Текст книги "Манипулятор. Глава 002"

ГЛАВА 2.

К концу 1998 года отец был уже год как военным пенсионером. Еще до выхода на пенсию в разговорах он всегда выказывал желание заняться после службы бизнесом. Вся-кий раз я горячо поддерживал отца, но поскольку был совершенно молод и зелен, кроме устных одобрений мне предложить ему было нечего. Я верил в отца всем сердцем, верил в его скорый успех, отец был человеком высоко эрудированным и умным. Меня самого коммерческая деятельность привлекала очень, было желание по окончании института оку-нуться в бескрайнее и неизведанное море бизнеса. А пока мне оставалось еще полтора го-да учебы в институте на вечернем отделении. Мне думалось, что за оставшееся время мо-ей учебы, отец уже начнет свой бизнес, и тут как раз я, окончив институт, примусь помо-гать ему во всем. Но жизнь распорядилась иначе. Пока я доучивался второй семестр чет-вертого курса и подрабатывал в одной частной фирме, отец успел пройти путь от замести-теля директора оптовой компании до «бомбилы» – человека, занимающегося частным из-возом на своей машине. Я не придал такому факту никакого значения. В те годы ситуация в стране была сложной, все работали кто где мог. В промежутке отец успел два месяца по-работать в столярке, строгал межэтажные лестницы для частных домов и коттеджей. Не обремененный совестью хозяин столярки выплачивал работникам с каждого выполнен-ного заказа лишь половину, аванс, остальное утаивал, объясняя тем, что заказчик еще не расплатился до конца. Многие работники не выдерживали такого отношения к себе и ухо-дили, так и не получив причитающихся денег. Хозяин набирал новых людей и повторял трюк заново. Отец продержался на той работе всего два месяца, получил два аванса и ушел. Так он стал частным извозчиком. Случайные заработки не спасали положения, вы-ручала семью лишь военная пенсия отца. Я помню его состояние в тот нелегкий период – подавленность, растерянность, вина – все это читалось в глазах отца. Единственное, что его спасало – умение и желание трудиться. Отец был крепким орешком, от природы тру-долюбивым и упорным, работа его не пугала. Но любой плюс в человеке – его же потен-циальный минус, и наоборот. Минусом чрезмерного трудолюбия отца было то, что он всегда шел не самым экономным в плане усилий путем. Не зря ведь говорится: «Поручи работу ленивому, и тот найдет самое легкое решение». В сказанном большая доля истины, в чем я позже убедился не раз.

В августе 1998 года в стране случился известный кризис и превратил мои семьсот рублей зарплаты в копейки. По наивности лет я ждал от прижимистого директора фирмы хотя бы незначительного повышения зарплаты. Вскоре, осознав напрасность ожиданий, я стал отлынивать от работы. Директор все понял и к сентябрю 1998 года меня уволил.

