Текст книги "Мастер паутины"

Глава 9
Неудачный ужин

– Ты курицу не выкинул, – напомнила Тэсс, когда я вернулся домой. Я пребывал в отличном настроении, поэтому только улыбнулся и не стал наезжать на ведьму за этот укор. Я купил бутылку отличного португальского портвейна, ибо он изумительно быстро приводил меня в веселое настроение, а Тэсс благодаря ему расслаблялась и становилась очень активной в постели. Конечно, можно было взять какой-нибудь крымский, но я знал: настоящий портвейн может быть только португальским, и точка. Никто же не будет спорить, что белорусская текила лучше мексиканской, или что «Советское шампанское» лучше, чем «Вдова Клико». Хотя… Мало кто может позволить себе пить такое дорогое удовольствие и поэтому до усрачки будет заявлять, что «Советское» лучше. Да, такой тип социального поведения я встречал не раз. Да и сам по юности был таким же, но с возрастом все, конечно, приходит в норму. Особенно если ты обрастаешь связями и начинаешь получать кучу бабла. Тогда ты совсем иначе начинаешь смотреть на мир и быстро перестраиваешься под новые, прекрасные условия. Только вчера вот с пацанами «боярышник» на лавочках за шиворот кидали, а сегодня даже импортную водку брать не хочется.

– Вот же сука, – прошипел я и, увидев испуганные глаза девушки, поправился: – Да не ты. Курица. Совсем выпала из моего поля внимания. Знаешь, у нас, магов, так часто бывает. Мы настолько остро живем моментом и конкретными решениями, что совершенно перестаем обращать внимание на мелочи. Курица, мусор, чайник. Я не рассказывал тебе, как мы с Олей летали в Оренбург? Нет? Я тогда не был магом, но уже четко понимал, что у меня есть определенные страхи.

– Погоди. Надеюсь, там не будет рассказа о том, как ты трахал ее прямо в салоне самолета?

– Нет, – усмехнулся я, – но она делала мне минет в автобусе. Представляешь! И это учительница. Она потом этим ртом детям рассказывает, как дальше жить.

– Фу на тебя, – Тэсс улыбнулась, – ну, рассказывай.

Я прошел в коридор, поставил пакет, разделся и подошел к девушке. Обнял ее, крепко прижал и поцеловал в губы. Тэсс тут же отозвалась, явно рассчитывая на продолжение, но я ее отстранил. Не сейчас.

– Пойдем на кухню, – сказал я и убрал руки с ее талии.

– В общем, мы сели на самолет, взлетели. Рейс был ранним. Часов в восемь утра, или в семь. Я сижу такой, листаю дерьмовый журнальчик авиакомпании, ну тот самый, в котором куча статей про то, куда слетать рейсами этой конторы, обзоры новых телефонов и элитного бухла, тачек. Олька рядом у окошка. И вдруг меня словно молнией ударило. Я внезапно понимаю, что не помню, выключил ли я газ в нашей квартире. Я четко помню, как я зажег плиту, но вот факт выключения стерся. Я поворачиваюсь к Ольке и четко спрашиваю. Ты плиту выключила? Та с удивлением смотрит на меня и говорит, что не помнит тоже. Понимаешь, что это значит?

– Это жопа, – ответила Тэсс.

– Вот именно! Мы оба на измене. Оба не помним, что было. А проклятый мозг уже рисует картинки, как в квартире вспыхивает пожар или происходит взрыв. Мы же не спецы в этом деле.

– Ну горит и горит. Что ему будет? Беда случится, только если газ отключат, а потом снова дадут. Наверное.

– Да понятное дело, но все равно неприятно. В общем, поездка обосралась. Ибо мы почти каждую минуту думали именно об этой фигне. Я ждал, что мне позвонит хозяйка и скажет, что мы попали на крупную сумму. Только представь, какой это кошмар.

– Понимаю, – Тэсс достала бокалы для портвейна, – и чему это тебя научило?

– Да тому, что вообще похер. Пока беды не произошло, не стоит о ней думать. Мы вернулись через пять дней. Отдых был испорчен, а гребаная конфорка оказалась выключенной. И Олька такая стоит и говорит: «Точно, я же волосы здесь сушила и выключила ее!» В тот момент я был готов ее задушить и выбросить в окно. С тех пор я тщательнее перепроверяю некоторые вещи. Да и вообще с возрастом хранить все в памяти становится тяжелее.

