Текст книги "Город. Жилые массивы"

Глава 9

Все-таки опыт – великое дело. Я успел перекатиться в сторону, лечь и секунду спустя уже вел огонь из своего любимого автомата. Точнее, как нас учили, отрабатывал цели. Это было несложно. В сгущающемся тумане тело толком не разглядишь. Видимо, меня-то срисовали с трудом. Именно поэтому и не ранили. Но вот по отблескам выстрелов можно было определить, откуда ведется огонь. Судя по тому, что из четырех стрелявших после моей ответки двое совсем замолчали, куда-то я попал. Остальные принялись спешно отходить. Так бывает. Хотели сладенького, а в итоге сами же испачкали штаны. Это Город. Тут, даже нападая толпой на одного, надо быть готовым к тому, что ты огребешь.

Я неторопливо поднялся на ноги и стал спешно отступать к своим. Так. Если судить по карте, здесь еще два выхода на эту площадь. Кроме того, по которому пришли мы, есть один справа от нас и второй слева. Наши неприятели же отошли к широкому, растянувшемуся полукругом на сотню метров зданию. Крыл молодец: несмотря на мандраж, квартал (хотя именно к этому месту данное слово применялось с трудом) облетел вокруг. Непонятно, что стрелки в этом здании будут делать – выжидать, когда туман рассеется, или бросятся и атакуют вновь, или пройдут насквозь через первый этаж и сбегут?

– Псих? – спросил я.

– Семь человек, все отступают. Одного ведут за руки. И еще что-то тащат на спине.

– Двухсотого тащат, – ответил я. – Наверное, решили похоронить по-человечески. Со всеми почестями. А за руки уводят трехсотого. И то, что уходят, это хорошо. Значит, в штаны наделали. Ладно, как вы, все целы? – спросил я скорее для проформы, занятый своими мыслями.

И тут же понял, что что-то не так. Весь отряд сгрудился вокруг Тремора, стоящего на коленях. Только распихав ближайших ротозеев, я понял, что там разглядывал пацан: бездыханного Чудика с полуоткрытым ртом, который словно хотел сделать последний глоток воздуха и не успел. Я даже не сразу понял, что случилось с бедолагой. И только приглядевшись, заметил аккуратную дырочку возле переносицы.

Для меня здесь не было ничего необычного. Да, смерть от шальной пули всегда обидна и немного глупа, но такова жизнь. Чем дольше живешь, тем больше понимаешь, что глобальной справедливости не существует. Есть лишь ряд жизненных обстоятельств и везение. Ну, или в случае с Чудиком – невезение. Я не знаю, какой был процент вероятности, что он поймает шальной выстрел. Однако Молчун им воспользовался.

– Не переживай, – я положил руку на плечо Тремору. – Мы их найдем.

Пацан поднял на меня глаза, в которых застыли слезы, будто бы говоря: «Ты обещаешь?» На что я лишь кивнул. И меня заворотило от собственного цинизма.

С точки зрения здравого смысла, преследовать обидчиков в незнакомом районе – большой риск. Только если в надежде разжиться ресурсами. Когда ты пытаешься уйти туда, где есть вероятность выжить, то любая остановка снижает шансы на успех.

К тому же нельзя забывать про преследующих обращенных. Вряд ли они постоят в сторонке, пока мы будем разбираться с новыми врагами. И пойти за убийцами Чудика означало самостоятельно разместиться между молотом и наковальней.

Правда, существовало одно веское «но», которое перевешивало все остальное. Незнакомцы убили Жреца. Значит, у них теперь есть артефакт. А он мне нужен. Вот и все. Поэтому пылкие речи про «отомстим за погибшего товарища» оставьте политрукам. Я хотел избавиться от стрелявших совершенно по другим причинам.

– Дядя Ши-и-ип, – протянул Крыл, дергая меня за рукав истерзанной куртки.

Все-таки хорошо бы научиться контролировать переход в режим боевой трансформации и использовать поменьше колючек. А то и так вся легкая промышленность Города на меня работает, не успевая шить одежду.

