Текст книги "Пятая содержанка Рассела Бэдфорда"

Глава 9

Помнится, Бэдфорд обещал быстро меня разгадать, но, судя по ультиматуму, зашел в тупик.

В тупике была и я.

Играть дальше роль странноватой девушки с «изюминкой» становилось опасной затеей.

Может, совпадение, что те, с кем я успела поконтактировать в этом мире, убиты, а может, и нет. В любом случае Рассел был прав: мне надо начинать заводить не просто друзей, а тех, на кого можно опереться.

Вопрос в другом: можно ли доверять самому Бэдфорду?

– Мы приехали, – произнес он, когда экипаж остановился. – И раз вы до сих пор молчите, то я надеюсь, внутри дома станете более разговорчивой.

– Я еще думаю над этим, – отозвалась я, осторожно выглядывая в окно. – Но я ведь свободно смогу уйти, если захочу?

Бэдфорд равнодушно пожал плечами и вышел из экипажа.

– Не держу. Рьина Томпсон – тем более.

Рассел подошел к двери, но постучать даже не успел, только занес руку, как створка сама распахнулась, и на пороге, будто только нас и ждала, возникла хозяйка дома.

– Быстрее входите, – полушепотом заговорила она. – Что стоите? Вас же кто-нибудь увидит!

Она втянула Бэдфорда за руку, а на меня зыркнула так строго, что я сама пулей влетела следом.

За спиной хлопнула дверь.

– Хотелось бы услышать объяснения, – начал рьен, но был нещадно перебит.

– Это я должна слышать объяснения! – Голос старушки возвысился, и будто гром обрушился на наши головы. – Кто позволил вам, рьен Бэдфорд, ходить по городу в компании этой девушки?! Знаете, сколько людей вас видело? Сколько соседей? Весь дом Греф только и обсуждает, что под моей крышей творится непотребство! Скоро весь город будет знать, что вы опять притащили в дом… – тут она осеклась, посмотрев на меня, но продолжила: – Если хотите и дальше меня позорить, то делайте это хотя бы менее приметно! И подумайте уже о своем отце. Каково ему иметь сына оболтуса?!

Бэдфорд скрестил руки на груди и молча выслушивал эту злостную тираду. Я же ощущала себя так, будто меня подвели к пасти дракона, который теперь ревет, превышая мыслимые децибелы, и у меня аж волосы назад от потока воздуха и гнева, исходящего от него.

Драконом была Томпсон.

В какой-то момент она притихла, и, пока набирала воздух для продолжения, рьен совершенно спокойно произнес:

– Ну вот, рье Батори. А вы переживали за здоровье госпожи хозяйки. Как видите, она совершенно в порядке, полна сил, и ее теперь гораздо больше волнует, о чем судачат соседи, нежели какие-то там убийства.

Рьена аж задохнулась от такого поворота.

– Вы бесчувственный! Да я места себе не находила! – выдохнула она. – Для кого я тут вообще распинаюсь?

– Не знаю, – пожал плечами мужчина. – Но лучше подайте ужин в мою гостиную. Я и рье Батори изрядно проголодались.

Я ожидала новых грома и молний, но, к удивлению, их не последовало. Да. Томпсон начала что-то бурчать себе под нос на неведомом мне языке – предположительно материлась, но почти бесконфликтно удалилась в сторону кухни.

– Это что было? – спросила я, когда мы с рьеном остались стоять одни в коридоре.

– Откат от ментальной магии, – пояснил он. – Томпсон успокоилась, потом наверняка полдня занималась уборкой комнат, готовкой, а когда окончательно пришла в себя, пошла на чай к соседке рье Крамер – та старушка никогда не была замужем и является редкостной стервью, я вам доложу. Уверен, это она и довела Томпсон до очередного срыва. Впрочем, неважно. Нам в самом деле стоит поужинать.

– И поговорить, – мрачно отозвалась я, решившись на откровенный разговор. – Я расскажу, что знаю. Но боюсь, вы мне все равно не поверите.

Бэдфорд многозначительно хмыкнул, на лице даже появилась самодовольная улыбка, мол, дожал строптивицу. Так и хотелось стереть ухмылку, но, боюсь, не в том я была положении, чтобы играть «загадку» так долго.

– Вы, главное, начните, Анна. – Рассел жестом пригласил следовать за ним.

