Текст книги "Властелин Пыли"

– А вот и нет! Это был один маленький, но очень хорошенький тигрёнок, – гордо сказала Тигруша.

– И один кактусоухий зайчик! – добавил Афоня.

– И один я! – расхрабрился Стёпка. – Ты ведь не сердишься, бабуля?

– Пока нет, но в следующий раз рассержусь, – улыбнулась бабушка. – А вообще, сказать по секрету, у нас в обезьяннике и не такое бывает.

Тигруша идёт гулять

Гости поселились в комнате у Наташи и Стёпки.

Когда утром Наташа заглянула в шкаф, чтобы найти какое-нибудь симпатичное платьице, которое давно не надевала, то увидела Тигрушу. Оказалось, ночью Тигруша стащила с вешалок всю одежду и соорудила уютную мягкую подстилочку. То, что некоторые платья помялись и порвались, Тигрушу не беспокоило.

– Что ты наделала! Изодрала когтями всю мою одежду! – ахнула Наташа.

– Р-р-р! – Тигруша недовольно сверкнула на девочку большими жёлтыми глазами. – Не входи в мою берложку без стука!

– Но это мой шкаф! – удивилась Наташа.

– Может, раньше он и был твоим, а теперь это моя берложка. – Тигруша повернулась на другой бок.

Наташа увидела, что Тигруша разлеглась на её зелёном платьице, самом любимом и красивом. Это было выше всякого терпения! Наташа отпихнула Тигрушу и вытащила из-под неё зелёное платьице.

– Не трогай мой матрасик! – заворчала Тигруша.

Но Наташа была настроена решительно. Она согнала Тигрушу со своей одежды и вернула её на вешалки.

– Если тебе нужен матрасик, попроси у бабушки старое красное одеяло. Оно очень мягкое и тёплое.

– Так и знала, что одеяло будет обязательно старым, – проворчала Тигруша. – Всё-таки вы ужасные скупердяи.

Не успела Наташа ответить, как с верхней полки шкафа свесился Афоня:

– Доброе утро! Мне сегодня снилась летающая морковка. Интересно, к чему бы это?

– К завтраку. К чему бы ещё? – Тигруша спрыгнула на пол и потянулась.

Афонин сон оказался в руку. Что ещё делать утром, как не завтракать? Бабушки дома не было. Она умчалась лечить своих подопечных, оставив на холодильнике записку: «Завтрак на плите. Не шалите! Не скучайте! Буду в три. Всем привет».

– Очень непонятное письмецо, – сказала Тигруша, когда Наташа прочитала записку вслух. – У твоей бабушки в голове путаница. Неудивительно, что она не лазает по шторам. Как можно не скучать, если нельзя шалить?

После завтрака Тигруша вспрыгнула на подоконник и выглянула во двор. Там было хорошо и свежо! Кружил лёгкий тополиный пух, желтели одуванчики.

– Я хочу гулять! – Тигруша решительно направилась к двери.

– Ты не должна показываться во дворе, – убеждала её Наташа. – Наши соседи совершенно не понимают животных. Прошлым летом бабушка принесла домой удавчика, совсем маленького, в нём и трёх метров не было. Очень миленький удавчик, ласковый, обниматься любил. Обовьёт кольцами с головы до ног и обнимается. Как-то папа забыл закрыть дверь. Удав выполз на лестничную площадку, а оттуда в квартиру к нашей соседке. У неё дверь тоже была открыта. Удав увидел её и полез обниматься. Что было! Крику на весь подъезд! Соседка до сих пор с нами не разговаривает!

– Ты сравниваешь меня с каким-то там удавчиком? – надулась Тигруша.

– Я не сравниваю, – поспешно сказала Наташа.

– А кто сравнивает? Ваша скверная соседка сравнивает? Да тигры в тысячу раз лучше удавов, и я немедленно скажу ей это! Где она живёт? И вообще я хочу гулять! Гулять! Гулять!

– Пойми, показываться на улице опасно! Если кто-нибудь признает в тебе тигра, тебя ждут большие неприятности.

– Если кто-нибудь признает во мне тигра… – задумчиво повторила Тигруша и стала хлестать себя по бокам хвостом, что всегда делала, когда замышляла какую-нибудь проказу.

– Нужно сделать так, чтобы никто об этом не догадался! – воскликнула она. – Пусть думают, что я собака! Ав!

И Тигруша несколько раз тявкнула. Хотя лай её напоминал мяуканье, из-под дивана сонно откликнулась Мушка.

