Текст книги "#Сосед"

5

Oh no no don’t leave me alone lonely now

If you loved me how’d you never learn

Oh coloured crimson in my eyes

One or two could free my mind

Ed Sheeran «Bloodstream»

Выходные провела, как всегда, лениво и заторможено. Смотрела «Секс в большом городе» и «Отчаянных домохозяек», плескалась в ванной с пушистой пеной, почитала Оксану Робски.

В понедельник, в час дня, в дверном замке зашуршал ключ – пришёл Андрус.

Я бросилась к нему на шею с порога, потёрлась лицом о его подбородок – всегда гладко выбрит и пахнет дорогим одеколоном – заказывает из Италии. Мягко поцеловал в губы, приобнял за талию и разулся, толкая в спальню.

– Соскучился, – проговорил хрипло, ослабив галстук.

Быстро расстегнул пиджак – повесил на ручку шкафа. Туда же отправилась белоснежная рубашка с жемчужными пуговицами. Расстегнул брюки, предварительно вытащив пачку презервативов из кармана и бросив их на кровать; спустил вниз по ногам и повесил на спинку стула, аккуратно сложив по стрелкам.

– А ты? – вскинул бровь в привычном жесте, стаскивая носки, – Скучала?

– Очень, – я стянула с себя платье, которое носила дома для него – тонкий трикотаж сливового цвета длиной чуть выше колена – осталась обнажённой, – Иди ко мне.

Он рыкнул, быстро выпрыгнул из трусов и подошёл ко мне, положив руки на плечи. Мягко надавил, вынуждая меня опуститься на кровать, обхватил одной рукой свой член – тот уже был в боевой готовности.

– Детка, – прошептал едва слышно, когда я взяла его в рот на всю длину, – Мне так не хватало тебя. Ты… Даже… Не… Представляешь…

Я улыбнулась, подняла на него взгляд и снова заглотила – целиком, пока головка не упёрлась в глотку. Он собрал мои волосы в кулак, мягко потянул назад и вперёд – задавая ритм.

Прикрыв глаза, я медленно опустила одну руку по животу вниз – знаю, что он любил наблюдать, как я себя ласкаю. Погладила клитор, вздрогнула, зажмурилась от удовольствия. Он начал толкаться бёдрами – нетерпеливо, трахая мой рот. Я сосала, причмокивала, наслаждалась, как обычно.

– Стой, – мягко отстранил меня за волосы, – Иначе закончим слишком быстро, – погладил подбородок кончиками пальцев.

Я нащупала рукой картонную коробку, раскрыла её и вытащила один презерватив из пачки. Разорвала фольгу, облизала его в последний раз – оторваться невозможно, и раскатала резинку, зажав кончик. Встала на подрагивающие ноги, развернула его и толкнула на кровать.

– Сегодня я сверху.

Он что—то утробно промурлыкал, обхватил мои бёдра руками, когда я забралась на него. Приподнял, я обхватила его член рукой и направила к своему входу. Медленно опускаясь, я запрокинула голову, громко простонав от ощущения наполненности, по которой на самом деле соскучилась за эти дни.

Он мягко поднимал и опускал меня, целовал мою шею, покусывал кожу на груди. Я спрятала своё лицо у него на плече, когда мои и его движения стали более резкими, а его бёдра задвигались мне навстречу – проталкивая его глубже и глубже. Не удержалась, вскрикнула, когда он резко насадил меня на себя, двигаясь в одном со мной ритме. И ещё раз. И ещё.

Я прикрыла глаза и облизала губы, почувствовав на своей попе его пальцы – ласкающие, нежные. Дыхание участилось, по спине пробежала волна, когда он начал дразнить мой «чёрный» вход, погрузив кончик пальца внутрь и закружив им.

Кусала пересохшие губы, из горла вырывались сдавленные звуки. Он убрал руки, отпустив меня и опёрся о матрас – начал двигаться быстро и порывисто – нетерпеливый, какой нетерпеливый. Я снова простонала от сменившегося темпа, открыла глаза, чтобы посмотреть на него и замерла.

Из балконного окна на нас смотрел мой сосед.