Бывшему студенту без опыта и связей светят лишь вакансии, где много работы и мало денег, такая перспектива меня не радовала. Я принялся рыться в газетах и журналах, пытаясь найти что-то интересное для себя. Мною двигало ощущение, что если искать, то обязательно что-то отыщется. В начале сентября я наткнулся на объявление: «Представи-тельство Н-ского пивоваренного завода приглашает торговых представителей». Я показал объявление отцу, он заинтересовался. На следующее утро мы уже беседовали с крупным и полным мужчиной лет тридцати пяти. Работа предлагалась простая – брать в представи-тельстве пиво под реализацию по фиксированной цене, делать какую пожелаешь наценку, возить и продавать его по любым торговым точкам. Условие было только одно – матери-альная ответственность за товар и гарантия возврата денег. Под склад толстяк снял прис-тройку продуктового магазина и оттуда собственноручно отпускал торговым представи-телям пиво. Откликнулось на объявление человек пятнадцать, все, естественно, со своими грузовыми машинами. Большинство были на микроавтобусах, один – на «пирожке». На нашу «двойку» все косились недоуменно – возить пиво в ящиках в легковой машине, явно было отчаянным решением. За первое общее дело мы с отцом взялись с энтузиазмом. Пол-ное отсутствие опыта я компенсировал непоколебимой верой в опыт и авторитет отца. В первый рейс мы смогли вместить в машину лишь десять ящиков пива. Уже во второй мы вместили на три больше. Ящики были жутко неудобные – железные тяжелые сваренные из прутьев и почти все сильно гнутые. Мы раскладывали задние сидения «двойки» и через пятую дверь загружали ее пивом. Железные ящики продержались в обороте недолго, их быстро заменили пластиковые. Их в машину влезало уже пятнадцать. Низкие пластмас-совые ящики были удобнее высоких. Ящики – тара возвратная, т.е. обратно с точек при-ходилось сразу забирать равное количество пустых ящиков. Само собой случилось у нас и разделение труда – отец выписывал накладные тут же в машине, был водителем и груз-чиком; я, будучи лишь грузчиком, дабы уравнять объем труда, всегда старался перетас-кать ящиков больше отца. Работа, предложенная толстяком, оказалась не из легких – каж-додневная и суетная – мы уставали, но азарт, новизна ощущений и интерес настолько пе-реполняли меня, что усталости я не замечал; я жаждал самостоятельной деятельности. Ну-жен был опыт, я его нарабатывал. Через неделю из пятнадцати торговых представителей осталось четверо. С крупными клиентами – оптовыми базами – толстяк работал сам, пред-ставителям же он оставил всех прочих – базы мелкого опта и розничные магазины. Мы с отцом нашли несколько мало-мальски приличных точек и наладили поставку пива в них. Толстяк удивлялся, куда мы деваем пиво в таких количествах, но мы молчали. У осталь-ных, видимо, вышло не так хорошо, и через месяц мы с отцом остались одни. Все это вре-мя я губкой впитывал окружающую информацию и быстро уловил особенности бизнеса толстяка. Надо признать, ход он придумал ловкий. Самым важным элементом его бизнеса была обычная пивная этикетка. Та самая, советская, желтым полумесяцем, «пиво Жигу-левское». Никакая другая марка пива не продавалась в стране в столь крупных объемах. По сути, толстяк жульничал – лепил на свое пиво известную этикетку и продавал. Закон-ными правами на желтую этикетку обладал наш городской пивзавод, самый крупный во всем регионе. Когда деятельность толстяка стала заметной, на него «наехали». Тому при-шлось начать лепить на свое пиво другую этикетку – и продажи сразу упали в разы. На календаре заканчивался октябрь. Толстяк загрустил и стал сворачивать бизнес, мы ушли от него. Двухмесячных заработков хватило лишь на текущую жизнь. Нужно было срочно что-то придумать, и меня осенила простая мысль: «Что, если повторить схему толстяка, но не подставляться с желтой этикеткой, а продавать «Жигулевское» пиво с оригинальной этикеткой другого завода?» Продажи, в таком случае, не обещали быть большими, но нам с отцом должно было хватить… для начала. Я воспрянул духом, мозг заработал в заданном направлении – требовался действующий пивзавод вблизи нашего города. Но не сильно ус-пешный, а именно полудохлый. Я понимал, шансов «сесть» на приличное раскрученное производство у нас не было никаких, потому как не было денег. Я приступил к поиску, принялся снова лопатить газеты и журналы. Я доверял своей интуиции, и она меня не под-вела. В начале ноября я нашел объявление: «Елецкий пивоваренный завод приглашает ре-гиональных дилеров». Я показал объявление отцу, сказал: «Звони!» На тот момент мне было всего лишь 21 год. Я быстро уяснил, что никто в бизнесе не будет воспринимать ме-ня всерьез, и потому усиленно толкал на реализацию своих идей отца. Задумка сработала, коммерческий директор Елецкого пивзавода пригласил нас на переговоры. Мы подсчита-ли имеющиеся средства, прикинули расстояние – двести шестьдесят километров туда и обратно – денег на бензин хватало впритык. Октябрь и ноябрь выдались сырыми, зима подступила рано. Теплые дожди быстро перешли в противную холодную морось, а позже и в продувающую насквозь ледяную метель с твердыми и колючими снежинками-иголка-ми. Северные ветры затянули небо депрессивным свинцом, дни слились в сером снежном однообразии. В один из таких дней мы и выехали в Елец. Всю дорогу дул сильный боко-вой ветер со снегом, от которого спасали лишь посадки деревьев вдоль трассы – «двойка» ныряла за них, и на время машину переставало тянуть влево. Но как только очередная посадка заканчивалась, сильный боковой ветер снова бил в машину, кружил снаружи во-круг стекол снежную пелену, и скорость машины сразу падала. Пивзавод нашли быстро. Предприятие оказалось именно тем, что мы искали – дышащее на ладан производство на грани технического износа и финансовой состоятельности. На верхнем этаже двухэтаж-ного административного здания нас встретил коммерческий директор – мужчина чуть за сорок, с пивным животом, неразвитым дряблым телом, одутловатым лицом с отвисшими щеками и водянистыми глазами. Договорились мы быстро, прям в коридоре, так и не дой-дя до кабинета. Разговаривал отец, я лишь иногда поддакивал и внутренне радовался сра-ботавшей интуиции. Мы получили главное условие – товар на реализацию, в ответ обяза-лись выполнять условие коммерческого директора – возвращать обратно в таком же коли-честве ящики с пустой пивной бутылкой в них. В счет оплаты за проданное пиво коммер-ческий директор пожелал получать от нас сахар по триста восемьдесят рублей за пятиде-сятикилограммовый мешок. Мы удивились цене, но согласились сразу, ведь в нашем го-роде мешок сахара стоил рублей на шестьдесят дешевле. Коммерческий директор пред-ложил начать поставки тут же, буквально на следующей неделе. Но мы, будто уже опыт-ные торговцы пивом, предложили подождать до начала сезона, до весны. Наш ответ про-извел эффект – мужчина понял, что имеет дело со знающими людьми и согласился. Домой мы ехали счастливые – блеф сработал. Всю обратную дорогу избыток адреналина выли-вался в оживленные разговоры и громадные планы.

