Текст книги "Вечный Покой"

Дмитрий Логинов
Вечный Покой

Причина, производя Свое действие, остается тождественной Сама Себе, другими словами: действие не изменяет Причины, Которая его производит. Этим и отличается Проявление от всего только трансмутации.

Браман Чаттерджи

ВЕЛИКАЯ СВАРГА: ПОКОЙ КАК ВЕЧНОСТЬ

Всеми моими знаниями в области Русской Северной Традиции обязан я Тихону Арконову. Надо сказать, поначалу я даже не понимал, сколь многое мне дает учитель. Пожалуй, более половины сведений было получено мною как бы невзначай, по ходу «случайных» бесед. Так было и в этот раз.

Однажды я спросил Тихона:

– Что такое спасение души?

Он ответил:

– Душа спаслась, если она исполнила предназначение свое в этой жизни. Два дела… в одном флаконе. Надо суметь постичь, в чем оно – то есть предназначение – состоит в этот раз. И – надо суметь исполнить.

– А если вдруг душа не сумеет? Ужели предстоят ей вечные муки?

– Можно сказать и так. Муки от осознания, что занимался всю жизнь чем-то совсем не тем, – очень сильные. Настолько, что они даже могут и показаться вечными.

– Показаться? А что, на самом деле вечных мук нет?

– Далось же тебе, однако, это «самое дело»! Ты его где-то видел? Нам бы и не «самые»-то дела научиться делать… Ну, хорошо. На «самом деле» нет вечных мук… нет вечного блаженства…

– То есть?! Что ж это получается? Нет вовсе ничего вечного?

– Почему же? Я этого не сказал, что нет вовсе ничего вечного. Нет просто всяческого иного вечного, чем то, которое уже занимает место. Трон вечности.

– И что же это такое?

– А это ПОКОЙ, мой друг. Это – вечный покой… Покой, который умеет еще, иногда, порождать картинки.

– Картинки? То есть?

– Такие вот, например, – Тихон сделал какой-то неопределенный жест. – Чего ты видишь сейчас?

– Тебя, – я пожал плечами. – Комнату. Обстановку. Окно… Ворона, вон, пролетела…

– Русская поговорка, – чуть улыбнулся Тихон: – Просто так даже и ворона не летает.

– А ты это к чему?

– К тому, что все вот это и есть картинки.

Я замолчал, не очень хорошо понимая, как реагировать мне на сказанное.

– Которые порождает – если говорить о конечной причине, разумеется – вечный покой, – констатирующим тоном произнес Тихон.

– Тогда это уже, получается, не вечный покой, а постоянная деятельность, – откликнулся я. – Картинки-то ведь перед глазами постоянно, что наяву, что во сне.

– Во-первых, не «постоянно», а «почти постоянно». Возможно сделать, чтобы картинок не было. Сколько угодно долго. Но это не простое искусство. Да и зачем – сейчас? Во-вторых, ничего такого из этого вовсе не «получается». Потому что картинкам свойственно порождать другие картинки, тем – следующие… Это что-то вроде эффекта поставленных на торец костяшек домино, когда одна, падая, роняет вторую, вторая – третью… Так что участие в творении самого Покоя – минимально. Хотя, конечно, рождение картинок картинками возможно лишь, так сказать, в его поле. Чем ближе располагаются картинки (то есть миры, уровни) к первородству, – тем они более спокойные, тонкие, стабильные, гармоничные. Чем далее же они от первородства, тем, соответственно, менее у них этих качеств.

– Но ежели этак вечно каждое последующее поколение картинок будет становиться грубее и нестабильнее…

– Вечно – становиться не будет. Вечный – только Покой. Всякое порождение картинками картин выдыхается, разумеется, рано или поздно.

– И что тогда?

– Тогда картинки становятся практически вообще бессвязными, хаотичными, короткоживущими. Правда, подчас это обнажает изначальную символическую природу их, и тогда они как бы вдруг ярко вспыхивают. Но чаще выдыхающиеся картинки напоминают видения сумасшедшего или ночной кошмар. Кстати, период упорядоченных картинок (золотой век) я, пожалуй, сравнил бы с бодрствованием. Период же хаотических (а нынешний век, похоже, таков и есть) – со сновидениями.

– Да уж! Иногда вот прямо-таки ловишь себя на том, что живешь – как во сне. И трудно бывает с этим поделать что-нибудь… И что же, этим все и заканчивается?

