Текст книги "Укротители демонов"

– Вот значит, откуда поползли эти слухи! – ректор нахмурился, и его мимику тут же повторили Отцы-Основатели на портрете. – Странная история…

– Вы не верите моему рассказу? – Шизомудр изобразил на лице оскорбленную невинность.

– Почему, верю, – кисло ответил Глав Рыбс, – но…

Что именно он хотел сказать, осталось загадкой, поскольку дверь, по идее, закрытая заклинанием, с треском распахнулась. В дверном проеме обнаружилась приземистая фигура в покрытом пылью шлеме.

– Всем стоять! Лицом к стене! Руки за голову! – негромко прохрипела она.

Маги замерли в оцепенении. Выпученные глаза, отпавшие челюсти, поднявшиеся брови – они являли собой идеальную натуру для аллегорической картины «Изумление».

Фигура с невнятным бормотанием обошла кабинет, заглядывая за портьеры и чихая от попавшей в нос пыли, после чего опустилась на четвереньки и свирепо уставилась под стол.

Маги, включая Отцов-Основателей с портрета, с опаской следили за ней глазами.

– И тут ничего! – с явной обидой произнесла фигура, после чего придала себе прямоходящее положение и удалилась.

Хлопнула закрывшаяся дверь.

– Кто это был? – почти взвизгнул ректор, вновь обретя дар речи.

– Э, судя по всему – Торопливый, – подобострастно ответил один из прохфессоров, обладающий, судя по всему, могучим интеллектом.

– Это-то я понял! – Глав Рыбс воззрился на него, словно вегетарианец на котлету. – Но что он тут делает?

– Должно быть, проводит расследование, – предположил мэтр Тугодум. – Собирает улики…

– У меня в кабинете?

На этот возмущенный вопль ответить было нечего.

Ректор еще некоторое время бурчал и размахивал руками, демонстрируя крайнюю степень душевной неустроенности. Деканы и прохфессора тихо, словно кошка у мышиной норки, ждали.

– Ладно, – проговорил Глав Рыбс, справившись с обуревающими его эмоциями. – Вернемся к нашим козлам…

Водилась за ректором особенность перевирать пословицы. Подчиненные подхихикивали над ней, но, разумеется, за глаза.

– Что же получается? – продолжил глава МУ, и в дребезжащем его голосе появились раскаты гнева, достойные самого бога-громовержца. – Убийство, безумие, а теперь еще и зеленые змии из яиц выколупываются… И никаких следов хорошо известной нам магии! Что это все значит, я вас спрашиваю?

Прохфессора и деканы переглядывались с самым растерянным видом. Ни у кого не было никаких предположений.

– Не знаю, – рискнул пискнуть кто-то.

– Вот! И я не знаю! – патетически вознеся руки над головой, возвестил Глав Рыбс. – А такого быть не должно! А у кого мы можем это узнать?

В наступившей тишине хорошо было слышно, как со скрежетом и урчанием работают преподавательские мозги.

– У богов? – после пятиминутных размышлений высказал догадку декан Тугодум.

– Мысль хорошая, – одобрил ректор. – Но как ее осуществить на практике?

Маленький, похожий на сушеного гнома заведующий кафедрой пограничной магии, к ведению которого относилась и теология, осторожно откашлялся.

– Вы знаете, ваша милость, что магические процедуры не имеют высокой эффективности в случае, когда их объектом являются существа, стоящие выше магии, а именно боги, – сказал он. – А даже если мы и возьмемся готовить ритуал обращения к тому или иному божеству, то на это уйдет не один день. Может быть, имеет смысл обратиться к жрецам? Их методы куда более эффективны…

– Что вы сказали? – узкое лицо Глав Рыбса побагровело, став похожим на свеклу странной формы, поросшую сверху седыми волосами. Беспокойно зашевелился прохфессор медицинской магии, опасаясь, видимо, что главу МУ хватит удар. – Обратиться к жрецам?

– Ну да… почему бы и нет? – специалист по пограничной магии уразумел, что допустил какую-то оплошность, но какую именно – понять пока не мог.

