Текст книги "Белое небо. Ключ от бездны"

Глава 2
Жизнь после смерти

1

Распластавшись на льду, Косорылый пытался поддеть жердью тело Олега. Лед предательски трещал, но Толик не обращал внимания на опасность.

– Сейчас, сейчас, – бормотал он, елозя вокруг полыньи.

Импровизированный багор раз за разом опускался в воду, кроша кромку льда, но так ничего и не нащупал. Шуга колыхалась на поверхности, мешая что-либо разглядеть, но Косорылый не сдавался. Постанывая от натуги и нетерпения, он вновь и вновь опускал жердь. Лед у края полыньи намок, стал скользким, Толик чувствовал, что сползает в воду. Пришлось откатиться на сухое место – встать на ноги он не решился – и осторожно подползти к полынье с другого края. На это ушло несколько секунд. Жизненно необходимых секунд. На Бучека Толик не смотрел – сам как-нибудь справится, не до него сейчас.

Словак, стуча зубами и трясясь от холода, побрел к берегу. Вывернул на снег рюкзак – руки его при этом ощутимо дрожали – и принялся раздеваться.

Надежда таяла с каждой секундой, но Косорылый с еще большим остервенением опускал и опускал жердь в воду. Ледяная крошка носилась кругами на поверхности, но под ней ничего, кроме черной воды, не было.

– Ну что же ты… Давай… Давай же… – шептал Толик.

Потом вскочил на ноги, пробормотав: «Течение!» Его глаза стали совсем безумными. Опираясь на жердь как на посох, он бросился на берег. Намокшая спереди хламида сковывала движения, и Косорылый, рванув застежку, сбросил ее с плеч.

Бежать по обледенелым камням было непросто. Снег успел подтаять и образовал хрупкий, бугристый наст. Постоянно оскальзываясь и падая, глазами Толик искал закраину – полосу воды, свободную ото льда, – но ледовый панцирь прочно сковал реку. О том, что на пути могут встретиться ловушки, Косорылый не думал. Совсем позабыл про опасность. Каким-то чудом не влетел в раскорячившуюся между двух сосен «паутину», проскочил мимо пустившей синюю искру «сковородки». Для него сейчас вообще ничего не существовало, кроме единственной цели – найти друга. Не видел он и шаровую молнию, внезапно появившуюся за спиной. Зато Бучек, заметив плывущий за спиной сталкера сгусток света, так и застыл с мокрым ботинком в руках.

Ослепительно-белый комок плазмы размером с теннисный мяч, сохраняя дистанцию, плыл по воздуху за проводником. Казалось, шар просто наблюдает, не желая афишировать свое присутствие. Он даже пригасил голубоватые разряды, которые время от времени вырывались из его сердцевины.

Косорылый успел порядком отдалиться от моста, фигурка Бучека на берегу выглядела крошечной, но ни одной промоины так и не увидел. Последняя надежда растаяла, когда Толик поравнялся со скальным выступом, подошедшим к самой воде. В этом месте дно реки становилось каменистым, и Толик наделся, что усилившееся течение сумело подмыть лед и вынесло тело Олега на отмель. Но перед глазами по-прежнему простиралось ровное белое покрытие.

Окончательно потеряв надежду, Толик отбросил жердь и опустился на снег. Зачем-то с остервенением сорвал с головы шапку, в сердцах бросил ее под ноги и закрыл лицо руками. Его плечи сотрясались от рыданий. Шаровая молния зависла над головой сталкера, но спешно дернулась назад, когда он поднял лицо к небу.

– Почему? – тихо спросил он и вдруг вскочил на ноги. – Почему?! – заорал он, глядя в белое ничто. – Ты же могла его спасти!

В ответ не раздалось ни единого звука. Зона молчала. Безучастная и безмолвная.

Толик с силой ударил кулаком по стволу дерева и бил до тех пор, пока костяшки пальцев не начали кровить.

Молния, наблюдавшая за ним со стороны, резко метнулся вверх и схлопнулась в точку – Зона потеряла интерес к инциденту.

