Текст книги "Океан"

10
Карусель

– Либо ты ешь, либо сегодня сидишь дома! И никаких друзей! – строго проговорила моя матушка.

Я отодвинул тарелку с «органической едой» и устало взглянул на нее.

– Мам. Ты сейчас серьезно? – спокойно проговорил я. Даже не кричал от возмущения. Это был шок. Мне уже исполнилось семнадцать лет, а она смеет заставлять меня есть. Простите, но это уже слишком.

– Да, серьезно. И не вздумай со мной спорить. Просто взгляни на себя. Синяки под глазами, болезненная бледность, даже твои сладенькие щечки пропали… – Она чуть не плача сказала это. «Сладенькие щечки». Меня сейчас стошнит. Эти мерзкие жирненькие щечки не давали мне ощущать свою величественную красоту в полной мере. Да, это я сейчас серьезно сказал.

Решил не спорить с матерью и спокойно доел. На меня напала жуткая апатия. Не знаю почему, но чувствовал я себя ужасно. Всеми забытый, никому не нужный. Бесит это чувство.

Я встал из-за стола и отправился в свою комнату. Разделся, лег на кровать, закутался в одеяло, как гусеница в кокон.

«Я жирная тупая гусеница», – пронеслись слова в голове. Какой же идиот. Сам смеюсь над своими тупыми шутками.

Внезапно в комнату вошла мама. Я повернулся к окну и сделал вид, что сплю.

– Почему бы тебе не пойти погулять? Океан, ты так давно не выходил из дома, это может плохо на тебя повлиять, понимаешь, – сказала она, стоя около моей книжной полки.

– Не хочу… – лениво произнес я.

– Сейчас же встал и пошел гулять! – Ее тон повысился, что заставило меня вздрогнуть.

Я вновь устало вздохнул и, встав с кровати, начал демонстративно одеваться.

– Нельзя быть таким занудой. Тебе всего семнадцать лет, прекрати страдать без причины. Жизнь прекрасна, цени каждый момент, и тогда у тебя не будет повода грустить. Надумал он себе проблем, – проворчала мама и буквально исчезла из комнаты, когда я повернулся, чтобы ответить ей.

Взяв ключи и мобильник с полки, вышел из дома и на велике поехал в магазин. Красочные полки с вредной едой сразу же пленили меня, и я купил пачку чипсов и энергетики.

Затем направился на детскую площадку недалеко от дома Клемента. Не знаю, как так получилось, но мы не общались уже две недели с того дня, что провели в доме Нико. Мне не хотелось вспоминать ту ситуацию. Но множество вопросов до сих пор мучило меня.

Сидя на карусели, я размышлял о жизни. Хотя нет. Я просто жрал и пялился в небо. Оно сегодня такое пасмурное, серое. И вообще достаточно прохладно. На детской площадке ни души. Я взял наушники, включил на полную громкость любимую музыку. My Chemical Romance, RHCP, Nirvana, Gorillaz, Xiu Xiu… До чего же хорошо иногда просто вот так чиллить и ни о чем не думать.

Внезапно я почувствовал, что карусель тронулась и начала крутиться, причем с огромной скоростью. Меня это напугало. Я быстро открыл глаза. Леа сидела напротив и с интересом рассматривала меня огромными глазами цвета неба и льда. Клянусь всей красотой природы, ее глаза обладали самым холодным оттенком в мире.

На ней были надеты платье, куртка (которую я уже видел на Нико) и грязные ботинки. Бомж. Наверняка она опять копалась в саду с цветами.

Зато от нее приятно пахло духами с нотками ванили и белого персика, и ее глаза были накрашены. Мне нравится замечать такие незначительные детали.

Но, кажется, я так засмотрелся на нее, что совсем забыл, что нужно вынуть из ушей наушники.

– Ты всегда так глупо выглядишь? – спросила она.

– Нет, – растерялся я.

– Тогда хорошо, – сказала Леа и пересела на мою сторону.

Она ловко положила свои тонкие ноги мне на колени, вытащила из кармана куртки персиковый табак и бумагу для самокруток, за секунду свернув ее. Я был настолько очарован ее красотой и естественностью, что даже не сразу заметил, как она убрала коробку со спичками в мой рюкзак.

