Текст книги "Великий полярный водоворот просыпается"

Дмитрий Логинов
Великий полярный водоворот просыпается

АРКТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА

«Третья мировая война. Если суждено ей начаться – ее стратегическим центром станет Северный Полюс». Такое высказывание обронил в конце сороковых годов американский генерал Г.Х. Арнольд. Оно не отличалось оригинальностью: подобную точку зрения разделяли в то время и президент США, и Сталин. Противостояние мыслилась дуэлью атомных бомб. А значит, стратегической территорией становилась та, над которой пролегает кратчайший путь доставки ядерного заряда. Конечно, таковой оказывался Северный Полюс – Арктика, лежащая между Америкой и Россией.

На практике это означало следующее: Арктику необходимо срочно изучать и осваивать. Уметь предсказывать сюрпризы ее непростой погоды. Обжиться в крайне суровом климате. Любые сведения о закономерностях изменений ветров и подледных океанических течений могли стать в будущем стратегической информацией. Ибо, кто будет чувствовать себя как дома на месте Гипербореи древних – тот и сумеет легко организовать перехват атомных бомбардировщиков, ракет, а также и подводных лодок противника. И не позволит перехватить свои. Словом, кто покорит Полюс – тот выиграет войну.

Сия доктрина получила в штабах названье Арктическая. По распоряжению Сталина была организована экспедиция «Север-2». Никто не сомневался, конечно, что ее участникам предстоит столкновение с неизведанным. Но вряд ли кто ожидал, что открытия, которые сделает экспедиция, окажутся из разряда «такое невозможно было даже себе представить»! Материалы экспедиции «Север-2» были рассекречены только в 1956 году.

ЭКСПЕДИЦИЯ «СЕВЕР-2»

Как началось это первопроходческое предприятие? Три самолета стартовали с острова Котельный и взяли курс на Северный полюс. Среди участников похода на борту были, конечно же, ветераны папанинской одиссеи. Вот именно они и поняли первыми: что-то не так! – в момент, когда вдруг резко переменился вид, открывающийся под крылом.

Илья Мазурук с тревогою сообщил по радио Виталию Масленникову, командиру одной из машин: внизу несоразмерно много открытой воды! Соотношение пространства твердого панциря и ледяной каши резко отличается от картины 5 мая 1937 года. Это – говорил Мазурук – напоминает прямо какое-то наводнение.

Огромные массивы тумана, быстро перемещающиеся, мешали составить ясное представление о том, что именно творится внизу.

И вот приборы показывают, что машины над Полюсом. Пилоты начинают высматривать место, пригодное для посадки. Необходима ровная полоса протяженностью не менее 800 м. Такое место удается найти, но где взять уверенность, что этот лед сможет выдержать удар приземляющихся машин? Перед глазами летчиков так и стоят виденные только что участки ледяной каши, в которые стремительно превращается монолитный, как это им только что казалось, панцирь.

Командир экспедиции Александр Кузнецов приказывает посадить первым – «для пробы» – самолет, на борту которого он находится сам. Пилот Иван Черевичный выполняет приказ – то есть осуществляет первую в истории посадку на Северный Полюс. Она проходит успешно и вслед сажают свои машины Виталий Масленников и Илья Котов.

Итак, человек впервые со времен легендарной Гипербореи Древних ступил на Северный Полюс. Произошло это 23 апреля 1948 года в четыре часа дня сорок четыре минуты по московскому времени. (Так именно зафиксировано и в Книге Рекордов Гиннеса. Русский приоритет пытались оспорить две независимые группы американских исследователей, но составители Книги Гиннеса не сочли их претензию обоснованной.)

НА ЛЬДИНЕ ВОКРУГ ПОЛЮСА

Каким же было первое впечатление покорителей Полюса? Знаменитый полярный холод? – его почти что не чувствуется! Участников экспедиции встретила погода, напоминающая хмурую оттепель во время зимы в средней полосе. Такое уже само по себе не могло не насторожить, но было и еще кое-что, а именно: чувство неотступной опасности, которое ощущали без исключения все. А это ведь были люди, прошедшие «промывание мозгов» на тему: никаких необоснованных предчувствий не существует, все это «идеалистический уклон», «мистика»! Свинцовая тяжесть ощущения опасности, по словам участников экспедиции «Север-2», была как будто разлита под этими низкими серыми стремительно движущимися небесами в воздухе.

Не удивительно, что первый приказ, отданный Кузнецовым на Полюсе, был: измерить толщину льда! Результаты вызвали невольный вздох облегчения: обнаружилось, что под ногами исследователей надежный панцирь пятиметровой мощности. Из практики полярных полетов было известно: и толщины вдвое меньшей будет вполне достаточно, чтобы не провалился при взлете тяжелый аэроплан. У командира камень упал с души, и затем последовали уверенные распоряжения: разбиваем лагерь, ставим палатки, готовим оборудование к проведению измерений. А сразу после этого отдыхаем – позади тяжелый перелет и не грех будет выспаться перед предстоящей работою в напряженном темпе.

Но отдых не состоялся.

– Тревога! Всем из палаток срочно выйти на лед!

