Текст книги "Поединок отражений"

Глава 3

На следующий день ровно в девять часов утра я уже стоял перед знакомой до боли светло-ореховой дверью в центре альтернативной медицины «Световид». Только табличка на двери была другая – «Энергоинформационная диагностика. Целитель К.О. Меньшикова», да витая бронзовая ручка слегка потускнела от длительного пользования.

Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, я вздохнул, отгоняя воспоминания, и решительно постучал.

– Войдите!

Вот черт! Голос тоже показался ее голосом – наваждение не проходило. Плохо! Этак я не смогу сегодня расслабиться, чтобы пройти сеанс тренинга. «Прости меня, Ириша, но мне нужно забыть тебя, иначе ничего не получится, и тогда Нурия выиграет бой!» – я почувствовал как будто легчайшее прикосновение к сердцу, и сразу исчезли неловкость и ощущение вины, а в кабинет Меньшиковой шагнул решительный мужчина, не сомневающийся в выбранном пути.

Ксения сидела в дальнем правом углу за консолью компьютерного комплекса и даже не взглянула в мою сторону, поглощенная чем-то происходившим на экране монитора. Но я к такой манере ее поведения уже привык, а потому спокойно разделся, сел на разложенный посреди комнаты джутовый восьмиугольный коврик-дхьяна для медитации и принял асану «цветущего лотоса».

Эта поза позволяла расслабить тело в максимально короткий срок и одновременно быстро включить внутреннее зрение, необходимое для работы с подсознанием. Я знал, что сегодня мне предстояла задача не из легких: научить себя самого открывать вход в общее информационное поле планеты – астрал, и при этом не обнаруживать своего там присутствия. Все мои прежние попытки заканчивались провалом: либо мое эго начинало растворяться в общем поле, либо меня обнаруживали различные лярвы – паразитические сущности, обитающие в астрале. А последний раз меня просто вышвырнули оттуда, и я так и не понял – кто? Больно и обидно.

Ксения наконец оторвалась от монитора, взглянула в мою сторону и вдруг оказалась рядом, на дхьяна, тоже обнаженная и тоже в позе «цветущего лотоса». Как она это проделала, я обдумать не успел – сеанс духовно-кинестетического рефрейминга начался. Я прикрыл глаза и сделал полный вдох праны. Как всегда при этом по телу прошла теплая волна, а где-то в темени возник ровный тонкий звон. Обычные мысли потеряли четкость и превратились в бескрайнее белое поле, заполнившее, казалось, все открывшееся обозримое внутреннее пространство.

– Расслабься и отпусти себя в путь, – услышал я будто издалека голос Ксении. – Ты должен найти свое самое первое воспоминание. Ищи его!

Вокруг ничего не изменилось, но возникло стойкое ощущение движения. Ровная белая поверхность заволновалась, в ней появились округлые разрывы, в которых замелькали яркие и тусклые, четкие и размытые, серые и цветные картины и отдельные образы. Я не пытался разглядеть их – так быстро они сменялись, да это было и не нужно: процедура спуска по личной временно́й линии на сей раз не требовала «разметки», то есть расстановки возрастных ориентиров в виде конкретных воспоминаний из разных периодов жизни. Такая маркировка бывает нужна, когда проводится работа с какой-либо проблемой, имевшей корни в прошлом, или для уничтожения привязавшейся по неосмотрительности лярвы. Эти твари обожают питаться подсознательными негативными информационными пакетами – энграммами. Но чтобы достичь самого первого воспоминания, необходимо максимально рассредоточиться по всей личной временно́й линии, и тогда суть личности, наше эго, неизбежно устремляется к ее началу, к моменту своего рождения, ибо только там оно чувствует себя в полной безопасности.

