваются, то точно падают с этих кругов! На них не так-то просто удержать равновесие, если ты не в себе! Так и освобождается место для других. Вот поэтому пьяная очередь! Надо было так и назвать этот бар. Может, оставить хозяевам записку?

– Опять ты даешь всему свои названия, – фыркнула Рина, радуясь про себя, что брат ведет себя как обычно и их ссора не затянулась.

– Что-то мне подсказывает, что этот Кёрфин совсем пропащий. – Альберт пнул пустую консервную банку из-под икры, валявшуюся на полу среди другого мусора. – Иначе почему он торчал в этом баре глубокой ночью? А если так, то я сомневаюсь, что от него будет толк.

– Главное, ни с чем не соприкасайся открытой кожей, – предупредила Рина. – И даже с медальоном Кёрфина, если его найдешь.

– Без тебя знаю!

Альберт раскатал рукава и зажал их концы в кулаках, чтобы закрыть руки целиком. Теперь у него появилась возможность отодвигать и переставлять предметы, не тревожа уснувших в них людей. А их тревожить точно не стоило. Если на пароме собрались интеллигентные празднующие, то среди этих вещей явно кто-то буянил, и хорошо, если не Кёрфин.

– Ты чего там застряла, Рина? – обернулся к ней брат. – Лучше столы осмотри. Он точно не мог сидеть в пьяной очереди в такое позднее время. Его надо искать за столом, а лучше даже под ним!

Рина не хотела верить в худшее и упрямо изучала стойку, на которой сохранилась в целости россыпь зубочисток, приклеенная к столешнице то ли сиропом для коктейля, то ли чем-то еще. Под руки попадались замаскированные паутиной и пылью папки с меню, солонки и перечницы, перевернутые бутыли. Все, хоть немного похожее на маленький круг – форму медальона, – приходилось сперва освобождать от веточек и пуха, который натаскали сюда птицы, а потом протирать краем рукава. Но пока это были только крышечки, монеты, часы на цепочке и прочий ненужный хлам.

– Давай на желание! – предложил Альберт. – Кто первый найдет, тот и загадывает, а второй исполняет.

– Опять загадаешь что-то дурацкое?

– А ты уже в мыслях проиграла?

Рина задумалась над этим и забыла съязвить в ответ. Почему она себя так странно чувствовала в последнее время? Она столько всего выдержала в одиночку, научилась идти вперед сама, как учил Дженар, но теперь, когда их стало двое, Рина не испытывала облегчения от того, что брат разделил ее ношу. Кажется, с тех пор, как он появился, Рине больше не было места на главной сцене. Ей пришлось вновь отойти за кулисы, и каждый раз, чтобы крикнуть из-за них реплику в подсказку глупому братцу, она прилагала немыслимые усилия.

«Наверное, я просто никогда раньше не отстаивала себя, – с удивлением поняла она. – Ни с бабушкой Вельмой и тетушками, ни с Альбертом, ни со всеми остальными, кто говорил, что я никчемная и бестолковая».

И как-то так вышло, что из всех людей именно ее маленький брат имел над ней больше всего власти. И оттого бороться с ним было тяжелее всего.

«Я уже давно не никчемная, – подумала Рина. – И больше никаких проигрышей в уме!»

Но несмотря на азарт и заверения Альберта о том, что надолго они здесь не застрянут, по иски растянулись аж до полудня. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, туман впитался в воду, и серое небо посветлело сильнее всего за этот день. Альберту пришлось даже сбегать вниз, где они оставили сумки, чтобы не тащиться с ними по лестнице, и принести пару рыбных консервов.

– Есть на этом маяке что-то, кроме рыбы, просто грешно! – заявил он, и Рина все-таки засмеялась, несмотря на мрачное настроение.

Потом они продолжили поиски, и чем дальше, тем сильнее таяла надежда найти кудесника.

– Может, все-таки проверим комнаты? – предложил наконец Альберт. – Да, я помню, что Аскар велел тебе искать в баре, но он мог и обмануть или не знать точно, где находится этот Кёрфин.

– Или медальон мог выпасть в окно и спрятаться на веки вечные где-то в песке, – вздохнула Рина, но тут же помотала головой. – Нет, это вряд ли. Этот отель, скорее всего, стал домом для людей, которые находились тут в ночь проклятия. Значит, они все – его часть и не могут выйти за пределы….

– Нашел! – неожиданно вскрикнул Альберт. – Да! Я так и знал! Ты должна мне желание!

Рина резко обернулась, жар хлынул к щекам.

Под ворохом истлевшего тряпья – оно даже не расползалось, а рассыпалось под пальцами – Альберт обнаружил крупный серебряный медальон с цифрой четыре на крышке и именной надписью «Кёрфин Кост» на оборотной стороне. Наверное, когда-то он лежал в кармане пиджака, который кудесник повесил на спинку стула, а потом пиджак упал на пол, став тканевой гробницей для медальона.

Рина ликовала куда больше брата, ведь она оказалась права – Аскар дал верную наводку. Неужели этот медальон действительно станет человеком, если к нему прикоснуться?

– На, держи. – Альберт, очень гордый собой, протянул украшение сестре на ладони, скрытой рукавом.

– Молодец!

Рина осторожно взяла медальон и, осмотревшись немного, отыскала более-менее чистое местечко на полу возле окна. Положила туда находку и прикоснулась к ней высвобожденными из рукава пальцами, а потом стремительно отбежала назад.

В ту же секунду возник ветер, и даже напитанная влагой пыль под ногами поднялась в воздух. Рина закашлялась, а когда снова посмотрела на медальон, на его месте похрапывал мужчина лет тридцати в сером костюме в розовую полоску, от которого остались только брюки, свекольная рубашка с перламутровыми пуговицами, расстегнутая почти до середины волосатой груди, и жилетка. Так что теория Рины о снятом пиджаке подтвердилась, но еще подтвердилась теория Альберта о том, что им достался бывалый пропойца.

Клочковатая черная борода и отросшие до плеч сальные волосы придавали Кёрфину неопрятный вид. Лицо у него было отекшее, налитые водой веки почти целиком скрывали ресницы, делая глаза щелочками, а губы выглядели такими пухлыми, будто их пчелы искусали. На этом раздутом лице тонкий нос с горбинкой и острый подбородок смотрелись как-то странно.

Рина переглянулась с Альбертом. Тот казался слегка испуганным и возбужденным и, наверное, чувствовал то же, что и Рина, – радовался свершенному чуду, но сомневался, будет ли от этого пьяницы толк, ведь бражным духом от него несло через всю комнату. Зато хотя бы стало понятно, почему в иллюзорном мире его не хватятся, и именно из-за того, что Кёрфин был пьян, он попросту уснул, а не стал какой-нибудь бутылочной Собирашкой.

Как и всегда, когда дело касалось незнакомых людей, Альберт пришел в себя первым. Он склонился над кудесником и аккуратно похлопал его по плечу. Тот не отреагировал.

– Просыпайтесь! – громко сказал Альберт.