Текст книги "Шагнувший в небо"

Глава 3
Шарир

Покинув кабачок, Даил первым делом направился к мастеру-наставнику Шариру, и хоть время было позднее, он знал, что старого моккера застанет на ногах, пусть уже и не столь устойчивых. Хоть сегодня была и не пятница, но старый Шарир наверняка после завода просидел весь остаток вечера в кабачке у Джа, накачиваясь пивом. Хорошо бы разминуться с братьями Друфами. Он не хотел, чтобы они стали свидетелями его разговора с мастером-наставником.

Странное дело. Еще несколько минут назад он и не думал никуда идти. Согласился с Охотником, только чтобы тот отстал от него, да и когда еще удастся отведать на дармовщинку бифштекс с кровью. Мясо он видел далеко не так часто, как по нему мечтательно урчало в животе. Но после того как папаша Троффеллиус пытался его отговорить от опасной затеи, Даил неожиданно даже для самого себя уперся всеми лапами в землю и взял след. Теперь он уже во что бы то ни стало решил идти провожатым у Охотника, а для этого требовалось отпроситься у мастера-наставника. Даил надеялся, что Шарир уже хорошо под градусом и будет сговорчив, словно мальчишка подмастерье, готовый за мелкий грошик в Плавильне ломить спину с утра до вечера.

Два квартала пешком по засыпающему Темному городу. Узкие уютные улочки, вымощенные серым булыжником, нависающие громады старинных домов. Многие из них разменяли уже больше сотни лет. Даригар – древний город, пропитанный стариной от городских ворот до самой вершины, где высился замок лорда-управителя.

Хорошо вот так прогуляться на сон грядущий. Ни о чем не думая, не печалясь и не огорчаясь. Идти и наслаждаться засыпающими улицами, где добропорядочные горожане уже готовились к встрече с мягкой подушкой и теплым одеялом. Как никак, завтра рабочий день и многим вставать засветло. Только не моккерам, загулявшим в кабачке у Джа, пропустившим в этот вечер уже не одну кружку пива, и не могущим на этом остановиться.

Даил остановился под серой, покосившейся вывеской со следами потрескавшейся и местами осыпавшейся краски. Он пришел по адресу. Осталось самое малое, найти мастера-наставника и постараться ему все объяснить. Только вот что ему рассказать. Даил сразу почувствовал, что об Охотнике и их уговоре ему не стоит распространяться. Шарир его итак за чудака держит. Как же мечтает о несбыточном, решил дракона приручить, а после известия, что он хочет помочь Крису Кортатосу что-то отыскать в Темном городе, и вовсе сочтет, что Даил совсем умом тронулся. Как бы после этого не вызвал Смиренных братьев из Бедлама. Даил не хотел провести остаток дней в приюте для душевнобольных.

С вывески на посетителей улыбалось приятное добродушное лицо полного мужчины, держащего в руках кружку с пенным напитком. Оно лучилось гостеприимством. Вероятно, когда-то Джа и был этим приятным толстячком с вывески, но ныне о его сварливом характере ходили легенды, а про его плешивую голову, покрытую бородавками и полипами, и вспоминать без содрогания было нельзя. Моккеры давно бы позабыли дорогу в его заведение, но у Джа было самое дешевое пиво, он наливал в долг, а его свиные ребрышки были самыми лучшими в Темном городе.

Даил толкнул дверь и переступил порог кабачка. Веселая музыка и оглушительный гвалт говорящих разом десятка подвыпивших мужчин накрыл его с головой. Даил сделал несколько неуверенных шагов. Кто-то его толкнул, кто-то сунул под нос кружку с пивом, угощая, кто-то попытался обнять его и что-то затараторил на ухо. Только слов было не разобрать. Отпихнув кружку с дармовым пивом в сторону, освободившись от навязчивых объятий нежданного товарища, Даил стал протискиваться к любимому месту мастера-наставника возле барной стойки.

