Текст книги "Враг демократии"

Разверстый анус свободы

Свободная объединенная Европа в очередной раз осудила Россию в целом и ее «гебешное руководство» в частности за зверский срыв очередного несанкционированного гей-парада во время «Евровидения».

Причем, – на самом высоком уровне.

Типа, – это не цивилизованно и антипедагогично, вон, берите пример с Голландии, где даже дети на школьных утренниках распевают специально сочиненные песенки об абсолютной нормальности однополой любви, и им радостно подпевают обдолбанные вполне себе легальной марихуаной преподаватели (ролик с этого «утренника» с недавних пор пользуется повышенной популярностью в интернете).

Ну, что тут скажешь.

Я, конечно, совершенно искренне уважаю суверенное право каждого человека суверенно распоряжаться своей собственной задницей, и меня, мягко говоря, очень трудно отнести к горячим поклонникам московского мэра Лужкова, но тут я Юрия Михайловича по вполне понятным причинам полностью поддерживаю.

И даже не из элементарных соображений их, геев, собственной безопасности: самое большое разочарование от запрета искомого парада испытали мои давние приятели из радикальных околофутбольных хулиганских группировок – еще бы, опять этот старый лысый черт такое развлечение обломал.

Нет.

Просто, ребят, – я всегда считал последним делом следить за тем, кто там чем занимается в своей собственной постели.

Вот только, пожалуйста, не надо ставить эту вашу постель прямо у меня под окнами.

И начинать в ней с визгами под камеры заниматься тем, что у вас почему-то называется «любовью».

Я этого не хочу.

А свобода вашего кулака заканчивается ровно там, где начинается мое лицо.

Такие дела…

Несколько слов о весеннем обострении любви к демократии

…Меня тут постоянно укоряют: мол, ты, Лекух, не любишь демократию.

Ну да, отвечаю, не люблю. А почему я, спрашивается, должен ее любить, она мне что, жена?!

Вот жену – да, люблю. Но при чем здесь, спрашивается, демократия?

Просто безумие, блин, какое-то.

Ведь, по сути своей, что есть такое эта самая демократия?

Да все просто.

Система народоправства.

По крайней мере, если я правильно помню школьные учебники для средних, кажется, классов.

То есть обычная управленческая система. Которая где-то работает вполне нормально, а где-то начинает так глючить и сбоить, что иногда кажется, что ее бы лучше даже и не придумывали в свое, достаточно, кстати, далекое время. Вы пробовали когда-нибудь любить управленческую систему?

Вот и у меня тоже почему-то не получается…

…Это я к чему все говорю?

Если демократия по сути своей управленческая система, то и относиться к ней надо соответственно.

То есть – как к управленческой системе.

Ничего личного, только бизнес, извините.

И внимательно смотреть, где она применима, а где – ни-ни, лучше даже и не думать и, уж тем более не пробовать. Вон, в феврале 17-го, к примеру, Временное Правительство, или кто еще там, разрешило в армии создавать революционные Советы солдатских депутатов. То есть ввело в боевую тогда еще армию некоторые элементы этой самой, Господи прости, демократии.

Помните, какая херня из всего из этого получилась?

Вот то-то и оно…

…Ну, а уж всевозможные разговоры о «духовных демократических ценностях» (не путать с «правами человека», это разрешается только уж совсем необразованным людям, потому что права человека – штука по-настоящему серьезная, здесь шутить не стоит) у меня и вовсе, простите, истерику вызывают, самую что ни на есть настоящую.

Вы, ребят, сдурели, что ли?!

Какие-такие «духовные ценности» могут быть у управленческой системы? Она или работает в определенных обстоятельствах, или не работает.

А за духовными ценностями – это в церковь или, там, в зависимости от обстоятельств и вероисповедания, – в мечеть с синагогой. Или в книжку какую хорошую, ежели уж такой атеист, можно уткнуться (да и не атеистам, я почему-то так думаю, тоже не помешает).

Вот там – ценности.

Вечные.

А в учебнике по менеджменту их быть не может просто по определению. Не для того писали, извините.

