Текст книги "Я найду тебя в Крыму"

Я найду тебя в Крыму
Дмитрий Коровин

© Дмитрий Коровин, 2017

ISBN 978-5-4485-9557-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Здравствуйте, меня зовут Данила, – приветливо улыбаясь, представился симпатичный молодой человек. – Я помогу выбрать интересующий вас товар.

Девушка лет двадцати пяти, с любопытством рассматривающая тостер, чуть вздрогнула и обернулась.

– Я уже выбрала, – ответила она, кокетливо постукивая длинным ногтем по корпусу понравившейся модели.

– «Мулинекс Субито», хороший выбор. 850 ватт, шесть режимов поджаривания, термоизолированный корпус из нержавеющей стали, отключение при перегреве. Он весьма надежен и прост! – быстро отчеканил человек в красной футболке, пытаясь не выронить папку из рук.

– Собрано в КНР? – настороженно добавила девушка.

– Плен стереотипов, – продолжал собеседник, улыбнувшись шире. – Китай давно уже не тот, но, если желаете, я найду вам что-нибудь именно из Франции.

– Другой модели и дороже?

– Не исключено.

– Ха-ха, спасибо, беру этот, – закончила девушка.

Молодой человек нагнулся, достал с нижней полки коробку с изображением названного тостера и протянул покупателю.

– Один момент, – попросил Данила, отходя к компьютеру, где, быстро пробежав по клавишам, вытянул из принтера лист, черкнув на нем подпись. – Что-то еще интересует?

– Нет-нет.

– Тогда пройдите на кассу.

Сунув папку подмышку, Данила уставился девушке вслед, вспоминая похожую картину из недалекого прошлого. Пять лет назад с дежурной фразой продавца-консультанта он впервые подошел к своей будущей жене. Самоуверенное ничто, в запоздалом глотке независимой жизни. Неуместная острота, нелепый комплемент, неловкое обращение – как всегда это вышло вульгарно и глупо. Три дня он сожалел, что показался дураком, а на четвертый, в пришествии выходных, позвонил. Позвонил без спроса, по оставленному номеру в заказе на привоз стиральной машины. Нахальство? Может быть. Но кто сказал, что на любовном фронте влюбленный должен соблюдать приличье? В конечном счете, за это Данила был вознагражден с лихвой и, через пару лет классических свиданий, сделал предложение.

Ее звали Виктория. Она была младше его на год. Воспитанная, красивая, нежная девушка из положительной семьи, с которой долго не хотела расставаться, привыкшая к родительской заботе.

Не смотря на свою одомашненность, до встречи с Данилой у Виктории было несколько отношений. Впервые она влюбилась в десятом классе в новичка, перешедшего из другой школы. Они дружили, сидели под гитару во дворах, встречались на улице и в квартире, преимущественно в его. В ту прекрасную весну все было для Виктории каким-то новым. Всюду веяло романтикой, от всего доносился запах чего-то непознанного, желанного. Воздух благоухал, одурманивая и расслабляя. И вот, одним из таких подозрительных дней, Виктория расслабилась не в меру, очутившись в кровати своего благоверного, с каким рассталась навсегда по окончанию выпускного бала.

Будучи особой хоть и замкнутой, но преисполненной чувств, второй раз Виктория позволила себе увлечься уже на втором курсе университета, ответив взаимностью высокому и мускулистому одногруппнику с холодным лицом прибалта. Их встречи были еще более жалкими, чем школьная любовь. Они заранее решили, что не подходят друг другу и предавались сексуальным утехам лишь ради развлечения и потребности плоти.

Была и попытка под номером три. Директор государственной конторы, куда Викторию направили практиковаться на заключительном этапе обучения. Да, он многому ее научил – с опытом не поспоришь! – но оказался женат на той, какую отпускать не посмел. И это надломило Викторию, перечеркнуло что-то в ее придуманной в детстве сказке, заставляющей мечтать и искать. А мужчины продолжали смотреть, пытались знакомиться и жаждали соблазнить, однако на все эти негодные попытки девушка отвечала отказом, на корню обрывая надежды неугодных и прилипчивых самцов. Ее серьезность им казалась надменностью, и это не раз помогало ей сыграть роль холодного Синего чулка, от набоек на шпильках до самых кончиков ушей, погруженного в науку. Так продолжалось до тех пор, пока она не обернулась на подошедшего продавца-консультанта, каким оказался Данила. Так случается, что, встретив человека, видишь его буквально минут пять, а потом думаешь о нем неделю, месяц и вспоминаешь даже через год его незабываемую улыбку, движения, слова. Только в нашем случае этого не потребовалось, потому что с Данилой, как известно, произошло то же самое, но он не стал вспоминать, а позвонил и пригласил на свидание.

