Текст книги "Скандинавские мифы для детей"

Задумался ётун: и правда, великое сокровище таилось в доме цвергов. А потому простил он убийц отца и забрал сосуды с медом поэзии, отвез их в далекие скалы Хнитбьёрг и спрятал глубоко под землей. А вместе с драгоценным напитком запер и свою дочь, девицу Гуннлёд, чтобы та охраняла его богатство.

А что же асы? Разве могли они оставить все как есть? Неужели Одина зря прозвали Всеведущим и его вороны напрасно облетают землю? Конечно нет. Вскоре Всеотец узнал, что случилось с Квасиром, как цверги распорядились кровью и где теперь волшебный напиток, и решил не оставлять такое сокровище в заточении у ётунов.

Владыка Асгарда появился в образе странника неподалеку от владений Суттунга. Там он увидел, как девять косарей трудились в поле.

– Здоровья вам, работники! – крикнул им странник. – Вижу я, что тяжело вам приходится. Стараетесь изо всех сил, а трава никак не поддается!

– Да ты сам посуди, – ответил Одину косарь, – много ли травы можно скосить такими тупыми косами?

– Ах, вот в чем дело. Тут нетрудно помочь. Дайте мне свои косы.

С этими словами извлек Один из-за пазухи точильный камень – и за пару взмахов косы стали острыми как бритва. Поразились работники и стали просить путника отдать его чудесное точило. Усмехнулся Всеотец и подбросил камень в воздух. Косари стали тянуться за ним и подпрыгивать… и в суматохе полоснули друг друга косами по шеям и рухнули наземь замертво.

А Один пошел дальше. Дойдя до конца поля, оказался он возле дома, в котором жил Бауги, брат Суттунга.

– Кто ты, путник? – прорычал великан.

– Мое имя Бёльверк, – ответил замаскированный Один (Бёльверк означает «злодей»). – Прошу у тебя приюта этой холодной ночью. Скажи, почему столь мрачно твое лицо?

– Дурные вести я получил. Работало у меня девять косарей. И вот теперь я узнаю, что они зарезали друг друга! – Бауги в ярости ударил кулаком по столу. – А где мне искать новых работников? И как успеть убрать поле, пока сено не сгнило?

– Тогда вот тебе мое слово, хозяин: я буду работать у тебя. За девятерых.

– За девятерых? – недоверчиво переспросил Бауги. – И какую же плату ты потребуешь?

– Совсем немного, – осторожно ответил Один. – Знаю я, что твой брат держит у себя чудесный мед. Дай мне глотнуть его – и мы в расчете.

– Раз ты знаешь так много, странник, то должен понимать: я не хозяин того меда. Брат завладел им в одиночку и ни с кем не делится. Но если ты и впрямь не обманешь меня – так уж и быть, я помогу тебе добыть напиток.

Все лето Один под личиной Бёльверка работал у Бауги, а когда пришла зима, стал требовать оплаты. Сначала Бауги попробовал решить дело мирно и попросил мед у брата. Но Суттунг прорычал, что даже капли напитка не даст никому. Тогда Бёльверк убедил ётуна пойти на хитрость. Из-за пояса достал он бурав и велел просверлить насквозь скалу, за которой хранился сосуд с медом.

Ётун уже понял, что перед ним не простой человек – колдун. Если не хуже – ненавистный ас! Многие беды терпели великаны от жителей Асгарда. До сих пор жива была память о том, как Один с братьями убил Имира и как в крови исполина погибли почти все хримтурсы. Кровная вражда с асами заставляла Бауги сомневаться, а потому он решил попробовать провести Бёльверка. До середины просверлил скалу и показал на узкую щель. Но Один лишь усмехнулся и дунул в отверстие. Каменная крошка полетела ему в лицо, и он простодушно заметил:

– Вижу, что ты просверлил много, но не до конца!

Рассерженный Бауги снова прокрутил бурав – и когда в следующий раз странник подул в отверстие, то понял: путь к меду открыт. Вмиг обернулся Один змеей и вполз в дыру. Ётун догадался, что сам владыка Асгарда водил его за нос, и даже попытался убить змея буравом, но промахнулся. А Один прополз через скалу насквозь и оказался в хранилище меда.