Седовласый Шарир был уже в изрядном подпитии. Перед ним возвышалась большая кружка, наполовину заполненная темным пивом. Он рассказывал трем сгрудившимся вокруг него моккерам какую-то веселую историю про пьяного дракона, время от времени прикладываясь к хмельному напитку.

Даил каким-то чудом влез между двумя крепкими работягами, углядел свободное место за стойкой неподалеку от Шарира и тут же поспешил его занять. Вернувшийся из отхожего места моккер возмутился было наглецом, примостившим свой зад на его стул, но тут же был урезонен стоявшими рядом работягами. Они не позволили ему обидеть паренька, нашли место подле себя, да и на дармовое пиво не поскупились.

Перед Даилом тоже появилась кружка с хмельным. Джа, крутившийся возле барной стойки, позаботился о новом госте. Даил отодвинул от себя кружку и покачал головой. Джа нахмурился, готовясь разразиться гневной тирадой. Мол, какого ты тогда лешего приплелся в кабак, да место занимаешь. Но не успел. Паренька заметил Шарир, прервал увлекательную историю о пьяном драконе, раздвинул в сторону друзей, словно ледокол, торящий льды, и навис над Даилом.

– О! А ты откуда тут взялся? А мы как раз о твоих друзьях разговариваем? Ты историю о пьяном драконе уже слышал? Нет. Так я тебе сейчас расскажу.

Выслушивать по пятому разу набивший оскомину рассказ, Даил совсем не хотел не хотел, поэтому он поспешил перебить мастера-наставника.

– А я ведь вас искал, – сказал он.

– Зачем? – искренне удивился Шарир. – Какого контуженного тебе от меня надо?

– Хочу на завтра отпроситься. Очень надо, – искренне признался Даил, и только тут вспомнил, что придумать правдивую причину не успел. Предчувствуя следующий вопрос, он мгновенно вспотел, лихорадочно ища ответ, только мастер-наставник уже был настолько навеселе, что у него не возникло никаких вопросов.

– Можешь не приходить, я тебе поставлю отгул. Не переживай. Ты только вот послушай историю про пьяного дракона. Это очень занимательно.

Пришлось выслушать. Если уж старина Шарир в тебя вцепился, то тут уже не отвертеться. Хватка у него железная. К концу рассказа Даил уже начал клевать носом. Половину из того что говорил мастер-наставник он не слышал. Слишком уж шумно вокруг, да и речь Шарира была невнятной. Слишком много пива он за сегодня в себя опрокинул. Наконец история была закончена, причем Шарир настолько в ней запутался, что никто и не помнил, с чего она началась, но дружный хохот работяг потряс заведение. Даил улыбнулся и выдавил слабое «ха-ха» вместе со всеми, после чего стал прощаться. До дома еще идти и идти, а время уже позднее. Моккеры не хотели его отпускать. Моккеры хотел выпить с ним. Моккеры настаивали. Моккеры негодовали, что он ни разу еще не выпил с ними. Моккеры нависали и давили авторитетом.

Только старый Шарир заступился за паренька.

– Какого контуженного на мальчишку насели? Не хочет пить, так его право. Пусть печень бережет. Она ему обязательно пригодится в будущем. Моккера без хмельного не бывает. Только он еще до этого не дотумкал. Своим умом когда-нибудь дойдет.

Работяги послушались старшего и отступили. Даил еще раз поблагодарил мастера-наставника за предоставленный выходной и соскользнул с барного стула. Протискиваясь на выход, он размышлял над тем, каким драконьим здоровьем надо обладать, чтобы полночи пить, а утром чуть засветло выйти на работу в горячий цех. Он помнил хмурые лица, тяжелые налитые грустью глаза товарищей, мучающихся утренней болезнью любителей хмельного.