– Вы что, сошли с ума? – загремел ректор не хуже опрокинувшегося воза с кузнечным товаром. – Обратиться к этим мошенникам, чтобы о том, что у университета проблемы, через неделю узнал весь город? Возможно, они помогут, но при этом мы окажемся выставлеными на посмешище! Вам это понятно?

Заведующий кафедрой пограничной магии посерел лицом и стал выглядеть еще меньше ростом, хотя подобное до сего момента казалось вообще невозможным. Из-за столешницы виднелась только его лысеющая макушка, похожая на болотную кочку.

– Все поняли? – ректор прямо кипел от гнева, на нем можно было жарить яичницу. Деканы и прохфессора мялись под гневным взглядом. – Никаких жрецов! И никто за пределами университета не должен знать, что у нас проблемы! Предупредите преподавателей и студентов, хотя этим болтать не запретит никто… Ясно?

Почтенные волшебники кивали столь рьяно, что впору было опасаться, что старые шеи не выдержат, и седые, набитые знаниями головы покатятся по столу, точно мячи для игры в литробол.

– Вы, – взгляд ректора обратился к прохфессору пограничной магии (точнее, к видимой его части), – да вылезьте вы из-под стола! Должны подготовить вся для заклинания вызова. Чтобы мы могли воззвать к кому-то из божеств в любой момент. Все необходимое для ритуала получите со склада…

Глаза на гномоподобном лице зажглись алчностью. Похоже, ушлый прохфессор решил под шумок заказать столько всего, что хватило бы на то, чтобы обратиться разом ко всем двадцати четырем Первичным Богам.

– И всем соблюдать величайшую бдительность! – Глав Рыбс нахмурил брови, и его жест повторили Отцы-Основатели. В полу кабинета что-то угрожающе заскрипело. – Сама репутация нашего университета под угрозой! Помните об этом! А сейчас – все свободны…

Болтая и толкаясь, точно первокурсники, нацепившие для развлечения седые парики и накладные бороды, прохфессора и деканы покинули кабинет. Последним через дверь протиснулся боком (иначе он не пролезал) декан Шизомудр.

– Ну и жизнь пошла, – пробормотал ректор и потянулся к ящику стала, в котором хранилась бутылка настойки на белене и волчьих ягодах.

Первейшее средство для мага, чтобы снять стресс.

– Ну, чем можете похвастаться? – лицо Игга Мухомора в это утро было краснее обычного, а в голосе слышались визгливые нотки. Все это выдавало что начальник городской стражи находится в куда худшем расположении духа, чем обычно. Учитывая, что обыкновенным его состоянием было недовольство окружающим миром вообще, и подчиненными в частности, Торопливых, попавших сегодня в кабинет к Мухомору, ждали нелегкие испытания.

Но лейтенанту Лахову и сержанту Калису деваться было некуда.

Сохраняя выражение лица, обычно свойственное придорожным столбам, они стояли навытяжку перед столом МЕНТа и старались пореже моргать. На всякий случай.

– Какие достижения на ниве раскрытия убийства в университете? – повторил вопрос Мухомор, сформулировав его слегка по-другому.

– Э… – глубокомысленно изрек Лахов. – Был проведен допрос свидетеля.

– Так что, есть свидетель? – удивился Мухомор. – И почему же преступление до сих пор не раскрыто?

– Дело в том, – лейтенант слегка осмелел, слыша рядом подбадривающее сопение Калиса, – что свидетель – растение.

– Не понял? – на мгновение МЕНТ растерялся, затем щеки его вновь запылали гневом. – Вы что, с дубами разговаривали? Нашли, так сказать, родственные души? Собратьев по интеллекту?

– Нет, не с дубами, – вмешался сержант, приходя на помощь сникшему под напором начальства коллеге. – Это мандрагора, говорящий куст.

– И чего она сказала?

– А ничего дельного, – вновь обрел голос Лахов. – Долго ругалась, что мы к ней пристаем, потом сообщила, что ничего видеть не могла, так как глаз не имеет, а когда я на нее надавил, то заявила, что занесена в Красную Книгу и будет жаловаться в ВЦСПС…

– Куда занесена? – вновь оторопел Мухомор. – Кому жаловаться?