Ну, а «любовь к демократии», если уж серьезно – это просто подмена понятий. Как в том анекдоте про поручика Ржевского, помните?

«Детей, мадам, не люблю, но вот сам процесс…»

Ну а куда этот «процесс любви к демократии» может завести, мы уже с вами не так давно замечательно по телеку видели. Это, конечно, тоже анекдот, но уже, простите, ни фига не смешной.

Скажите, если подавляющее большинство населения страны чего-то не хочет, а ему это чуть ли не силой навязывают, это как, демократия?!

Мне вот тоже почему-то кажется, что нет.

И приезжает в город, простите, Киев, глава самой демократичной демократии в мире, и говорит: да херня все это ваше большинство. Зато посмотрите, какая замечательная тенденция.

Если б он знал слово «тренд», он бы, наверное, и его попытался выговорить, ага.

И глава тоже демократичной демократии со столицей в том самом городе Киеве с ним более чем охотно соглашается. Замечательная, говорит, тенденция, а мы даже еще и работать не начинали.

Угу.

Знаете, господа, если два этих добрых, высокоинтеллектуальных лица и есть воплощение этой самой демократии, то можно я в сторонке постою? Потому как любить это может, по моему скромному мнению, только уж совсем законченный извращенец, извините меня, пожалуйста.

Знаете, у меня на фирме тоже один такой менеджер был: у него по подразделению убытки с неизбежной постоянностью, зато, видите ли, – тренд положительный. Уволил я его, простите, на хрен.

О чем до сих пор – ну ни капельки не жалею.

…Ну да хватит уж, наверное, про извращения.

К демократии – не как к «духовной ценности», а как к управленческой системе, все-таки необходимо относиться со всей присущей этому делу серьезностью. Потому что у управленческой системы есть только один критерий оценки – ее эффективность.

Возникают, конечно, кой-какие вопросы, но пока эта система, с разной степенью эффективности, – работает. К примеру, на уровне муниципального самоуправления на все том же «вечногниющем Западе» она работает так здорово, как нам с вами и не снилось.

Не могу, конечно, сказать, что как швейцарский часовой механизм, но все, извините, познается в сравнении. И здесь не надо мудрствовать лукаво, а достаточно заехать в какую-нибудь бельгийскую или французскую деревушку, а потом посетить наш среднестатистический колхоз где-нибудь в центральном Нечерноземье.

Да и в Черноземье тоже можно, в принципе, заглянуть, – все равно мало не покажется.

И вот этому как раз – надо учиться.

Учиться, а не любить.

Это все-таки разные вещи.

Как, приблизительно, «круглое» и «соленое».

Скажите, какая взаимосвязь…

Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что те, кто называют себя «либералами», – какая-то тоталитарная секта. И ведь нельзя сказать, что среди них нет интеллектуально продвинутых людей и отличных, интересных собеседников.

Как раз – даже и ровно наоборот.

Навалом.

Пока ты с ними беседуешь на отвлеченные, так сказать, темы – абсолютно нормальные люди, даже, можно сказать, – вполне себе вменяемые.

Но вот как только речь заходит, скажем, о «кровавой гебне» или нетрадиционной сексуальной ориентации: все, финиш.

Приехали.

Такие фантомы в головах у людей возникают: любой Босх обзавидуется.

Мне вот не так давно один вполне себе неглупый, взрослый, известный и вполне себе традиционным образом женатый человек руку отказался подавать – в публичном месте и с отточенной формулировкой «ты не любишь геев».

Чуть ли не под аплодисменты окружающих «либералов», кстати.

Скажите, какая взаимосвязь…

…Ну да.

Не люблю.

А это что, преступление, их «не любить»?

Я же не призываю их в тюрьму за это самое дело сажать, в конце-то концов.

Или, там, скажем, кастрировать, потому как им это самое место все одно и на фиг не нужно.

Или вешать за те самые «другие два места», которые российский премьер Путин определил в качестве точки приложения усилий у грузинского президента Саакашвили.

Этого что, мало?!

Им еще и мою любовь подавай?!!

Да офигеть!