Теперь он был женат и в свои двадцать шесть чувствовал себя излишне возмужавшим. Толи еще будет, когда появится ребенок, с которым они решили временно не спешить, пока взбираются по служебной лестнице. Что ж, Данила был уже менеджером и надеялся в ближайшие два-три года сесть на место директора одного из магазинов электроники, а Виктория стремилась занять пост старшего экономиста в преуспевающей фирме, куда ее устроил по знакомству отец, продолжавший заботиться о любимой дочери. И молодые супруги работали, встречаясь лишь по вечерам и выходным. Страсть у них затупилась немного, солнце любви не сияло, но грело, и только редкие его лучики проникали по утрам в спальню, напоминая о десяти минутном супружеском долге, так как вечером, уставших и раздраженных, их редко тянуло друг к другу, и ночь всегда была для сна.

Об этом Данила размышлял, уставившись невидящим взглядом на сковороды с антипригарочным покрытием, и очнулся, лишь услышав оклик подошедшего продавца. В черно-красном обмундировании и бейджиком «стажер», он задал вопрос начальнику, который тот естественно не расслышал.

– Что? – спросил Данила и, будто узнавая юную физиономию собеседника, тут же одарил его мрачным взглядом. – Ты где ходишь? Я отпустил четверых клиентов за это время!

– Извини, Дан, – робко ответил паренек, меня на складе задержали.

– Прекращай сачковать, пора бы тебе серьезней относиться к работе. За неделю ты не всучил не одного ПДО!

– Э-э… зато аксессуаров сколько продал! – напомнил продавец в жалкой попытке реабилитироваться.

– В этом ты уже дока, не спорю, но ведь тебе не надо в сотый раз напоминать, как важна Программа Дополнительного Обслуживания? И, главное, какие тебе баллы за нее идут?

– Нет, конечно, но я же каждый раз пытаюсь! Только вот люди достаются какие-то подкованные… Вчера продал холодильник за сорок тысяч, предложил ПДО, а мне сказали, мол, у «Самсунга» на все товары гарантия три года в сервис центре, зачем нам переплачивать? Я и отстал.

Менеджер вздохнул, устало облокотившись на полку.

– Два дня назад я кого на этом самом месте гонял по ответам, как по таблице умножения? – спросил он.

– Меня. Но я забыл. Серьезно, шеф! Даже сейчас помню и могу по пальцам перечислить все отрицания и возражения, а как появляется покупатель, у меня в голове винегрет.

– Ты брошюрку читал «Нет – потенциальное да»?

– А то!

– Ну, там же так все доступно изложено. Вызубри, как стихотворение, чтобы автоматически с языка слетало, чего ты нервничаешь? Не купили, ну и черт с ними, не с ножом же их заставлять. Расслабься! Главное не забывай обращать внимание на ценники. Спросил, что хотят, и предлагай сначала ту технику, где стоят звездочки. На этот товар, если не забыл, у нас самая большая накрутка. Понаблюдай еще, как работает Макс. Прилипни к нему завтра полдня, как в первый день работы, и лови каждое слово.

Стажер понимающе улыбнулся и кивнул.

– Добро, – ответил Данила, зашагав по проходу, заставленному бытовой техникой. Через минуту он вышел к столам кредиторов и, достигнув служебного помещения, прошел мимо охранника в дверь.

– О, легок на помине! – процедил человек за столом, быстро подняв на вошедшего сорокалетние глаза, и тут же уткнул их обратно в документы.

– Ты меня искал что ли? – поинтересовался Данила, входя в кабинет и присаживаясь на кожаный диван.

– Еще нет, но через минуту ты мне понадобишься. Посиди пока.