Мои глаза расширились от ужаса, но Андрус этого не заметил – слишком увлёкся, зажмурился. Трахал меня, отрывая задницу от матраса. Я вцепилась в его плечи и неотрывно смотрела в светло—зелёные глаза Расмуса, даже не моргая. Он прогулялся взглядом по моему телу, медленно положил руку на стекло и глубоко вздохнул – ноздри раздулись.

Я громко вскрикнула – оргазм накрыл моментально. Забилась на своём любовнике, он резко перевернул меня на спину и стал вколачиваться в меня, широко разведя мои ноги в сторону. Я кончала, кричала, сжимала его запястья на своих бёдрах руками. Он громко простонал, наши голоса слились воедино, толкнулся в меня ещё несколько раз, и рухнул сверху.

Я застыла под ним, покрытая холодным липким потом – от ужаса.

За нами наблюдали. И, кажется, мне это понравилось.

6

This is how it ends, I feel the chemicals burn in my bloodstream

Fading out again, I feel the chemicals burn in my bloodstream

So tell me when it kicks in

Ed Sheeran «Bloodstream»

– Агата, нам нужно поговорить.

Суровый тон мне не понравился, Андрус всегда был со мной ласков и мягок. Журил изредка и по делу, а тут… Всего три дня прошло, как вернулся, и сразу такие перемены.

Я села за кухонный стол, закинула ногу на ногу и сцепила пальцы в замок на колене.

– Я слушаю тебя, – старалась ответить мягко, не выдавая напряжённость в голосе.

– Мне позвонила хозяйка квартиры, – он облокотился на столешницу и скрестил ноги в лодыжках, – Соседи жалуются, что у тебя шумно.

Я фыркнула, и повела плечом.

– Чушь какая—то. Я живу одна, если ты не заметил, – лёгкая шпилька ехидным голосом в его сторону.

– У тебя на выходных была вечеринка. Громко играла музыка, вы смеялись, – он прищурился и потёр подбородок большим пальцем, – Агата, мне не нужны проблемы, и ты это знаешь.

Я судорожно сглотнула, напрягшись всем телом.

– Хорошо, – смягчив тон, я поднялась и подошла к нему, – Я не буду больше приглашать подруг в гости, – погладила ладонью лацкан его пиджака, надула губы, – Только не злись.

– Я не злюсь, – он вздохнул, взял мою руку и поцеловал пальцы, – Но мне не нужны проблемы, – повторился, выделив каждое слово.

– Я поняла тебя с первого раза, – резко ответила я, вырвав у него руку.

– Агата…

– Что, Андрус? Я итак сижу взаперти, словно в золотой клетке, – мой голос резко перешёл на крик, – Никуда не хожу, ничем не занимаюсь, нигде не работаю – ты запрещаешь…

– Я никогда не запрещал тебе работать! – рявкнул он.

– Ты намекал, что такой вариант тебя не устроит. Мы встречаемся только в будни и в определённое время, – я вскинула руками, – Я же не могу отпрашиваться с работы, чтобы потрахаться со своим женатым любовником.

Я резко замолчала, понимая, что перешла, когда—то проведённую им, черту: никаких истерик. Андрус повернул голову и посмотрел в окно, затем глубоко вздохнул и взглянул на меня.

Равнодушно.

– Чтобы завтра тебя здесь не было, – с расстановкой произнёс он.

– Андрус, прости, я переборщила…

– Ключи оставь в почтовом ящике, или замки сменят, – он мягко отодвинул меня, и пошёл на выход.

– Андрус, стой! – крикнула я в отчаянии.

Он не ответил, взял свою связку и громко хлопнул дверью.

Я уставилась на неё круглыми глазами, в полнейшем шоке.

Он что, меня бросил?

Ответ на свой вопрос я получила на следующий день – когда вернулась со встречи с Тасей в два часа пополудни. Написала несколько эсэмэсок ему, с извинениями и просьбой поговорить. Он не ответил.

Когда я вышла из лифта на своём седьмом этаже, я застыла как вкопанная. Возле квартиры стояли чёрные мусорные мешки. Я не сразу поняла, что было внутри, и даже попыталась просунуть ключ в замочную скважину, но тщетно.

– Какого хрена… – пробормотала я, набирая его номер.