Да-да, это тот самый инстинкт самосохранения, про который все много и долго рассуждали, изучали его, писали умные статьи, но ни на йоту не приблизились при этом к сути, и по-прежнему считают душевнобольными людей, впавших в кататонию, ступор или аутизм, упорно пытаясь силой вывести их из этих состояний, и даже не предполагая, что видят перед собой не что иное, как погружение в начало личной временно́й линии. Именно туда, в начало начал, бежит и прячется наше «я», когда больше неоткуда ждать помощи и защиты. Сбежать обратно за ту дверь, через которую вышел в этот огромный, враждебный мир – это ли не самая универсальная защита? Ведь в таком состоянии наше «я» недоступно никому и ничему, ни ангелам, ни бесам, ни гипноиндукторам, ни магам, и только Отец наш Всемогущий и Всевидящий может решить: вернется ли оно к этой жизни или начнет новую.

Мелькание картин прошлого замедлилось, их стало заметно меньше. Наконец движение полностью прекратилось над одним из разрывов белого поля, и я увидел пухленького румяного малыша, лежащего в кроватке-качалке и тянущего ручонки вверх, ко мне. Тут же возникло непреодолимое желание взять ребенка на руки, хотя я знал, что этого делать нельзя ни в коем случае, иначе произошел бы коллапс личности, а на деле – фрустрация и безумие, когда тонкие тела аннигилируют, а остается лишь телесная оболочка. Но желание было настолько сильным, что спас меня от саморазрушения только голос Ксении:

– Остановись! Дублируй образ.

Легко сказать! Я с трудом заставил себя отвернуться от картины и представил, что наблюдаю со стороны за неким человеком, очень похожим на меня, буквально двойником. Немедленно из белого ничто проступила фигура плотного бородатого парня в стильной «джинсе». Он наклонился над проявившейся рядом с ним детской кроваткой и поднял на руки крепкого малыша в голубой маечке и таких же трусиках. Я почувствовал облегчение: трансакция – расщепление личности на Взрослого и Ребенка с дублированием сознания, – удалась с первого раза! Собственно, сама техника трансакции, описанная еще в прошлом веке знаменитым психологом Эриком Берном, была несложной. Сложнее оказалось ее совмещение с техникой погружения по личной временно́й линии, потому что последняя выполняется всегда и только оператором, а трансакция – деяние исключительно самостоятельное.

Парень между тем поставил малыша на ножки, взял за руку и двинулся с ним куда-то в сторону от меня. Я последовал за парой на некотором отдалении и вдруг обнаружил, что никакого белого поля больше нет, а есть дорога из серовато-желтого камня, а вокруг раскинулась холмистая равнина, поросшая высоким разнотравьем и купинами темно-зеленого кустарника. Почему-то сильно запахло ванилью и мятой, и я тут же вспомнил, что это мои любимые запахи с детства. Дорога показалась мне бесконечной, но когда я моргнул, она столь же неожиданно и без предупреждения оборвалась у подножия огромной лестницы, ведущей к уже поистине гигантскому порталу с колоннами из белого и красного камня. Двое стали медленно подниматься по ступеням, причем мне показалось, что ребенок несколько подрос, да и одет он теперь тоже был по-другому: в зеленые короткие штанишки на помочах и желтую рубашку, а на ногах появились белые носочки и красные сандалии. Я двинулся следом за парочкой вверх, к колоннам, и когда добрался туда, обнаружил колоссальный ярко освещенный проем входа в это циклопическое сооружение. Но свет бил не в лицо, а падал потоками откуда-то сверху, открывая вид на широкий коридор, раздваивающийся впереди.

Парень с ребенком уже достигли этого перепутья. Малыш хотел повернуть направо, но взрослый уверенно повел его в левый коридор. Я решил почти догнать их, ибо опасался пропустить что-либо интересное. Теперь я двигался буквально за их спинами, но они, казалось, совершенно не замечали моего присутствия. Что ж, так и должно было быть при настоящем трансакте. В коридоре обнаружилось множество дверей по обеим сторонам. Внешне двери выглядели абсолютно одинаковыми по цвету и размеру, так что запомнить местоположение какой-то конкретной из них было бы проблематично. Мальчик же, по-видимому, вознамерился заглянуть в каждую, и я приготовился к утомительному однообразию зрелища, но просчитался, недооценив назначения дверей. Это оказались входы в миры моих воспоминаний.