– Какая ты собака? Не похожа совсем! – воззвал к здравому смыслу Тигруши Афоня. Но у Тигруши либо вовсе не было здравого смысла, либо она просто упрямилась.

– Нет, я собака! Буду лаять, и все поверят, что я собака.

Наташе идея Тигруши тоже не показалась удачной, но переубедить её было невозможно. В ответ на все уговоры Тигруша только по-собачьи виляла хвостиком.

– Хорошо, – согласилась Наташа. – Хочешь быть собакой – будь ею. Только мы тебя замаскируем.

Наташа достала из шкафа Стёпкин зимний полушубок. Стёпка давно из него вырос, и полушубок собирались выбрасывать, но тут он неожиданно пригодился.

Наташа вывернула полушубок мехом наружу, отрезала у него рукава и наспех широкими стежками сшила Тигруше что-то вроде зимнего комбинезончика для собак. Из прорезей полушубка торчали полосатые лапки Тигруши, длинный хвост и выглядывала хитрая усатая мордочка.

– Теперь я похожа на собаку? – с надеждой спросила Тигруша.

Афоня обошёл Тигрушу.

– Во всяком случае, на тигра ты похожа значительно меньше. Только хвост мешает.

Наташа затолкала хвост под комбинезончик и отошла полюбоваться своей работой. В это время появился Стёпка, который только что проснулся, и, выпучив глаза, уставился на Тигрушу.

– Вот у него спросим! На кого я похожа? – подбежала к Стёпке Тигруша.

– На тигра в шубе.

– Ничего ты не понимаешь! Всё равно я пойду гулять! – Тигруша подбежала к входной двери.

– Подожди! Я с тобой! – крикнула Наташа.

Девочка понимала, что отпускать Тигрушу одну намного опаснее, чем пойти вместе с ней. Она взяла Мушкин поводок и надела его на Тигрушу.

– Так ты больше похожа на собаку!

– Эй, заяц, пойдёшь гулять? – крикнула Тигруша с порога.

– Лучше я вас здесь подожду! – затряс ушами Афоня. – Покараулю, чтобы кто-нибудь не утащил морковку!

Тигруша и Наташа вышли на площадку и стали спускаться по ступенькам. Наташа надеялась, что их маленький дворик будет по обыкновению пуст и она сможет, не привлекая внимания, погулять с Тигрушей. Но всё получилось не так, как она ожидала.

В одном подъезде с Наташей жил профессор университета Кропаев. Он был старенький, добрый, немного глуховатый и рассеянный.

В ту минуту, когда Наташа с Тигрушей вышли во двор, Кропаев возвращался домой. Он уже подошёл к подъезду, когда дверь внезапно распахнулась и оттуда выскочила Тигруша. Следом за ней, крепко держа поводок, бежала Наташа.

Девочка хотела проскочить мимо Кропаева, но профессор успел заметить Тигрушу. К счастью, он не мог разглядеть её ясно, потому что и в очках видел не очень хорошо.

Кропаев остановился в дверях подъезда, загородив Наташе дорогу, и близоруко прищурился.

– Никогда не видел подобного животного.

– Это собака, – испуганно сказала Наташа.

– А как её зовут? – Профессор присел на корточки рядом с Тигрушей.

– Как её зовут? – растерялась Наташа. – Её зовут…

– Бобик, – шёпотом подсказала Тигруша.

– Ах да, Бобик!

Профессор Кропаев грустно вздохнул. В его усталых голубых глазах блеснула слеза:

– И у меня когда-то был пёс. Представьте, его тоже звали Бобик. А какой породы ваш Бобик?

– Э-э… Он дворняжка…

– Самая хорошая порода. И мой Бобик тоже был дворняжкой. – Профессор достал из кармана платок и развернул его.

– До свиданья, соседка! – Кропаев хотел войти в подъезд, но тут во двор вбежал большой кудлатый пёс. Он жил где-то по соседству и каждый день наведывался к мусорному баку, где для него на газете оставляли еду.

Кудлатый пёс был не так доверчив, как профессор Кропаев, и, завидев Тигрушу, сразу понял, с кем имеет дело. Вывороченный полушубок его не обманул. Пёс зарычал и бросился на Тигрушу, желая проучить самозванку.

Однако Тигруша не горела желанием ввязываться в драку с собакой, которая была раза в три больше. Не теряя времени, она сорвалась с поводка и в мгновение ока взлетела на высокое дерево около подъезда.

Уличный пёс яростно лаял и скрёб ствол передними лапами, стремясь дотянуться до Тигруши, а профессор Кропаев, не успевший войти в подъезд, смотрел, как Бобик карабкается по ветвям.