– А если учесть монотонность серых будней, похожесть дней один на другой, – Тэсс вздохнула, – давай лучше поедем в ресторан какой-нибудь. А бутылочку выпьем на ночь?

– Хочешь сменить унылую обстановку? – я улыбнулся. – Ну давай. Только выбор за мной. Я хочу рыбу.

– Быстро ты.

– А чего кота за яйца тянуть? Я знаю одно местечко неподалеку. Даже тачку брать не будем. Единственный момент – там по вечерам частенько собирается сомнительная публика, но я не боюсь. А ты?

– С тобой мне не страшно. Знаю, ты отобьешься и меня защитишь.

– Таким и должен быть настоящий мужчина, да? Сильный, умный, высокий, красивый, умеющий шутить, нагловатый и загадочный.

– Да, ты умеешь нагнать себе шарму.

– Одевайся. Только во что-нибудь практичное. Без всяких там вечерних платьев и шпилек. В идеале старые джинсы и задрипанные кеды.

– Это еще зачем? – удивилась ведьма.

– Чтобы убегать легче было в случае чего, – хмыкнул я и достал телефон. Скинул Владимиру короткую СМС. «Торги начались. 10 000 долларов». Так, теперь главное – не забыть выкинуть курицу!

Бар «Пивной барон» находился совсем рядом – в паре кварталов, и я частенько заходил в него, чтобы перекусить или выпить вина. Там и пиво хорошее подавали, но его я не брал, ибо не сильно любил пенное за его склонность быстро заканчиваться, слабо бить в голову и заставлять бегать в туалет. Внутри заведения постарались воссоздать эпоху средневековья и даже поставили куклу толстого мужика с рыжей пучковатой бородой, одетую в красный кафтан и с мощной палицей в руках. Наверное, так и выглядел в представлении создателя кафе настоящий пивной барон. По мне же он смахивал на бухого боярина.

Свободных столов почти не было, за несколькими громко гудели веселые пьяные компании. Так что нам пришлось сесть в проходе – почти у всех на виду. Не люблю такие места. Тяжело контролировать обстановку. Лучше всего – забиться в угол, тем самым сузив свое поле обзора и четко обозначив единственный вариант отхода. Это отсечет кучу вариантов и позволит не напрягаясь контролировать ситуацию.

– А здесь мило, но неуютно, – заметила ведьма, присаживаясь напротив меня, – в воздухе какое-то пьяное напряжение.

– Да, оно всегда здесь такое. Щекочет ноздри, вызывает прилив адреналина.

– Ты уже дрался здесь?

– Да, раза три. Однажды мне даже пиджак порвали и брюки порезали.

– Как ты мог это допустить? – удивилась Тэсс.

– Старею.

– Шутишь?

– Ни капельки. Это в постели я все еще жеребец, а в драке уже чувствую – сноровка не та, что раньше. Десять лет назад я был гораздо ловчее. Боюсь, что еще через десяточку вообще перестану в реале кулаками махать. Скафандр изнашивается. Стареет.

– Но ведь можно его поддерживать в тонусе. Продолжать ходить в спортзал, правильно питаться.

– Бросить пить, курить и трахаться, стать веганом, а лучше праноедом. Да, Тэсс, все в этом мире можно, но жуть как скучно. Ну шучу я насчет старости, но есть у меня один такой знакомый. Уберправильный йог.

– Индус?

– В пятой реинкарнации. Семеном в этой жизни кличут, – я улыбнулся, – он попал в ловушку со всей этой правильностью.

– Поняла, – кивнула Тэсс, – ЧСВ выросло? Теперь он крутой маг, а вокруг непонимающее быдло?

– Вот именно. Он даже со мной старается не разговаривать, ибо я живу в грехе по его понятиям. Но фишечка-то в другом. Я умею предсказывать будущее и ходить по снам, а он нет. Я выбрал другие миры, а он сидит, готовит свою жалкую просветленную душонку к переходу.

