Текст книги "Доминик Каррера"

Глава 6

– Вот мы и приехали, – немного наигранно воскликнул Марко. – Смотри, Доминик, нас встречают!

Я посмотрел на дом, в котором мне предстояло жить ближайшие два года. Ничего так, нормально для этих мест. За гаражом, который являлся пристройкой к дому и ворота которого выходили на улицу, словно в американских пригородах, стоял двухэтажный домик, обшитый деревянным сайдингом и покрашенный в белый цвет. Наличники на окнах были голубыми, как и двери дома, и ворота гаража. Крыша была коричневого цвета и кажется, сделана из настоящей глиняной черепицы. В окне, выходящем на улицу, виднелось лицо женщины с короткими чёрными волосами. Анна, понял я, жена Марко. Суровая тётка, даже не улыбается. А ещё у них есть дочь Ева, которая старше меня на два года. Интересно, а она где?

Пока Марко доставал из багажника сумки с моим тряпьём – видимо то, что осталось после распродажи наследства, – я оглядывался по сторонам. Домик Марко терялся среди примерно таких же небольших аккуратных построек, стоявших по обе стороны дороги. Невысокие, по колено, заборчики, разделяли территории местных владельцев. Конкретно дворик Марко был метров пятнадцать в ширину. Края участка практически прилегали к стенам дома, оставляя неширокие проходы по бокам. Сколько территории было за домом, я не видел, но подозреваю, не слишком много. Лужайки перед домами были аккуратно разрыхлены, несмотря на то, что местами в тени ещё лежали небольшие сугробы снега. Они тут что, грядки сажают? М-да, одноэтажная Америка, по-другому не скажешь. Большая деревня на краю большого города. Сколько времени пройдёт, прежде чем весть о спятившем подростке разлетится по соседям? Думаю, что не больше пяти минут.

Я подхватил сумку, которую едва мог оторвать от земли, и поволок её за дядей, который нёс впереди два чемодана с моим барахлом. Все, что осталось от моей прошлой жизни. Точнее, от прошлой жизни Доминика. Я зашёл в дом вслед за Марко и с облегчением скинул сумку на пол, неожиданно громко шмякнув ей о деревянные доски пола. Марко покосился на меня и с робкой улыбкой посмотрел на супругу, которая спускалась по лестнице со своего наблюдательного пункта. Жена Марко была невысокой плотной брюнеткой с волевым загорелым лицом и парочкой резких морщин. Короткие волосы напоминали отросшую военную стрижку. Лицо спокойное и уверенное, довольно симпатичное. Окинув меня взглядом сержанта в учебке, она коротко кивнула мне. Я, заинструктированный насмерть ещё в больнице, поклонился строго по уставу местных казарм; мне показалось, что это будет уместнее гражданского приветствия. И я оказался прав, губы Анны чуть дрогнули в намёке на улыбку, а эмофон сменился с неприязненного на нейтрально-настороженный. Так-так, понятно. Выпрямившись по стойке смирно, я коротко доложил:

– Доминик Вальдес Каррера, мэм!

– Зови меня тётя Анна, – кивнула женщина, разглядывая меня, словно прицеливаясь, куда же в эту букашку воткнуть иголку. – Как устроишься в комнате, спускайся, пообедаем.

Она шагнула в сторону, освобождая нам проход. Марко, который во время нашего разговора вроде бы и не дышал, облегчённо вздохнул и бодро потопал наверх. Я же, скинув ботинки, переобулся в стоящие тут же тапочки и поволок следом треклятую сумку.

Комната, которую мне выделила семья Марко, была небольшой. Стул, стол, шкаф, кровать. Между ними узкие проходы. Стол стоит у окна, которое выходит на задний двор. Марко поставил чемоданы рядом со шкафом и тихо удалился. Я осмотрелся в своём новом жилище. Не пентхаус, конечно, но и не кладовка Гарри Поттера. Распахнул шкаф. Ага, вешалки, полки, два комплекта постельного белья плюс к тому, что застрелен на кровати. Небогато, родители Доминика жили явно лучше, но может, мне просто достались скупые родственники? Я им никто, они мне тем более, так что не будем придираться.