Наш летун показывал на кучу хлама, вывалившегося с Чудика. Вообще надо тоже заняться своим инвентарем, выкинуть оттуда все ненужное. Не хотелось бы после смерти оказаться погребенным на помойке, как тот же Молчун.

Чего тут только не было: непонятные старые журналы с пожелтевшими страницами, пустые пластиковые бутылки, несколько потрепанных фотографий (вряд ли родственников Чудика), банка тушенки, сложенные конвертом пустые пакеты, тот самый пистолет, из которого была убита крыса, множество непонятных железок, тряпье и…

Корона.

Похожая на грубо слепленный кусок жести, с прилипшими волосами, в бурых подтеках крови. Я сразу понял, что это за вещица. И все встало на свои места.

– Это она? – спросил я Крыла.

– Да, дядя Шип.

Я пристально поглядел на Башку. Та либо поднаторела в актерском мастерстве, либо действительно не понимала, о чем идет речь. Мои ноздри гневно раздувались, а из желаний было лишь придушить пару человек. Осталось разобраться, кого именно. Непосредственный виновник уже мертв. Только у меня возникали определенные сомнения, что он все придумал сам. Да, Чудик был нелюдим, замкнут, однако не производил впечатление лидера. Он скорее ведомый.

– Эта занятная вещица покоилась на голове крысиного короля, – украшение в моей руке даже немного смялось под давлением пальцев. – Как мы выяснили опытным путем, она притягивает обращенных. И твой человек каким-то образом пробрался на перекресток, где Крыл уничтожил выводок и похитил корону. Теперь я пытаюсь выяснить, для чего. И что самое любопытное, кто на такой нехороший поступок его надоумил.

– Не может быть, – замотала головой Башка. – Он всю ночь был рядом. Я периодически просыпалась и слышала его мысли.

Под «слышала» лидер Молчунов имела в виду «читала мысли». Но если честно, я уже никому не верил. Башке в том числе. Если на минутку представить (а можно и на две), что это именно она отдала приказ похитить корону, то, само собой, женщина будет выгораживать и себя, и своих людей.

– Шипастый, сам подумай, чтобы проникнуть в крысиный квартал, нужно время, – чуть ли не умоляла Башка. – Незаметно спуститься вниз, на снегоступах пробраться до того перекрестка, пройти через обращенных…

Она говорила, а ее люди как-то сами собой обступали своего лидера. Кроме, разве что, Тремора. Тот так и сидел рядом с мертвым, не замечая ничего вокруг.

Я и сам чувствовал, как с каждой секундой все больше нарастает напряжение. Громуша, к примеру, несмотря на отступление стрелявших, так и не торопилась вернуться в человеческое обличье. Старик медленно, почти незаметно, сделал шаг назад, чтобы видеть всех Молчунов, и уперся руками в висевший на шее автомат. Угу, угу, сейчас кое-что может начаться.

– Стоп, давайте говорить конструктивно, – неожиданно для всех, включая меня, вмешалась Алиса. – Да, Чудик за каким-то чертом спер эту корону. Может, он что-то хотел?

– Ага, чтобы нас перебили, – я угрюмо глянул на Башку.

– Но ведь это можно использовать, – сказала Алиса.

Я подвис. Да и не только я. Молчуны оторвали от меня напряженные взгляды и уставились на Алису. Оставалось лишь добавить: «Девочка, ты кто такая и зачем здесь оказалась?»

Ситуация действительно из ряда вон. Раньше моя пассия не проявляла сильных тактических способностей. Она, конечно, не дура, но вот особо умной ее точно не назовешь, если опираться на поведение.

Однако никто девушку не прервал. А она, решив, что молчание вполне можно воспринять за согласие, продолжила:

– Если крысиный король управлял обращенными, надев эту херабору, то почему мы не можем?

А вот это был удар под дых. Я даже пропустил мимо ушей ругательство Алисы. Вот набралась же где-то дурных слов! Хотя тут, конечно, понятно – то ли от меня, то ли от Гром-Бабы. Это как с триппером: достаточно заразиться одной плечевой женщине, живущей ближе всего к части, как вскоре заболеет вся рота.