Небрежно бросив ногу на ногу, менеджер тяжело откинулся на спинку, принимаясь постукивать пальцами по папке.

– Посиди тихо, – добавил человек за столом, недовольно перелистывая листы и сверяя какие-то данные с числами в мониторе.

Положив папку от соблазна продолжить барабанную дробь, так его успокаивавшую, Данила оглядел скучный кабинет и демонстративно зевнул во всю ширину своей пасти.

Шкаф, стеллаж, несколько стульев, стол, компьютер, часы на стене, жалюзи на окнах, множество канцелярских мелочей, музыкальная минисистема, ксерокс, кипы бумаг и деревянный парусник, с оторванным бушпритом и покосившейся грот-мачтой. Из всей обстановки, виденной многократно, Данила выделил лишь его. Лишенный парусов кораблик появился здесь буквально на днях, он был потрепан, со свисающим невпопад такелажем, и будто специально воспользовался тихой директорской гаванью для ремонта, куда его вынесло после шторма.

Сузив глаза, молодой человек стал внимательно его рассматривать, замечая пустые шлюпбалки и пару вельботов, сдернутых ветром и брошенных на борт. Один, перевернулся килем вверх и повис на штурвале, другой показывал банки и походил на скелетик жука, распотрошенный острым клювом маленькой птички. Пытаясь прочитать название, Данила наклонился вперед, но вместо букв на корме, заметил глаза директора, смотревшие туда же через стол.

– Очень расслабляет, попробуй на досуге, – сказал директор, кивая на стеллаж, где среди папок и книг притаился кораблик.

– А ты уверен, что правильно его склеил? – спросил менеджер.

– Склеил и уронил.

– Ах, вот в чем дело. – Данила вновь откинулся глубже в диван и вытянул руку поверх его спинки. – Ну, так что?

Директор встрепенулся, будто ворон, повел затекшими плечами, и гладко выбритое лицо сразу приняло строгое выражение.

– У нас падают показатели, – буркнул он. – Разница с июнем почти шестьсот тысяч! А сегодня уже двадцать девятое!

– Мм да, – озабоченно протянул Данила, – за два оставшихся дня столько не покрыть. Впрочем, Геннадий Сергеич, чему удивляться? Каждый год это происходит. Сольем не ходовой товар в сентябре, будем в плюсе. Кстати, ты собираешься штат добирать? В бытовом отделе постоянно нужно восемь продавцов, у нас их три. В каждой смене по новичку с нулевым опытом. Когда они в струю вольются, черт их знает. Гоняю по магазину, как пес цепной. Сейчас вот клоун… э-э… как его там… Бирилёв…

– Был такой адмирал в Петрограде, – перебил директор. – Алексей Алексеевич11
  Алексей Алексеевич Бирилёв (1844—1915), русский военно-морской и государственный деятель, морской министр, адмирал.


[Закрыть].

– Ну-у, что-то ты совсем углубился в морскую тематику… Может тебе во флот податься?

– И кресло освободить?

Данила гадко ухмыльнулся.

– Нет уж, дудки! Давай, иди, работай. До конца еще больше часа.

– А, по-моему, пора закрывать, людей почти нет.

– Вот уйду во флот, тогда и будет по-твоему, – возразил мужчина, – а сейчас делай, что говорят.

Данила вздохнул, потянулся и встал, еще раз посмотрев на кораблик.

– С отпуском-то как? Подписал?

Директор, вновь уткнувшись в бумаги, лишь молча кивнул, и менеджер поспешил удалиться.

Глава 2

Под занавес рабочего дня, Данила вышел на парковку, где стоял его выстраданный 320-ый седан от «БМВ». Он долго его хотел, а теперь боялся расстаться, хотя автомобилю было уже девять лет, последние три из которых он был в подчинении своего молодого хозяина. Да, сейчас Данила зарабатывал не плохо, но все было поэтапно расписано в его семье – сперва автомобиль жене, затем увеличение площади однокомнатной квартиры, ну а потом, если они все-таки решатся завести ребенка, глава семьи будет вкалывать в одиночку, пока ни кончится декрет его суженой.

