Текст книги "Идеальное отражение"

– Знаю, – просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».

– Эй, Василий, – позвал я слабым голосом. – А когда ты меня выпускал, я себя нормально вел, как обычно? И не помнишь, во сколько он... в смысле я тут появился? Ночью?

– Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? – Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осекся. – Пришел вроде не в нашу смену, значит – до восьми утра. А когда уходил – вялый какой-то был... – Он помялся, подбирая слова. – Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Леха?

– А то, – отозвался с вышки его напарник.

– Он грибы собирал, тут, неподалеку, – сообщил Синдбад. – И после этого мы с ним встретились.

И что самое интересное – все так и было, без обмана.

– Грибы? – Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. – Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой... где только такое старье нашел? – Он поводил сканером. – Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.

И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них – его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.

Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:

– Что это еще за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.

– Долго рассказывать, – я вздохнул. – Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.

Башка все еще гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух – как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?

– Надо выпить, – сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то еще и к Старьевщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.

Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошел!

В пределах Обочины, помимо вотчины Кали, есть несколько заведений масштабом помельче, одно – совершенно фешенебельное, для сорящих деньгами туристов, желающих посмотреть «настоящий сталкерский бар», и штуки три – грязные и вонючие забегаловки.

Через десять минут мы сидели в одной из них, перед нами стоял пузырь водки типа «горлодер», два стакана и вскрытая банка рыбных консервов. Бармен по кличке Штука пялился на нас подозрительно, а прочие посетители, из которых я знал двоих-троих, прямо-таки излучали агрессию.

Сюда ходят только неудачники да новички, то есть те, у кого денег кот наплакал.

– Давай, – сказал Синдбад, разливая водку по стаканам. – Тебе надо, я вижу.

– А тебе нельзя, ты раненый, – напомнил я.

– Почти заросло, – он сложил губы трубочкой. – Я же сталкер, ты забыл?

Это верно – такая напичканная имплантами тварь, как мы, либо подыхает быстро, либо столь же быстро приходит в норму.

– Тогда давай, эх, рыжим море по колено! – согласился я, и мы выпили.

Через пару минут я смог дышать, и к этому моменту беспокойные мысли в башке если и не улеглись, то хотя бы стали жужжать потише. Я закусил, скривился от мерзкого вкуса прессованных рыбьих хвостов и голов – иных «деликатесов» в такой забегаловке не найти.

– Теперь рассказывай, – заявил Синдбад.

– И чего это я должен тебе рассказывать? – Я покосился на него с недоумением. – Вообще, ты помнишь наш договор? Ты меня проводил до Обочины и теперь свободен, как ветер. Можешь в торговлю включиться, пойти к девочкам или вообще обратно к тамбуру отправиться.

– Могу, но сначала тебя выслушаю.

Это парень был упорен, словно бультерьер, да еще и претендовал на роль доморощенного психотерапевта!

– Ладно, – сказал я. – Только если ты начнешь потом молоть языком, пеняй на себя.

Синдбад не стал ничего говорить, только усмехнулся и налил по второй – чуть поменьше, чем в первый раз. На этот раз прозрачное пошло намного легче, а после него я ощутил, что готов рассказать обо всем.

– Прошлой ночью я был в Сосновом Бору... – начал я.

При упоминании призрачного вихря Синдбад выразительно хмыкнул, а когда я поведал о дубле, выпучил глаза. К моему удивлению, он не стал восклицать «Невероятно!», «Да ладно!» или «Ты сошел с ума!».

– Вот такие дела, – сказал я в завершение. – Похоже, это... существо побывало тут, и все принимали его за меня!

– Если он выглядит, как ты, думает, как ты, то наверняка и ведет себя, как ты, – предположил Синдбад. – Идеальное отражение, до последней черточки повторяющее оригинал, то есть тебя. Вряд ли он будет совершать поступки, которых не совершил бы ты.

– Хочется в это верить. Но в любом случае я намерен настичь стервеца и вышибить ему мозги! Одного Лиса для Пятизонья вполне достаточно, а двух, – тут я соорудил кровожадную улыбку, – многовато!