Но суть ведь в том, что Алиса была права. Видимо, обращенные вызывали у меня настолько сильное отвращение, что идея использовать их попросту не пришла в голову. Таким образом мы получили бы пусть и не совсем приятное соседство, но довольно почетный эскорт до теплых земель. Интересно, ими можно будет управлять?

– Только пробовать надо Крылу, – добавила Башка.

– Тебе слова не давали, – с лица Алисы мигом улетучилась вся милота. – Наш командир – Шип. Или, может, ты хочешь примерить корону?

Лидер Молчунов скривилась, словно от зубной боли, которая и не думала проходить, а, наоборот, только усиливалась. Ну да, Алиса – та еще заноза в заднице. И за словом в карман никогда не лезет. Однако именно сейчас мне была любопытна реакция Башки.

– Нет, не хочу, – ответила она. – Просто Крыл – единственный из нас, кто умеет летать. И сможет сбежать, если что-то пойдет не так.

– Что может пойти не так? – начинала закипать Алиса. – Тут все даже такой недалекой бабище, как ты, должно быть понятно.

– Замолчи, – коротко сказал я.

– Что?! – чуть не задохнулась от возмущения любовница.

– Я попросил тебя замолчать. Башка права, корону наденет Крыл. Во-первых, он уничтожил выводок. Во-вторых, Крыл единственный умеет летать. Это Башка подметила совершенно четко. В-третьих, неважно, кто наденет корону, главное, чтобы этот человек исполнял приказы. А Крыл это делать умеет. Еще вопросы?

Когда дело касалось собственной личности, Алисе сносило башню. Она была твердолобая, как железобетонное перекрытие. И осознай полностью, что не права, все равно бы это не признала. Ну ничего, на то и щука, чтобы карась не дремал.

– Псих, проверь еще раз, наши новые друзья не решили вернуться? – попросил я.

Крикун послушно выполнил мою команду, произведя свои манипуляции с челюстью. А после помотал головой:

– Чисто, Шип.

– Тогда отходим ближе к центру площади и занимаем круговую оборону. Если вы не заметили, то волна вообще-то еще не закончилась. В здание соваться не будем, не хотелось бы рисковать. Вдруг эти стрелки нас там поджидают. А наша авиаразведка в туман бесполезна. Тремор, оставь, – я мягко положил руку на плечо пацану, который собрался поднять Чудика. Ага, с его ногой-то – самое то. – Мы за ним вернемся.

Хотелось бы сказать еще что-нибудь ободряющее и пафосное вроде «Своих не бросаем». Вот только Чудик не был мне своим. Честно говоря, и боец он оказался так себе. Из-за него мы чуть не погибли в подвале. Опять же, из-за него была ранена Кора. И еще этот пидарюга, в хорошем ориентационном смысле слова, каким-то образом утащил корону из-под носа обращенных.

В общем, никаких симпатий к Чудику я не испытывал. Что называется, умер дед Максим, да и хер с ним. К тому же живым нужно заботиться о живых, а не о мертвых. Но все это я говорить не стал. Незачем.

Мы осторожно отошли подальше от снега, углубляясь к центру площади. Хотя центр – понятие условное. Благодаря туману казалось, что ей конца-края не видно. Хотя бы памятник Ленину поставили или круглую клумбу с цветами, а лучше Ленина в клумбе. Так же приходилось ориентироваться исключительно по карте.

Где-то вдалеке, оттуда, откуда мы пришли, изредка слышались душераздирающие нечеловеческие вопли. Словно какое-то существо пытались вывернуть наружу, забыв ему сообщить о конечной цели этого действия. И это еще несмотря на поднявшийся ветер, который довольно сильно глушил звуки.

И что мне нравилось меньше всего, ор постепенно раздавался все ближе и ближе. А вскоре Псих, проведя очередное сканирование, завопил голосом популярного эстрадного певца, которому не принесли кокаин:

– Воздух, на три часа!

Ну вот, хоть кого-то чему-то научил. Гром-Баба в привычной для себя непосредственной манере отобрала у Слепого пулемет и задрала его в небо. Сам старик даже спорить не стал, ощетинился несколькими десятками игл, еще не сообразив, что именно выращивать на своем теле – множество мелких снарядов или несколько больших бронебойных.

