Текст книги "Наследник криминальной империи"

11

Аня

– Это Карина – моя лучшая подруга, – тут же оправдываюсь я. – А это Богдан… Богдан Олегович.

Воздух на кухне будто наэлектризовывается. Чувствую себя совершенно неловко и, как могу, пытаюсь сгладить неловкую ситуацию между нами. В этот момент я думаю о том, что должна была предупредить Богдана. Это ведь его дом, а я здесь всего лишь временная гостья.

– Здравствуйте, Богдан, – Карина растягивает губы в улыбке и делает несколько робких шагов в его сторону. – Мы учимся в одном университете.

– Где выход знаешь, Алина? – цедит Богдан сквозь зубы.

– Карина, – поправляет подруга.

– Плевать. Всего доброго.

Мои щёки вспыхивают от стыда. Я сама допустила такую неловкую ситуацию с подругой. В конце концов она не виновата в этом и не заслужила к себе такого грубого обращения.

Я поднимаюсь со стула, беру Карину под руку и провожу в прихожую под пристальный взгляд Богдана. Иногда мне кажется, что он вполне адекватный и воспитанный человек, а иногда… я не на шутку боюсь его.

Карина возится слишком долго. Надевает туфли на каблуках и берёт в руки плащ, а затем вспоминает, что забыла сумку на кухне!

– Вернись за ней, пожалуйста! – шепотом просит меня. – Боюсь, мне не поздоровится, если за ней вернусь я.

– Ладно. Жди меня здесь.

Богдан разглядывает бумаги и не обращает на меня никакого внимания. Осторожно юркаю мимо него, беру сумочку Карины и в этот момент он вдруг перехватывает мой локоть и дергает к себе.

Наши глаза встречаются. Его – темные и беспросветные как бушующий океан. Я слышу напряженное дыхание, улавливаю запах туалетной воды и нервно сглатываю от волнения. Пытаюсь вырвать руку, но у меня ничего не получается – его хватка слишком сильная.

– Вы делаете мне больно, – произношу с вызовом, хотя на самом деле мне хочется убежать к себе в комнату и спрятаться под одеялом.

Он не отпускает меня, но хватку всё же ослабляет.

– Я не терплю посторонних людей в своём доме. Чтобы духу этой Марины здесь больше не было. Увижу еще раз – выпихну на улицу без предупреждения. Поняла меня, дюймовочка?

В его голосе нет ни одного намёка на то, что он шутит. Взгляд холодный и опасный.

– Я тоже посторонняя, но вы почему-то упрямо меня здесь держите!

– Не путай берега, Анюта, – усмехается Богдан. – Ты та, кто вынашивает моего наследника. А подружку твою я не знаю. Может, она шпионка.

Было бы смешно, если я не настолько разозлилась. Ну какая из Каринки шпионка? Болтливее её я в своей жизни ещё не встречала.

– Больше подобного не повторится, – выдернув локоть, отвешиваю Богдану реверанс и иду в прихожую. Нет, на таких условиях я здесь не останусь. Запер меня в своем дворце и еще запретил приглашать друзей! Нужно придумать, как отсюда выбираться.

Богдан

– Серый, бумаги у меня, всё нормально. Звони нашим, я через час буду.

– Хорошо, Богдан. Толстый боров пока брыкается, но думаю к твоему приезду созреет для сотрудничества.

Я отключаю телефон, достаю из кармана пачку сигарет, подкуриваю, затягиваюсь. Сам на себя злюсь. Раньше за мной не замечалось рассеянности. Почему я забыл о бумагах? Ну да, конечно. Потому что в тот момент, как выходил из дома, звонил в клинику и записывал дюймовочку к врачу. Надо проверить ее подружку. Если информация утечет – пара не самых последних людей города надолго сядут, а я поимею кучу проблем.

Открыв окно, вышвыриваю в него окурок и мысленно усмехаюсь. Папаша, е-мае.