На все дорогие покупки они старались накопить, не прибегая к кредитам. Данила был их яростным противником и за все приобретения всегда платил наличными, без участия банков и помощи друзей. Но, прежде всего, за это он был благодарен Виктории. Ее бережливости мог позавидовать самый скупой московский скряга. Одеваться она, конечно, любила, а вот по магазинам ходить, выбирать, примерять – просто ненавидела. Тоже касалось и косметики – ее всегда ей покупала мать. Единственное, что позволяла себе Виктория, так это занятия шейпингом, которые она неохотно посещала по вторникам и четвергам с подругами.

А вот Данила шиковать умел! Большую часть зарплаты он ежемесячно спускал на рестораны и клубы, когда ухаживал за будущей женой. Он показал ей Москву с изнанки, он убедил, что ночи нет, он научил ее веселиться и праздновать, но сам был рад, что она не подсела на это, поселившись в уютной квартирке после свадьбы.

Но если Виктории все эти вечеринки оказались в новинку, и ей легко было вернуться в повседневные будни, то Даниле пришлось переступить через себя. Конечно, они иногда выходили в свет: в кино, в кафе, в гости, гуляли по городу, навещали родителей на дачах, и в отпуск ездили на курорт, но каждый раз Данила замечал, какое облегчение приносит Виктории возвращение домой. С каким блаженством она снимает туфли и босиком бежит в кухню, чтобы приготовить что-нибудь вкусное и порадовать возлюбленного. Виктория звалась королевой уюта и единственное, что ей приносило удовлетворение вне дома, была природа.

Полчаса Данила провел в дороге, в попытках объехать пробки, и уже в половине девятого открывал входную дверь квартиры, доставшейся ему в наследство от дедушки, умершего от сердечного приступа на полу ванной комнаты за месяц до свадьбы внука. И если отбросить всю личную скорбь произошедшей трагедии, дед сделал хороший подарок для молодой семьи, пожертвовав собою для потомков и избавив их не только от соседства с родителями и долгого путешествия по арендованным жилищным площадям, но главное от страшной рабской ипотеки, придуманной греками для обозначения «подставки» и изящно переделанного юристами в «подставу».

В эту квартиру на улице Чаянова молодая чета Данилы и Виктории Лихачевых переехала сразу же после свадьбы и, вместо медового месяца, занималась ремонтом и покупкой мебели, на что потратила все деньги подаренные гостями минувшего торжества. Ничего особенного здесь не было. Большая двуспальная кровать, складывающаяся в шкаф с раздвижными дверями, маленькая стенка, диван, стол и кое-что из личного интерьера Данилы – компьютер, плазменный телевизор, стереосистема и фотопринтер. Всю перечисленную электронику он привез из квартиры родителей, где до женитьбы жил. Просторная комната, лишь на первый взгляд могла показаться загроможденной, пока человек, впервые тут побывавший, не погружался в эту атмосферу и не почувствовал, что все находится на своих местах. Тоже относилось и к кухне. Она была хоть и крохотной, но кухонный уголок, встроенная плита, холодильник и обеденный стол гармонично соседствовали друг с другом. Все было новое и в тон. Старую мебель, так любимую дедом, пришлось отправить на дачу, а мелочь – всю, кроме книг – перевести к родителям. Так, после первых же ночевок еще до свадьбы, решил Данила. Проведя тут несколько дней и в одиночку, и с Викторией, ему постоянно чудилось, что дед не улетел на небо, а бродит по квартире, шумит, кашляет, скрипит полами. Через две недели это кончилось, но молодые, подстрекаемые предрассудками, все же решили сделать капитальный ремонт и избавиться от всего, чем владел бывший хозяин. Единственной вещью, занявшей прежнюю позицию на стене уже с новыми обоями, был пейзаж в золоченой раме. Эту картину деду, лет сорок назад, нарисовал какой-то фронтовой приятель.

Данила вошел и хлопнул дверью.

– Привет! – послышался женский голос из комнаты, голос приятный во всех отношениях, голос певучий и ласковый, голос заставивший разуться и быстро пойти на него, чтобы увидеть ту, кому он принадлежал.

Найдя жену с вытянутыми ногами на диване и ноутбуком на коленях, Данила нагнулся, чтобы получить поцелуй. Как всегда он оказался сочным, но не продолжительным. Одарив супруга нежным взглядом, Виктория вернула глаза на экран.