– Я читала, что у человеческой души есть ограниченное количество перерождений…

– В жопу это! – воскликнул я, чем напугал официантку Настю, подошедшую к нам, чтобы положить меню. – Привет, Настенька. Мне, пожалуйста, дорадо на гриле и бутылочку «Твиши».

– Контрабанда? – с пониманием и негромко уточнила Тэсс.

– У нас свои каналы из Грузии, – улыбнулась Настя, – а вы что будете?

– Я еще не определилась. Подойдите чуть позже.

Тэсс погрузилась в изучение меню. В этот бар я привел ее впервые. Обычно мы ходили в более пафосные места, но я знал, что не стоит этим увлекаться. Когда ты каждый день жрешь фуагра, то на домашнюю еду потом вообще не стоит. Поэтому нужно делать перерывы. Раз в месяц я вообще покупал «Доширак» и пару сосисок. Смешивал все это с майонезом, как когда-то в юности, и с удовольствием ел, запивая дешевой водкой. Это было пищевое неделание. Точка сборки съезжала на раз. Я словно возвращался в свое прошлое и снова мог смотреть на мир юными глазами.

– Я, наверное, возьму каре ягненка. Жалко животинку, конечно, но куда деваться. Он вкусный, – ведьма подмигнула мне. – А как здесь с салатами?

– Выбирай. Я никогда не подсказываю людям, что поесть. Это сугубо личный опыт. Черт, мне звонят. Поизучай салатики.

Я достал айфон. Неизвестный номер. Но я уже знал, кто это, поэтому нажал на зеленую кнопку.

– Здравствуй, Саша. Рад меня слышать? – Ох уж этот томный женский голосок. Я тяжело вздохнул и промолчал.

– Не хочешь здороваться? Ну и ладно. До меня дошли слухи, что ты ввязался в одно мутное дельце. Требуешь с уважаемых людей большие деньги.

– Это тебе уважаемый человек сказал? – спросил я раздраженно.

– Неважно. Может быть, он, а может, и нет. Просто ты рискуешь оказаться ни с чем. Так часто бывает. Берешься за простое дельце, а потом, бум, и оказывается, что ты уже не вывозишь…

– Кончай говорить загадками, что тебе надо?

– Просто хочу предупредить, что ты можешь сильно пострадать, берясь за это дело. Ну и, конечно, хочу напомнить, что мы все еще ждем тебя в гости. Сашенька, если ты обосрешься, а это бывало уже не раз, то я все равно готова принять тебя в качестве фамильяра.

– Ты знаешь мой ответ.

– Ну и дурачок. Ты бы мог получить доступ к крутым артефактам, великому знанию. Отец, если что, на тебя уже не обижается. И тот стул он починил.

– В жопу вас и ваши артефакты! – воскликнул я.

– Сашенька… – Голос явно издевался.

– Сука. Ненавижу, когда меня так называют. И ты это знаешь!

– Сашечка. Ты еще не понял, но тебе жопка. Ты связался не с теми игроками. Тебя сотрут в порошок, вытрут об тебя ноги. И ты приползешь ко мне. Целовать мои ступни, колени и что повыше. Так и быть, я тебе позволю. У тебя могло быть все, но ты…

– Иди-ка ты на хуй! – Я положил трубку.

– Еххи? – Тэсс внимательно смотрела меня.

– Да, она самая. Звонит мне, сука такая, раз в месяц. Строго 14-го числа. Даже не знаю, с чем это связано.

– Может быть, у нее месячные в этот день кончаются? – пошутила Тэсс.

– Ха! Отличная шутка. Я бы тоже так думал, но Еххи – очень крутая штучка. У нее почти не бывает месячных.

– Как так? – Тэсс аж меню отложила.

– А вот так. Она владеет какой-то там техникой и умеет их откладывать. Но я не смогу тебе этого объяснить. Я же мужик, мне не понять, че там у вас льется раз в месяц, в какие дни и в каких количествах. Я даже не догадываюсь, какими ты пользуешься прокладками.

– Давай не будем об этом. Это лишняя для тебя информация.

– Верно. Мы еще не на том уровне отношений, чтобы я в магазине тебе прокладки выбирал. Да и не хочу держать это в своем поле внимания, но… – я быстро забарабанил пальцами по столу, – согласись, что современное общество далеко шагнуло в этом отношении?