Оказавшись на улице, он с удовольствием втянул морозный прохладный воздух, наслаждаясь свежестью и легким ветерком. Засунув руки в карманы, он неторопливо направился домой. Идти недалеко, всего два квартала по так называемой улице Лоботрясов, ее так прозвали за то, что здесь находились все основные магазины Темного города, и в выходные здесь было не протолкнуться от праздношатающейся публики. Но возвращаться домой не хотелось. Отчего-то ему казалось, что это последняя ночь прежней жизни. Завтра все должно измениться и от этого на душе было как-то волнительно, словно перед первым свиданием с Радой.

Даил и сам не заметил, как оказался возле дома. Ноги сами привели к трехэтажному каменному зданию с небольшим крылечком, где он занимал верхнюю комнату на чердаке. Все что осталось от их семьи, а ведь когда-то весь третий этаж принадлежал им. Но это было очень давно, еще когда отец был жив. Сколько же лет прошло с тех пор, как он погиб…

С того рокового июньского дня прошло уже три с половиной года, а Даил помнил все так четко, словно это было вчера. До конца рабочей смены оставалось три часа, когда мастер-наставник Шарир вызвал его к себе, и объявил, что на сегодня хватит. Ему тогда было всего тринадцать лет, и он работал неполную взрослую смену. Было тяжело, но мальчишка трудился, закусив удила, зная, что это его обязанность, и никто за него работать не будет. А в семье ни одна копейка лишней не бывает.

Уже тогда он мечтал о драконах, и каждую свободную минуту убегал на крыши домов, чтобы полюбоваться парящими в небесах чешуйчатыми исполинами. Тот день не был исключением. Освободившись, он бросился бегом к любимому дому. Там жила Рада, но тогда он еще не интересовался ей. Ему нравилась крыша дома, на которой он, удобно устроившись, разложил бережно сохраненный обед – ломоть хлеба, бутылку кефира и несколько пластов вкусного ароматного сыра. Пару часов он просидел на крыше, любуясь небом Даригара. Завечерело, он спустился с крыши и отправился домой. Он шел, не подозревая, что буквально через несколько минут его жизнь полностью изменится. Никогда уже ему не быть таким беззаботным и счастливым, как в тот тихий июньский вечер.

На пороге дома его встретила мать. Увидев ее, он подумал, что провалился во времени, и провел на той крыше не несколько часов, а несколько десятилетий. Усталое старое лицо, красные от слез глаза и трясущиеся руки, в которых она держала кухонное полотенце. Время от времени она прикладывала его к глазам, чтобы убрать слезы, но помогало плохо. Ее щеки блестели от влаги.

Мама пыталась ему что-то сказать, но голос дрожал и срывался на плачь. Она несколько раз порывалась ему рассказать о каком-то горе, но не могла. И тогда она притянула его к себе и обняла, залив слезами ему макушку. Из дома вышел дядюшка Ораст, старый друг отца. Он и рассказал о том, что произошло.

Это случилось в самом конце смены. «Василиска» перегрели, и он начал плеваться. Один из котлов взорвался, и стальной балкой отца Даила пришибло насмерть.

Даил не мог в это поверить. Румяный розовощекий отец, от которого всегда вкусно пахло лосьоном после бритья, любящий повеселиться и знающий толк в этом деле, больше уже не вернется домой, не прижмет жену к себе, не потреплет сына по голове. Чудовищно несправедливо и чудовищно больно.

Мать после этого начала чахнуть на глазах. И в какие-то несколько лет увяла и умерла. Последнее что поддерживало в ней жизненные силы, это необходимость заботиться о сыне. А он, оставшись единственным кормильцем в семье, стал работать полную смену, старую квартиру они продали и перебрались на чердак, где жилье было намного дешевле.

Даил поднялся на крыльцо дома, достал большой ключ от входной двери и отпер ее. Стараясь не шуметь, он вошел в дом и закрыл дверь за собой. По скрипучей лестнице, он поднялся наверх, и только оказавшись у себя в комнате смог спокойно вздохнуть. Его никто не услышал, никто не пожаловался на то, что он мешает людям спать. Никто его не заметил, и в этом было счастье.

Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать, натянул на себя старый дырявый плед, повернулся лицом к не зашторенному мансардному окну, через которое было видно небо спящего Даригара, и сам не заметил как провалился в тяжелый наполненный тревогой и предчувствиями нехорошего сон.

Глава 4
Утренняя лихорадка

Солнечные лучи редкие гости в Темном городе. К подножию Даригара они добираются редко, к тому же вершины Экльских гор круглый год обложены тучами, словно елочные игрушки ватой. Сквозь них просачивается лишь рассеянный свет, позволяющий днем выключать уличные фонари, но не радующий сердце. Оттого может частая хворь у горожан – безжалостная хандра, поражающая душу, точно плесень.

Но сегодня удача улыбнулась городу. Солнцу удалось пробиться сквозь вековые туманы и отправить к древнему городу своих разведчиков. Один, из которых проник в мансарду дома на улице Печатников, прокрался на цыпочках по дощатому полу и осторожно, ненавязчиво начал будить Даила.

Просыпаться не хотелось. В кои-то веки не надо вставать на смену, торопиться на завод, заглатывая завтрак на ходу, можно чуть дольше поваляться в постели, греясь под теплым одеялом. Утро в Даригаре холодное, сырое, в особенности в Темном городе. Только солнечный разведчик был настойчив, светя в закрытые глаза.

Даилу надоело бороться с дремотой. Он откинул одеяло в сторону и выбрался из постели. В первый момент он растерянно смотрел в окно, за которым ярко светило солнце. Обычно, когда он вставал на работу, на улице еще темно, только тускло светят фонари. А тут уже день вовсю. Спросоня он никак не мог понять, что же такое случилось. Почему он проспал. И только через несколько минут до него дошло, что на работу сегодня не надо. Он отпросился у мастера-наставника Шарира на весь день. После этого события вчерашнего вечера всплыли из глубин памяти, точно подводные лодки, достигшие порта приписки. Горячий гренш, папаша Троффеллиус, суетящийся возле барной стойки, и охотник Крис Кортатос, которому нужен был проводник для каких-то его темных делишек.

Вспомнив все, Даил пожалел, что так опрометчиво согласился помочь охотнику в его деле. Дурная о нем слава бродит по Темному городу, да и папаша Троффеллиус настойчиво просил не связываться с ним. Ну, почему он дурак не послушал старика. Даил чувствовал, что вляпался в какую-то неприятность, только пока не мог понять в какую. Может, стоит не ходить на встречу с охотником, тогда и неприятность можно избежать. Но он знал, что все-таки пойдет. Обещал, значит, надо слово держать.

Натянув уличные штаны, он надел серую рубашку, застегнулся на все пуговицы и заправился. С тяжелым сердцем, поставил закопченную сковородку на плиту, поджег газ под конфоркой, и капнул чуть масла. Из деревянного ящика, висящего за окном, он извлек два яйца, разбил их и выплеснул содержимое скорлуп на сковороду. Зашкворчало аппетитно.

Позавтракав, Даил бросил грязную посуду в раковину. Вернусь, помою – решил он. Всунув ноги в башмаки, Даил надел темно-зеленую брезентовую куртку, в которой чаще всего гулял на улице, нахлобучил на голову серую шляпу, окинул комнату взглядом, проверяя, не забыл ли чего. Проверил, закрыты ли газовые камфорки. Это он делал обязательно. А то не дай Бог погореть, как тетка Лайза из соседнего дома прошлой осенью. Хорошо, что жива осталась.

