Текст книги "Люди Каменной Книги"

Дмитрий Логинов
Люди каменной книги

«Пала с неба Книга великая…

Кто ее прочел, то неведомо;

Кто писал ее, то загадано.»

Юрий Кузнецов, «Голубиная Книга».

Тогда мы путешествовали по побережью Белого моря. По тем местам, где редко можно было видеть людей. Зато случалось увидать своими глазами такое, чему, если не видал сам, а от кого-нибудь услышишь – не веришь.

Самый поразительный был случай с Каменной Книгой.

О ней ходили легенды. Даже и из местных немногим довелось повидать ее. Причем и эти редкие очевидцы не могли показать к ней дорогу. А может быть и просто не хотели.

Что ее искать? – говорили. – Индель-долина покрыта всегда туманом. И это марево не озерами стоит – все течет… Никто не может описать достоверно, как выглядит огромное заболоченное пространство. Никаких дорог нет. Заблудишься в тумане да сгинешь в топях.

А Книга? За что только ее так прозвали. Лешачье сооружение – одни камни. Кому, зачем и когда понадобилось выводить ими на берегу моря хитрую загогулину?

Знак, вы думаете? Так ведь ее не видать ни с берега, ни с воды. Разве только если случайно подойдешь к ней вплотную.

Правду говорят, верно: жили в наших местах до Потопу богатыри-великаны. Силушки девать было некуда – и вот они валуны ворочали…

Мы шли с Учителем к морю, ориентируясь по слабому ветру. Под сапогами похлюпывало. Матовое марево вокруг позволяло видеть хорошо, если на пять шагов. [Арконов добивался от меня толку в различении местной разновидности травы Белоус – она произрастанием своим показывает, на какие кочки на болоте можно ступать, какие же наоборот надо обходить подальше, «чтобы не достаться Болотнику». Но я давно как потерял соображение от усталости. Изводила мошка… Единственное, на что еще хватало меня, так это ступать за Учителем строго, как он наказывал, след во след…]

Часто приходилось усаживаться, найдя надежную кочку, и ожидать, когда сгустевший туман рассеется хоть немного. Горячий кофе у меня в термосе давно кончился, несмотря на то, что Тихон, отклоняя настойчивые приглашения, не пил его ни глотка.

[Здесь, в топях Индель-долины, я в полной мере сумел почувствовать как согревает и восстанавливает силы упражнение «Чаша», в могущество которого раньше не вполне верил.]

Туман как будто остановился у какой-то границы. Несколько шагов, и вокруг – такие же точно травы, но белое одурманивающее марево клубится медленно позади. Солнечные лучи заливают захватывающий дух простор побережья сквозь низкие, быстро бегущие облачка.

– Направо, – неизвестно по чему определил Тихон. – Будем идти вдоль берега, не приближаясь особенно к нему, чтобы быть повыше, а ты посматривай в бинокль. Чем раньше узнаем, что впереди Глубинная Книга, тем лучше.

– Глубинная? – переспросил я.

– Да, называли ее и так… Некогда, разбирая записи сказаний о ней, дали и неправильную огласовку сего названия: гОлубиная Книга. Это и прижилось. Ибо: Голубь – Дух. А значит Голубиная книга – книга духовная. Так именно ведь и есть. В былинах про нее сказано:

Упала с неба Книга великая, Голубиная…

А по ее страницам царь ходит – знаки читает.

Все точно!… Отсюда, кстати, и происходит выражение царский путь. Царь – это иносказательное именование волхва высшего посвящения. Так величали власть имущего над Глубинами. Это ведь не случайно – заметь – те трое, что первыми явились поклониться Младенцу, и принесли Ему дары-знаки – преданием и Евангелиями именуются то волхвы, то – цари.

Наверное, мы шли вдоль берега уже около получаса, как Цейс мне показал вдали беспорядочную (так выглядело сначала издали) россыпь каменных глыб.

Их цвет – белый – был резко отличающимся от всего вокруг. Они как будто и вправду появились тут ниоткуда, упали с неба…

И – чувствовалось каким-то образом даже на расстоянии – глыбы эти заглублены в землю. Они отнюдь не лежали на земле, они – ощущалось ясно – имеют мощные корни, подобно тому как зубы вкоренены в челюсти. [И это вызывало такие мысли: слой почвы, из под которого выступают лишь маковки великанов – скрывают ли под собой равнину таких же белых камней, меньших по высоте? И что она представляла в давно прошедшие времена: дно морское? безжизненный простор мертвого, лишь обдуваемого чередующимися бризами плоскогорья?]

