Текст книги "Бессмертный"

– Кто его рекомендовал к обучению? – все-таки расхрабрился он.

– СОБ! – не раздумывая, ответил агент. – Следующий вопрос.

Компатибул сглотнул, закашлялся, нервно схватил стакан с водой и осушил его одним залпом.

– Следующий вопрос! – повторил агент леденеющим тоном.

Он психологически давил на учителя, не давая времени на раздумья, решив отомстить за нанесенное оскорбление. Правда, использовал давление весьма своеобразно: обычно агенты не давали времени на обдумывание ответов, а не вопросов.

– Кто ему позволил превращать элитную школу в неизвестно что?! Здесь ему не сказочный мир, это реальность! – отдышавшись, возопил учитель – нервы дали сбой.

– Кстати, спасибо, что напомнили! – Лофьен открыл папку и перелистнул псевдостраницы (в папке существовала исключительно обложка, с внутренней стороны которой проецировались не существующие в реальности энергетические страницы с записями). – Мы провели закрытую проверку вашей школы на предмет соответствия уставу и профессиональной пригодности персонала и обнаружили массу интересного.

Директор приподнял брови.

– А я и не знал…– удивился он.

Компатибул отшатнулся, не выдержав прямого взгляда агента.

– Этого никто не знал! – пояснил агент. – Вашими делами, господин учитель, должна заняться прокуратура, – звонко отчеканил он.

Директору вспомнились горнисты в летнем лагере отдыха. Учитель побледнел окончательно и бесповоротно.

– Меня в чем-то обвиняют?! – дрожащим голосом возмутился он.

– За вами числится подлог документации и завышение уровня выпускных баллов по собственному, основному (!!!), предмету за приличное вознаграждение в виде настоящих драгоценностей, что дает возможность выпускникам приступать к составлению заклинаний такого уровня, до которого они, мягко говоря, еще не доучились! Вам ли не знать, чем это чревато?

Директор раскрыл рот. Компатибул мысленно пожелал ему закрыть варежку, пока мухи не налетели. Острить вслух, да еще в такое критическое для себя время, он побоялся. Следующая фраза его добила окончательно.

– Кроме того, нам известны и ваши планы по поводу обустройства отсталых парамиров. – Агент забил последний гвоздь в крышку гроба. – Господин директор, немедленно подготовьте и отправьте характеристику и материалы по господину Компатибулу в СОБ! – Он поглядел на запиликавшие многофункциональные часы, нажал на кнопочки, прочитал полученное сообщение и добавил: – Ровно в три, то есть с секунды на секунду, сюда заглянут патрульные. Еще вопросы?

И встал, показывая, что время разговора вышло.

– Всего хорошего, господа! – попрощался он. – Приятно было с вами поговорить.

– Взаимно! – ответил директор. Компатибул чуть было не поддакнул, но вовремя вспомнил, что ничего хорошего и приятного для себя он не услышал. Агент закрыл за собой дверь, а директор и учитель повернулись друг к другу.

– Значит, завышение выпускных баллов, да? – повысил голос директор, нащупывая рукой пресс-папье, чтобы засандалить им по хитрой роже учителя.

Но агент к тому времени ушел достаточно далеко, и Компатибул воспрянул духом.

– Это поклеп! – уверенно воскликнул он, не глядя отодвигая пресс-папье и перемещая его от греха подальше себе на колени: вес приличный, попадет такой штукой по зубам, стоматологи от счастья на седьмом небе окажутся: сколько работы привалило! – Честное слово! Донос завистливых конкурентов!

– Конкуренты? – изумился директор. – В нашей школе? Откуда?

– В городе! – воскликнул Компатибул. – Вы прекрасно знаете, что на следующий год я планирую устроиться в СОБ управляющим колонией!

В двери требовательно постучали.

– Войдите! – отвлекся директор.

В кабинет ввалилась служба правопорядка в виде двух патрульных.

– Три часа ровно! – возвестили часы.

