Текст книги "Сгоревший клиент"

Глава четвертая

– И ты думаешь, что самый крутой теперь? – Леха с отвращением оглядел мой наряд, по-прежнему состоящий в числе прочего из мотоциклетной куртки и платка на голове.

Сам он тоже выглядел круто – на голове его красовалась кепка-«жириновка» на пару размеров больше, чем надо. И под глазами набухли синяки – потемнее, пожалуй, чем мои.

– Мы, наверное, не об этом должны говорить, – сказал я, делая вид, что мне совсем не страшно. – Вот твой телефон.

Леха даже не взглянул на трубку, которую я положил на капот зеленой «Хонды». Он по-прежнему недобро смотрел на меня, стоя возле машины. За рулем находился Олег. Думаю, этот тип тоже не питал ко мне нежных чувств. Больше в автомобиле никто не сидел, но для меня и двоих головорезов было более чем достаточно.

– Мне не телефон нужен, – сказал он.

– Я знаю. Но и мне нужно кое-что.

– Тебе мало того, что ты вообще еще шевелишься?

– Мало, – нагло сказал я. – Мне надо шевелиться на свободе. И не мотать срок за чужие «пироги».

– Это ты о чем?

– О пушке. На которой остались мои пальцы.

– Ее уже не достать.

– Тогда «бук» тоже достать не получится. Поговорили?

– Ну ты ваще что ли, не въезжаешь, чем для тебя сегодняшний день кончится, чувак? Ты уже одной ногой вон там… – Леха показал пальцем в сторону ограды кладбища.

– Все там будем, – попытался я пофилософствовать, стараясь удержать предательскую дрожь в коленях. – И я знаю только то, что буду там обеими ногами, если отдам ноутбук тебе. А так у меня всегда будет чем прикрыться, если ты подкинешь пушку ментам. Или если я сегодня не вернусь домой, «бук» окажется у ментов раньше, чем «китаеза».

– Ладно, – скривившись, вдруг произнес Леха. – получишь «китаезу». В обмен на ноут.

– Где гарантия, что это будет именно тот?

– А где гарантия, что ты никуда не скопировал с него документы?

– Они такие важные?

– Не твое дело.

– Согласен. Значит, обмен делать можно. Но получается, что взаимных гарантий – никаких.

Бандит, похоже, слегка озадачился. Был он, видно, отнюдь неглуп и хорошо понимал, что я вовсе не так крепко сижу на крючке, как того бы ему хотелось. Но и я, в свою очередь, подозревал, что документы Веслова – вряд ли такая уж надежная охранная грамота для меня. А с другой стороны, и выбора у меня особого не было.

– Слушай, рожа твоя беляшная… – зашипел Леха. – Хрен с ними с гарантиями. Сейчас едем за ноутом, потом за пушкой. Размениваемся, и больше друг друга не знаем. Но если не дай божé… Понял, да? Не дай божé еще попадешься мне…

– Понял, мне тоже ни к чему новые встречи… Только мы сделаем так: ноутбук я привезу завтра утром сам куда скажешь. И ты там уже будешь ждать меня с «китаезой». А что после этого мы друг друга не знаем, на это я согласен. Сто процентов.

Леха одарил меня еще одним свирепым взглядом.

– Канает, – сказал все-таки он. – Завтра в половине девятого утра здесь же.

– Нет, – отрезал я. – Встретимся возле моей конторы.

Бандюк снова напрягся – аж морда вспотела, но вместо того, чтобы заорать, вдруг спокойно спросил:

– Напарник твой не появлялся? – вдруг спросил Леха.

– Нет. Я не знаю, где он.

– Точно?

– Абсолютно.

– Ну… Смотри, чувак…

– А что пугать-то? Кстати, и у меня вопрос: в тачке моей нафига было ночью на парковке шариться? Неужели я бы в ней ноут оставил?

Леха очень умело разыграл удивление:

– В тачке твоей? Не, никто не шарился. Ты че-то путаешь.