Толстых Вениамин Сергеевич, он же толстый боров, увидев меня на пороге своего офиса, окончательно поникает. Серёга развязывает его руки и протягивает бумаги, которые я привёз.

– Мне нужно изучить, прежде чем подписывать, – бормочет тот под нос и тянется к очкам на столе.

– Подписывай, у меня мало времени.

– Богдан, я должен убедиться в том, что ты не оттяпаешь у меня всю фирму.

– Всю – нет. Всего лишь половину.

– Не смешно! – раздается возмущенное хрюканье.

– Раньше надо было думать, Веня, – хмыкаю я. – Подписывай. У тебя ровно минута.

Из фирмы «Агропром» я выхожу удовлетворённым и спокойным. Год назад Вениамин одолжил у меня крупную сумму и клялся вернуть её ещё на прошлой неделе. Я, конечно, дядя добрый и временами щедрый, но не настолько. Счётчик тикал, Толстых деньги всё не возвращал, поэтому пришлось применить к нему нестандартные методы, которыми я пользуюсь в самых крайних случаях. Времена сейчас куда цивилизованнее, чем десять лет назад.

– Богдан Олегович, вы сейчас куда?

– Домой, Серый.

– Там наши ребята пирушку небольшую закатили. Всё как всегда – выпивка, девочки.

Выпивка, девочки – самое оно, чтобы достойно отметить состоявшуюся сделку, но сегодня меня что-то останавливает. Что-то – это строптивая дюймовочка, которую я завтра лично повезу к врачу.

– Я – пас, Серый. Завтра рано вставать. Повеселитесь там вместо меня.

12

Аня

Этой ночью мне плохо спалось, поэтому я встала ни свет ни заря. Беременность дает о себе знать не только увеличившейся грудью, но и растущим аппетитом. Мне вдруг жутко захотелось омлет с сыром и непременно с куском поджаренного хлеба.

Судя по гробовой тишине в доме, Богдан еще спит. Видеть его с самого утра и терпеть его сальные шуточки не хочется, поэтому на кухню я иду тихо как мышка.

В холодильнике Богдана есть все: всевозможные паштеты, икра, диковинные фрукты, сыры и мясные нарезки. Я проглатываю набежавшую слюну. Боже, как же хочется есть.

Запихав в рот кусочек пармезана, я начинаю готовить омлет по рецепту Карины. Он у нее всегда получается вкусным, легким и воздушным. Сначала хочу приготовить порцию лишь для себя, но в итоге кладу два дополнительных яйца. Пусть Богдан тоже поест, когда проснется. Пусть он ужасно грубо обошелся с Кариной вчера, но ко мне он относится хорошо и даже личного водителя выделил. Сбегать сейчас, пожалуй, глупо. То, что я так разозлилась на него вчера, были гормоны.

Кухня у Богдана что надо: просторная, уставленная навороченной техникой, к которой и прикасаться страшно. Тостер кажется мне наиболее безопасным и, немного с ним повозившись, я обжариваю хлеб.

– Отличные ножки, дюймовочка, – от звука охрипшего голоса Богдана я подпрыгиваю на месте. Он стоит в дверях кухни в одних спортивных шортах и беззастенчиво меня разглядывает. Краска заливает меня по уши. Не каждый день я оказываюсь наедине с полуголым мужчиной, а тем более таким как он. Богдан загорелый и накачанный. Широченные плечи, пресс как терка для сыра, а на плечах татуировки.

– Я готовлю завтрак, – бормочу я, стыдливо отворачиваясь. Мало того, что он появился на кухне без одежды, так еще и меня разглядывает. Мое домашнее платье длиной едва ли выше колен, но сейчас я ощущаю себя так, будто стою перед ним в прозрачном нижнем белье.

– Завтрак это хорошо, – позади слышится звук отодвигающегося стула. – Готовить значит умеешь?