В январе мы занялись поиском склада. Денег у нас было лишь две тысяч рублей – военная пенсия отца за тот месяц. И все. Мы покатались по городу, порылись в газетах и оказались на территории бывшей овощной базы, находившейся в двадцати минутах езды от нашего дома. База была одной из самых новых в городе. Все оптовые базы, на каких я побывал, кишели торговой активностью, а эта на удивление пустовала. Выяснилось, что владельцы базы вот-вот приняли решение сдавать склады в аренду, мы оказались одними из первых клиентов. Административное двухэтажное здание стояло сразу справа от въезд-ных ворот базы. Там мы встретились с директором, прошлись с ним по территории и выб-рали первый склад в длинном здании слева. Склад был огромный, в четыреста метров, но мы договорились об аренде лишь четверти. Пока отец пространно беседовал с директо-ром, я вышел на улицу и огляделся – база казалась спящей. Какой-то парень арендовал автомобильный бокс напротив и занимался ремонтом машин. Его ротвейлер носился тут же по территории, пытаясь израсходовать заложенную природой в его крупную фигуру энергию. Слева от въезда в одноэтажном здании ютились три компаньона, мытари на вроде нас с отцом. Один – невысокий лысеющий мужичок лет пятидесяти, в очках с не-внятной быстрой речью, суетными движениями и бегающими водянистыми глазками. Второй – обычного телосложения с усами и смоляными волосами средних лет татарин со своей грузовой «газелью». Третий – отставной военный «мореман», высокий импозант-ный мужчина с зычным голосом и типичной раскачивающейся походкой. Промышляла троица мелкооптовой торговлей продуктами питания. В основе их ассортимент состоял из разновидностей майонеза, отчего я тут же прозвал их «майонезниками». Они, как и мы, были в начале своего коммерческого пути и начали общий бизнес лишь месяца три назад. Все это я узнал немного позже, а пока обводил взглядом пустовавшую базу, по террито-рии которой гулял ветер, гоняя продрогших бродячих собак и мусор. Мы въехали третьи-ми, отец отдал две тысячи в качестве аренды за февраль, и наша авантюра началась.