Он уже был на пороге, когда вспомнил о ноже. Мало ли куда заведет его прогулка с охотником. Крис Кортатос человек темный, и делишки у него мутные. На всякий случай стоит прихватить с собой «Жало», так Даил называл свой простенький, но опасный клинок. Его подарил ему отец пять лет назад. Найдя оружие возле изголовья кровати, он проверил его, вдел обратно в ножны и повесил их к себе на ремень. Теперь он чувствовал себя куда увереннее, чем несколькими минутами ранее.

Выйдя в коридор, он тщательно запер за собой дверь, а ключ положил в холщовый мешочек, висящий на шее, где лежало несколько монеток на расходы. Так оно надежнее. Точно не потеряется, да в уличной толчее никто не сопрет. А мастеров гулять по карманам зевак в Темном городе полным-полно. Чуть оплошаешь, можно и вовсе без штанов остаться. Бывали случаи. Люди рассказывали.

Улица встретила Даила толчеей и разноголосицей людских голосов. И откуда столько праздношатающегося народу берется во время рабочего дня, удивился он и тут же получил тычок в спину. Дернулся в сторону, и его тот час толкнули в другой бок. Он отпрыгнул вправо, чтобы случайно не оказаться на пути у зловещего вида верзилы, тащившего на плечах тюк с каким-то тряпьем. Громадина окинул его взглядом, презрительно скривился и сплюнул коричневую табачную жижу на тротуар. Послышалось гудение клаксона, предупреждающее об опасности, Даил резко обернулся и увидел надвигающийся на него паромобиль со скрещенными гаечными ключами на копоте. Чадящая грязным дымом из трубы за пассажирской кабиной паровозка технической службы чуть было не задавила его, но он все же умудрился вынырнуть из-под колес и, протиснувшись сквозь толпу, прижался к мокрой холодной стене дома. Только тут он почувствовал себя в безопасности.

Откуда все эти люди? Почему они не на работе? Женщины, оно понятное дело, по домам сидят, да хозяйство ведут. Но сколько вокруг мужиков, не обремененных повседневными делами, и откуда они все берутся. Удивился Даил. Он уже и забыл как выглядит улица в разгар рабочего дня, хотя мальчишкой обшарил все окрестности в компании дворовой команды-единомышленников. За все время, что он проработал на заводе, ни разу ему не доводилось брать отгул.

Отлепившись от стены, он осторожно направился в сторону кабачка папаши Троффеллиуса, где рассчитывал найти охотника. Он шел осторожно, поглядывая по сторонам, стараясь никого не толкнуть, никому не помешать, не встать ни у кого на пути.

Это было еще то путешествие.

Он шел мимо открытых лавок, торговавших всякой всячиной. Сквозь распахнутые двери до чуткого нюха Даила доносились обворожительные запахи: свежих копченых колбас, ароматных сыров, дешевого вина и разливающегося тут же в кружки глинтвейна, специй и парфюма, к которому примешивался нездоровый аромат плесени и конского навоза. Если в Светлом городе паровые машины повсеместно вытеснили тягловый транспорт, то на Темной стороне Даригара паровозки были скорее редким исключением. Слишком дороги для простых смертных. Улицы были заполнены конными экипажами.

Потратив вдвое больше времени, чем обычно на дорогу, Даил добрался до кабачка папаши Троффеллиуса. Звякнул дверной колокольчик, предупреждая хозяина о новом посетителе, и мальчишка оказался в заполненной светом питейной зале. Все столики были заняты. В основном развлекалась молодежь, сидели за кружкой пива старики, да играли в кости и домино. Были и мужики средних лет, явно не заводские. Торговые люди часто в кабаке решали свои вопросы.

Даил остановился и зашарил взглядом по помещению. Нужного ему человека нигде не было видно. За этим занятием его и застал папаша Троффеллиус.

– Ты все-таки пришел, – прозвучал его голос, полный сожаления.

Даил вздрогнул. Он и не почувствовал, как кабатчик подошел к нему со спины.

– Я опоздал? Охотник уже ушел?

– Кортатос ждет тебя в отдельном кабинете. Пойдем.