– Что интересного нынче в сетях виртуального разврата и паутине цифрового зла? – шутливо поинтересовался Данила.

– Не знаю, я не в Интернете. Сейчас кое-чего доделаю, и будем ужинать.

– Работа? Гм, ты уже домой эту гадость притащила…

Виктория вздохнула, сосредоточенно бегая пальцами по клавишам.

– Я же тебе говорил, – продолжал Данила, – не жди меня, пришла – ешь!

– Я не люблю есть одна.

– Со мной еще раз поешь. Ты и так со своим шляпингом скоро на тростинку станешь похожа.

– Шейпингом, – поправила девушка, продолжая стучать по кнопкам. – А худоба и стройность – сестры разные. Я стремлюсь поддержать вторую.

Данила пожал плечами, переоделся в домашнее и ушел на кухню, чтобы разогреть еду и вскипятить чайник, на звук свистка которого вскоре появилась и Виктория.

– Ого, уже наложил, – приятно удивилась она, – и салатик нарезал.

– Подожди, сметаны добавлю…

– Эта порция мне!? – воскликнула девушка, присаживаясь за стол и удивленно хлопая ресницами.

– Нет, соседу. Лопай, давай, анорексичка, а то свяжу и нафарширую насильно!

– Картошка с мясом, хлеб, салат, тосты с сыром и еще… вафельный торт. Он-то откуда тут взялся?

– Купил.

– Дан, ты просто скотина…

Молодой человек ухмыльнулся, и они принялись за трапезу, делясь друг с другом скучными событиями прошедшего дня, среди которых Данила упомянул про отпуск.

– С первого? – удивилась Виктория, роняя вилку.

– Да, Викусь, теперь точно! – радостно ответил муж, не поняв, что означает сей жест. – Жадный Гена трансформировался в щедрого крокодила и, закурив трубку мира, дрожащей рукой подписал.

– Бли-и-ин… – разочаровано протянула девушка, складывая руки перед тарелкой в позе первоклассницы.

– Что такое? – не понял молодой человек, проталкивая в рот остатки надкушенного тоста.

– Мне дадут отпуск только в конце августа, раньше никак.

Данила подавился, откашлялся и с трудом проглотил, запив чаем.

– Вот тебе раз… – наконец, выдавил он. – Какого черта, Вик?

Жена вздохнула, демонстративно надувая губы.

– Меня опередили, – обижено сказала она. – А заменить больше не кем, одна осталась.

– Незаменимая ты моя! – с сарказмом в голосе воскликнул Данила и, вскочив из-за стола, в гневе развел руками. – Хорошо хоть билеты не взяли заранее…

– Так ведь и не брали из-за тебя. Я почему-то была уверена, что тебя не отпустят. То есть, отпустят, но ближе к концу августа. Тогда бы все было на своих местах.

– Уверена она была… – задумчиво процедил молодой человек, глядя в окно.

Виктория поднялась и подошла к нему сзади. Сначала она хотела обнять мужа, но потом, боясь, что он может ее оттолкнуть, лишь прикоснулась к спине. Данила повернулся, томным взглядом заглянув в карие глаза супруги. Она была ниже лишь на пол головы и смотрела открыто и прямо, пытаясь разыскать среди усталости и разочарования прежнюю к ней любовь. Ладони девушки легли на мужские плечи и, ощутив его руки у себя на талии, Виктория почувствовала облегчение.

– Что теперь будем делать? – тихо прошептал Данила.

– Понятия не имею. На совместный отпуск у нас останется дней пять. Что мы успеем?

– Ну, при хорошем настрое можно зажечь и за это время, только, боюсь, до работы не отпустит похмелье. Из отпуска нужно выходить плавно, как из запоя.

– Все шуточки, я серьезно спрос… – Виктория осеклась, поняв, что он сказал это с ироническим смешком. – Значит, ты не сердишься?

– Сержусь, да еще как! – воскликнул Данила. – Так и подмывает холодильник в окно выбросить или стул расколошматить о стену.

Теперь улыбнулась девушка.

– Представить не могу, чем заниматься целый месяц? – продолжил муж, чуть подавшись вперед, чтобы жена его пропустила.