– Делай как знаешь, но пока я от тебя не отстану, – ухмылка у него вышла не злобной, но на редкость пакостной. – Мне интересно узнать, чем это закончится. И ведь ты не сможешь запретить мне ходить с тобой?

Запретить, конечно, не смогу, а вот обмануть и сбросить с хвоста, пользуясь лучшим знанием Обочины, – запросто. Но неожиданно я осознал, что не так уж сильно хочу, чтобы этот бритоголовый тип свалил куда-нибудь подальше.

Имея его рядом, я мог не беспокоиться за свою спину – это Синдбад доказал еще у Припяти.

– Пока таскайся, а там посмотрим, – сказал я, мы допили водку и отправились к Старьевщику.

Давно пора сдать купленное у Упыря барахло и взять нормальное снаряжение.

– Приперся? – спросил мой главный деловой партнер, едва мы вошли в лавку. – Неужели еще артефактов натаскал? Ба, да когда же ты успел так преобразиться? И рюкзак твой где?

Вот глазастый старый хрен, хотя при его профессии положено быть глазастым.

– Легко пришло – легко ушло, – выдал я. – Хотел бы еще один такой, плюс боевой костюм и все прочее, и две лицензии: на новенький «Шторм» стандартного варианта и на такой же «Страйк».

Купить оружие непосредственно на Обочине нельзя, но можно заплатить деньги и получить так называемую «лицензию». По ней тебе выдадут оплаченные тобой стволы и патроны на особом торговом КПП, уже за территорией рынка.

– И оружие про... терял? – с ужасом вопросил Старьевщик. – Что творится в этом мире?

– Не сотрясай воздух! – осадил его я. – Давай, работай!

Одна из универсальных карточек, прихваченных мной из тайника, стала несколько «легче», но зато я вновь ощутил на плечах надежную тяжесть боевого костюма. С наслаждением натянул новенькие удобные ботинки, шлем без царапинки и даже получил «нулевую» маску. Рюкзак, выставленный торговцем на прилавок, оказался немного больше, чем мой прежний, но в принципе мало чем от него отличался.

– Он удобнее, – заверил меня Старьевщик.

– Ты-то откуда знаешь? – Я втиснул руки в лямки. – Или подрабатываешь носильщиком?

Синдбад хмыкнул – представил, должно быть, тощего лавочника, бредущего через локацию с громадным рюкзаком на спине. Да, такое и вправду увидишь, только поев или покурив грибов, выросших в окрестностях Чернобыльской АЭС.

Старьевщик улыбнулся, показывая, что у него тоже есть чувство юмора, а затем выписал мне две лицензии, а на самом деле послал через М-сеть сообщение на торговый КПП, чтобы там из его запасов сталкеру по прозвищу Лис выдали импульсный пистолет-пулемет «Шторм», импульсный пистолет «Страйк» и некоторое количество патронов к ним.

– Да, еще гранаты! – вспомнил я и глянул на Синдбада. – А ты ничего купить не хочешь?

– Думаю, что нет, – ответил он. – Куда мы дальше?

– По намеченному мной маршруту, – я помахал Старьевщику, а когда мы вышли на улицу, добавил. – В переговорник Тихого. Это на северной окраине, рядом с одним веселым домом.

На вывеску «Встанет даже у чугунка!» Синдбад уставился с восхищением – похоже, во время прошлых визитов на Обочину он тут не бывал. Зато при виде развалюхи, маскирующей переговорник, скривился и буркнул что-то вроде «Ох, не люблю я лицемеров».

На этот раз я заявился без Сириуса, и поэтому ведущая в лифт дверь открылась не сразу.

– Лис, ты? – спросил обнаружившийся за ней Тихий. – Что тебе нужно?

– Хочу поговорить с этими... с Петренко и Зарайским, ну с теми умными парнями из внешнего мира, что у тебя квартируют. О делах наших скорбных, так сказать, покалякать.

Хозяин переговорника славится на всю Обочину как мужчина на редкость спокойный, но тут он не удержался, хмыкнул, а в бледно-серых глазах его мелькнуло удивление.