– Но только вы должны кое-что пообещать, – не спеша идти, потребовала я.

Брови Бэдфорда чуть приподнялись.

– Я? Что-то вам еще должен?! – удивился он.

– Да, – моментально согласилась я. – Вы так и не смогли разгадать меня сами, а значит, не выгоните на улицу – после того, как все узнаете.

На миг зрачки мужчины сузились, а в следующее мгновение я впервые услышала, как Бэдфорд смеется, искренне и открыто.

– Что ж, – закончив, выдохнул он. – Справедливо, но теперь я просто обязан узнать, откуда вы взялись, такая наглая, на мою голову.

* * *

Ела я нарочито долго, будто оттягивала неизбежное начало своего рассказа, а может, подбирала слова. В конце концов я все же собралась с духом и, отложив вилку, начала:

– Мое имя и в самом деле Анна, а настоящая фамилия Громова. Про Батори я придумала, когда меня арестовал тот полицейский. И дома у меня никакого нет. В самом деле. Потому что я не из вашего мира, – на одном дыхании выпалила я.

Бэдфорд, до этого просто смотрящий из своей половины гостиной, как-то нервно дернулся.

– Как понимать не из моего мира? Иносказательно? Вы из низшего полусвета? Так об этом можно было бы и так догадаться.

– Нет, – категорично заявила я, вскакивая со стула и от нервов начиная расхаживать из стороны в сторону. – Из другого времени, мира, планеты. Я не знаю, как это объяснить, но еще неделю назад я жила на Земле, где нет магии. Никакой. Нет домов, в том понимании, что вкладываете вы. Там все не так.

– Звучит бредом. Может, вы и в самом деле сумасшедшая? – Бэдфорд задумчиво почесал подбородок. – Нужно было спросить у капитана, не сбегали ли больные из лечебниц.

Я резко остановилась и обиженно надула губы.

Так и знала ведь, что ничего толкового не выйдет из этого разговора. Мне никто не поверит.

– Я летела на самолете отдыхать в другую страну, – попыталась я продолжить, но опять наткнулась на непонимающий взгляд рьена. – Самолет – это такой большой летающий по воздуху экипаж, для перевозки людей.

– А говорите – магии нет, – отозвался он. – Вы выдумщица, каких поискать, Анна.

– Если бы я могла доказать, я бы это сделала, – выдала я и вновь принялась измерять комнату шагами. – Но когда меня выбросило в ваш мир, я оказалась в порту, не имея при себе ничего, кроме одежды, что была на мне, туфель и пары сережек.

В этот миг я пожалела, что не имела привычки таскать всегда в руках телефон. Вот это чудо техники точно бы стерло ухмылку с лица рьена. Пара видео с тик-тока взломала бы ему мозг.

– Украшений я на вас не видел, – мужчина сел ровнее на своем стуле. – Хотя еще в первый день заметил, что ваши уши проколоты.

– Серьги пришлось обменять на платье и деньги, чтобы как-то выжить, – произнесла я. – Но вспомните, вы ведь сразу заметили, что со мной что-то не так. По туфлям, по набойке.

От нетерпения что-то доказать, я присела на корточки, расстегнула тоненький хлястик и сняла с ноги уже изрядно потрепанную туфлю на небольшой шпильке сантиметра в четыре. Допрыгав на одной ноге до Бэдфорда, выдала:

– Вот, взгляните. Разве у вас такие делают? Видели хоть что-то подобное у местных дам?

Бэдфорд взглянул на меня недоуменно.

На меня, на туфлю, снова на меня.

– Как вы этом ходите?

– Дело привычки, – пожала плечами я. – Каблук – дело такое.

– Я не об этом. Они же не ограждают от холода!

– Если вы об этом, то это тоже дело привычки. Вы меня еще не видели, когда мне было шестнадцать. В мини-юбке, без шапки и на морозе – обычное дело.

– Точно – больная, – сделал очередной вывод мужчина, но туфлей проникся. Долго вертел, крутил из сторону в сторону, пока не спросил:

– Есть еще что-нибудь из необычных вещей? Я бы посмотрел. – Взгляд мужчины как-то недвусмысленно скользнул по моей фигуре.

– Панталоны не дам, – почти рявкнула я. – Туфли должно хватить.