Ну, ребят, – извините…

Я вообще-то считаю себя православным христианином, так сложилось.

А в христианской традиции содомия – грех.

Не преступление, за которое надо отвечать лишением свободы, а – именно грех.

Кстати, – еще неизвестно, что хуже.

Но тут я на себя функции Судии брать не возьмусь даже под угрозой неминуемого наказания: кесарю, простите, – кесарево, а слесарю – слесарево.

Я всего лишь навсего журналист.

С точки зрения логики – вроде все нормально.

Вот только логика у нормального человека и профессионального «либерала» по каким-то мне неведомым причинам довольно сильно различаются.

Просто у этих людей, типа, как у белых медицинских мышей, сигнал данной красной кнопки идет, видимо, непосредственно в головной мозг.

В результате чего в данном мозгу происходит короткое замыкание и сразу же случается дикая мешанина разнородных хаотических сигналов и импульсов, из которых я, к примеру, с удивлением узнаю, что любовь и уважение к педерастии есть неизменная составляющая любого либерального сознания.

Из чего и делаю грустный вывод, что этих людей мне, видимо, не понять никогда, – ибо свою собственную задницу я никогда не променяю ни на какие, даже самые светлые и прогрессивные либеральные идеи.

Да и жена, я думаю, – тоже вряд ли поймет.

А ее мнение лично мне, простите, дороже любого, самого либерального мироустройства.

Потому что я с ней, видите ли, – сплю.

Хотя, наверное, с точки зрения такого либерального сознания это тоже дополнительно свидетельствует о моей недопустимой косности и «несвободе мышления».

Где-то так.

Давайте определяться в терминах

Меня в последнее время, врать не буду, дико бесят повсеместно звучащие рассуждения о «русском империализме» и его, естественно, самой что ни на есть «агрессивной сущности».

Просто житья, блин, от этого самого империализма никакого нет.

Причем, что самое любопытное, уже в терминах «империализм», «империя», «имперское сознание» большинством высказывающихся и рассуждающих закладывается изначально негативный смысл.

Типа да че с них брать-то, с проклятых империалистов.

При этом, что удивительно, большинство здравомыслящих аналитиков, что наших, что зарубежных, прекрасно понимают, что само существование государственного образования под названием Россия или Российская Федерация возможно только в том случае, если это образование изберет для себя исключительно имперский путь развития. Просто потому, что путь развития под названием «национальная демократия» для нас закрыт чисто технологически: построение национальной демократии в полиэтническом обществе, увы, принципиально не реализуемо.

Тут ведь все просто.

Достаточно понять, что такое «империя» в смысле хотя бы терминологическом. Иначе, как в известной восточной байке, сколько ни говори слово «халва», во рту от этого слаще один черт не станет.

Хотя, конечно, на вкус и цвет, что называется.

Есть, к примеру, люди, которые одновременно ненавидят «империализм» и при этом как-то умудряются искренне любить Соединенные Штаты Америки, являющиеся, что называется, по определению, самой классической из всех существующих на сегодняшний момент империй.

Причем этого совершенно не стесняющиеся.

Так прям и говорят: «Мы – империя добра».

Как говорилось в одном известном позднесоветском фильме:

– О-бал-деть!©

Насчет «добра» я б, конечно, слегка посомневался.

И даже поспорил.

Но не буду.

Ибо судить, что такое добро, а что зло, – вопрос не то чтобы не журналистский, но даже и не кесарев.

Немного по другому ведомству, извините.

Но насчет империи – очень даже точно подмечено.

Чтобы понять, что это действительно так, нужно просто, что называется, слегка разобраться с терминологией…

Ведь, по сути, что она такое, эта самая «империя»?

Попробуйте задать этот, казалось бы, простейший вопрос всем, за редкими исключениями, нашим патентованным «экспертам», «политологам» и прочим «грантодержателям». Или просто тупо поверьте мне, ибо я уже как-то пробовал.

Разброс спектра ответов был просто потрясающ, причем, как мне показалось, самым честным из всего этого спектра было простое, но весьма характерное мычание.

По типу:

– А-а-а… М-н-н-э-э-э…

Все понятно.

