Текст книги "Случайный брак"

Ксения моего взгляда не замечает, интересуется с видом знатока:

– Духовка тоже работает? Если да, можем запечь курочку на вечер. Сегодня же Новый год, подходящее угощение. Я умею классно ее готовить.

– Так, курица, понял, – киваю. – Что еще?

Ксения начинает диктовать пожелания, потом машет рукой:

– Лучше давай я пришлю тебе список, диктуй свой номер.

Она достает телефон, своим аккуратным пальчиком вводит нужные цифры, находит меня в ватсапе. Начинает писать список.

– Оливье хочешь? – неожиданно спрашивает. – Если да, то на него тоже надо продукты. Еще можно приготовить пюре.

Вот это меню…

Честно говоря, я не ел оливье с тех пор, как съехал от родителей и начал самостоятельную жизнь. То есть больше десяти лет. Пюре с курицей, собственно, тоже давно не ел. Я больше по стейкам, пицце.

– Согласен, – киваю.

Была не была. Может, девчонка не умеет готовить ничего другого.

Ксения высылает мне список.

И вот я уже шагаю по супермаркету, важно кладу в тележку продукты.

Кто я, если не идеальный муж, а?

Глава 10. Эсэмэски от Димы

Ксения

Я самая счастливая бездомная беременяшка на свете!

Все почему? Потому что в моем желудке целых три бутерброда с красной икрой. Как мало мне надо для счастья… Хотя красная икра – это не так уж и мало, с какой стороны ни посмотри, тем более что ее в банке осталось еще много. Тимур купил большую, там не меньше полкило.

Мурлычу от удовольствия после нашего с Тимуром небольшого перекуса. Осваиваюсь на новой кухне. Здесь уютно, кухонный гарнитур сделан под дерево, стены облицованы белой плиткой. Все такое новое, видно, что хозяин тут почти ничем не пользовался. Словом – шикарная атмосфера для любой хозяйки, помещение просторное к тому же.

Пока Тимур занимается своими делами, я разбираю тонну еды, которую он принес из магазина.

К слову, тут много того, чего я покупать не просила. Мне бы даже в голову не пришло включать в список ананасы, кучу разных сыров, кедровые орешки, мед. В пакетах полно деликатесов. И мне все их можно будет попробовать!

Ох, я сейчас приготовлю такую курицу, такой оливье, что мой щедрый почти бывший муж будет плакать от счастья. Ну или по крайней мере останется очень доволен.

После фиаско с роботом-пылесосом и полицией хочется сделать для Тимура что-то приятное. Поэтому я постараюсь по максимуму.

Выставляю вкусняшки аккуратненько на стол, делаю фото, отправляю Светке с надписью: «Он сказал, что купил для меня».

В ответ мне приходит эмодзи с круглыми глазами, а потом сообщение: «Блин, я завидую!»

Я уже успела написать подруге о недоразумении с ключами, так что она поменяла мнение о моем случайном муже.

«А чего это он у тебя такой щедрый? Миллионер, что ли?» – интересуется Света.

«Не знаю», – отвечаю ей.

«Чую-чую двойное дно…» – не успокаивается подруга.

Ишь ты, отрастила нос. Чует она… из своего Майкопа. Вот пусть сидит там и не умничает, а мне ужин готовить пора. И вообще, какое двойное дно может быть в покупке еды? Тимур же тоже будет ее есть.

Откладываю телефон, принимаюсь за приготовление салата.

Яйца уже варятся, картошка тоже.

Мама всегда говорила, что в оливье главное – колбасы побольше, картошки поменьше. Но почему-то дома было наоборот. Все из-за нас, троглодитов, конечно же. Я имею в виду себя и четырех младших сестер. Мама нас всегда троглодитами называла, потому что ну ведь не напасешься на нас продуктов.

Старательно режу соленый огурец, меленько, как учила мама.

В этот момент экран телефона загорается сообщением.

Бросаю на него взгляд, ожидаю увидеть очередное послание от Светы, но мне написал абонент «Любимый».

Вижу это слово и замираю с ножом в руке.

Чего-чего, а сообщения от него я не ожидала.

Сердце тут же ухает куда-то вниз.

Дрожащей рукой активирую экран, читаю сообщение: «Где ты?»

Где я? В астрале, блин!

Больше суток Диму этот вопрос не волновал, и тут на тебе, забеспокоился.

Хватаю телефон, отвечаю: «Не все ли равно?»