– Смотри, Наташа, твоя собачка на дерево влезла! – воскликнул он.

– Она у нас дрессированная, – сказала Наташа. – Не удивляйтесь.

– А я и не удивляюсь, – мягко улыбнулся профессор Кропаев. – Мой Бобик тоже был дрессированный. Лазал по деревьям, пил молочко и спал на шкафу. А когда он заболел, я повёз его в ветлечебницу. Врач внимательно осмотрел моего Бобика. Я испугался, что Бобик серьёзно болен. «Насколько я могу судить, – сказал врач, – с вашим э-э… Бобиком всё в порядке. Просто у него скоро будут котята».

Профессор Кропаев отогнал уличного пса, и Тигруша слезла с дерева.

– Ну, мне пора. Если у вашего Бобика будут котята, принесите мне одного. Хорошо? – Профессор откланялся и вошёл в подъезд.

– Гав! Обойдёшься! – возмутилась Тигруша.

К счастью, Кропаев не слышал её.

Встреча с уличной собакой испортила Тигруше настроение. Она была сконфужена и раздражена.

– Интересно, как эта дворняга догадалась, кто я такая? Я так хорошо была замаскирована! – набросилась она на Наташу, когда они остались одни. – Думаю, ты ей сказала! Ты с самого начала не хотела, чтобы мы гуляли!

– Как я могла ей сказать? Ведь собака не умеет говорить!

– Всё равно нужно было держать язык за зубами! – Тигруша повернулась к Наташе спиной. Она дулась минут пять, пока наконец не решила сменить гнев на милость.

– Так и быть. Я тебя прощаю. Только гулять мне больше не хочется. Пойдём домой и посмотрим, чем бы заняться.

Стёпкина учительница

Как известно, трёх-четырёхлетних детей нельзя оставлять надолго без присмотра, потому что ручки и ножки у них двигаются уже быстро, а головка соображает ещё медленно.

Когда Наташа и Тигруша вернулись домой, в коридоре их встретил встревоженный Афоня:

– Хорошо, что вы пришли! Пока вас не было, Стёпка такое натворил! Я пробовал его остановить, но он кубиками кидается.

Оставшись в квартире один, Стёпка вытащил из книжного шкафа все книги и построил из них маленький шалашик. В этом шалашике он решил поселиться и перетащил туда все свои игрушки и сыр из холодильника. Сверху Стёпка накрыл свой шалашик пледом от дождя и снега. Теперь он сидел в шалашике и разрисовывал фломастером телефонный справочник.

– Брысь отсюда! – крикнул Стёпка, увидев Наташу. – Моя берложка!

Это выражение он явно перенял у Тигруши.

– Ах ты вредитель! – рассердилась Наташа. – Тебе самое место в мусорном ящике!

Наташа подошла к Стёпкиному шалашику, сдёрнула с него плед и стала возвращать книги в шкаф.

– Не разрушай мой шалашик! – расхныкался малыш, пытаясь стукнуть сестру по ноге телефонным справочником. – Не трогай мои кирпичики, противная, гадкая Наташка!

Но «противная Наташка», не обращая на него внимания, заталкивала книги в шкаф. Домик качался, грозя завалить Стёпку.

– И зачем вам столько книжек? Вполне хватило бы одной кулинарной, – удивилась Тигруша.

Видя как разрушается его шалашик, Стёпка не выдержал и разревелся. Что это был за рёв! Даже на другом конце Москвы люди говорили: «Кажется, где-то малыш раскапризничался».

Пока Стёпка вопил, Тигруша внимательно наблюдала за ним, задумчиво покусывая кончик хвоста.

– Вы никогда не пробовали развить у него музыкальные способности? – спросила она у Наташи. – Казалось бы, карапуз, от горшка два вершка, а какой бас!

Афоня поднял одно ухо, проверяя, не смолк ли Стёпка. Услышав, что нет, заяц скрутил оба уха трубочкой и завязал под подбородком, как шапку-ушанку.

Наташа задумалась. Действительно, раз Стёпка ревёт целыми часами, почему бы не вырастить из него великого певца? Может, тогда за его рёв будут платить деньги, и она сможет покупать на них мороженое, кукол и другие замечательные вещи.

– А как мы это сделаем? – спросила она у Тигруши. – Кто будет учить Стёпку? У нас в семье ни у кого нет слуха. Даже у бабушки, хоть она и любит петь.

– Зато у меня слух есть! – заявила Тигруша. – Я мигом сделаю из вашего Стёпки знаменитого певца.