Единственное, что объединяло все эти ответы, – барабанный бой, развевающиеся знамена и прочая муть из учебника истории для старших классов средней школы.

А ведь все просто.

Империя – это такое построение социума, в котором государство как институт имеет приоритет перед обществом.

Все.

Точка.

Остальное – тупая и никому не нужная лирика.

И кстати, нет там никакого «изначально заложенного» «ущемления прав человека и гражданина», чушь это, ребятки.

Более того, большая часть базы, на которой сейчас стоит то, что с какого-то перепуга именуется либеральной демократией, – от знаменитого римского права до лежащего в основе экономического и торгового законодательства Европы Кодекса Наполеона, – изобретено, как ни крути, как раз в тех государственных образованиях, которые ныне принято считать самыми что ни на есть классическими империями.

Да и они, эти образования, свою имперскую сущность не то чтобы не отрицали – напротив, самым искренним образом ею гордились.

Еще раз: все просто.

Если ты хочешь построить подлинную национальную демократию, то твое общество должно заранее быть согласным с вектором своего развития, по-простому – говорить на одном языке. В частности, как это цинично ни прозвучит, Прибалтийские государства, строящие у себя как раз национальную демократию европейского типа, поступают абсолютно правильно и прагматично – с их точки зрения, разумеется, – потихоньку вытесняя и ассимилируя русскоязычное население.

Ибо если у тебя в обществе нет единства даже на уровне менталитета, если часть общества тянется на восток, к России, а часть на запад, от этой самой России отплевываясь и отталкиваясь, то, сколько ни строй нормальную европейскую демократию, у тебя все равно получится Украина.

Такие дела.

Ну а если так получилось, что ты живешь в полиэтническом обществе, где у каждого своя правда, свои обычаи и традиции, то тебе надо либо сначала «немного повоевать», а потом распасться на кучу мелких и не очень чисто национальных образований, либо, как правило, опять-таки, «немного повоевав», делегировать приличную часть полномочий образованию наднациональному, т. е. государству.

Иначе бошки с соседями друг другу поотрываете уже хотя бы за то, что у него жена в хиджабе ходит, а твоя в мини-юбке.

И начинать жить по общим, иногда более удачным, как выработанный Наполеоном Торговый кодекс, иногда менее, но тоже общим, законам.

Иначе – нельзя.

А это – уже зародыш империи…

…Это я к чему все?

К тому, что империя – это «хорошо», а «национальная демократия», наоборот, «плохо»?!

Да упаси меня Господи!

Это пусть либеральные политологи продолжают рассуждать о государственном и социальном устройстве при помощи этических инструментов, я лучше в сторонке постою.

Потому как, будучи отягощенным высшим гуманитарным образованием, четко понимаю, что такие определения, как «империя», «национальная демократия», «парламентская республика» и т. д. и т. п., отнюдь не несут в себе никакой этической нагрузки.

Это просто инструмент, при помощи которого народы и отдельные граждане решают какие-то свои локальные или, напротив, глобальные задачи.

Лопата, если хотите.

А лопатой, как известно, можно и полезную для хозяйства канаву вырыть, и какие-никакие богатства накопать, и огород взрыхлить.

А можно и соседу голову проломить.

Все, извините, зависит от задач.

Но ругаться в этой ситуации «на лопату», с моей убогой точки зрения, – это всего-навсего демонстрировать окружающим свой прямо-таки потрясающий уровень интеллекта и прочей профессиональной подготовленности.

У моей бабушки в станице так придурочный пастушонок постоянно делал, когда кнутом себе случайно по заднице попадал.

Просто, прежде чем начинать очередной «сеанс заклинаний», стоит для начала хотя бы тупо определиться в терминах…

Возвращение четвертой власти

Я, уж так получилось, довольно часто «дискутирую» с теми, кто считает себя честным приверженцем либеральных взглядов.

Причем чаще это получается, что называется, – «вживую», в реале, глядя в глаза оппоненту.

Где-нибудь на кухне или на даче под шашлычок и пару бутылок беленькой. По старой, что называется, русской традиции: с бабами о лесе, в лесу – о бабах.