Десятого числа пришла первая партия, заводской старый «ГАЗ-66» привез в кунге восемьдесят ящиков пива. Товар мы азартно выгрузили тут же на улице на прикрытый снегом асфальт, а позже перенесли в склад. «Жигулевское» пиво было в то время непасте-ризованным, с коротким сроком годности всего в семь дней. Пастеризованное же пиво тогда могло храниться месяц-полтора. Это позже непастеризованное пиво почти пропало, а сроки хранения пастеризованного стали огромны и очень комфортны для торговли. Свя-завшись с таким товаром, мы взялись за очень рискованное дело, считайте сами: рознич-ный покупатель, как правило, не покупал пиво, если срок его годности подходил к послед-нему, седьмому дню; свежую партию наливали на заводе с утра и привозили к обеду пер-вого дня; нам для торговли оставалось всего пять дней. Шел 1999 год – пик расцвета уни-версальных оптовых баз. Мы заранее переговорили с основными крупными городскими базами, те согласились брать наше пиво на реализацию. Выходило, что нам с отцом нужно было развозить каждую партию пива в первый же день, самое позднее во второй. Тогда на следующий день оптовые базы выставляли товар на витрину, начинали им торговать и, по-хорошему, должны были продать все за два-три дня максимум. Идеально – до конца четвертого дня. При таком раскладе, розничным точкам оставались для торговли пятый и шестой дни. Если наше пиво не уходило до конца четвертого дня со склада оптовой базы, то почти наверняка после мы забирали его просроченным обратно. Возникал риск убытка. Мы обговорили с коммерческим директором этот момент заранее и оставили за собой пра-во возврата на завод непроданной просроченной продукции в объеме не более десятой части от каждой партии. Оставалось одно – развозить партии пива вовремя. Трудиться пришлось интенсивно. В «ГАЗ-66» входило максимум сто двадцать ящиков, и уже с мая месяца он стал приезжать к нам полным. «Двойка» за раз вмещала пятнадцать пластмас-совых ящиков, как не крути, выходило восемь рейсов. Оптовые базы продавали пиво в разных объемах: одни – пятнадцать ящиков в два дня, другие – десять, третьи – пять. Из-за этого реальное количество рейсов было больше. Обычно выходило так: в день привоза мы успевали сделать два-три рейса и все. Остальное нужно было обязательно развести за второй день. А это от пяти до восьми рейсов, как повезет с погодой и продажами. Когда на второй день приходилось восемь рейсов, то было тяжко, мы выматывались жутко. В то время машин на городских дорогах было уже порядком, но пробки еще не случались. Мы развозили быстро. Отец был отменным водителем, а я бойким грузчиком и экспедитором.

Уже к концу весны мы поставляли пиво во все более-менее значимые базы. Качест-во товара было так себе, приходилось брать рынок города низкой ценой. Местное «Жигу-левское» в опте в среднем стоило 2 рубля 10 копеек, мы же выставляли свое на 20 копеек ниже. Если бы кто-нибудь решил просчитать наши с отцом заработки, то удивился бы ре-зультату – заработок от продажи пива был мизерный, его едва хватало на аренду склада и бензин. Нас спасал лишь сахар, которым мы расплачивались за пиво, мешками загружая его в «газон». Удивляясь, как между столь близкими городами получалась такая значи-тельная разница в цене на сахар, я понимал – пока она есть, существует и наш бизнес.

Торговля сахаром в то время имела такой же дикий и хаотичный вид, как и вся про-чая. Город был утыкан самодельными знаками и вывесками с надписью «сахар» и ценой. Вдоль дороги то и дело мелькали надписи «сахар 320», «сахар 310», «сахар 330». Свора-чивай у понравившейся вывески к складу и покупай мешок. Все просто.

Первые два месяца мы покупали сахар на ближайшей к складу торговой точке. За раз мы брали мешков десять. В апреле на соседний склад въехали четвертые арендаторы, на наше везение оказавшиеся оптовыми торговцами сахаром. Соседей было двое – рослые и крепкие мужчины чуть за тридцать. Они сняли тесную комнатку рядом с «майонезника-ми» и уже на второй день завезли на склад десять тонн сахара. Торговля у соседей пошла сразу, они сколотили «домиком» из двух поддонов рекламный щит, прилепили к нему с обеих сторон бумажки с надписью «сахар» и ниже ценой и поставили конструкцию снару-жи въезда базы. Вначале редко, а после все чаще к ним стали заезжать легковые машины за одним-двумя мешками сахара. Объявились и мелкооптовые покупатели на «газелях», те брали тонну или половину. Я сразу прозвал новых соседей «сахарниками», а они нас не сговариваясь «пивняками».