Косорылый пришел в себя, лишь услышав, как кто-то настойчиво повторяет его имя. Оказалось, Бучек успел переодеться и притащить два рюкзака. В руках он держал мокрую хламиду сталкера. С куртки Бучека на снег стекала тонкая струйка воды. Толик удивленно взглянул на словака – он словно забыл о клиенте – и машинально буркнул:

– Хоть бы отжал ее, не высохнет же.

Потом опять посмотрел наверх.

– Ты же могла спасти его, так почему же… – еле слышно произнес он. – Ты могла убрать с дороги эту чертову «медузу». Могла изменить гравитацию и не дать этому гребаному словаку проломить лед. В конце концов, могла остановить Олега! – Косорылый уже почти кричал. – Он же ради тебя дочь… А ты чем отплатила? Это твоя благодарность?

Рыдания сдавили горло, он задыхался. Как же ему хотелось в этот момент, чтобы Зона ответила. Чтобы ударила гравитационной волной, долбанула электромагнитным импульсом, наслала орду мутантов – да что угодно! Только бы не молчала.

Косорылый опустил голову. Он не знал, что делать дальше.

Из оцепенения его вывел голос Бучека. Словак успел натаскать веток, сложил их кучкой, но запалить костер так и не сумел.

Толик нехотя поднялся, достал из рюкзака топорик – Феликс внимательно следил за его движениями, словно опасался, что сталкер с горя наложит на себя руки или, наоборот, набросится на него, но Толик всего лишь нарубил густого лапника. Потом легко справился с костром.

– Развесь мокрое, – бросил он. – Я метнусь до моста, заберу рюкзак Олега.

И, встретив обеспокоенный взгляд Бучека, добавил:

– Ворочусь, не бойся.

Когда Косорылый вернулся к костру, интерполовец уже вполне освоился, он даже сумел натопить снега и вскипятить чай. Одежда, аккуратно развешанная на ветках, сушились над огнем.

– А где рюкзак? – спросил он сталкера.

Толик озадаченно развел руками:

– Дык… – произнес он. – Не было его там.

– Может, на лед упал?

– Дык, посмотрел вроде. Нигде нет, как и не было.

Задумчиво хмуря лоб, Косорылый подсел к костру.

– Мутанты-сволочи уперли, – пробормотал он себе под нос. – Только зачем им?

Бучек вопросительно поднял брови – не понял, шутит сталкер или говорит серьезно, – и протянул Толику дымящуюся кружку.

– Я понимаю, вам сейчас кажется, что произошла огромная несправедливость, что так не должно быть, – проникновенно начал он, помешивая варево в котелке, – но человек не в силах постичь планы Всевышнего.

Толик мрачно уставился на словака:

– Хочешь сказать, у твоего Всевышнего был план убить Олега? Или ты это про Зону?

– Кстати, про Зону. Давно хотел спросить, что значит Зона для сталкеров? Это ведь не просто опасное место, где можно найти сокровище. Старатель тоже сокровище ищет, только к прииску отношение у него сугубо утилитарное, как к рабочему месту. А для сталкера Зона – явно нечто большее. Так что?

– С сегодняшнего для она для меня сука неблагодарная, – отрезал Косорылый.

Он выплеснул чай на снег и поднялся.

– Все, уходим. Собирайся.

– Но… Да я и не обсох еще.

– По дороге высохнешь.

Толик хмуро уставился на клиента. Казалось, его взгляд говорил: «Не пойдешь? Ну и хрен с тобой, подыхай тут».

Однако Бучек не спешил подниматься. Он достал плоскую флягу, отвинтил пробку и, не скупясь, плеснул в кружку сталкера.

– За упокой души. Хороший ведь был человек.

Толик уже собирался сказать: «Лучше всех», – но спазм перехватил горло. Проводник кивнул и схватил кружку.

– Внезапная смерть забрала твоего друга, но Господь милостив, он видит твою скорбь и явит безграничное милосердие.