– А разве кто-то сейчас не умеет?

– Ты бы удивилась, Анюта, как много неумех среди нынешних женщин. Им же красивую жизнь, тачки и брюлики подавай. Готовить ниже их достоинства.

– Может, вы сами таких выбираете? – не удерживаюсь от подкола.

– Разве, дюймовочка? – тон Богдана становится веселым. – Я вот в клубе в тебя пальцем ткнул и не промахнулся.

– Ой, хватит уже об этом вспоминать, – огрызаюсь я, начиная краснеть при намеке о ночи, проведенной вместе. – Знаете же, что ничего не помню.

– Давай-ка ты, Анюта, перестанешь называть меня на «вы». Во-первых, у нас уже все было, во-вторых, ты живешь в моем доме, в-третьих, носишь моего ребенка, а в четвертых… – он обнажает в улыбке ровные белые зубы: – Неужели я такой старый?

Я ставлю перед ним тарелку с омлетом, и взгляд невольно падает на мускулистые плечи, покрытые каплями воды. Богдан явно был в душе. Нет, на старого он совсем не похож. Любая моя одногруппница бы визжала при виде такого тела. Что они и делали на крыльце университета, кстати.

– Не знаю, я не оцениваю вас… то есть тебя, как мужчину.

– А вот сейчас обидно было, дюймовочка, – ухмыляется Богдан, беря вилку. – Но сдается мне, ты врешь. Когда мы были с тобой в номере, ты говорила, что я самый красивый мужчина, которого тебе довелось видеть. Что ты там еще говорила? – он задумчиво потирает подбородок, делая вид, что копается в памяти. – Что у меня сногсшибательная улыбка и тело как у модели.

Я становлюсь краснее, чем рак. Так и хочется запустить в Богдана сковородкой. Я не могла такого сказать! Он все выдумывает.

– Если ты не прекратишь, я сейчас же уйду к себе в комнату и не стану ничего есть.

Взгляд Богдана моментально перестает быть веселым. В нем появляется опасный блеск.

– Завязывай с угрозами, Анюта, иначе привяжу к стулу и буду кормить с ложки. Ты меня ведь пока только с хорошей стороны знаешь. Пусть так и впредь и останется.

Может быть, я и наивна, но сейчас мне не верится, что Богдан способен привести свои угрозы в жизнь. Иногда он меня пугает, но все же видно, что мужчина он порядочный. Шутит постоянно и столько вещей мне красивых купил просто так. И ребенка хочет. Бандит, за которого я поначалу его приняла, так бы вряд ли себя вел.

Я с удовольствием отправляю кусок омлета в рот и блаженно жмурюсь. Ох, как же вкусно! Это я так великолепно готовлю или же это беременность так на меня действует?

– Хватит так постанывать, Анюта, – хрипло говорит Богдан, уставившись на мой рот. – Вызываешь ненужные ассоциации.

Тело пробирает жар от того, как он на меня смотрит. Пожирает глазами, словно хищник, увидевший дичь. Сердце начинает колотиться сильнее, и чтобы не выдать свое волнение, я показываю ему язык.

– Кушайте, Богдан Олегович, а то остынет.

Завтрак мы доедаем в тишине, потому что я никак не могу придумать тему для беседы. И Богдан, как назло, тоже молчит.

– Очень вкусно было, дюймовочка, – говорит он, наконец, и отодвигает от себя пустую тарелку. – Ты меня приятно удивила. Сто лет домашней еды не ел.

Мне становится так приятно, что я начинаю улыбаться. Ну а кому не приятно, когда их хвалят?

– Как закончишь с завтраком – иди собираться.

– Куда собираться? – непонимающе смотрю на него.

– Отвезу тебя в клинику на осмотр. Пусть врач мне лично скажет, что с моим сыном все в порядке.

13

Аня

– Анюта, неужели так нервничаешь? – спокойным голосом спрашивает Богдан, заметив, что я не тороплюсь выходить из машины.