– Они отбыли час назад, – сказал Славка Тихий. – Сейчас уже, наверное, Барьер проходят.

Разочарование ударило меня, как размахнувшийся манипулятором биомех. Захотелось рявкнуть что-нибудь вроде «А ну вернуть!» или «Стой, сволочи!». Я сдержался, честно скажу, с немалым трудом, только сердито крякнул.

– И ты же с ними разговаривал сегодня утром, – продолжил Тихий. – Беседа, насколько я могу судить, прошла мирно и результативно. Лица у всех, по крайней мере, были довольные, и никто никого пристрелить не обещал.

Ясное дело – этот отпрыск «Мультипликатора» вернул научникам их сканеры и получил оговоренные денежки. Мои денежки, между прочим! Так что, Синдбад прав, и дубль считает себя мной, думает, как я, и поступает в соответствии с моими привычками?

Но почему в таком случае он покинул Обочину?

Я, забрав навар, отправился бы в «Пикник» и засел бы там дня на три-четыре, а то и на неделю.

– Ты все еще хочешь войти внутрь? – спросил Тихий, про которого я как-то забыл.

– Э, нет... – сказал я. – Мы, пожалуй, пойдем.

Все время, пока мы оставались в поле его зрения, хозяин переговорника смотрел нам в спины, и прищур у него был очень нехороший.

– Вот сволочь, а!? Идеальное отражение называется! – рыкнул я, когда мы завернули за угол, и изо всех сил шарахнул кулаком по ближайшей стене. Кулак заболел, но зато на душе стало немножечко легче.

– Почему? – спросил Синдбад. – Он же не сделал тебе ничего плохого?

«Ага, только врезал по башке, разул, раздел, ограбил и бросил на погибель. А сегодня еще прикарманил честно заработанные мной денежки», – подумал я, но высказываться по этому поводу не стал, только гневно посмотрел на собеседника и заявил:

– Ладно, пошли в «Пикник». Поедим, как следует, послушаем сплетни и двинем в погоню.

Глава 5
День врагов

8 февраля

Охранник, куривший у входа в «Пикник», при виде меня вытаращил глаза и открыл рот так, что сигарета упала наземь.

– Привет, – сказал я невозмутимо.

– Пр... ик... вет, – ответил он, подбирая челюсть.

Чего бы ни натворил дубль, прикрываясь моим именем и моей репутацией, ничего серьезного он совершить не мог. Иначе бы меня завернули еще на КПП, заявив, что сталкер Лис на территорию Обочины больше не допускается.

Мы спустились по лестнице, я толкнул дверь и оказался в перекрестье множества взглядов. На меня с изумлением уставились все, кто находился в зале, а это без малого десятка два человек.

Сегодня тут были одни вольные ходоки, никаких узловиков, нацистов из «Ковчега» или военных.

– Всем... э, доброго дня, – сказал я, довольно неуютно чувствуя себя в центре внимания.

Ответом стали несколько кивков да нервный смех Чингисхана, вчера побывавшего моим соседом. Я нахмурился и пошел к стойке, за которой памятником индийскому божеству застыла Кали. Последовавшему за мной Синдбаду тоже досталось несколько взглядов, но просто любопытных.

Я невозмутимо взгромоздился на табурет и улыбнулся хозяйке заведения.

– Эй, в чем дело?

– Я всегда знала, что ты наглец, – сказала Кали, выпадая из ступора, и в голосе ее прозвучало что-то похожее на восхищение. – Но сегодня поняла, что даже не подозревала, какой продвинутый!

– Тогда повторю вопрос. – Я снова начал злиться. – В чем дело?

– И ты еще спрашиваешь? – Чингис занял место слева от меня, справа уселся Синдбад. – Но чтобы плюнуть в рожу Антипе и после этого заявиться сюда, как ни в чем не бывало!? Невероятно!

Я почувствовал, что табурет подо мной начинает раскачиваться.

– Ты... это... в метафорическом смысле? Насчет плюнуть... в рожу? – Слова цеплялись за горло усиками и шипами, вылезали с трудом, и приходилось их из себя выпихивать.