«Я пришел в общагу, тебя нет. Никого вообще нет! Так где ты?»

Неужели правда переживает? Искал меня? В таком случае, кто мешал позвонить раньше? Например, пока я сидела и рыдала на лавочке.

«Дим, что тебе нужно?» – аккуратно спрашиваю.

Вижу, как он долго что-то печатает.

Печатает и печатает… Поэму, что ли, он там строчит?

Наконец прилетает: «Если ты правда беременная, я согласен дать деньги на аборт. В больницу пойдем вместе».

Читаю, перечитываю, снова вглядываюсь в текст.

Надо же, щедрый какой! Обалдеть не встать.

В горле будто селится колючий еж, так его дерет, и хочется плакать.

Совсем я ему не нужна… А особенно ему не нужен собственный ребенок.

«Ничего не надо», – отвечаю ему.

И тут мне прилетает: «Ты чего выпендриваешься? Гордая такая?»

«Гордая!» – отвечаю, чувствуя, как подступают слезы.

«Или ты сейчас приезжаешь ко мне, а после праздников мы идем делать аборт, или…»

Он совсем офигел? Я ему собачка, являться по зову и избавляться от нежеланных кутят? Впрочем, даже собака от своего детеныша ни за что так просто не избавится. Он же живой.

«Или!» – тут же пишу.

«Значит, я сейчас еду к Вальке отмечать Новый год. Про тебя вообще забываю, ясно?»

Я даже не знаю, как на это реагировать. Что я должна сказать на его желание встретить праздник с бывшей? Пожелать приятного пути и хорошей вечеринки?

Видно, не дождавшись ответа, Дима пишет: «У тебя последний шанс сохранить отношения».

Ах, у нас до сих пор отношения? Не знала!

Не удерживаюсь и отвечаю: «Пошел в жопу!»

Он начинает засыпать меня сообщениями:

«Ты обнаглела в край!»

«Ты еще ко мне прибежишь…»

«Считай, я тебя уже забыл, ясно?»

Не жду новых сообщений. Блокирую его номер.

Руки трясутся настолько, что мне становится сложно резать огурец. Едва не отрезаю себе полногтя, но все же шинкую овощи дальше.

Очень стараюсь не плакать, хотя это неимоверно сложно.

Перед глазами так и мелькают наши с Димой вечера, его признания в любви. Хотя теперь, оглядываясь на наши отношения, понимаю, что он часто вел себя так, будто делал мне одолжение тем, что жил со мной.

Становится так мерзко на душе, что хочется зареветь в голос. Аж в глазах мутно от слез.

Поворачиваюсь, хочу взять с полки большую стеклянную салатницу, в которую Тимур сказал мне сложить оливье. Она оказывается значительно тяжелее, чем я думала. Неловко хватаю ее, а она выскальзывает из рук и…

Баба-а-ах!

Прямо на кафельный пол.

Звук бьющегося стекла оглушающе громкий.

Хорошо, салатница упала не на ногу, а то, наверное, сломала бы мне пальцы. Но из плюсов это все. Пол кухни усыпан осколками. Мелкие и крупные, они щерятся на меня острыми зубами, блестят в свете люстры. Страшно даже сделать шаг, ведь я босая.

От шока даже забываю про свое горе.

И тут на кухню забегает Тимур.

– Что случилось?

Стою посреди осколков, машу мокрыми ресницами, в голове каша.

– Я не хотела… – стону тихонько.

Вжимаю голову в плечи, представляю, как он на меня сейчас наорет.

Но Тимур почему-то не орет.

Он шагает ко мне, в отличие от моих, его ноги защищены тапочками. Не успеваю даже ойкнуть, как он подхватывает меня под мышки и переносит к дальней стене кухни, где осколков не видно. Велит оставаться на месте, а сам достает из-под раковины веник с совком, собирает крупные осколки.

А потом и вовсе довольно говорит:

– Как знал, что надо заказывать сегодня…

С этими словами он достает телефон, тычет пальцем в экран, а потом в комнату въезжает черный кругляш, очень напоминающий робот-пылесос, который я угробила днем. Новый купил, что ли? И когда только успел…

С удивлением наблюдаю, как чудо современной техники всасывает в себя осколки, заодно дочиста вымывает кухонный пол.

– Какая полезная штука, – шепчу тихонько.

Но Тимур будто слышит, довольно улыбается.