– А Игорь с Машей? – спросила Виктория, наблюдая, как Данила садится за стол. – Вы так не о чем и не договорились, или уже растрепал?

– Нет, но колебался, и теперь ясно почему. Да им-то все равно, магазин процветает. Игорь может оставить его на управление отцу, а Машка подбросит ребенка родителям, и хоть сейчас поедут куда угодно, только уже без нас.

– Поезжай с ними, в чем проблема?

– И оставить тебя одну на съедение голодных стен? Ты тут в одиночестве, по-моему, за три года ни разу не ночевала. Деда помнишь?

– Я не трусишка и дедушка твой мне очень нравился, даже в виде призрака. И потом, почему одну? Я приглашу сюда кучу любовников, и мы вместе с нетерпением будем дожидаться твоего возвращения, – пояснила жена и, отвернувшись, как бы между делом, взяла лейку, чтобы полить фиалки, слегка повядшие в горшке на подоконнике.

Муж, возобновивший в это время трапезу, откашлялся, вновь подавившись.

– Не понял, – серьезным тоном произнес он, сдвинув брови. – Какие еще, на хрен, любовники?

Виктория захохотала.

– Предупреждаю сразу – застану – убью обоих!

– Да что за реакция, коть? Я же пошутила.

Данила вытянулся над столом и поманил девушку указательным пальцем.

– Неа, – по-детски бросила Виктория, попятившись к выходу вдоль шкафов кухонного уголка.

– Сюда иди! – заорал молодой человек, делая резкий выпад, но девушка увернулась и с визгом побежала в комнату, теряя на ходу тапочки.

Встретились они на диване, где чуть не раздавили ноутбук.

– Прости, милый, – попросила Виктория, упираясь руками в мужскую грудь, навалившуюся сверху. – Мне срочно нужно дописать отчет.

– Да к черту, допишешь завтра, – возразил Данила, высвобождаясь из футболки.

– Дан, ну, пожалуйста, завтра и без того аврал, я же ничего не успею!

– Мы сделаем это по-быстрому…

– Я по-быстрому не хочу, – упрямо протянула она. – Позавчера так было и два дня до этого.

– Да ты считаешь что ли!? – с недоумением воскликнул муж. – Из-за твоих прелюдий я раз десять на работу опаздывал! Или ходил там как сомнамбула потом, пытаясь прикорнуть на полке среди утюгов и мясорубок.

– Эгоист.

Данила приподнялся на руках, внимательно посмотрев на девушку, и отодвинулся в противоположный конец дивана, на крышку проклятого ноутбука, чуть опять не поломав его корпус. Взяв одной рукой, он передал его девушке.

– На, садись, работай.

– Коть.

– Все, отстань. Я тоже пойду за свой компьютер, рассядемся по углам и забудем, что нас двое.

– Дан, ну всего какой-то час? Потом я молнией приму душ, а ты будешь ждать меня в постели.

– Я усну за это время. И так второе дыхание подключилось, но ты его перекрыла. Третьего сегодня не будет, я не конь.

– Ну и пошел ты! – бросила жена. Схватив ноутбук, она вышла из комнаты.

– Час… – прошептал молодой человек, уставившись в пол. – Не услышу через час шума воды, лягу спать.

Включив компьютер, Данила зашел на страничку «ВКонтакте»22
  «ВКонтакте» – (VK.com), крупнейшая в Рунете социальная сеть. Проект запущен 10 октября 2006 года.


[Закрыть] и, написав какое-то неприличное стихотворение о женщинах, поместил его на виртуальной стене, добавив фотографию первой попавшейся полуобнаженной девицы, найденной в сети. Довольный он откинулся на спинку стула и лишь сейчас заметил единичку во входящих сообщениях.

– Так-так, кто это мне сигналит?

Подогнав курсор, Данила щелкнул мышкой, и страничка сменилась, раскрывая письмо:

«Привет, Лихой! Где пропадал все это время? Не забыл Шиншиллу? А я тебя нет! Вспоминаю часто-часто! И страницу твою нашла года полтора назад, только вот все не решалась написать, у тебя ведь «женат» написано в статусе, мало ли. Хотелось бы знать, как житуха сложилась? Где ты, как ты, с кем ты, на ком ты? Ну и в общих чертах… Фотки твои понравились, классным стал мужчинкой! Фигура отпад! Качаешься?