«Сахарник» Юра был крупным деятельным малым с короткой стрижкой темных волос и наглыми выпученными глазами. Он был широк в плечах, мясист и с заметным животом. Ходил Юра, слегка расставив руки в стороны, сменяя вальяжность движений на энергичность и напор. Матерился он много и смачно, подъезжал на своем серебристом «Мерседесе» к складу быстро, тормозил резко. Так же эффектно отъезжал прочь. Из ма-шины он выходил энергично, но с важной ленцой в движениях, руку для приветствия подавал нехотя и как бы промежду прочим, подчеркивая и этим свою значимость. Даже деньги Юра считал эффектно – доставал из портфеля перетянутую резинкой пачку купюр, переламывал ее пополам толстыми пальцами одной руки, и ловко двигая большим паль-цем этой же руки, сдвигал купюру чуть в сторону, пальцами другой руки подхватывал ее за уголок и откидывал назад на себя. Подсчет велся быстро, в руках Юры купюры шелес-тели как в машинке для счета денег. Позже я узнал, что он успел уже четыре раза отси-деть. Юра был главным, а компаньон, в котором чувствовалось хорошее воспитание, его полной противоположностью. Рано облысев, тот стригся коротко под машинку, вдобавок, имея крепкое, явно накачанное телосложение, относился к категории мужчин, которая не-отразимо влекла женщин – высокий сильный добряк-скромняга с интеллектом во взгляде. Никакой показухи, никаких понтов – компаньон Юры всегда был приветлив, здоровался охотно, матерился редко, общался негромко и хорошо развитой речью. Ездил он на силь-но подержанной, но аккуратной «БМВ». Я удивился, узнав, что по образованию тот хи-рург. Как такие разные люди могли сойтись вместе? Интересно.

Помимо сахара, мы с отцом зарабатывали еще одним способом. Коммерческий ди-ректор завода сказал нам сразу, что в зачет проданного заберет у нас любое количество пустой пивной бутылки. Существовал нюанс – пивная бутылка была двух типов: светлая и темная. Первая – бутылка из светлого стекла, вторая – из темного стекла, коричневого или зеленого. Завод в Ельце испытывал дефицит и закупал бутылку любого цвета по единой цене. В нашем же городе светлая бутылка стоила заметно дешевле. Решение в мою голову пришло само собой – отгружать обратно в Елец лишь светлую бутылку и зарабатывать на разнице цен. Светлая стоила тридцать, а темная шестьдесят копеек. Двукратная разница обещала доход с возврата бутылки, сопоставимый с продажей пива. Мои мозги тут же включились, я понял, что мы должны весь долг за пиво закрывать сахаром и возвратной бутылкой. Так и поступили, вместо денег у некоторых клиентов стали забирать светлую бутылку, от которой все старались избавиться любыми способами. Наша рентабельность достигла пика, если крупные пивные оптовики имели стандартную маржу в десять-двад-цать процентов, то мы выжимали из своего крохотного оборота все семьдесят процентов.

В какой-то момент, нам перестало хватать объемов светлой бутылки. В одной из фирм я выпытал нужную информацию – адрес самой крупной в городе организации по обороту стеклянной тары. В самый разгар лета мы нагрянули на ее склад. Размах увиден-ного меня поразил – огромный длинный ангар был заполнен ящиками с бутылками. Перед ангаром на погрузке стояла фура – седельный металлический полуприцеп, рефрижератор. Я заглянул внутрь полуприцепа и впервые увидел, как укладываются бутылки «в лежку» – поперечными рядами, чередуясь через ряд направлением горлышка. Бутылки лежали очень плотно, ряды поднимались от пола метра на два и тянулись уступами, один за дру-гим. Я так увлекся, что несколько минут простоял подле фуры, наблюдая за работой ук-ладчиков и задавая вопросы. Оказалось, что нижние бутылки не давятся верхними, все они единой массой лежат плотно даже во время движения. Организация продавала свет-лую бутылку на десять копеек дешевле всех, мы еще увеличили свою рентабельность. Но едва наш пивной бизнес достиг точки максимальной эффективности, как стал медленно рушиться, не успев толком начаться.

