Книга: Одинокий пишущий человек - Дина Рубина

Книжка оказалась довольно толстая... то есть, первоначально мне так не показалось, но в процессе чтения... )) Как я поняла, это все автор обычно излагает на встречах с читателями... Но - тогда как раз случился ковид со всеобщей паникой, ввели карантин, все отменили - так что автор решила это все издать в бумажном варианте. Тут всего вперемешку - рассказы о собственной жизни, о своих книгах, все такое. Если раньше у меня были некоторые ожидания, что это такой вариант советов опытного писателя "как писать книги" - у западных авторов вон довольно популярно - так оказалось, что тут скорее всего не об этом. Так, общие рассуждения. (иначе из всего этого можно сделать вывод, что для того, чтобы стать успешным писателем, нужно родиться в правильной семье )) )

Врать не буду, пишет автор вполне легко... красиво, изящно, выразительно, художественно и все такое. После первых прочитанных глав я даже стала лениво подумывать, что надо все-таки взять какую-нибудь обычную книжку автора и познакомиться с творчеством... Например, о детстве в Ташкенте, как она тут рассказывает. К финалу мне уже не хотелось ничего. )) Автор меня утомила. )) Все-таки это сплошное излияние красивостей - это для меня слишком... (назойливо стала вертеться в мозгу фраза одной из бывших коллег по работе - "ни слова в простоте не скажет!") А так, если отрешиться от всей художественно-эстетической мишуры, то - когда человек в разных местах книжки приводит четыре разных варианта объяснения своих резонов выехать в эмиграцию - как по мне, это довольно странно. ))

Ну, в любом случае, сейчас можно считать, что я хоть как-то познакомилась с автором.