– Почему же заканчивается? После сновидений у человека бывает сон без сновидений. Также и после периода неупорядоченных картин возникает период отсутствия вообще каких-либо картин. Пралайя – как сказали бы на Востоке.

– То есть… опять Покой?

– Покой – не «опять». Он вечный. Просто он опять тогда становится легко ощутимым.

– Кому?

– Сознанию. Или, если угодно, сознанию тогда вновь становится понятно, что воистину оно есть – Покой. Осознанному Покою же свойственно создавать картинки.

– Значит… опять картинки?

– Вот это ты уже правильно заметил. Картинки – они «опять». Они не вечны, как и, вообще, любое движение. Но некоторые из картинок отличаются первородством. Ты замечал, наверное: самый впечатляющий сон видится на рассвете. И после этого просыпаешься иногда и жалеешь даже: с красками сего сна не идет в сравнение сама явь! Тем более, что она потом начинает блекнуть. Начавшись, как рождение к новой жизни, день как-то выдыхается к вечеру. И, вымотавшись в конец, ты укладываешься спать – едва ль уже ни в надежде на что-то лучшее. Но навь предлагает тебе, как правило, по первому случаю лишь весьма худосочный сон. А то так и вообще кошмар… И только лишь в результате действия состояния полноценного сна без сновидений, достигаемого не с первой попытки, навь – уже на своем излете – порождает шедевр. И… все бы хорошо, но будильник, вооружившись огненным мечом противного звука, изгоняет из рая.

Я помолчал. А после почему-то не нашел ничего более умного, как спросить:

– Ты сам все это придумал?

– Ага, – рассмеялся Тихон. – А на досуге потом еще и собрал, знаешь, как-то – машину времени. И сгонял в прошлое. И написал Велесову книгу. Слышал о такой что-нибудь?

– Что-то слышал.

– Ну так и вот, в ней сказано: Правь положена Даждьбогом. Она невидима нам отсюда. По ней, как пряжа, струится явь, складывающая жизнь нашу. Когда иссякает явь, наступает смерть. Явь есть преходящее и она сотворена Правью. Предшественник и последователь яви суть навь. Правь же всегда содержит семена яви.

Я молча пытался переварить услышанное. Тихон же продолжал после паузы:

– Из яви и нави сотворена вся Малая Сварга. Китайцы очень упрощенно их понимают как инь и ян. Но только они не знают про Великую Сваргу (впрочем, упоминание некоего Великого Предела в книге Перемен позволяет предположить, что некогда им было известно что-то подобное). Малая Сварга представляет собою Мировое Яйцо. Навь и явь – это его белок и желток. Правь являет собою по своей сущности запредел Яйца и поэтому она суть ВЕЛИКАЯ СВАРГА. Только внутри Яйца противостоят Белобог и Чернобог, и они, если говорить понятным современнику нашему языком, есть персонификации порядка и хаоса. На территории яви, как правило, побеждает Белобог. Чернобог же – на территории нави. Явь есть по своей сути, в основном, – движение, и только потому она видима. Навь же представляет собой хаотическую смесь временного движения и временного же (не путать с вечным!) покоя. Поэтому в каких-то случаях она видима, а в каких-то нет. Вечный же покой суть лишь Правь.

Мне после этой нашей беседы думалось: ведение про вечный покой… насколько же оно древнее? Вечный покой поминают христианские православные священники при совершении погребальной службы. (Как, впрочем, и католические: Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua juceat eis.[1]1
  Покой вечный даруй им, Господи, и вечный свет пусть им светит.


[Закрыть]) Но, судя по речам Арконова, ведение о вечном покое было у наших предков еще задолго до рождества Христова. По-видимому, оно постарше индуистской идеи насчет нирваны. Сама идея нирваны есть, вероятно, некоторое переосмысление и упрощение ведения про вечный покой. Ведь индуизм – то есть ведизм восточный – произошел от северного ведизма, когда, в седьмое-восьмое тысячелетие до Р.Х., барминами[2]2
  Согласно преданию Русской Северной Традиции племя барминов было первым, которое восприняло ведение от арктов (подробнее, например, в книге Кирилла Фатьянова «Предание о Гиперборее», М., ИД Альва-Первая, 2009). Поэтому бармины нередко становились аристократией и священниками в других племенах. Напоминанием о том на Руси служит слово «барин», в Индии – «брахман».