Подходит ко мне и говорит:

– Ксюш, я так понимаю, ты немного неуклюжа, да?

– Немного… – честно вру.

Неуклюжа я даже очень, но зачем так сразу вываливать всю правду о себе?

– Я тебя прошу, – продолжает Тимур. – Не надо каждый раз пугаться до слез, ладно? Ну разбила, с кем не бывает, не реагируй так. А то мне становится некомфортно, будто я какой-то садист и застращал тебя.

Ну, положим, застращал меня не он, и плачу я не только из-за посуды. Но его беспокойство обо мне дико приятно.

Стою на своем островке безопасности, наблюдаю за тем, как Тимур ходит за роботом-пылесосом, проверяет, все ли тот собрал осколки. Причем довольный ходит, бормочет под нос, как тот хорошо работает и какую удачную он выбрал модель.

Все-таки насколько он не похож на Диму!

Вроде бы такой же мужчина – две руки, две ноги, даже цвет волос у них одинаковый, темно-коричневый, почти черный. Опять же, ростом похожи, хоть Тимур крепче и шире в плечах. Но насколько внутри у них все по-другому устроено!

Димка бы мне за эту салатницу полвечера высказывал, ведь добротная, явно дорогая. А этот и ухом не повел.

– Все, осколков нет. – Тимур подходит ко мне, ободряюще гладит по плечу. – Ксюш, ты, если устала, пойди полежи, потом закончишь.

Не знаю, как это у меня получается, но невольно к нему тянусь, обнимаю за шею.

Я, вообще-то, хотела чмокнуть его в щеку, честно! Но он как раз в этот момент поворачивается, и я попадаю точнехонько в губы.

А он моментально реагирует! Ловит ртом мои губы, хватает за талию, прижимает к стене. Целует!

Сладко так, ласкает языком, сует его мне в рот.

Моментально теряю связь с реальностью, аж подкашиваются коленки.

Очень скоро чувствую губы Тимура на своей щеке, а потом в районе уха.

– Обалдеть, ты вкусная… – шепчет он мне. – Я, в общем-то, не против съесть на ужин тебя. Можешь больше ничего не готовить.

С этими словами он лезет рукой мне под футболку…

Глава 11. Нет разводам

Тимур

Меня ведет от ее близости.

С огромным, прямо-таки звериным удовольствием прижимаю Ксению к стене, вдавливаюсь в нее телом. Провожу губами по ее шее, дурею от нежного девичьего аромата. Он цветочный, даже какой-то медовый.

Снова направляю губы к ее волшебному ротику. Целую уголки ее сладких губ, хочу снова засунуть в нее язык, и чтобы было так же чувственно, как полминуты назад.

Я даже не ожидал, что мне будет так приятно ее целовать.

Толком не соображаю, что делаю, а пальцы уже вытаскивают ее футболку из джинсов, забираются под мягкую ткань. Трогаю ее живот, тяну руку выше…

И тут Ксения хватает меня за запястье, шепчет:

– Не надо, Тимур. Пожалуйста, не надо…

Ее слова действуют на меня как палка дрессировщика на добермана.

Как не надо? Кому не надо? Мне, например, надо, и даже очень!

Все же заставляю себя отстраниться, вглядываюсь в полупьяное, чуть испуганное выражение на ее лице.

– Что не так? – спрашиваю хрипло.

– Зачем ты так резко? – спрашивает она.

Я резко? Да это я вообще очень мягко себя повел. Вот схвати я ее в охапку, потащи в спальню, швырни на кровать – тогда бы было резко. А так…

– Ты же сама начала, – напоминаю ей.

Ее лицо тут же делается виноватым, но это ровным счетом никак мне не помогает, поскольку рук она ко мне не тянет, губы в трубочку не складывает, новых поцелуев не просит. А могла бы!

– Ксения, я половозрелый мужчина, – жестом показываю ей на свой торс и то, что ниже. – Не надо меня заводить, если не хочешь продолжения. Я же не железный…

Ксения ведет взглядом по моей фигуре, останавливается на выпирающей ширинке, краснеет, тут же смотрит мне в глаза.

– Я же ничего не делала, просто хотела поцеловать в щечку, а потом ты сам…

Отчасти она права, конечно.

Но дело в том, что некоторым девушкам в принципе ничего не нужно делать для того, чтобы распалить мужчину до предела. Ксения как раз из этой категории.

Я сейчас так ее хочу, что у меня начинает плавиться мозг.