За одной дверью открылась поляна на берегу небольшой речки, и я увидел мальчика и девочку лет пяти, тянувшую его в темную воду с белыми пятачками кувшинок на гладкой поверхности. Мальчик явно не умеет плавать, но и не может спасовать перед своей подругой, и поэтому после недолгих колебаний отважно шагает с берега и сразу окунается с головой, выныривает, барахтается, кричит, глядя на смеющуюся подружку, и вдруг обнаруживает, что плывет!..

За другой оказался заснеженный двор между темными и мрачными пятиэтажными домами, детская площадка с игрушечными домиками, горками и качелями и трое подростков, обступивших возле одного из домиков более младшего мальчишку в круглых очках, прижимающего к животу новенькие санки. Один из подростков вырывает у мальчика санки, другой сдергивает с него очки и забрасывает их в сугроб, а третий лениво бьет его по носу. Мальчик невольно закрывает варежками лицо, потом отнимает их и удивленно разглядывает на светлой шерсти темно-красные пятна. Подростки смеются и начинают толкать мальчика, стараясь свалить его с ног. Одному из них это удается. Но мальчик вдруг поднимается и в руке у него оказывается обломок заледеневшего древесного сука, который он, видимо, нашел под снегом. Мальчишка бросается на главного обидчика и бьет того концом палки в живот, будто мечом колет. Подросток сгибается пополам и валится на снег, а мальчик замахивается на другого, отнявшего у него санки. Тот в испуге бросает трофей и пускается наутек. За ним следует и его товарищ, а мальчик отбрасывает палку и протягивает руку лежащему у его ног противнику…

А вот сияющая молодой листвой тополиная аллея, пронизанная снопами солнечных лучей, высокий юноша в костюме и рубашке с галстуком, потерянно глядящий на букет нарциссов у его ног и тоненькая темноволосая фигурка девушки в белом выпускном платье, удаляющаяся по аллее…

Потом были картины студенческой жизни, свадьба, первая публикация в газете маленького стихотворения, первая смерть пациента, которого не смог спасти, и первый репортаж с места автокатастрофы… Снова увидел я свою первую встречу с Ириной Колесниковой на презентации центра «Световид» и последнюю встречу с умирающим магом Золотаревым…

Коридоры памяти раздваивались, растраивались, снова сходились, открывались и закрывались бесчисленные двери, похожие снаружи одна на другую, но все это было не то! Не было той, главной и единственной, открывающей выход на простор единого поля памяти планеты. И когда я, вконец обессиленный и отчаявшийся найти заветное, совсем собрался было провести обратную трансакцию слияния своих «я», мы оказались перед дверью, отличающейся от всех предыдущих, но не внешне, а какой-то скрытой внутренней мощью, грозной силой, а может, просто колоссальным энергетическим потенциалом, буквально физически ощутимо навалившимся на плечи многотонной глыбой. И тогда я понял, что нашел! Мальчик, превратившийся к тому времени в подростка, уверенно протянул руку к изящной матовой ручке на двери, но вдруг снова ниоткуда и отовсюду одновременно раздался голос Ксении:

– Остановись! Ты нашел выход в астрал, но у тебя нет защиты. Возвращайся и запоминай дорогу!

И мы повернули назад…

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим навзничь на дхьяна посреди полутемного кабинета. И хотя я знал, что в помещении тепло, тело мое сотрясала крупная дрожь, а сил не было, даже чтобы говорить. Я снова смежил веки и попытался включить внутренний энергетический резерв, хранящийся во второй чакре – Свадхистане, центре управления всей телесной энергетикой, но у меня ничего не вышло. Видимо, затянувшийся трансакт сожрал все наличные запасы, и самостоятельно восполнить их мне сейчас не удастся. В тот же момент я почувствовал быстрые, легкие и горячие прикосновения к телу в местах проекций чакральных окон, а потом от копчика по спине и через промежность по животу и груди двинулась обжигающе-приятная волна, смывая и растворяя холод и слабость. Я хотел было приподняться и сесть, но сильные руки прижали мои плечи к ковру, жаркая тяжесть легла на бедра, а лицо окутало душисто-пушистое облако, и только шепот:

– Не шевелись! Я вылечу тебя…

И – невероятно, но все повторилось, как когда-то давно, наверное, в другой жизни журналиста Котова. И вновь текли потоки призрачного золотисто-розового пламени меж танцующих великий танец жизни тел, и волны блаженства в океане радости и силы убаюкивали нас, и под конец – ни с чем не сравнимое чувство слияния воедино двух нашедших друг друга душ. И длилось это один долгий и бесконечный миг…

Потом мы долго и молча лежали в сумрачной тиши на жестком дхьяна, не разжимая объятий и сплетенных рук и впитывая последние тонкие струйки живительного огня Кундалини, разбуженного страстью двух сердец. Наконец Ксения высвободилась, поднялась на ноги и одним взмахом раздвинула тяжелые плотные гардины на окне. Ворвавшийся в комнату водопад полуденного света мгновенно залил теплым золотом ее античную фигуру, а она протянула к свету руки и тихо и радостно засмеялась.

Я кувырнулся через голову и тоже вскочил на ноги. Мне захотелось снова обнять Ксению, потому что теперь я знал: она именно та, которую я подсознательно искал все эти долгие месяцы после смерти Ирины. Я шагнул к Ксении, но вдруг увидел вместо нее Лену и замер.

Рыжик?!.. Господи, прости меня! Как же быть?!.. Она ведь не виновата, что я… Ох, Ленка, Ленка! Не на радость мы с тобой встретились… Что же нам теперь делать-то? Вот ведь как оно все нынче повернулось. Я же теперь ей в глаза смотреть не смогу!.. С другой стороны, если бы не Ксения, ничего бы у меня не вышло… А тебе оно надо? Хорошо подумал? Может, отступишься, пока не поздно?.. Да нет, поздно! В том-то и дело. Влез я в это дерьмо по самое «не хочу», и теперь уже все равно: буду я участвовать в этой свалке добровольно или по принуждению. С той лишь разницей, что ежели по принуждению, то мало не покажется не только мне, но и всем, кто со мной рядом случится… Так что ж, выбора нет?.. Он-то всегда есть, только не всегда его можно сделать. И в данном случае выбирать просто глупо: Ксения – твой единственный шанс выстоять в драке с этим монстром, черным мадхъя. Тем более что Лены уже нет в городе, ты вовремя позаботился о ее безопасности. Так что – действуй, а не рефлексируй по поводу, которого еще нет!..

Вся эта схватка совести и долга длилась доли секунды, но Ксения не зря носила титул мага и мгновенно почувствовала изменение моего настроения. Она тут же повернулась ко мне лицом, сложила руки под грудью и, насмешливо глядя мне в глаза, сказала спокойным голосом:

– Можешь не заниматься самобичеванием и поисками оправданий, Котов. Ты мне не нужен. Я лишь выполняю данное обещание. Ты оказался способным учеником. На втором сеансе я покажу тебе, как ставить психодинамическую защиту и экран невидимости, и больше мы с тобой не увидимся! А теперь убирайся…

М-да! Эффект, как говорится, превзошел все ожидания. Я стоял перед этой чудесной женщиной как шкодливый подросток, которого подружка застукала на мастурбации. Я обожал ее и ненавидел одновременно, я готов был убить ее и пасть перед ней на колени, провалиться в тартарары и нести ее на руках хоть на край света! О, Господи, видно, не в трезвом уме и твердой памяти ты был, когда решил сотворить это создание! Прости меня, грешного…

* * *

В таком сложном, подавленно-приподнятом настроении я пребывал всю дорогу от центра «Световид» до кабинета Ракитина в управлении криминальной полиции и лишь там, в привычной атмосфере деловитости и здорового цинизма, немного ожил и обрел свою обычную манеру разговора.

Олег, правда, тоже находился в непонятном расположении духа – этакая помесь философии с оголтелым прагматизмом.

– Где тебя носит? – напустился он на меня вместо традиционного шутливо-ироничного приветствия. – Ты когда еще должен был прийти?