Чемоданы распаковал быстро. Чего там: пальто, куртка-ветровка, да несколько комплектов одежды. Разложил всё по полкам, даже место осталось. Подумав, скинул с себя уличную одежду и переоделся в более лёгкий вариант: серые брюки из мягкой ткани и красную футболку с длинными рукавами. Посмотрелся в неожиданно большое, почти ростовое, зеркало. В нем отразился худой пацан с бледным лицом и мрачными глазами. М-да, выражение лица надо менять. Попробовал улыбнуться, отражение оскалилось. Не, не то. Нахмуриться? Да, получается. Минут пять ещё я кривлялся перед зеркалом. Охотнее всего получались плаксивые выражения. Тьфу! Что за тип был этот Доминик? Нытик, судя по всему. Уж лучше быть мрачным. Отражение послушно приняло мрачный вид и посмотрело на меня из-под насупленных бровей. Пока пойдёт и так, решил я, а потом видно будет.

На заднем плане услышал хлопанье двери и чей-то молодой голос. О, вот и сестричка пожаловала. Ева, верно? Послышался торопливый топот шагов, и дверь в мою комнату распахнулась настежь. Я отвернулся от зеркала и посмотрел на ворвавшуюся. Хм. В нашем мире её бы назвали пышкой. Рост чуть выше меня, крепкая фигура, зелёные штаны на довольно большой заднице, чёрная футболка обтягивает грудь размера не меньше третьего. Кожаная куртка великовата, видимо брали на вырост, над всем этим симпатичное круглое лицо, яркая помада и короткая, как у матери, стрижка. Только волосы пятнами обесцвеченные, да на лбу повязка в цвет помады, с какими-то знаками. В целом вид эдакой воинствующей байкерши, только цепей не хватает. Да и запах от неё явно не табачный. Я вдохнул поглубже. Пиво? И дым. Круто, чё.

Байкерша тем временем осмотрела меня и презрительно сощурилась.

– Ты что ли Доминик?

– Я. А ты кого-то другого ждала?

Ева недоуменно уставилась на меня. Ну да, по легенде же я домашний мальчик, а тут чуть ли не хамлю ей. Ничего, пусть привыкает. Тем временем Ева отлипла от косяка и шагнула внутрь. Оглядевшись, она повернулась ко мне, опять осмотрев меня с выражением крайнего превосходства.

– Ничё ты тут устроился. Я в этой комнате всю жизнь жила, пока не переехала. Смотри, увижу бардак, получишь у меня!

Для убедительности она покачала перед моим носом кулаком. Я внимательно его рассмотрел, обратив внимание на сбитые костяшки. Девочка явно не против подраться. Впрочем, с такой мамашей это неудивительно. Перестав разглядывать кулак этой грубиянки, я посмотрел ей в глаза. Ева тоже уставилась на меня. Мы пару минут мерились взглядами, а потом раздался голос Марко, который звал нас к столу. Ева ещё раз фыркнула и вышла за дверь. Я пошёл вслед за ней, обратив внимание, что на двери не было ни замка, ни щеколды. Заходи, кто хочешь, бери что хочешь, так что ли?

Обедали мы внизу, в гостиной, за большим круглым столом. Анна сидела во главе, справа от неё устроилась Ева, а слева было место Марко. Впрочем, он не сидел, а бегал на кухню, принося суп, второе и салаты. Мне досталось место напротив хозяйки дома, и она пристально наблюдала за мной во время всего обеда. Она что, думает, я ложку с вилкой перепутаю? Ели молча, Ева косилась на меня, но молчала, Марко косился на Анну и тоже молчал, лишь Анна просто и без затей разглядывала, как я ем. Ну а я наворачивал суп так, что только за ушами пищало. На второе была какая-то зелень с рыбой, а когда настала очередь десерта, Анна раскрыла рот.

– Марко сказал, что ты потерял память, – сказала она, рассматривая меня в упор.

Я в это время как раз пил чай. Уверен, она специально подловила момент. Я проглотил напиток и поставил чашку на стол.