Но тут между ним и чашами с котлом встала дочь великана – Гуннлёд. Хотела она дать отпор незнакомцу и позвать на помощь. Но Один успокоил ее сладкими речами, а может, и заклинаниями, ведь были у него в запасе слова, способные растопить девичье сердце.

– Прекрасная дева! – начал он. – Не спеши звать своих собратьев. Ведь я не воин и не вор, я всего лишь пришел за своей платой. Посмотри на меня! Разве смогу я унести много из подземного хранилища? Все, чего я прошу, – каких-нибудь жалких три глотка волшебного меда.

– О какой плате ты говоришь? – взревела Гуннлёд. – Мой отец никому не отдаст напиток.

– Но это можешь сделать ты, а я буду рад заслужить твою милость. И за каждый глоток готов провести одну ночь с прекрасной Гуннлёд… о чьей красоте и мудрости, – с нежной улыбкой добавил Один, – знает каждый в девяти мирах!

Разве могла устоять великанша перед сладкими речами? Три ночи провела Гуннлёд с Одином, а с рассветом нового дня он взял свое. Одним глотком осушил Всеотец первую чашу, другим – вторую, а третьим выпил до дна большой сосуд. Весь мед поэзии впитал в себя Один, а затем на глазах у изумленной великанши обратился в орла.

А Суттунг все же заподозрил неладное. Зачем приходил к нему брат вместе с незнакомцем? Зачем спрашивал о меде? С того дня ётун пристально следил за своими владениями. А потому сразу заметил птицу, вылетевшую из скалы, где хранился мед. В ярости Суттунг обернулся орлом и бросился в погоню.

Вот уже показались вдали вершины Асгарда, Один был близок к цели. Знал он, что верные асы уже поставили чашу, чтобы смог Всеотец выплюнуть туда собранный мед и раздать его богам. Но вот он заметил, как настигает его орел – Суттунг, жаждущий мести. Не скрыться, не спрятаться… Тогда Один пошел на хитрость и избавился от части напитка. Но не из клюва… Залепили ошметки меда глаза Суттунгу, и пока великан протирал их, Один благополучно долетел до Асгарда. Под защитой стен родной крепости уже ничто ему не угрожало.

Бережно собранный мед Один раздал асам. Больше всех получил бог скальдов Браги. Всеотец наградил и некоторых людей истинным даром слагать стихи.

А вот те капли меда, что стряхнул со своих глаз Суттунг, никто не собрал. Они рассыпались мелкими крупицами по всей земле – и их волен поднять каждый. Этот удел уготован тем, кто сочиняет плохие стихи.

Снорри Стурлусон не просто пересказывает миф о меде поэзии, но и прилагает инструкцию для всех, кто хочет стать скальдом. Как слагать стихи, о ком, о чем и как стоит сочинять, какими поэтическими приемами пользоваться. Главные из них – хейти или кеннинги, красивые иносказания.

Хейти – это чаще всего одно слово. Например, многие из 170 имен Одина как раз хейти. Игг («cтрашный») или Альфадр («Всеотец»). А вот кеннинги – штука еще более красивая. Это не совсем метафора, а четкий шаблон, в котором слово заменяется на сочетание основы и определения. Грубо говоря, «что-то» «чего-то». Да, сложновато… Но попробуем разобраться!

Например: мечи можно назвать «клыками ратей», корабль – «скакуном моря», небо – «черепом великана». В кеннингах используют и имена из мифов. Так, море становится «кровью Имира», солнце – «дочерью Мундильфари», а поэзия – «кровью Квасира». Иногда сами кеннинги становились именами. Слышали про такого древнегерманского героя, как Беовульф? Его имя переводится как «волк пчел».

Иносказания могут состоять не из двух, а из трех и более частей. Такие кеннинги называют сложными. Практиковаться в поэзии скальдов можно и самим. «Кровь Квасира» – поэзия. «Похититель крови Квасира» – Один. «Жертва похитителя крови Квасира» – глаз Одина. «Пристанище жертвы похитителя крови Квасира» – источник мудрости, где Один оставил свой глаз. И наконец, «cтраж пристанища жертвы похитителя крови Квасира»… тут вы и сами знаете. А дальше дело за малым: чтобы огромный кеннинг влез в стихотворный размер. Но это уже тонкости.