Он курит на улице, а я с интересом осматриваю место, в которое он привез меня и замечаю позади нашей машины внедорожник, такой же, на котором мы приехали в клинику. Зачем ему столько охраны?

– Немного, – признаюсь я, потому что последний мой визит в женскую консультацию мне не понравился, как и врачиха, которая вела прием, но об этом всем я умалчиваю и просто выхожу на улицу, молча следуя за Богданом.

Внутри клиники очень светло и просторно. Это место разительно отличается от того, где подтвердили мою беременность. Медперсонал доброжелательный, все улыбаются. Я словно попала в другое измерение.

– Успокойся, дюймовочка, – Богдан нежно берет меня за руку и усаживает рядом с собой на кожаное сиденье белого дивана. – Сейчас убедимся, что с нашим сыном все в порядке и поедем в ресторан. Ты ведь уже проголодалась?

– Нет, я пока не голодна, – тряхнув головой, поднимаюсь на ноги.

Я бы и рада успокоиться, но не получается, и сама не понимаю в чем дело. Гормоны что ли дают о себе знать?

Спустя пять минут нас наконец-то зовут в кабинет, а меня накрывает новой волной паники, когда врач начинает задавать вопросы о начале месячных, о возрасте, когда я начала вести половую жизнь, о наличии болезней или патологий. Затем с непроницаемым лицом заполняет карточку, выписывает кучу направлений на анализы и просит лечь меня на кушетку, оголив низ живота. Долго водит датчиком, выписывает какие-то цифры себе на клочок бумаги, затем включает звук и дает послушать сердцебиение ребенка. В это мгновение на мои глаза наворачиваются слезы, а в груди становится так тяжело, что я не могу сделать вздох. Господи… А ведь я едва не убила это чудо внутри меня!

– Беременность протекает хорошо, – сообщает она и дает мне салфетку.

Богдан все это время стоит в стороне и вид у него такой, что он бы, наверное, не прочь снова закурить.

– Вам вот тоже направления, Богдан Олегович, – врач протягивает и ему несколько листков, возвращается к столу и снова склоняется над бумагами.

Я привожу себя в порядок, поднимаюсь на ноги, и мы покидаем с отцом моего малыша стены клиники.

– Все в порядке, дюймовочка? – спрашивает он меня, когда я забираюсь на сиденье.

Я качаю головой из стороны в сторону. Так меня поразил звук сердцебиения ребенка, что вытравить из воспоминаний день, когда я шла в больницу на аборт нет возможности. Я ведь едва не убила крошечное создание. И лишь благодаря Богдану и его появлению не сделала этого.

– Я испугалась тогда… Мне стало страшно. Одна, без помощи, живу в общежитии, не помню кто мой первый мужчина и отец ребенка… Я только сейчас осознаю какую бы могла совершить ошибку, если бы не твое появление… – мне тяжело даются слова, но их стоит сказать.

Я чувствую исходящий от Богдана аромат. Безумно приятный аромат. Мне хочется бесконечно вдыхать его, потому что это запах силы и уверенности.

– Спасибо, – шепчу благодарность, ощущая легкость внутри от этого признания. – Когда я только узнала о беременности, то подумала о девочке… Даже имя придумала – Наденька, – мой голос дрожит, выдавая волнение, но сейчас мне все равно. Я под большим впечатлением от УЗИ и чувствую необходимость поделиться этими мыслями с Богданом.

– Мне нравится. Хорошее имя, – он кивает и тянется ко мне рукой. Гладит мой подбородок пальцами, а его красивые глаза темнеют, в них сверкают искры.