Патрульные автоматически сверили время со своими часами. У директора от внезапного приступа ирреального ужаса пробежали мурашки: такой точности он не ожидал. Учитель медленно закрыл глаза.

– Нам поручено арестовать некоего Валдара Компатибула, находящегося в данном помещении! – объяснили они свое появление. – Господа, кто из вас есть вышеназванное лицо?

Удары больших настенных часов прозвучали как удар судьи молоточком.

– Отстают! – заметил патрульный справа. – Непорядок.

– Это он!! – Бледные директор и Компатибул одновременно указали друг на друга. И гневно переглянулись.

– А поточнее нельзя? – полюбопытствовали патрульные, сочувственно покачав головами. – У нас в машине места мало. Вдвоем – ну, никак не получится! Заберем только одного.

Компатибул вздохнул и обреченно стукнулся лбом о стол. Будущая карьера властелина парамира внезапно закончилась на год раньше своего начала. И все из-за какой-то проверки.

“Может, все-таки стоило пройти через радугу?” – успел подумать он.

Теперь поздно об этом думать.

“Учитель не опаздывает, он задерживается”, – первое, что выучили ученики в школе. Время подходило к десяти минутам пятого, а Компатибула не было видно даже на горизонте. Ученики, как и положено, пришли в кабинет минут за пятнадцать до назначенного времени и теперь играли в предложенную Иванушкой игру, в которую он часто играл в деревне. То и дело звучало “Замри!”, и ученики застывали памятниками самим себе.

– Первый, кто шевельнется, – постоянно напоминал Иванушка, – выбывает из игры. Последний становится победителем и новым ведущим! Улыбаться и смеяться нельзя!

Выбывшие ученики сидели на задней парте и смотрели на творившееся за спиной ведущего безобразие: уставшие стоять в одном положении начинали тихо-тихо шевелиться и передвигаться с места на место. И застывали столбом, едва Иванушка поворачивался к ним лицом. Но сдержать вырывающийся смех получалось далеко не у всех, и задние парты занимали все новые и новые выбывшие.

Внезапно по классу прошел легкий сквозняк, и в голове Иванушки, выплывая откуда-то из глубин подсознания, сам собой возник странный голос, отчетливым басом поинтересовавшийся:

– Чем это вы занимаетесь?

Иванушка застыл не хуже других, сглотнул и посмотрел на одноклассников. Те, как один, уставились куда-то за его спину такими же испуганными глазами. Чужой голос тем временем уходить из головы не собирался.

– Отомрите! – разрешил он.

Иванушка нашел в себе силы повернуться и увидел, что в класс вошел директор, а следом за ним – учитель фантазии. Недавно принятый на работу, он еще не успел узнать ознакомительный курс, из-за чего здорово напугал будущих учеников своей “проникновенной” речью. Директор и тот еще не привык к экспериментальным способам общения. И потому, познакомив учеников с учителем, быстренько ретировался – приводить нервы после встречи с агентом СОБ в порядок.

Оказалось, что из-за несчастного случая, произошедшего пять лет назад, будущий учитель потерял голос, и ни одно заклинание до сих пор не смогло его восстановить. Лишенный на какое-то время колдовской силы – большинство заклинаний просто необходимо произносить вслух, иначе они не подействуют, – он почти привык обходиться без магии, но проблемы с общением решаться не желали. Уязвленные неподдающимся коварным недугом врачи скооперировались с Инженерами и сумели-таки найти более-менее приличный выход из положения: они сконструировали экспериментальную модель мыслепередатчика и вживили ее в мозг учителя. С той поры он мог спокойно разговаривать, передавая свои мысли непосредственно в мозг собеседника или целой группы слушателей. Правда, иногда (намного чаще, чем хотелось бы) при этом возникали проблемы иного рода, вроде той, что случилась только что, но работа с детьми давала большое преимущество в общении: они легко принимали новый способ разговора в отличие от привыкших к голосовым методам взрослых.

– Что вы делаете? – повторил он вопрос.