– Ты в принципе против спонтанного секса, или я не нравлюсь? – спрашиваю напрямик.

Ксения от моего вопроса краснеет еще больше и вдруг выдает:

– Тимур, мне признаться надо…

Эх, интуиция подсказывает, что мне ее признание точно не понравится.

– Признавайся, – киваю.

– Понимаешь, – начинает она смущенно. – Я была только с одним мужчиной, и то недолго. С отцом моего ребенка… Я вообще впервые занялась сексом только два месяца назад, поэтому у меня в этом плане практически нет опыта. Я не собиралась тебя соблазнять, этого вообще не было в мыслях. И да, я, наверное, против спонтанного секса, потому что это ведь очень серьезно – вступить в связь с другим человеком. А мы ведь собираемся разводиться…

Ее речь знатно охлаждает мой пыл.

Вот это да.

Не думал, что у нее в жизни был всего один мужик.

К кому я полез целоваться, вообще?

Забыл, сколько ей лет, что ли? Она ж желторотый птенец, взгляды на жизнь соответствующие. А я тут с обвинениями в стимуляции моего к ней полового влечения.

Нет, я, конечно, мог бы сейчас убедить ее в том, что она придает сексу слишком большое значение. Потом зацеловать до одури и взять. Для меня секс – способ получить удовольствие, не больше. Но для нее это не так. Если сейчас настою на своем, что это будет, как не использование с моей стороны? Она и без того морально травмирована, еще и беременная.

Я ж не скот.

– Я понял, Ксюш, приставать не буду, не волнуйся.

И все-таки мне очень жаль, что я не скот. Сейчас бы уже вовсю ее тискал…

Зато Ксения после моих слов заметно успокаивается.

– Спасибо тебе за понимание, Тимур, ты очень хороший.

Киваю ей и спешу уйти из кухни во избежание соблазнов. Хочется рычать от неудовлетворенности.

Хороший я, мать вашу так… В гробу я видал такую хорошесть.

Однако далеко от кухни уйти не могу, передвигаю кресло в гостиной так, чтобы было видно дверь кухни, усаживаюсь в него.

Охраняю, что ли?

Веду языком по губам, вспоминаю вкус ротика Ксюши. Ананасовый… Она его уже ела? Не зря купил. Хотя и не предполагал, что попробую его таким вот способом – с ее нежных губ.

* * *

Новый год решаем отметить в гостиной.

У меня там электрический камин, пушистый ковер, даже турецкий столик и подушки имеются, можно сидеть прямо на них.

Устраиваемся с Ксенией возле камина.

Ставлю на столик бутылку шампанского.

– Я не пью, – тут же заявляет она.

– Это детское, безалкогольное, – сразу поясняю. – Теперь мы с тобой пьем исключительно его.

– Газировка, что ли? – улыбается она.

Киваю. После вчерашнего я предпочитаю быть трезвым.

Приземляю пятую точку на подушку рядом с Ксенией. Разливаю шипучку в хрустальные бокалы.

Пододвигаю к себе тарелку, на которой красуется горка пюре, салат и куриная ножка. Поддеваю вилкой оливье, кладу в рот. Блюдо знакомое с детства и в то же время другое. Как-то вкуснее, что ли?

– Хороший салат, – хвалю Ксению.

Она тут же снова мне улыбается, хитро сообщает:

– Есть секретик. Я добавляю в заправку немного маринада из горошка, сразу получается вкуснее.

Смотрю на нее с усмешкой.

Отрезаю кусок курицы, кладу в рот, а она буквально тает. Очень вкусно!

Ксения, пожалуй, единственная из всех моих девушек, кто сподобился самостоятельно приготовить праздничный стол. Причем очень достойно. И главное – лет ей чуть.

– Ты где научилась так готовить? – спрашиваю ее.

– Я все делаю по дому. Иначе как бы мы жили? У меня в родном городе остались четыре младшие сестренки, а мама все время работает. Ну я и научилась делать все-все…

Вот это семейка.

– А папа твой где? – спрашиваю с прищуром.

– На севере, – Ксения пожимает плечами.

– То есть родители тебе с ребенком не помогут, правильно понимаю? – задаю ей неудобный вопрос.

До этой секунды веселая, Ксения моментально грустнеет, подмечаю, с каким отчаянием она закусывает нижнюю губу. Кто тянул меня за язык? Новогодний вечер – не время для обсуждения таких вещей.

