Текст книги "Никому не нужные стихи. Просто собрал, что было"

Никому не нужные стихи
Просто собрал, что было
Дмитрий Беляков

© Дмитрий Беляков, 2023

ISBN 978-5-0050-6423-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
            ***
Ночью тёмно-синей
Поскупясь на гроб,
Положили зиму
Умирать в сугроб.
 
 
Дело было тайно,
Только выдал штрих:
Тот сугроб не таял
Дольше остальных.
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —
 

Строкою Бёрнса.

Мой конь устал и занемог.

Прошёл он множество дорог —

Вот-вот падёт.

Его седок совсем продрог

И не поёт.

Познав любви смертельный яд,

Уехал десять лет назад

Из дома он.

Теперь истлел его наряд

Как старый клён.

Он был богат и знаменит.

Любимец песенных элит

Беспечно жил.

Но карий взгляд на полпути

Его сгубил. Забыв о славе и деньгах

Её унёс он на руках

В долины гор.

И прожил год с судьбой в ладах,

Не зная ссор.

Непостоянен счастья век.

Она весной ушла, как снег

Весной уходит.

Любовь теряет человек,

А что находит?

Находит силы для пути.

Да он не знал куда идти

С такою ношей.

Сказал последнее «Прости…»

Мой друг хороший.

Пошёл, куда глаза глядят,

И целых десять лет подряд

Бродил по миру.

Бедой любовною объят,

Ища кумира.

А, что она? Любовный сон

На власть сменила и на трон,

Почёт узнала.

Когда же вновь явился он —

Его прогнала.

А посему и путь далёк…

Далёкий светит огонёк —

Слуга покорный…

Забудем наш жестокий рок

С балладой горной.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

***

Мне не больно, мне не печально,

Мне покойно, как никогда.

Догорает свеча венчальная,

Старый дьякон запел «Лета…».

Подтянули служки фальцетом,

Да старуха беззубым ртом

Прожевала «Многая лета,

Кучу деток и полный дом…»

Выходили из церкви чинно,

Тихой радости не тая.

Двое. Женщина и мужчина.

Экипаж весь в цветах стоял.

Забрехала сдуру собака,

Затрезвонил на весь окрест,

Подтверждая законность брака,

Переливчатый Благовест.

Сели рядышком осторожно.

Кучер плетью щелкнул на вдох.

И растаял в пыли дорожной

Вслед погнавшийся кабыздох.

Разошлись кто куда зеваки

Под нестройный гомон речей…

Вы теперь состоите в браке,

Вы замужняя.

Я – ничей.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Катерине S.

Не по лукавству, не в бреду

Грешу. И меры в том не зная

Я должен бы гореть в Аду,

Познав тайком запреты Рая.

Я должен плавиться в смоле,

В котлах подземного острога

За то, что трахал на земле,

Пусть не святую, но – от Бога.

И, не раскаявшись, сгореть.

До пепла. Не воскреснуть в теле

За то, что возжелал иметь

Чужую б…ь в своей постели

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

***

Город сонный,

Ночь – каприз.

Небо словно

Смотрит вниз.

Томный запах,

В цвет – сирень.

Темный запад

Спрятал день.

Столб сутулый,

Парка грот,

Отзвук гула –

Самолет.

Веер улиц

От шоссе.

Время блудниц:

«J’ai ose.»

Ветер с крыши

Веткой сбит.

Тише, тише,

Город спит.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Рябина.

Берегла, надеялась,

Прятала под листья.

Но листва развеялась,

Обнажая кисти.

Ей бы лапы надо бы,

Как у синей ели…

Расхватали ягоды

Птицы – свиристели.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

***

Пустая чаша лучше чаши с ядом…

Подносит Жизнь вина

Тебе и тем, кто рядом.

Иные выпили, иные пригубили,

А Ты всё медлишь…

Что Тебе налили?

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Монолог фараона

Я вновь тебя призвал, наследник мой.

В последний раз хочу поговорить:

Тебе придётся управлять страной,

А ты рабов не можешь приструнить?

Я день и ночь кручусь, как заводной,

Мне перестали сниться даже сны,

Египет весь смеется надо мной –

А ты резвишься, фараонов сын.

Я дал распоряженье год назад –

Закончить всю отделку пирамид.

Ты проверял? – и где твои глаза?

В гробнице до сих пор плачевный вид.

На стенах письмена не разобрать!

Ошибки видно даже без очков.

Никто не хочет грамотно писать.

Запомнить сложно восемьсот крючков?

У саркофага ложе делал враг!

Прилег померить – защемило нерв.

Вот, у Рамсеса – это саркофаг,

А этот – как жестянка от консерв.

Вот так ты выполняешь мой наказ –

Без должного вниманья, без души…

Что мне твои отписки каждый раз –

Папирус стерпит все, что ни пиши.

Строители – бессовестный народ,

Воруют все, положишь – и привет.

Пятнадцать лет строительство идет!

Мне помирать! – а пирамиды нет.

Где каменные блоки в двадцать тонн?

Кто свистнул? Не могу понять никак.

Ты объясни прорабу кто здесь фараон.

Он хоть и глуп, да видно не дурак.

Состроит вечно рожу кирпичом,

Клянется Сфинксом, Нилом и Быком,

Что все – скоты, а он здесь ни при чем…

Как будто я совсем ослаб умом.

Предшественник его – такой же был.

Гордыня сбила с верного пути.

Тот солнцеликим, блин, себя возомнил,

Осирис, хренов, Ра его ети.

Пришлось ругаться и призвать жрецов,

Чтоб наказать зарвавшееся зло.