– В смысле? – не поняла Тэсс.

– Ну еще тысячу лет назад женщина, у которой начинались месячные, считалась нечистой. Грязной. Она должна была уйти из поселения и жить в пещере, пока не очистится, а потом еще и жертвы приносить. Сейчас сильно проще – воткнула тампон там себе или прокладку проложила, и все нормально. Никаких жертв не надо приносить. Единственная жертва – это твой мужик, которому ты выжрешь мозг во время ПМС.

– Я выбрала салат с тунцом. – Тэсс явно хотела сменить тему разговора.

– Ну и отлично.

Я был в ярости. Но скрывал это. Единственная женщина в мире, которая могла вывести меня из себя – это Еххи. Принцесса Московского ковена. Ведьма, чьим слугой я должен был стать, но не стал.

– Меня другое беспокоит, – быстро сказал я, – откуда Еххи узнала о том, что я взялся за это дело? Кто ей настучал? Демонологи или раздосадованный клиент?

– Ковены обычно не имеют отношений с демонами. Ну насколько я знаю. И вряд ли стали бы с ними сотрудничать.

– Верно. Выходит, что меня сдал клиент, – я ухмыльнулся, – тоже так подумал. Срочно ищет, где бы подешевле прикрыть свою сраку. Спасибо, Тэсс.

– Не думала, что тебе нужны мои советы.

– Лучший совет – это тот, который совпадает с твоим мнением. Такие всегда приятно слушать.

– Но почему тебя не приняли в местный ковен? Ты же гораздо сильней, чем многие ведьмы, состоящие в нем.

– Просто так повелось у нас, в России, что в ковенах сидят одни поехавшие бабы, а мужики у них вместо подстилок и фаллоимитаторов по совместительству. Я сначала тоже верил и надеялся, что фамильяру дается какая-то свобода, но поглядел на московских болванчиков и все сразу понял. Вот у них там в ковене есть Веста. Мозголомка. Крутая блондиночка такая, и фамильяр у нее неплохой – волевой мужик. Бывший гэрэушник. Из таких мужиков гвозди можно делать, а потом в сталь забивать. Но нет, тупая сучка Веста вьет из него веревки. Я своими глазами видел, как он перед ней пресмыкается. Ой, Весточка то, ой, Весточка, се. Тьфу, блядь.

– А вдруг у них любовь? Я слышала, что ведьмы часто делают фамильярами своих любовников. Они даже потом женятся.

– Мне кажется или я почувствовал мечтательные нотки? – я вопросительно поднял бровь. – Если ты на самом деле думаешь, что станешь ведьмой Питерского ковена, а я твоим фамильяром, то ты очень сильно ошибаешься. Этому не бывать.

– Нет-нет, – быстро проговорила девушка, – просто я подумала…

– Нехер думать, Тэсс, – перебил я ее, – вам, девушкам, вообще это делать противопоказано. Думать. Тоже нашла чем заняться! Мало тебе курицы сегодня было? Думать. Оставь это занятие для настоящих магов. Думать. Я сам стараюсь этим не заниматься. Не думать надо, а мыслить!

– Но как… – Девушка растерянно посмотрела на меня.

– Хуяк. Вот так. Что такое – «думать»? Это мешать в башке поле вариантов, обсасывать каждый из них. Или индульгировать. Возвращаться в прошлое, мечтая об иных путях развития уже случившихся событий. Все это дерьмо. Все это не работает. Вернее работает, но не так. Думая, ты ни хрена не добьешься. Настоящий маг не думает. Он делает. И делает так, чтобы последующие события подстраивались под ожидаемый им результат. Вот что такое магия – это делание. Это изменение реальности под собственные желания, а не всякое говно типа левитации или там огня из руки. Йоги и монахи уже давно показывают эту фигню, да она мало кому интересна. Посмотри вокруг. Сейчас все хотят ни хера не делать, но чтобы у них все было. Это путь халявщиков. Бесплатных и бесполезных прожигателей жизни. А дальше будет еще хуже.

– Ваша рыба. – Рядом с нами появилась Настя и поставила передо мной тарелку с дорадо. Золотистая, с хрустящими плавничками и двумя кусочками лимона. Пара веточек базилика. Шикарно. Ну и вино. Куда же без него. Нам принесли уже открытую бутылку и два высоких пузатых бокала.