Хитрость

Про то, как исправить последствия своих же выходок

В случае с рунами и медом поэзии Один выступает как еще один тип мифологических персонажей – культурный герой. Давайте разберемся, кто это такой. В сказках, легендах и преданиях разных народов встречается тот, кто подарил людям знание. Древнегреческий Прометей научил смертных обращаться с огнем. Полинезийский Мауи помог островитянам вырастить кокосовую пальму. Ворон поделился секретами охоты, шитья, строительства и шаманизма со многими народами Крайнего Севера.

Есть у культурных героев еще одна любопытная особенность: в мифах они порой становятся трикстерами, то есть двуликими плутами и веселыми нарушителями порядка. Тот же Прометей крадет огонь у богов, Мауи обводит чудовищ вокруг пальца, да и Ворон вечно бедокурит, за что и расплачивается. Казалось бы, при чем тут мудрый Один? Но ведь он меняет обличья и откровенно дурит собеседников (как в случае с ётуном Вафтрудниром) или же крадет мед у Суттунга. Действительно, многие подвиги Всеотца связаны либо с мудростью и жертвой, либо с хитростью. Так что и он обладает чертами трикстера, но это не главная часть его образа. Куда больше под такое определение подходит другой житель Асгарда.

Трикстеров нельзя назвать однозначно положительными персонажами. Вроде как они на стороне добра, но поступки их… мягко скажем, сомнительные, а подчас и вовсе недобрые. Все как у людей. Неудивительно, что в рядах асов есть и такой персонаж – отвечающий за не самые хорошие, но все же присущие человеку качества: хитрость, коварство, обман.

Правда, образ покровителя лжецов оказался куда шире образа простого хитреца. И несет он в себе нечто более важное. И зловещее. В конце концов, без тьмы не может быть и света…

Локи

Когда кровь Имира поглотила инеистых великанов хримтурсов, немногие из них выжили. Лишь Бергельмир с семьей смогли уцелеть и дать начало роду великанов-ётунов. Среди них спустя годы появились двое: могучий Фарбаути и суровая Лаувейя, у которых родился мальчик.

Вскоре после рождения сына Фарбаути погиб. Лаувейя не смогла растить младенца в одиночку и отнесла его туда, где о ребенке бы позаботились, – в молодой Асгард, который тогда еще только создавали боги.

Мальчик рос на глазах у асов и вскоре стал среди них своим. Один даже совершил с ним ритуал побратимства, чтобы никто в Асгарде не мог назвать его чужим. Много его имен знают скальды – Лодар, Лофт или Хведрунг. Но в основном известен он как Локи.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЛОКИ

Это одна из распространенных историй о происхождении Локи: он вовсе не сын Одина и не брат Тора, да и с другими асами родственными узами не связан. Но есть версии поинтереснее. Например, в Старшей Эдде братья Одина, творцы Вили и Ве, превращаются в уже знакомого нам Хёнира (заложника в стране ванов) и Лодура. Вместе они участвуют в сотворении земли, и Лодур наделяет людей чувствами. Так вот, возможно, Лодур и есть Локи. Ну а некоторые исследователи и вовсе говорят, что трое творцов – три воплощения самого Одина. Так что Локи может быть частью образа главного аса. Причем частью не самой светлой.

Необыкновенный ум, житейская мудрость и чудовищная хитрость бога лжи и коварства Локи завоевали для него достойное место в Асгарде. Но неугомонная натура и тяга к разрушению всякий раз ставят его жизнь под угрозу. Он хоть и из рода свирепых великанов-ётунов, но красив лицом и может с каждым завязать разговор. А изворотливость и вкрадчивая улыбка позволяют провести любого.

Как к равному относятся асы к Локи, хоть и трудно питать теплые чувства к тому, кто раз за разом подрывает доверие, чинит невзгоды и вызывает ссоры, кто творит хоть и мелкие, но неприятные глупости – или же наносит страшные, нестерпимые обиды. И все же богам стоит за многое благодарить Локи.