После чего снял-таки с капота свою «Нокию», сунул ее в карман и погрузился в авто. «Хонда», обрызгав мои брюки грязной водой из лужи, покинула «стрелку».

Пора было и мне уматывать. Переговоры закончились для меня более чем благополучно, и теперь мне осталось не так много сделать.

* * *

Войдя в квартиру, я, как обычно, поздоровался с мамой Марины. Она, как обычно, мне не ответила, но, скрываясь в недрах жилища, сказала дочери, довольно громко, чтобы я слышал: «Смотри, чтобы он не взял чего».

Марине было, конечно, неловко. Мне, естественно, тоже. Поэтому долгих разговоров не получилось. Я забрал ноутбук и отправился домой.

Этим вечером неожиданно вернулся из командировки Эдик Вахрушев, мой сосед; я застал его возле входной двери. Сквозь зубы матерясь, Эдик изучал состояние замков на ней.

– Что случилось? – спросил я после обмена приветствиями.

– Да похоже, замки ломали. Вернее, каким-то ключом «неродным» ковырялись – я кое-как открыл верхний.

– Что-то пропало?

– Не-а… А вот твоя комната открыта. Погляди сам, я туда не стал заходить.

Я подошел к двери, думая, как незваные гости догадались, какую комнату надо проверять? И тут же ответил сам себе: к Эдику из коридора тянулся только кабель телевизионной антенны, а ко мне – еще и «витая пара» для интернета. Догадливый нынче взломщик пошел…

Похоже, взять у меня ничего не взяли. Если не считать двух флешек, карты памяти от фотоаппарата и коробки с болванками. Резервную копию ноутбука тоже увели… Компьютер явно включали…

Пока я размышлял, есть ли смысл поднимать шум, появился Эдик.

– Ну как? Сперли что-нибудь?

– Да вроде нет, – ответил я.

– Ну так и здорово. Видать, кто-то спугнул. Может быть, даже я.

– Никого не видел?

– Не-а… Слушай, заходи ко мне. Я уже пельмени сварил, выпьем за приезд. Как оно?

Вообще-то мне сегодня было точно прописано выпить. Но без фанатизма. Завтра все-таки на работу, да и вообще…

Поэтому я ограничился лишь двумя рюмками, чем слегка огорчил моего соседа. Но – человек душевный и прагматичный – обижаться и расстраиваться он не стал. Когда я вернулся в комнату и занялся делами, то скоро услышал веселую песенку: «Эх, хвост, чешуя…» Видимо, поллитровочку Эдик оприходовал быстро.

Я проверил, не нагадили ли чего в моем компьютере. Нет, даже пароль не подобрали. Но пытались. Да еще подозрительно грамотно. Растет квалификация уголовных кадров, все-таки…

Спать не хотелось. Да и некогда было. Как уже было сказано, я как-то не очень был уверен в том, что «голая» информация может стать серьезным прикрытием моей задницы от бандитских наездов и полицейских нападок. Надо еще раз все прочитать, все изучить и сделать выводы. Лишним не будет.

Для начала я сделал еще одну резервную копию с ноутбука на диск, просмотрел несколько изображений с целующимися (и не только) девушками, подумав мимолетно, что как-то уж очень долго не получается привезти Марину в гости. Затем перечитал документы, имеющие отношение к службе покойного Веслова. Наконец добрался до списка адресов.

Улица Колхидская. Колхидская… Что-то совсем недавно про нее я где-то слышал. По ТВ? По радио? Кажется, да, по радио в машине; на дороге (в основном, конечно, в пробках) частенько слушаешь и порой даже запоминаешь самую разную информацию. Да. Что-то было в новостях. И что-то не очень доброе; а с другой стороны, в новостях обычно и рассказывают про какие-нибудь гадости.