Взметнулись вверх дула автоматов, выводя в прицел невидимого противника. Нет, только не невидимого, мне тех туманников хватило. Но Голос на сей раз решил нас пощадить. Потому что надвигающуюся тварь трудно было не заметить.

Напоминала она нечто среднее между летучей мышью и Ан-22. По крайней мере, размером туловища, если не брать длинные перепончатые крылья, эта зверюга немного превосходила человека. Гулко затарабанил пулемет, застрекотали автоматы, улетело штук тридцать игл (старик решил все-таки брать числом). А эта тупомордая тварь с бешено блестящими глазами стала падать на брусчатку, потому что тяжело летать, когда твои крылья изрешетили, словно шрапнелью.

Нескольких выстрелов в голову из «Вала» хватило, чтобы окончательно успокоить уродливое порождение Города. Был летун – и нет летуна. Исчез, как заправский фокусник. Не такой уж ты и крутой, Дракула. И чем нас Голос хотел удивить? После Чебурашки и туманников это просто какой-то детский лепет.

Стоило так подумать, как площадь заполнилась шумом крыльев. И я все понял. Зачем посылать одного сильного монстра, когда можно отправить тысячу слабых? Ну, по поводу тысячи это я ляпнул так, на шару. Но воздуха вокруг действительно стало меньше от кучи голых, словно коты-сфинксы, тел.

Под ногами загорелся круг Алисы. Я с благодарностью посмотрел на любовницу, хотя выражение лица у той все еще было далеко от идеального. И дело даже не боевой трансформации. Она напоминала мамашу, которая улыбается окружающим и сурово шипит нашкодившему чаду: «Дома поговорим». А тот понимает. Лучшее, что он может в этот момент сделать, – домой как раз не попадать.

Хотя как по мне, не особо этот круг поможет. Ну да, сначала летуны обескровят Алису, а потом доберутся и до меня. Больше всех, наверное, продержится Гром-Баба. Да что там, если поднапряжется, то у нее есть все шансы пережить волну. Хрен знает, сколько она будет длиться.

И когда я подумал, что все, хана, и эти вампиры нас одолеют, неожиданно вспомнил о чудо-способностях одного из членов отряда. Потому что Псих завопил так внезапно, что у меня аж коленки подкосились. И крикун не собирался униматься, водя головой вокруг себя, словно поливая несчастных из брандспойта. И что еще интереснее всего – его способность работала просто великолепно. Летуны валились на мостовую, как переспелые яблоки от сильной тряски дерева. И уже там медленно и неохотно пытались подняться, все удивляясь потрясающему тенору Психа. В их деревне такие певцы не выступали.

– Цельтесь в голову! – крикнул я, понимая, что музыка долго играть не будет и вскоре мы лишимся самого главного преимущества.

И так великолепная атака путем попытки задавить массой переросла в грандиозный погром. Я не знаю, сколько мы убили тварей на этой площади. Воздух постоянно сотрясался от звуков выстрелов. Самых нерасторопных детей волны, которым не повезло упасть неподалеку, я добивал лианами, понимая, что патроны скоро закончатся.

Вот только оказалось, что и у легких Психа есть свой предел. Потому что его крик начал стихать, а эффект стал слабее. Некоторые летуны даже перестали падать, собаки сутулые. То есть мыши.

– Блокиратор, Башка, Крыл, Безопасник, все в круг! Быстрее!

– А ты? – попыталась было возмутиться Алиса.

– У меня шипы. Пусть попробуют надкусить. – В подтверждение своих слов я сосредоточился, и колючки медленно и неохотно выросли из тела еще на пару сантиметров. – Псих, отступай к ребятам, не геройствуй.

Я убрал «Вал» с пустым магазином в инвентарь и достал ПМ. Да, много мы здесь не навоюем, но нам бы волну продержаться. Вот только у меня складывалось ощущение, что меньше летунов не стало. Прям от слова совсем. Они носились рядом, постепенно снижаясь и делая все более смелые пикировки. По поводу вышедших из круга невкусных людей все поняли довольно быстро, хотя меня несколько раз сбили с ног. Поэтому вскоре летуны занялись теми, кто укрылся защитой Алисы.