Бэдфорд хмыкнул и вернулся к созерцанию обуви, заинтересовавшись названием фирмы:

– А это что за письмена? Язык мне неизвестен.

– Это моя родной язык, – пояснила ему я и поковыляла обратно к своему стулу. – К слову, это еще одна загадка. Я не понимаю, как и почему оказалась здесь, но ваш язык мне ясен. Будто кто-то специально вложил его в мою голову.

– Невозможно, – нахмурился Бэдфорд и отложил туфлю в сторону, прямо на белоснежную скатерть.

Хорошо, что Томпсон не видела – иначе была бы в ужасе.

– Но я же здесь! Значит, возможно, – настойчиво продолжала убеждать я. – К слову, про необычные предметы: мы можем съездить в ломбард, где я сдала сережку. Взгляните на нее, она хоть и простенькая, но уверена – ваши ювелиры до таких технологий еще не дошли.

– Я не про это. – Бэдфорд нервно барабанил пальцами по столешнице. – Невозможно вот так выучить язык. Только если…

– Только если что? – заинтересовалась я.

– Если в деле не замешан очень сильный менталист, с даром воздействия на мозг. – Голос Бэдфорда неожиданно выцвел и показался бесцветным. – А где менталисты, там дом Вивьерн!

– То бишь вы считаете, что мне кто-то вложил все это в голову? – не поверила я.

– Возможно. В любом случае мне нужно подумать над всем, что вы рассказали. Если все сказанное вами правда, в которую фактически невозможно поверить, то что-то подсказывает, вы не просто так здесь оказались?

– Здесь, это имеете в виду в жилище представителя дома Вивьерн? – спросила я. – Могу поклясться, что пришла сюда исключительно по объявлению в газете.

– В нашем мире, – покачал головой Бэдфорд, – я никогда не слышал о возможном существовании иных измерений, посему ваши слова пропускаю через изрядную призму скепсиса. Если бы не туфли, одежда, манеры, я бы решил, что вам внушили это все, лишь бы подобраться ко мне.

Я лишь криво усмехнулась:

– А есть какие-то причины, чтобы к вам подбираться? В вас разве что-то особенное, рьен Бэдфорд? Судя по рассказу за сегодняшним завтраком, вы отщепенец в доме Вивьерн. Так зачем?

– А зачем кому-то переносить вас в наш мир? – тем же тоном парировал Рассел. – Что особенного в вас?

Я задумалась и робко предположила:

– Может, я невероятная обаяшка.

– Сомнительное достижение. А что-то повесомее? У меня хотя бы есть таланты к ментальной магии, а у вас? Может быть, в своем мире вы выдающаяся личность? Чем вы вообще там у себя занимались?

Я прикусила язык.

Объективно из особых навыков у меня был ноль на палочке. В любой области, где я хоть что-то умела, наверняка могли найтись люди лучше меня.

И все же я принялась перечислять:

– В детстве ходила в музыкальную школу, немного умею играть на рояле. Рисовала в целом неплохо, но до Да Винчи далеко.

– Кто такой Да Винчи? – заинтересовался Рассел.

– Гений, – пояснила я. – Жил много веков назад, рисовал картины, много чего изобрел. Но в целом я даже в истории не сильна. С физикой тоже нелады.

– А чем на жизнь зарабатывали? – продолжал свой импровизированный допрос Бэдфорд.

– Печатала статьи за компьютером в интернете, вела блоги, копирайтила. – Чем дальше говорила, тем сильнее вытягивалось лицо мужчины. Похоже, он ни слова не понимал, пришлось пробовать объяснять: – Компьютер с интернетом – это такая штука с мм-м… экраном… Да господи, как сложно-то! Волшебное стекло, где можно узнать, что происходит в мире, общаться через него с другими людьми. Пишешь в этом стеклышке вопрос, а оно отвечает.

Объяснять современные понятия простым языком оказалось невероятно сложно. Будто я пыталась рассказать пещерному человеку теорию относительности.

Впрочем, ее я тоже не знала.

– Занятно. А что еще может эта штука? – продолжал спрашивать Бэдфорд. – Собрать сможете?

Я вытаращила глаза.

– Нет, конечно! А даже если бы и знала, в вашем мире явно нет технологий, чтобы изготовить что-то подобное. Это слишком сложный прибор!

– Понятно. Значит, в целом вы бесполезны, – сделал неутешительный вывод Бэдфорд. – И толку от вас ноль.