Миф рассказывает о давних временах – до первой войны. Тогда на Идавелль-поле еще не высились нерушимые стены, не было у богов роскошных чертогов. Юный род асов возводил себе приют, раздувая огонь в кузнечных горнах и мастеря утварь. А в свободное время играли боги в золотые тавлеи, не зная ни бед, ни угроз.

ИГРА В ТАВЛЕИ

Считается, что тавлеи – это настольная игра, изобретенная асами. Правда, как она выглядела и каковы были ее правила, никто точно не знает. Но где-то тысячу лет назад скандинавские мореплаватели привезли на Русь игру «хнефатафл», или просто «тафл». И вот она может быть идейным наследником божественной игры в тавлеи.

Шахматное поле. В центре – фигуры вокруг короля, а по сторонам – четыре отряда фигур противника. Противник осаждает, охрана короля пытается спасти правителя. Ходят все фигуры по прямой, как шахматная ладья. «Съесть» противника можно, если зажать его своими фигурами по бокам. Королю же нужно дойти до одного из углов поля – если его не успеют окружить вражеские фигуры. Конечно, правила могли быть и другие, просто в таком виде их удалось реконструировать.

Вскоре асы узнали, что мир не так безобиден, над светлой обителью богов нависли опасности. Долго думали жители Асгарда, как оградить родной край…

Тогда на границе божественных земель появился безвестный мастер. Сказал, что готов построить вокруг поселения крепкие стены, чтобы не боялись асы ни горных великанов-ётунов, ни инеистых исполинов-турсов, ни других соседей. Срок он просил лишь три полугодия – зато плату назначил немыслимую.

– Как только я возведу стены, – вкрадчиво сказал мастер, – обещайте, что отдадите мне Солнце и Луну. И потом, давно ищу я себе жену. Позвольте мне выбрать самую красивую из асиний – Фрейю!

Удалились асы на совет. Конечно, Асгард нуждался в крепких стенах – но мастер просил слишком многого, и противились тому сердца богов. Но тут вышел вперед Локи.

– Три полугодия – большой срок! За это время многое может свершиться. Но что, если предложить нашему гостю, – Локи хитро улыбнулся, – невыполнимый срок? Пусть выстроит стены за одну зиму. Если он столь искусен, как говорит, пусть забирает все, что просит. Если же хоть один камень будет не на месте, то он волен убираться, откуда пришел.

ВРЕМЕНА ГОДА

У скандинавов было не четыре времени года, как у нас, а всего два – лето и зима. И длились они по полгода. Так что, говоря «за зиму», Локи имеет в виду одно полугодие – вместо трех, что запросил мастер.

– Говоришь ты мудро, Локи, – ответили асы. – Но разве можем мы рисковать Солнцем и Луной, не говоря о нежной Фрейе?

– Поверьте, – беззаботно сказал Локи, – за одну зиму и сотня строителей не справится с такой задачей. К тому же мы потребуем, чтобы мастер работал один и ни от кого не получал помощи. Вот увидите, мы даром получим все, что он успеет построить, – и спокойно закончим работу.

Одобрительно закивали асы: хороший выход нашел Локи. Они поставили свои условия безвестному мастеру, однако тот на удивление быстро согласился. Он лишь попросил, чтобы позволили ему взять в подмогу коня – перетаскивать тяжелые камни. Обратили асы взоры на Локи, и тот спокойно кивнул. Разве много сделает какая-то кляча?

Договор между мастером и асами скрепили клятвами. Лишь бог грома Тор не дал своего слова: в то время он был далеко на востоке, где развлекался битвами с великанами.

Когда наступил первый день зимы, мастер громко свистнул – и на поля Асгарда прискакал исполинский конь Свадильфари. Запряг его хозяин и приступил к работе.

Только и оставалось асам, что поражаться, с какой скоростью возводилась стена. Споро и умело трудился мастер. Но куда больше пугал богов огромный скакун: каждую ночь перетаскивал он такие тяжелые глыбы, поднять которые было не под силу никому. И делал тот конь вдвое больше самого каменщика.