Все же Ксения отвечает:

– С чего они помогут, у них и без меня едва хватает… Мама очень рано забеременела мной, выучиться не успела. Потом пошли сестры одна за другой. Теперь она работает продавцом в круглосуточном, чтобы всех обуть-одеть. Папа деньги с командировок высылает, но зарплата у него тоже не ахти. И тут я такая свалюсь к ним на шею – содержите меня… Мне мама говорила с двенадцати лет, что ни за что с лялькой в коляске не примет. Не знаю, что делать, честно…

От ее признаний мне становится не по себе. Вот у кого забот полон рот.

Ксения тем временем продолжает:

– Может быть, правильнее было бы сделать аборт, но я не могу, понимаешь? У меня четыре сестры, я их нянчила с пеленок. Не представляю, чтобы хоть одной из них не было. Я не могу вот так – чик – и обрезать жизнь. Это же ребенок, живое существо. Пусть он совсем маленький, но он есть, он уже любим.

По мере того как она все это мне говорит, у нее влажнеют глаза, начинают дрожать губы.

– Ксюш, – осторожно беру ее за руку. – Если ты хочешь родить, значит надо рожать.

– А как мы проживем? – смеется она сквозь слезы.

Мне хочется как-то ее успокоить.

– Не переживай, – подмигиваю ей. – У тебя есть состоятельный муж. Можешь при разводе отсудить приличные алименты.

Вроде бы и шучу, а вроде бы и нет. Ведь уже встрял в ее проблемы по самые не балуй, не смогу уйти отвернув голову.

– При разводе я не буду претендовать на твое имущество, – смеется она. – Тим, ты и так помог, дальше я как-нибудь сама.

Оба-на, я уже для нее Тим.

Мне нравится…

А про «сама» – это мы еще посмотрим. Пусть мы знакомы чуть больше суток, но Ксения для меня уже не чужая.

Бой курантов застигает нас в то время, когда мы переходим к фруктам.

Ксения поднимает бокал с шипучкой, я тоже. Звеним хрусталем, делаем по глотку. А потом как-то одновременно друг к другу тянемся. Ксения робко, я смело…

Ловлю ее губы своими и чувствую, как загораюсь изнутри. Впрочем, я и потухнуть толком не успел после поцелуя на кухне. Обнимаю ее за талию, впиваюсь в губы сильнее.

Так вышло, я не хотел…

Ладно, хотел!

Поцелуй получается еще слаще, чем на кухне. Все во мне аж искрит.

– Ой… – пищит Ксения и отстраняется. – Наверное, пора спать.

Спать, вашу мать!

Это последнее, чего мне сейчас хочется.

А впрочем, она права. Если мы сейчас не разойдемся, то я точно разойдусь не на шутку. И ведром холодной воды меня потом не остудишь.

– Ксения, давай переселяйся в мою спальню, – предлагаю ей.

– Что? – она тут же пугается, смотрит на меня круглыми глазами.

– Да я без задней мысли, – тут же поясняю. – Разве это дело беременной девчонке ютиться на диване? На кровати тебе будет удобнее, а я на диван.

– Это получается, я выживу тебя из собственной комнаты? Нечестно, – тянет она с сомнением.

Жизнь вообще нечестная штука. Кому-то удается сделать пять дочек, а кому-то ноль.

Кому-то не нужна любящая беременная девчонка, а кто-то не в состоянии сделать никакого ребенка.

– Давай, давай, без споров мне тут, – важно заявляю.

Помогаю Ксении прибрать со стола и отправляю ее в спальню.

Иду в душ.

Холодный!

Ибо моя гостья уж очень горяча во всех смыслах.

Только после душа соображаю, что переодеться-то мне не во что. Закутываюсь в пушистый черный халат. Направляюсь в спальню за футболкой с шортами, по привычке открываю дверь без стука и офигеваю от увиденного.

Ксения стоит у шкафа-купе в одних крошечных стрингах, оглядывает себя в зеркальной поверхности.

А я-то был прав! У нее все красивое. И грудь, и ноги. А талия – вообще улет. Линия бедра прямо от души.

Я зомбирован ее фигурой.

Не отворачиваюсь, даже когда Ксения стыдливо пытается прикрыть руками грудь.

– Тимур, выйди! – возмущается она.

Только после этого прихожу в себя.

Резко разворачиваюсь, выхожу.

Ну и ладно, похожу в халате. В спальню мне сегодня определенно лучше не заходить.