Я скрестила руки на груди и недобро уставилась на наглеца.

– Между прочим, обидно, – пробурчала я, хотя внезапно меня осенило: было у меня одно хобби. – Я знаю, как варить мыло. Если смешать щелочь и…

– Масло, – продолжил за меня Бэдфорд. – Это знает каждая рье из дома Греф. Госпожа Томпсон, например, изготавливает потрясающее мыло из лаванды.

Тут я окончательно приуныла, но Бэдфорд продолжал:

– Впрочем, все равно любопытно. Выходит, у вас полно отрывочных знаний обо всем и ни о чем одновременно. Вы занимались музыкой, художеством, наверняка еще чем-то.

– В этом нет ничего необычного, – вяло ответила я.

– Как раз есть. В нашем мире все знают свои места. Музыканты рождаются в доме Ридстер, их пение и игра завораживают слух. Художники – в доме Хайпер. Передача цвета и момента на их картинах поразительна.

– Ну и? – не понимала я. – Можно же просто взять, купить краски и пойти рисовать кому угодно. Ради себя. Не обязательно же быть однобоким профессионалом.

– Обязательно, – возразил Бэдфорд. – Дом определяет судьбу, работу, профессию. То, чем будет заниматься человек до конца жизни.

Я только хмыкнула.

– Вот я и смотрю, что вы ничем не занимаетесь, рьен Бэдфорд. Применения таланту не нашлось?

Мужчина скривился, но промолчал.

А я вспомнила бездомного старика с улицы. Бывший вор-невидимка, которому теперь нечем заняться, доживающий жизнь на улице.

– Ужасно скучный и тоскливый мир, – подвела итог я.

– Структурированный и от этого находящийся в порядке, – не согласился рьен. – Если завтра портретист захочет играть на скрипке, то общество потеряет отличного художника, но не приобретет музыканта. Понимаете, о чем я?

– Нет, – честно ответила я. – В моем мире нет таких ограничений. Каждый может попробовать себя где захочет. Вот даже вы, рьен Бэдфорд, сегодня здорово играли следователя, и небо не рухнуло на наши головы. И завтра, если захотите купить виолончель и попробуете взять в руки смычок, тоже никто не пострадает.

Мужчина криво усмехнулся.

– Кроме слуха рьины Томпсон. Она сойдет с ума от этих душераздирающих звуков.

Стоило только упомянуть хозяйку, как в двери гостиной постучали:

– Войдите, – дозволил Бэдфорд.

В проеме показалась рьина с лицом благостным и любопытным.

– Может, чай? – подозрительно вежливо предложила она. – С сахаром?

Я нахмурилась, ища подвох.

Бэдфорд сел к рьине вполоборота и вкрадчиво поинтересовался:

– Подслушивали?

У старушки глаза округлились, так сильно она оскорбилась и даже руки к груди приложила.

– Излишне наигранно, – вслух высказал очередной вывод мужчина и посмотрел на меня: – Вот видите, Анна, об этом я и говорил. У всех свое место. Рьина Томпсон отличная хозяйка, но отвратительная актриса.

– Да как вы смеете? – оскорбилась женщина. – Чтобы я стояла под дверью и подслушивала!

– Вам для этого не обязательно стоять под дверью. У вас уши в каждой стене, а глаз еще больше. И как только вам не стыдно, рьина Томпсон?

Рассел говорил с открытой усмешкой: его ситуация, в отличие от меня, явно смешила.

Мне же совершенно не нравилось, что теперь в курсе моих тайн еще и рьина, которой я тоже не нравлюсь. Как бы не пошла судачить по соседкам…

– Нет! Не стыдно, – тем временем ответила карга, из оскорбленной натуры вновь превращаясь в кусачую пиранью. – Это мой дом, и я должна знать, кто в нем проживает.

– И что вам только это дало? – раздраженно спросила я. – Удовлетворили любопытство?

– Безусловно, – хмыкнула старушка. – Теперь мне гораздо легче знать, что вы не падшая женщина. Уж лучше неуравновешенная психбольная с полной головой выдумок, чем очередная содержанка этого разгильдяя.

Я склонила голову набок, ожидая продолжения тирады, но ее не последовало.

Уже не в первый раз рьина оговаривалась, что до меня Бэдфорд притаскивал в дом других женщин, и если у нее в самом деле были уши и глаза в стенах, то страшно представить, чего только она могла насмотреться.