Вскоре боги забеспокоились. Зима подходила к концу, но и стена так возвышалась над полями, что казалось, будто уже сейчас никому не взять ее приступом. И вот до наступления лета осталось три дня. Вся стена была готова, только ворота мастер отложил напоследок.

Вновь собрались асы на совет, и полнились печалью их речи.

– Скоро померкнет небосвод без Солнца и Луны, – говорили одни.

– И Асгард лишится тепла любви, что дарит Фрейя, – вторили другие.

– Но кто же дал такой совет? – роптали третьи. – Кто позволил мастеру приступить к делу? И обещал столь чудовищную цену?

Снова взоры обратились к Локи. Понял бог обмана, что лютая смерть и вечные муки будут ему наградой за учиненное зло. Насели на него боги: раз Локи предложил согласиться на безумный договор, то должен сделать так, чтобы мастер не получил обещанного. Молча кивнул Локи и покинул собрание.

Вечером, когда Свадильфари отправился таскать тяжелые глыбы, услышал он прекрасное ржание молодой кобылицы. А вслед за тем из леса выбежала великолепная лошадь, крепкая, пылающая здоровьем и красотой. Лишь увидел ее Свадильфари, как тут же возжелал быть с ней. Порвал жеребец поводья и бросился к кобыле. А та ускакала в лес.

Напрасно каменщик пытался изловить своего помощника: конь не слушал хозяина, настолько был он покорен прекрасной кобылой. Всю ночь носились они по лесам и полям, и весь следующий день не мог жеребец сдвинуться с места – так измотала его ночная скачка.

То же случилось и на следующую ночь, и в ночь после нее. Приближался первый летний рассвет. Понял каменщик, что не успеть ему закончить стену вовремя – и не видать положенной награды. Закричал он в ярости – не человеческой, а великаньей. И увидели боги, что перед ними ётун. Решил он обмануть асов, украсть светила и прекрасную Фрейю, увезти их в Ётунхейм, чтобы испортить божественные творения.

ХОД ВРЕМЕНИ В СКАНДИНАВСКИХ МИФАХ

Самые внимательные уже наверняка задались вопросом: почему Фрейя живет среди асов, если она поселилась в Асгарде после первой войны? Ведь во время сражения асов и ванов стены уже были построены…

Это любопытная особенность скандинавских мифов. События в них происходят не одно за другим, а часто переплетаются между собой по времени. Получались такие вот парадоксы, но скандинавов все устраивало.

Вмиг забыли боги про договор и призвали могучего Тора. На огромной колеснице, запряженной двумя козлами, явился бог-громовник. Мелькнул в воздухе тяжелый молот Мьёлльнир. Заплатил Тор мастеру – да только не Солнцем и Луной. Первый же удар вдребезги разбил череп каменщика.

Когда все стихло, оглядели асы свои ряды. Не было среди них Локи. Но вскоре бог коварства явился к недостроенным вратам Асгарда. А за ним вприпрыжку скакал жеребенок – статный, сильный и быстрый. Ловко прыгал он вокруг Локи не на четырех, а на восьми ногах. Поражались асы: откуда же взялся этот чудесный зверь? Только мудрейший Один прятал улыбку в бороде. Знал он, что не кто иной, как сам бог коварства, отвлекал коня Свадильфари от работы.

Жеребенок получил имя Слейпнир. Локи с поклоном подарил его Всеотцу. С тех пор мудрейший из асов если и ездит верхом, то только на своем верном скакуне, восьминогом Слейпнире.

Многие исследователи считают, что для героев-трикстеров, особенно таких, как Локи, не существует грани между добром и злом. Они просто делают что хотят, весело проводят время и могут строить козни просто так, без причины. Не задумываются они и о последствиях, предпочитая не избегать беды, а выкручиваться из нее.

Законы скандинавских мифов говорят нам: если что-то сделал, предложил или начал Локи, добром это не кончится. И неважно, творит ли он зло намеренно или просто развлекается. Но есть и другой закон: если Локи напортачил, то именно он и должен расхлебывать заваренную кашу.

Так и получается, что коварный бог чуть ли не единственный, кто привносит в устоявшийся миропорядок капельку хаоса. Из-за этого вселенная приходит в движение, история Асгарда и всех девяти миров развивается, боги чему-то учатся, что-то получают и к чему-то приходят. Так что можно сказать, что Локи жизненно необходим вселенной скандинавских мифов.