– В каком еще метафорическом? – Чингисхан нахмурился. – Или ты не помнишь?

– Вроде и не пьяный? – Кали подозрительно прищурилась, бросила окурок в пепельницу и подожгла свежую сигарету, второй парой рук при этом смешивая коктейль «ерш». – Прямо тут, на моих глазах ты подошел к Антипе, при всех назвал его жирной свиньей и плюнул ему в физиономию. Поскольку это было на самой грани правил, я посоветовала тебе уходить и больше не появляться.

Вот ты, как говорится, и влип, брат Лис.

Антипа – это не просто сталкер и не головорез-наемник, это мужчина серьезный, под рукой у которого почти дюжина стволов и бизнес в Ладыжичах, где существует черная «биржа труда» для всяких отморозков, способных убить ближнего своего за пару-другую серебреников.

И дубль назвал его «жирной свиньей»? Плюнул ему в физиономию?

Нет, тогда он думает совсем не так, как я – находясь в здравом уме, ничего подобного я никогда бы не сделал.

– Поэтому, когда до нас дошли слухи, что ты умотал через КПП, – продолжила Кали, – мы облегченно вздохнули. Антипа силен и влиятелен в Старой Зоне, но ведь можно отсидеться в других локациях, переждать, пока его гнев не утихнет. А ты взял и вернулся. Зачем?

Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы это немедленно сделал!

Но ежели я начну рассказывать про «Мультипликатор», то мне никто, скорее всего, не поверит, все решат, что я и в самом деле тронулся умом, и даже Антипа, глядишь, не станет трогать скорбного главой.

Хотя нет, этот станет, и еще как станет.

– В общем, я не знаю, то ли вышвырнуть тебя прямо сейчас, – Кали наклонилась ближе и выпустила сигаретный дым прямо мне в физиономию, – то ли послушать, что ты скажешь.

– Я... – я сглотнул. – Лучше выкидывай сразу, поскольку я не знаю, что сказать.

– А ты хотя бы помнишь, как перебежал дорогу Циклопу? – спросил Чингисхан, довольно щуря и так узкие глаза. – Эту занимательную историю я услышал в лавке Толстяка.

– Расскажи, будь добр, – попросил Синдбад, поскольку я потерял дар речи.

Выяснилось, что дубль за каким-то чертом поперся по торговым рядам и в одной из лавчонок нахально перебил сделку Циклопу. Тот взъярился и пообещал поймать наглого Лиса, выпотрошить, а кишки аккуратно развесить на автонах для просушки.

– О нет... – простонал я, испытывая сильное желание провалиться сквозь землю.

То, как говорится, пусто, то густо, то у меня вообще нет врагов, то в ненавистниках ходят главарь банды головорезов и чуть ли не самый нелюдимый джинн Старой Зоны. Одноглазый Циклоп славился как первоклассный мнемотехник, но и в других специализациях был более чем неплох. Отличался он мерзким, невыдержанным характером, и поэтому никто без особой нужды старался с ним дела не иметь.

А я... точнее, не я, но все равно я это дело поимел.

И теперь, похоже, поимеют меня, и весь вопрос в том, кто успеет первым – Антипа или Циклоп. Нет, на территории Обочины меня никто не тронет, но вот стоит мне за нее выбраться...

– А поесть у вас можно? – спросил Синдбад, пока я пытался собрать мысли хоть в какое-то подобие порядка.

– Кто ты такой, урод лысый, чтобы я тебя кормила? – в обычном стиле ответила Кали. – Рожа мне твоя поганая незнакома, есть ли у тебя деньги – неизвестно. Что скажешь?

– Скажу, что хочу есть, – Синдбад улыбнулся. – А дальше думай сама.

– Да... пожрать можно, – сказал я. – Потом уйти, забрать на КПП оружие и самому застрелиться. Ну, а чтобы было проще это сделать, налей-ка мне, красавица, стакан водки.

И я захихикал, поскольку мысль о том, что меня прикончат и Упырь останется без денег, показалась мне жутко смешной. Надо же, этот прижимистый гад хотя бы раз в жизни погорит на сделке, и все благодаря тому, что мне прострелят черепушку! Нет, это знаменательное событие надо отметить!

