Текст книги "Бесполезный человек"

Глава 6

Прошло несколько часов до того, как Эр добрался до интернет-клуба, своего рода библиотеки для городского путешественника. Принц блуждал по городу, в надежде найти нужный адрес. И вот, нужные двери, наконец-то, открылись перед ним. Со всеми удобствами, ему предоставили и вкусные яства.

Внутри оказалось ни так шумно, как он себе изначально представлял – желающих покопаться в информации нашлось не так уж и много. Его встретили учтиво. Не представляя возможным посещение подобного места одним из самых могущественных и загадочных личностей, никто его не узнал из прислуги.

Эр начал с изучения древней истории, но не нашёл ни слова об окончательном истреблении людей прошлого в котле мегаполиса. Все они канули в небытие несколько десятилетий назад, но за стеной города, а не в нем – очень любопытный факт. Информацию об этом тщательно скрывали, и Эру стало интересно знать зачем.

Человек прошлого является лучшей дичью для охотника будущего.

За людьми охотились во всех уголках мира, пока последний из них не был умерщвлен и помещен в кунсткамеру на обозрение многотысячной аудитории с табличкой «Вымерший вид. Человек Разумный. Последний человек».

–«Каков смысл скрывать правду об этом?» – Эр приступил к штурму Глобального Архива, и откопал статью «редкие книги» и «в ловушке», перешёл по в поисковике по ссылке «в ловушке», с подробными примечаниями того, что конкретно хотел найти.

–Вот! Хоть что-то! – радостно воскликнул он.

Как оказалось, статья содержала короткую информацию о том, как Великая Стена изолировала от внешнего мира несколько миллионов человек, которые впоследствии погибли от голода в её границах.

Затем, немного покопавшись, нашёл нечто интересное для его ума.

Интересно, статья-интервью с адептом церкви моего отца. Есть и год ниже, и номер, "The new times", но без подписи, лишь "Преподобный Церкви Перерождения".

–"Каждый последователь церкви, даже и пусть и неформальный, получает кусок хлеба. А каждый противник вносящий дисбаланс, своими поступками приносит страдания в виде голода и смерти, хлеба не получает".

–Да, – согласился Эр, – жрецы отучили человека работать, кормили его, поили и гипнотизировали, а когда большинство перестало работать – остановили всю линию инфраструктуры, обескровили человека, обессилили, а затем отравили своими ядами змеиными. Окончательно забрав смысл, окончательно покончив с его духом жизни, уничтожив, растоптав цивилизацию со всем прошлым, по их мнению, грешную и падшую, погрязшую в ложных концепциях и идеологических идиллиях. Капитализм превратился в чахлого, дряхлого старикашку. Старик все пыжился, все тужился и кряхтел, но в гроб не ложился. Весь фундамент капитализма пришел в негодность перед необходимостью, перед необратимостью революции прогресса. Капиталистические основы наращивания потребления рабочей массой – потерпели крах.

Жалок и убог тот трус посмевший кинуть дух жизни в жертвенный костер прогресса и удовлетворения физической и моральной похоти.

–"Эпоха всеобщего счастья не настанет, пока каждый не отречется от постыдного труда, от сладкомыслия труда. Когда каждый изменит мышление свое, отречется от мыслей своих о греховном труде, только тогда мы придем к изобилию. Пока все не изменят себя – никто не обратится в счастливого, никто не переродится. Все – или никто.

–Но как же так? – спросила у жреца общественность, – мы трудимся – голодаем, не работаем – голодаем.

–В этом грех тех элементов общества, которые своим низким трудом стремятся сохранить прежние устои, когда же время требует перемен и революции в производственных отношениях – отречься от труда и переходу к обособленной закрытой техносфере производства нерукотворного труда, к роботизированному во всех отношениях и аспектах.

–А как же голод? Кто не работает – тот не есть! – говорила общественность.

Погибшая мораль капитализма, – отвечал жрец, – голод есть отголоски той ложной и ущербной системы, в которой существует, дышит и живет современное общество".

–Но что это такое – революция прогресса, или, технократическая революция? – возмутился Эр, – всего лишь скачек – переход к нерукотворному труду. Новоиспеченные жрецы порушили все старое – построили новый дворец для себя, обещая его всем. Идеология з.м. заключается в беспринципности их морали – пожрать слабых, пожрать и сильных, пожрать в итоге бесполезного человека и наслаждаться жизнью, как ни в чем не бывало! В сих словах серьезных, заложена серьезная ошибка в мировоззрении, за которую придется горько расплачиваться нам – пионерам современности.