Когда он так смотрит на меня, я предпочитаю отводить глаза в сторону, но сейчас не получается. Я слышу, как он делает вдох, и затем его губы оказываются на моих губах. Он не шевелится, тяжело дышит и дает мне возможность оттолкнуть себя, но я этого не делаю. Я второй раз за день застигнута врасплох. А еще мне приятно это ощущение. И так безумно нравится аромат, который исходит от мужчины. Я будто в облаке эйфории и защищенности. Мужские губы начинают двигаться, и нежный, сладкий поцелуй превращается в страстный. Сама не понимаю почему отвечаю ему, но делаю это, пока внезапно не раздается громкая мелодия мобильного.

Богдан отрывается от меня, чертыхнувшись. Берет телефон в руки и отвечает ровным, спокойным голосом, пока мое сердце бешено стучит в груди. Он не сводит с меня черных глаз все время, пока разговаривает по телефону. Они ярко сияют, хотя в них кроется тьма.

– Ужинай без меня, дюймовочка, – сообщает он, не сводя с меня внимательного взгляда. – А если пожелаешь встретиться с подругой, то за пределами моего дома. Казим в полном твоем распоряжении.

14

Аня

Я приезжаю домой окрыленная. Закрываюсь в ванной комнате, смотрюсь на себя в зеркало и трогаю губы, которые, кажется, до сих пор пылают. Меня никогда не целовали так… страстно и дерзко, по-взрослому.

На первом курсе университета сокурсник пригласил меня на свидание. Симпатичный парень, который мне нравился. Мы сходили в кино, затем перекусили в кафе, а потом он впервые поцеловал меня на крыльце общежития. Я тогда не поняла, почему это должно нравиться? Скользкий обмен слюной не вызывал совершенно ничего, кроме недоумения. Но после поцелуя с Богданом моё мнение кардинально изменилось. При воспоминании о том, как он целовал меня сегодня, внутри всё трепещет и разгорается с новой силой.

Что если это начало чего-то нового? Например, настоящих отношений между мужчиной и женщиной у которых скоро родится общий ребёнок.

Я тут же представляю нас обычной среднестатистической семейной парой. Я, Богдан и наш малыш проводим вместе будни и выходные, ездим на море, познаем друг друга и ещё больше влюбляемся. По крайней мере я сегодня уже начала…

Быстро переодевшись в домашнюю одежду, спускаюсь на первый этаж в приподнятом настроении и открываю холодильник. Богдан сказал, чтобы ужинала без него, потому что он поздно приедет. Но что мне мешает подождать его? Что мешает приготовить ужин для двоих? Спать совершенно не хочется, на занятия только к третьей паре, а ещё я всё же хочу его ещё раз увидеть. Хочу, чтобы он похвалил меня за очередной кулинарный шедевр.

Открываю вкладку на телефоне и среди сотен рецептов выбираю тот, который по моему скромному мнению, понравится Богдану.

Приготовление мяса по-французски занимает у меня всего полтора часа. Довольная собой достаю из духовки блюдо и ощущаю как во рту собирается слюна. Похоже рецепт удался.

Чтобы как-то скоротать время до прихода Богдана, сажусь в гостиной и включаю телевизор. Развлекательные передачи не вызывают ничего, кроме сонливости, поэтому я звоню Каринке и болтаю с ней почти полчаса.

Когда стрелки часов показывают полночь, я начинаю осознавать, что Богдан не приедет, но всё равно терпеливо жду. Ещё полчаса… Ещё десять минут… Пять… Мне ведь так хочется его увидеть и понять, что всё не зря.

Вопросы один за другим атакуют мою голову… Где он? С кем? Почему не приехал? Почему не позвонил? Неужели ему… не понравилось?

Поставив остывшее блюдо в холодильник, направляюсь к себе в комнату. Вздрагиваю от каждого шума проезжающей за окном машины, думая, что это вернулся Богдан, но потом корю себя и буквально заставляю закрыть глаза и абстрагироваться от нехороших мыслей. Мне нельзя волноваться, потому что я беременна. Если наш поцелуй перевернул всё в моей душе, то это не означает, что Богдан испытал точно те же эмоции.