Дети Локи

Непостоянен Локи, и нет у него своих владений. Хоть и живет он то тут, то там, а все же есть у него семья: верная жена Сигюн и двое сыновей. Хотя других детей у бога обмана куда больше, и известны порождения Локи по всем девяти мирам.

Миф рассказывает о тех днях, когда боги пытались расправиться с Гулльвейг. В пепле Локи нашел сердце колдуньи и съел его, а затем устремился прочь от Асгарда и вдали от собратьев породил ведьм. Унаследовали они от отца любовь ко лжи, а от сердца Гулльвейг – силу творить темные чары, накладывать сглазы и проклятия. Многие беды несут ведьмы миру людей – но не они самые страшные из порождений Локи.

Еще до первой войны коварный бог три года прожил между Ётунхеймом и Мидгардом. Там, где земля великанов граничит с обителью людей, расположился темный край – Железный лес. В том лесу он встретил огромную старую ётуншу Ангрбоду, что значит «сулящая горе».

Ангрбода жила в Железном лесу со времен создания мира, когда боги украшали небосвод светилами и отправляли в путь девицу Ночь и юношу День. От яркого света, льющегося с небес, глаза великанши слезились, и ярость кипела в ее черном сердце. Ту же ненависть передала она и своему потомству – великанам в волчьем обличье. Чудовищных зверей воспитала Ангрбода в Железном лесу. Двое из них взмыли в небо и погнались за светилами. За колесницей Солнца гонится громадный Сколль (что значит «обман»), а Луну преследует черный Хати (что значит «ненавистник»). Когда они подбираются слишком близко, Солнце и Луна пытаются спрятаться. Но пророчество гласит: хоть и долгой будет погоня, а все же настигнут их волки и проглотят на закате мира.

ЗАТМЕНИЯ И ГАЛО

Возможно, миф о Сколле и Хати объясняет такое природное явление, как затмения – лунное и солнечное. То есть ночное светило волк догоняет ежемесячно, и укрываться в тени Луне приходится часто. Для Солнца же это история из ряда вон выходящая (ведь солнечные затмения случаются гораздо реже).

Но есть и другое природное явление – гало. При особых условиях солнечный свет преломляется в атмосфере и образуется световой круг. А иногда по бокам от него видно два ярких пятна – выглядит это так, будто на небе целых три солнца. И некоторые исследователи считают, что волк Сколль не зря был назван «обманом»: это его видно рядом с солнечным диском, когда он вплотную подбирается к небесной колеснице и хочет проглотить светило. К слову, следы этой версии до сих пор есть и в английском языке: ведь другое название гало – sun dog, «солнечный пес».

Первым сыном Локи в союзе с великаншей был Фенрир, «враг богов». Суждено ему вырасти в огромного кровожадного зверя, стать причиной смертей – а затем и конца всего сущего. Он породил и Сколля, и Хати, и весь волчий род.

Другим порождением коварного аса стал змей Ёрмунганд, чье имя значит «огромное чудовище». Поэты же называют его Мидгардсорм – «мировой змей». Создание невероятной силы быстро росло в Железном лесу и вскоре вышло далеко за его пределы.

Третье чудище, увидевшее свет благодаря Локи, – его дочь Хель, мертвенно-бледная, ссутулившаяся, но все равно огромная, свирепая великанша. Половина ее тела синяя, а другая – красная, будто бы двое соединились в ней: холодный мертвец и живой, окровавленный человек.

Узнав о том, кого породил Локи в Железном лесу, разгневались асы. Не мог еще юный мир стать жертвой безжалостных чудовищ. Боги решили защитить все сущее: громадного Ёрмунганда забросили в океан, что окружает Мидгард. Еле поместился змей в бурных водах – кольцом обернулся вокруг срединного мира и ухватился страшной пастью за собственный хвост.

Преисполнились отвращением асы, взглянув на Хель. Вид ее заставлял содрогнуться даже самых бесстрашных, а ее холодные глаза источали такую злобу, что кровь стыла в жилах. Тогда решили асы: если она наполовину жива, а наполовину мертва и только холод исходит от нее, то лучшим местом для Хель будут морозные просторы Нифльхейма на берегу мрачной реки Гьёлль (что значит «шумная»).