– Играем! – коротко объяснил Иванушка, поражаясь тому, что у внутреннего голоса есть совершенно реальный, живой хозяин. Обычно такими разговорами злоупотребляла нечистая сила, но и то далеко не каждой это было по зубам.

– Сожалею, но на сегодня игры закончены! – объявил Агриан. – А самого выносливого определите завтра в это же время.

– Вы знаете правила? – удивился Иванушка. Он был уверен, что про эту игру здесь, за три параллельных мира, и слыхом не слыхивали.

– Работа такая! – пояснил учитель. – Обращайтесь ко мне “господин Агриан”. Учитель Компатибул больше не сможет уделять вам внимание. Вместо него этим сложным делом буду заниматься я.

– Значит, экскурсии не будет?

– Почему не будет? – удивился Агриан. – Музей в отличие от учителя Компатибула стоит на прежнем месте. И работает в том же режиме, что и триста лет до этого. Просто командовать экскурсией поручено мне. Идем, господа! Вы узнаете много интересного о том, что случается, когда заклинание составляется или произносится неправильно.

– Простите, господин Агриан! – обратился к нему Эдик.

Рассказы брата о мрачном учителе не давали ему покоя, и от ответа Агриана зависело, можно ли про них позабыть навсегда или только на время.

– Слушаю.

– Учитель Компатибул не вернется?

Вопрос позабавил учителя. Собственный ответ позабавил его еще больше:

– Дело в том, молодой человек, что ему предложили работу, от которой он никак не мог отказаться. Тем более что там ему полагается личная машина, надежная охрана плюс стабильный режим дня и здоровый образ жизни.

– Ух ты, я тоже так хочу! – загомонили ученики.

– Не стоит! – ответил Агриан. – Вам мы найдем работу намного интереснее! Честное слово!

В освещаемом матовыми лампами зале стояли высокие стеклянные колонны, в каждой из которых прямо в воздухе висел экспонат. Иванушка пытливо рассматривал непонятные предметы и не понимал: что здесь страшного? Другие ученики в отличие от него знали, как должны были выглядеть экспонаты в правильном виде, и изумление не сходило с их лиц до окончания экскурсии.

Какие-то стаканы с ручками внутри, роликовые коньки на гусеницах, булка белого хлеба на огромных черных паучьих лапках – Иванушка не стал фантазировать, из чего хлебопаук плел паутину и за чем именно охотился. Но посмотреть на оригинальную личность, которая сотворила это дело, ему захотелось. К сожалению, сам автор хлебопаука избежал участи находиться в музее, и среди экспонатов его не было.

В основном на втором этаже были не столько пугающие, сколько странные вещи: будущим первоклассникам хотели привить осторожность, а не паническую боязнь колдовства.

Карнавальная маска с моргающими пустыми глазницами, хоккейная клюшка, завязанная в три узла. Никак на спор завязали? Деревянная кукушка с выскакивающими изо рта часами. Что-то, напоминающее компас, но вращающееся, как вентилятор. Подзорная труба, раскладывающая изображение на кусочки и складывающая их в произвольном порядке, словно мозаику-калейдоскоп. Из чего, вероятно, трубу и пытались сделать. Большой металлический шарик диаметром десять сантиметров, измазанный синими чернилами и прикрепленный к дверной ручке. Эдик, глядя на него, согнулся пополам от хохота, обратив на себя пристальное внимание всей группы и экскурсовода.