Трубку не сняли. Я начала звонить ещё раз, брезгливо посмотрев на пластиковые пакеты. После череды длинных гудков, он наконец—то соизволил ответить.

– Я слушаю.

– Андрус, я не могу попасть в квартиру и здесь на площадке какие—то мусорные мешки стоят. Я ничего не понимаю… – затараторила я, снова и снова пытаясь справиться с замком.

– Я больше не оплачиваю эту квартиру, и предупредил хозяйку, чтобы она сменила замки. Твои вещи она собрала и выставила за дверь.

– Что?! – прошептала я.

– Ещё есть вопросы по данному поводу? – его голос был на удивление спокоен.

Я бы даже сказала – издевательски спокоен.

– Ты не можешь так со мной поступить, – сдавленно прошептала я в трубку.

– Я уже это сделал, – отрезал он и отключился.

Я переводила взгляд с телефона на запертую дверь, и обратно. Набрала его номер ещё раз – не ответил. Начала звонить снова – включился автоответчик.

– Дерьмо! – взвизгнула я, – Ты не можешь так со мной поступить!

Мой голос отчаянным эхом отразился от стен. Я прислонилась спиной к двери, медленно сползла вниз и приземлилась на один из пакетов. Пластик зашуршал, заскрипел под весом моего тела – противно и мерзко. Из глаз полились слёзы, а потом я откровенно разрыдалась – самым неприличным и отвратительным образом. Это нечестно… Я же ничего не сделала!

Не знаю, сколько я сидела вот так – проливая слёзы на площадке, возле когда—то «моей» квартиры. Я всхлипывала, давилась слезами, стучала головой по двери, снова всхлипывала. Пребывала в состоянии: «Обидно до слёз», да, именно так.

Соседская дверь приоткрылась, к косяку спиной прислонился Расмус. Скрестил руки на груди, посмотрел на меня внимательно и хмурясь.

– Что, доволен, скотина? Наябедничал? Радуйся, я здесь больше не живу, – прошипела я.

Он удивлённо приподнял брови. Усмехнулся и покачал головой.

– Я этого не делал.

– И я должна поверить? – я громко всхлипнула, и вытерла нос, размазав сопли по лицу.

– Можешь не верить, дело твоё, – он пожал плечами, и склонил голову набок, – Что будешь делать? Есть куда идти?

– Нет, – я откинула голову назад и шлёпнула ладошкой по мешку, – Родители в Испании, у меня нет ключей от дома, – поймав его озадаченный взгляд, я простонала, – Да, я – идиотка, я знаю.

– Есть немного, – мягко сказал он, – Ну, тогда, – оттолкнувшись от косяка, от распахнул свою дверь и махнул рукой внутрь, – Прошу. И это, – кивнув на пакеты, он улыбнулся, – Тоже бери, а то сопрут.

Я удивлённо моргнула, слёзы на щеках мгновенно высохли.

– Ты серьёзно?

– Идти тебе некуда, а я жалостливый, – снова широко улыбнулся он – стало приятно от его улыбки, – Заходи, перекантуешься, сколько надо. У меня места немного, но на двоих хватит.

Вымученно улыбнувшись, я поднялась на ноги и выпрямила плечи. Потерев джинсы ладонями, я повернулась к пакетам и вздохнула:

– Поможешь?

Он, молча, кивнул.

7

All the voices in my mind

Calling out across the line

Ed Sheeran «Bloodstream»

Так началась эта история. Не могу сказать, что она была печальной, хотя соли в ней накопилось предостаточно. Я сидела у него на кухне – старенькой, пошарпанной, скрипучей, и пила крепкий чай, приходя в себя. Он жарил омлет на скорую руку – оказалось, что я голодна, хотя вроде бы и обедала несколько часов назад.

Я молчала, разглядывая его спину и татуировки. Он тоже молчал, крутясь у плиты. Когда еда была готова, он разложил ее по тарелкам, опустился на стул напротив меня и пристально посмотрел мне в глаза. Странно, но в этот раз я не отвела взгляд – не хотелось.

– Я могу дать тебе один совет? – тихо сказал он, сжимая вилку в руке.

Я вскинула бровь в саркастическом жесте:

– Ты? Мне? Совет?