– Сделай, – согласилась Наташа. – Если его нельзя отучить реветь, то пускай ревёт музыкально.

Тигруша подошла к Стёпке и неожиданно рявкнула:

– Эй, прекращай ныть и слушай меня!

Стёпка от удивления смолк и захлопал длинными мокрыми ресницами. Тигруша усадила Стёпку на диван, а сама свернулась клубком на стуле.

– Начинаем урок пения. Сразу предупреждаю, непослушных детей и двоечников буду вышвыривать в окно.

– А-а!!! – завопил перепуганный Стёпка.

– Чудесно, – похвалила Тигруша. – «А-а!» – ты уже хорошо поёшь. А теперь спой «О-о!» Или лучше так: «А-о-о-о-о!»

– О-о! – продолжал Стёпка. – А-а!

– Не «О-о! А-а!», а «А-о-о-о-о!» – рассердилась Тигруша. – Я же тебе ясно всё объяснила!

Афоня развязал связанные под подбородком уши и встряхнул ими:

– Ты неправильно учишь. Лучше спой что-нибудь сама, а он повторит.

Тигруша вскочила на стол и выгнула спину:

– Я спою песенку про Тигрушу, которая любила груши. А ты, Стёпка, слушай и запоминай!

ПЕСЕНКА ПРО ТИГРУШУ, КОТОРАЯ ЛЮБИЛА ГРУШИ

 
Жила-была тигруша по имени Варюша.
Она любила груши и днём и вечерком.
Была эта Варюша престранная тигруша:
Чай в чайнике с вареньем мешала утюгом.
И стоило Варюше увидеть где-то грушу,
Она за ней гонялась с большим-большим сачком.
И платьица Варюша носила лишь из плюша,
И груши собирала большим-большим сачком.
 

– Ну как вам песенка? – спросила Тигруша.

– Было бы интереснее про зайцев и морковку, – сказал Афоня.

– У тебя в голове одни грядки с морковкой, – надулась Тигруша, ожидавшая других слов.

– А мне понравилось. – Наташа разделяла Тигрушину любовь к грушам. Особенно мягким и сочным.

– Вот и отлично. Тогда споём все вместе! – приободрилась Тигруша.

Она уселась на задние лапки, а передними дирижировала.

– Жила-была Тигруша-а…

– А-а-а! – подхватил Стёпка.

– По имени Варюша-а…

– А-а-а!

– Была эта Варюша престранная тигруша…

– Ы-ы! Ы-ы! – Стёпка опасливо косился на окно.

Не выдержав ужасного пения, соседи снизу и сверху застучали по батарее. Но Тигруша решила, что ей аплодируют благодарные слушатели, и запела ещё громче.

Тогда соседи выбежали на лестницу и стали звонить в дверь.

– Это, наверное, поклонники моего таланта принесли мне букет рыбы и коробку цветов! – оживилась Тигруша. – Я буду нюхать рыбу и кушать цветы!

– Тигруша, не пой! – обеспокоился Афоня. – Или твои благодарные слушатели зададут тебе взбучку!

– Значит, им не нравится моё пение? – Тигруша ужасно огорчилась. – И не будет рыбного букета? И коробок с цветами?

– Зато будет хороший нагоняй! – сказала Наташа.

Тигруша вытерла лапкой глаза. Но скоро настроение у неё улучшилось, и она стала гонять по комнате теннисный мячик.

Услышав, что шум в квартире прекратился, соседи разошлись, грозя пожаловаться на «невыносимых детей, которых никто не воспитывает».

Разумеется, соседи рассказали обо всём бабушке. А бабушка, в свою очередь, задала Тигруше и Стёпке хороший нагоняй. Но перепало и Наташе.

– Ты самая старшая. Пора иметь голову на плечах!

– Но у меня же есть голова! – удивилась девочка.

– Голова есть у всех, а вот что с ней делать – знают немногие. Когда ты наконец поумнеешь? – говорила бабушка, хотя отлично знала, как сложно быть взрослой, когда тебе всего семь лет.

Зоопарк

Бабушке потребовалось время, чтобы привыкнуть к говорящим зверятам. Она усиленно листала медицинские справочники, пытаясь отыскать какое-нибудь научное объяснение, почему Тигруша и Афоня умеют говорить. И только не найдя ничего подходящего, бабушка решила, что имеет дело с не описанным наукой случаем. А такое, как известно, бывает.