Надо что-то придумать! Надо что-то придумать! Нельзя вечно полагаться на случай. Не может же сейчас кто-нибудь прийти и просто спасти нас.

Пролетевшая рядом тварь заорала с такой силой, что я чуть не оглох. На мгновение даже показалось, что она крикнула что-то вроде «Накаркал!». А потом произошло и вовсе странное. Порождений тумана стало меньше. Не сразу, постепенно. Но летуны будто бы забыли о нас. Или решили оставить на закуску.

Всего пара минут – и небо над нами расчистилось. Фигурально, конечно. Хмарь никуда не исчезла, да и туман не отступил. Однако твари улетели. Причем не сказать чтобы далеко. Бой продолжался совсем рядом, тут же, на краю площади. И, судя по оглушительному реву летунов, складывался не в их пользу.

Я боролся с собой недолго, тем временем забивая магазин патронами. А когда закончил, коротко приказал:

– Всем оставаться здесь. Я мигом.

И легкой поступью, практически бесшумно, направился на звуки боя.

Что самое забавное, Бумажница даже не думала меня остановить. Молчала как рыба об лед. Ну да, она же видела, что здесь где-то рядом обитают люди, да еще завладевшие одним из артефактов. Значит, достаточно сильные. Если что, подберут мои пожитки и саму валькирию со всей компашкой.

Самое забавное, я вернулся практически туда, откуда мы пришли. И короткого взгляда хватило, чтобы понять всю диспозицию и рассмотреть наших «союзников». А после я быстро, уже во весь опор, вернулся обратно к замершей в оцепенении группе.

– Что там проишходит? – встревоженно спросил Слепой.

– Все нормально. Крыл, давай-ка напяливай корону. Пора встречать свою свиту.

Глава 10

Я не знал, что задумал Голос. Но у него явно был план, и он его придерживался. Крылатые твари ничего не могли сделать обращенным. «Броня» тех попросту не пробивалась. А вот нелюди, несмотря на кажущуюся неповоротливость, периодически отлавливали тварей и не собирались с ними миндальничать.

Все это я увидел за относительно короткий срок, пока наблюдал за схваткой порождений волны и обращенных. А когда вернулся и мы стали ожидать прихода победителей (тут особо интриги никакой не было), произошло еще одно забавное событие. Шум накатывающей волны прекратился, а туман медленно, но неотвратимо стал отползать. Надо же, самая короткая волна за все мое время пребывания в Городе.

Наверное, Голос сделал это для того, чтобы мы получше рассмотрели обращенных, будто прежде их не видели. Создания, отдаленно походившие на людей и из-за мерзких засохших корок сейчас напоминавшие ожившие каменные глыбы, неторопливо шаркали ногами по булыжной мостовой. И направлялись они, само собой, к нам.

– Ну и мерзость! – вдруг проснулась Бумажница.

Я был с ней категорически согласен. И дело даже не во внешнем виде (хотя красавцами нелюдей тоже вряд ли можно было назвать), а в звуке, который пробирал тебя до самых темных уголков души, заставляя резонировать все естество. Обращенные же точно специально старались как можно громче шаркать ногами, играя на наших нервах. И надо отметить, у них это получалось.

– Крыл, давай, – сказал я чуть раньше времени. – Если что пойдет не так…

– Я помню, дядя Шип, – кивнул тот.

Он не без брезгливости надел на себя это, с позволения сказать, украшение и стал похож на какого-то отбитого участника фрик-фестиваля. Муха-человек с крохотной – для его-то умной головы – короной. Добавить сюда надвигающихся обращенных в качестве подтанцовки – и вот готовый номер для «Евровидения».

Крыл взмыл в воздух и приземлился метрах в восьмидесяти от нас. Достаточно далеко, чтобы нелюди случайно не зацепили нас, и в то же время относительно близко, чтобы мы могли видеть происходящее. Ну, или, на крайний случай, попробовать вырубить парочку обращенных.