– А вы, наверное, тот еще затейник, – прищурившись и глядя на Бэдфорда, усмехнулась я. – Впрочем, рьина Томпсон и в самом деле может быть спокойна. Я на роль вашей содержанки не претендую. В идеале собираюсь найти работу и новое жилье, как только разберусь со всеми проблемами.

– Ну точно сумасшедшая, – констатировала Томпсон. – Работу собралась искать, не имея дома. Кому ты нужна такая? Впрочем, это не мои проблемы.

Бэдфорд недовольно забарабанил пальцами по столешнице:

– Если не ваши, тогда зачем прервали наш разговор? Если дело только в чае, то мы откажемся.

Рьина пожала плечами и полезла в глубокий карман передника.

– Ваше дело, тогда держите. Письмо только что принесли, судя по адресу, от вашего брата.

Она передала рьену черный конверт, и улыбка сгинула с уст мужчины, едва он только коснулся бумаги.

– Слишком много Кристоффа за один день, – услышала я.

Щелчком пальцев Бэдфорд привлек нож для писем к себе и разрезал конверт. Внутри оказалась крошечная записка.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросила я.

– Ничего хорошего. Завтра меня вызывают во дворец. Вместе с вами, рье Батори. Похоже, где-то мы все же наследили.

Глава 10

Утро началось со стука в дверь.

Я еще сны видела, когда кто-то настойчиво забарабанил, лишая всякой надежды выспаться.

– Кто? – вяло отозвалась я, открывая один глаз. За окном покоилась кромешная тьма, и ни на какой рассвет даже намека не было.

– Рьина Томпсон, откройте, – раздался требовательный голос.

Пришлось вставать, отодвигать придвинутый стул, отпирать щеколду и выглядывать наружу.

– Доброе утро, – мрачно поздоровалась я, осматривая хозяйку.

Та стояла на пороге с двумя огромными коробками в руках.

– Посторонитесь, – властно распорядилась она, проталкиваясь в комнату. – Не видите, мне тяжело.

Пришлось отходить в сторону, попутно протирая глаза.

Рьина вошла, деловито осмотрелась и сгрузила коробки на кровать, только после этого обернулась и поглядела на меня.

Цокнула языком.

– Приличные рье спят в ночной рубашке, – выдала она, оглядывая мою полуголую натуру в трусах и топе.

– Что есть, в том и сплю, – не видя смысла особо оправдываться, ответила я.

– Вот именно поэтому я тут. – Рьина принялась деловито открывать коробки. – Если Бэдфорд думает, что я позволю позорить свое имя, – он ошибается. Я ни за что не отпущу вас во дворец в том виде, в котором вы, Анна, разгуливаете по городу.

От удивления мои брови поползли вверх.

– Что вы на меня так смотрите, – продолжала старушка. – Я не хочу, чтобы все потом судачили о том, кого я впустила в дом. Не позволю!

Голос ее возвысился и даже отразился легким эхом от потолка.

Рьина вытащила из коробки светло-серое платье и протянула мне.

– Считайте, с моего плеча. Покупала себе десяток лет назад, ради одного важного приема. Наряд почти новый.

Шок – больше нечего сказать. Вот уж откуда не ждала милости, так от Томпсон.

– Но размер… – нерешительно промямлила я.

– Должен подойти. Я, может, чуть шире в бедрах и груди, но рост у нас одинаковый. Лишнее подколем булавками. В любом варианте это лучше, чем ваше протертое и перелатанное платье.

Спорить с очевидным было глупо, я лишь растерянно промямлила:

– Спасибо.

– Не за что! – то ли рявкнула, то ли осекла меня женщина. – Что стоите? Надевайте быстрее, я еще должна заплести вам волосы. Во дворце не терпят растрепанных особ.

Под бдительным взором рьины пришлось начать примерять платье. Может, модным его назвать было и нельзя, но приличным – безусловно. Приличнее просто некуда.

Серый цвет, аккуратная вышивка, много пуговиц под самый ворот и крой, исключающий даже мысли, что у обладательницы такого платья где-то под ним имеются вторичные половые признаки.

Грудь кроме ворота прикрылась огромным кружевным жабо, а юбка была куда свободнее, чем моя предыдущая, в которой иногда казалось: пара шагов, и она окончательно расползется по швам.