После всех шалостей и проказ бабушка не решилась оставлять Тигрушу и Афоню без присмотра. Мало ли что они могут натворить! И она сказала, что с утра будет брать зверят с собой в зоопарк, а вечером приводить домой.

Как только Тигруша и Афоня узнали, что их возьмут в зоопарк, они ужасно обрадовались. Тигруша притащила в свою берложку будильник и заставила Наташу завести его на семь утра.

– Чтобы не проспать. А то вдруг бабушка забудет о своём обещании?

Ночью Наташа почувствовала, что её тормошат. Она приподнялась и увидела Тигрушу, которая зубами вытягивала из-под неё подушку.

– Чего тебе?

– Сколько сейчас времени? Семи ещё нет? – спросила Тигруша. – А то я по часам не понимаю.

Наташа глянула на настенные часы, тускло отблескивающие в свете фонаря за окном.

– Без пятнадцати три.

– Ещё только три? – удивилась Тигруша. – А то я смотрю, будильник не звонит и не звонит. Думала, может, сломался.

Тигруша продолжала что-то говорить, но Наташа упала на подушку и мгновенно уснула.

В семь часов в шкафу задребезжал будильник. Из берложки выпрыгнула Тигруша и понеслась будить бабушку.

– Вставай! Вставай! – закричала она, сдергивая с бабушки одеяло. – А то в зоопарк опоздаем.

– Не опоздаем, – вздохнула бабушка. – Сейчас позавтракаем и пойдём.

После завтрака бабушка достала из-под кровати большую сумку на колёсиках.

– Милости просим в сумку! – пригласила она Тигрушу и Афоню. – Нам придётся ехать в метро, а в метро зверят не пускают.

– А что такое метро? – спросила Тигруша.

– Метро – такое место, где много людей, и все они норовят наступить тебе на голову.

– Н-не хочу в м-метро, если оно такое страшное, – задрожал Афоня, залезая следом за Тигрушей в сумку.

Вскоре бабушка, Наташа и Стёпка уже шли по Маросейке и везли за собой сумку со зверятами. Наташе приходилось держать Стёпку за руку, потому что братец забегал вперёд и восторженно сообщал прохожим: «А у нас в сумке тигр! А у нас в сумке тигр!»

В метро была ужасная давка. Бабушка вся издёргалась, стараясь уследить за внучатами да ещё за сумкой на колёсиках.

Из сумки выглянул любопытный Афоня, но, увидев вокруг множество ног, спрятался. Вероятно, прячась, Афоня уколол Тигрушу, потому что из сумки раздалось рычание и звук оплеухи. Пассажиры в вагоне стали оглядываться.

– А у нас в сумке тигр, а у нас в сумке тигр! – радостно забубнил Стёпка.

Наташа дёрнула его за руку, чтобы он замолчал.

– Ба, а чё Наташка меня обижает? – возмутился Стёпка. – Она не хочет, чтобы я рассказывал про тигра? Это секрет, да?

Пассажиры тревожно завозились. К счастью, поезд уже подходил к станции. Бабушка схватила сумку в правую руку, Стёпку в левую и поспешно вышла из вагона.

Вот наконец и зоопарк. Бабушка кивнула сторожу и вместе с внучатами прошла за ограду. Зоопарк ещё не открылся, и посетителей не было. Бабушка поставила сумку на траву и выпустила Тигрушу и Афоню.

Афоня настороженно оглядывался и в любую минуту готов был прикинуться кактусом.

В Московском зоопарке есть большой пруд, в котором плавает множество уток, гусей и лебедей. А на берегу клюют крошки голуби и воробьи.

Завидев всю эту птичью живность, Тигруша замерла. Зрачки её сузились. Она прижалась к земле и осторожно-осторожно поползла по направлению к пруду. Но птиц так просто не надуешь. Заметив ползущую к ним большую кошку, воробьи разлетелись по ближайшим кустам. Утки и гуси загоготали и отплыли подальше от берега.

Тигруша хлестнула хвостом и огромными прыжками понеслась к пруду, горя желанием схватить какую-нибудь зазевавшуюся уточку. Но откуда-то выскочил огромный лебедь и, вытянув шею и хлопая крыльями, стал надвигаться на Тигрушу. Он чуть не ущипнул тигрёнка за нос сильным клювом, Тигруше удалось отпрыгнуть.

– За птичками гонялась? Тебе не совестно? – спросила у Тигруши бабушка.

Тигрёнок пристыженно потёр лапкой нос:

– Я не собиралась кушать этих щипучих птичек. Я бы их просто поймала, а потом отпустила.