– А я почем знаю, – пожал плечами лейтенант. – Но звучит грозно. Выкрутишь ей листики, а тебя потом маги в жабу превратят…

– Что с телом? Каково заключение Знатоков? – гневный визг вновь прорезалось в голосе главного стражника.

– Тело мы доставили, – бодро отрапортовал Калис, – но Знатоки в недоумении, такого способа убийства они не знают…

– Дармоеды, зачем только кормим, – проворчал МЕНТ. – А где сержант Ргов?

– Он… все на задании… – плутовато моргнув, ответил Лахов.

– Что? – Мухомор резко вскочил, загрохотал отодвигаемый стул. – Вы до сих пор не нашли его? Как такое возможно!

– Он внутри университета, – сказал Калис, испытывая сильное желание достать арбалет (а их происходящий из воинственных горцев сержант таскал с собой ровно пять штук) и пустить стрелу себе прямо в лоб, – это нам известно точно. Мы спрашивали у студентов, и они говорили, что видели его там…

– Почему вы не пошли за ним? – с губ впавшего в ярость командира Торопливых полетела слюна.

– Мы бы тоже потерялись, – преодолевая позыв сделать шаг назад, сказал сержант. – Там любой демон заблудится…

– Демон! – завопил Мухомор, потеряв остатки самообладания. – Он пусть блудит где угодно, – двусмысленность сказанного МЕНТ вряд ли осознавал, – но воин городской стражи, охраняющий порядок, должен находить дорогу где угодно! Неумехи и бездари – вы достойны работать только золотарями и попрошайками! Три дня прошло, а ничего не раскрыто! И как смеете вы после этого являться ко мне?

Доблестный МЕНТ, похоже, забыл, что вызвал подчиненных сам.

– Идите, и не приходите без результатов! – он вскинул кулачок с торчащим наконечником копья указательным пальцем. – Вон!

– Не повезло, – сказал Калис Лахову, когда они оказались в коридоре.

– Ага, – ответил лейтенант, вслушиваясь. Судя по звукам, Мухомор крушил мебель собственной головой. – Пойдем, полечим нервишки?

Отказываться сержант не стал и стражи порядка дружно затопали вниз по лестнице.

Глава 3

Библиотека Магического Университета – место особое. Под нее отведены обширные помещения на подземных этажах, и не только по причине того, что ценные рукописи нужно охранять от воров.

Нужно еще охранять неосторожных людей от этих самых рукописей.

Знание – как известно, сила. А магическое знание – сила вдвойне. Заключенное в книгах, оно обладает одной неприятной особенностью – притягивать к себе энергию и обзаводиться самосознанием. Чем толще и старше книга, тем она сильнее и разумнее.

Древние фолианты, чей возраст исчисляется тысячелетиями, по уму намного превосходят среднего человека, и вздумай тот раскрыть подобную книгу, то она прочтет его быстрее, чем он осилит первую страницу. Довольно стукнет закрывающийся переплет, а неудачливый «читатель» останется слюнявым идиотом. Только величайшие из волшебников способны просматривать подобные книги без вреда для здоровья.

Но есть случаи еще более опасные. Характер рукописи определяется содержащимся в ней знанием. Если книга является не пособием по родовспомогательной магии или энциклопедией народностей Лоскутного мира, а справочником по привычкам демонов или гримуаром по некромантии, то доброты в ее повадках будет столько же, сколько в рыке голодного льва.

Подобные книги держат не просто под запором, а еще и на цепях, и работать с ними приходится в толстых перчатках – иначе читающий рискует остаться без нескольких пальцев.

Первокурсников в библиотеку вообще не пускают. Только тем, кто достиг второго года обучения, показывают дорогу к узкой лестнице, ведущей к дверям из черного дерева, украшенного защитными знаками из серебра.

Арс ходил сюда второй год, и все одно не мог привыкнуть к холодной тьме, окутывающей ведущую к библиотеке лестницу. Спускаясь, приходилось нащупывать ступеньки ногой.