Летом 1999 года в конце июня я защитил диплом и получил высшее образование. День был ослепительно солнечным и теплым. Родители ждали меня в фойе первого этажа учебного корпуса. Защита прошла быстро, я получил в зачетку свою последнюю «пятер-ку» и вышел из аудитории. Отец пожал мне руку, мать обняла и поцеловала, и мы поехали домой. Меня еще долго не покидало ощущение, что красный диплом – самый важный до-кумент в моей жизни, который очень скоро изменит ее к лучшему до неузнаваемости. В тот день я радовался как ребенок, поминутно раскрывая его и рассматривая каждую бу-ковку и циферку. По приезду домой, я бережно положил диплом в стол, не предполагая, что за следующие тринадцать лет извлеку его оттуда лишь дважды.

За полгода работы я узнал всех основных игроков пивного бизнеса. В нем еще при-сутствовал хаос, но уже обозначились компании лидеры. С окончанием лета у нас, как и у всех, началось падение продаж – доходы стали уменьшаться, над нами нависла перспекти-ва проедания летних заработков. И тут подвернулся один знакомый отца, он заведовал во-семью киосками на перронах железнодорожного вокзала. Киоски казались обычными, но я быстро узнал, насколько они были высокодоходными. Пассажиры с проходящих поез-дов выбегали из вагонов на коротких остановках и покупали в тех киосках все подряд, не сильно обращая внимание на цены. Особенно хорошо шло пиво. Мы стали поставлять в них свое, частично компенсировав падение сбыта в остальных местах. Более известное пи-во продавалось в привокзальных киосках в разы лучше нашего. И когда оно было в нали-чии, наше уходило туго. Нам подфартило, у знакомого отца не было своей машины, он заказывал пиво в оптовой фирме, та подвозила ему товар, но очень нерегулярно – знако-мый плохо расплачивался за него и частенько оставался без популярного пива на день-два. Перебои с ходовым товаром сказывались на прибыли киосков. Знакомый отца попро-сил нас закупать для него пиво у его же оптового поставщика и согласился даже закупить товар чуть дороже, лишь бы не было перебоев с подвозом и лишь бы мы могли ждать нес-колько дней с оплатой. Выбирать было не из чего, мы согласились. Знакомый отца сказал нам адрес поставщика – так мы вышли на самого крупного в регионе оптовика пива. Моя врожденная любознательность вновь заработала, и я быстро уяснил всю схему работы оп-тового склада. В голове сразу зашевелились мысли, я понимал, мы должны сделать нечто подобное, пусть и в меньших масштабах. Все уперлось в финансы. Для качественного из-менения бизнеса без них уже было не обойтись. Нам нужен был хороший товар от круп-ного производителя пива. Но такой товар отпускался только за деньги, коих по-прежнему не было. Оставалось два варианта: реалистический и фантастический. Реалистический – начать подбирать под себя такие же полудохлые заводы как Елецкий с условием получе-ния товара на реализацию. Фантастический – как-то завести знакомство с директором или владельцем крупного завода и выторговать для себя льготные условия.

Первым едва не случился именно фантастический вариант.

В один из августовских солнечных дней, мы с Юрой стояли вдвоем перед складами и непринужденно общались. Разговор крутился в основном вокруг сахара и пива. К тому времени мы сблизились в общении с «сахарниками», Юра чуть убавил свои понты и здо-ровался уже вполне приветливо и дружелюбно. Но разница в уровне наших коммерций все же формировала стиль его поведения. Юра понимал, что мы зарабатываем копейки. Мы видели, что «сахарники» имеют в разы больше. У соседей работали два грузчика, мы с отцом все делали сами. Юра вел себя как добродушный барин, у которого все схвачено и иногда есть время почесать язык с менее удачливыми соседями. Мы с отцом такое поведе-ние замечали, но не тяготились им.

Я сказал Юре, что нам для развития нужно известное продаваемое пиво. Тот поин-тересовался объемами продаж, и когда я ему коротко, но подробно рассказал механизм пивного бизнеса, удивился. Объемы продаж пива были большими и из года в год лишь росли. При этом потребление водки в стране не уменьшалось. Народ пил по-черному. Одной из самых популярных пивных марок в то время была «Балтика №9» – пиво креп-леное спиртом до 7,8 градусов алкоголя. Одна бутылка этого «ёрша» сильно туманила мозги, а вторая вырубала их напрочь.