– Я тоже тебя люблю, Олежек, – попытался отшутиться я. – Между прочим, я занимался освоением техники похода в астрал, а это вам – не в тапки гадить!..

– Какой еще астрал?! – рявкнул Ракитин, и я понял, что ему сейчас не до наших любимых пикировок. – У меня тут кавказская вендетта на носу, а ты…

– Извини, Олег, – я примирительно поднял руки, сделал серьезное лицо и доложил официальным голосом: – Вчера вечером в приватной беседе с капралом Зиминым, дежурившим в день убийства в гостинице «Северная», мною установлен важный факт для следствия. Капрал видел неизвестную девушку в тот момент, когда, по всем остальным данным, ни одной женщины в номере не было и не могло быть. Но ни опросить, ни задержать ее он не успел: девушка исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Ты этому Зимину фотку показывал? – спросил уже более спокойным голосом Ракитин.

– Естественно. И он ее сразу опознал…

– А вот наш фотограф, который снимок делал, утверждает, что не было там никакой девицы, – сказал Олег, вытаскивая сигареты. – Он говорит, что фотографировал Амиева сотоварищи, не более того. Дай прикурить…

– Интересно, – хмыкнул я, протягивая ему зажигалку и тоже закуривая. – Получается, она действительно умеет отводить глаза. Серьезная девица!

– Только ведьмы мне и не хватало для полного счастья! – процедил Ракитин.

– Бери выше, Олежек: минимум – волхв, если учесть, какими сиддхами она владеет, – я окончательно пришел в норму после общения с Ксенией, даже веселая злость вернулась. – По базе, конечно же, ничего нет?

Ракитин молча покрутил головой, потом добавил:

– Но она всплывет, как только Велесов просеет всех девчонок Ильхана. Ведь это же человек, а не фантом, я надеюсь?

– Надейся, конечно, – кивнул я. – Надежда, майор, как известно, умирает предпоследней!

– Это еще почему? – насторожился он.

– Потому что последним умирает тот, кто надеялся.

– Типун тебе! – Олег даже перекрестился, чего раньше я за ним не замечал. И это тоже, видимо, было одним из последствий его встречи с черным мадхъя тогда, в туманном сером сентябре. – Лучше скажи, что дальше делать?

– Ждать, естественно.

– Чего? Пока бойня начнется? – снова начал закипать Ракитин.

– А что мы можем предпринять? – я старался говорить как можно спокойнее, зная взрывной характер друга. – Ведь пока ни одной зацепки! Вот если бы Павлу удалось что-нибудь накопать…

Договорить я не успел: дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в кабинет вломился Велесов. Именно вломился, потому что лейтенант в принципе не мог делать что-нибудь потихоньку и аккуратно из-за своих богатырских габаритов. Когда он входил в помещение, там сразу становилось тесно независимо от количества присутствующих. Вдобавок Павел постоянно что-то ронял, ломал или разбивал из имущества хозяина, но при этом так искренне переживал и извинялся, что не простить его было просто невозможно. Вот и сейчас он, едва оказавшись в кабинете, тут же зацепил могутным плечом книжный шкаф справа от входа, да так, что с верхних полок посыпались стопки каких-то папок и брошюр. Велесов, естественно, дернулся их собирать, но Ракитин остановил его, буквально вскрикнув:

– Не надо! Я сам все сложу, лейтенант!

– Извините, ради бога, господин майор, – богатырь сделал скорбное лицо и вытянулся «во фрунт». – Разрешите войти?

– По-моему, ты уже вошел, – хмыкнул Олег, расслабляясь. – Садись, Павел, только осторожно.

Велесов покраснел, кашлянул в кулак, чуть ли не на цыпочках подошел к столу и сел на крайний стул, сложив свои длани на колени. Стальной каркас ветерана заседаний и совещаний заскрипел, но выдержал.

– Докладывай, Паша, чего накопал, – кивнул Ракитин.

Лейтенант снова откашлялся, шумно сглотнул и начал:

– Немного пока, Олег Владимирович, но вот что меня насторожило, так это полное нежелание кого-либо из клана Амиевых сотрудничать со следствием.