Я вошел со своего компьютера в интернет и набрал с клавиатуры «март колхидская 13», уже почти догадываясь, что увижу. Поисковая система нашла три или четыре ссылки, первая же из которых развеяла туман в моих мыслях:

«Прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по факту пожара в жилом доме номер 13 по улице Колхидской (Северо-Западный округ), при котором погибли четыре человека, как сообщил нашему корреспонденту представитель пресс-службы столичной прокуратуры. В результате ЧП также пострадали двое детей дошкольного возраста, которых с тяжелыми ожогами доставили в больницу. Один мужчина впоследствии умер от отравления угарным газом.

Сигнал о пожаре поступил в ночь на семнадцатое марта в три часа ночи по московскому времени. К сожалению, когда прибыл первый отряд спасателей, старый двухэтажный дом уже горел полностью. Только по счастливой случайности огонь не перекинулся на ближайшие дома, в большинстве своем с деревянными наружными стенами вторых этажей.

По данному факту возбуждено уголовное дело по статьям «причинение смерти по неосторожности двум или более лицам» и «уничтожение или повреждение имущества по неосторожности». Однако уже сейчас можно допустить, что пожар вполне мог произойти из-за неисправности электропроводки, которая в подобных зданиях прокладывалась еще в пятидесятые годы прошлого века, либо из-за нарушений правил пожарной безопасности при эксплуатации обогревательных приборов, которые представляют собой особую опасность в старых деревянных сооружениях».

Было, о чем задуматься. А что мы имеем в доме нашего клиента? Это который из восьмой квартиры дома номер четыре по переулку Старокаменному двадцать шестого апреля?

Неизвестно. Да и вообще, сегодня только одиннадцатое. Всего лишь полчаса как начался этот день.

Одиннадцатое апреля. А вот адрес: улица Арбузова, дом пятнадцать. Кстати, это не так уж далеко от нашего офиса (по московским меркам, конечно) – где-то в Южнопортовом районе, если я не ошибаюсь. А что дальше? Ну, Старокаменный – это центр, рядом с Арбатом… Тольятти – это в Сокольниках. Клунин – Замоскворечье, опять центр. В общем, окраин и поглощенных пригородов в этом списке не было. Все адреса в пределах третьего транспортного кольца. Половина – вообще исторический центр.

Какое отношение имел к этому Веслов? За этот ли список его грохнули? Возможно. Не зря же бандюки требовали сделать поиск по названию улиц из него. Конечно, нельзя быть уверенным, что Веслов умер именно из-за этой информации, но она наверняка является каким-то ключом. К чему только, вот если б знать.

А вдруг и Таганцев что-то знает? Не зря же он скрылся – может быть, общаясь с Весловым, он тоже узнал нечто такое, за что выписывают пропуск на кладбище? Неприятно, если так. Но тогда и мне лучше сделать ноги. Завтра же уволиться из «Норденшельда», попрощаться с Мариной (будет тяжело, но такова селяви – по крайней мере врать не придется), и рвануть на историческую родину, в Шатуру… Кисло, конечно, что Москва опять отказала мне во взаимности, но не плакать же из-за этого! Машина есть, руки-ноги целые, голова… гм… заживает, тоже ничего страшного.

В общем, ложился я спать не в таком уж плохом настроении. И даже проснувшись, не потерял оптимизма. Выглядевший помятым Эдик с безнадегой во взгляде предложил вдвоем прогуляться до пива, но я только помахал ключом от машины. Эдик скис. Ага, вот оно в чем дело…

– Сотки хватит? – спросил я, вынимая бумажник.

Эдик оживился.

– Да конечно, я отдам послезавтра, – заговорил он. – Просто еще на карту не перечислили…

– Добро. Слушай, у меня к тебе серьезное дело есть. Вот диск. Припрячь его где-нибудь, но так, чтобы никто не нашел, даже если будут, не дай бог, конечно, хату обыскивать.

– Да это легко…

– Стой. И вот еще. Если вдруг я куда-то исчезну, передай его в уголовку старшему лейтенанту Кривцову. Скажешь, что от меня и назовешь фамилию: Веслов. Это все.