Впереди тускло светились вырезанные на двери магические знаки, а по спине бегали мурашки непонятно откуда взявшегося страха.

Толкнув дверь, он оказался в самом начале огромного зала. Вдаль, теряясь в полумраке, уходили стеллажи со стоящими на них книгами. От некоторых томов исходило слабое свечение, а издалека, из-за пределов видимости, доносилось грозное шуршание пергаментных страниц.

Закрывающаяся дверь неожиданно громко хлопнула за спиной, и Арс вздрогнул.

Слева, за высокой конторкой из темного дерева что-то зашевелилось, и, словно соткавшись из тьмы, оттуда выдвинулась высокая фигура. Зеленым огнем сверкнули глаза.

Мало кто, увидев библиотекаря в первый раз, не испытывал страха. Зная о недостатках собственной внешности, он почти никогда не появлялся наверху, но студентам, впервые попавшим в библиотеку, доводилось несладко.

Наиболее впечатлительные падали в обморок, иным приходилось менять штаны, кто-то с воплем бросался бежать, а самые смелые пробовали защититься при помощи выученных на первом курсе заклинаний.

Что, в общем-то, неудивительно.

Библиотекарь был высок и сутул. Кожа его отливала зеленью, как у жабы, а на лице обвисала многочисленными складками. Голый череп маслянисто блестел, двумя гнилушками горели глаза. Руки по длине подошли бы скорее обезьяне, чем человеку. Ладони с гибкими бескостными пальцами болтались где-то на уровне колен.

Все это не было результатом неудачного магического эксперимента, врожденным уродством или последствием проклятия.

Просто библиотекарь, именовали которого Мешок Пыль, не являлся человеком. На самом деле его имя звучало совершенно по-другому, но выговорить его в оригинале смог бы разве что человек с двумя языками.

Принадлежал хранитель книг к славному народу гроблинов, обитающему в Лоскуте, называемом Кладбище, и лежащем далеко к западу от Ква-Ква. Гроблины редко покидали пределы родины, а прочие разумные расы вовсе не стремились свести с ними знакомство.

Мало кому захочется дружить с существами, более всего похожими на трупы.

Гроблинов это мало трогало. Они преспокойно вели ночной образ жизни в вырытых в земле домах, похожих на могилы, а когда кто-либо из них «оживал», то сжигали тело, а прах развеивали.

– Привет, Арс, – сказал библиотекарь зловещим шепотом, и растянул губы в чем-то среднем между радостной улыбкой и кровожадным оскалом. Вдобавок ко всему прочему, мимика гроблинов была слабо приспособлена к восприятию представителями других разумных видов.

– Привет, Мешок, – отозвался Топыряк. – Как ты тут?

– Все в меру отвратительно, – прошелестел библиотекарь, скрывая за бледными узкими губами острые белоснежные зубы, похожие на акульи. – Что привело тебя сюда?

Стоит отметить, что система ценностей гроблинов полностью противоречит оной у всех остальных рас. «Отвратительно» в устах библиотекаря означало «хорошо» на языке людей или эльфов.

– Да нужно написать небольшой трактат, – Арс сморщился, вспоминая зануду-преподавателя, «обрадовавшего» студентов этим заданием, – на тему «Особенности жизнедеятельности демонов класса А3».

– Ясно, – кивнул Мешок Пыль, выходя из-за конторки. В тени ее, как шептались студенты, располагался гроб, в котором библиотекарь спал. – Иди за мной, я провожу тебя к нужной полке.

Некоторые книги разрешалось выносить, некоторые нет, но в любом случае, только феноменальная память специально обученного гроблина могла удержать в себе все хитросплетения стеллажей, на которых размещались сотни тысяч трактатов от «Лабометральной коррекции заклинаний» Аарну Пропетикуса до «Краткой энциклопедии гномьих ругательств» в восьми томах под редакцией Яюхтара Мизракийского. Громадный зал, который начинался от входа, был только одним из многих помещений библиотеки. Под ним располагались меньшие комнаты, содержащие опасные книги, к которым допускали с пятого курса, за запертыми дверьми – рукописи, доступные лишь для преподавателей, а еще ниже, за толстыми стенами и надежными замками – погреба, в которых хранились фолианты особого доступа, посвященные самым черным разделам магии.