– На хрена мне чье-то милосердие! – злобно ощерился Косорылый, чувствуя, как спиртное забирает в голову. – А воскресить слабо? На хрена все эти всемогущие боги, если они ни черта не могут, только обещают…

Он явно нарывался на ссору, но словак лишь похлопал Косорылого по плечу и завел разговор о сталкерстве. Толик отвечал на вопросы Бучека неохотно. Мысли путались. Он вдруг сообразил: не нужно было пить. Сталкеры в Зоне не пьют – спирт здесь меняет химические свойства, иногда становится ядом, иногда простой водой, но чаще действует как психотропное средство с непредсказуемым эффектом. Никогда не знаешь, что потом: то ли жуть привидится – такая, что ломанешься не разбирая дороги до первой «расколотки», то ли скрутит так, что жить не захочется – горло ногтями раздирать начнешь, то ли, наоборот, эйфория накроет. Сознание затуманилось, Косорылый даже не сразу понял, что, подгоняемый наводящими расспросами Бучека, рассказывает об Альдо Пирасе и их вояже в Зону, но остановиться уже не мог.

2

Косорылый и раньше стоял особняком среди сталкерской братии – одиночка со странностями, но последние полгода он совсем крышей поехал. По крайней мере, так утверждали те, кто его давно знал. Все началось в августе, когда Толик вернулся из Зоны сам не свой. Надолго заперся в своей берлоге, в баре, где обычно проводил вечера, больше не появлялся, старых приятелей игнорировал. Когда его спрашивали, что случилось, отмалчивался – правду говорить не хотел и, что совсем уж странно, соврать не пытался. А там, в Зоне, явно что-то произошло.

Зато остальные не стеснялись. Рассказывали, будто в центре Зоны произошел взрыв. Будто некая корпорация провела эксперимент, который не понравился Зоне. Будто военизированная группировка схлестнулась со сталкерами, а мутанты напали на ученых. Это было правдой и неправдой одновременно. Лишь два человека в Булганске оказались очевидцами событий: Олег Гончар – сотрудник «Восточного Периметра» и Толик Косорылый – сталкер. И оба молчали.

Несмотря на усилившиеся запреты, Косорылый продолжал ходить за Периметр и почти всегда возвращался с хабаром – Зона будто благоволила ему. Правда, серьезных артефактов не подкидывала, но и мелочи вроде пары «каштанов» вполне хватало, чтобы не умереть с голоду до следующего рейда. Когда вылазка оказывалась особенно щедрой, Толик обновлял снаряжение, а оставшиеся артефакты раздавал нуждающимся. Сталкеры, глядя на него, крутили пальцем у виска: чокнутый, что с него взять. Когда не везло и приходилось возвращаться налегке, в спину неслись ехидные смешки: «Что же твоя Зона тебе хабар не подогнала? Разлюбила?» Косорылый карканье злопыхателей игнорировал, но иногда нисходил до ответа: «Значит, так надо».

Постепенно от Толика все отстали – и сталкеры, и барыги, и туристы. Впрочем, туристы и в лучшие времена Толика не жаловали – кривая физиономия доверия не внушала. Ведь если сам подставился, то как сумеет уберечь клиента? Когда Косорылый показывался в баре, его не беспокоили. Он садился за столик в самом темном углу, спокойно съедал миску борща, запивая светлым нефильтрованным – другого у Живчика не водилось, – и так же молча уходил.

Когда в баре появился турист, да еще иностранец, Косорылый и ухом не повел – не про него честь, но вошедший, перекинувшись словом с барменом, сразу подсел к Толику.

Бар замер, внимая.

– Косорылый? – осведомился турист и тут же представился: – Альдо.

«Косорылый» у него прозвучало как «Косорило».

– Дык, – ответил Толик, не поднимая глаз от тарелки.

Альдо вставил в уши наушники, затем достал из внутреннего кармана гаджет, по виду похожий на смартфон, оказавшийся в итоге голосовым переводчиком, настроил его и что-то пробурчал в микрофон.

Бар выдохнул и вернулся к своим делам. Потенциальный клиент – это всегда интересно, какие бы запреты ни вводили власти, только как можно идти в Зону с человеком, который по-русски ни слова не понимает? Ты ему: «Беги!» – а он в рюкзаке копается, переводчик ищет. Хотя все еще хуже – «машинка» же электрическая, на батарейках, в Зоне работать не будет.

– Мне сказали, ты можешь проводить в центр Зоны, – прозвучало по-русски из динамика.

– Наврали, – буркнул Косорылый.

– Я заплачу. Сколько?

Презрительный взгляд в сторону клиента:

– Мне не нужны деньги.