– А че, какое пиво лучше всего продается? – спросил Юра, разглядывая небо через солнцезащитные очки. Было очень тепло, мы оба стояли в шортах. Отец куда-то отошел. С одной стороны ворот склада стоял «мерс» Юры, с другой наша «двойка», набитая пус-тыми ящиками. Я оглянулся в общий складской коридор – двери склада «сахарников» были открыты, оба грузчика спали на мешках сахара; двери нашего склада были тоже приоткрыты, предстояла выгрузка пустых ящиков и загрузка очередной партии пива.

– Из дешевого пива почти все объемы забирает местное «Жигулевское», остальное так… мелочевка… – сказал я. – А из других марок лучше всего продается «Балтика».

– Че, серьезно что ли? – Юра прекратил пялиться в небо, посмотрел на меня.

– Да, половину объемов точно забирает, продается просто в огромных количествах. Единственное пиво, которое все оптовики покупают в деньги. Никакой реализации, ника-кой отсрочки платежа, сразу в деньги! – кивнул я, присел на корточки, на базе было тихо, только ротвейлер из бокса напротив радостно обнюхивал автомобильную покрышку мет-рах в двадцати от нас.

Юра удивился, задумался, заинтересовался. Я стал рассказывать разные занима-тельные особенности пивного бизнеса. Юра слушал, вновь удивлялся, улыбался и чесал снизу, торчащий из-под футболки живот. Ротвейлер продолжал кружить вокруг покрыш-ки, хватал ее пастью и пытался поднять. Каждый раз покрышка выскальзывала из пасти пса и падала обратно в пыль. Ротвейлер утробно рычал и начинал все заново. Юра стоял, наклонив голову вниз, что-то чертил носком обуви в пыли на асфальте и монотонно тыкал антенной телефона себя в бедро, о чем-то думал.

– А я знаю хозяина «Балтики», мы с ним знакомы, – выдал неожиданно Юра. – Он мне как-то предлагал ей заняться, а я говорю, зачем оно мне, куда я его девать то буду? Если б спирт предложили продать, это другое дело, а в пиве я ничего не соображаю…

Ротвейлеру, наконец, удалось зацепить верхними клыками покрышку изнутри. Он дернул головой вверх, и покрышка точно закинулась ему на голову. Пес радостно рванул в дальний конец базы. Мелкая шавка, откуда-то выскочив, визжа, помчала за ним.

– Юр, да ты чё? Серьезно, что ли!? – обомлел я.

– А чё? – подобрался сразу тот и уставился на меня.

– Да люди тут в драку за нее, а ты отказался! Это ж золотое дно! Только успевай привозить! Отрывают с руками за деньги! С «Балтикой» летом частенько перебои!

– Да я то, откуда знаю, как она продается!? Ты вот пока мне не сказал, я и не знал!

У меня внутри начался коммерческий зуд. Он всегда случается, когда я вижу воз-можность. Я задумался и с минуту чертил первым попавшимся в руку камешком неосоз-нанную бессмыслицу на асфальте. Ротвейлер, уставший, но довольный, с покрышкой на шее медленно трусил обратно. Шавка семенила следом.

– А ты можешь узнать заново все у них там, на заводе? – произнес я.

– Могу, какие проблемы. Они и в прошлый раз говорили, давай мы тебе вагон отправим, а ты продавай! – понесло слегка Юру, он заметно загорелся идеей. Юра обладал одним очень сильным качеством, которое компенсировало многие его недостатки – мощ-ной животной энергией, эдакой бычьей упертостью. Многие «умные» не могут достичь успехов в бизнесе именно по отсутствию такой энергетики. Настойчивость решает мно-гое, если не все.

– Хорошо, ты узнай тогда все условия, какие они нам могут дать наилучшие. Реа-лизация, понятно, там невозможна, но нужна максимальная отсрочка и чтоб товар давали без денег. Если это прокатит, то считай все в шоколаде. Мы могли бы объединиться и хо-рошо заработать! – старался я говорить как можно спокойнее и медленнее, ощущая в гру-ди гулкие удары предчувствия. Загораясь идеей, я всегда начинал тараторить, что плохо. Я знал это, понимал, что всегда надо сохранять хладнокровие. В делах суетливость лишь помеха. Но в то время у меня еще не получалось.