– Приляг, – неожиданно резко и тихо сказал Арконов.

Я повиновался мгновенно: команды Учителя спасали иногда жизнь – опыт у меня был.

Мы подобрались ползком к вершине холма, низкого и пологого, на который начинали тогда всходить. Пристроив Цейс между серыми угловатыми[1]1
  Камни за Полярным Кругом в основном угловатые, необкатанные, что отличает эти места от более низких широт, где таковые можно встретить лишь около скальных выходов. Это вполне естественно, если учесть, что в последнюю ледниковую эпоху Ледник распространялся отсюда. Спиральные же «лабиринты» сооружены, напротив, из обкатанных валунов. Уже одно это говорит об огромном возрасте данных построек. Возможно, их возведение принадлежит времени, когда полюса Планеты занимали иное место.


[Закрыть] камнями я продолжал рассматривать удивительное Сооружение. Теперь я замечал строгий, ритмический порядок размещения валунов…

Изображение дрогнуло.

В этой дикой, как бы само собою принимаемой за пустыню местности – были мы не одни.

Человек… нет, двое, обнявшиеся, неподвижно стояли около внешней границы Книги.

И вот они разжали объятия, разошлись.

Женщина удалялась в противоположную от моря сторону, не оглядываясь. Ее одежда и облик были типичны для этих мест. [Косы, темные, до середины спины, перехватывала раскрашенная веревочка. Они все время раскачивались и подскакивали при ходьбе.] Хрупкую фигурку поглотил туман меж дальних возвышенностей…

Мужчина [светлые короткие волосы, серая штормовка, джинсы, застиранные до голубизны], мне казалось, начал обходить каменное сооружение. Но это было не так. Он медленно углублялся внутрь, в Книгу – последовательно продвигаясь по коридору, что образовывали витки выложенной из валунов спирали.

Он приближался к центру, описывая все уменьшающиеся круги.

Его движения становились медленными и плавными.

В них проступало нечто… невероятное. Будто я наблюдал не идущего медленными шагами – а стелящегося в беге. Но он перемещался не быстро. И если это был бег, то такой, каждое мгновенье которого как-то непостижимо… растягивалось.

Словно посреди Камней время текло иначе.

[Или – приведем другое сравнение – парень передвигался так, будто постепенно становился более легким и соразмерно менее сильным. Все менее притягивался землей но и слабее отталкивался при ходьбе…]

Мощное увеличение позволяло наблюдать это во всех подробностях. Но зрелище становилось настолько необычайным, что я не верил глазам. И возникало нелепое желание протереть окуляры. Благо, я не поддался. В следующие секунды произошло главное.

Идущему оставалось немного до Центрального Камня. Спиральная дорожка упиралась в него, завершалась им.

Я наблюдал это сближение безотрывно, с затаенным дыханием.

Особенное– подсказывало мне что-то – произойдет вот сейчас.

И вот его серая штормовка наплывает на белый камень… быстро уменьшается в размерах… и тонет в нем. Так исчезает с глаз под водой предмет, если ты роняешь его с моста.

Исчез… Перед глазами только пустынная земля. Выложенная по ней Спираль. Облачные тени скользят… Будто никого живого и не было посреди Камней от самого Дня Творения.

Не помню, как вскочил на ноги. Одним движением сбросил мешающие рюкзак с курткой – и побежал. Такой был безотчетный порыв. Перед глазами еще стоял плывущий над землей в «замедленном» беге… канувший затем в Камень.

В сознании прошло все, рассказанное мне когда-либо Тихоном о странниках по Глубинам, о людях Каменной Книги.

Это – Посвящение, думалось… Если только у меня хватит сейчас решимости.

И вот уже бегу по Спирали. По правую и по левую руку мелькали неправильные белые купола, видимые чуть сверху.

[Словно парю над храмами…]

Интересно – вспыхнуло на долю секунды – из-за границы Книги я выгляжу сейчас как?… замедленным?

Величественный осевой менгир приближался. Еще немного – и Дверь должна была отвориться мне.

В последний миг непроизвольно выбросились вперед руки…

Увы!

Жесткая бугристая поверхность, врезываясь, ободрала ладони. Я крепко «приложился» лбом и щекой. И, не удержав равновесия, кувырнулся через подвернувшийся малый камень.

Безжалостный Арконов смеялся…

Впрочем, как это ни покажется странным, противное состояние обиды на все и вся испарилось от этого смеха быстрей, чем если бы Учитель начал выражать соболезнования.