[Закрыть] Яруны на Индостан было принесено учение древних руссов. (Подробнее об истории ведизма как изначальной мировой религии говорится в книге «Единство Троицы».[3]3
  М., ИД Альва-Первая, 2009.


[Закрыть] Она была задумана Премавати, известным специалистом по веданте, и она пригласила меня быть соавтором в написании данной из своих книг.)

Во времена, когда происходила наша беседа с Тихоном про вечный покой, насчет Велесовой книги я мог, действительно, разве лишь только «что-то слышать». Едва ли тогда сей текст можно было отыскать даже и в спецхранах отечественных библиотек. Теперь же вполне доступны разные версии переложения Книги на современный русский. Также как и, слава Богу, – исходный, писанный «велесовицею» текст.

И вот, отыскав соответствующий фрагмент, я был в который раз изумлен, сколь точной оказалась память учителя. Привожу это место из дощечки № 1 Велесовой книги (которая, как известно, вырезана была рунами на буковых прямоугольных пластинках).

Если заменить руны «велесовицы» соответствующими буквами, получится следующее: «Праве бо есь невидомо уложена Дажьбом. А по нь – яко пряже сиа – теце яве, и та соутвори живото нашо. А то коли одиде, сьмртье есь. Явь есь текоуща а творено о Прави. Навен бо есте по тоия. До те есте нава а по те есте нава. А в Прави же есте явъ».

НЕВИДИМАЯ ПРАВЬ И ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОФАТИЗМ

Текст этот предельно концентрирован. Что, впрочем, и вообще характерно для Велесовой книги. Она содержит не менее загадок и тайн, чем, к примеру, пресловутые пирамиды египетские (которые превосходит по древности целого ряда запечатленных на ее дощечках событий).

Египетские пирамиды не устают простукивать, обмеривать и просвечивать. Считается, будто бы они суть неисчерпаемый кладезь тайн (открыли в их пропорциях число , тайные зашифрованные послания, предсказания будущего…) Тексты же Велесовой книги воспринимаются интерпретаторами, почему-то, как нечто вполне понятное или почти понятное, однозначное. В этом едины как осознавшие факт подлинности ее, так и те, кто все еще пытается делать вид, что речь идет о подделке.[4]4
  Об исследованиях, которыми была доказана подлинность Книги, я говорю в работе «Евангелие от русских волхвов». Более обстоятельный перечень их можно видеть, к примеру, в книгах Александра Асова.


[Закрыть] Насчет последних все ясно, а вот почему закрыты глаза у первых?

По-видимому, причина в следующем. Тысячелетия назад была совершенно иная манера создания текста. Как и восприятия писанного. Сознание современного читателя напрочь отучено перерабатывать концентраты концентратов. Оно их просто не замечает. (Возможно, что у древних по поводу современного текста возникла бы проблема «зеркально симметричная». Они бы захлебнулись «водичкой», которой в последние века стало принято разбавлять прозу. Не получилось бы отличать в этом полу-хаосе редкие конструкции, несущие достойную внимания информацию.)

Про некоторые особенности построения текстов дощечек я говорю в работе «Евангелие от русских волхвов».[5]5
  М. ИД Альва-Первая, 2009.


[Закрыть] Отметим здесь еще одну из особенностей. В тексте дощечки могут быть такие места, которые имеют различный смысл в зависимости оттого, как читать. (Заметим, в этом письмена древних руссов последуют «письменам» самого Всевышнего. Под последними имеются в виду «тексты», записанные последовательностью нуклеотидов молекулы ДНК. В некоторых случаях на основе одной и той же такой последовательности могут быть синтезированы белки, различные по аминокислотному составу.)

Так, например, «яко пряже сиа» можно прочитать и: «яко пря же сиа». Благо, делать пробелы между словами грамматикою древних не полагалось. Старинное слово «пря» есть «противостояние», «война». (Это сейчас война ведется такими методами, что можно победить или умереть, противника в лицо так ни разу и не увидев. А в древности другого способа не было, как только выйти на поле боя и переть прямо на врага. Благословенные были времена, между прочим!)

Такая полифония смыслов, пожалуй, дарует яркий образ. Немного «сюрреалистический» даже, как это бы сказали сейчас. Скрещиваются мечи Чернобога и Белобога и как бы они ткут пряжу пересекающихся и скрещивающихся, сплетающихся меж собой нитей. Так пря же сия – противостояние противунаправленных сил (полюсов, начал) – и есть по покоящемуся станку Прави скользящая пряжа сия: явь, то есть, преходящего сего мира.