– Это мой брат в первый раз самостоятельно самопишущую шариковую ручку сделал! – Он охотно поделился воспоминаниями о постигшем его брата озарении и неожиданных итогах эксперимента. – А когда увидел, что ничего не получилось, огорчился и случайно выронил шар на ногу. Крикнул “ай!” и еще много всякого, а шарик написал на полу то, что он крикнул, и укатился! И, пока мы за ним гонялись, успел написать чернилами все, что мы кричали, прямо на паркете, паласах и шторах в зале! Большими такими буквами! Мама, когда это увидела, на нас сама так накричала – вы бы слышали! Соседи снизу громкость в телевизоре убавили! А когда мама увидела, что ручка написала и ее слова, то разозлилась еще больше, и вместо заклинания на очистку случайно произнесла заклинание на исчезновение! Вместе с чернильными пятнами у нас исчезли полы, и мы вместе с мебелью рухнули в квартиру соседей! Они в ответ сказали всего одно слово, а потом, когда увидели, что оно пишется на стене прямо у них на глазах, переглянулись и так захохотали, что чуть не умерли от смеха. Потом мы долго все восстанавливали, а ручку поймали и на следующий день сдали в музей.

Иванушка подумал, что от хлеба с лапками его первые хозяева так легко явно не отделались. Слишком плотоядно и страшно он выглядел.

Следующим пунктом в планах учителя было знакомство учеников с библиотекой. Библиотекарь, прихрамывающий мрачный тип со сварливым характером, больше напоминал злобного буку из детских кошмаров, чем служителя литературы, но директор принял его на работу не из-за этого. Помимо букоподобности, он обладал необыкновенной памятью, и мог в три часа ночи, спросонья, четко и внятно рассказать, сколько у него книг, и о чем говорится в каждой из них. Однако и внешность играла далеко не последнюю роль: ученики (даже те, кто сроду не знал, что такое бука и как он мерещится), увидев лицо Хранителя, начинали обращаться с книгами самым аккуратнейшим образом. Каждый знал: если что-нибудь будет не так, то встреча с детским кошмаром из ночных сновидений воплотится в пугающую реальность.

Огромная библиотека поражала размерами. Десятки тысяч книг заполняли поднимавшиеся под десятиметровый потолок полки, и во все стороны на специальных антигравитационных подставках сновали выбиравшие нужные книги ученики.

– Здравствуйте, господин Хранитель! – поприветствовал его Агриан.

Библиотекарь вздрогнул – к возникающему в собственной голове постороннему голосу он, как и директор, все еще не привык. Оторвав взгляд от записей, он уставился на учеников.

– Очередные грызуны научного гранита? – рявкнул он, бросив на детей свирепый взгляд. – Что ж, добро пожаловать в библиотеку!

Иванушке показалось, что следующая фраза будет звучать примерно так: “Потому что это последнее, куда вы пожалуете в вашей короткой жизни!” К своей неописуемой радости, он ошибся.

– В библиотеке вы найдете любые материалы по всем интересующим вас темам! – хрипловатым голосом сказал Хранитель. – Чем выше ряды, тем сложнее книги. Запомните это. Вы имеете право брать любые книги и читать их, сколько вам вздумается. Но существуют и запреты. Наши книги с настоящими классическими бумажными страницами, так что не обращайтесь с ними так, словно это современные папки с псевдостраницами! Те, кто плохо относятся к книгам, не имеют права учиться! Им самое место в диком отсталом мире, где думают, что книги – это такое ругательство!!! Эти бесчисленные тома просуществовали здесь много сотен лет, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы они просуществовали еще столько же. Вопросы есть?

– Не-э-э-эт!!! – разом ответили ученики. Они сообразили, что ответ “да” будет равносилен расписыванию в собственном слабоумии либо в открытом мятеже против основных правил заведения. И то и другое во все века грозило большими неприятностями.

– Отлично. Проходите и выбирайте! – разрешил Хранитель. – Господин Агриан, можно вас на минуту?

Учитель подошел к библиотекарю.

– Агриан, ты не мог бы в следующий раз хотя бы заранее кашлянуть, вроде как постучаться? – попросил Хранитель, понизив голос. – Я, знаешь ли, не успеваю приспособиться к ситуации, когда мой внутренний голос вдруг оказывается твоим внешним. Кх-кх… Ты, кстати, в курсе, насколько увеличилась практика у наших психиатров после твоего появления?