– Ну и что ты забыл на детской площадке? – флегматично поинтересовалась она.

Я смутился.

– Просто некуда было пойти… А ты что, преследуешь меня? – спросил в ответ я.

– Да.

– И зачем же?

– Просто захотелось вновь взглянуть в лицо твари.

Гнев вновь охватил меня, как в тот злополучный вечер, когда гроза не давала городу уснуть. Какого черта она так со мной разговаривает? И главное, по какому поводу и из-за чего она смеет обзывать меня?

– Скажи мне прямо в лицо, чем же я тебя так обидел, что ты мне покоя теперь не даешь?! – раздраженно спросил я.

– Тем, что бросил моего брата, когда его избивали в коридоре школы.

Секунду я переваривал в голове то, что она сказала мне. Бросил ее брата? В памяти сразу же начали всплывать картинки того дня, когда пацаны избивали Уродливого Эмануэля в школе. Так он что, ее брат?!

– Да, он мой брат, – словно прочитав чужие мысли, подтвердила Леа.

Я все еще смотрел на нее в недоумении. Мне правда тяжело было это принять. Неужели самая красивая девушка в мире – сестра Уродливого Эмануэля? И тут мне стали открываться новые грани ее внешности. Курносый нос, слегка вьющиеся волосы, разрез глаз, цвет кожи, веснушки и ямочки – вот что у них было общее. И еще мимика. Как же я раньше не заметил…

А Леа все еще прожигала меня взглядом.

– Мне жаль, – выдавил я. Самый тупой ответ в моей жизни, клянусь. Я ощутил себя полным дегенератом. Но с другой стороны, и оправдаться было нечем.

– Ты серьезно? – с наигранным удивлением спросила она, широко распахнув свои большие глаза.

– Нет. Мне правда очень стыдно. Больше нечего сказать, – тихо произнес я, пытаясь отвести взгляд в другую сторону.

– Знаешь, я просто думала, что ты нечто большее, чем просто картинка самоуверенного подростка. А на самом деле нет. Знаешь, кто помог Эмануэлю? Кори. Тот тощий блондин-гот. Он не испугался, – сказала Леа, все еще не спуская с меня глаз.

– Почему ты раньше не говорила о нем? – резко переведя тему, спросил я.

Девушка не растерялась.

– А ты спрашивал?

– Нет. Но, однако, про Нико ты болтаешь, даже когда тебя никто об этом не просит, – обиженно брякнул я и тут же пожалел об этом.

– И тебя это задевает? – спросила она.

– Нет.

– Тогда в чем проблема?

– Меня просто бесит, когда люди постоянно обсуждают одно и то же! – раздраженно ответил я.

– Знаешь, Океан, я сильно его люблю.

От этого сердце сжалось еще сильнее. И с каких это пор я стал таким чувствительным?!

– Все ясно. Он классный, лучший и так далее. Я это усвоил.

– Ты необычный.

Я не могу понять ее до конца. Боюсь, что никогда не пойму.

– Я тебе нравлюсь? – с недоверием спросил я.

– Нет. Я могу поцеловать тебя тысячу раз, но никогда не брошу Нико, – сказала Леа.

Это вызвало во мне очередную волну гнева. Я взглянул на нее с ненавистью, размахнулся и залепил ей такой удар по лицу, что кровь мощным потоком хлынула из ее разбитого носа.

Но это произошло только в моих фантазиях.

Я не ударил ее. Вместо этого просто крепко сжал тонкое девичье запястье.

Как же сильно я тебя люблю, не могу без тебя жить, готов отдать жизнь и убить самых дорогих мне людей, только если ты попросишь меня это сделать.

Кислород, которым я дышал, превратился в белые персики и ваниль, Леа заменила собой даже кровь, что течет по моим венам.

И тут начался дождь. Но я и не думал отпускать ее. Наша одежда моментально промокла, ее волосы начали завиваться от воды, а бледная холодная кожа стала еще приятнее на ощупь. Я прижался щекой к ее щеке и вдыхал этот сладковатый аромат духов, к которым прибавился освежающий запах прохладного дождя.

Никогда я еще не ощущал ее такой живой, близкой и уязвимой. Леа была человеком, источником живой энергии, и от этого я влюблялся в нее еще больше.