Укладываюсь на диван, пялюсь в потолок и понимаю – я на хрен никакого развода не хочу!

И вообще, почему я обязан с ней разводиться? Потому что женился по пьяной лавочке? Да пофиг вообще.

Да, я ее не знаю, но уже понемногу понимаю, что она из себя представляет.

Ксения открытая, честная, хозяйственная, а на внешность – полный улет. Умиляет меня опять же.

К тому же, я ей нужен. По-настоящему. Я, может, сделать ребенка неспособен, но вырастить – вполне. У меня есть на это и средства, и желание. По-любому справлюсь лучше, чем тот юнец, который ей его сделал.

Как там в народе говорят? Если балдеешь от матери ребенка, он вроде как тоже становится родным. А я балдею. Нравится она мне, и все тут.

Но что насчет самой Ксении? Привлекаю ли я ее? Физически не противен – это факт, иначе она ко мне не потянулась бы губами.

Однако есть проблема – она ведь сто пудов до сих пор любит своего бывшего. Логично же, так? Расстались пару суток назад, еще не успела остыть. Ему впервые отдалась, к тому же ни под каким соусом не хочет избавляться от его ребенка.

Но ему-то она на хрен не нужна. А мне нужна!

Впрочем, мне вполне по силам решить эту проблему. Как полюбила этого придурка, так и разлюбит. А я покажу ей, что есть достойная альтернатива в моем лице. Поухаживаю, покажу, какие у нас с ней могут сложиться отношения.

Вот прям завтра и начну ухаживать. Пара-тройка недель, и Ксения будет произносить мое имя с придыханием. О разводе она и думать забудет.

Так… стоп. Это мне теперь со спокойной совестью можно укладывать ее в койку, так получается?

Койку очень хочу.

Уже предвкушаю удовольствие, которое получу.

Но что-то подсказывает, с этим лучше не спешить. Если я уложу ее на спину слишком быстро, она подумает, что мне от нее нужен исключительно секс. Еще напугаю девчонку, сбежит. Сегодня вот уже собиралась.

Да, я определенно должен немного подождать с переведением отношений в горизонтальную плоскость. Пусть она для начала проникнется чувствами ко мне. А потом уж я ее из спальни не выпущу долго.

Приняв решение не разводиться, испытываю облегчение.

Закрываю глаза вроде бы на секунду и неожиданно проваливаюсь в сон.

Подскакиваю от звука дверного звонка. Смотрю на часы – три ночи.

И кто это решил осчастливить меня визитом в такое время?

Встаю, запахиваю халат, завязываю пояс. Выхожу в прихожую, смотрю в глазок.

У двери стоит какой-то парень лет двадцати с небольшим. Одет в черную дубленку, шапку стянул. Уверенно тянет руку к звонку. Эдак он мне сейчас разбудит красоту.

Резко открываю дверь, спрашиваю:

– Чего надо?

Парень смотрит на меня удивленно. Явно ожидал увидеть кого-то другого.

Откашливается и говорит:

– Я за Ксенией.

Тут уже приходит моя очередь удивиться.

– Ты кто такой? – спрашиваю с прищуром.

– Я Дима, ее парень, – представляется он. – Я нашел ее мобильник по приложухе. Показывает, что Ксения тут, вот я пришел ее забрать.

Меня передергивает от резко накатившего приступа злости.

Ты посмотри какой продуманный. И приложение у него с локацией телефона Ксении, и забрать он ее хочет.

– Ксения здесь уже два дня, где ты раньше был? – спрашиваю обманчиво спокойным тоном.

Он мнется на месте, видно, что ему неловко.

Начинает мямлить:

– Я того… Мозги на место встали, короче. Хочу забрать ее домой, она у вас комнату сняла, да?

Хмыкаю на его вопрос, показательно оглядываю подъезд с новым ремонтом, свою добротную железную дверь. Недешевую, между прочим. Ясно же, что жилье элитное, тут никто комнату сдавать не будет, тем более за сумму, которую в теории может потянуть Ксения. Которая, кстати, потеряла кошелек.

– Я что, похож на человека, который сдает комнаты? – спрашиваю с ухмылкой.

Тут-то незадачливый кавалер смекает, что предположил явно что-то не то.

На секунду он теряется, а потом будто выпивает эликсир смелости, смотрит на меня исподлобья, совершенно серьезно требует:

– Отдай Ксюху, она моя!