[Запомнилась такая картина: смеемся, сидя посреди камней Книги. Тени облаков летят, быстро, наискось к морю…]

– «Возлюбленные! Во имя Свободы я вам говорю: Пробуйте!» – процитировал Тихон, кажется, Сен-Жермена.

– Но помните: для успеха пробы не достаточно бывает увидеть, что кто-то смог, – продолжил он уже своей мыслью. – Когда ты это видишь, что кто-то смог, ты уже не первопроходец, опыт совершения невозможного от тебя ускользает. Проигрывает личная сила, не нарабатывается непосредственное, изнутри, из Духа, идущее. Сказано Фоме: «ты уверовал, ибо видел – блаженны же есть не видевшие и, однако, уверовавшие».

– Пойми, – продолжал он, улыбаясь, чуть позже, дав мне возможность «переварить» уже сказанное. – Бога родила Дева, а не жена. Истина не зачинается извне, а восходит из глубины, из Духа. Зачатие по опоре на внешнее суть порочное, и рано или поздно этот порок обнаруживается и подводит. Истина – Сама Истина – не доказуема никакими внешними фактами. Напротив, только прозрение в Нее, в глубину, позволяет в полноте понять всяческий внешний факт. И открывает тебе неизведанные возможности… Сказано: «И Им же вся быша».

Такое было для меня уже слишком. Я поспешил перевести беседу в область конкретного.

– Как же обрести внутри, в Духе, это особое состояние… чтобы мне войти в Дверь?

– Прочти, – загадочно молвил Тихон.

– ?

– Разве ты позабыл, что это все – КНИГА?

Он сделал широкий жест, обнимая Камни вокруг.

– А книги надо читать… А эту – еще и петь. Ведь буковки ее есть одновременно нотные знаки.

Книга передает сведения, делающие тебя ведом Глубин. Она же сообщает и настроение, песню, с которой только и можно ступить в Глубины.

Ты этого не мог слышать на расстоянии: тот, когда он бежал – он пел. И он читал, как по нотам, последовательно продвигаясь вдоль знаков. И становился легче и легче…

– О каких знаках ты говоришь? Ноты… Буковки…

– Они запечатлены в Камнях.

– Я не заметил, чтобы на них было что-то написано.

– Не «на»: «в».

–??

– А когда ты бежал, – Тихон осторожно наклонился ко мне – ты… не видел?

Я бы посчитал это розыгрышем, если бы не спокойный, тихий голос Учителя. Я знал его уже хорошо в то время. Не обделенный некоторым артистизмом, он, однако, когда говорил серьезно, произносил слова почему-то почти что без выражения. И так я различал у него серьезное от безобидных подколок, на которые Тихон бывал горазд, пытаясь иногда наивно уловить меня в шутошные сети нагнетанием пафоса. [А может это был его метод сообщать прививку от пафосного сектантства?]

Теперь же он говорил серьезно. Он словно спрашивал: проснулось ли уже в тебе это?

Я «покрутил назад ленту воспоминаний», как он обучил меня. Медленно поплыли перед внутренним взором в обратном направлении купола-Камни… Нет, сознание мое не отметило, пока я бежал, каких-либо знаков. Однако я теперь улавливал ритм, в котором чередовались Камни Спирали: крупный – не особенно крупные – снова крупный… И это был скорее ритм песни, чем жестко повторяющегося орнамента.

Как смог, я пересказал Учителю зыбкое впечатление, высвобожденное «обратной прокруткой» из неосознаваемой памяти.

– Ты кое-что рассмотрел, – оживился Тихон. – Но главное остается для тебя пока скрыто.

Оси, сердцевины этих Камней несут знаки, как бы светящиеся. И даже несколько уровней таких знаков. Я вижу некоторые из них, но не все.

Древнейшие умели напечатлевать руны в сердцах камней. Способность их читать сохранилась у немногих и до сего дня, искусство же начертания сердцевинных знаков совсем утрачено.

[Впрочем… Не говори «совсем», никогда не говори «никогда» – валлийская (староанглийская) поговорка. Самоназвание этого однокоренного русам народа – валы (валуны) – и означало на древнем языке, не требующем перевода для современного русского: люди Камня.]

– Мне доводилось видеть Критские спиральные храмы, – продолжал Тихон. – Их капители разрушены, и открывается иногда вид сверху. Там каждая колонна – вертикальная книга… Заметь: Крит – остров. А эта наша Спираль, и прочие такие сооружения – располагаются около морского берега. Наидревнейшие Каменные Книги теперь затоплены, и светят своими сердцевинными знаками под водой… Улавливаешь ли общее?