– Жаль, что сейчас не лето, – задумчиво произнесла она.

Я лишь молча кивнул, смотря на капли, которые разбивались о холодную темную землю. Все, чего я желаю сейчас, – просидеть так вечность.

– Я бы хотел посадить тебя в саду и ухаживать за тобой, как Маленький Принц ухаживал за Розой. И по вечерам накрывал бы тебя колпаком от ветра и сквозняков, ведь тебе было бы очень неуютно на моей планете, – сказал я.

– Мне нравится чувствовать себя нужной.

11
Дождь

Чтобы спрятаться от дождя и согреться, мы с Леа зашли в кофейню. Когда мы оказались внутри, солнце, как назло, выглянуло из-за облаков. Но мы решили остаться. Атмосфера тут была очень приятная. Маленькие фонарики, красивые фотографии узких улочек Монреаля в ночи, ароматические свечи, инди-музыка, запах чая, выпечки и кофе. В углу стоял шкаф со множеством старинных книг. Леа сказала, что это одно из ее любимых мест в Квебек-Сити.

Вскоре к нам подошла официантка и спросила, что мы будем. Леа выбрала холодный белый чай с сиропом, а я заказал черный кофе.

Мы сидели в тишине, слушая музыку и наблюдая за тем, как по большому окну стекают капли дождя. Я вновь принялся рассматривать Леа. Такие красивые люди должны жить на другой планете, чтобы не будоражить воображение простых смертных вроде меня.

– О чем задумался? – спросила моя прекрасная собеседница.

– Да так. Ни о чем глобальном, – махнув рукой, ответил я.

Люблю тебя, люблю тебя, люблю только тебя.

– Правда? И о чем же ты думал?

Какая же ты красивая, я с ума схожу.

– Ну… о Клементе, – соврал я и, увидев усмешку на лице Леа, сразу же пожалел о сказанном.

– Он тебе нравится? – без смущения спросила она.

– Нет, да блин, не в этом смысле я думал про него!

– Ты хочешь его? – продолжала она.

– Хватит! – Я почти встал из-за стола, как вдруг вернулась официантка, которая принесла наш заказ. Пришлось сесть на место.

Как только девушка ушла, Леа вновь посмотрела на меня хитрым взглядом с полуулыбкой.

– Не вздумай ничего говорить… – пригрозил я ей пальцем, и она звонко рассмеялась.

– Какой же ты угарный, Прибой!

– Я Океан!

– Да, Океан… – прерывисто пробормотала она, пытаясь подавить смех. – Прости, я больше не буду. – Девушка старалась успокоиться, но не могла и из-за этого ударила себя по щеке. От такого неожиданного жеста я вздрогнул, но Леа тут же притихла.

– Прости, у меня бывает такое, – серьезно ответила она.

Мы опять погрузились в странную тишину.

– Неплохой у них тут чай, – проговорила она, перемешивая кубики льда в стакане. – Хочешь попробовать? – Она протянула его мне.

Напиток оказался необычным. Поначалу казалось, что он горьковат и очень крепок. Но послевкусие было другое. С нотками ванили и молочного улуна.

С другой стороны, даже если бы Леа протянула мне стакан обычной воды, она бы тоже показалась мне божественной. Разве можно так сильно влюбиться в человека, что каждая мелочь, побывавшая у него в руках, становится для тебя чем-то волшебным? Да, можно. Я в этом уже убедился.

– Нормально, да? – спросила она.

– Очень здорово.

– Я же говорила. Чудесный чай, – сказала Леа и вновь откинулась на спинку мягкого кресла.

Я смотрел на нее и снова не знал, о чем поговорить. Постоянно, когда ты оказываешься рядом с человеком, чья внешность и энергетика захватывают дух, ты не знаешь, что ему сказать. Просто хочется смотреть на него вечно.

– Ты когда-нибудь пробовал добавлять засахаренные клементины в бренди? – спросила она.

– Что такое клементины?

– Не знаешь, что такое клементины? Ты прожил семнадцать лет впустую, – ответила она.

– Ну скажи, что это!