– Это всё твои инстинкты, – назидательно сказал Афоня. – Нехорошо быть хищницей!

– А ты морковник, – обиделась Тигруша. – И инстинкты у тебя морковные.

Тут раздались громкий плеск, Стёпкин крик и гусиный гогот. Оказалось, пока бабушка занималась Тигрушей, Стёпка, не теряя времени даром, свалился в пруд. Оставшись без присмотра, он придумал глупую игру. Подбирал с берега маленькие камушки и бросал их в уток. Когда маленькие камушки перестали попадаться, Стёпка нашёл где-то тяжеленный булыжник, подтащил его к берегу, поднял над головой, размахнулся двумя руками и… следом за булыжником полетел в воду.

Пруд был мелким. Бабушка вытащила перепуганного Стёпку на берег и повела в свой кабинет переодевать в сухое.

– Мы скоро придём! Наташа, покажи Тигруше и Афоне зоопарк. Только смотри, чтобы они не попались на глаза Фофанькину! А то он посадит их в клетку! – крикнула уходя бабушка.

– А кто такой Ф-фофанькин? – спросил Афоня.

– Фофанькин – это помощник сторожа, – объяснила Наташа. – Его в зоопарке все боятся: и люди, и животные. Это очень страшная история.

– Расскажи нам про Фофанькина. Я люблю страшные истории, – попросила Тигруша.

– И я л-люблю, – продрожал Афоня, хотя в глубине души сильно в этом сомневался.

Наташа, Афоня и Тигруша уселись на скамеечку, скрытую в зелени кустов и деревьев. Тут их никто не мог увидеть. И Наташа рассказала зверятам вот что.

ИСТОРИЯ ФОФАНЬКИНА

Одной тёмной-тёмной зимней ночью в вольере с гориллами родился Фофанькин. Он был маленький, кричащий, покрытый шерстью с головы до ног. Вроде не обезьяна, но и на человека не похож. Так, нечто среднее. Учёные долго изучали Фофанькина, а потом пришли к выводу, что Фофанькин питекантроп – то есть самый-самый первобытный человек, из тех, что жили на Земле десятки тысяч лет назад.

Фофанькин для питекантропа был довольно смышлёный. Читать он так и не научился, но зато научился считать. У Фофанькина была даже мечта досчитать до миллиона. Иногда по ночам, когда Фофанькину не спалось, он сидел на дереве, болтал ногами и считал до миллиона.

Фофанькин страшно гордился, что он умнее обезьян, и при встрече с какой-нибудь гориллой показывал ей язык и стучал себя по лбу. Гориллы не любят зазнаек, и однажды они выкинули Фофанькина из обезьянника. Фофанькин ужасно расстроился и камнями побил в обезьяннике все стёкла.

Директор зоопарка стал думать, что делать с Фофанькиным. С обезьянами вроде держать нельзя, потому что человек. Но и из зоопарка выгнать нельзя.

Тогда Фофанькина решили сделать помощником сторожа. По этому случаю ему выдали свисток, красные шорты в белую крапинку и панамку от солнца.

Быть помощником сторожа Фофанькину очень понравилось. И днём и ночью он ходил по зоопарку в своих красных шортах и твердил: «Животных не кормить! Животных не кормить! Если хотите кого-нибудь кормить, кормите меня!» Стоило Фофанькину завидеть какое-нибудь животное, пусть даже самое безобидное, хомячка или собачку, он немедленно ловил его и сажал в клетку. «Все животные должны сидеть в клетках! – повторял он. – Соблюдайте правила пользования зоопарком!»

– И это всё? – Тигруша презрительно фыркнула. – Подумаешь, Фофанькин! Не боюсь я никакого Фофанькина!

– И я н-не боюсь, – сказал Афоня. – Ну, м-может, самую чуточку.

Наташа, Тигруша и Афоня отправились гулять по зоопарку. Они посмотрели слонов, которые захватывали хоботом целые связки соломы и клали их в рот.

– У нас в Волшебном царстве тоже есть слоны, – заметила Тигруша. – Только они не такие, а хоботокрылые.

– Хоботокрылые? Как это?

– У ваших слонов только хобот, а у наших ещё и крылья. Вот поэтому они и хоботокрылые, – объяснил Афоня.

Потом они подошли к белым медведям, но белых медведей не увидели. Было жарко, и медведи прятались в домике.

Друзья бродили по зоопарку, смотрели орлов, горных баранов, зубров и совершенно забыли про Фофанькина. А делать этого не стоило.