И ведь вот что в этом во всем самое интересное: и доводы эти люди зачастую приводят вполне разумные, и договориться у нас с ними тоже время от времени получается.

Не изменяя, кстати, при этом своим убеждениям, что самое любопытное.

Ни с той, ни с другой стороны.

Просто – находим общие интересы, общие точки соприкосновения.

Вот мне тем более любопытно, почему подобного рода вещи оказываются принципиально невозможными во время публичных дискуссий. В которых наши «записные либералы», в лучшем случае, вешают таким, как я, ярлыки. То «фашистов», то «прокремлевского официоза», то еще какую, подходящую по форме и способу самовыражения хрень.

Лишь бы в эти самые публичные дискуссии ни под каким соусом не вступать.

А что?

Очень, между прочим, удобно.

Смотрите: этот – фашист.

И о чем с ним, спрашивается, разговаривать?

На костер, да и все дела.

И вопросы, которые он задает, – тоже в печь.

Будто бы их никогда и не существовало…

Еще одна любимая тема ухода от разговора – якобы имеющееся в нашей с вами стране полное отсутствие всякого присутствия свободы слова. Ну, там, дело понятное: кровавое гебье, палачи, сатрапы, другие дела.

Вот, типа, сменится кровавый режим, – тогда и подискутируем.

Только сначала какой-нибудь «закон о люстрации» придумаем, касающийся как бывших коммуняк (хотя их-то как раз – в меньшей степени), так и всех прочих, мировоззрение которых не укладывается по каким-либо причинам в рамки либерально-демократических конструкций.

Вот тогда и будет – полная свобода слова и полная свобода дискуссий, ага.

На уровне междусобойчика.

Ну, типа, – Явлинский может высказать что-то Немцову, тот, в свою очередь, Чубайсу, а уж Валерия Ильинична Новодворская вообще, как заслуженный борец, может говорить все, что угодно.

А остальные – ни-ни.

Вам, «недемократам», слова вообще не давали.

Такие дела.

Вот и получается в результате разговор с тремя, закрывшими разные части головы, обезьянками. Замечательная, что ни говори, и подходящая абсолютно под все случаи жизни комбинация…

…А знаете, что во всей этой хреновине самое смешное?

То, что как раз со свободой-то слова у нас, в современной России – полный порядок. И площадки для этого словесного самовыражения вполне даже имеются. Достаточно по интернету как следует прогуляться, да и из вполне себе «газпромовского» «Эха Москвы» Валерию Ильиничну только после того погнали, как она умудрилась Шамиля Басаева в прямом эфире в иконы демократии записать.

Ну, тут, кстати, – дело понятное.

Главному редактору «Эха», искренне полагающему себя как раз именно «демократом», оказаться на одной полке с террористом и убийцей детей как-то все-таки, мне кажется, – слегка стремновато стало, и я его тут очень даже хорошо понимаю…

Да и, если уж внимательно послушать действующих журналистов, в том числе и либеральных, то жалобы будут в первую очередь не на невозможность постановки в номер какого-либо, пусть даже самого острого материала.

Их – ставят.

Не мытьем, так катаньем, не в одно издание, так в другое.

В конце концов – есть еще и тот самый пресловутый интернет, так там вообще столько «свободы слова» (и, что самое поганое, изображения), что даже я, убежденный противник любого ограничения доступа к информации, время от времени начинаю довольно печально задумываться…

…Проблема в том, что на эти материалы никто и никак не реагирует.

Хоть – обпишись.

Приводи какие угодно факты, любую цифирь – бесполезно.

Как воровали – так и воруют, как сажали – так и сажают.

Именно от этого, а вовсе не от отсутствия возможности высказаться, и страдают большей частью честные профессиональные журналисты, вне зависимости от их политических симпатий и прочих идеологических убеждений.

Еще раз, ребят, давайте, – мухи отдельно, котлеты – отдельно.

У нас нет проблем со свободой слова.

У нас есть проблемы с другой функцией СМИ, и эта функция – властная.

Да, да, да.

Можно сколько угодно кричать в пустоту.