Агриан развел руками – он много раз предлагал журналистам городской газеты написать о его случае, чтобы народ напрасно не шарахался по поликлиникам, но те постоянно отнекивались, утверждая, что ничего интересного в его случае нет. Альтаир, утверждали они, не претендует на сомнительную славу города, где живет телепатически общающийся человек. Вот если бы его способности были не искусственными, а настоящими, то полоса на первой станице была бы ему обеспечена.

– Я уже не знаю, что делать!

Хранитель огляделся по сторонам.

– А ты ничего и не делай! Разговаривай как всегда! – предложил он. – Город с такими приколами давно не сталкивался… Пусть народ развеется, а то страшно смотреть на их постные лица.

– А если меня найдут? – растерялся Агриан.

– Не волнуйся! – убедительно добавил Хранитель. – Я организую самые запоминающиеся похороны в мире!

Агриан пристально посмотрел на довольного библиотекаря, не выдержал и захохотал.

Компатибула прямиком из школы доставили в здание суда, и судьи, не откладывая дело в долгий ящик, собрались для прослушивания сути претензий СОБ к учителю.

Примчавшийся следом за обвиняемым адвокат оказался прохвостом еще большим, чем сам Компатибул, и за оказание услуг предоплатой выторговал для себя три штучных заклинания (малоизвестные, созданные по спецзаказу заклинания представляли большой интерес для коллекционеров; приличное заклинание стоило немалого количества настоящих драгоценных камней).

Агент Лофьен с ходу взял быка за рога. Не дав возможности защите выразить протест по поводу взятия под стражу подзащитного, он не отказал себе в удовольствии продемонстрировать предоставленную СОБ запись того, каким образом учитель получает взятки у учеников (записывающее устройство, кстати, представляло собой современный вариант наблюдательной тарелки с каймой из молодильного яблока, созданный на основе эскиза из сохранившейся со времен Империи книги).

– Господин прокурор, – заявил Лофьен после просмотра, когда в зале стало тихо – большинство взрослых окунулось в собственные детские воспоминания. Ничего подобного, по общему невысказанному мнению, в годы их молодости произойти не могло. – Ни для кого не секрет, что неправильно составленное заклинание способно причинить такой вред, о котором и не мечтают самые лютые враги колдовского сообщества. И потому СОБ ежегодно проводит тайные проверки школ для изучения уровня обучения. В этот раз подошла очередь школы составителей города Альтаира. Она издавна считается одной из лучших: высокие показатели по профессионализму, обучение на высоком уровне – не школа, а верх мечтаний для любого одаренного ребенка. Неделю назад проходили выпускные экзамены, и представьте себе наше состояние, когда в ходе проверки мы обнаружили, как господин Компатибул использует свое высокое положение и искусственно завышает экзаменационные баллы!

Компатибул то бледнел, то краснел, и очень жалел, что за годы работы в школе так и не научился как следует синеть, – может быть, вызвали бы врачей и слушание дела перенесли бы на другой срок. А там, глядишь, этот хитроумный адвокат найдет какую-нибудь лазейку. Хотя, судя по тому, как он старательно запоминает наизусть написанные на листах формулы заклинаний, про хамелеонистого клиента он уже начал подзабывать.

– Эй! – Компатибул кинул в адвоката ручкой. Тот встрепенулся и быстро затолкал листки в карман пиджака.

– Я протестую, ваша честь!!! – воскликнул он. – Только что обвинитель наглядно продемонстрировал, что в нашем мире нарушаются права человека на частную жизнь и неприкосновенность личности!!! А где ордер на просматривание и прослушивание? Если мы будем вот так запросто кидаться правами человека, то недалеко уйдем от недоразвитых народов!

Лофьен встал:

– Я хочу ответить моему оппоненту, если не возражаете.

Прокурор разрешающе кивнул.