И дополнением к сему звучит необычность начертывания – случайная, на первый взгляд – фразы: «В Прави же есте явъ». Нечаянно ли тут слово «явь» написано с твердым знаком? Едва ли. Скорее это предпринято затем, чтобы можно было понять и так: в Прави, в Великой Сварге, обитает Яв – Сварог, Творец, Являющий.

Но текст Велесовой книги суть концентрат и просто по содержанию своему. Вне зависимости от хитростей (премудростей) построения. Вот фраза: «Праве бо есь невидомо уложена Дажьбом». В одном этом изречении – целая богословская система, концепция.

Попробуем приоткрыть ее. Даждьбог. Его иное именование есть Бог Слово.[6]6
  Подробнее в моей книге «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово» (М., ИД Альва-Первая, 2009) в главе «Словенский Бог Слово».


[Закрыть] Официальная историческая наука знает: общая фигура всех без исключения славянских (еще лишь несколько веков назад говорили: словенских) «языческих» пантеонов есть Даждьбог, хотя в остальных отношениях пантеоны могут и существенно розниться. У Иоанна же Богослова сказано, как известно, в зачине его Евангелия: «Вначале было Слово… Все через Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть».

Так вот, рекомое Велесовой книгой суть обратная сторона этой богословской «медали»: если явь положена Даждьбогом видимо, то Правь положена Им же невидимо.[7]7
  В трактате Григория Сковороды «Букварь мира» (1761 г.) есть положение, явно навеянное ведической философией: «Все невидное сильнее есть видного своего и от невидного зависит видное».


[Закрыть] С последним явно перекликается христианский апофатизм – главное философское направление православного[8]8
  У католиков главное направление богословия суть, напротив, катафатизм.


[Закрыть] богословия. Апофатизм утверждает: Бога невозможно видеть глазами человеческого ума.[9]9
  Святые возвысились над человеческим умом до премудрости божией (Софии, Прави), они обожились и поэтому они – только лишь они – видят Бога.


[Закрыть] Умные глаза позволяют зреть лишь: Он ЕСТЬ.[10]10
  Одно из имен Сварога суть Есь. Так еще полтора века назад обращались ко Всевышнему енисейские остяки.


[Закрыть] А вот ЧТО Он есть – глаза человеческого ума разглядеть не могут. Поэтому апофатизм призывает учиться видеть, чем НЕ может являться Бог: освобождаясь от упрощенных представлений о Нем постепенно возвышаться над предрассудками человеческого ограниченного сознания и восходить к премудрости Божией – к Софии, к Прави.

Мы можем констатировать интереснейший факт: и православие ведическое, и православие христианское славят Правь как невидимое.[11]11
  Сравним у Григория Сковороды (1722–1794) в «Букваре мира»: «Я тот, кто везде, всегда, во всем, и не видно Меня, а прочее все видно, и нет того ничего… Я – Древо Жизни, а другое все – тень моя».


[Закрыть] (Велесова книга и вообще содержит немало мест, перекликающихся с Новым Заветом. Чего там – «перекликающихся»: она содержит места, которые параллельны ему! Но это уже отдельная и большая тема.)

Факт этого совпадения вовсе не удивителен, впрочем. Еще Борис Рыбаков, академик РАН, ученый с мировым именем, утверждал: русичи воспринимали Христа как, именно, Спаса-Даждьбога – Сына Сварога Небесного, который, во исполнение древнейшего ведического пророчества, явлен был воплоти. С точки зрения Русской Северной Традиции к этому остается добавить лишь: и совершенно правильно понимали! Бог Слово евангелиста Иоанна и Бог Слово славян – одно.

Где доказательства? – возопиет большинство современников, потому что четыре последних века массированно «промывают мозги» на тему иудаистского, якобы, происхождения христианства. Ответим: строгая фактография происхождения христианства от православного (Правь славили) ведизма представлена в серии фундаментальных трудов председателя комиссии РАН по культуре древней и средневековой Руси Валерия Чудинова. Ученый, расшифровав руничную тайнопись на многочисленных культовых предметах раннего христианства, делает вывод: «Христианство должно было появиться только как развитие славянского ведизма, а не какой-либо иной веры. Например, его невозможно представить развитием иудаизма».[12]12
  Чудинов В.А., «Тайнопись на русских иконах», М.: ИД Альва-Первая, 2008. С. 415.