– Ну вот! Другое дело, – довольно оглядывая меня, произнесла старушка. – Теперь теплые чулки и перчатки.

Она достала их из другой коробки и тоже вручила мне.

– Только с обувью не помогу, у меня нога меньше. Впрочем, думаю, этого уже будет достаточно.

Она усадила меня за зеркало, а после долго колдовала над моими волосами.

Я боялась, что она опять примется за свое, начнет отпускать колкости про нечесаные патлы (что неправда), но и тут Томпсон удивила. Плела мудреные косы молча, лишь изредка больно натягивая ту или иную прядь, чтобы крепче держалась. В итоге у меня на голове возникла совершенно приличнейшая композиция из кос, где ни один волосок не выбивался в сторону.

И все это без лака или других современных фиксаторов для волос.

– Вы кудесница, – выдохнула я. – Спасибо.

Томпсон гордо вздернула нос и тут же разрушила весь приобретенный флер:

– Это чтобы мне за вас стыдно не было. Жаль, вместе с платьем нельзя вложить в вашу голову и учебник этикета.

– Так проинструктируйте! – попросила я. – У меня талант к обучению, схватываю на лету.

Томпсон задумчиво глянула на часы, висящие на стене, после на окно, за которым уже взошло солнце, и тяжело вздохнула:

– Вести себя в обществе учатся годами, милая. Впрочем, двум-трем видам поклонов обучить сумею. Запоминай.

В следующие полчаса рьина буквально вынесла мой мозг, потому что если раньше я считала, что книксен от реверанса отличается только глубиной присяда, то сейчас мой мир перевернулся.

В поклоне участвовали не только ноги, но и руки, которые должны были двигаться определенным образом, пальцы специально сложены, а взгляд – и тот был регламентирован.

Даже просто стоять в стороне нужно было уметь по правилам.

– И осанка, – продолжала старушка. – Прямая спина и изящная шея – украшение любой рье.

Я согласно мычала и честно пыталась запомнить все тонкости, но хорошо, если в голове осталось хотя бы пятьдесят процентов из того, что вывалила на меня рьина.

– Одна надежда на рьена, – безнадежно выдохнула она в конце занятия. – Держитесь к нему ближе, и, дай рурк, все пройдет хорошо.

– Нас ведь непонятно зачем вызывают, – с толикой надежды в голосе отозвалась я. – Может, не придется никому кланяться.

– Сильно в этом сомневаюсь, – Томпсон безнадежно махнула на меня рукой и двинулась к двери. – Вам скоро выходить, а еще нужно успеть позавтракать. Боюсь, до вечера останетесь голодными.

Мне послышалось или в голосе рьины и вправду мелькнули заботливые нотки? Только к чему бы это?

Впрочем, на завтраке рьина отыгралась по полной, но не на мне, а на Бэдфорде:

– Согласно условиям контракта, через неделю наступит срок очередной выплаты за год. Деньги от вашего отца пока не поступали, – елейным голосом начала она.

– К чему этот разговор? – даже не моргнув, спросил мужчина, отправляя кусок яичницы в рот.

– К тому, что, если денег не будет, у меня возникнет полное право вас наконец выгнать. – Рьина, позавтракавшая быстрее нас, подлила себе чаю и выжидательно уставилась на рьена. – Что-нибудь скажете?

– А что я должен сказать? – вопросом на вопрос ответил Бэдфорд. – Что я раздосадован вашим ко мне отношением? Думал, мы более близки с вами, рьина Томпсон. После стольких-то лет под одной крышей… Обидно.

В голосе послышались смешливые ноты. Угрозы хозяйки Рассела, похоже, ни капли не пугали, либо тут было что-то еще, а потому я жевала молча и слушала дальше.

– Требую повышения арендных выплат, – отчеканила женщина. – Мы с вашим отцом договаривались на одиночное проживание. Но раз у вас периодически задерживаются «некоторые особы», из-за чего я не могу сдать оставшиеся комнаты…

– Почему не можете? – перебил ее Бэдфорд. – Подайте объявление в газету.

– И что?! – Рьина оставила чашку и скрестила на груди руки. – Вон оно сидит, мое объявление в газете. Ест глазунью в моем платье…

– Мне раздеться? – не выдержала и встряла в разговор я.