– Что, так серьезно?

– Серьезно. Но, скорее всего, я у тебя его сегодня или завтра заберу сам. Потому что я сегодня увольняюсь, а потом уезжаю из Москвы.

– Даже так?

– Таковы обстоятельства.

– Ну что ж, бывает…

Эдик, насколько я знал, в жизни повидал всякое. Поэтому он не стал задавать лишние вопросы, а просто скрылся с диском у себя в комнате.

Времени до назначенного часа было полно. Дороги по какой-то причине оказались довольно свободными, я успевал с большим запасом, и потому, поглядев на часы, решил сделать небольшой крюк и прокатиться по улице Арбузова. Потом через путепровод я легко бы оказался в Печатниках.

Так я и сделал. Немного поплутав по кривой, как шея верблюда, Южнопортовой, вывернул на застроенную черт знает в какие годы улицу имени Арбузова (не знаю уж, кто это такой был). Сплошные двух– и трехэтажки, частью еще крепкие, но в основном кривые-косые. Самые дорогие трущобы в мире. Вот и дом номер пятнадцать… Вот это номер!

Пятнадцатого дома на этой улице уже не существовало. Вместо него стоял низенький остов из закопченного кирпича – то, что осталось от первого этажа. Оконные проемы без рам бессмысленно таращились на пожарных, деловито сворачивающих рукава и укладывающих их на борта красных машин с маячками; кроме пожарных автомобилей, здесь стояли две «скорые», в кузова которых люди в белом заносили наглухо закрытые носилки. Какая-то женщина плакала навзрыд; двое кое-как одетых мужчин потерянно бродили вокруг и беспомощно глядели на свалку обуглившихся и еще истекающих дымом бревен и палок, в которую превратилась деревянная надстройка дома… Я включил первую передачу и, не вполне адекватно реагируя на окружающее, потащился в сторону офиса.

Так, позвольте, что же это получается?! С какой же это мистикой я столкнулся? С какой поры в реальной жизни стали появляться подобные совпадения?! Как могло получиться, что этот дом попал в некий список, а потом сгорел в точно назначенный день? Уж не заранее ли кто-то знал, что случится в домах, с чьей-то явно нелегкой руки попавших в зловещий реестр?

Выходило, что домам, попавшим в него, ничего хорошего не светит в указанные им дни. Будь только один пожар, это еще можно свести к случайности, но ведь совпадений уже два! И еще неизвестно, что произошло раньше – составление списка или пожар на Колхидской улице? И если заподозрить, что список был создан до первого пожара, то глупо предполагать, что покойный Веслов был кем-то вроде Нострадамуса; скорее всего, тут имеет место кем-то загодя спланированная череда поджогов.

Вот она, информация, скрытая в ноутбуке мертвеца! Подобное знание, пожалуй, стоит того, чтобы к тебе пришел убийца. Тогда еще вопрос, граждане: а почему, собственно, я в таком случае до сих пор жив? Уж не потому ли, что ноутбук еще у меня в руках? А ну как отдам я его сегодня, и все – не поможет мне ни бог, ни царь, ни герой?

Я резко дал по тормозам. Вероятно, излишне резко, потому что сзади сразу же негодующе взвыл чей-то клаксон. Плевать! Я вынул телефон и набрал номер соседа:

– Эдик, – сказал я, – послушай меня внимательно. Ты еще не сильно опохмелился?

– Да пока только кружечку…

– Замечательно. Помнишь, о чем я тебе говорил утром?

– Конечно. Если что, я иду с этой штукой…

– Да-да. Это все правильно. Но этого мало. Запомни самое главное: там есть несколько адресов. Улицы Колхидская, Арбузова, и так далее. Это список московских домов, которые какие-то мерзавцы задумали сжечь в этом году. Два первых дома уже сгорели. Один из них – сегодня ночью. Про это тоже надо будет сказать, если что.