Но изгнанная Хель не просто прозябает в вечном холоде. Вокруг нее выстроилось царство Хельхейм. А сама великанша взяла на себя заботу о тех, чей жизненный путь завершился. Дочь Локи не взрастила в сердце обиду на богов – быть может, очень глубоко затаилась в ней ненависть. Но до скончания веков станет она хранить холодное безразличие ко всему, кроме мертвецов.

Все, кто не погиб на поле боя, кого не забрали воительницы-валькирии, обречены отправиться в Хельхейм. Печально и молчаливо бредут их души через шумную реку Гьёлль: они помнят земную жизнь и знают о Вальхалле, но им суждено вечно ждать конца девяти миров. Слышат они, как лает чудовищный Гарм, великан в обличье громадного пса. Крепкой цепью привязан он в пещере Гнипахеллир у входа в царство мертвых, и страшатся те, кто узрит его окровавленную грудь и огромную пасть. Видят души берег мертвецов Настронд, куда сползает страшный змей Нидхёгг, чтобы полакомиться телами умерших. Те, кто при жизни убивал без чести, нарушал клятвы, окунался в разврат и преступал законы, отправляются в Змеиный чертог. Там, в доме, полном ядовитых гадов, суждено им терзаться в муках. За всем этим наблюдает со своего престола Хель.

А чудовищного Фенрира ждала иная участь. Когда асы пришли в Железный лес, то увидели не огромного волка, а щенка, безобидного и ласкового. Хоть и знали боги, как опасен Фенрир и сколько страданий принесет он девяти мирам, не смог Один причинить ему вред и забрал с собой в Асгард.

Долго прожил Фенрир среди асов, становясь все больше и все свирепее. Вскоре облик его стал столь ужасен, а нрав – столь чудовищен, что лишь бесстрашный бог войны Тюр отваживался его кормить.

Пугал асов Фенрир, и все же не могли боги убить его, не смели осквернять кровью поля Асгарда. А потому решили изготовить крепчайшую цепь, чтобы сковать зверя. Лединг – так ее назвали. Принесли ее Фенриру и стали подбивать его испытать силу: сможет ли он разорвать оковы? Оскалившись, дал волк себя заковать. Но стоило ему немного поднатужиться, как лопнула цепь, и со звоном рассыпались звенья.

Тогда асы сделали другую цепь, Дроми, – вдвое крепче прежней. И снова попросили Фенрира испытать ее. Но и Дроми не выдержала чудовищной силы волка.

Поняли боги, что их мастерства не хватит, и отправили посланника в Свартальвхейм – страну черных альвов, где лучшие кузнецы из рода карликов-цвергов ковали великолепные вещи. Им асы дали задание: создать путы, которые не сможет разорвать Фенрир.

Долго думали цверги и наконец приступили к работе. Взяли они шум кошачьих шагов, женскую бороду, корни гор, медвежьи жилы, дыхание рыб и слюну птиц. С тех пор кошки ступают бесшумно, рыбы не дышат, горы не имеют корней, а женщины не носят бороды. Соединили подземные мастера все в тончайшую нить Глейпнир – гладкую и мягкую, как шелковую ленту.

Получив путы, боги позвали Фенрира на далекий остров Люнгви и там стали с интересом рассматривать ленту. Из рук в руки передавали они путы Глейпнир, и каждый ас пытался порвать их.

– Да, не по зубам нам задача, – с деланой досадой восклицали боги. – Но, может, Фенрир настолько могуч, что сумеет порвать эту ленточку.

– Даже если она и порвется на куски, как и другие цепи, которые вы нахваливали, – прорычал в ответ волк, – мне это не принесет славы.

– Так почему бы нам не проверить твою силу? Сейчас мы набросим тебе ее на лапы, а ты…

– Руки прочь! – ощетинился зверь. – Лента кажется тонкой, но чую я, что скрыт в ней какой-то секрет.

– Неужели могучий Фенрир испугался? – усмехнулись асы. – Если уж тебе не удастся порвать ничтожную ленточку, тогда и нам не стоит тебя бояться.