– Рурк упаси! – всплеснула руками Томпсон. – Я не об этом. Подавая объявление в газету, я надеялась, что явится мужчина, желательно военный, в идеале контуженный, глухой или слепой. Чтобы молчал о проделках рьена Бэдфорда. Не пускал по городу слухи! Прошлогодний скандал лишь недавно утих!

Кажется, старушка опять начинала распаляться и вместе с тем распалять мое любопытство.

То, что Рассел был опальным, я и так понимала, но вот что за намеки отпускала Томпсон, пока непонятно.

– Что за скандал? – живо спросила я, пока тему не перевели. – Неужели что-то более ужасное, чем прогулка со шлюхой-оборванкой?

Старушка посмотрела на меня искоса и тут же опустила взгляд. Мол, опять проговорилась невзначай. Только интуиция подсказывала – не просто так она упоминает о предыдущих «соседках» рьена.

– Это не тема для разговора за завтраком, – ответил Бэдфорд. – И мы уже опаздываем. Собирайтесь, Анна. Мой брат не любит ждать.

Он отставил стул резче, чем следовало, вышел из-за стола и стремительно покинул столовую; его примеру последовала и рьина: бурча что-то о немытой посуде, направилась к дверям.

Но я не выдержала, вскочила и догнала ее, хватая за локоток:

– Я не дура, госпожа Томпсон, – шепотом произнесла я. – Чего вы добиваетесь? Что за намеки? Неужели так не терпится выжить меня отсюда?

– Выживать? Зачем? Вчера я все взвесила и решила – оставайтесь, но за повышение оплаты. – Улыбка поползла по узким губам. – Если бы я хотела от вас двоих избавиться, могла бы сделать это одним махом. Просто не дала бы вам платье. Вы бы, милочка, отправились во дворец в рванье, и тогда разозленный король вряд ли дал бы деньги Бэдфорду на оплату очередного года в моем доме.

– Значит, дело только в льинах? – уточнила я.

– Только и всего, – кивнула Томпсон, мягко высвобождая руку из моего захвата. – И больше не смейте меня так хватать. Я прощаю вам подобное в первый и последний раз.

Она гордо вздернула подбородок, крутанулась на каблуках и вышла в холл.

– Постойте, – все же окликнула ее я. – Так что за скандал?

Томпсон медленно обернулась, и лукавая улыбка сползла с ее губ:

– Предыдущая содержанка Бэдфорда – одна певичка из варьете – забеременела и рассчитывала на свадьбу, законный брак. – Рьина достала из передника платок и промокнула уголки глаз. – Бедняжка потеряла плод, и рьен выгнал ее. Девочке ничего не оставалось, как пойти в газеты… Ведь он обесчестил ее…

– Певичка, варьете, обесчестил? – повторила я, пропуская все это сквозь призму собственных знаний о подобных натурах. – Что-то сомнительно.

– А вы не сомневайтесь! – уверенно ответила Томпсон. – Я свидетель. Девочка так страдала. Так страдала. А как рыдала, когда он выкинул ее вещи на улицу, все повторяла, что она не хотела, что жизнь ей не мила. А Бэдфорд – чудовище! Ни один мускул не дрогнул. Так что вы не шибко рассчитывайте на его доброту, рье Анна. Сегодня он с вами, а завтра потеряет интерес – и вы окажетесь на улице, как ни молите о милости. Поверьте моему слову.

– Но я не собираюсь от него беременеть.

– Очень на это надеюсь, – строго ответила старушка. – Избавьте меня от этого в моих же стенах. Пока что мой единственный интерес в вашем нахождении здесь – выторговать аренду повыше. Ваш – иметь крышу над головой. Так давайте же поможем друг другу и не будем осложнять жизнь.

Я наклонила голову, смерив женщину взглядом:

– Это предложение мира?

– Сотрудничества, – кивнула старушка.

Я уже собиралась ответить согласием, но тут в коридоре опять появился рьен. Собранный и одетый, в черном сюртуке и со шляпой-цилиндром в руках.

– Экипаж уже на месте, – глядя на меня, произнес он. – Нам пора, Анна.

Я мимолетно кивнула ему и произнесла, глядя на Томпсон:

– Вечером мы продолжим нашу беседу. – И мысленно добавила: «Если этот самый вечер для меня настанет».

Путешествие во дворец страшило до колик…