– Ты не шутишь? – совершенно незнакомым мне тоном спросил Эдик.

– Ни в коем случае.

Эдик некоторое время молчал.

– Тогда понятно, почему ты решил уехать, – произнес он. – Знаешь, я бы на твоем месте поступил так же. Смотри, если это так, будь осторожен.

– О кей, – сказал я. – Ладно, пока. Вечером увидимся.

И отключил связь. За поворотом уже стояла знакомая «Хонда». Я припарковался рядом, вышел, и направился к ней. Но тут меня окликнул Леха – он стоял возле видавших виды «Жигулей». Леха махнул мне рукой: подходи и садись. Я влез в салон, «менеджер» уселся рядом и коротко сказал:

– Давай ноут.

Я протянул ему аппарат. Леха, долго не разглядывая его, протянул мне пистолет.

– Забирай.

Пистолет выглядел так, будто по нему шарахнули кувалдой. Впрочем, не исключено, что так оно и было на самом деле. В казенной части он был заметно сплющен, ствол свернуло на сторону.

– А то еще пальнешь в кого-нибудь ненараком, – ухмыльнулся Леха. – Рано тебе в такие игрушки играть…

Может быть, он и прав. Во всяком случае, формально этот «китаеза» на оружие уже не тянул. Тот это был, или не тот, не знаю. Но доказательств не добьешься.

– И вот еще что, – сказал бандит. – «Макаров» – штука недешевая. И ты по любому мне за него денег должен. Это тебе хоть по каким понятиям хоть кто скажет. Твое беспокойство столько не стоит.

– Сколько? – спросил я. Действительно, этого еще не хватало.

– Позже сочтемся, – уклончиво предложил Леха.

– Зачем в хату ко мне лазили? – спросил я, пряча пистолет. – Мы ведь договорились, что я все отдам.

– К тебе в хату? – очень натурально удивился Леха. – Не. Мы не делали такого… Что-нибудь подстегнули?

– Не успели. Кто-то спугнул.

– Теперь слушай еще, – сказал Леха после небольшой паузы. – Я ни за что не поверю, что ты не докопался до некоторой информации. За нее, знаешь ли, и покруче тебя люди успокаивались. Будешь молчать – тебя никто не тронет.

– Если со мной что-нибудь произойдет…

– Да понятно уж, не маленькие… Ситуация вообще идиотская – тебя сейчас, наоборот, всячески оберегать придется. И следить, чтобы ты не смылся куда-нибудь.

– Хэ, – сказал я. – Это как понимать?

– А вот так и понимай. Из Москвы тебе сейчас до конца года дороги нет. Живи, как жил, работай себе. И держи язык за зубами… Был сейчас на Арбузова?.. Только не ври, я твою тачку там видел.

Я промолчал.

– В деле очень большие люди и очень большие деньги. Такие, что ты даже представить не можешь… – Леха был весьма серьезен. – Поэтому нельзя допустить, чтобы с тобой что-нибудь произошло. Нельзя допустить, чтобы ты исчез. Нельзя допустить, чтобы ты начал болтать. Поэтому добрый совет – если ты накопировал чего из этого ноута, уничтожь. Если кому что разболтал – заставь забыть. Если мусора прицепятся – позвони мне, отмажем.

– Даже так?

– Даже так. Видишь, насколько мы не кровожадные?

– Ну а все-таки… Все-таки, если допустить, что помимо меня кто-то обо всем этом захочет рассказать?

– Твой коллега Таганцев? Да, он тоже излишне много знает. Он удрал. Оборвал все концы. И это, сам понимаешь, не может не беспокоить.

– Ну вот. И что, если он…

– Мы его ищем. Но беда в том, что мы плохо знаем, где его искать. Поэтому ты нам поможешь.

– С чего ты решил, что я буду помогать?