– Но ты все равно ходишь в Зону…

– Без попутчиков.

– А если Зона сама попросит?

Впервые во взгляде Косорылого промелькнула заинтересованность.

– Это как? – спросил Толик.

– Я знаю, у тебя есть метод проверить, – усмехнулся Альдо.

Косорылый достал из кармана черно-белый игральный кубик, повертел в пальцах, легко дунул и бросил на стол. Вверху оказалась белая грань.

– Вот видишь!

– А если бы я спросил, нужно ли тебя отшить?

Альдо энергично помотал головой.

– Выпало бы «нет». Если сомневаешься, попробуй еще раз.

Толик погонял по ладони кубик, раздумывая, потом бросил на стол. Подпрыгнув несколько раз на столешнице, кубик успокоился. Вверх опять смотрела белая грань.

– Объясни, зачем тебе в центр Зоны и почему я?

Косорылый пристально рассматривал собеседника. Почти одного возраста с Толиком, только выглядел иностранец гораздо моложе и презентабельнее. Темные волосы, нос с легкой горбинкой, тонкие губы, на которых сейчас играла улыбка – чуть-чуть ехидная. Впрочем, умные темные глаза смотрели вполне доброжелательно.

– Начну с конца, – раздалось из устройства. – Потому что в отличие от этих, – презрительный взгляд в сторону сталкеров, делящих хабар, – ты действительно там был. И потому что ты веришь, что все это не просто так. Зона для тебя – не ловушки с артефактами, а нечто большее, наполненное смыслом. Чудо, надежда, мечта. Мы хотим, чтобы и другие люди поняли это.

– По тайге ходить умеешь или мне с тобой возиться придется? – после долгого молчания спросил Косорылый. – Только честно.

– Не умею, но надеюсь, что справлюсь. Я был скаутом.

– Ну, если скаутом, тады ой. И последний вопрос: как ты со мной общаться в Зоне собираешься, скаут? Твоя чудо-машинка работать там не будет.

– Это мои проблемы, – улыбнулся Альдо. – Оплата?

– Договоримся.

На место встречи Альдо пришел не один, с ним было двое друзей. Тоже иностранцы, представившиеся как Данте и Рэйвен. Если Альдо выглядел городским интеллектуалом немного не от мира сего – типичным научником по сталкерской терминологии, то в движениях Рэйвена явственно просматривалось армейское прошлое, да и Данте имел бывалый вид. Одеты они были вполне пристойно по меркам проводника, но самым любопытным показалось то, что на плечах парней болтались карабины необычной конструкции, очень похожие на вооружение наемников Меркулова.

«Вот ведь гад! – выругался про себя Косорылый. – Дважды набедокурил так, что чуть Земля не раскололась, а все неймется». Вести в Зону меркуловскую шайку не хотелось – слишком свежи были неприятные воспоминания, – но не поворачивать же обратно. Да и выяснить, что на этот раз задумал Меркулов, будет нелишним.

– Все в сборе? – Косорылый оглядел маленький отряд. – Или еще кто ожидается?

– Все здесь, – с помощью гаджета ответил Альдо. Данте и Рэйвен молча кивнули. Хоть внешне парни казались спокойными, но Толик почти физически чувствовал, как они напряжены.

Косорылый набросил на плечи рюкзак и откинул в сторону ворох еловых веток, прикрывавших вход в коллектор. Вертолет только что пролетел над головой – самое время становиться крысами и спускаться под землю.

Белое небо над головой после сумрачного коллектора слепило глаза. В первые мгновения всегда так, хоть ты новичок в Зоне, хоть в сотый раз здесь. Пока парни привыкали к обстановке, с любопытством оглядываясь вокруг, Толик отошел в сторону, под прикрытие елей – поприветствовать Зону. Не хотел, чтобы кто-то видел его в этот момент. Опустился на снег, закрыл глаза. «Ты всегда была добра ко мне, даже когда в неразумности своей я делал то, что не должен был делать. Помоги и на этот раз, будь благосклонна к моим попутчикам. Я же постараюсь ничем не прогневить тебя, но если мы чем-то обидим тебя, не карай сразу, вразуми нас, дай знак», – мысленно прошептал он молитву. Слова будто сами собой складывались в голове. Каждый раз, произнося приветственную мантру, Косорылый удивлялся, как ловко у него выходит, – на Большой земле он ведь и двух слов связать не мог. Подождал, когда качнется ближайшая ветка, осыпав снегом. Зона ответила – значит, можно отправляться в путь.