Я просыпаюсь, когда звонит будильник. Привожу себя в порядок, подбираю подходящую для занятий одежду и внимательно смотрюсь на себя в зеркало в полный рост. У меня худощавая фигура, но я всё пытаюсь разглядеть хотя бы малюсенький намёк на то, что беременность развивается, а малыш внутри меня растёт. Хочется, чтобы он поскорее начал пинать меня изнутри, чтобы давал знать о себе всякий раз, когда я волнуюсь.

Спустившись на первый этаж, понимаю, что Богдан так и не вернулся. В груди разрастается тревога и сомнения… Что если он пожалел о том поцелуе? Он снился мне всю ночь и всё утро. Проснулась я в насквозь мокрой сорочке часто дыша и задыхаясь от эмоций. В моем сне мы зашли гораздо дальше обычного поцелуя и сон этот был таким реальным, что я в это поверила.

Скрывать разочарование от отсутствия Богдана уже не получается, поэтому я кое-как заставляю себя позавтракать и в расстроенных чувствах уезжаю на занятия.

– Слышала, что Маринка всех сокурсников зазывает к себе на день рождения? – спрашивает Карина после того, как мы выходим из кафе, где обедали.

– Ещё не слышала.

– Ты пойдешь? Она говорила, что будет отмечать в каком-то дорогом ночном клубе.

– Не знаю, Карин. Вряд ли. Куда мне в моём положении?

Не успевает подруга задать мне очередной вопрос, как прямо возле нас останавливается невзрачный серый седан с тонированными окнами. Дверь открывается, оттуда выходит мужчина в чёрном пальто и, осторожно взяв меня за локоть, молча усаживает на заднее сиденье. Шок настолько парализует моё тело, что первые несколько секунд я не сопротивляюсь, но затем становится поздно.

– Отпустите меня! – громко кричу. – Да кто вы такие?! Выпустите!

Дверь захлопывается, машина плавно катит по улице.

Возле университета меня ждёт Казим. Я сказала ему, что схожу с подругой пообедать в кафе и что меня не стоит провожать. Зря, конечно же! Он хотя бы мог меня защитить.

– Тихо-тихо, Аня. Мы не причиним тебе зла, – произносит мужчина, который сидит со мной на заднем сиденье.

Я удивляюсь откуда он знает моё имя и на секунду замолкаю. Смотрю на его профиль, заглядываю в холодные серые глаза. Возраст мужчины чуть старше сорока, но волосы полностью седые.

– Позвони своей подруге и скажи, чтобы не волновалась. Мы вернём тебя через десять минут.

Его тон спокойный и я понимаю, что спорить сейчас абсолютно бесполезно. Достаю из кармана телефон, дрожащими руками тыкаю в нужные кнопки и звоню Карине в точности повторяя всё то, что сказал мне седовласый мужчина.

– Меня зовут Слепаков Николай Иванович, – представляется он и достает из нагрудного кармана удостоверение с синей обложкой.

Я не успеваю прочитать, что именно там написано, потому что он тут же захлопывает его прямо перед моим носом.

– А ты Аня, верно?

– Верно, – отвечаю дрожащим голосом.

– Вот видишь, мы о тебе много знаем. Навели справки перед встречей, увидели, что девочка ты хорошая, не имеешь отношения к криминалу да только не с тем мужчиной связалась.

– Что вы имеете в виду?

– Ты же знакома с Богданом Валевским? – спрашивает Николай Иванович.

– Знакома, – отвечаю, всё ещё не понимая к чему он клонит.

– Знаешь, чем занимается мужчина, с которым ты живёшь?

– Он… Нет, не знаю, – тяжело вздыхаю.

Надо было спросить у Богдана раньше, да только я боялась его.

– Мы предлагаем тебе сотрудничество, Аня, – произносит Николай Иванович, прищурив внимательные серые глаза.