– А именно? – уточнил Ракитин, раскрывая блокнот и берясь за карандаш.

– Да все они! – отмахнулся Велесов. – Ни старший Амиев: ему все некогда. Ни мать ихняя: та вообще трубку бросила. Ни брат их двоюродный, Аслан Бейджиев, который маслозавод в Шегарке прикупил весной. Разве что сестра старшая, Гульнара Расуловна, весьма интеллигентная женщина, обещала помочь. Говорит, мол, у Ильхана какой-то альбом был или дневник, куда он все свои амурные похождения записывал и фотографии подружек собирал…

– Вот это было бы просто отлично! – повеселел Олег, делая короткие пометки в блокноте. – Сразу бы и с этой, исчезающей, разобрались, да и на убийцу бы, глядишь, вышли.

– Эк вас расколбасило, господин майор, – не выдержал я. – И волки сыты, и овцы целы, и пастуху – вечная память, так что ли? А кто вам сказал, что эта девчонка – именно та самая ночная бабочка, что ублажала Ильханчика? Вы ее фотку охранникам предъявили? Нет! А надо бы…

– Черт! Действительно, – Ракитин аж зубами скрипнул с досады. – Но ведь не было же ее на снимке сначала! Сам же смотрел – не было!

– И я смотрел, – откликнулся я, – и Павел видел, и даже Афанасий Иванович может подтвердить, что девочка проявилась на фото и негативе после их обработки. Ну и что? Ведь потом-то можно было исправить ситуацию…

– Слушай, Димыч, а ты-то где был, почему молчал? – прищурился опомнившийся от стыда Олег.

– Так я тоже сразу не сообразил, – признался я.

– Вот что, Паша, – четко заговорил Ракитин, обретя наконец под ногами деловую почву действия, – дуй-ка ты немедленно в офис Амиева и, кровь из носу, чтоб к концу дня все охранники Ильхана были опрошены на предмет опознания этой девицы. Фотка есть?.. Вперед!

– Погоди, Олег, – вмешался я, чувствуя, что остаюсь в стороне от событий. – Может, я тоже поеду?

– Зачем? – Ракитин принял вдруг официальное выражение, выпрямился в кресле и сказал: – Вам, инспектор Кротов, поручается поиск и обозначение круга подозреваемых в непосредственном окружении Гейдара Амиева, кто бы имел на него зуб. Версию мести или запугивания пока никто не отменял. Действуйте!

Ай да Олежек, как он меня прищучил? Молодец! И не подкопаешься – задание получено вполне конкретное, а в то же время – мягкое предупреждение, мол, не путайся под ногами, займись чем-нибудь не очень рискованным, а то мне же потом за тебя отвечать перед начальством. Умно, ничего не скажешь!

В результате Велесов отправился на проспект Мира, в городской офис Ассоциации азербайджанцев Сибири, проверять память бодигардов, а я поплелся в свой родной «Вестник», ибо только там я мог бесплатно проторчать в Интернете столько, сколько понадобится, дабы нарыть всю необходимую информацию о легальном и полулегальном бизнесе клана Амиевых.

И, надо сказать, десяти часов ползания по Сети, двух литров чая, полкило баранок и пачки сигарет хватило, чтобы определиться с кандидатом номер один на убийство похотливого юноши кавказских кровей.

Некто Игнат Васильевич Красилин, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, русский, уроженец города Новосибирска, в пору своей молодости, где-то в середине «мутных» девяностых годов, оказался в подельниках у начинающего, тоже молодого, азербайджанского торговца ворованным бензином. Тогда еще вовсю процветала торговля горючим «с колес»: бензовоз с левым бензином вставал где-нибудь у лесочка на пустынном участке оживленной трассы, у обочины ставился самодельный рекламный плакат с дежурным, который по рации был связан с двумя наблюдателями впереди и сзади по трассе, дабы иметь возможность вовремя убрать призыв при появлении представителей закона. Качество горючего на таких «заправочных станциях» оставляло желать лучшего, но оно с лихвой компенсировалось почти смешной ценой, по сравнению с официальными пунктами заправки. А кто ж в России не любит халявы? Только иностранец…