–Мы – паразиты, унаследовали все худшие качества, превратив их в благодетели, хотя не превратив, а переодев их в новые красочные и изумительные наряды, что тех и не узнать, под столь утонченным слоем одежд. Долго обыватель служил своему брюху, или брюху своей жены – не столь важно – раздул его и изнежил, разум его завял, одряхлел, а к нему взывали голоса, когда его требовали к ответу, со словами, с просьбами и мольбою, но похоть ввела его в искушение, развратила его, запутала в сетях обмана, схватила капканом низменности и приковала его на века! Мы избаловались, мы смутились. Мы ли это? Или мы – они? Чем мы лучше их???

Где наша первородная мораль, где наш первородный дух? Где сплоховали мы, где потерялись и ошиблись? Где запутались и свернули не на тот путь? Мы ли это? Где наша чистота? Кристаллическая чистота?! Как получилось так, что созданные для высоких целей, подчинились, да с фанатизмом принялись служить своему брюху, да и брюху вообще, хоть бы и чужому?!

Из-за болезни ум мой стал словоохотливее, это радует. Критичнее – пугает. Пока в небесах существуют ангелы, надежда на спасение есть, со мной и так все понятно, но горько оставлять дела не завершенными, бросать их, потерявшихся несчастных в глубокой бездне празднеств и оргий блуда и похоти.

Эр погладил подбородок – его давняя привычка в раздумье гладить бороду, которая от болезни отпала, оставив голый желтый рот открытым.

–И все же не до конца понимается мной, – продолжал он, – чем привлек крысолов умы? Какую мелодию выдавал, какую свистал на флейте? Мелодия эта – что ни есть, та самая надежда, как оказывается, даже очень, и опасная вещь!

По какому же принципу устроили переходную экономику? Организовали переходное производство? Достаточным оказалось: ввод неручного роботизированного труда в сельском хозяйстве, ведь инфраструктура, индустриальное общество требовало создания крупный аграрных комплексов для обеспечения продовольствием занятых на производстве рабочих, такие организации требовали высокой систематизации, высокого уровня технологий и управления, в отличии от крестьянского натурального хозяйства, которое в некоторой степени сохранялось в бедных районах и деревнях по всему миру. Теперь же надобность в аграрном секторе возросла, она усилилась в плане обеспечения устойчивого выхода на новую производительную базу, ведь время, затраченное на работу, высвободилось, когда-то рабочим, а после безработным, и по сути освобожденному от труда человеку требовалось столько же продуктов, потребление его в этом плане колебалось незначительно, но оно включило обеспечение необходимым нищих слоев, проживающих в трущобах для поддержания их в тонусе, практическое откармливание перед убоем. Подобные стремления внушили обществу, в основном потребителей, то, что сегодня корыто у стойла полно зерном и завтра оно заполнится до краев, что нет опасности, и нет нужды, что вот оно – далекое светлое будущее. Аграрная линия вполне могла остановится, и оставив несколько миллиардов непроизводящих для собственной безопасности пищевых продуктов труда без всяких средств для существования. Урожай – вполне мог сгнить на полях, или в амбарах, что и произошло. Производство средств производства сосредоточилось на основном звене техносферы – создания и обслуживания средств обслуживания производственной инфраструктуры, коротко сказать – роботов, обслуживающих роботов, что исключало любое какое-либо вмешательство человека. Производственные цепочки, т.к. человек перестал что-то производит, разорвались, стремительное сокращение продуктов труда подняло вторичный рынок, человека отучали от небрежного использования предметов, аргументируя это либо отсталостью капиталистической модели, что, конечно, имело место быть, и переходом к бережливому пользованию природой и ее ресурсами. "Каждому по потребности" – подобное устройство дало сбой, человек привыкший потреблять сверх меры не мог свыкнуться с ограниченностью, поэтому его обрабатывали с помощью религии, внушая и извращая всю праведную суть перехода к нерукотворному труду. Население же мало, или совсем не задействованное в потреблении, фактически не играло никакой роли, и оставалось аморфным перед какими-либо преобразованиями, видя лишь бесплатный хлеб на столе, за который не надо трудиться, хотя им до этого было нигде трудиться, или за такое жалкое вознаграждение, что нововведение сразу обрушило некоторые рынки основных производящих стран. Все попытки закрыть экономики провалились, организованные волнения внутри стран ослабили их изнутри, исключив какие-либо дальнейшие шаги по противодействию технологической революции. Мировое общество, ослабленное и разобщенное – разделенное и подавленное бунтующем население сдало свои позиции, признало власть нового властелина, пытаясь влиться в управление, пытаясь оторвать свой кусок пирога и приобщиться к новой сложившейся элите, которую сами, своими силами и средствами (денежными) и создали. Идея всемирного процветания, в умах господ не распространилось на низшие касты, только на языке их крутились слова об этом. Выбор: или Всемирное процветание или Золотой Миллиард – не стоял пред ними, давнее решение господ – второй вариант. Тотальный контроль на средствами информации – над умами целых наций и народов столкнул их лбами, навязал опустошительные войны за продовольствие и плодородные земли, в то время, как мировой технологический авангард рос и развивался, обрастая совершенными технологиями и мускулами, совершенствуя оружие массового истребления.