До реки дошли без происшествий, по льду перебрались на другой берег, а оттуда до центра рукой подать. Для новичков клиентура держалась неплохо, с расспросами не приставали, все указания проводника выполняли безукоризненно, скорость держали такую, что и опытный сталкер мог позавидовать. Тяжелее всех приходилось Альдо, было видно, что подобные марш-броски для него в новинку. Парень порядком вымотался, но не ныл. Косорылый даже зауважал его. Общались через голосовые переводчики, они, на удивление, работали без перебоев и явно не от обычных батареек – еще одно подтверждение, что «туристы» имели отношение к «Меркурию». Значит, жди подвоха. Вообще плохо это, что в Зоне появилось оружие. Если так пойдет дальше, то скоро аномальная территория изменится, и никакой запрет на убийство не поможет. Сначала начнут стрелять самые отъявленные отморозки, потом подтянутся сталкерские группировки, эти карабинами не ограничатся, в дело пойдет взрывчатка. А затем и стражи порядка огонь на поражение открывать начнут. Под предлогом борьбы с правонарушениями.

– Что это за фокус ты провернул в баре? – спросил Толик, когда они расположились на ночлег на берегу реки.

Альдо усмехнулся.

– Ничего особенного, – перевел гаджет, – простая манипуляция, даже без суггестии, на студентах натренировался.

– Ну раз ничего особенного, тогда до утра, – буркнул Косорылый.

Насколько спокойной вышла первая половина пути, настолько потом стало тяжко. Зона словно взбесилась, не хотела пускать дальше. Ловушки следовали одна за другой. Проводник не мог припомнить, чтобы вот так из «расколотки» да прямиком в «кисель», из «киселя» – в «паутину», из «паутины» – обратно в «кисель». Нет, конечно же, все сталкеры знали: чем ближе к центру – тем страшнее, но сейчас Зона превзошла саму себя. Толик искоса поглядывал на свою группу. А они ничего, держались, и итальяшка не отставал. Главное – не жаловался. Более того, на предложение Толика повернуть назад Альдо категорически замотал головой, а Данте с Рэйвеном одарили сталкера таким взглядом, что впору было опасаться за свою жизнь.

Косорылый думал, что, оказавшись в центре Зоны, парни первым делом полезут в купол с Аномалией, но они решительно направились к старому лабораторному корпусу, оставшемуся еще со времен лагеря военнопленных. Толик не спеша двинулся следом, с интересом посматривая по сторонам.

После неудачного эксперимента «Меркурия», когда ученые собирались установить контакт с Аномалией, минуло всего полгода, но казалось, будто прошла целая вечность. Снега здесь почему-то не было, и вся картина разрушений предстала перед глазами в полном объеме. Спекшаяся оплавленная корка под ногами то шла глубокими расщелинами, то топорщилась застывшими сталагмитами причудливой формы. Попадались нагромождения пластов земли, будто некая сила изнутри разломала спекшийся верхний слой. От палаток не осталось и следа, один из домиков совсем сложился, остальным повезло чуть больше. Купол с Аномалией устоял, но выглядел порядком потрепанным и обгоревшим с одного бока – там, где Симанский взорвал «консерву» профессора.

Побродив по остаткам научной базы, Косорылый направился к лабораторному корпусу. Здание, на удивление, почти не пострадало – а ведь два землетрясения пришлось пережить. Видимо, пленные строили не только на страх, но и на совесть.

Рэйвен навалился на створку высоких ржавых дверей, и она отошла с тягостным скрипом. Окон внутри не было, но и на подвал помещение не походило. Просто не бывает таких высоких и просторных подвалов. Дневной свет, проникающий сквозь дверной проем, не мог справиться с темнотой внутри. Толик уже хотел сказать парням, что здесь им ловить нечего, но они достали из рюкзаков налобные фонари. Да, фонари тоже работали.