– Это мой самый любимый фрукт. Гибрид мандарина и апельсина. Ты не поверишь, Нико летом смог вырастить у нас в саду самые сладкие клементины в мире, я думаю, тебе стоит их попробовать. Если добавить засахаренные клементины в бренди, то это очень вкусно, поверь мне. – От ее энтузиазма я невольно заулыбался.

– Нико еще и экзотические фрукты в саду выращивает? Я думал, что у вас только цветы и огород с простыми овощами, – удивился я.

– Он пытается вырастить фрукты, которые выживают в условиях Канады. Не всегда получается, но если это происходит, то прям вообще нормально. А цветы – это наш основной доход. Овощи, яблоки и некоторые ягоды мы выращиваем по приколу, – ответила Леа, накручивая шелковистую прядь каштановых волос на свои тонкие бледные пальцы.

– Можно задать нескромный вопрос? – набравшись смелости, спросил я.

– Валяй, – безразлично ответила она.

– Почему ты не живешь с родителями и братом?

Выражение ее лица моментально изменилось.

– А я-то думала, ты спросишь что-нибудь пошлое… Я не живу с семьей, потому что встречаюсь с Нико. Наши отношения уже давно перешли грань обычных свиданий и прочей подростковой ерунды. Мы типа полноценная ячейка общества с общим доходом и общим домом. Любим друг друга, умрем в один день и так далее. Нет, серьезно, если я умру раньше, то Нико пообещал мне покончить с собой в этот же день, а если он умрет первым, то убью себя я, – сообщила она с серьезным выражением лица. Я замолчал. И тут она вновь зашлась своим немного истерическим смехом. Это была очередная крутая шутка Леа Тернер. Я тоже начал смеяться, только более сдержанно и все еще не до конца понимая этот прикол.

– It’s a prank![2]2
  Это пранк! (англ.)


[Закрыть] – Она хлопнула меня по плечу, и стоит сказать, что толчок был крепкий, прямо-таки мужской. – Расскажи мне лучше о своей жизни, – предложила Леа.

– У меня ничего интересного не происходит. Все так же пишу сценарии, фотографирую людей и пробую снимать фильмы длительностью десять минут, – ответил я.

– Пофоткаешь меня как-нибудь? – попросила она.

– А ты правда этого хочешь? – не веря ее словам, уточнил я. На этом человеке точно печать Каина, я вообще боюсь что-либо сказать ей, так как держу пари, что она удавит меня морально.

– Да, правда хочу. Мне нравится, когда меня фотографируют, – просто ответила она.

– Что мне делать? – неожиданно для самого себя спросил я.

Леа посмотрела на меня.

– В каком смысле?

Я замолчал, но девушка продолжала сверлить меня взглядом.

– Не важно. Забудь, – ответил я. Зачем я задал этот вопрос? Ведь она бы не дала того ответа, о котором я мечтаю.

Мне повезло, и Леа не стала дальше доставать меня расспросами.

– Нико звонил пятнадцать раз. Потерял меня, – как-то пискляво протянула она, глядя в свой телефон.

Еще и названивает ей… Видимо, она ему так нужна.

– Может, уже пойдем? Я подкину тебя до дома, – сказала она, показывая ключи от машины.

– Хорошо, как скажешь, – согласился я и позвал официантку, чтобы рассчитаться за нас двоих.

Когда мы вышли из кафе, дождь все еще шел. Правда, на горизонте слегка виднелось солнце, от чего небо приобрело голубовато-розовый оттенок.

Находиться в одной машине с Леа мне было немного тревожно. В отличие от Клемента, водила она неосторожно. Превышала скорость, обгоняла автомобили.

– Блин, аккуратнее, – то и дело говорил я на поворотах, вжимаясь в сиденье.

– Расслабься, у меня все под контролем, – небрежно отвечала она, сжимая в зубах самокрутку. Впервые в жизни я испытывал страх, находясь в машине. Даже стыдно за себя. Самое ужасное то, что меня начало укачивать. Обидно будет блевать на глазах у девушки, в которую влюблен.

Но вскоре мы приехали к моему дому. Она обняла меня на прощанье и на огромной скорости скрылась из виду.

12
Фотографии

– Странно, что она этого захотела, – задумчиво сказал Клем, сидя на кровати и перебирая мои старые альбомы с работами. Не знаю почему, но мне безумно нравилось фотографировать. И без смущения скажу, что получалось у меня довольно неплохо. Да, я вообще у мамки гений во всем. Сам бы гордился таким сыном.