Стоило летающей мухе поменять дислокацию, как в навигаторе обращенных сменилась конечная точка маршрута. Не сговариваясь, они повернули и побрели к Крылу. Значит, все верно, эти ребята и правда из кружка антикварных ювелиров и охотятся за короной.

Самым тяжелым во всем этом происходящем действе было ждать. Обращенные не торопились. Думаю, даже захоти они ускориться, у них это не особо бы и получилось. А вот мы дергались. Представляю, на каких нервяках сейчас Крыл.

Однако время, обладающее удивительной способностью лететь, когда тебе хорошо, и растягиваться в нескончаемую полосу, когда тебе плохо, все же оказалось к нам благосклонно. И наконец обращенные подошли на близкое расстояние к пацану. Вот сейчас мы и должны будем узнать, как именно действует корона. Шаг, еще один. Ну же, давай, останавливайся и падай на колени. Или какие у них там существуют вассальные жесты в пустой голове?

В следующее мгновение я чуть не подорвался вперед, заорав что есть мочи: «Кры-ы-ыл!» Впрочем, паренек и сам ворон не ловил. Его подергивающиеся в напряжении крылья внезапно быстро замельтешили, и пацан взмыл над обращенными. Весьма вовремя, нога даже скользнула по лицу, ну, или как это у них теперь называется, одного из наступавших.

А все произошло потому, что нелюди явно не собирались падать ниц и быть настолько великодушными, чтобы немного послужить Крылу. Намерения тварей были весьма недвусмысленными. Ближайший протянул руку в направлении Крыла. И ладно бы хотел сорвать корону. Этот инвалид сначала решил уничтожить мелкую мушку, которая, по какому-то недоразумению, прихватила его любимое украшение, а уже потом смотреть, что из этого выйдет.

– «Что может пойти не так?» – усмехнулся я, посмотрев на Алису.

Та не выглядела растерянной. Лишь пожала плечами, мол, всякое бывает. Я всегда искренне завидовал людям, которые, даже жиденько обосравшись, делали вид, что ничего ровным счетом не произошло.

Между тем корона глухо звякнула о мостовую, лишний раз намекая, что никаких ценных металлов в ней нет. Это Крыл, не мудрствуя лукаво, выбросил ненужную вещицу прочь, в противоположную от нас сторону. Подобный вариант мы тоже обговорили. Если корону не получится использовать, то надо от нее избавиться.

Кстати, помогло. Обращенные неторопливо поплелись к своей святыни, как-то сразу забыв о смертных, за которыми столько гнались. Хоть бы «До свидания» сказали. Крыл приземлился передо мной, выходя из боевого режима и жадно хватая ртом воздух. Он силился что-то сказать, показывал руками в сторону уходящих тварей, бешено вращал глазами, но слов так и не находил. И только спустя полминуты наконец выдал:

– Чуть яйца не оторвали.

– Фу, Крылик, не ругайся, тебе не идет, – протянула Алиса.

– Согласен, – подхватил я. – Нахватался на улице, а ведь мы тебя воспитывали хорошим мальчиком. Но ты прав, ты действительно чуть не оставил тестикулы в каменных руках своих новых друзей. Итак, что мы имеем? Крысы, владеющие короной, каким-то образом подчиняют обращенных. А люди – уже нет.

– Это непроштой предмет, – подал голос Слепой. – Что-то вроде твоего артефакта, так? Только для этих тварей.

– В играх есть такая фича, – у Крыла горели глаза. – Предмет только для классового использования. Типа визард не может юзать паладинский меч.

– Я в твоем предложении понял только «не может» и «меч», – честно признался я. – Но смысл уловил. То есть эта корона – исключительно для крыс. Забавно. И жалко. Мне казалось, что мы сможем ее использовать. Ладно, у нас тут и без этого забот по гланды. Давайте быстро соберем кристаллы, которые остались от летучих мышей. Нам еще надо найти ребят, заваливших Чудика, и побеседовать с ними о жизни.

Я посматривал на здание, отдаленно напоминающее вытянутый Рейхстаг с закругленными краями. Такой же стеклянный купол посередине, правда, уже местами разбитый; колонны возле центрального входа; широкая лестница.