Юра пообещал все узнать. Я встал, только тут заметив, как сильно затекли ноги. Мы распрощались. Юра энергично сжал мою руку, завалился в «мерс», резко на нем раз-вернулся и с пробуксовкой погнал к выезду, подняв столб пыли. Я подошел к «двойке» и через заднюю дверь принялся вынимать пустые ящики. Подошел отец. Я пересказал ему разговор с Юрой. Отец тут же оживился, закурил. Остаток дня мы проработали в бурных обсуждениях замаячивших перспектив.

Через пару дней серебристый «мерс» подлетел к складам, из него энергично вылез цветущий Юра. На дворе стояли самые первые теплые дни сентября. Юра сходу огорошил меня и отца новостью – он уже договорился с кем-то из руководства «Балтики» о встрече через пару недель, тот человек находился по рабочим делам на Кавказе и на обратном пу-ти в Питер планировал заехать к нам.

Но фантастическому варианту не суждено было сбыться. В тот год в первой поло-вине сентября произошли трагические взрывы домов в России. Последний взрыв случился в Волгодонске 16 сентября 1999 года. После него всю трассу «М4» южнее нашего города перекрыли и стали досматривать все автомобили, ехавшие на север. Нужный нам человек потерял в этих событиях время, не смог автомобилем добраться до нашего города и выле-тел самолетом сразу в Питер. Встреча не состоялась. Я, помнится, жутко расстроился. Юра тоже сразу потух и вновь стал здороваться нехотя. Некоторое время я и отец пребы-вали в унылом состоянии, но ежедневная работа быстро привела нас в чувство. Я задумал-ся о реалистическом варианте.

Полупустая база постепенно оживала, арендаторы въезжали один за другим, зани-мая склады. В глубине базы обосновался оптовый торговец фруктами. Следующий за на-шим, огромный склад в шестьсот метров заняла оптовая фирма с бытовой химией. Мы продолжали трудиться, но меня не покидало ощущение подвешенности в неопределеннос-ти нашего шаткого бизнеса. Все держалось на разнице цен на сахар и пивную бутылку. Сахар радовал – цена на него медленно, но неуклонно ползла вниз, иногда замирала, под-нималась рублей на десять-двадцать, но после снова шла вниз. Мы же отгружали сахар на завод по единой цене в триста восемьдесят рублей за мешок. Чем ниже становилась цена на сахар в нашем городе, тем больше мы зарабатывали. Так мы просуществовали до сере-дины осени. И тут объявился конкурент. В один из дней я привычно зашел в торговый зал оптовой базы и увидел на витрине незнакомую бутылку «Жигулевского» пива. Наше всег-да было самым дешевым, а тут новое и на пять копеек дешевле Елецкого. Я вгляделся в этикетку, произведено на консервном заводе в селе Липецкой области. «На консервном заводе варят пиво?» И тут я заволновался всерьез, увидев срок годности нового пива – месяц! На этикетке под названием значилось «пастеризованное». «Откуда в такой дыре оборудование для пастеризации пива?» Ситуация, показавшаяся сначала щекотливой, че-рез два дня выявила настоящую угрозу. Сельское «Жигулевское», появившись лишь на трех самых крупных городских оптовых базах, тут же свело наши продажи там почти к нулю. Пока мы пребывали с отцом в задумчивости и вывозили с оптовых баз свой просро-ченный товар, сельское пиво, испортив нам неделю торговли, продалось и исчезло. Все вернулось в прежнее русло… и через месяц вновь повторилось. Уже на пяти базах появи-лись буквально горы сельского пива. Я ходил по складам, подсчитывал количество приве-зенных ящиков – пятьдесят, восемьдесят – куда столько, если мы за раз привозили по десять-пятнадцать от силы? Как я не крутил в голове всевозможные варианты, выходило одно – поставщик сельского пива был или недалекого ума или новичок в пивном деле. С хаотичными поставками дешевого пива надо было что-то делать.