Неожиданно сзади послышался топот. Наташа оглянулась и увидела большую обезьяну, стремительно приближающуюся к ним. Единственной одеждой обезьяны были красные шорты и панамка. Увидев обезьяну, Тигруша и Афоня быстро спрятались за Наташу.

Обезьяна подбежала к девочке совсем близко и уставилась на неё маленькими, глубоко посаженными глазами. Теперь, когда она была совсем рядом, можно было рассмотреть, что это и не обезьяна вовсе, а человек, но похожий на обезьяну. В этот момент обезьяночеловек вдруг сказал:

– Животных кормить не разрешается. Соблюдайте правила пользования зоопарком.

Наташа поняла, что перед ней Фофанькин! Раньше она никогда его не видела, хотя не раз слышала о Фофанькине от бабушки.

– Фофанькин! Это тот самый Фофанькин! – Тигруша выглянула из-за Наташи и с любопытством поглядела на первобытного человека. – Ку-ку! Фофанькин, я тебя не боюсь!

Взгляд маленьких глаз Фофанькина упёрся в Тигрушу.

– Звери должны сидеть в клетках! Соблюдайте правила пользования зоопарком. – Первобытный человек быстро протянул длинную мохнатую руку и попытался схватить Тигрушу. Но ловкая Тигруша отпрыгнула назад и царапнула Фофанькина когтистой лапкой.

– Фофанькин-обезьянькин! – задразнилась она. – Не поймаешь, не поймаешь!

– Тигруша, давай убежим! – попытался утихомирить свою подружку Афоня.

Но Тигруша не собиралась убегать. Она прыгала вокруг Фофанькина и дразнилась:

– Фофанькин-тараканькин! Фофанькин-обезьянькин! Поймай меня!

Услышав, что она умеет разговаривать, Фофанькин ошарашенно опустился на четвереньки и задумчиво почесал ногой затылок.

Афоня мелко-мелко задрожал и прикинулся кактусом. Отличить Афоню от кактуса могла только его родная мама, но никак не Фофанькин, который не приходился Афоне даже дальним родственником.

– Триста тридцать три тысячи восемьсот двадцать восемь! – ни с того ни с сего воскликнул Фофанькин. Это означало у него крайнюю степень изумления. Фофанькин осторожно дотронулся до уха Афони, чтобы окончательно выяснить, что это. Уши у Афони были колючие, и Фофанькин уколол палец.

– Ы-ы! – Фофанькин пришёл в бешенство и зарычал. Тут Тигруше стало не до шуток. Разъярённый питекантроп с огромными мышцами и вдобавок ловкий, как обезьяна, кого угодно мог привести в ужас. Афоня прыгал, как резиновый мячик, ускользая от Фофанькина. А Тигруша, бегавшая не так быстро, как Афоня, забралась на высоченный старый тополь, надеясь, что тут-то Фофанькину её не достать. Но питекантроп лазал по деревьям ничуть не хуже Тигруши. Цепляясь за ветки руками и ногами, он полез следом.

– Осторожно, Тигруша! – крикнул Афоня. – Спускайся!

Но Тигруша не могла спуститься, за ней карабкался питекантроп, бубня себе под нос: «Животные должны сидеть в клетках. Соблюдайте правила пользования зоопарком».

Чем выше, тем тоньше становились ветки. Тигруша боялась смотреть вниз, чтобы не сорваться. Верхушка тополя раскачивалась от ветра, а под ней раскинулся казавшийся совсем крошечным зоопарк. Тигруша слышала пыхтение Фофанькина. Она забиралась всё выше и выше, пока ветки не стали совсем тонкими и не грозили обломиться.

Фофанькин выбросил мохнатую лапу и схватил царапающуюся Тигрушу за шкирку. «Животные должны сидеть в кле…» – начал было он, но тут ветка хрустнула и обломилась.

– А-а-а-ах! – Тигруша и питекантроп полетели вниз.

У Наташи и Афони, наблюдавших за ними с земли, перехватило дыхание. Афоня закрыл глаза, чтобы не видеть, как они разобьются.

Падая, Фофанькин потерял ботинок и, ловко ухватившись пальцами ноги за ветку, повис головой вниз, не выпуская Тигрушу.

– Двести семь тысяч сто семь! – радостно пробормотал Фофанькин и улыбнулся. Улыбка у Фофанькина была довольно милой. Она даже напоминала бы человеческую, если бы не огромные зубы.