Помещение когда-то использовалось под технические нужды. Огромные, покрытые толстым слоем грязи резервуары, переплетение разнокалиберных труб с массивными вентилями, трансформаторные шкафы вдоль стен. Частично створки шкафов были сорваны с петель и беспорядочно громоздились на полу. На некоторых еще виднелся характерный знак – череп с костями.

Пробираться через груды мусора и кирпичей было непросто, но парни, похоже, твердо решили исследовать подвал. Путь преграждали упавшие железные опоры, проржавевшие кожухи механизмов и прочий покореженный железный лом. Из разных концов подвала то и дело доносились итальянские и английские ругательства – в том, что это были ругательства, сомневаться не приходилось – но останавливаться «туристы» не собирались. Только что они тут надеялись найти?

Альдо подошел к Толику.

– Ты бывал здесь раньше? – донеслось из переводчика. – Тут должен быть лифт.

– Лифт? – удивился Косорылый. Хотя умная машинка раньше справлялась с переводом на отлично, с «лифтом» она явно попала в молоко.

– Да, лифт, – покивал итальянец. – Вниз. – И для убедительности потыкал указательным пальцем в пол.

Косорылый задумчиво почесал затылок. Мало того что в трехэтажном здании, построенном в первые послевоенные годы, никакого лифта априори быть не могло, так он еще почему-то должен был двигаться вниз. Вот и думай теперь, о чем на самом деле спрашивал итальянец.

– I found, – донеслось откуда-то издалека, и Альдо сорвался с места.

Когда Косорылый наконец перелез через нагромождение ржавых конструкций, Рэйвен с Данте уже сумели раздвинуть двери в шахту – один из трансформаторных шкафов оказался бутафорией. Толик заглянул вниз. Свет налобных фонариков сумел развеять тьму лишь на несколько метров, но и этого хватило, чтобы понять: под подвалом скрывался настоящий подземный комплекс.

Распотрошив рюкзаки, парни достали страховочные тросы. Надо же, подготовились. Получается, они знали? Толик еще не успел прийти в себя, как со словами «будешь страховать» ему вручили налобный фонарь.

Первым в шахту спустился Данте. Завис на этаж ниже, пристроился на выступающей из стены балке и попытался отжать двери лифта. Не получилось.

– Down! – Это Косорылый понял и без перевода – все-таки в школе английский учил, хотя больше прогуливал.

Со следующими этажами тоже не повезло, а в самом низу, на шестом уровне, лежала раздавленная и покореженная кабина. Пока Данте со спустившимся к нему Рэйвеном пытались отжать двери этажом ниже, Толик углядел за выступом в шахте железную лестницу. Он осторожно перебрался сначала на балку, затем, ухватившись рукой за металлическую скобу, перепрыгнул на лестницу. На голову сыпалась бетонная пыль, лестница сотрясалась от каждого движения, но пока держалась. Косорылый спустился на этаж ниже и завис, наблюдая за потугами парней – им как раз удалось отжать двери и выбраться на площадку перед лифтом. Но на этом все и закончилось – коридор был перегорожен стальными переборками.

Данте с Рэйвеном решили попытать счастья на следующем этаже, а Косорылый спустился на шестой уровень. Здесь было жарко, тепло шло откуда-то снизу. Толик спрыгнул на крышу кабины лифта, которая почему-то накренилась набок. Распутав тросы и разобрав упавшие сверху крепления, он с удивлением увидел на покрытой толстым слоем грязи поверхности отпечатки ног. Получается, он здесь не первый. Открыв люк, Толик попытался протиснуться внутрь кабины. Не получилось. Мало того что погнутые двери вдавило внутрь, так еще и жара стояла как в пекле, а сама кабина была наполовину заполнена какой-то дрянью, которую выперло из коридора.

Косорылый попытался дотронуться до странной субстанции, полностью заполнившей дверной проем, и тут же отдернул руку. «Жжется, зараза! Похоже на смолу или эпоксидку. – Дышать от жары становилось все труднее, и Косорылый прикрыл рукавом лицо. – Надо сматываться отсюда, пока не поджарился окончательно», – понял он.

Когда он поднялся на поверхность, стало ясно: в комплекс не пробраться, на всех этажах стояли стальные переборки.