– Всё верно, мэм. У меня ретроградная амнезия. Частично память утеряна.

– И что же ты помнишь?

Я пожал плечами.

– Многое. Доктор Рама сказала, что есть вероятность, что память восстановится, Правда она не знает, насколько полно.

– Это тебе доктор сказала? – уточнила Анна.

– Да, мэм.

– Я же говорила, что ты можешь называть меня тётя Анна.

– Прошу прощения, тётя. У меня после аварии проблемы с коммуникацией.

– А что с ней не так? – прищурилась Анна.

– Неприятие авторитетов, сложности с общением, отрыв от социальных норм. Это только то, что я запомнил.

– А кто тебе всё это рассказал?

– Доктор Рама, тётя.

– Доктор Рама тебе всё это сказала? Сама? – вмешался Марко и затих под взглядом супруги.

– Ну да, – кивнул я и отпил из чашки. Всё же чай у них вкусный, интересно, а кофе тут есть? – Я спросил её, что со мной, и она ответила.

– Ты спросил у доктора?!

– А что такого-то? Меня же это касается в первую очередь, верно?

Семейство Марко обменялись взглядами. Эмофон был однозначен: недоумение. В чем дело?

– Мне казалось, что такие вопросы должны обсуждаться со взрослыми, а не с ребёнком, – задумчиво протянула Анна.

– Доктор Рама и обсуждала это с дядей, – подтвердил я. – Просто я услышал разговор и решил уточнить некоторые вещи.

Ева издала хрюкающий звук, но промолчала под взглядом матери, хотя глаза у неё блестели.

– А зачем тебе это знать? – продолжала выспрашивать у меня тётушка.

– Потому что это касается меня в первую очередь, – объяснил я прописную истину и обвёл родственников взглядом. – Разве я не прав?

– Ты что, подслушивал? – не выдержала Ева.

Я укоризненно посмотрел на неё.

– Я просто случайно оказался в том месте.

Ева потупила глазки и взялась за чашку. А нехилая у них тут дисциплина, в который раз отметил я. Вот только как это соотносится с пивным запахом? Или на это родители смотрят сквозь пальцы? Мне вдруг дико захотелось пива, но на столе алкоголя не было. Пришлось прихлёбывать чай. Остаток обеда прошёл в молчании. Марко сидел как пришибленный, Ева краснела, а Анна молча смотрела в одной ей ведомые дали.

После обеда я отправился к себе в комнату. Опять отметил отсутствие элементарного запора. С такой беспардонной сестрой запирать дверь просто необходимо, надо поискать решение проблемы. Ну а пока – в кроватку, пусть идут они все лесом, мне доктор прописал побольше спать.

Глава 7

Сижу за партой, рисую. Школа, блин. Оказывается, я ещё и школьник, ученик выпускного класса средней школы. До конца учебного года осталось два месяца, и меня записали в школу, где раньше училась Ева. Я сначала и не подумал об этом, а потом чуть не взвыл. Я-то думал, что раз я маг, меня учить будут магии. Оказалось нет, магии начинают обучать по достижении пятнадцати лет, в старшей школе. А мне пятнадцать исполнится летом, а пока могу учиться самостоятельно. Ну ладно, два месяца я ещё потерплю. Кстати, я не один такой одарённый, только в классе нас четверо, а в школе так больше десятка наберётся.

После первых дней, когда я отсыпался и отжирался на харчах Марко – у мужика талант к готовке, реально, Анна взялась за меня всерьёз. Она, кстати, и вправду сержант в запасе. Оттрубила пять лет в местной армии да плюс ещё до того два года провела в добровольной дружине: что-то вроде военного интерната или суворовского училища. Боевая тётка, короче. Я фотки видел у неё в кабинете: висят на стеночке рядом с дипломом об окончании старшей школы с магическим уклоном и с патентом мага-огневика.