– Не знаю. Она вроде сама об этом заговорила, даже уговаривать не пришлось, – ответил я, выбирая объектив для фотоаппарата. Он был совсем новый, мне подарили его на день рождения в этом году.

– Она никогда не любила фотографироваться, – заметил Клемент и посмотрел на меня.

– Тогда для чего она попросила? – удивился я.

– Черт ее знает.

Я ее совсем не понимаю.

Клем пожал плечами и продолжил рассматривать одну из книг о том, как правильно играть в фильмах.

Его слова меня озадачили.

После ужина мы поехали встретить Леа. Странно, но даже для фотосессии она не привела себя в порядок. А с другой стороны, зачем ей это делать? Она всегда красивая и знает это.

На ней было легкое платье винного цвета с маленькими цветочками, серые вязаные чулки почти до колена, непонятная длинная кофта и ее любимые «убитые» черные ботинки. На голове красовалась серая шапка крупной вязки, слегка растянутая и свисающая, как у гнома. Зато опять накрасила глаза.

– Извиняюсь за то, что выгляжу как бабушка, просто вся остальная одежда лежит на крыше нашего дома, – быстро проговорила она, залезая в машину.

– Как это на крыше? Что она там делает? – удивленно спросил я.

– Сушится после стирки, – ответила Леа и закурила.

– Так, а можно в моей машине не дымить? – возмутился Клемент.

– Sorry[3]3
  Извини (англ.).


[Закрыть], – ответила она, выкинула окурок в окно и с улыбкой посмотрела на моего друга, будто ожидая от него какой-то реакции.

Через тридцать минут мы уже были в центре Монреаля. Ночью тут красиво, словно в Нью-Йорке.

Привлечь внимание Леа, чтобы сделать хоть одну постановочную фотографию, было просто невозможно. Она то задумается, то отвлечется, то разговаривать начнет.

Я смотрел на своих лучших друзей и думал о том, что мы – очень счастливые люди. Важно ценить моменты здесь и сейчас, пока они не ускользнули. Тогда ты можешь испытать самые яркие эмоции.

Гуляя по узким улочкам Монреаля, мы дошли до парка аттракционов. До закрытия оставался час, и мы не стали терять время. Клемент потащил нас на самые страшные горки, а Леа захотела на карусель, которая поднимается довольно высоко, когда сильно раскручивается. Затем мы залезли на колесо обозрения, и нашему взору открылся весь Монреаль. В этот момент я осознал, в каком красивом месте живу. Светящиеся небоскребы, небо, усыпанное звездами, старинные улицы. Дух захватывает.

Волнуясь, Леа хватала за руку либо Клемента, либо меня.

– А я думал, что ты вообще ничего не боишься, – сказал я, с усмешкой смотря на девушку, которая так потешно прилипла к руке Клемента.

– Сядь на нашу сторону, тут качает просто смертельно, – ответила она.

– Это всего лишь аттракцион, – расслабленно заметил друг.

– Я, конечно, понимаю, что тебя бесят мои крепкие обнимашки, но переубедить ты меня не сможешь. Мне стремно до тошноты. Как вы думаете, тут курить можно? – спросила Леа, выглядывая из-под куртки Клема.

– Нет, даже не вздумай! – в один голос ответили мы.

– Скоро уже спустимся, – уверил ее Клемент, пока я делал последние фотографии ночного Монреаля с высоты колеса.

После парка аттракционов мы дошли до ближайшего liquor store[4]4
  Винный магазин, алкогольный магазин (англ.).


[Закрыть], чтобы купить медовый виски и яблочный сидр. Преимущество подобных лавочек в том, что это единственные магазины, где алкоголь продавали, не спрашивая возраст. Но чтобы подстраховаться, мы отправили за покупкой Клемента (он выглядел старше всех).

С бутылками мы дошли до собора Монреальской Богоматери, который был уже закрыт, и сели на парадные ступени.

– Мы за такое в аду сгорим, – тихо сказал я, открывая бутылку виски.

– Иисус превратил воду в вино. И иногда пил его. Так что забей, – ответила Леа.