Попасть к ним можно было только с разрешением самого ректора.

Шагая за проводником и глядя в его сутулую узкую спину, Арс размышлял о том, что могло заставить добропорядочного гроблина покинуть родину и отправиться в далекое путешествие к университету.

В книгах об этом народе писали слишком мало, а библиотекарь становиться источником знаний о соплеменниках не спешил. Приходилось довольствоваться слухами.

Пришедший к вратам МУ почти сто пятьдесят лет назад гроблин вызвал настоящий переполох, но его приняли, и он успешно получил диплом по специальности «Магия слова». И вместо того, чтобы уйти восвояси, попросился на место библиотекаря.

Которое и занимал с тех пор, пережив трех ректоров. Скольких он еще переживет, можно было только гадать. Продолжительность жизни, точнее, смерти гроблинов оставалась загадкой. Как и многое другое.

Известно было лишь, что Мешок Пыль обожает похороны. Они напоминали ему праздники далекой, давно покинутой родины. Ради присутствия на погребальных церемониях, о которых он узнавал непонятно как, библиотекарь даже оставлял свои обязанности.

И тогда библиотека оказывалась закрытой. Для всех, включая ректора.

Они шагали между высоких полок, которые время от времени прерывались, обнажая поперечные коридоры. Иногда поворачивали, а Арса терзала мысль, что этот лабиринт тянется бесконечно, замыкаясь сам в себя, а заблудившийся тут будет бродить вечно.

Ходили слухи о сгинувших тут студентах и даже преподавателях, о призраках, таящихся меж пыльных полок…

Над этим можно было сколько угодно смеяться наверху. Но здесь, в полумраке и тишине все казалось до ужаса реальным.

Книги жили собственной жизнью. Они шевелились, трепетали страницами, некоторые изрыгали облачка огня или дыма. Слышался шум, похожий на хлопанье множества крыльев, некоторые фолианты пихались, норовя отвоевать у соседей побольше места.

Кроме книг, обитали тут и иные существа, вроде буквоедов или ходячих энциклопедий, но обнаружить их неопытному взгляду было нелегко. Буквоеды замирали среди страниц, притворяясь закладками, а энциклопедии поспешно втискивались на полки, делая вид, что они обычные, добропорядочные книги.

Арс лишь краем глаза успевал уловить смазанное движение.

– Вот здесь книги по демонам, – сказал Мешок Пыль, останавливаясь около громадного стеллажа, сплошь уставленного пухлыми томами в обложках темных тонов. Сбоку к нему пристроилась лестница, похожая на скучающего богомола и такая хрупкая, что, казалось, без риска пользоваться ей могут разве что привидения. – Только те, что в общем доступе. Но тебе, я думаю, хватит. Оставляю колокольчик, закончишь – просигналишь.

И, передав Арсу небольшой колоколец, библиотекарь бесшумно сгинул в полумраке.

Студент остался один.

Не без трепета оглядевшись, он наскоро создал висящий в воздухе световой шар. В библиотеке из-за высокой концентрации магической энергии это было нетрудно. Простые заклинания удавались тут с ошеломляющей легкостью, зато сложные, где требовалась тонкий баланс сил, чаще не срабатывали. По той же самой причине. Разнородные потоки магии, текущие в беспорядке в самых разных направлениях, причудливо смешивающиеся и клокочущие, точно вода в кастрюле, поставленной на огонь, мешали добиться необходимой точности.

Наскоро оглядев стеллаж, Арс понял, что нужные ему книги расположены, по никем еще не доказанному, но никем и не опровергнутому закону подлости, на самом его верху. Чуть ниже черной лоснящейся поверхности, которая в библиотеке именовалась потолком.

Лестница раздвинулась с ужасающим скрипом.

Установив ее с самого края стеллажа, Арс с осторожностью поставил ногу на первую ступеньку. Та возмущенно закряхтела, но выдержала.