И вот постепенно интернациональная концессия встала на ноги, вобрала в себя еще несколько менее удачливых товарок, потом легализовалась и заключила выгодный контракт на торговлю горючкой напрямую с ее производителем, одним из сибирских нефтяных концернов. Сеть колонок стала быстро расти и вскоре охватила не только родную, но и две соседние губернии. Лишь в наш старинный сибирский город Амиев и Красилин пробиться не смогли, ибо на пути у них неколебимой скалой поднялась банда Вахтанга Дуладзе, скупившего к тому времени в нашей губернии все частные бензоколонки, а заодно и бордели. Дуладзе, он же Нос, наотрез отказался идти под «грязного азера», и началась очередная гангстерская война, в которой, как водится, гибли пешки и лошадки, а слоны и ферзи собирали кровавую жатву в пользу своих королей. И не видать бы Амиеву Сибирских Афин как своих волосатых ушей, но тут Носу неожиданно пришел форменный звиздец. Ирина, моя Ирина, наконец решилась и исключила Дуладзе из списка живущих на этом свете, дабы остановить зло, которое он по незнанию или из тщеславия выпустил на волю…

Короче, когда Нос почил в бозе, весь его бизнес пошел с молотка, а тут уж как в детдоме: кто первый встал, того и тапки! И Красилин, по простоте душевной считая себя уже чуть ли не родственником Амиева, набрался наглости попросить себе не только образовавшийся кусок дела, но и жениться на сестре партнера, Гульнаре. Вот именно этого-то Гейдар и не стерпел: какой-то гяур смеет набиваться в родню к нему, потомку древнего рода правителей Ахтамара! Участь Игната была решена, и спасло его от страшной смерти на колу лишь заступничество самого Газават-оглы, бывшего на тот момент старейшиной сибирской диаспоры азербайджанцев и призвавшего собратьев к прекращению кровопролития. Красилин же был не только изгнан из бизнеса, но и лишен всех своих капиталов и недвижимости, то есть попросту ограблен, как и многие до него из славян, кто пробовал сотрудничать с хитрыми и бессовестными в делах сынами Кавказа.

Согласитесь, при таком положении дел, оказавшись буквально на улице, Игнат не мог не воспылать справедливым гневом к подлому «хачику». Красилин неоднократно грозился разделаться и с ним, и со всем его семейством, и даже пару месяцев назад вместе с еще одним обиженным устроил погром в кафе «Агдам» возле центрального городского рынка, где часто собирались торговцы фруктами из Азербайджана. Так что сомнений у меня по поводу мотивов для убийства у Игната Васильевича Красилина не осталось, и с чувством выполненного долга я отправился домой.

Город уже погрузился в вечернюю дремоту, тот самый час, когда ночной развеселый люд еще наводит последние штрихи в макияже для предстоящих развлечений, а дневной устало и уныло ползет в свое логово к заветной бутылке вина и теплому креслу перед телевизором.

По статистике, науке точной и бескомпромиссной, именно в эти два-три часа и совершается большая часть преступлений против личности: грабеж, изнасилования, убийства и прочая. Я, конечно, мужик неслабый, но от природы осторожный, и хотя могу постоять не только за себя, но и любого нуждающегося защитить от уличной шпаны, которую не боюсь и презираю с детства, все же предпочитаю конфликты решать путем переговоров, а не силы. Поэтому, когда в знакомой подворотне, буквально в ста метрах от дома, дорогу мне преградили сразу три серые личности с характерным запахом завсегдатаев подвалов и дешевых забегаловок, я не особо обеспокоился. Зная по опыту, что отваги у них хватает только до первого серьезного удара, я не стал останавливаться, а попер прямо на них, выбрав в качестве наглядного пособия для демонстрации приемов из арсенала русбоя самого здорового и дурно пахнущего «клошара».