Раскачиваясь на ветке головой вниз, Фофанькин подбросил Тигрушу и, когда той уже казалось, что она вот-вот шмякнется, ловко поймал её. Вероятно, он думал, что шутит. Потом питекантроп опять подбросил Тигрушу и опять поймал. Игра так понравилась ему, что он на время забыл о своих обязанностях помощника сторожа. Он висел на ветке и подбрасывал Тигрушу, подхватывая её в самый последний миг.

Игра продолжалась бы, пока питекантроп не уронил Тигрушу, но у Наташи, наблюдавшей за ними, появилась простая, но замечательная мысль. Она вырвала пучок травы, подбежала к загону с зубрами и крикнула:

– Фофанькин, эй, Фофанькин! Смотри, я кормлю животных! Кушайте, зубрики, кушайте!

Шутник перестал подбрасывать Тигрушу и, увидев Наташу возле зубров с пучком травы, залопотал:

– Кормить животных нельзя! Кормить можно только меня!

– Тогда слезай! Или я буду кормить зубриков! – пригрозила Наташа.

– Нельзя кормить зубриков! – Забыв про Тигрушу, Фофанькин быстро спустился с тополя. Оказавшись на земле, он расставил руки и грозно надвинулся на Наташу:

– Ты не соблюдаешь правила пользования зоопарком! Тебя нужно посадить в клетку! Кормить животных запрещено! Кормить разрешено только меня!

Девочка пятилась от Фофанькина, пока не упёрлась спиной в забор. Путь к отступлению был отрезан.

Неизвестно, чем бы закончилась эта история, но, к счастью, тут подоспела бабушка. Она давно уже искала Наташу, Афоню и Тигрушу по всему зоопарку. За бабушкой бежал Стёпка, переодетый во всё сухое.

– Ты чего на них набросился? – Бабушка строго погрозила Фофанькину пальцем.

Питекантроп потупился и застенчиво заковырял громадным пальцем в громадном носу. Бабушку он знал с детства и очень её уважал. Если он и научился говорить и считать до миллиона, то только благодаря ей.

– Чего ты малышей обижаешь? – продолжала бабушка, надвигаясь на Фофанькина.

– Она зубриков кормит, – убеждённо пожаловался на Наташу Фофанькин. – А эти, которые говорящие, в клетках не хотят сидеть.

И Фофанькин застенчиво показал пальцем ноги на Афоню.

– Ладно, Фофанькин, иди, – махнула рукой бабушка. – Если ты будешь хорошо себя вести до конца месяца, то я, быть может, подарю тебе деревянные счёты.

– Правда? – просиял Фофанькин, подпрыгивая и хлопая в ладоши. – Настоящие? И на них можно досчитать до миллиона?

– Можно и до двух, – сказала бабушка, – если очень постараться.

– Ура! Ура! У меня будут счеты, и я досчитаю до двух миллионов! – обрадовался Фофанькин. Он схватил бабушку и стал её восторженно подбрасывать, как недавно Тигрушу.

– Пе-е-рестань! Поставь меня на место! – возмущалась бабушка, подлетая высоко-высоко. Зубры смотрели, как бабушка проносится над оградой, и мычали.

Фофанькин опустил бабушку на траву.

– Уф! – Бабушка поправила прическу. – Больше никогда так не делай!

– Поподбрасывай и меня! Я тоже хочу! – заканючил Стёпка.

Но бабушка строго-настрого запретила Фофанькину подбрасывать Стёпку. Она считала, приключений на сегодня с него уже достаточно.

– А где Афоня? Куда он исчез? – спросила Тигруша.

Наташа, бабушка и Стёпка стали искать Афоню и вскоре нашли его возле тополя, на который, спасаясь от Фофанькина, взобралась Тигруша. Афоня стоял с закрытыми глазами и тихонько дрожал.

– Уже всё? – спрашивал он. – Можно открыть глаза? Бедная, бедная Тигруша! Она разбилась?

– Размечтался! И не надейся!

Услышав голос Тигруши, Афоня обрадовался и полез обниматься. Оказывается, он не осмеливался открыть глаза с той минуты, когда под Тигрушей хрустнула ветка и она начала падать.

– Тигруша! Как я рад, что ты жива!

– И я рада! – Тигруша отпихнула зайца. – Держи от меня подальше свои колючие уши.

Что же касается Фофанькина, то с того дня его нельзя было узнать. С утра и до вечера Фофанькин восторженно бегал по зоопарку и рассказывал всем про деревянные счёты. Он не запрещал кормить животных и не пытался посадить в клетку случайно пробегавших мимо собак и кошек. Оказалось, что деревянные счёты – именно та вещь, которой не хватало Фофанькину для счастья.