Вместо ответа Леха высунул руку в окно и махнул ладонью. В рядом стоящей «Хонде» тут же поползло вниз тонированное стекло задней двери. И я увидел лицо Марины – бледное, испуганное. Она, кажется, попыталась что-то крикнуть, но в этот момент ее оттянули от окна, и стекло поднялось вверх.

– Как видишь, мы действуем быстро, – сказал Леха. – По-другому нельзя.

«Хонда» взяла с места и скрылась в потоке машин. Я просто оцепенел, не веря в происходящее. Но это-то зачем?

Видимо, я спросил это вслух. Леха охотно ответил:

– Затем, чтобы ты действительно не вздумал линять и вообще, особенно бережно относился к себе. С твоей подругой ничего не случится. У нас есть возможность обеспечить ей полный пансион хоть до конца года. Потом мы ее отпустим, и ты можешь тогда делать что хочешь: кричать на каждом углу, какие мы кровожадные, или просто уехать – дело твое. А чтобы тебе не было скучно и страшно за нее, мы можем даже свиданки вам устраивать. Не каждый день, конечно. Но если ты поломаешь нам дело, знай: девушка умирать будет медленно и печально. И ей обязательно объяснят, из-за кого у нее такие неприятности.

Я похолодел.

– Но ведь ее будут искать!

– Это наши проблемы, Саша. Мы можем держать ее хоть в Кремле, хоть в Бутырке. Никто ее не найдет. А тебе не советую играть в освободителя – сделаешь хуже себе и ей… Да, и вот еще, если не хочешь сделать хуже. Срок тебе до конца апреля, чтобы найти Таганцева. Очень большой срок, обычно дают дня три-четыре, от силы неделю. Но ты же не умеешь искать людей, поэтому такие условия. И долг твой за пушку спишем. А найдешь раньше – еще и бабла подкинем. Хорошего бабла, тебе столько не заработать. Но если Игоря мы не увидим, то на Первомай устроим небольшую вечеринку с участием твоей девушки. Может быть, даже и с твоим участием. Но только в качестве почетного зрителя. Затейники и без тебя найдутся. Усек?

Я сжал зубы так, что даже челюсти заболели. Вот это я попал! Так меня еще никто не ловил. И ведь надо же, как они быстро додумались, каким именно образом меня можно держать на привязи… На кукане, если быть точным. До конца года. Когда там последний пожар должен случиться? Двадцать первого ноября, кажется. Сожгут они с неведомыми мне целями еще один дом, а после этого вытащат кукан, и кинут меня на сковородку. Каким бы я ни был болваном, но полагать, что меня после этого отпустят на все четыре стороны – это уже верх наивности или идиотизма. Пристукнут, и все дела. И Марина… С ней-то что будет?

Ничего хорошего, – противно проскрежетал внутренний голос. – Может быть, ее действительно не убьют до ноября-декабря. Может быть, с ней даже ничего гадкого не сделают (уже наивно, да?) Но, что ее оставят в живых и тем более отпустят на свободу после нескольких месяцев под замком – в это поверить было трудно. Почти невозможно.

– Но ты не ссы, – улыбнулся Леха. – Таганцева, я думаю, мы сами найдем. И я тебе сразу же скажу об этом. Будешь с нами заодно – ничего плохого не случится. Попрешь буром – я тебе все сказал. Но и еще одно: если с ментами вдруг какая беседа у тебя будет – звони сразу. А то я переживать буду… В общем, давай, не грузись и вытряхивайся. Да, пушку лучше выброси. Она уже никому не пригодится, а если тебя с ней заметут, будут лишние проблемы. Которые никому не нужны… Ну, все, пошел, пошел… Мне ехать пора.

Словно во сне, я взялся за ручку двери и вылез из «Жигулей». Но, едва Леха запустил двигатель, как я пробудился. Постучал по капоту и открыл дверь.

– Че? – спросили меня.

– Деньги нужны, – сказал я.

– А ведь правильно, – произнес Леха, снова превратившись в «менеджера». – Ценю деловой подход. Садись.