В подобной ситуации не до эффектных «па» типа прыжков и криков «кийя», это вам не Голливуд, поэтому я просто влепил верзиле «колун» точно между глаз, даже не посмотрев на результат, и тут же едва увернулся от весьма неуклюжего, но хлесткого «крюка» того, что остался справа от меня. Однако! Ребята оказались не робкого десятка, к тому же они почему-то, против обыкновения, не предъявили никаких положенных в таких случаях словесных требований. Но времени на обдумывание нестандартной ситуации они мне не дали. Третий персонаж драмы вступил в действие, да не с голыми руками, а с внушительным дрыном, очень напоминавшим обрезок водопроводной трубы. И тут уж мне пришлось проявить чудеса ловкости, дабы не попасть под его замысловатые пируэты. Вдобавок к нам неожиданно присоединился первый обиженный мной детинушка. Втроем они насели на меня так, что я начал подумывать о вполне уместном в подобном положении геройском отступлении. Но троица весьма профессионально зажала меня в тесном углу между двух гаражей, и я понял, что надо прорываться, если не хочу остаться на всю жизнь калекой, а то и трупом. Сделав обманный выпад против здоровяка, я в прыжке достал ногой второго по корпусу, он не удержался и повалился навзничь, открывая спасительный проход, и в этот момент я получил страшный удар по загривку – это «трубач» достал-таки меня своим «инструментом». Падая, я все же смог развернуться лицом к нападавшим и даже сблокировать пару ударов, но на большее рассчитывать не приходилось: один лежащий против трех стоящих – никаких шансов.

И вдруг обстановка изменилась кардинально. Некая полуразмытая в сумерках фигура буквально смела насевших на меня неизвестных бойцов, использовав против них совсем не гуманные приемы русбоя, а нечто жесткое и беспощадное. Детина, «крещенный» мной в самом начале схватки, рухнул первым от страшного удара по затылку. И по тому, как неестественно вывернулась его голова относительно шеи, я понял, что парень нежилец: перелом основания черепа – повреждение смертельное. Оставшиеся двое громил попытались сопротивляться, но также были отправлены или в отключку или к праотцам.

Размытая фигура нежданного спасителя наконец проявилась возле меня и знакомый до щемящей боли в груди голос произнес:

– С тобой все в порядке, котик?

– Ох, Ленка! – только и смог вымолвить я, морщась от боли. – Почему ты не уехала, как я просил?

– Потому что ты без меня пропадешь. – Она сказала это искренне и просто, а у меня от ее слов будто судорогой сдавило горло.

– Уезжай, Рыжик, – прохрипел я, поднимаясь и чувствуя, как запылали мои уши, и радуясь отсутствию должного освещения, скрывшего мой стыд. – Со мной рядом сейчас находиться опасно для здоровья. К тому же как мужчина я временно не…

– Дурак ты, Димка! – Лена шагнула ко мне, и ее огромные светлые глаза, подозрительно блеснувшие в сгущающихся сумерках, вдруг оказались настолько близко, что мне почудилось: я вот-вот упаду в них и растворюсь там без остатка. – Ты думаешь, мне нужен только секс? А я просто люблю тебя, и все.

Голос отказал мне в участии окончательно. Господи, за что мне такое испытание?! Подскажи!..

– Вызови патруль, – выдавил я единственное, что пришло в мою бедную, ушибленную и взбаламученную водопадом событий голову, и пока Лена доставала мобильник и делала заявление, я быстро ощупал карманы поверженных противников. Увы, как я и предполагал, никаких документов и удостоверений личности у них не оказалось – чистой воды заказуха. Но кто? Кому я перешел дорогу на этот раз?.. Травмированные схваткой мысли с трудом ворочались под черепом, не желая выстраиваться в четкую систему. Что-то ведь должно было предшествовать этому дурацкому нападению?.. Стоп! Звонок! Некто, обладавший большими познаниями из моей личной жизни, два дня назад честно предупредил меня о печальных последствиях, если я пойду в центр «Световид» на встречу с Меньшиковой. А вчера они приходили к Васе Полосухину и смогли напугать этого бесстрашного человека, прошедшего огонь и воду… Так, значит, Маугли, сам того не ведая, прищемил хвост Шерхану, и теперь это только вопрос времени: когда рассвирепевший хищник доберется до нахала. Скверно!..