Книга: Сильные духом. Это было под Ровно - Дмитрий Медведев

Автор книги очень верно, двумя словами охарактеризовал советских людей сражавшихся против фашистов – «сильные духом». Действительно, какую большую силу духа нужно было иметь, чтобы постоянно соприкасаться с фашистами и их пособниками бандеровцами, близко общаться с ними, работать в фашистских учреждениях, добывать разведданные, вести агитацию, совершать диверсии, вести бои, при этом постоянно рискуя попасть в лапы фашистов или бандеровцев и быть ими зверски замученными. Очень многие из них погибли в бою или были схвачены врагами, подвергнуты пыткам и зверски убиты. Но они нанесли врагу огромный урон, принесли огромную пользу Родине, и я верю, что эти мужественные, сильные духом люди живут у Бога на небесах и служат Господу, делая и там добро…

В этой книге рассказывается о подвиге Николая Кузнецова. Николай до войны был инженером, а после переброски в тыл врага, стал жить в Ровно под видом фашистского офицера, добывая разведданные и уничтожая высокопоставленных фашистских генералов и чиновников. За Николаем Кузнецовым стоял отряд, державший связь с «большой землёй», что позволяло ему эффективно работать.

Здесь мне хочется привести цитаты с наблюдениями и выводами, сделанными Николаем Кузнецовы и командиром отряда Дмитрием Медведевым, о качествах характера фашистских и советских разведчиков, о различиях между ними.

Дмитрий Медведев рассказывает о фашистском палаче-гестаповце майоре фон Ортеле, с которым у Николая Кузнецова была «близкая дружба».

Фон Ортель обращал внимание Кузнецова на то, что русские под пытками не просят пощады, и говорил, что это не такой народ, с которым можно сладить, и что этот народ подлежит полному уничтожению так же, как украинцы, французы и прочие, от которых нужно очистить Европу (Дмитрий Медведев «Сильные духом», часть 2, глава 15, стр. 351-352).

Автор книги рассказывает о выводах Николая Кузнецова о чертах характера фон Ортеля. Видимо, эти черты характерны для многих фашистов, стремившихся поработить мир, превратить его в мир страха и ужаса:

«В разговорах с фон Ортелем Кузнецов был по-прежнему сдержан, ни о чём не расспрашивал, старался казаться ему как можно проще. Пусть фон Ортель чувствует своё превосходство над богатым, красивым, но наивным, далёким от понимания действительности лейтенантом. И фон Ортель действительно наслаждался этим превосходством, этим покровительственным тоном, когда ему всё время приходилось как бы поучать неопытного лейтенанта, внушать ему мысли, до которых тот сам, своим умом, едва ли мог дойти. Так в лице лейтенанта Зиберта фон Ортель обрёл и благодарного слушателя, и восприимчивого ученика, и главное – преданного друга, неизменно готового выручить деньгами, щедро угостить, оказать любую услугу, видевшего в этом прежде всего честь для себя самого. Постепенно Кузнецову открывалось в фон Ортеле то, что ещё так недавно казалось непонятным и загадочным, и чем дальше, тем меньше таких загадок таили в себе потёмки этой души. Если одну черту в характере фон Ортеля – его непомерное тщеславие – Кузнецов уловил с самого начала их знакомства и, уловив, начал искусно играть на этой струнке, то теперь ему открылась другая черта, более важная, объясняющая всего фон Ортеля, со всеми кажущимися противоречиями. Этой чертой в характере фон Ортеля был цинизм. Это был цинизм страшный, не оставивший в человеке ни единого чувства, ничего святого, ничего, что отличало бы его от животного. Фон Ортель служил своим хозяевам, не веря им. Он считал их такими же законченными мерзавцами, каким был он сам. Он не признавал никаких идей, ничего, кроме корысти, которая, по его убеждению, и движет человеком во всех его поступках, будь то в политике или в частной жизни. Он служит в гестапо. Почему? Да потому, что это ему выгодно, это позволяет удовлетворять часть своих желаний и надеяться на то, что со временем он удовлетворит и другую часть. Власть над людьми у него уже есть. Ему нужно богатство – что ж, он его добудет! Если для этого придётся переменить веру, он переменит веру, он станет служить кому-нибудь другому, лишь бы это давало больше выгоды. А разве любой другой человек поступит на его месте иначе? - Ну, ты подумай сам, - убеждал он Зиберта в откровенном разговоре, - кто в наше время пожертвует хоть чем-нибудь из своих благ или из своих возможностей получить блага ради каких-то отвлечённых понятий вроде долга или, скажем, родины? Ты? Я? Конечно, на словах мы все готовы в огонь и воду за фюрера, но скажи по совести, разве тебе не дороже твоё собственное имение, твой маленький капитал? Если бы ты мог его умножить, скажем, с помощью тех же англичан, - разве ты отказался бы от этого из каких-нибудь «высоких соображений»? Но значит ли это, что мы с тобой готовы изменить фюреру? Упаси бог! А почему? А потому, дорогой мой, что наш фюрер как раз и заботится о приумножении моего и твоего капитала, не забывая при этом, конечно, и себя. – Огонёк иронии блеснул в холодных глазах фон Ортеля. – Я считаю, что с нашим фюрером мы заработаем, как ни с кем другим, и я предан фюреру, и действительно пойду за ним в огонь и в воду. Это только подтверждает мою мысль. Ты согласен?.. Ну как большевики? – спросишь ты. Вот ведь они не гонятся за выгодой, они и капитал презирают, для них, как ты знаешь, эти самые отвлечённые понятия – вроде совести или, скажем, родины, или же коммунистической доктрины – важнее всякой личной практической выгоды. Да. Но не это ли признак расовой неполноценности? Ты посмотри, как легко они умирают, как переносят пытки! Ты был когда-нибудь на допросе?.. Я в своё время много думал: откуда такое презрительное равнодушие к смерти? И я понял: всё от той же неполноценности. Цивилизованный человек ценит жизнь, он скорее расстанется с чем угодно – с чувством долга, с религией, - чем с собственной жизнью. И это тоже, согласись, подтверждает мою мысль… Из этого памятного разговора Кузнецов вынес нечто необычайно важное для себя как для разведчика. Отныне он до конца знал нутро своего противника, и это знание сложило ему залогом его победы. Отныне он мог проще и решительнее обходиться с фон Ортелем, смелее давать ему деньги, поить его в казино, предпринимать всё возможное для получения разведывательных данных, постоянно чувствуя своё превосходство над матёрым разведчиком-профессионалом и заранее предвкушая свою победу в этом поединке». (Дмитрий Медведев «Сильные духом», ч. 2, гл. 7, с. 280 – 282)

Дмитрий Медведев пишет о том, что для многих советских людей на оккупированной территории «были свойственны одни и те же черты – горячий патриотизм и природная одарённость». И само название книги говорит о том, что им была также свойственна высокая сила духа. В силе духа советских людей и низости духа фашистов, видимо, и состоит главная причина того, почему наш народ сумел победить врага.