Пустота – все равно не отреагирует.

Никак.

И вина здесь, если уж так, по-честному, по-мужски разбираться – лежит далеко не только на государстве в лице его исполнительной, законодательной, судебной и, пардон, коррупционной властей, но и на самой журналистике.

Потому, что хрен бы с ней какое государство сделало, если бы она сама себя, в качестве одной из ветвей власти, выражающей интересы гражданского общества, так радостно и, врать не буду, не задорого девальвировала.

Для начала не менее круто, чем все остальные «ветви власти», коррупционировавшись.

Или СМИ не участвовали в «войнах компроматов», где правда так умело и профессионально перемешивалась с ложью, что читатели, слушатели, зрители довольно быстро запутывались в происходящем?

Да так, что в результате делали только один вывод: этим – верить нельзя?!

Или нет и не было такого понятия, как «джинса»?

Или не существует «пульная журналистика»?

Или не существует такого понятия, как «блок»?

Когда о какой-либо структуре – за нехилые, кстати, деньги – в данном конкретном издании нельзя было даже ветры пустить без согласования с коммерческой дирекцией и прочим «руководством»?

Ага, рассказывайте.

«Не был, не знал, не состоял, не участвовал».

Я, ребят, больше десяти лет крупную рекламную группу возглавлял, знаю, что к чему.

И, кстати, – что почем.

Включая конкретные финансовые тарифы.

И вы хотите после этого, чтобы вам доверяли?!

Может, хватит людей за идиотов-то держать?!

…Но вот ведь что удивительно: постоянно наблюдая, что называется, по долгу службы, за процессами, проистекающими в медийном пространстве, я в последнее время все больше и больше замечаю весьма любопытный тренд.

Вполне, кстати, как мне кажется, – системный.

Журналистика, в том числе и официозно-телевизионная, кажется, снова начала показывать зубы.

Вот только один пример, с не столь уж и давними Самарскими событиями. Когда городская администрация отдала целые районы на застройку, полностью позабыв про людей, на этих землях вполне законно проживающих.

Цинизм, кстати, – невероятный: пожарища на месте этих домов стали, что называется, – чисто вопросом времени и терпения застройщиков.

Думаете, чиновники не знали, что за этим последует?

Да знали прекрасно!

Первый раз, что ли?

Всегда так делали, и всегда прокатывало.

И в этот раз, скорее всего, прокатило бы.

Но – не срослось.

Причем не срослось до такой степени, что через некоторое время по этим ребятам долбанула аж сама программа «Время», уж извините за невольную тавтологию. И сразу же целая куча «аналитиков» начала активнейшим образом рассуждать, кто кого «заказал».

Да окститесь, ребят!

Если бы это был единичный случай – его еще можно было бы рассматривать как заказ.

Но – еще раз, – подобные действия начинают уже носить системный характер.

А означает это только одно: государство само сняло тот самый пресловутый «блок», – по крайней мере, в той его части, которая касается критики властей, как минимум, региональных.

Тут ведь все просто: перед государством стоит ряд жизненно важных задач, решить которые без серьезного участия СМИ как элемента гражданского общества – просто невозможно.

В том числе проблемы, связанные с коррупцией, в первую очередь на ее низовом, самом массовом, поганом, отвратительном и непосредственно касающемся населения уровне. Здесь без «прозрачности» – просто никуда, а степень вовлеченности аппарата в эти «схемы» уже такова, что постепенно становится угрозой национальной и государственной безопасности.

А государство, как и любая сложно-организованная система, имеет и инстинкты самосохранения.

Так что – ничего личного, сплошная прагматика.

Но вот как раз в этой самой прагматике и есть тот самый шанс для СМИ перестать быть только площадкой для самовыражения и снова начать выполнять одну из своих важнейших социальных функций, т. е. стать настоящей четвертой властью.

Независимо, кстати, от своей идеологической и прочей направленности.

Нужно просто снова стать нужными народу, снова завоевать его доверие, причем – помощью в решении его конкретных проблем.

Есть.

Вполне.

Только бы по извечной русской привычке – не заболтали…