– Да, лучше вас обоих накормить. – Кали затянулась. – А затем пинком выкинуть на улицу.

Взгляд ее обратился мне за спину, и в нем появилась опаска.

Людей, которых могла бояться хозяйка «Пикника», насчитывалось не так много, и вряд ли в бар заглянул Командор Хантер, мифический Карачун или вождь «Ковчега» Хистер.

– Оп-па, – сказал Чингис, и через мгновение его не было рядом со мной.

Я медленно, стараясь, чтобы это движение не выглядело агрессивным, повернулся.

От входа ко мне шагал низкорослый и узкоплечий мужчина в боевом костюме, но без шлема. На иссеченном шрамами лице горел один-единственный глаз, на месте второго красовалось уродливое бурое вздутие. Кулаки нового посетителя были крепко сжаты, а на голове топорщился ежик стального цвета волос.

Вот такой он, Циклоп, «жженый» джинн, переживший Катастрофу пятьдесят первого года где-то в этих местах.

– Только не драться здесь! – воскликнула Кали, и прозвучало это необычно нервно.

Еще недавно куривший наверху охранник мялся у двери и судорожно лапал кобуру, откровенно не понимая, то ли вытаскивать оружие, то ли подождать и не обострять обстановку.

– Зачем драться? – прошелестел Циклоп, останавливаясь от меня шагах в пяти. – Я чту законы.

– Ты... – Слова замерзли у меня в глотке: что я могу сказать ему? Что в лавке был не я? Упомянуть «Мультипликатор»? Да только поверит ли этот тертый засранец моим рассказам?

Скорее всего – нет, решит, что я просто пытаюсь отмазаться.

– Я чту законы, – повторил Циклоп и улыбнулся, блеснув металлическими зубами. – Но знай, Лис, что жить тебе осталось недолго, что смерть уже отправилась за тобой... – Тут на жуткой физиономии джинна появилась неуверенность. – Слушай, а ты точно Лис?

– Кто же еще? – пробормотал я.

– Да? – Мгновение он вглядывался в меня так пристально, словно хотел заглянуть куда-то в мозжечок. – Ладно. Так что когда ты услышишь за спиной шаги костлявой – обернись. Ты увидишь меня.

Вот так, высокопарно и пафосно вместо простого «Я убью тебя, козел».

Сочтя свой долг выполненным, Циклоп развернулся и зашагал к двери, а сидевшие за столами сталкеры оживленно зашушукались. Кали невнятно выругалась, помянув неких идиотов с проржавевшими мозгами, из-за которых никому нет покоя.

– Ладно, я вас накормлю, – сказала она. – А затем проваливайте, чтобы духу вашего тут не было...

– В туннель не пустишь? – быстро спросил я.

Из подвалов «Пикника» начинался подземный ход, ведущий в сторону Брагина, городка, что находится уже за пределами Барьера. Возможно, туннель был не один, ходили слухи о целой сети коридоров, но я сильно сомневался, что они правдивы хотя бы на треть.

– Чтобы меня потом шлепнули? – ответила Кали. – Ешьте и убирайтесь!

Две тарелки с супом из тушенки нам притащили быстро, а вдобавок принесли водки – не стакан, конечно, а пальца на два. Как раз, чтобы слегка взбодриться, но остаться при этом в более-менее здравом рассудке. Мы поели, я расплатился и встал с табурета.

– Ну что же, люди добрые, – сказал я, обводя взглядом вновь затихший зал. – Прощайте, если чего! Полагаю, что со многими из вас я больше никогда не увижусь! Удачи вам!

Кое-кто помахал, двое-трое улыбнулись и кивнули, но большинство отвели глаза и сделали вид, что ничего не услышали. Их можно понять, я им не брат и не друг, а быть приятелем наглого и неосторожного Лиса сейчас небезопасно.

– Что делать будем? – спросил Синдбад, когда мы оказались на лестнице.

– Тебе я посоветовал бы отвалить от меня, и спокойно заниматься своими делами, – отозвался я. – Только ты все равно не послушаешься, поэтому просто стой сзади и не открывай рта.