Его пытали, и, в конце концов

Такое всплыло, что меня трясло:

В моей гробнице, справа от ворот,

Шабашники ему за десять лет

Успели прорубить отдельный вход,

А в средней зале – личный кабинет.

Вот и прикинь! А не вмешайся я!

Какой тут к черту погребальный пир!

Свинья – она и в Африке свинья,

Уделает любой загробный мир.

Теперь о главном. Мумию мою

Обмыть, умаслить и запеленать,

Чтоб мне комфортней было там, в раю

Себе подобных в гости принимать.

Секрет бальзамов спрячь, я говорю.

Найдутся всякие последовать за мной.

А я особенно желаньем не горю

В загробном мире видеть их с собой.

Там, как и здесь, на что-то надо жить.

Поставьте золота четыре сундука.

Еды побольше надо положить.

Не на неделю еду – на века.

С собой возьму жену и трех друзей.

Порадуй их, пусть хвалятся богам.

Ступай, и сразу яда им налей,

А то от счастья кинутся в бега.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

У консерватории.

Мелодичный узор

На ограде витой,

Придыхание шума московского,

И ложится минор

Золотою листвой

На зелёную бронзу Чайковского.

И скружатся листы

Полужёлтых страниц

Как с прожилками нотного стана

Недописанных тем

Недосказанных лиц…

То ли поздно уже. То ли рано.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Сказка-казус

Было ли в мире —

Не скажу точно я:

Во дворцовом сортире

Забило трубу сточную.

Пока напоказ

Нашли виноватых,

Дерьмо р-р-раз —

И в палаты.

Залило по поясницу

И царя, и царицу.

За всю династию

Единственный случай,

Когда стала власть

Такою пахучей.

Царь на стол влазит,

Потеряв штиблеты.

Весь, такой, грязный,

До пупа… в этом.

Орёт так,

Что на сердце мрак:

«Где золотарь?!!

Сгною в тюрьме!…»

Потому, как царь,

Хоть и в дерьме.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Монолог патриция.

Мы много пьём вина,

И много говорим,

Спасаясь от позора дней грядущих.

Была у нас страна,

Был всемогущий Рим,

Но где теперь потомки всемогущих?

Свидетели величия – в гробах,

Предначертанья выполнив до точки.

А ныне – память засыпает прах,

И наши души посещает страх,

Растаскивая души на кусочки.

Нам кажется, что мы

Пока ещё живём,

Вином перебивая запах тлена.

Но Цезари ушли,

И мы других не ждём,

Да и зачем нам эти перемены.

Что вижу я! О, римляне мои…

Философы бегут от убеждений,

В свинцовых чашах тонет чей-то крик,

И всё острее проступает лик

Агонии под маской наслаждений.

Мы видим только смерть,

Мы слышим только лай,

Арены жаждут воплей и увечий.

Не нужен нам театр,

Нам крови подавай,

Своей, чужой ли – лишь бы человечьей.

И гладиатор становился злей

От нашего восторженного свиста.

Ревёт и стонет Вечный Колизей,

У зрителей глаза гремучих змей,

И пальцы вниз, приветствуя убийства.

Не разорвать никак

Порочный этот круг,

Дерзания исчезли без возврата.

Нет дела до богов, Нет места для наук,

Зато всегда есть время для разврата.

Безумства оргий возвели в закон,

Отбросив стыд, пронзив его трезубцем

Растлили сами дочерей и жён,

Уже младенцем кажется Нерон,

В сравнении с теперешним безумцем.

Распущен легион,

В сенате – сволота,

Патриции спились, плебеи тоже.

Столица как загон

Для всякого скота.

Скажите мне! На что это похоже?

Что толку, что Христос опять воскрес?

Его распнут на радость выпивохам.

Мы все рабы, кто с хижиной, кто без,

Нам не дождаться милостей небес.

Пришла в упадок Римская эпоха.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Журавлиная осень.

Поднялись… и оглянулись

На родимый дом.

Распрямились, развернулись,

Стали косяком.

Взмах на излом, Крыльями – круг.

Улетает стая на юг.

Улетает стая с ветром

От метели злой.

Разлетелось красно лето

По миру золой.

Но под ногой,

Возле ракит

Кое-где ещё угольки.

Листопад прошёл

– Тлеют листья красным.

Снегопада шёлк

Все угли погасит.

Позатянет озеро

Дымкой бело-розовой,

А как солнышко взойдёт —

Встанет лёд.

Растянулся на полнеба

Журавлиный клин.

Под крылом поля без хлеба,

Заросли калины.

Землю залил Медленный звук:

Торопитесь те, кто внизу.

Торопитесь, улетайте,

Небо снег укрыл.

Оставайтесь и прощайте

Те, кто бескрыл.

Вам зимовать, Оттепель ждать.

Мы весной вернёмся опять.

Журавли летят

Над порошей белой.

Журавли кричат:

Стал ты больно смелый.

За порогом осени

Холод в гости просится.

Если хочешь встретить май —

Улетай.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Алхимическая строевая.

Мы древние алхимики,

Живем, как будто схимники,

Чего-то плавим в тигиле

На медленном огне.

Бывает, по наитию

Мы делаем открытия,

А камня философского

Как не было, так нет.

Мешаем щелочь с кровью и

Толчем рога коровьи в пыль,

Потом все это сушим мы

Не вынося на свет.

И укрепившись верою

Мочу мешаем с серою,

А камня философского

Как не было, так нет.

Ни трудности, ни хлопоты

Не испугают нас.

Пусть неудачны опыты-

...

конец ознакомительного фрагмента