– Во-первых, уважаемый вы наш блюститель порядка! – сказал агент. – Мы не вторгаемся в частную жизнь людей без санкции своего руководства, в отличие от вас, сующего свой нос куда попало безо всяких на то ограничений и разрешений! Вы ведь не будете опровергать тот факт, что руководство СОБ обладает достаточными полномочиями для развертывания наблюдений, если речь идет о безопасности государства?

Адвокат покраснел.

– Я пользуюсь гарантированным мне правом на информацию! – вспылил он.

– Хотите, я продемонстрирую, каким именно образом вы интерпретируете ваше право? – поинтересовался агент. – У меня тут пленочка припасена по такому делу. С разрешения и санкции руководства СОБ.

– Извините, агент Лофьен, мы здесь собрались по другому поводу! – напомнил прокурор. Агент кивнул и уселся на свое кресло. – Давайте оставим обсуждение светлой личности адвоката до тех пор, пока на него не завели дело!

Адвокат что-то возмущенно выкрикнул про презумпцию невиновности. Прокурор разозлился на то, что его перебивают, и, бросив на крикуна “теплый” взгляд, металлическим голосом договорил:

– А я уверен: как только эксперты посмотрят, чем вы там занимались, так сразу и заведут! Тогда и поговорим! Господину Компатибулу было бы лестно провести время заключения по соседству с собственным адвокатом. У уважаемых присутствующих есть что добавить по данному обвинению? Нет? Хорошо. Следующий пункт обвинения.

Опять встал Лофьен:

– Обвиняемый планировал занять пост управляющего развивающимся парамиром и использовать его для претворения в жизнь идеологии ортодоксального колдунизма.

На какое-то время в зале повисла гробовая тишина.

– Доказательства существуют? – коротко поинтересовался прокурор. Лицо Компатибула вытянулось от ужаса, и он поспешил составить мысленный вариант завещания: обвинение в колдунизме было одним из самых тяжелых обвинений. Если доказательства найдутся, крест можно ставить не только на карьере, но и на оставшихся годах жизни.

– Вот копии телефонных переговоров с некими лицами. Обвиняемый заранее наводил справки и, что называется, строил мосты, – продолжил Лафьен и включил запись.

– Кто предоставил данные? – крикнул адвокат.

– Как и раньше, СОБ.

Добавить было нечего.

– Господин адвокат, ваше слово! – сказал прокурор.

– У меня только матерное, – предупредил адвокат. – Вас устроит?

– Нет.

– Жаль! – огорчился адвокат. – На мой взгляд, оно полностью раскрывает сущность обвинителей, способных вот так, от нечего делать, поломать судьбу отдельно взятого человека!

Прокурор ударил молоточком по гонгу:

– В таком случае, данной мне властью я выношу приговор: в свете всего вышеизложенного, согласно законодательству Союза Объединенных миров, господин Валдар Компатибул подвергается десяти годам работ в соляной шахте! В дальнейшем господину Компатибулу запрещается работать на любых интеллектуальных должностях! – У бывшего учителя, у адвоката и почти всех присутствующих отвисли челюсти: столь строгое наказание давно не выносилось. – Приговор вступает в силу с завтрашнего дня, – добавил он и сел в кресло.

– И для чего мне такой никчемный адвокат? – подал реплику Компатибул, взбешенный тем, что тот и не собирался отрабатывать полученные драгоценности, ограничившись ни к чему не обязывающими фразами. – Материться я и сам умею. А мое личное мнение относительно процесса само по себе тянет лет на пять каторги.

– Прошу провести психиатрическую экспертизу!!! – заголосил адвокат. – Мой подсудимый явно не в своем уме и тюремному заключению не подлежит!!!

– Хочу заметить, – хмыкнул прокурор, обращаясь лично к бывшему учителю, – что с недавних пор психически неуравновешенные лица во избежание инцидентов перебрасываются в парамиры, где живут исключительно люди с подобными отклонениями. Свободного выхода оттуда нет. И второе: господин Компатибул, если вы будете плохо работать, то срок заключения будет автоматически продлеваться до той поры, пока вы не добудете столько соли, сколько положено по плану выработки. Если же вы проявите себя с хорошей стороны, то по окончании срока заключения руководство шахты может предложить вам эту же работу по контракту. Все равно ни на что другое вы уже не будете способны…

– Очень надо! – буркнул Компатибул.