Я опять сел на сиденье, думая, как хорошо было бы шарахнуть этого типа рукояткой пистолета по башке. И еще раз, и еще… Пока мозги не потекут.

– А про это даже не думай, – словно прочитав мои мысли, сказал Леха. – Я тебе ничего не скажу, а моя шкура будет стоить твоей подруге больших неудобств… Вот, возьми. Полштуки тебе для начала хватит, я думаю, – сказал он, протягивая мне доллары. – А теперь – вали. Жду звонка.

* * *

Прежде чем что-то предпринимать, я решил избавиться от пистолета. Пусть он выведен из строя, но все равно не будет никакого удовольствия, если у меня его найдет полиция. Поначалу решил бросить «китаезу» в Москву-реку, но потом завернул в полиэтиленовый пакет и закопал недалеко от того места, где состоялась «стрелка» с Лехой. Номер пистолета на всякий случай решил записать. По дороге в Печатники заглянул в магазин, где торговали бывшей в употреблении техникой, и приобрел на часть полученных от Лехи долларов недорогой портативный компьютер. Подумав, решил купить сумку, специально обученную носить ноутбуки, которая была очень похожей на сумку Веслова. «Бук» мне все равно был нужен, а вот и повод подвернулся, чтобы его приобрести. Конечно, он отличался от весловского так же, как моя «Гранада» от «Бентли», но, как говорили немцы в сороковые годы, каждому свое.

Затем я направился в офис. В голове не было ни одной светлой мысли, я на самом деле не знал, что делать. Предполагал только, что действительно есть смысл удалить из рабочего компьютера «лишнюю» информацию… Да и из телефона – тоже.

Я стер файлы из памяти мобильника, сразу же, как только припарковался на Полбина. Но не успел подойти к зданию, где располагался наш офис, как рядом со мной остановился полицейский «Форд». Быстро вышедший из него Валентин Кривцов не терпящим возражений тоном порекомендовал мне подойти, сесть в машину и отправиться на прогулку до окружного управления. На мои вопросы типа «а в чем, собственно…» ответа я не получил. Кривцов больше не походил на офицера из кино. Он выглядел как тот, кем он в сущности и являлся – ментом, собирающимся вытрясти из вас тщательно скрываемые сведения.

Меня действительно ждал неприятный сюрприз – в убойном отделе, где пришлось мариноваться еще почти час, пока старший оперуполномоченный не освободился, мне потом сказали, что я утаил важную информацию, а посему меня будут сейчас всячески репрессировать.

– Какую информацию?

Старший опер, капитан Головчук, видом и говором типичный запорожец (не тот, который автомобиль, а настоящий), охотно разъяснил:

– Девятого апреля, около половины восьмого утра, вас видели входящим в подъезд дома, где проживал Сергей Александрович Веслов, убитый несколькими часами раньше. Вас опознала гражданка Эльвира Сундукян из сто девяносто девятой квартиры.

– Ни с какой гражданкой Сундукян я не знаком…

– Я в этом почти не сомневаюсь. Дело в том, что наши сотрудники предъявили ваше фото практически всем жильцам подъезда, и эта гражданка уверенно сказала, что видела вас в то утро… Александр Дмитриевич, какого черта вы запираетесь? Вас же не в убийстве подозревают! Хотя, если подумать, вы бы были очень удобным подозреваемым. Ведь накануне вечером вы были в квартире Веслова почти в то же самое время, когда его убили.

– Стало быть, меня хотя бы не подозревают в этом?

Головчук пошевелил усами.

– Пока есть мнение, что надо искать настоящих исполнителей.

Намек был более чем понятен.

– Тогда в чем моя вина?

– В том, что вы утаиваете от следствия важные факты.

– Какие факты?

– Факты, которые могут помочь раскрытию преступления… Только не надо сейчас переспрашивать «какого преступления». Вы отлично все понимаете.

К сожалению, я действительно все понимал. Потому решил «сознаться».