«/Николай Кузнецов о фашистском разведчике-гестаповце фон Ортеле и о его пребывании перед войной в Советском Союзе/ - Ещё бы! Он говорит, что ходил, как по раскалённому песку. Они не понимают, что в Советском Союзе весь народ – разведчики! Я подумал: какая глубокая правда заключена в этих словах. Весь народ – разведчики! Да, это именно так. Взять вот хотя бы самого Кузнецова. Рядовой инженер, человек, по существу, сугубо гражданский, никогда не помышлял стать разведчиком, а между тем в поединке с ним, с мирным человеком, потерпел поражение крупный фашистский разведчик-профессионал, прошедший не одну школу… Я вспомнил о Гнидюке… До войны Гнидюк работал слесарем железнодорожного депо, а теперь «Коля – гарни очи» водит за нос опытных гестаповцев. А братья Струтинские? А дядя Костя? А Марфа Ильинична? Старая женщина, не получившая никакого образования, отдавшая всю жизнь заботам о своей большой семье… Каким мужеством, каким высоким сознанием своего долга перед Родиной надо было обладать, чтобы в её годы вызваться в тяжёлый, изнурительный и опасный путь; какое умение, сообразительность и даже – я не ошибусь, если скажу – какой огромный талант понадобились для того, чтобы сделать то, что сделала она в Луцке. Много дорогих лиц прошло в ту минуту перед моим мысленным взором, много лиц и судеб, характеров и биографий. И всем им были свойственны одни и те же черты – горячий патриотизм и природная одарённость. Вот что делает наш народ непобедимым! Это и имел в виду Николай Иванович, объясняя поражение фон Ортеля. Теперь нам уже не приходилось беспокоиться по поводу удивительных успехов наших разведчиков. Мы поняли наконец, чем объясняются эти успехи, доставившие нам в своё время столько опасений и тревог. Гитлеровцы, оккупировавшие огромную территорию, держались на ней при помощи жесточайшего, беспримерного в истории террора. Но всё живое на этой земле сопротивлялось врагу, и не было такой силы, которая могла бы подавить это сопротивление, бесстрашие и непобедимую волю к жизни. На чью же поддержку рассчитывали Гитлер и его банда на нашей земле? Люди, пошедшие к ним на службу, составляли жалкую кучку предателей и отщепенцев своего народа. Это были ничтожества, моральные уроды, жестоко ненавидимые в народе и презираемые даже самими гитлеровцами. Это были мертвецы, загнившие души. Всю эту мразь, конечно, можно было зачислить в свой «актив», но её нельзя было сделать реальной силой. Был органический порок и в самих фашистских разведчиках. Все они словно были рассчитаны на то, что в странах, где они действуют, их встретит немая покорность, что они станут «работать» на побеждённой земле. Но они попали в страну, которая не хотела, не могла быть побеждённой! И самонадеянные, самовлюблённые гитлеровские разведчики терпели одно поражение за другим. Майор Гитель, которого Кузнецов и Струтинский привезли в отряд, являл собой прекрасный образец такого разведчика-гитлеровца. Куда девался весь лоск «рыжего майора»! Он ползал в ногах, заливался слезами, умолял о пощаде. При допросе он рассказал всё, что знал, в частности сообщил много важных для нас данных о главном судье Функе – единственном оставшемся в живых заместителе Коха. Сам Гитель, как выяснилось, был доверенным лицом этого палача Украины… Да, успехи в нашей работе были далеко не случайны. Мы опирались на могучее партизанское движение народных масс. Наши люди, простые советские люди, превосходили хвалёных фашистских разведчиков во всём. Продажным агентам Гиммлера, людям без моральных устоев, без совести и чести, противостояли пламенные патриоты своей Родины, готовы на самопожертвование во имя её освобождения, люди высокого человеческого подвига. Эти качества сочетались в наших разведчиках-партизанах с их замечательной находчивостью, неистощимой фантазией и изобретательностью, с той самой природной смёткой, которая является одним из лучших качеств даровитых советских людей. Что же удивительного было в наших успехах?» (Дмитрий Медведев «Сильные духом», ч. 2, гл. 15, с. 358 – 360)

В этой связи мне хочется сказать об одном сделанном мной выводе. Автор пишет о том, что наш народ обладает высокой силой духа, высокой нравственностью, и что поэтому его не сломить. Враги, видимо, сделали выводы из той войны, и сейчас они всеми силами стараются разложить нравственность нашего народа, чтобы потом захватить нашу страну. Враг по-прежнему безжалостен и стремится всех нас уничтожить – и детей, и женщин – всех, разлагая наши души, а потом уничтожая физически или обращая в рабство.

По-прежнему актуальными остаются слова Дмитрия Медведева, сказанные им в конце книги: «…оплот мира – это наша Советская держава; укрепляя её могущество, умножая её силу, мы тем самым обеспечиваем прочный мир, делаем невозможной новую войну, которую пытаются навязать нам в своём безумии нынешние претенденты на мировое господство. Что ж, их ждёт та же участь, тот же бесславный конец, что и их бесноватого предшественника…» (Дмитрий Медведев «Сильные духом», Эпилог, с. 509 – 510).

Хочется сделать пожелание всем нам словами Николая Рыленкова:

…Они свой долг исполнили сполна. Прочти и повтори их имена, И, как они, учись служить Отчизне.

Рассказал о книге Максим Чепиков. Приведены цитаты из книги Дмитрия Медведева «Сильные духом» (М.: «Правда», 1985 г.)

Что же касается собственно событий, описанных в книжке, то достаточно представить реальную жизнь в лесу летом, осенью, весной и зимой. И что тут можно добавить-сказать? Вдуматься: на самом деле сколько героизма, даже не боевого - бытового! - сколько его было проявлено простыми людьми. Причем массового героизма. Как раз тот случай, когда именно массы сказали себе и другим: лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Какие вот дела.