Еще ступенька, потом еще одна. Скрип не прекращался, и Арс серьезно опасался, что в любой момент медленное движение вверх может смениться куда более быстрым падением.

Но обошлось. Голова Арса оказалась на одном уровне с верхним рядом книг, и он перевел дух.

И в этот же момент откуда-то из глубины библиотеки донесся тяжелый удар. «Бум!» – сказала темнота, словно кто-то изо всей силы стукнул по огромному барабану.

Не успел Арс испугаться, как прозвучал еще один удар, от которого пол заметно вздрогнул. Далее гулкие звуки следовали один за другим, мощные и ритмичные. По всему выходило, что идет кто-то громадный и тяжелый, приближаясь неумолимо и неспешно, словно сама смерть.

Арс мгновенно ощутил, что вспотел. Спина под мантией стала мокрой, захотелось оказаться где-то в другом месте. С трудом смирив прыгающее сердце, он пробормотал несколько слов и поднял руку, готовясь швырнуть в обладателя тяжелых шагов, когда тот появится рядом, обыкновенную молнию.

Шаги приближались, они звучали уже совсем рядом. Пол трясся, лестница опасно колебалась, грозя рухнуть. Арс балансировал на ее вершине, готовясь к схватке не на жизнь, а на смерть…

И в тот момент, когда обладатель шагов должен был появиться в проходе, все стихло. Арс слышал только собственное тяжелое дыхание и неумолчный шелест страниц вокруг.

– Развели тут всякой пакости, – пробормотал он, хватая за корешок первую попавшуюся книгу. Та оказалась ходячей энциклопедией.

Когда шершавое тело забилось у него в руках, Арс едва не заорал и поспешно разжал пальцы. Энциклопедия шлепнулась на пол, выпростала из-под переплета две пары коротких кривых ножек, и, раздраженно шурша, побрела в сторону.

Имя эти странные существа получили по той причине, что питались знаниями, слизывая их со страниц настоящих книг. Молоденькая энциклопедия выглядела чистой, страницы же старой содержали невообразимую мешанину отрывков из самых разных произведений.

Следующие книги Арс брал осторожно, предварительно тыкая в них пальцем. Но энциклопедия, к счастью, нашлась всего одна. Прочие книги вели себя смирно, лишь одна, толстая, точно откормленный поросенок, в черном переплете с изображением клыкастой морды попыталась тяпнуть студента за палец.

Затея не удалась, и «Путевадитель по демонам» Дриггота, рассказы о дурном нраве которого передавались студентами из поколения в поколения, послушно раскрылся перед Арсом.

Замелькали страницы, украшенные гравюрами, более всего похожими на зарисовки ночных кошмаров.

Арс вздохнул и приступил к работе.

Тема, заданная для трактата, не была особенно сложной, но изрядно трудоемкой. Демоны, как известно, делятся на четыре больших класса, от «А» до «Г», а внутри классов существуют деления второго порядка, от пяти для «А» до двух для «Г».

Основой для этой несложной группировки служит сила и ум демонического существа. Класс «А» – плебеи Нижнего мира, самые многочисленные и слабые. Опасны они прежде всего количеством. В то же время хватит одного демона класса «Г2», чтобы за несколько дней стереть с лица земли довольно большой город.

Если в нем не окажется опытного мага, разумеется.

К тому же демоны такого уровня слишком умны, чтобы вырвавшись в Лоскутный мир, заниматься такой ерундой, как разрушение городов. Хотя в плохом настроении даже человек способен на гадости…

Что же говорить о демонах? Их дурной нрав известен даже тем, кто никогда с обитателями Нижнего мира не встречался.

Арсу для трактата достался класс «А3». Ничего необычного и даже просто интересного. Балансируя на шаткой лестнице, Топыряк просматривал книги, те, которые казались нужными, небрежно швырял вниз. Гневно трепеща страницами, фолианты мягко приземлялись.