«Судя по фотографиям, в молодости я была, что называется, красива. Ума не приложу – зачем мне было выдано еще и это оборудование. Не помню, чтобы оно как-то и где-то мною толково использовалось, принималось во внимание или по-особенному как-то пригодилось. Бесполезный дар – в моем случае. Могла бы и обойтись, много лет думала я. Но с годами пригодилось и это собственное утреннее лицо в зеркале. Старение красивой женщины – пронзительный опыт, во многом трагический. И это пошло в ту же творческую топку». *** «Ислам был стреножен советской властью, одомашнен и выливался по большей части в красоту национальных обычаев, вкусную еду, гостеприимство к любому незнакомцу, кто переступает порог твоего дома; но помнил и другие времена: например, женщин в паранджах». *** «Любой писатель выжимает из детства драгоценный экстракт для своих книг. Писатель всегда заложник своего детства, но он и властитель своего детства, он – победивший и побежденный гладиатор». *** «Как подумаешь о привычной ташкентской разноплеменности, среди которой мы выросли, - вот где надо было строить Вавилонскую башню! И знаете, там бы ее достроили, ибо все народности худо-бедно изъяснялись на советском волапюке. Все порассыпались, пораскатились…» *** «Для меня, как для любого писателя, воспоминания в первую очередь – материал, который можно вывернуть наизнанку, вытянуть из него любую нить, вычленить любой образ, характер или ситуацию, перелицевать, перекроить и сшить совсем иную жилетку». *** «Писатель – это такая мощная перерабатывающая установка, производящая ценные изделия из вторсырья». *** «В сущности, какая разница, что событийно происходит на страницах всех наших книг? Во все времена художник прежде всего выражал себя и только себя, а уж какой (по масштабу) кусок действительности он прихватит с собою вместе, тем самым воплотив его в современность, это зависит от величины таланта, помноженной на величину личности». *** «Круговорот в издательском мире, как мясорубка на винте, держится на обаянии писателя. Изволь понравиться! Книга книгой, но если ты будешь сидеть за столиком мешком картошки, надувая щеки и тягомотно-буквально отвечая на вопросы (что никому не интересно), то в следующий раз к тебе никто не явится. Нет, ты изволь поработать цирковым акробатом, побыть конферансье, фокусником; изволь выпустить из рукава пяток голубей, рассказать пяток анекдотов, объявить свою любовь и благодарность всему читательскому сообществу. Ты, конечно, называешься писателем, прозаиком (вот еще элегантное звание!), но не забывай, ради бога, что, по сути, ты – разъездной торговец, в сущности – лоточник, которому необходимо продать свой товар». *** «В сущности, что такое этот самый «сюжет»? – топор из сказки про солдата, который варил похлебку. Все помнят, что ему пришлось добавить, чтобы похлебка из топора получилась съедобной: крупу, мясо, овощи… словом, все, что обычно кладут в хороший наваристый суп. А при чем здесь топор? Вот и я о том же». *** «В Большой Литературе не существует промежуточных должностей и рангов; не существует диплома «За лучшую роль второго плана» или приза «Симпатии зрителей». В верхних слоях этой атмосферы трудно дышат и потому очень трудно существовать; там не бывает «симпатичной прозы», или «небесталанной прозы», или «интересной прозы». Есть Литература. Или нет ничего». *** «У писателя всегда особые отношения с прошлым. Ведь оно уже навсегда в его власти. Писатель склонен помыкать своим прошлым, и не только своим. В сущности, прошлое – это единственная территория, в чьих пределах мы распоряжаемся по своему усмотрению, расставляя события, людей и слова в том порядке, который нам потребен для… разумеется, для создания художественного текста. Турбина работает круглосуточно, и прошлое – самый гибкий и самый благодатный материал, из которого мы кроим и шьем свои белые – всегда белые! – одежды, даже если это балахон, в котором мы поднимаемся на эшафот». *** «Иногда в сомнительную минуту говорю себе: господи, когда же ты уже заткнешься? Вот с певцами – все ясно: голос в подавляющем большинстве певческих судеб истощается и мирно уходит. Балерины, даже фантастически выносливые, совершают в конце концов последнее фуэте и ловят последний летящий на сцену букет. Писателям же свойственно возводить свой невроз, любую болезнь и даже старость в творческое кредо. Нашего брата писателя на пути к полному творческому распаду может остановить только невероятная сила собственной воли и ясность понимания, что путь пройден. Или об этом позаботится уже дядюшка Маразм. Хотя маразм еще надо в лицо узнать. Глянешь так в зеркало, узришь там маску идиота и думаешь: ничего, это просто карнавал в Венеции, надо про это написать».

Книга понравится тем, кто хотел заглянуть в закулисье работы писателя и узнать, как рождаются книги.

Дина Рубина - маэстро пера! Как давно я не встречала такого чудесного слога, тонкого сарказма и самоиронии. Если бы я умела писать книги, то хотела бы делать это также!

"Одинокий пишущий человек" - объёмная книга, проглатываемая за считанные дни. Прекрасное оформление. Каждый заголовок - очередной шедевр. И это не всё. Читать о жизни доселе незнакомого мне человека ещё никогда не было столь захватывающим!

Мне нравится, как здраво Дина Ильинична смотрит на многие вещи в мире. Дело не в том, что я со многим согласна. Просто её аргументы имеют огромный вес и смысл.

Эта книга не учит, как нужно писать книги. Скорее она показывает, нужно ли это вам вообще. Мир писателя в его голове. Эти люди существуют на две реальности. Дина не упускает возможности рассказать, какое это трудоёмкое и сложное занятие. Это профессия, а не хобби.

Не единожды я проходила мимо трилогии "Русская канарейка". И ещё не дочитав "Одинокого", приобрела с нетерпением все три книги. Не чаю надежд, сюжет не обязательно придётся мне по вкусу, но я очень хочу снова окунуться в текст этого автора.

Вот так случайно приобретённая книга, долго пролежавшая на книжной полке, поведала занимательную историю и познакомила с известным, ещё советским, автором.

И снова: это не мемуары, и не инструкция по написанию бестселлеров. Это просто роман, который стоит прочитать независимо ни от чего.