Светлое будущее заслуженного добытчика соли его не устраивало. Более того, он приходил в ужас от одной мысли о том, что ему грозит прожить жизнь, полностью лишенную колдовства в любом его проявлении: соль, особенно в больших количествах, негативно действовала на колдовские способности и сводила их к нулю. За десять лет работ он полностью потеряет способность колдовать и станет инвалидом, который будет добывать себе еду и вещи исключительно тяжелым физическим трудом.

– Мы подадим апелляцию! – вскочил с места адвокат.

– Конечно, – ответил прокурор. – Но эти связи с ортодоксальным колдунизмом… Как бы хуже не вышло.

– Вы угрожаете? – Адвокат сел на своего любимого конька.

– А что? – встрепенулся прокурор. – Хорошая идея!

Адвокат раскрыл рот. Прокурор вторично ударил молоточком по маленькому гонгу.

– Дело закрыто! – объявил он. – Увести заключенного!

Оглушенный приговором Компатибул встал. Но сквозь затуманенную горем пелену лихорадочных мыслей из подсознания с назойливым упорством пробиралась одна слабенькая мыслишка о том, что еще можно все исправить. Есть одна микроскопическая возможность, упускать которую никак нельзя. Особенно теперь, когда на карту поставлена вся его жизнь. Окруженный стражами, он в полном молчании прошагал до машины, уселся на простенькое сиденье в зарешеченной кабинке и со злостью подумал, что отомстит колдунам из СОБ за исковерканную судьбу.

Похитив жизненно важного им мальчишку.

Сразу после побега.

Два дня он с мрачным спокойствием долбил отбойником по залежам хлорида натрия, работая руками исключительно в присутствии надзирателей. Стоило им удалиться, как отбойник самостоятельно начинал вгрызаться в породу, а куски соли стройными рядами прыгали в вагонетку. За две рабочих смены его колдовская сила не ослабела, но надзиратель появлялся около него так часто, что в основном он тратил не колдовскую энергию, а физическую. От непривычки и усталости он валился с ног, а один раз даже упал следом за кусками соли и отбойным молотком в вагонетку и чуть было не попал на камнедробилку, вовремя очнувшись и вывалившись из вагонетки чуть раньше, чем она выгрузила соль.

На третий день он, тщательно все взвесив и продумав, дождался конца смены. Восемь часов работы пролетели, как восемьдесят лет, и к концу смены он отчетливо видел соль даже с закрытыми глазами. Собрав инструменты, он сложил их ящик, закрыл его на обычный (допотопный!!!) кодовый замок и с легким сердцем и тяжелыми ногами прошагал мимо надзирателя.

– У тебя сегодня три штрафных очка! – сказал надзиратель. – Ты не должен использовать колдовство.

– А что ты мне сделаешь? – устало буркнул Компатибул. – Поставишь в угол?

– Применю универсальное антизаклинательное заклинание! – огорошил надзиратель. – У нас есть и такое! Специально созданное ради личностей вроде тебя.

– А если у меня есть антизаклинательная защита?! – выдохнул Компатибул.

– У нас все предусмотрено! – махнул рукой надзиратель. – Специально ради такого непредвиденного осложнения у нас есть антизаклинательное антизаклинание. Но, между нами говоря, еще не было случаев, чтобы мы его применяли.

– Прямо как наблюдение за наблюдающими за наблюдателями… – сердито пробормотал уставший Компатибул. – Заменили обычную внутричеловеческую совесть на свод законов и теперь выстраивают вокруг него всякую ахинею!

– Кто бы говорил, кристально честный гражданин Валдар Компатибул! – усмехнулся надзиратель. – Если ты такой хороший, то что ты здесь делаешь?