Он вздохнул, постучал зубчиками по столу и нахмурился:

– Я скажу, а ты сама решай следовать ему или нет, идёт?

Пожав плечами, я ответила:

– Идёт.

Расмус отвернулся, посмотрел задумчивым взглядом куда-то в пространство. Чуть прищурился, сжал челюсти и снова перевел взгляд на меня.

– Не говори никому где ты.

– И что я скажу? – невольно улыбнулась такому «совету».

– Соври что-нибудь; скажи, что у родителей, – он казалось, говорил на полном серьёзе.

– Зачем мне это делать? – спросила я с насмешкой.

– Сама увидишь, – протянул он.

Самоопределение

8

Down on the West Coast, they got a saying

«If you’re not drinking, then you’re not playing.»

But you’ve got the music, you’ve got the music in you,

Don’t you?

Lana Del Rey «West coast»

Смачное ругательство послышалось из—за двери ванной. Я просунула голову, обмотанную тёмным полотенцем, в приоткрытую дверь и посмотрела на своего соседа.

– Может, ты свои вещи разберёшь до конца всё—таки? – потирая колено, изрёк он, – Не пройти, не проехать.

Я пожала плечами, фыркнула и снова спряталась за дверью, продолжив прежнее занятие – втирание кокосового масла в кожу после душа.

– Агата? – громко сказал он, – Ты ещё долго? Мне тоже нужна ванная.

– Сейчас выйду!

– «Сейчас» ты говорила полчаса назад, – пробормотал он, думая, что я не услышу.

Я намазалась маслом, закрыла баночку и поставила её на стиральную машину – туда, где стояла моя косметика. Свободных полок у Расмуса было не много, поэтому я постепенно оккупировала не занятые им территории по всей квартире: стиральную машину, стул в прихожей, ящики в шкафу – у него всё равно только трусы и носки, а у меня нижнее бельё, пижамы и ночнушки.

Выйдя из ванной, я нашла его на диване, щёлкающим кнопки пульта от телевизора.

– Я бы разобрала свои вещи до конца, если бы ты мне выделил место, куда их повесить, – сказала я, усаживаясь рядом.

Он закатил глаза:

– Женщины… Подвинь мои в сторону.

– У меня много одежды, – я пожала плечами и подобрала колени к груди.

– Сложи что—то в шкаф, – не унимался этот умник.

– Помнётся, – огрызнулась я.

– Агата, – Расмус тяжело вздохнул, – Сложи так, чтобы не помялось. Правда, надоело спотыкаться о мешки.

– Я всё равно съеду через месяц, – я запнулась, припоминая, когда вернутся родители, – Или два, – добавила быстро.

– Да хоть через три. Просто повесь. Можешь переложить мои футболки и освободить себе место. Мне не жалко.

– Хорошо, – тихо сказала я, разглядывая маленькую комнату.

Взгляд упал на тонкий наматрасник, лежащий на полу. Стало не по себе – выгнала парня с дивана, наверняка неудобно.

– Ты уже завтракал? – осторожно спросила я, прикидывая в уме, что я умею готовить.

Оладьи, яичница, салаты – не густо. А, ещё, сырники. И, кажется, блины.

– Нет ещё, – он закинул голову на подголовник и закрыл глаза.

Я уставилась на его руку, лежащую слишком близко к моему бедру. На фоне моей, его кожа была слишком тёмной. Чёрной, от красок. «TRUST» – одна из больших каллиграфических надписей, всегда привлекала моё внимание. «Доверие» – почему такой выбор?

– Я могу что—нибудь приготовить, – сдавленно сказала я.

Расмус распахнул глаза, поднял голову и посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Ты умеешь готовить? – спросил он, иронично изогнув бровь.

– Немного, – мои щёки вспыхнули.

– Мне начинает это нравиться, – он мягко улыбнулся, и моё смущение мгновенно испарилось, – Что ты можешь мне предложить?

– Блины?

– Идёт.

Я подскочила с дивана и направилась на кухню. Где находятся продукты, и посуда я помню – за эти два дня тайком наблюдала за соседом, когда он хозяйничал на кухне.