Папаша Троффеллиус отстранил Даила в сторону и направился вглубь питейной залы, где у дальней стены виднелись отгороженные ширмами столики, предназначенные для деловых разговоров и для обмена денег. Даил пошел за ним, чувствуя как с каждым шагом сердце его билось все сильнее и сильнее.

Волновался ли он? Да, очень сильно. Никогда еще в своей жизни ему не было так тревожно и страшно одновременно. Но теперь оказавшись в двух шагах от приключений, а поход с охотником без приключений явно не обойдется, он не мог уже отвернуться от них. Предложение охотника было ярким красочным пятном на сером полотнище его будней. Разве можно от такого отказаться. И хоть и было страшно, но Даил чувствовал, что быть может это самое важное событие в его жизни.

Папаша Троффеллиус открыл дверцу кабинета и пропустил Даила внутрь. С замирающим сердцем, мальчик переступил порог и остановился возле стола, за которым сидел Крис Кортатос. Большая широкополая шляпа лежала от него справа, большой кинжал в ножнах слева. Охотник двумя руками, затянутыми в кожаные перчатки без пальцев, уплетал жареную курицу с картошкой. Вилка и нож были небрежно отброшены на другой конец стола.

Крис посмотрел на парня, сытно и громко рыгнул и сказал недобро.

– Садись давай. Слышь, папаша, принеси чего-нибудь пареньку подкрепиться. А то дорога неблизкая, а у него скоро кости кожу проткнут.

Даил послушался охотника и опустился на скамью напротив него.

Папаша Троффеллиус прикрыл дверцу, но вскоре появился с тарелкой картошки и куриными крылышками, по краю тарелки тянулись ровные ряды луковых колец.

– О! Это ты правильно придумал. Если на упырей наткнемся, то пацан их луковых запахом заморит. Только дыхни.

– А что упыри бывают? – не смог сдержать удивление Даил.

– Вообще встречаются, только не у нас в Даригаре, хотя время от времени заносит их нелегкая и в наши края, – авторитетно заявил Крис.

– Не тушуйся. Ешь давай, – сказал он.

– Я уже завтракал. Спасибо, – скромно сказал Даил. Хотя курочка выглядела очень соблазнительно.

– И что? Слышал, у некоторых народов принято два раза завтракать. Утром-то когда проснулся, организм твой еще спит. Это разум твой уже того… пробудился. Первый раз червяка заморить, да желудок разбудить. А второй раз уже основательно, чтобы работа в руках спорилась. Такие дела. Может, оно конечно и врут. Не знаю. Так что ешь давай, и не смеши мою шляпу.

После такой отповеди Даил не мог не ослушаться. Он покорно взял в руки вилку с ножом и накинулся на курицу. И откуда только аппетит взялся.

Время от времени он чувствовал на себе внимательный изучающий взгляд охотника, но не отвлекался от еды.

Крис первым закончил с трапезой. Отодвинул в сторону тарелку, омыл руки в глубокой миске с чистой водой и вытер о штаны. Даил запихнул последние куски курицы в рот и закусил картошкой.

– Не торопись. А то подавишься и дуба дашь, а мне проводник живой нужен, – сказал сурово охотник и добавил со вкусом. – Драконья отрыжка.

Даил кивнул. Он усиленно двигал челюстями, тщательно пережевывая пищу. Захотелось пить, только воды на столе не было.

Крис заметил его замешательство.

– Да, чего-то папаша мешкает. Закусить закусили, а выпить нету.

И словно слова его оказались волшебные, в дверях показался папаша Троффеллиус с двумя глиняными кружками и кувшином, наполненным вкусным ягодным морсом.

Утолив жажду, Даил поблагодарил охотника за пищу. Крис кивнул в ответ и сказал:

– Готов идти?

И, не дождавшись ответа, поднялся из-за стола, взял ружье, лежащее рядом на скамье, и повесил его за спину.