[Закрыть]

К такому заключению пришел не только Чудинов. Михаил Новиков-Новгородцев, глава Союза потомков российских дворян Санкт-Петербурга, делает на основе многолетних исследований культуры древних славян следующий вывод:[13]13
  Новиков-Новгородцев М., Ведическое мировоззрение протославян, М., Белые альвы, 2007.


[Закрыть] «Радимир[14]14
  Смысл величального имени Радимир делается понятен, если мы вспомним слова из Символа веры «нас РАДИ человек… воплотившагося», а также из Нового Завета: «так возлюбил Бог МИР, что отдал Сына Своего…» (Ин 3:16).


[Закрыть] – так называли Основателя христианства при императоре Константине».

Обзор подобных работ, а также неизвестные или малоизвестные факты, подтверждающие ведическое происхождение христианства, приводятся мною в книгах «Палинодия[15]15
  Палинодия – возвращение к прежде бывшему, отказ от опрометчивых нововведений в духовной области.


[Закрыть] благословлена Свыше», «Конец четырехвекового заблуждения человечества о Христе», «Евангелие от русских волхвов» и «Упование “язычников”: Бог Валаама, Иоафора, Альве».

Вячеслав Манягин, учредитель радикального христианского журнала «Первый и Последний», задал мне в интервью для январского номера 2010 года вопрос:

– Почему тогда мы называем Христа «Иисус», а не «Даждьбог»?

Я на это ответил:

– Христа начали называть «Иисус» лишь по прошествии едва не полутысячелетия после Его земной жизни. При жизни же Его не называли ни «Иисус», ни, тем более, «Иешуа». Имя у Спасителя было Ису, что означает на языке древних руссов и на санскрите «Стрела». Предание, которым начинается очень древний славяно-русский («скифский») цикл мифов о Даждьбоге, говорит о Его зачатии не по плоти в следующей символической форме: Божия стрела (перун[16]16
  На языке древних руссов этим словом обозначалась МОЛНИЯ. Поздней оно стало именем бога-громовержца. Мы можем видеть сей символ молнии в начале описания также и второго пришествия Христа: «Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф 24:27).


[Закрыть]) ударила в камень, рядом с которым стояла Дева, и, волею Сварога Небесного, пронзенный этой стрелою камень сделался земной плотью Сына Сварогова.

В нашем отечестве много дольше, нежели в других землях, помнили это имя Спасителя – Стрела. А некоторые старообрядческие толки даже и по сей день еще помнят. Свидетельство сему приводится в моей книге «Имя Бога. Стрела и крест».

ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ НА ПРАКТИКЕ

Но возвратимся к нашей беседе с Тихоном. Она имела продолженье через несколько дней, потребовавшихся мне, чтобы переварить услышанное. Тогда я спросил учителя:

– А существуют ли какие-то строгие логические доказательства тому, что Покой (Правь) – первичен, движение же (перетекание яви в навь) – это нечто вторичное?

– Наверное, существуют. Еще Зенон доказывал, что движение состоит из покоя, и приводил в пример, для наглядности, летящую стрелу. Не помню доказательство сие точно. Но так ли уж это важно? Ведь мы с тобой не древние греки. А также и не педанты-немцы. Кстати о последних: коли неймется иметь формальное доказательство – почитай Гегеля. Нароешь чего-нибудь. Или – вернее будет – Григория Савича Сковороду. А можно еще – Могилу.

– А почему ты говоришь это как-то несколько… пренебрежительно?

– Ты уловил неточно. Поверь, я не имею дурной привычки небречь писаньями мудрецов. Принципиально я не читаю только газетки да бесконечные перепевы частушек троицы бородатых.[17]17
  Беседа происходила во времена, в которые невозможно было не понять: имеются в виду Маркс, Энгельс, Ленин.


[Закрыть] Написанное же настоящими стоит внимания понимающих. Мы все тут воплощенья друг друга – прошлые или будущие.[18]18
  Одно из наиболее «парадоксальных» утверждений Традиции. На самом деле как раз оно позволяет разрешить парадоксы, выявленные при изучении реинкарнации, делает северное учение о ней полным, в отличие от восточного. Я говорю об этом подробно в книге «Русская тайна. Перерождение» (М., ИД Альва-Первая, 2006).