Только выглядело здание довольно потрепанным. Именно теперь, после того как туман отступил, это стало очевидно. Разбитые стекла; черные следы копоти, тянущиеся от проемов окон наверх; снесенная с петель одна из центральных створок двери.

До здания было метров двести, не меньше. Все-таки эта площадь оказалась огромной. Таких я раньше не видел. Учитывая, что по нам не открыли огонь, как только туман рассеялся, противники отступили. И сейчас внутри Рейхстага никого не оказалось. По мне, зря. Можно было бы сразу добить неприятеля. Или наши враги решили, что лучше, от греха, схорониться во время волны. Создания Города сделают все за них, а они потом посмотрят на наши косточки. Тоже вариант. Причем более безопасный.

Кристаллов было много. Судьба решила компенсировать нам и оставленный опыт в крысином очаге, и то, что выпало с убитых обращенных. И пока группа собирала яркие «камешки», я думал. Бывала у меня такая дурная привычка, ничего не мог с ней поделать.

Если бы Чудик был заодно с Башкой, то зачем лидер Молчунов предупредила меня о возможной опасности и тем самым спасла жизнь? Промолчала бы и добилась своего. Получается, это не Башка.

Тогда кто? Из чужих остается четверо. Но тут хрен поймешь, кто именно. Все замкнуты, особо не общаются. Разве что Тремор болтлив, как не в себя. Или и правда кто-то из моих? Я постарался отогнать эту мысль. Однако отравленное зерно уже упало в благодатную почву и стало неторопливо прорастать.

Еще когда мы попали в засаду по пути к Молчунам, Башка сразу сказала, что предатель может быть из моих людей…

Я отогнал эту мысль, тряхнув головой. Нет, бред. Каждый из моего отряда готов пожертвовать собой ради другого.

Алиса даже боевую трансформацию открыла ради того, чтобы меня спасти.

Псих благодарен по гроб жизни, что я вытащил его раненого из квартала, где ему пришел бы каюк.

Крыл воспринимает меня как родного дядьку и слушается безоговорочно.

Слепой и Гром-Баба… Я замотал головой. Бред, даже думать об этом не хочу. Каждый из членов отряда не раз проявил себя, доказав преданность. Если и есть те, кто строит козни, то это кто-то из Молчунов. Или, в конце концов, Чудик мог вполне быть один. Хрен знает, что у него в голове. Конечно, это не значило, что я не стану приглядывать за его товарищами.

– Дядя Шип, там столько кристаллов, – ко мне подлетел Крыл. – Вот, гляди.

Он подал один из самых крупных. Я повертел его в руках. Пятьдесят шесть единиц опыта. Внушительно. Вскоре стали подходить и остальные. Даже Тремор, прихрамывая, нес горстку кристаллов.

Чем хороша та херня, которую Крыл называет интерфейсом, мне хватило одного взгляда, чтобы определить количество полученного опыта. Одиннадцать тысяч девятьсот шестьдесят три единицы. Это не просто внушительно, это охренеть как много.

Я хотел разделить кристаллы в более подходящем месте, но посмотрел на горящие глаза членов отряда и передумал. А то ведь с говном сожрут.

Шипастый. Лидер группы

7 уровень

1274/1500 опыта

Немного не хватило. С другой стороны, не так давно я считал, что до восьмерки никогда не доберусь. Времена меняются.

– О! – просиял Крыл.

– Тоже уровень? – улыбнулся Тремор.

– И у меня, – Псих пытался приладить свою непослушную шевелюру.

– Да я понял, все повысились, – прервал я бурный восторг. – Только давайте отложим процесс выбора новой способности до более удобного места.

– Почему новой? Меня аж два раза левелапнули, – не мог сдержать эмоции Тремор.

Однако короткого взгляда хватило, чтобы наш хромоножка заткнулся.

Все дело в том, что на открытом простреливаемом пространстве я чувствовал себя немного некомфортно. Кто знает, когда наши стрелки решат вернуться, чтобы закончить с начатым? Теперь-то у них есть один из артефактов. К тому же, судя по уверенным, я бы сказал, наглым действиям, они явно знают этот район.