В прихожей послышались его шаги, а потом в ванной зажурчала вода – пошёл умываться. Я принялась за готовку, параллельно прикидывая, хватит ли мне денег снять временное жильё, пока родители в отпуске. Мои подсчёты ввели меня в серую грусть – денег, может и хватит – на аренду. А вот на всё остальное: продукты, коммунальные расходы, счета за мобильный – определённо нет.

Кажется, мне действительно пора искать работу.

9

Down on the West Coast, I get this feeling like it all could happen

That’s why I’m leaving you for the moment, you for the moment

Boy blue, yeah you.

Lana Del Rey «West coast»

Странно, но с ним я практически не чувствовала неловкости. Иногда, конечно, смущалась, если он оставлял колкие замечания в мой адрес – мнение обо мне сложилось неоднозначное, оно и понятно. Я и сама долго размышляла, разглядывая по ночам потолок, кем я была для Андруса. Постепенно пришло понимание того, что он никогда не говорил мне о своих чувствах и не спрашивал о моих. Наши отношения сводились к голому сексу – хорошему, качественному – но сексу. Пять раз в неделю, в одно и то же время – по расписанию.

За эти дни я осознала, что мне двадцать пять, а я просто просрала полтора года моей жизни. Я могла бы делать карьеру, встречаться, влюбляться, как все молодые девушки; но, вместо этого, я позволяла собой пользоваться. И пользовалась сама, чего уж греха таить. В итоге осталась, как старушка из сказки Пушкина – у разбитого корыта. Только у меня даже покосившейся избушки нет – пришлось ютиться у соседа, которого толком не знаю.

Подругам, как и советовал Расмус, сказала, что вернулась к родителям. Нинка звонила в тот же день, хотела напроситься в гости. Долго сочувствовала, жалела, увещевала в трубку. Я как—то отшутилась и пообещала увидеться, как только немного приду в себя.

С Расмусом мы мало разговариваем. То ли не о чем, то ли не за чем. Он молча ест мою скромную стряпню, психует по утрам – я привыкла принимать душ с спросонья; и долго ворочается ночью на полу – определённо неудобно.

– Расмус, а откуда у тебя такое имя? – спросила я как—то вечером, когда мы вышли покурить на балкон.

– Что не так с моим именем? – он затянулся с прищуром, и бросил на меня напряжённый взгляд.

– Ну, имя эстонское, но ты говоришь без акцента и очень хорошо, – я пожала плечами и опустила голову, позволяя волосам прикрыть моё лицо.

Такие тяжёлые глаза у него временами – никак не привыкнуть.

– Мама русская, отец – эстонец, – отчеканил он.

– Понятно, – протянула я, отметив, что он не сказал «папа».

Значит, с главой семейства напряжённые отношения.

– А у тебя? – вдруг спрашивает он.

– Что у меня? – я вскинула голову и посмотрела, как он докуривает свою сигарету одной длинной затяжкой.

– Почему у тебя такое необычное имя?

– Папа хотел назвать меня в честь бабушки – Агафьей, но мама предложила более европейский вариант, чтобы не было трудностей с документами и вообще.

– Понятно, – повторил он за мной и выстрелил окурком в окно.

Я невольно ухмыльнулась и тут же встретилась с его глазами – пристально разглядывал.

– Что? – спросил резковато, но к таким интонациям я начала привыкать.

– Я тоже всё время забывала купить пепельницу, – из меня вырвался смешок.

Расмус широко улыбнулся, от былой напряжённости не осталось и следа. Хрипло фыркнул, покачал головой и толкнул прикрытую балконную дверь ногой.

– Я сегодня на работу, – сказал он, пропуская меня вперёд.

– Хорошо. А где ты работаешь?

– Охранником в клубе, – спокойно ответил он, открывая шкаф и доставая из него одежду.

– О, – ляпнула я, – Ясно.

– Что, не престижно? – он стянул футболку через голову, и повернулся ко мне спиной.

На ней у него тоже были рисунок, что—то похожее на дракона – толком не разглядеть из—за переплетения замысловатых линий.

– Я думала, что ты бандит или сутенёр, – пошутила я, – Ты такой брутальный. И все эти, – я махнула рукой на него, когда он повернулся, накинув рубашку на плечи, – Ну, ты понял.