Жизни участников экспедиции «Север-2» спасло то, что выставленный предусмотрительно наблюдатель заметил трещину. Она бесшумно и быстро раскалывала панцирь и прошла под шасси, оснащенным лыжей, одного из аэропланов. Зияющий чернотою разлом увеличивался на глазах. В нем стала видна вода – стремительный и бурный поток – и от этой воды шел пар!

Машина начала крениться. Чтоб сдвинуть аэроплан с места, необходимо было пустить моторы, но они отказывались работать. Люди раскручивали винты руками, тащили под шасси доски… За этой отчаянной суматохой не сразу даже заметили, насколько невероятно и страшно изменяется все вокруг. Первая трещина превратилась в зигзагообразное и все расширяющееся ущелье, которое напополам раскололо лагерь. Полярники переправляли через него снаряжение, чтобы не оказаться на разных льдинах. На панцире стремительно возникали все новые разломы. «Словно в стекле витрины, в которую попал камень», – запишет потом в дневнике исследователь Морозов. Размеченная флажками взлетная полоса разваливалась на глазах на фрагменты…

Вокруг чернели все более широкие рукава воды. Осколки только что целостного щита, раскачиваясь, отправлялись в свободное плавание. Медленно канул в клубящуюся туманную мглу торос, на котором развевалось красное знамя. Оно было призвано увенчать покоренную «точку ноль» арктического щита, но щита не стало! Только отдельные небольшие льдины дрейфовали вокруг, уносимые куда-то прочь могучим течением. «Лед несся с невероятной скоростью, – расскажет Павел Сенько, специалист по изучению магнитного поля Земли, – как это можно представить только на реке в ледоход. И продолжалось его такое движение больше суток!»

Однако это было еще далеко не самое невероятное. Кузнецов приказал попытаться определить направленье дрейфа льдины. Сначала секстант показывал, что членов экспедиции с большой скоростью несет на юг. Но после направление движения стало изменяться от замера к замеру. Оставшиеся в живых не помнят, кого из них осенила первым немыслимая догадка: их льдину несет по кругу! Ступившие на Полюс плавали теперь вокруг Полюса. Диаметр описываемых льдиной кругов составлял около девяти морских миль.

Никто не мог и предположить, что за силы проснулись в глубине Ледовитого океана, чего еще от них ждать, и какая уготована судьба свидетелям грозной тайны. И тем не менее у русских людей доставало мужества не только не падать духом, но еще и шутить: «ого! сколько это уже раз мы совершили кругосветное путешествие?»

За сутки дрейфа по кругу произошло одно примечательное событие. Стремительно мимо льдины с полярниками проплыл тюлень; животное попыталось даже выбраться на нее, но скорость потока не позволила ему это сделать. Событие это изумило ветеранов папанинской экспедиции едва ли даже не более, чем все прочее. «Тюленя встретить на Полюсе?! Откуда его сюда принесло и как? Ведь эти звери обитают лишь у границ Полярного круга!»

Меж тем явились основания полагать, что радиус описываемых кругов – уменьшается. А это значит – путь перемещения льдины с полярниками представляет собою центростремительную спираль. Едва ли хоть один из исследователей не задался тогда вопросом: что ожидает в конце пути – в «точке ноль»?

ВОЗРОЖДЕННЫЙ ПАНЦИРЬ

Отчаянное положение экспедиции начало меняться только на третьи сутки. Вдруг скорость кругового дрейфа уменьшилась, но, вместе с тем, осколки ледяного панциря практически уже по прямой влекло к северу. Как будто иссякал завод какой-то пружины и все движение, вызванное ею, начало утихать.

Области открытой воды меж льдинами сокращались, и одновременно полярный холод вновь обретал права. Движение прекратилось, наконец, и все льдины, которые только что дрейфовали по отдельности, притерло очень плотно друг к другу. Полярный лед начал вновь производить впечатление целостного щита, который лишь кое-где прорезывали протяженные полыньи. Все происшедшее напоминало детскую головоломку-картинку, сначала разобранную, а потом вновь восстановленную из фрагментов, хотя и весьма небрежно.

Вернулся даже торос, на котором был поднят флаг. Обледеневшее полотнище провисало и от сильных порывов ветра лишь едва шевелилось.

Арктический мороз укреплял все более возрожденный панцирь, спаивая осколки. Это позволило зародиться надежде, которая поначалу представлялась безумной: что все-таки удастся взлететь с этого удивительного щита, распавшегося – и затем восстановившего вновь свою целостность.

Тщательная разведка позволила обнаружить нечто, хотя бы более-менее соответствующее требованиям к взлетной полосе. Но протяженность этого относительно ровного участка оказалась меньше, чем требовалось, приблизительно вдвое! Удастся ли машине взмыть в воздух, или она попросту соскользнет, оборвавшись с ледяной кромки, под воду? В условиях полярного холода последнее представляло собою верную смерть.

Между экипажами машин возник спор, кто будет испытывать судьбу первым. Каждый из летчиков хотел сам принять вызов чрезвычайных обстоятельств, как это и естественно для людей, любящих свое искусство и не имеющих в нем сомнений. Дис

...

конец ознакомительного фрагмента