Как я и думал, они ждали меня у выхода из «Пикника».

Сам Антипа – косая сажень в плечах, задумчивое выражение на небритой физиономии, и двое громил из его своры, напичканных имплантами, точно шоколадка кофеином – вид злой и настороженный, будто у цепных псов, пытающихся доказать, что они полезны хозяину.

Антипа улыбнулся, мягко, совершенно беззлобно, и шагнул навстречу.

– А ты рисковый парень, Лис, – сказал он. – Я думал, что ты удрал, намочив штаны, а ты тут...

– Это не я, – проронил я устало, думая, что один раз можно попробовать сказать правду.

– Что не ты? – удивился он.

– Э, наехал на тебя... Понимаешь, вчера я угодил в «Мультипликатор», и то, что ночью пришло на Обочину, было не мной. Это мой дубль, копия, дубликат, двойник, назови как хочешь.

– Подтверждаю, – сказал Синдбад, – сегодня утром Лис находился в окрестностях московского тамбура.

Антипа не удостоил его даже взгляда, а вот на меня посмотрел с легким осуждением. Покачал головой и скорбно вздохнул, давая понять, что он очень, очень расстроен моим поведением.

– Детей учат, что врать нехорошо, а ты дядя взрослый, – заявил он. – Я готов простить твой проступок, если ты согласишься работать на меня. Пары месяцев хватит, чтобы загладить твою вину.

Да, хороший проводник его банде пригодится, и Антипа – в первую очередь бизнесмен, сначала считает деньги, а затем поддается эмоциям. В другой раз, будь я и правда в чем-то виноват перед этим типом, я бы, может быть, и согласился – что такое два месяца?

Но в этот момент кровь бросилась мне в голову.

– Нет! – рявкнул я. – Поймай того, кто плюнул тебе в рожу, и разбирайся с ним, а я тут ни при чем!

– Как хочешь, – он небрежно кивнул и зашагал прочь.

Громилы потрусили следом.

– Теперь мне только и остается, что повторить мой вопрос, – сказал Синдбад. – Что будем делать?

– Всех удивлять, – мрачно ответил я.

Как поступит человек, которого за пределами Обочины ждет смерть?

Правильно, спрячется на ее безопасной территории и попытается просидеть тут как можно дольше. Не важно, что путь в «Бульбу-Хилтон» ему заказан, имея деньги, можно отыскать и другое убежище. Еще он может попытаться удрать за Барьер, где авторитеты Пятизонья – ничто, пшик на постном масле.

Но второй вариант – не для нафаршированного имплантами сталкера.

А первый – не для того, кто хочет настичь разгуливающего по локациям двойника.

Поэтому нам оставалось одно – удрать с Обочины прямо сегодня, причем желательно – незаметно для тех, кто попытается нас убить, то есть от Циклопа и Антипы с компанией. Первый вряд ли будет таскаться за нами по улицам или дежурить у всех КПП одновременно, а вот второй вполне способен нанять для слежки за мной хоть десяток сталкеров победнее.

Поэтому нам предстояло действовать быстро, решительно, но не опрометчиво.

«Хвост» обнаружился мгновенно, едва мы отошли от «Пикника» – за нами потащился скрюченный тип – из тех бедолаг, что обитают на Обочине, перебиваясь мелкими заработками: сутулый, в рваном и грязном комбинезоне и с культей вместо левой руки.

– Для начала заглянем сюда, – сказал я, когда мы очутились у лавки с вывеской «Реваз. Транспортные услуги». – Убедим всех, в том числе и себя, что мы подумываем о бегстве за Барьер.

Хозяин лавки Реваз по прозвищу Галдеж оказывал разного рода услуги – доставлял грузы и людей во все пять локаций, а также в их окрестности, обеспечивал безопасность доставок и неплохо на этом зарабатывал.

– Вай, какие люди!? – воскликнул Галдеж, увидев меня, и привычно зачастил: – Э, Лис, если ты хочешь сделать мне предложение, то я тебе скажу, что папой-мамой клянусь, оно выйдет тебе дорого. Ведь ты разозлил очень-очень суровых людей, и окажи я тебе помощь, они обидятся на меня. Вай, мне тяжело живется, обиды вредят моему бизнесу, делают меня бедным и несчастным...