В смятении заворчал Фенрир:

– Не по душе мне, чтобы вы надевали на меня эти путы… – Тут недобрый блеск заплясал в глазах волка. – Чем обвинять меня в трусости, пусть лучше один из вас вложит мне в пасть свою руку! В залог того, что все будет без обмана.

Никто из богов не отважился бы пойти на такое. Ведь каждый знал, что лишится руки, если творение цвергов удержит Фенрира. И только храбрый Тюр согласился – протянул правую руку, и волк сомкнул на ней зубы.

Вот легла Глейпнир на лапы Фенрира, опутала его спину и голову. Напрягся волк и рванул. Но чем сильнее он старался избавиться от пут, тем крепче становилась лента. И впрямь искусными мастерами были цверги…

Понял волк, что обманули его, – и в бессильной ярости отгрыз Тюру руку. Страшно разевал он пасть, щелкая чудовищными зубами, грозя разорвать каждого, кто приблизится. Тогда боги воткнули ему в морду меч. Впилось острие Фенриру в нёбо, рукоять уперлась под язык. Дико выл волк, пока асы привязывали путы к камням. И так ему суждено быть прикованным – до самого конца времен.

Вот уже который раз в книге нет-нет да и всплывает зловещее предзнаменование или напоминание: грядет тьма, скоро все кончится! Не переживайте, в последних главах все обязательно расскажем.

Но, в отличие от нас с вами, только догадывающихся о печальном исходе мифической вселенной, боги как будто обо всем знают. И здесь тоже стоит вспомнить: действие мифов не разворачивается последовательно. В них смешалось прошлое, настоящее и мрачное будущее. Другой вопрос, что боги знают о грядущем… и ничего не делают. Даже наоборот: позволяют Локи плодить ведьм, оставляют в живых чудовищ, берут Фенрира в Асгард…

В греческой мифологии есть понятие рока – злой судьбы. Чем быстрее ты от нее бежишь, тем быстрее она тебя настигнет. Так вот, скандинавские боги не меняют свою судьбу, а скорее исполняют ее. Потому что так предначертано… или же во имя более великой, непостижимой цели.

Яблоки Идунн

Надежно стоят стены Асгарда, и все благодаря Локи. Но помнят асы, что чудом избежали платы, таят обиду и с опасением смотрят на бога обмана. И все же Локи спокойно живет в краю асов и даже сопровождает Всеотца в путешествиях.

Как-то Один, Хёнир и Локи отправились в путь. Долгой выдалась дорога. Устроили путники привал, но случилось так, что еда у них кончилась. Спустились тогда они в долину и увидели стадо быков. Выбрав быка побольше и пожирнее, отвели его асы к высокому дубу, забили, освежевали и стали готовить. Разожгли костер, на раскаленные камни уложили жариться мясо. Долго горел огонь, и дивный аромат разносился по всей округе. Когда мясо должно было уже приготовиться, разгребли асы костер и удивились: бык оставался таким же сырым, как и в тот миг, когда его поставили жариться. Сильнее раздули огонь асы и прождали еще дольше. Но мясо было холодным.

Задумались боги. Как может на раскаленных камнях не приготовиться бык? Уж нет ли здесь чьей-то злой воли? Вдруг услышали они голос сверху. Подняли асы головы к кроне дуба и увидели на ветке огромного орла.

– Напрасно ждете, – молвил орел, – ведь это по моей воле не жарится на вашем костре мясо!

– Скажи, птица, – вскинулся Локи, – зачем тебе это? Или ты не знаешь, кто перед тобой?

– Знаю многое, – спокойно ответил орел. – Как знаю и то, что горячего вам сегодня не отведать. Но пригласите меня на свой пир. Если поделитесь со мной бычьим мясом, то и у вас получится насытиться.

Переглянулись Один и Хёнир и согласились поделиться. Только Локи сидел нахмурившись: не по нраву ему пришлось, что кто-то смеет указывать богам. Слетел орел с верхушки дуба к костру, потушил огонь мощными ударами крыльев и стал рвать бычьи окорока и лопатки острыми когтями и клювом.