– Отстал от прогресса! – объяснил Компатибул. – Вчера, к примеру, за выпуск большого количества специалистов тебя все уважали, а сегодня бьют по морде! Где логика?

– Времена меняются! – сообщил надзиратель. – Вдруг завтра работу в шахте будут приравнивать не к наказанию или опасному труду, а к почетной обязанности каждого ответственного человека?

– Не дай бог дожить до такого! – простонал Компатибул, хватаясь за натруженную поясницу.

– А что? Почетная старость будет тебе обеспечена!

– На фига мне такая старость, если у меня все болит? Работать почетным подопытным объектом у студентов медицинских училищ? Они там надышатся спиртового раствора и по ошибке такое заклинание ляпнут, что ни один профессор без пол-литра не разберется! И похоронят меня бедного с почестями, от которых мне ни тепло ни холодно.

– Какой-то ты пессимистичный сегодня!

– Ничего себе! – вспыхнул Компатибул. – Поработай, как я, а потом посмотрим, покажется ли тебе милым белый свет или не покажется?

– Да не переживай ты! – Надзиратель посмотрел в настольный журнал. – Осталось всего три тысячи шестьсот сорок девять дней! Ой, виноват! Три тысячи шестьсот пятьдесят один: два года високосные.

Компатибул издал непередаваемый звук.

– До пенсии? – с надеждой в голосе спросил он.

– До свободы! – уточнил надзиратель.

– Я пошел! – Компатибул устало махнул рукой. – Оставь свое правдивое видение мира для кого-нибудь другого.

– Завтра заходи! – окликнул его надзиратель.

– Я спляшу на твоей могиле! – буркнул Компатибул. – Вот увидишь!

– Интересно, как? – задал резонный вопрос надзиратель.

Но Компатибул предпочел не отвечать. Он уже погружался в размышления и заново обдумывал порядок действий, раз за разом повторяя их очередность. Ошибки быть не должно: возмездие в случае неудачного побега будет куда жестче, чем работа рудокопом. Прекрасно понимая, что его будущее зависит от того, насколько удачно сложатся обстоятельства, он предпочел делать крупные ставки и не думать о том, что его ожидает в случае проигрыша.

План был готов, и на повестке дня оставался последний вопрос. Сущий пустяк: как выбраться из тюрьмы и похитить Иванушку?

В его арсенале было несколько заклинаний, относящихся к запрещенным формулам, добытым у специализирующихся на них колдунов-подпольщиков. Это стоило ему многого, но оправдало бы себя при наступлении черного дня. Который уже наступил. Больно наступил. И значительно раньше, чем думалось. А думалось, что он вообще пройдет мимо.

Когда охранник закрыл за ним камеру, Компатибул лег на кровать, делая вид, что заснул, – первые два-три часа за ним будут наблюдать через установленные во всех углах жучки. Притворяться оказалось легко: усталость брала свое, и он едва не заснул на самом деле.

Первым делом пришлось вспомнить заклинание энергетического двойника: субстанцию, создающую видимость реального человека. Своеобразный фантом, подделывающийся под физические характеристики колдуна. Его было необходимо создать перед тем, как становиться невидимкой: образовывающееся при этом защитное поле полностью экранировало человека от окружающего мира, а жучки сразу бы зафиксировали, что камера опустела. Появившийся вместо него фантом не вызовет подозрений. Аппараты, разумеется, уловят, что на короткий миг в камере появится и исчезнет посторонний, но охранники спишут это на сбой в аппаратуре и поднимать тревогу не станут.

Опасное заклинание “привидение”, созданное для прохождения сквозь стены, работало с перебоями и отнимало приличный кусок от будущей жизни, но было просто незаменимым в экстренных случаях. Компатибул полюбовался на прощание спящим в кровати двойником, зажмурил глаза и шагнул сквозь стену. Тело отчаянно зачесалось. Падать со второго этажа было больно, но не настолько, чтобы пожалеть о стабильной десятилетней работе с отбойным молотком в натруженных руках.