– Вам налить или вы сами? – поинтересовалась официантка.

– Сами, милочка, сами, – улыбнулся я. Настя покраснела и быстренько убежала.

– Ты ей нравишься, – заметила Тэсс, – трахал ее, небось, уже?

– Нет. Стараюсь не мутить с обслугой, – ответил я, – зачем пихать служанок, если хочешь спать с королевой? Другой уровень же. И интерес.

Я налил девушке вина, а сам взялся за рыбу. Да, вкус был отменным. Повар Давид сегодня был в ударе. Люблю такие заведения. Не разрекламированные, а скромные, для своих, где каждый раз одно и то же блюдо кажется все более вкусным. А еще подали рулетики из лосося с нежным сыром «Филадельфия». Это презент от повара. Он меня уже знает. Один раз мы с ним сильно зацепились языками по поводу, как правильно подавать строганину из пеламиды, и проговорили почти час. С тех пор он постоянно делал мне такие маленькие презенты.

И вечер вышел бы изумительным, если бы не одно маленькое, но неизменное но. Мы были в «Пивном бароне», а это место славилось тем, что здесь частенько собиралось натуральное быдло. Консервированное в своей животности. Связано это было с тем, что заведение принадлежало одному из питерских авторитетов. Я его лично никогда не видел, да и не хотелось. Да и вообще дело не в нем. В общем, я, когда приходил в этот бар, всегда нарывался на каких-то обрыганов.

И своего будущего соперника я услышал еще за добрый десяток метров. Некто грузный и тяжелый собрался дойти до толчка, дабы облегчиться, но так как зеленый змей уже крепко обвил его сознание, бедолага терял направление и жутко матерился, напарываясь на столики других людей.

– Извините. Не со зла. Идите на хуй, – бормотал он весело. Кто-то возмущался в ответ, но робко, другие просто молчали. Это понятно. Никто не хочет испортить себе вечер потасовкой с бухим кабаном и его приятелями. Такие же ведь и убить могут. Ну если смогут, конечно. Пьяный в стельку противник – самый слабый. Его даже ребенок вырубит, если захочет.

– Ну что за люди пошли, а? – хрипел в алкоугаре толстый мужик. – Не люди, а бляди одни же.

Жирное тело застыло напротив нас и пристально уставилось на меня. Я сделал вид, что не заметил его, и взял салфетку. Порой игнорирование – это лучшая тактика. У пьяного животного сильно сдвинута точка сборки. Сознание засунуто в жопу собственного эго, поэтому такой индивидуум становится храбрым и совершенно непереносимым другими людьми.

– Ты вот с какого хера такой волосатый, а? – Мужик оперся о наш столик. – Ты педик, да?

Я внимательно посмотрел на эту обезьяну. Да, типичный такой мужик за сорок. Толстый, в расстегнутой рубашке, черных джинсах. Толстая золотая цепь на шее, в руке зажат айфон, как у меня. Солидный быдло-дядя.

– И где логика в ваших словах? – нарочито вежливо спросил я. – Я сижу здесь с девушкой. Это, кстати, моя девушка. Разве у педиков бывают девушки?

Мужик задумался. Его морщинистый лоб покрылся испариной, а мелкие карие глазки забегали. Он внимательно смотрел на Тэсс, как бы пытаясь найти в ней признаки мужественности, но никак не мог найти. А потом у него сломался логический аппарат. Животное икнуло и выдало спич:

– Ну что за люди пошли, а? – Это мы уже слышали. У пьяных так часто. Одна идея, которой им не терпится поделиться с миром, будет повторяться весь вечер. – То бляди, то пидоры волосатые. Вот мой дед был мужик! Он всю первую мировую войну прошел! До самого Берлина! В окопах воевал, фрицев лопатой гасил! Герой! Мой отец вторую мировую прошел! До самого Берлина! Были же люди! Вот они… А ты пидорас гнойный! Сидишь здесь!

– А при чем здесь они, твои отец и дед? – спросил я. – Очнись, животное, ты обосрался. Твои предки были героями, они достойны уважения, но ты-то здесь при чем, сука? Ты в какой войне воевал? Какие медали заслужил? Кто ты?