«Туристы» устроили совещание. О чем они там шептались, Толика интересовало мало, да и не понимал он ничего – гаджеты парни предусмотрительно выключили. Проводник пристроился на кожухе какого-то агрегата. «А ведь на что-то подобное дед намекал, – вспомнил он, – прямо не говорил, наверное, подписку давал о неразглашении, но и не поделиться не мог». Да только Толик по малолетству мало что понимал, а сейчас уже и не вспомнить.

Видимо, он задремал, потому что вдруг совсем рядом услышал отчетливое: «Уходите».

Косорылый вскочил. «Туристы» все еще спорили, а больше никого в помещении не было.

3

Толик с трудом разлепил глаза. Над головой серело небо.

«Утро сейчас или вечер?» – хотел спросить он, но боль так сильно сковала виски, что он лишь подавился кашлем.

– Утро, – послышалось рядом.

Косорылый сплюнул и ткнулся лицом в снег. Стало чуть легче.

– Как же хреново, – простонал он.

Попытался встать, но его повело в сторону. Попробовал помочь себе, оперевшись на локоть, но следом за локтем левой руки потянулся правый, и Толик вновь упал животом на снег.

Косорылый ошалело уставился на свои запястья, которые кто-то стянул липкой лентой. Перевел взгляд на ноги. Берцы тоже были плотно примотаны один к другому.

– Ты охренел? – Толик с трудом сфокусировал взгляд на клиенте. Чего больше было в этом взгляде – удивления или гнева – еще вопрос.

Бучек отбросил палку, которой ворошил почти потухший костер, налил в кружку чай и протянул Косорылому.

– В жопу чай! Зачем ты меня связал!

– Не помнишь, как порывался сбежать? Как выл и катался по земле?

– Развяжи.

– К телепорту пойдешь?

– Зачем?

– Нам нужно в Фолклендскую Зону.

– Зачем?

– Затем, что туда отправились друзья Альдо Пираса. Ты же их до телепорта довел, а уже потом вывел Пираса из Зоны. Кстати, почему вы с ним не пошли на Фолкленды? И почему ты мне не сказал, что вел в Зону троих человек?

Косорылому наконец удалось сесть. Он помотал головой и икнул.

– Не пойду никуда, – пробормотал он. Вопросы словака он оставил без ответа.

Бучек поднялся.

– Пойдешь.

Толик упрямо помотал головой.

Интерполовец закидал костер снегом, собрал вещи и сверился с картой. Что он делал дальше, Толик не понял – в руках у словака появилась веревка. Поначалу казалось, что «турист» решил уйти один, но когда некая сила поволокла Косорылого по снегу, он сообразил, что ошибся. Грудь Толика оказалась обвязана веревкой, концы которой тянулись к плечам Бучека. Подобно бурлакам, словак тащил проводника за собой: подготовился к тому, что договориться со сталкером не удастся.

– Эй, ты совсем охренел? – Толик постарался вывернуться из «привязи», но клиент связал его крепко. Оставалось только бессильно материться.

«Ну ничего, будет и на моей улице праздник, – злобно подумал Косорылый, – нужно только подловить момент».

Шепча ругательства, он мрачно поглядывал по сторонам.

– Эй! – крикнул Косорылый, когда они миновали плотину. – Куда ты меня тащишь?

– К телепорту. – Голос Бучека звучал натужно.

– Дык… Это… Ты там поосторожнее, в аномалию не влипни, они здесь на каждом шагу.

Словак не ответил. Все-таки взваленная на плечи ноша – в прямом смысле взваленная – оказалась тяжелой.

Начался каменистый участок берега. Обледенелые булыжники отдавали болью в ягодицах, наверняка на заднице будет здоровенный синяк, но Толик стойко переносил тяготы: он выжидал, когда наступит удобный момент.

И дождался.

– Эй! – крикнул он в затылок Бучека, выворачивая голову. – Осторожно! Справа «расколотка»!

Бучек шагнул влево.

– Еще левее! Еще! Зацепишь же!

Пара шагов и… Словак пропал. А на том месте, где он только что стоял, образовался переливающийся зеркально-радужной пленкой куб в человеческий рост.

– Так тебе и надо, – пробормотал Косорылый.