– Ты ничего не путаешь? – с усмешкой спросил Клемент.

– От Иоанна 2:1-11 и Матфея 26:29. Он реально это сделал. Ведь во времена Нового Завета вода была очень грязной. Вино стало выходом из положения. Иногда я думаю, были бы у меня способности Иисуса, я бы всю воду в Центральном парке Квебека превратила бы в вино. Она же все равно там поганая, – заявила Леа.

Внезапно она достала из кармана телефон и стала в нем зависать. Это немного действовало на нервы, ведь так хотелось побольше поговорить с ней, побыть вместе, смотреть в красивые голубые глаза. Но нет, она выбрала телефон. По всей видимости, с кем-то переписывалась, так как все время улыбалась.

– А как вы познакомились с Нико? – Я решил нарушить эту тишину, так как никто особо и не собирался продолжать общение. Пока Леа с кем-то переписывалась, Клем разлегся на ступенях и изящно и умиротворенно курил. Алкоголь уже подействовал.

– Это долгая история. Как-то мы с семьей были на выходных в Квебеке и отдыхали неподалеку от дома Нико, вот. Мне было скучно, я уже не знала, куда себя деть, но внезапно нашла самодельные качели над озером. Пока раскачивалась, подошел он и раскачал сильнее, сказав при этом, что качели он сам подвешивал и они абсолютно идиотски ненадежные, так что я упаду в воду, разобью голову о камень, умру, а кровь разольется по озеру, его посадят за случайное убийство, и я сломаю его жизнь навсегда, а ведь у него в саду такие красивые цветы… Ну и когда я услышала про его сад, то попросила показать его мне, что он и сделал. В этот день мы вроде и влюбились друг в друга, хотя не факт… – Она так быстро тараторила, что у меня плавился мозг. Иногда ее речь слишком трудно воспринимать. Но история меня почему-то насмешила.

– Ты, кажется, забыла один маленький момент о девушке Нико, – невозмутимо добавил Клемент.

– То, что они расстались, не моя вина. Я просто сказала ей, что он гей. Это был такой пранк, – беспечно ответила Леа.

Мы все вновь погрузились в бездну молчания.

– Я чувствую себя обманутой, – вдруг сказала Леа, пристально уставившись на нас. Мы с Клементом непонимающе переглянулись, а затем вновь посмотрели на нее.

– О чем ты? – спросил мой друг, лениво опираясь на локти, чтобы лучше видеть ее.

– У вас когда-нибудь было чувство, что вас используют? – продолжала она.

– Ну…

– Так вот, это именно то, что чувствую я сейчас, – холодно заметила Леа.

Мы молчали.

Внезапно она взяла пустую бутылку из-под вина и изо всех сил швырнула ее в нереально дорогую машину, припаркованную напротив собора. Бутылка разбилась вдребезги, оставив после себя небольшую, но глубокую царапину на автомобиле. В этот же момент сработала сигнализация, которая буквально оглушила нас.

– Какого черта ты творишь?! – заорал Клемент, соскакивая со ступеней и хватая Леа за тонкое запястье. – Быстрее, Океан! – крикнул он мне, пытаясь сбежать вместе с подругой, которая словно зависла. Он отчаянно тянул ее за руку, как за поводок. Я выбросил бутылку с остатками виски и две пачки курева (одна из которых, кстати, рассыпалась, и мне пришлось сгребать сигареты руками, царапая ладони об асфальт), спустился по лестнице собора и догнал ребят, схватив Леа за вторую руку, чтобы быстрее увести ее отсюда.

Мы перебежали дорогу на красный свет, пара машин раздраженно засигналили. Как же мне было страшно! Стыдно это признать, но да. Очень страшно.

– Где ты бросил свою машину? – крикнул я Клементу.

– Около парка!

Мы бежали так, что порой казалось, сердце выскочит из груди. Черт, мы все умрем.

Вскоре показались огни закрытого парка аттракционов. Мы свернули на стоянку и быстро добежали до машины Клемента.

Как же быстро мы ехали! Клянусь жизнью, я никогда еще не испытывал такого выброса адреналина.

Мы свернули на 68-ю трассу. И спустя пятнадцать минут нашему взгляду открылся живописный пригород Квебек-Сити.