– Что ты сказал? – Мужика аж затрясло. – Ты охуел, что ли?

– Кто ты? – Я медленно начал подниматься. Тяжелый кулак просвистел у меня перед лицом, а затем я просто схватил бутылку с недопитым вином и с размаху хлопнул ей по голове жиробаса. Тот даже не пискнул, а лишь ошеломленно осел на пол, усыпанный осколками.

– Я Иван Владимирович, – пробормотал он, видимо приходя в себя.

– Нет. Ты животное. И имя тебе – Легион. Вас таких «героев» миллионы. Тупых, с прочищенными мозгами. У вас нет никаких достижений, целей, идей. Вы все просрали, и все, что вам остается, – это прятаться за спины ваших отцов и дедов. Банальное уважение к ним вы превратили в целый культ, а затем извратили его. Если завтра будет новая война, ты первым будешь мазаться от призыва или постараешься свалить на Запад, а потом вернешься и будешь петь басни, как доблестно ты воевал. Купишь фальшивых орденов и на всех праздниках будешь в первых рядах. Ты не Иван Владимирович. Ты никто. Пыль, дрянь и дерьмо. Ты можешь считать себя кем угодно, но это не изменит истины. И скажи спасибо алкоголю – он позволяет тебе стать тем, кем ты являешься на самом деле.

Мужик аж застыл, а затем горько заплакал.

– Пойдем, – коротко сказал я Тэсс и подал ей руку.

К нам подбежала Настя, услышав звон битого стекла.

– Я заплачу в следующий раз, – пообещал я.

– Хорошо, Александр, – ответила она.

И мы бы точно спокойно ушли из бара, но тут подтянулись друзья этого пьяного рыдающего борова, который только что осознал всю свою никчемность. Один из них, темнокожий с густыми бровями, зло уставился на меня.

– Пошли выйдем, – сказал он стандартную фразу.

– Если мы выйдем, то ты ляжешь, – пообещал я.

– Ты под кем ходишь?

– Под Господом Богом единым нашим, – нагло усмехнулся я, – и вообще тебе лучше позабыть об этом случае.

Темный накинулся на меня, но у меня было преимущество – я был трезв. Я ловко увернулся от удара в лицо и саданул противника в солнышко. Второй бросился ко мне, но споткнулся об плачущего жиробаса, и я, схватив Тэсс за руку, ринулся бежать. Да, это самый лучший исход событий. Уронить пару-тройку придурков и сбежать. Завтра они проспятся и вообще не будут помнить ни о наезде, ни о разговоре, ни о драке. А задержись я чуть подольше, и все – вызывай скорую и милицию. А кому это надо? Насте и ее шефу? Мне? Пьяному быдлу или агентам из отдела «М»? Нет, конечно. Поэтому лучше свалить от греха подальше.

Мы добежали до дома, и я сразу понял, что случилось еще что-то неприятное. Внутри меня словно дернулась невидимая струна. Тревожная и мерзкая.

На нашей улице стоял здоровенный пожарный «Урал». Красный с белыми полоской и дверью, он извергал тонны пены на горящий остов автомобиля, который принадлежал мне.

– Саша! Это же твой «Понтиак»! – воскликнула Тэсс. – Он горит.

– Ну да, – я вздохнул и достал сигарету. – Огненная птица уже не воскреснет. Хорошая была машина. Сейчас таких мало осталось.

– Но Саша, мы должны что-то сделать, – девушка испуганно смотрела на меня, – это же твоя машина!

– Да хуй с ней. Пусть горит, – я улыбнулся, – это же просто железка на колесах. Легко пришла, легко ушла. Я к ней даже не привязался и уж тем более не наделил ее духом. Еще свет свой тратить на корыто дремучее. Что ты так на меня смотришь? Ну машина, ну полляма стоит, ну сгорела. И что? Рыдать теперь? Биться в истерике? Да в рот я это имел. Это просто иллюзия. Завтра пойду куплю другую, успокойся.

– Это знак…

– Да, Тэсс, умничка, и на этот раз я знаю от кого. Тачка стоит ровно столько, сколько мне предложили рогатые уебища. И они заплатят, но в несколько раз больше. – Я кровожадно улыбнулся, высунул язык и погасил об него окурок.