Чтобы передвинуть лестницу, приходилось спускаться. А после вновь подниматься по ее шатким ступеням. Ноги ныли, жалуясь на тяжкую судьбину, и когда кипа книг внизу достигла высоты в половину человеческого роста, Арс решил, что хватит.

И тут-то лестница не выдержала.

С мстительным «крак!» одна из ее ножек подломилась, и Арс, сжимая в руках толстенный томище, который не успел поставить на место, полетел вниз. «Хум!» – воздух с шумом покинул грудь, когда Топыряк со всего маху шмякнулся в груду знаний. Книги смягчили удар, но перед глазами все равно замелькали разноцветные искры.

Несколько мгновений Арс пребывал в отключке.

Очнувшись, он обнаружил, что сидит на полу, продолжая сжимать нервно вздрагивающий том, а вокруг живописно разбросаны книги. На коленях пристроился листок, явно вылетевший из какой-то рукописи.

Неприятно ныл копчик. Ему полет точно не понравился.

Знания, почерпнутые из курса «Базовые навыки оказания себе первой помощи», пришлись как никогда кстати. Кряхтя, точно скупец, обнаруживший пропажу заветного сундука с добром, Арс прошептал краткий заговор, и ноющая боль в нижней части спины унялась.

Осталось разобраться с рассыпанными книгами.

Пока Арс поднимался, оказавшийся на коленях листок с шорохом съехал на пол. Нагнувшись, студент подобрал его и обратил внимание, что пергамент, попавший ему в руки, выглядит ужасающе ветхим, словно пролежал тут не одну тысячу лет.

Его желтую поверхность покрывала сеточка мелких трещинок, а чернила изрядно выцвели, став из черных бледно-сиреневыми. Только мощные потоки магии, пропитывавшие надпись жизнью, уберегли ее от разрушения.

Исполнившись любопытства, Арс поднес листок поближе, надеясь прочитать написанное. Источник магического света во время падения не пострадал, и сиял все так же ярко, но корявые древние буквы все равно удалось разобрать лишь с большим трудом.

К удивлению Топыряка, они сложились во что-то, напоминающее стихи:

 
Ражденный руками кипящей башки
Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит
Разбей твари плоть, собери ее слезы
Восстанет из тьмы чрез эоны тоски
Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя
Следы привидут, пахнут слаще навоза
Даров страшный плод принисет он с собой
Получит ражденный оценки и страсти
Победою станет одна лишь ерунда
Норушив учащихся тихий покой
Окажутся души в бездушного власти
Стремящийся выжить умрет навсегда.
 

Подписан сей выкидыш поэтической утробы был без особых претензий «ПРАРОК».

– Да, – хихикнул Арс. – Насочиняют же такое!

Он уже собрался засунуть листок обратно в книгу, из которой тот, скорее всего выпал – «Сиксуальные привычки демонов» Маньи Ака, как вдруг мысль хлестнула его с силой сорвавшейся с неба молнии.

«Смерть в грядках» – это очень даже походило на страшное происшествие, не так давно потрясшее весь университет. А «безумия скорбь» – на внезапное помешательство, приключившееся на литробольном матче!

Помешательство, с которым ничего не смогли сделать лучшие лекари!

Все прочее выглядело откровенным бредом. Что за руки могут быть у башки, к тому же кипящей? Что за тварь, которой нужно разбить плоть? Но вся эта мура не могла скрыть того, что «ПРАРОК», похоже, предвидел обрушившиеся на МУ неприятности…

Но что это был за «ПРАРОК»? Когда он жил? Как кусок пергамента оказался в книге, к пророчествам никакого отношения не имеющей?

Вопросы роились вокруг Арса, точно рой разгневанных ос, и намеревались закусать его насмерть. Чтобы спастись от них, он свернул лист, на что тот отозвался недовольным хрустом, и сунул в карман мантии.

«Потом! – твердо решил он. – Сначала книги!»

Порядок удалось навести с помощью найденной у соседней полки второй лестницы. Эта выглядела родной сестрой первой, к счастью – младшей. Арс сделал выписки, распихал ненужные книги по местам, а отобранные для подробного ознакомления сложил в предусмотрительно взятую с собой сумку.