– Океан…

– Ага. Преграда, разделяющая пространства суши. Древние не любили беспокоить Силу, если этого можно было не делать. Они предпочитали доходить ножками туда, куда можно было дойти. А вот на границах стихий или же в предгорьях, около неприступных хребтов – стоят не сокрушаемые даже временем мегалиты. [Знаками стоят, силой знаков. Складывающиеся из них слова, видимо, тверже камня. Древние понимали это буквально. И заповедали нам как азбучную, в прямом смысле, истину. «Рцы» – «Слово» – «Твердо»… Буквы-камни, складывающие стену.]

– Но это было ведь не только транспортным средством…

– Да. Глубина, Альва, находится вне Времени и Пространства. Каменные сооружения были также средством транс-Временным. И то-то до сего дня видят около них то всадников, то машины будущего.

Будущее было открыто прошлому через Камень[2]2
  «На Камне созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее.» (Евангелие от Матфея, 16: 18.) И вспомним также название основной из церковных служб: литургия.


[Закрыть]. Древнейшие имели ясное представление о Спасителе Иисусе Христе за многие тысячелетия до Его Рождества. Потом, когда люди Каменной Книги удалились от мира, став тайным орденом, великое это Знание начало вырождаться. Ветхий Завет иудеев предсказывает о Сыне Божием гораздо менее внятно [3]3
  «Господь пошлет вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут Ему имя: Еммануил, что значит: с нами Бог.» (Ис. 7, 14)


[Закрыть], чем более древняя Бхавишья Пурана индусов [4]4
  Бхавишья Пурана индусов, написанная не раньше, чем за три тысячи лет до пришествия Сына Божьего Иисуса Христа указывает это Имя, место Его рождения, имя Его Матери и предсказывает Его страдания.


[Закрыть]. А эта последняя, в свою очередь, уступает в точности пророчеств о Спасителе Зороастрийскому эпосу [5]5
  Предсказание Заратустры у колодца в Хорие: «Слушайте, дети мои возлюбленные, вам открою тайну Царя царей, который придет в мир в конце времен. Дева зачнет и родит Сына. И люди той земли будут бороться с Ним, чтобы Его уничтожить, но не удастся. Тогда Его схватят и пригвоздят к деревянному кресту… Когда Он придет, великие знамения явятся на небе…»


[Закрыть]. Еще дальше в прошлое – Знаковая (Влесова) Книга русов [6]6
  Списки этой древнейшей Книги имели этруски и фракийцы, народы, однокоренные русам, расселившиеся южнее, но сохранившие сходные знаки письменности. Античные легенды-пророчества этих народов содержат даже такую деталь, как поиски Чаши с кровью не рожденного еще Спасителя. По-видимому, именно эти поразительные свидетельства Знания древних вдохновили игумена Иоанна Экономцева на создание произведения «Пророчество о Граале» – «Наука и Религия», №9, 1999.


[Закрыть], первоисточная версия которой писалась именно здесь, в этих землях, некогда примыкавших к Арктическому Материку… Словом, ты понимаешь, какая это была огромная сила – Камни.

– Да…

– И вот поэтому люди Каменной Книги ушли из мира, чтобы он, мир, не провалился в себя, не заблудился бы в своих собственных временах и пространствах. Они побеспокоились о том, чтобы странствия по Глубинам воспринимались непосвященными лишь как миф. Чтобы они даже и не искали Дверь.

И строили для отвода глаз некоторые Спирали без осевого менгира – стены без дверей… А дикие племена копировали позднее сооружения Древних, надеясь приманить защитные силы на свою землю. Все настоящие Спирали хорошо спрятаны, и кто теперь поверит, что можно…

– Я видел и могу написать об этом.

– А тебе кто поверит? Только прослывешь фантазером. Вот если читают описания того, как в Тибете такой-то просветленный лама вошел на глазах собравшихся в храме в каменную статую Будды, обходя ее по спирали, это еще имеет кое-какие шансы.[7]7
  Подобное описание мне довелось прочесть потом в книге А.Девид-Неэль «Мистики и маги Тибета».


[Закрыть] Потому что – ого, Тибет! «Там чудеса, там лама бродит»… В импортных просветленных почему-то верят легко. А в своем отечестве – .

– Кому дано, тот поверит. А прочие посчитают: это вроде того что метафора. Непроницаемое для профанов откроется посвященному. Так можно и написать…

– Пиши, – поддерживает Арконов шутливый тон, думая, вероятно, уже о чем-то другом. – Писателям, говорят в народе, закон не писан.