– Знаю я, какой ты несчастный, – сказал я. – Щеки на плечах висят, отвались мой хвост.

Галдеж заулыбался, и мы перешли к деловым вопросам.

Выяснилось, что переправка двух находящихся под угрозой нападения человек за Барьер обойдется мне... скажем так, в сумму, на которую в «Пикнике» можно вольготно жить целый год.

– А что ты хочешь? Затраты большие, мамой-папой клянусь, риск немалый, – заметил Реваз.

– Деньги у меня есть, но я должен подумать... – сказал я, и в этот момент стены лавки Галдежа поплыли, растворились в сером тумане. Тот сгинул, и я оказался между двумя черными сопками, из срезанных вершин которых извергалось голубоватое пламя, а ветер рвал его в клочья.

Впереди лежала река, торчали полуразрушенные бетонные опоры. А на другом берегу, над зарослями автонов, поднимался силуэт знакомого всем сталкерам здания.

В этом месте я бывал сотни раз, я знал тут каждый квадратный метр.

Но что чудно – вверх по течению от переправы из реки выглядывали серебристые штуковины, похожие одновременно на автоны, на кораллы и на рыбацкую сеть. Время от времени они конвульсивно подрагивали, топырившиеся над водой отростки неприятно пошевеливались, и от них поднимались струи желтоватого тумана.

Но не успел я удивиться, каким образом перенесся из Обочины в окрестности тамбура, и что за хрень выросла в Припяти, как серый туман вернулся. Запеленал меня, точно младенца, покрутил, помотал, словно торнадо гипертоннеля, и выплюнул обратно в лавке Галдежа.

– Вай, что с тобой? – спросил Реваз, и круглое лоснящееся лицо его отразило беспокойство.

– Ничего, порядок, – я встряхнул головой. – Если что, мы с тобой свяжемся.

Когда мы вышли на улицу, соглядатай обнаружился неподалеку – делающий вид, что он тут совершенно случайно. Мы направились в центр поселка, и он потащился за нами, припадая на левую ногу и время от времени подергивая головой.

– Теперь этап номер два, – сказал я тихо. – Ты покупаешь в ближайшей лавке продуктов и воды. Затем идешь к южному КПП, через который мы входили, забираешь свое оружие и выходишь наружу. И преспокойно ждешь меня в той точке, где уже торчал сегодня, когда я «грибы собирал». Надеюсь, ты запомнил, где это?

– Запомнил. Но я не хочу тебя бросать, язви меня джинн. – Синдбад поглядел на меня с неудовольствием.

Я призвал на помощь все данные мне от рождения запасы терпения:

– А ты и не бросаешь. Ты совершаешь тактический маневр отвлечения. Они вынуждены будут уделить внимание тебе, и удавка на моей шее слегка ослабнет. А тут уж я оторвусь от слежки и тоже выйду за территорию. А там, сам понимаешь, все решат шустрые ноги и меткие выстрелы.

– Ну ладно. – Мгновение Синдбад буравил меня подозрительным взглядом, затем хлопнул меня по плечу и рванул в ближайший переулок с такой скоростью, будто там горел его дом.

Соглядатай задергался, нервно затряс башкой, а я злорадно улыбнулся и направился к бару «Ашот», держал который то ли земляк, то ли родственник Реваза. Если я засяду в этом расположенном у самой ограды заведении, то Антипа уверится, что я сговорился с Галдежом по поводу экстренной эвакуации, и начнет действовать соответственно.

Войдя в «Ашот», я улыбнулся хозяину, такому же круглолицему, смуглому и чернявому, но гораздо более молчаливому.

– Пиво есть?

– Ва-ах, – ответил мне Ашот, что, в общем и целом, означало «Да, сейчас налью».

Я получил кружку и уселся в углу, чтобы через крохотное окошко видеть соглядатая. Тот внутрь не вошел, должно быть, потому, что не имел денег на выпивку, а Антипа пожадничал, не выделил фондов на «рабочие расходы».