– Да, это моё маленькое милое хобби, – он улыбнулся, увидев, как я брезгливо поморщилась, – Предупреждали когда—то – сделаешь одну и уже не остановишься, но я не верил, – он рассмеялся, и подхватил джинсы с полки.

– Девушкам, наверное, нравится, – я пожала плечами, забросив ноги на журнальный столик.

– Нравится, – задумчиво ответил он, – Но не всем.

Его тон заставил меня внимательно посмотреть на него и нахмуриться.

– Ладно, – он резко дёрнулся, моргнул и отвёл взгляд, – Я ухожу. У меня один комплект ключей, ты куда—нибудь собираешься? – дождавшись моего отрицательного кивка, он продолжил, – Тогда возьму ключи. И не огрей меня чем—нибудь тяжёлым по голове в пять утра, если испугаешься.

– Постараюсь.

– Не скучай, – бросил он, исчезая в дверном проёме.

– Постараюсь, – шепнула я.

10

It’s getting harder to show it

I’m feeling hot to the touch.

You say you miss me

And I always say I miss you so much,

But something keeps me really quiet.

I’m alive, I’m a lush

Your love, your love, your love.

Lana Del Rey «West coast»

– Расмус! Прекрати, ради Бога! – вопила я, пытаясь вырваться из стального захвата.

Мои пятки оказались под безжалостными пытками – их щекотали без остановки. Я била ладонью об пол, захлёбываясь в визгливом смехе, тщетно пыталась вырваться, но этот говнюк держал мои коленки так крепко, не давая даже возможности пошевелиться.

– Хва—а—атит! – проскулила я, – Пожалуйста…

– Ну уж нет. Ты первая начала, – ответил он, продолжая экзекуцию.

Дёрнул меня чёрт поспорить с ним, кто выдержит дольше.

– Это нечестно, – крикнула я, заходясь в диком хохоте, перебивающимся на визги, – Ты не боишься щекотки вообще.

– Боюсь, просто я смог вытерпеть, – он ненадолго остановился и посмотрел на меня с насмешкой.

Я быстро сообразила, что это мой шанс спастись, и резко толкнула его пятками в грудь. Расмус с грохотом рухнул на пол, издав какой—то низкий горловой звук. Мои ноги оказались свободны, и я быстро подтянула их к себе, откатываясь подальше.

– Ааа, – простонал он за моей спиной.

– Что, ударился? – я замерла в своей попытке к бегству и с беспокойством посмотрела на него, – Прости, я не хотела!

Моя наивность когда—нибудь меня погубит. Только я двинулась к нему, чтобы осмотреть голову и другие части тела на предмет травм, он снова скрутил меня и начал щекотать пуще прежнего – теперь подмышки и бока.

– Стой, стой, стой, – прошептала я охрипшим голосом, – Всё, не могу.

– Ладно, – выдохнул он, отпуская меня и отодвигаясь, – Я выиграл.

– Да, ты выиграл, ты – лучший, ты – победитель, – я растянулась на полу, – У меня живот теперь болит. И лицо.

– Лицо?

– От смеха, – пояснила я, – Пойдём курить?

– Пошли.

Расмус быстро встал на ноги и протянул мне руку, помогая подняться. Мы вышли на балкон, я открыла окно настежь и заняла свою привычную позицию, облокотившись плечом о пластиковую раму. Он встал напротив, отзеркалив мою позу, и протянул мне открытую пачку. Я вытащила из неё сигарету, случайно вытянув фильтр второй и улыбнулась, когда он схватил его зубами.

Едкий дым обжёг мои лёгкие. Я выдохнула тонкую струйку из уголка губ, и посмотрела на ветвистый каштан за окном.

– О чём думаешь? – тихо спросил сосед.

– Работу надо искать, и вообще… – я запнулась, – Надо что—то решать. Что—то менять. Не знаю.

– Ясно, – он прищурился, чтобы дым не попал в глаза, и посмотрел куда—то за мою спину.

Резко выбросил сигарету и шагнул ко мне. Я удивлённо моргнула, когда его лицо оказалось в опасной близости от моего.

– Только не психуй, – шепнул он у самых моих губ, глядя глаза в глаза.