Настала пора звонить в колокольчик.

При сотрясении из него не раздалось не единого звука, словно язычок был сделан из войлока, зато где-то далеко, на грани слышимости, что-то тяжко вздохнуло.

Мешок Пыль возник из-за угла полки столь стремительно, что Топыряк невольно вздрогнул.

– Все сделал? – спросил библиотекарь. – Хорошо. Идем.

Весь обратный путь Арс мучился сомнениями – показать гроблину находку или нет? Наконец, когда они достигли конторки, и до выхода осталось несколько шагов, он решился.

– Смотри, Мешок. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

Тонкие пальцы библиотекаря с величайшей осторожностью коснулись куска пергамента. Надпись словно засветилась на мгновение, стала ярче и четче.

– Хм… – губы гроблина раздвинулись, образуя на человеческий взгляд – издевательскую ухмылку. – Где ты это взял?

– Он выпал из одной книги по сексуальной жизни демонов, – пояснил Арс. – Должно быть, кто-то забыл его там…

– Это написано действительно давно, – Мешок Пыль покачал головой. – Много тысяч лет назад.

И он осторожно, точно держал в руках хрупкую редкую бабочку, вернул листок юноше:

– Ты нашел, тебе и владеть.

– А ты не знаешь, кто мог это написать? – полюбопытствовал Арс, пряча находку в карман.

– Слишком короткий текст, чтобы опознать автора, – гроблин вновь улыбнулся, на этот раз – торжествующе (хотя на самом деле улыбка эта скорее всего выражала разочарование). – А пророков, сам знаешь, тьма-тьмущая… каждый спешит что-либо предсказать! Чем мрачнее и непонятнее, тем лучше!

– Эх, ладно, – Арс поудобнее обхватил стопку книг, которые намеревался забрать. – Тогда я пошел. Всего тебе наихудшего.

– Чтоб ты сдох! – традиционное гроблинское прощание было произнесено с интонациями совершеннейший искренности.

Сомневаться в расположении к себе библиотекаря Арсу не приходилось.

– Где вы это нашли? – преподаватель с кафедры пограничной магии, который вел у будущих борцов с демонами курс практической мантики, вертел листок пергамента с такой гадливостью, словно любознательный студент притащил ему вонючий катышек овечьего производства.

– В библиотеке, – ответил Арс, – в одной книге. Мешок Пыль сказал, что это предсказание очень древнее…

Здраво решив, что в пророчествах больше всего понимают те, кто их изучает профессионально, Топыряк со своей находкой обратился к представителю кафедры, которая занималась всем тем, что не вписывается в традиционные магические дисциплины.

Теологией, структурой пространства, пророчествами и прочей ерундой.

Впрочем, сами пограничники считали, что предаются исключительно важным, фундаментальным исследованиям, и поколебать их в этой точке зрения рискнул бы разве что очень отважный человек.

Кому охота остаток жизни провести в виде рассеянных по пространству молекул?

– Древнее? – при упоминании гроблина лицо пограничника скривилось. Зеленокожий библиотекарь не пользовался у преподавателей особенной популярностью, поскольку не считал нужным им подчиняться. – Возможно, оно и так… Но я думаю, что это все же подделка…

– А кто мог это написать? – не отставал Арс.

– Не могу вам сообщить, – ответил преподаватель, возвращая листок и обтирая руки о синюю мантию. – Обратитесь к прохфессору Крупице. Он у нас знаток древних прароков…

Вышеназванный прохфессор был отловлен в помещении кафедры, где он мирно дремал в огромном кресле, около камина, в котором весело потрескивало пламя. На поиски кафедры Арс потратил почти полдня блужданий по зданию университета и, зная его коварные свойства, искренне опасался, что назад будет вернуться не легче.

– Прохфессор, прошу прощения, – сказал он с максимально возможной в данной ситуации вежливостью (если честно, то сдерживая желание завопить: «А ну очнись, старая калоша, и отвечай на мои вопросы!»).

Крупица, чье лицо размерами и топологией напоминало сморщенную хлебную крошку, чуть не подпрыгнул в кресле.