Ну что же, ему предстояло за это поплатиться.

Кружку пива, оказавшегося не столь паскудным, как можно было ожидать, я растянул примерно на полчаса – достаточный срок для того, чтобы Синдбаду занять диспозицию. И только когда над Обочиной начало темнеть, я встал, прошел к стойке и вновь улыбнулся, но на этот раз куда более хищно.

– Черный ход открыт? – спросил я. – Только для меня.

Ашот подумал пару минут, насупился, но все же протянул «ва-ах», что могло означать «Я не вижу, куда ты пошел, Лис, и вообще не знаю тебя, но дверь черного хода не заперта».

– Спасибо, – шепнул я.

Десяток шагов, скрип петель, и очутился я в узеньком, невероятно вонючем переулке, где даже днем царит полумрак. Оглядевшись и убедившись, что тут никого, я торопливо зашагал на восток, к ограде поселка. Если выйти к ней, а затем двинуть на север, то вскоре я окажусь около торгового КПП. Там заберу оружие и выскочу наружу, и пусть даже меня заметят, это ничего не изменит.

От одного-двух бойцов я отобьюсь, а собрать свою банду Антипа не успеет.

Зря он понадеялся выследить Лиса в норе, которой тот пользуется уже два с половиной года. Эти закоулки и переходы я изучил еще в те времена, когда Обочина только вылезла из пеленок.

Засекли меня около торгового КПП – я вышел на освещенную площадку перед внутренней калиткой, и тут подпиравший стенку худосочный мужичок вздрогнул и выпучил глаза.

– Открывай! – Не обращая на него внимания, я помахал рукой камере, и калитка поползла в сторону.

Смотрящий по кличке Гроб, высокий, но очень сутулый парень, реализовал мою лицензию – выдал мне новенький «Шторм», такой же «Страйк», запас обойм и дюжину плазменных гранат. Проверка и зарядка оружия не заняла много времени, а протестировав следящие импланты, я понял, что вполне бодр, готов как к бою, так и к бегству через пустошь.

– Ну, заходи, если чего, – сказал Гроб, с интересом наблюдавший за моими действиями.

– А вы, если с вышки какое шоу увидите, не забудьте монетку кинуть – циркачам на пропитание, – буркнул я и ринулся в открывшуюся щель, не дожидаясь, пока калитка распахнется полностью.

Прыгнул вперед и рванул в сторону, прочь от проема, на фоне которого я представлял собой хорошую мишень. Очередь прошла там, где я только что стоял, несколько пуль громыхнули по калитке, завопил что-то сердитое Гроб. Импланты сработали мгновенно, и я оценил силы противника – двое бойцов, залегли метрах в сорока от КПП.

Я пальнул из «Шторма» – больше для острастки, чем реально надеясь попасть, и помчался на восток вдоль ограды, то и дело меняя скорость и направление движения, падая и вставая.

Только таким макаром возможно обмануть боевые импланты, способные вычислить любое упреждение.

– Вот лахудра! – рявкнул я, когда небольшая «шаровуха» едва не пощекотала мне нос.

Один из двоих бойцов Антипы оказался энергиком!

Судя по крикам и топоту, они бросились за мной в погоню. Ну что же, проверим, кто лучше бегает и знает эти места. Чуток оторвавшись, я свернул прочь от ограды и повел преследователей в глубь локации. Расстояние к этому времени увеличилось метров до двухсот, и мне вслед все еще палили.

У них два «карташа», а у него дальность эффективной стрельбы – почти полкилометра.

Перебежав дорогу, ведущую в сторону Савичей, я оказался на изрезанном оврагами, покрытом автонами участке. Самое подходящее место для того, чтобы поиграть с преследователями в отягощенные стрельбой прятки.

Спустившись в первый же овраг и став невидимым для бойцов Антипы, я припустил во весь дух. Дальше развилка, и нужно свернуть направо до того, как эти парни меня вновь увидят. Мне это удалось, я резко затормозил и пошел очень осторожно, прижавшись к стенке оврага.