Изловчившись, он вытащил нож. Зажал рукоять между коленей и принялся пилить стягивающий запястья скотч. Время от времени парень поглядывал на куб и недобро ухмылялся. Освободив руки, растер ладони, покрутил запястьем и принялся за ленту, стягивающую ноги.

– Ты там сейчас, небось, беснуешься, орешь матюками, о стены бьешься, да только никто тебя не слышит. Зато ты можешь слышать меня. А я, пока распутаюсь, байку тебе расскажу про Кота. Кот – это сталкер, а не хвостато-мохнатое, как ты подумал. Так вот. Года четыре назад Кот, который тогда еще звался Дачником, отправился в Зону. На привале Дачник отошел в сторонку, снял штаны и пристроился у дерева, как вдруг мир исчез, а вокруг неизвестно откуда появились стены. Дачник в прямом смысле слова сыграл в «ящик». Он тогда от страха забыл, зачем к дереву пришел. Вот представь… Хотя чего тебе представлять, ты и так там. Он орал, о стены бился, вот прямо как ты сейчас. К смерти готовился… Тогда еще не знали про эту аномалию, думали, что Зона все свои «сюрпризы» давно предъявила, а она туз в рукаве припрятала.

Косорылый перерезал ленту на ногах и занялся «привязью».

– «Ящик» – аномалия не опасная, – продолжал он, – но противная. Возникнуть может где угодно, чтобы ее вовремя распознать, опытный глаз нужен. Как у меня, к примеру. А если знать наперед – то не страшно, всего-то нужно посидеть в темноте, потом она сама отпустит. Но сталкеры в том рейде этого не знали и не понимали, жив Кот или уже нет.

Толик отбросил концы веревки. Поднялся, потопал, разминая ноги.

– А потом кто-то из умных рассказал об одном ученом, он, как и Гитлер, родом из Австрии. И такой же садист, кошек мучил – в ящик сажал и всякие непотребства с животиной учинял. Но так как ящик был закрыт, то никто не знал, жив кошак или уже сдох. Вот прямо как с Дачником. Ему поэтому кличку на Кота и сменили.

Радужная пленка, лопнув, растаяла, и перед Косорылым появился Бучек. Красный, взъерошенный, злой.

– Шредингер – великий ученый, создатель квантовой физики! – завопил он, сжимая кулаки. – Это был мысленный эксперимент! Мысленный! Ты, идиот, знаешь, что такое мысленный эксперимент? Никто твоих кошек не мучил!

– И что? – пожал плечами Косорылый. – Ты, это, не напрягайся так, Зона не любит дерганых.

Бучек выдохнул, стянул с плеч рюкзак и уселся сверху.

– Нам нужно на Фолкленды, – произнес он уже спокойнее. – Как можно быстрее, если мы уже не опоздали.

Толик взглянул на него с интересом.

– Думаешь, зачем они в подземный комплекс рвутся?

Косорылый тоже уселся на рюкзак, ожидая продолжения. Но уже на середине рассказа молча поднялся, взвалил рюкзак на плечи и зашагал в сторону телепорта.

4

Сознание то покидало, то возвращалось. Олег чувствовал, как его куда-то несут. Бесцеремонно поворачивают, стаскивают одежду. Тело вдруг обожгло огнем и жгло долго, а потом стало нестерпимо холодно, так, что зуб на зуб не попадал. Чтобы согреться, он попытался свернуться в клубок, но чужие руки уложили его на живот, придавив спину чем-то тяжелым. Хотелось спать, но спать ему не давали. Незнакомый голос постоянно твердил: «Не спи, не спи, не спи».

Темнота сменялась проблесками света. Перед глазами мелькал круговорот лиц – Катька, Мартина, Косорылый, полковник Костюченко… Олегу казалось, что он слышит их голоса, но разобрать слова не получалось – беспорядочная какофония звуков сливалась в звенящий гул. Или это звенело у него в ушах?.. Затем появилось существо без лица. Или лицо закрывало непрозрачное стекло шлема? Нет, какой же это шлем, раз нет желтого костюма биологической защиты? Просто черный провал, сгусток тьмы… Почему-то он был уверен, что это Анита. Пришла за ним. Королева мертвых…