Анна стала для меня основным источником знаний о магии в этом мире и её практическом применении. Дамочка она суровая, но её подкупил мой интерес к армии и магии, так что она на меня не слишком рычит. Даже Еве чаще достаётся. Я этому был только рад, потому что наказания довольно суровые, и это не ремень. Каждое воскресенье мы, то есть семья Альва, отправляемся в небольшое пешее путешествие. И только от Анны зависит, пойдём ли мы прогулкой по ближайшему парку или марш-броском отправимся преодолевать какое-нибудь болото. А я ведь ещё в форму не вошёл, тельце мне досталось совсем хилое. Так что главным испытанием в новой жизни стали эти самые выходные. Лёгкие маршруты я ещё кое-как вытягивал на прогонке магии через тело, чтобы уж совсем не быть слабаком. Но вот тяжёлые походы – это все, амба. Источник у меня слаб, попытки поддержать усталый организм в тонусе быстро сходили на нет. Я выдыхался, и заботу обо мне брала Ева. Ей приходилось тащить свой рюкзак, мой и меня тоже. Девчонка выматывалась так, что даже ругать меня сил не было. Марко в такие походы не брали, что с него взять, тепличное растение, а вот я ходил всегда.

Из-за этих подходов у меня с Евой и Анной и завязалась такая странная дружба. Они вроде ценят мои попытки стать сильнее и выносливее, и в тоже время намекают мне, что всё это совсем не моё. Я же парень, будущий муж, а значит, моё дело – готовить, убирать, вести дом и хозяйство. Силовые решения остаются на женщине. Чёртов матриархат. Но мне всё равно необходимы физические нагрузки и авторитет для вливания в местное общество. А военных, даже бывших, тут уважают. Так что походы, кроме изматывающих нагрузок, дали мне плюс пять к налаживанию связей в местной тусовке.

Дома я отлёживался неделю, а потом, после первого же похода, Анна решила, что мне пора выйти в свет. Устроить меня в местную школу заняло ещё неделю, потом я пошёл в школу. Первый раз, но не в первый, а в выпускной класс. Особый шарм моей учёбе придавала моя амнезия. Тут помню, тут не помню. Доминик был типичным ботаном и то, что мне удалось выцепить из его памяти плюс мои собственные воспоминания, позволило занять место пусть не отличника, но довольно крепкого хорошиста. Да мне и самому поначалу интересно было, насколько полно я освоил память донора. Ага, интересно было только до тех пор, пока меня не стали вызывать к доске. А случилось это на первом же уроке.

⁂

– Класс, встать!

Я стою перед классом рядом с завучем: мощной тёткой, которая привела меня в класс, где мне предстоит учиться до конца учебного года. Смотрю на класс, класс смотрит на меня. Завуч вещает о том, что в силу определённых обстоятельств, мне придётся доучиваться в этой школе и в этом классе. Подробности о моей аварии она умалчивает, я тоже не спешу поделиться с миром всеми тонкостями биографии. Наконец завуч кладёт тяжёлую ладонь на моё хрупкое плечико и слегка подталкивает меня вперёд. Я делаю шаг и склоняюсь в официальном поклоне.

– Доминик Каррера.

Чем хорош этот мир и что меня больше всего тут бесит, так это ритуалы. Ритуальные поклоны, ритуальные приветствия, ритуальные прощания. Вот и сейчас я отрабатываю ещё один ритуал и радуюсь тому, что он есть. Мне предстоит провести в обществе подростков ещё какое-то время и можно спрятаться за ритуалом, ограничить на первых порах общение официозом, приглядеться к местным в естественной среде их обитания. Эту тактику я взял за основу выживания в больнице и продолжаю ей следовать. Я мимикрирую, подстраиваюсь под окружающих, стараюсь контролировать каждый свой шаг и слово. По большей части получается, но некоторые мои поступки здесь считают странными. Те же воскресные походы. Оказывается, что мальчики в них ходят редко, они должны помогать отцам по хозяйству. Поход добавил уважения ко мне женщин и настороженности мужчин. Я этого сначала не понял, а потом уже стало поздно. Среди нескольких знакомых тёток, заскочивших к Анне в гости якобы случайно и без особого повода, я прослыл парнем со странностями. Вот и сейчас я выполнил лишь необходимые телодвижения, чтобы не совершить очередной «странный» поступок.