Чем ближе мы подходили к «Рейхстагу», тем сильнее становилось не по себе. Огромное здание давило не только своей монументальностью. Было в нем нечто такое, что называют дурной аурой, будто в стенах этого дворца культуры юных пионеров произошло что-то ужасное. Судя по тому, что Жрец облюбовал именно это место, мои подозрения вряд ли далеки от истины.

– Стоять! – скомандовал я почти у самого «Рейхстага».

Здесь булыжники были залиты кровью. Тут и находился стрелок, когда я попал в него. Хорошо просматриваемый след юшки уходил в сторону здания. Что-то мне подсказывало, что конкретно этот товарищ едва ли отделался испугом. Скорее всего, я задел артерию.

– Крови как со свиньи, – поддержала меня Бумажница. – Не жилец.

– Медленно и внимательно, – сказал я, до сих пор так и не убрав автомат.

Что интересно, несмотря на то что мы временно лишились саней из-за отсутствия на площади снега, сейчас все шли на своих двоих. Тремор прихрамывал, оно и понятно, а Коре вроде бы даже стало лучше. По крайней мере, свой калаш она держала в руках, перебросив ремень через плечо. Думаю, у нее и в инвентаре есть какие-нибудь вещички. Нам бы остановиться на пару дней где-нибудь, да чтобы Миша поколдовал над ранеными, и все было бы просто отлично.

Даже Гром-Бабе не пришлось отдуваться за всех. Воду и мелочевку она рассовала по мужикам, пулемет всучила лекарю, как наиболее крепкому из представителей сильного пола, а сама тащила только печку. И судя по усиливающемуся ветру, нам скоро придется отогреваться.

Ближе к лестнице появилась еще одна кровавая дорожка. Это значит, группа соединилась. Раненых, насколько помню, там было как раз двое. Мы медленно поднялись к разломанной двери, и я уткнулся в черную мраморную табличку:

«Управление культуры и прачечного дела Города. Дворец Железнодорожников имени Микояна».

Смешно, смешно, извини, Голос, аплодировать не стану, руки заняты. С другой стороны, я чего-то такого, наверное, и ожидал. Хотя вот с Микояном удивил, ничего не скажу.

Я дал знак следовать вперед, и Гром-Баба в боевой трансформации важно продефилировала внутрь. Следом выдвинулся Слепой, а потом уже я.

Дворец железнодорожников, говорите? Ну-ну. Центральный зал оказался отделен от главного входа колоннами. В нем с двух сторон располагалась лестница с белыми мраморными ступенями, ведущая на второй этаж. Посередине лежала огромная хрустальная люстра с оборванной цепью. Кое-где остались висящие бра из той же коллекции. На стенах действительно красовались внушительных размеров портреты Микояна. Что интереснее всего, именно они оказались целыми.

– Машшивно, – признался Слепой. – Монументально.

– Вообще охренеть, – поддакнул Тремор. – Прям дворец.

– Не отвлекаемся, – буркнул я, указывая на пол.

Крови тут уже было меньше, наверное, потому, что она в принципе имела свойство заканчиваться. Либо наши новые знакомые перевязали здесь раны. Плохо. Скорее всего, скоро следы закончатся.

Пока же мы шли через анфиладу роскошных комнат, продвигаясь в глубь левого крыла. Дворец железнодорожников? Ну-ну, я подобной красоты и в Эрмитаже не видел. Правда, с учетом жизни в Городе эти малахитовые статуэтки, картины в золоченых рамах, персидские ковры и мебель из красного дерева вряд ли действительно чего-то стоили. Если базовая потребность человека в безопасности не удовлетворяется, то тяга к прекрасному на хер не нужна. Грубовато, конечно, но так и есть.

Следы заканчивались на рассохшемся подоконнике распахнутого настежь окна. За ним растянулась широкая улица, с уходящими в разную сторону проулками. Они разрезали заснеженный район на множество неправильных кусков, словно ребенок, которому дали пирог и острый нож. Вдали, с края домов, виднелась железная дорога. Фу, мерзость какая. А где же привычная геометрия и все такое?