– Ладно. Накануне я договорился с Весловым, что сделаю его заказ неофициально. То есть, без участия нашего офиса, как частное лицо. Помимо кассы. Он дал мне жесткий диск. Жесткий диск – это…

– Мне известно, что это такое. Кстати, от какого компьютера было устройство?

Я начал было улыбаться, как улыбается компьютерный специалист при разговоре с компьютерным дилетантом, но капитан Головчук снова меня удивил:

– Я имею в виду, был ли это жесткий диск от ноутбука, или от обычного настольного компьютера, размером три с половиной дюйма? Какой фирмы, какой объем?

– От обычного, – сказал я. – Производство «Самсунг», объем… Минуту, у меня где-то записано…

– Это уже не существенно… Что вы с ним должны были сделать?

– Попробовать отремонтировать пусть даже в домашних условиях. Я мог бы это сделать. И если удастся восстановить, я должен был привезти его утром в половине восьмого на Байкальскую. Если не удастся, я отдал бы его Таганцеву.

– И вы повезли диск на Байкальскую?

– Да.

– В квартиру не входили?

– Ни в коем случае. Дверь, кажется, была заперта, на звонки никто не отвечал… Я развернулся и ушел – мало ли что.

Капитан покачал головой.

– И почему вы это не сказали старшему лейтенанту Кривцову?

Наступила моя очередь идти в контратаку:

– Ваш сотрудник с ходу задал мне вопрос: где я был в момент убийства Веслова. Знаете, если бы я даже действительно его убил, на такую дешевку я бы не клюнул. А так мне сразу стало ясно, что клиент мертв, и лучше рассказывать только то, что мне никак не может повредить…

Не знаю, было ли выражение злости, промелькнувшее на лице Головчука, реакцией на действия Кривцова, но я почему-то понадеялся, что старлею сегодня влетит по первое число.

– Что было записано на жестком диске?

– Ничего. Мне удалось восстановить электронику, но информация оказалась безвозвратно утраченной…

– Безвозвратно утраченной?.. А вот такой интересный момент: в квартире Веслова мы не обнаружили настольного компьютера. По некоторым данным, его там вообще не было. Зато известно, что покойный не расставался с ноутбуком… – Капитан покосился на сумку с моим только что приобретенным аппаратом. – Которого в квартире тоже не оказалось.

Я как мог равнодушнее пожал плечами.

– «Самсунг» он мог принести с работы. Или взял у знакомых. Насчет того, что было у Веслова в квартире, чего не было, мне не известно.

– Допустим. Позвольте взглянуть на ваш аппарат.

– Нет проблем.

Я поднял сумку и вынул оттуда ноутбук, включил его. Капитан некоторое время изучал фоновый рисунок с голой бабой, потом пощелкал потертыми клавишами. Затем, наверное, решил, что важного чиновника из мэрии вряд ли мог удовлетворить подобный отстой, и вернул ноутбук мне.

– Сегодня к вам приедут, – сказал капитан, – будем оформлять изъятие.

– Да вы шутите… Мне этот ноутбук здорово нужен.

– Я не про него, – махнул рукой опер. – Жесткий диск заберем. Тот, который вам Веслов отдал.

– Ну что ж, это пожалуйста. Если меня на месте не будет, он лежит в верхнем ящике моего стола. В комнате будет Константин Лошаков, он покажет, где мое место.

Где может быть Игорь Таганцев? – спросил Головчук.

– Я бы сам хотел это знать, – искренне сказал я.

– Я знаю, что вы уже проезжали по адресам, где он мог проживать. Чем это вызвано? Вы друзья?

– Вообще-то мне директор поручил съездить лично. Нас всего двое, кто сейчас на выезд работает. Да и дел хватает.

– Понятно. Значит так, Александр Дмитриевич… Вот здесь, будьте добры, подпишите.

– Что это?

– Что вы обязуетесь не покидать Москву, пока мы не сочтем нужным вам это разрешить, – деликатно сказал Головчук.