Учитель, господин Хосе, молча смотрел на меня, а когда завуч вышла из класса, предложил мне сесть за парту. В классе стояли привычные для меня парты, за которыми по двое сидели ученики. Все парты были заняты, кроме одной «на Камчатке». Там располагалась одна особа женского пола, которая с насмешкой смотрела на меня. Я уселся рядом и стал доставать ученические принадлежности. Охренеть, сколько всего должен таскать за собой ученик! Тетради, учебники, ручки, карандаши, линейки… Я всем этим занимался в последний раз ещё в прошлой жизни, когда собирал своих детей в школу, а теперь сам сижу за партой.

У нас сейчас по расписанию литература. Засада. Местную литературу я не знаю совсем. С трудом вспомнил местный алфавит, что уж там про писателей! Перед школой пришлось усиленно штудировать недавно купленный учебник, причём весь. Ладно хоть память мне досталась отличная и за неделю я смог пройтись по основным предметам. Толстого и Достоевского тут не было, но были свои Ибаньесы и Доминго. Так что когда меня вызвали к доске, я смог связно ответить на вопросы учителя о творчестве Веласкеса и даже прочёл на память его стишок. Получил четвёрку.

И так на каждом уроке. Меня вызывали к доске, я отвечал на вопросы. Срезался на истории, училка просекла, что я знаю местную историю только в пределах учебника и начала меня гонять по датам и событиям, которых в учебнике не было. В итоге схлопотал трояк и понял, что с историчкой у нас будет война. Да и фиг с ней. Спокойно прошёл в конец класса под шепоток одноклассников и сел на место. Соседка смотрела на меня с осуждением. Кажется, не знать историю – это не тру. Запомним.

На переменах со мной попытались познакомиться. Подошли два парня повыше меня и покрепче, представились. Одного звали Марко, а другого Питер. Марко был блондин, а Питер брюнет. Наверное, решили затащить в свою компанию рыжего. Это я про себя, волосы у меня слегка порыжели. Не слишком, но цвет выделяется. Сначала не обратил на это внимания, а потом заметил, что рыжих здесь не слишком много, а ведь я решил быть как все. Долго игрался с Источником, пока не перехватил управление по окрасу своей шёрстки.

– Привет. – Это Питер, он повыше и побойчее.

– Привет. – А это Марко. Он, как и мой дядя, тихий и скромный.

– Привет. – А это уже я, с любопытством наблюдаю попытку местного населения завязать знакомство со мной.

Рядом сидит соседка с красивым именем Ирэн. Она выше меня на голову и сильнее. Местная хулиганка и заводила. И красавица, кстати, я уже оценил её стати на физкультуре, которая шла за историей. Мне по болезни дали освобождение от физкультуры, так что я местный женский пол я разглядывал сидя на лавочке в спортзале. Пацаны сплошь рыхлые, у нас такого не наблюдалось. А вот девчонки спортивные, да. И фигуристые одна к одной, с лишним весом всего пара девчонок. Тут есть ещё одна отличительная особенность местных: женщины здесь более молчаливы, по сравнению с моим миром. Точнее, девушки-подростки сдержанны в общении со сверстниками парнями и наоборот. А вот между собой девицы поболтать любят и любопытны, как кошки. Так вот, возвращаясь к Марко и Питеру. Они плотно так насели на меня, пытаясь выяснить мои увлечения. Дело в том, что оба они состоят в клубе…

И вот тут меня накрыло. Школа, красотки, клубы… Аниме! Скотина Вергилий засунул меня в аниме? Всё же, блин, сходится! Несуразности все эти, матриархат этот долбаный, ну всё, всё так и тыкает пальцем в какую-нибудь аниме-мангу. А я-то, дурак, блииин! Марко и Питер закончили своё выступление и теперь смотрели на меня, а я пялился на них и не мог вспомнить ни слова, о чем они говорили. Сбоку насмешливо смотрела на меня Ирэн. Я напрягся, но смог лишь неопределённо пожать плечами. Типа: ну, может быть. Этот простой жест опять включил моих собеседников, и они затарахтели, перебивая друг друга.