– Что ты имеешь… – начала я.

За спиной кто—то прокашлялся. Расмус медленно поднял голову и кивнул, бросив в ту сторону ледяной взгляд.

– Привет, – пролепетал до боли знакомый голос, – А мы теперь соседи.

Я застыла, замерла, окоченела. Начала медленно поворачиваться, он попытался меня удержать, сжав моё плечо. Когда моё тело повернулось на сто восемьдесят градусов, я смогла только сдавленно прошептать:

– Ты?

Серые глаза Нинки расширились. Рот приоткрылся в удивлении. Она переводила взгляд с меня на Расмуса и обратно. Её щёки порозовели, когда она шагнула назад, в сторону открытой балконной двери моей бывшей квартиры.

Квартиры, которую снимал мой бывший любовник.

– Ах ты сука, – выдохнула я.

Рука Расмуса больно сжала моё плечо, когда я рванула в её сторону. Нинка взвизгнула и скрылась в моей бывшей спальне, громко хлопнув дверью, повернув ручку и задвинув штору.

– Отпусти, – захныкала я, пытаясь отцепить его от себя, – Я её убью.

– Агата, успокойся, – он обхватил меня сзади, прижав мои руки по бокам.

Оторвал от пола и внёс в свою квартиру, открыв мной дверь. Я жадно хватала ртом воздух, не в силах что—то сказать. Даже кричать не могла – эмоции затопили лавиной.

Нинка. Как она могла. Мы же дружим с первого класса. Я же доверяю ей безгранично. Я же…

– Сядь! – рявкнул сосед, толкая меня на диван, – Вдохни и выдохни.

Я послушно вздохнула и выдохнула – резко и рвано.

– Глубже, – мягко сказал он, опускаясь на корточки, – Вот так, – проговорил он, когда я сделала глубокий вдох, – И ещё раз.

Выдохнуть снова я не смогла – слёзы потоком хлынули из глаз. Я зажмурилась, пытаясь их остановить, и закрыла лицо руками.

– Агата, – тихо сказал Расмус, – Мне очень жаль.

– Как ты догадался? – промычала я в свои ладони.

– Интуиция, – после небольшой паузы ответил он, – На самом деле, я знал, что он постоянно водит девушек, – тихо продолжил он.

Я подняла голову и посмотрела на него нахмурившись.

– Ты же живёшь здесь всего несколько месяцев?

– Полгода. Но соседи шепчутся. До тебя были и другие, – пренебрежительно пожав плечами, он вздохнул и поднялся, – Я не знал, что это твоя подруга…

– Бывшая подруга, – злобно перебила я.

– Бывшая подруга, – поправился он, усмехнувшись и садясь рядом. Притянув меня за плечи к себе, он тихо сказал в мою макушку, – Просто увидел тебя на площадке тогда… Стало жалко, никто не заслуживает такого.

– Мне не нужна твоя жалость, – сквозь зубы процедила я.

– Ладно, мне тебя не жалко. Сама виновата, – он хохотнул и сжал меня чуть крепче.

– Дешёвая шлюха, – выдохнула я когда—то брошенные им слова.

– А вот за это извини ещё раз.

– Да ладно, за правду не извиняются, – я усмехнулась и вытерла лицо ладонью, – Чувствую себя грязной. Мерзко.

– Сходи помойся, – снова отшутился он тёплым голосом.

– Иди ты, – я стукнула его кулаком по груди.

Расмус хрипло расхохотался и отпустил меня, позволяя мне расправить плечи. Я бросила на него хмурый взгляд и вяло улыбнулась, когда он мне подмигнул.

– Ты как? – спросил он, разглядывая моё лицо.

– Паршиво, – честно ответила я.

– Чай будешь?

– Буду.

– Бить её не пойдёшь? – он покосился на закрытый балкон, а потом его глаза, прищурившись, вернулись ко мне.

Я промолчала и сжала губы.

– Агата, не надо этого делать. Не унижайся, – произнёс он.

Отвернувшись, я обхватила плечи руками и посмотрела на своё размытое отражение в глянцевой поверхности телевизора. Помолчала недолго, пригладила растрепавшиеся волосы рукой и тихо сказала:

– Не буду.