[Закрыть] Поэтому книги суть, по большому счету, «записочки на манжетах» себе самому на память. Конспект о достигнутых ранее пониманиях. Поэтому читающий с умом – и сердцем – имеет возможность себя же самого вдруг припомнить или… предвосхитить.

– И все-таки в твоих словах слышится некоторая ирония. Ты бы расшифровал. Коль это благоприятно сейчас, конечно.

– Что ж, расшифровываю. Писания приведут тебя к истине окольной дорогой. Практика – туда же – прямой.

– Какую именно практику ты имеешь в виду?

– Такую. Расслабься, закрой глаза. Пусть напряженье исчезнет из всякой мышцы твоего тела.

Я выполнил это все. Поскольку в момент беседы я сидел в очень удобном старинном кожаном кресле, мне было это проделать весьма легко. Заметив, что я «дошел до кондиции», учитель произнес:

– А теперь позабудь про всякую ерунду. Время и место. Имя и возраст. Личную историю жизни. Мы ведь хорошо с тобой знаем: на самом деле этого ничего нет. Да, да – отпусти себя и пусть карма пока умолкнет. Это добросовестный страж, но ей тоже следует отдохнуть, ибо, в конце концов, она женщина, и у нее тоже есть право на личную жизнь, а не только на исполненье своих обязанностей…

Слушая подобного рода странные – мягко говоря – речи, я вовсе не удивлялся. Я был уже давно знаком с этой манерой Тихона – произносить подчас непонятно что, «пьяный бред», – как с тонким инструментом воздействия. Иногда – на мое сознание. А иногда и на окружающий мир, на настоящее или будущее… а то и – страшно сказать – на прошлое. (Не этому же ли служит «абракадабра» магов? А также – на много и много более высоком уровне, разумеется, – «тирирем»[19]19
  Тирирем это не «бессмысленные» сочетания слов, а даже «бессмысленные» сочетания звуков. О нем рассказывается, к примеру, в эсхатологическом очерке Ю.Ю. Воробьевского «Афон и коней света».


[Закрыть] афонских монахов?)

Несколько раз убедившись в эффективности «бредовых» техник сего, так сказать, лингвистического шаманства, я пришел к выводу: в таких обстоятельствах удивляться ничему не нужно, а следует лишь пребывать «в потоке» и не упускать счастливого случая.

– Ты никуда не денешься от своей кармы, не беспокойся, – продолжал, между тем, Арконов. – Но только, вот сейчас, ты расстанься с ней. Как расстается ребенок со своею игрушкой, когда он утомился, к примеру, или когда засмотрелся на что-нибудь более впечатляющее. Забудь сейчас обо ВСЕМ. О том, то есть, к чему ты не имеешь на самом деле ни малейшего отношения…

Странный коридор стал вращаться, внезапно, перед моим лицом, без принужденья затягивая куда-то своим скольжением. Стены его составляли красные бегучие шарики на фоне непроницаемой черноты, свивающиеся в углубляющуюся воронку. И я вдруг осознал… впрочем, никакого «я» больше не было, а осталось… ну… что-то вроде точки сознания… атома восприятия… Но: сквозь эту неделимую вечную частицу текло все ВРЕМЯ. Она равнялась бесконечной вселенной, и…

– Ты слушаешь меня?

– А ты – кто?

– Прекрасно. Давай теперь возвратимся к тем измерениям, в которых бывает «кто».

Через время, которое мне потребовалось на возвращение, Тихон возобновил беседу.

– Итак. Ты что-нибудь понял?

Мне было довольно трудно сообразить, что мы с этим человеком беседовали о чем-то только что. Сей мир, в который я возвратился, казался тесным.

– Там что-то было? – проговорил Тихон.

– Там… трудно сказать, ты знаешь… Там… НИЧЕГО. Покой.

– Вот, – с какою-то ностальгией, кажется, улыбнулся в ответ Арконов. – Начало и конец, «альфа и омега» – это вечный покой, незыблемость… А из него-то рождается всяческое движение. Такое вот, например, как движемся сейчас мы с тобою в этой беседе, и… Все пройдет. И это пройдет. Потому что все, начавшее движение, когда-то его закончит. Но ты есть вечное существо. Или же, точнее говоря, Покой – вечен.