– У нас уже собраны почти сто пятьдесят образцов!

– В сто первой школе всего девяносто шесть.

– Нет, я там был, там уже больше сотни!

– Когда это ты там был?

– Позавчера. Санчо сказал, что они догонят нас до конца года.

– Да как они это сделают?!

– У Санчо знакомый на фабрике, он ему поможет.

– Так нечестно!

– А ему пофигу! Он сказал, что к концу года, на фестивале, они выставят две сотни различных видов пирожных.

– Две сотни?!

Я почувствовал, что у меня мозги перегреваются и поднял руку. Пацаны заткнулись, а я пару секунд наслаждался тишиной. Потом осторожно уточнил.

– Клуб кондитеров?

– Да, – закивали оба.

– Вы печёте пирожные?

– Да! – сколько энтузиазма, господи… И за соседними партами к разговору прислушиваются.

– И вам нужны новые рецепты?

– Да!

– У вас почти полторы сотни рецептов и вы думаете, что я дам вам новый рецепт?

– Да! – сколько надежды в глазах этих юных… домохозяек.

– Я, конечно, поспрашиваю дома, но простите, парни, я не люблю готовить.

После этих слов вокруг воцарилась тишина. Марко и Питер смотрели на меня как на предателя, а Ирэн в изумлении. Даже за соседними партами молчали, видимо мои слова были шоком для окружающих.

– Как же ты сдашь домоводство? – слабо спросил Питер.

– Да как-нибудь, – пожал я плечами, вспоминая, что это ещё за предмет. Вроде бы в расписании такого не было.

Парочка кондитеров отвалила, потрясённые до глубины души моим святотатством, а интерес со стороны соседки усилился. Так, срочно надо узнать, что такое домоводство. На моё счастье прозвенел звонок и в класс вошёл учитель алгебры и геометрии. Ну хоть что-то знакомое. Тут даже Архимед и Пифагор были, так что я получил пятёрку. И наконец-то этот день закончился!

– Эй, Каррера!

Чёрт, видимо рано я радовался. Поворачиваюсь, и разглядываю приближающуюся троицу. Ирэн и две её подружки: Лидия и Мари. Мари вся конопатая и уже успела нажрать лишний вес, а Лидия ничего так, симпатичная, только немного дёрганная. Ну и что будет? Деньги с меня попытаются стрясти? Школа хоть и приличной считается, но находится на границе одноэтажных кварталов разных социальных уровней. Я вот, получается, живу в квартале более богатом, а эти девчонки откуда?

– Куда направился? – спрашивает Мари и смотрит на меня эдак вызывающе.

– Домой, – отвечаю я, разглядывая в упор эту нахалку.

– А чего пешком? – не прекращает Мари. – Разве такой богатенький мальчик не должен ездить на мамином авто?

– Тебе-то что за дело?

Да, нарываюсь, но конфликт лучше обозначить сразу. Да и ясно будет, чего в будущем от человека ждать. Мари от моих слов вспыхнула и надвинулась на меня покрасневшей горой сала.

– Ты чё, нарываешься?

– Только сейчас поняла? – я не отступаю и смотрю на толстуху снизу.

– Хватит, – вмешивается Ирэн, и толстуха сдаёт назад, не переставая буравить меня взглядом. – Ты где живёшь, Каррера?

– Патриотов, двенадцать.

Ирэн морщит лоб, а Лидия внезапно спрашивает:

– Анна Альва твоя тётя?

– Да, – немного удивляюсь я.

– А Ева Альва?

– Сестра.

Ничего себе, моих родичей так хорошо знают в округе? Видимо, знает только Лидия, потому что Ирэн и толстуха смотрят на неё так же недоуменно. Лидия поясняет:

– Ева из «Угольков».

– А-а-а…

Девчонки развернулись и пошли своей дорогой, а я пошёл своей. Что ещё за «Угольки»? Звучит как название уличной банды, вот только… Никак не могу привыкнуть, что женщины тут гораздо агрессивнее мужчин. Надо будет Еву насчёт всего этого попытать. Она, видать, местный авторитет, раз после упоминания её имени эти козы отстали.