Про себя потом расскажу. Я ведь в Крым переехала с родителями, если помнишь. Теперь опять, значит, в России! Не хочет меня отпускать!»

В конце сообщения был поставлен смайлик, выражающий радость и Данила, словно в ответ, сам расплылся в улыбке. Это было, словно весточкой из детства и по телу сразу разлилось тепло.

Шиншилла! Сколько в этом прозвище соединялось приятного! Дворы, дискотеки, футбол, бесконечные игры и разнообразные дурачества; милые лица учеников родного класса, пионерский лагерь, молодые родители, живые бабушки, дед полный сил! Что бы Данила отдал, если б смог вернуться в прошлое хоть ненадолго!

«Ну, пожалуйста, хоть на часок! Пока Виктория работает на кухне! Прямо сейчас! Давай же, ну же, ну!»

Но ничего не происходило и молодой человек, сраженный и обессиленный, чуть не повалился со стула, во власти воспоминаний и не сбывшихся надежд.

О чем эти глупые дети мечтали? О чем грустили и плакали? Кем восхищались и куда стремились? И ведь радовались буквально каждому дню! Малолетняя ватага, насыщенная космическими идеями! Жизнь тогда казалась вечной, горизонты бескрайними, а наивная любовь такой серьезной…

Алиса Квитко. Ей было четырнадцать. Яркая и воздушная, с веснушками и насмешливой улыбкой на лице, с тонной всяческих проказ и килограммами розыгрышей. Пацанка, не вылезавшая из брюк, всегда снующая среди мальчишек; умная не по годам и знающая все на свете; ленивая упрямица, любившая поспорить со всеми; смелая хулиганка с характером дикой кошки; кроткая лишь однажды с робким поворотом головы и небрежно оброненной фразой – «мне кажется, что я тебя люблю…» Всем этим была Алиса. Но, если тогда она лишь забавляла и вдохновляла, то сейчас просто разрывала сердце на куски.

– Алиса… – выдохнул Данила и, услышав шаги в прихожей, поспешил вернуться на главную страницу, чтобы не афишировать послание и без того обиженной жене.

Виктория тихо зашла в комнату, покосившись на мужа, сидевшего у окна за компьютером. Ничего не сказав, она достала из шкафа халат и полотенце, и на цыпочках вышла.

Данила улыбнулся, предвкушая приближавшееся удовольствие, но мысли о юношеском прошлом уже крепко его держали. Через пять минут жена вернется из ванной и эти пять минут муж должен потратить на приготовление постели. А ему хотелось написать. Ему, во что бы то ни стало, необходимо было войти на страничку Алисы Квитко и посмотреть на ее фотографии, если они были. А они были, он не сомневался в этом! На аватарке во весь рост стояла миниатюрная девушка на фоне морского пейзажа. Синее небо и блестевшая вода занимали большую часть фотографии, так что женское лицо расплывалось, конечно, но ведь стоило лишь нажать и оно увеличиться! Данила подвел курсор, покрутив колесико мышки, но вдруг резко отогнал его в правый верхний угол и нажал «выйти».

– Правильно… – выдохнул молодой человек, выглянув в окно, где совсем уже сгустились сумерки. – Иначе кончится тем, что я начну представлять ее лицо, вместо Виктории.

Закрыв браузер и выключив монитор, Данила бросился к шкафу. Раздвинув двери, он опустил двуспальную кровать, быстро расправил сползшую простынь, смахнул ненужное в жару одеяло и принялся раздеваться.

Когда в ванной комнате выключился душ, Данила лежал на середине постели, раскинув руки и ноги в стороны. Его наготу озарял лишь свет бра.

Прошла еще минута и появилась Виктория. Замерев в дверном проеме, она прислонилась к косяку, вращая поясом, и вдруг небрежно его потянула, распахнув халат.

– У меня ощущение, что мы завтра проспим… – вполголоса донеслось из кровати.

В мягком сиянии настенной лампочки, девушка вышла из тени, теряя по пути халат, с трудом державшийся на узких плечах.

– Ладно, не толстей… ты божественна! – громче высказался муж, принимая супругу в объятия.