Для научного рывка требовался определенный скачек – революция, требовалось невероятное сокращение потребления продуктов массой фактически до нуля, тем временем, наращивание потребления исключительно избранной массой – элитой золотого миллиарда, предметов нового, высокоразвитого технологического производства, таких как: лекарства, наркотики, медицина, машины, самолеты и другие всевозможные средства передвижения. Все наукоемкие дисциплины сконцентрировались на обслуживании нового сверхэлитарного общества. Потребление массы устанавливалось ниже прожиточного, высокая степень индустриализации не позволила ей перейти на новый уровень, занять себя в сфере производства продуктов питания. Только минимум самого необходимого отпускался нищим. Так, золотое человечество направило концентрат производительных сил в одно русло реки. Теория неполного потребления – преобразившаяся теория потребления массой жизненных благ и продуктов человеческого труда, благосостояния и богатства общества, в общество золотого миллиарда, общество укрепившее надклассовое формирование з.м.

Вздохнув от умственного перенапряжения, Эр закрыл глаза и задумался и ушел в себя, не заметив, как к нему сзади кто-то подошел.

–Не могли бы вы мне помочь? – услышал он нежный и красивый голос за спиной. Он испуганно обернулся и увидел симпатичную девушку с молящим взглядом. Её выражение лица чуть изменилось от растерянности и болезненного вида Эра.

–С вами всё в порядке? Вы такой бледный… – девушка убрала руку прочь.

–Не совсем, чем могу помочь? – ответил он, постарался собраться с силами.

–Я пишу диссертацию в университете, на тему древних цивилизаций, и нечаянно обратила внимание на то, что вы этим так же заинтересованы, – Эр понял, в чём дело, девушка просто не могла найти нужный материал в миллионах гигабайтах памяти архива (либо и не старалась).

–Помогу, – сухо ответил принц, немного косясь на стоящую за спиной девушку.

Они перешли за её столик, и девушка с нетерпением завела разговор.

–Вы не похожи на городского жителя, они обычно имеют здоровый вид… и одеваются по-другому! – сделала она замечание.

–На меня напала хворь, – так же сухо ответил Эр.

–И неужели вы не хотите вылечиться? – девушка удивленно сжала губы.

–Хочу, только это не лечится.

Девушка задумалась, а меж тем Эр нашёл нужный для неё материал, имея запасной пароль от Императорского архива, на имя Министра Экономики.

–«Надеюсь он не расстроится» – подумал о нем Эр, и обратился к девушке, – всё, вот ваш материал, он довольно интересен! История всегда была моей слабостью.

–Как вас зовут? – спросила она.

–Можете обращаться просто – Эр.

–Не может быть! В столице только один человек с таким именем… – она запнулась.

–Наверное, уже двое, – Эр улыбнулся.

–Меня, зовут Саша. И чем ты здесь занимаешься, Эр? – видимо, ей было очень любопытно, чем занимается принц в городе.

–Занимаюсь поиском древней цивилизации, их потомков, хотелось бы найти, для начала это, – Эр отвлекся на зашедших с улицы студентов.

–Что-нибудь нашли? – спросила Саша.

–Ничего… Недавно со мной случилась неприятность…– Эр не закончил, как в клуб вошёл тот самый человек, сопровождавший его мать, и обвел зал взглядом. Их глаза встретились.

–Ваш знакомый, – поинтересовалась девушка?

–Не совсем… лучше нам сейчас не разговаривать, встретимся по этому адресу, – Эр записал в её блокноте название площади, рядом поставил время и дату, и сам дружелюбно, непринужденно попрощался и пересел на своё место.

–Личного номера у меня нет, и странички в социальной сети тоже, все как по старинке, встретимся позже! – успел он сказать ей и отойти в сторону.

–Вы не заставили себя ждать принц, – человек уже стоял перед ним с сияющей улыбкой, – как хорошо, что вы заводите себе знакомых так быстро, особенно таких прекрасных, – он едва заметно кивнул на девушку, которая уже занималась своими делами.

–Как же долго я спал, – прошептал Эр и почувствовал на плече чью-то руку, от чего похолодел.

–Я хочу вам кое-что показать, следуйте за мной, – учтиво попросил доктор.

Эр покорно последовал за ним.