Текст книги "Л. Н. Толстой. О месте веры. Из воспоминаний"

Л. Н. Толстой. О месте веры. Из воспоминаний
Дмитрий Павлушин

Разумное не может быть ограничено и потому – граница разума есть вера души.

© Дмитрий Павлушин, 2023

ISBN 978-5-0060-5047-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Современный мир пронизан мыслями предков и в кругах «сведущих» (слово ведающих и словом ведущих), по-хорошему тянущихся к интеллектуальным (по словарю В. И. Даля «Интелектуальный лат. духовный, умственый, разумный, пртвпл. вещественый, плотской, телесный,…»), сквозит их сохранением и включением в фундамент текущий. Здесь же просто озвучены (процитированы) мысли Льва Николаевича Толстого11
  Русский философ, деятель, писатель (представитель классической русской литературы (проза)), 1828 – 1910 годы.


[Закрыть], отражающие его земной поиск, – без критики и без прикрас.

Ценность не в размышлениях,

ценна найденная или сквозящая сквозь них истина.

Въ труде Льва Николаевича Толстого, который имеет заглавие «Исповедь» (произведение, многие отрывки которого здесь выбраны), русский писатель глубокомысленно ищет степень искренности веры, ищет «от» безверия равно как «от» веры слепой. «От» – не отталкиваясь, потому как невозможно, а в сторону «от». Мысль же классика не зависит от внешних обличий – это истинный поиск.

Вот несколько цитат (слова Л. Н. Толстого всегда выделены, смысл же их сохранен) в порядке изложения, отличном от оригинального текста:

– Л. Н. Толстой пишет: «Я заблудился не столько от того, что неправильно мыслил, сколько от того, что я жил дурно.».

И так доизложено может быть, что жил и без поиска…

– И ищет русский классик «один ответ, отвечающий на вечный один вопрос жизни», ответ для всех «единый по существу своему».

– «И я понял, что вера в самом существенном своем значении не есть только „обличие вещей невидимых“ и т.д.,», «не есть только отношение человека к богу (надо определить веру, а потом бога, а не через бога определять веру), не есть только согласие с тем, что сказали человеку, как чаще всего понимается вера, – вера есть знание смысла человеческой жизни…».

И так доизложено может быть, что осознание есть откровение, и истинная вера дает оное человеку не чудесным образом, а жизнью его. Бог, Творец, Создатель есть единые законы мироздания, законы развития и сохранения гармонии, и лишь пути к их обретению отдельным человеком могут быть различны, но лежат все в рамках этих же самых законов.

– И ищет русский писатель «законов бесконечного развития» и находит, что «…, направление – это было предание, весла – это была данная мне свобода выгрестись…».

К слову, «предание» же – есть то, что «до» «дано», те условия, которые человеку предстоит и использовать, и изменить дабы выйти и в полной мере реализовать себя (подспудно давая возможность реализации другим, не препятствуя честной возможности).

И так доизложено может быть, что Он (человек) – центр развития и никто не обещал ему легких условий для развития, но никто не способен отнять это качество/свойство «центра», и он столь совершенен сколь он развит. Свобода же, помимо физической, состоит в степени понимания (осмыслении, разуме), в глубине чувственного восприятия.

А потому как центр развития и как частица Творца («душа»), то обладает импульсом бесконечного движения: «Все эти понятия, при которых приравнивается конечное к бесконечному и получается смысл жизни, понятия бога, свободы, добра,…», – ограниченным, по словам писателя, логикой.

И, когда это так, может быть доизложено, что истина лежит не в исполнении, потому как воля человека по милости Господа свободна, а в созвучии направлению движения, развивающему становление светлой духовной основы человека (в добром опыте) и только потому, что наполняет человека и дает отклик.

Так пишет искавший чувство согласия Л. Н. Толстой об отклике: «И только знакомые мне ответы приходили мне в голову: „Он – творец, промыслитель.“», «Я говорил: „Господи, помилуй, …! Господи, научи меня, …!“ Но никто не миловал меня, и я чувствовал, что жизнь моя останавливается.». И тогда Лев Толстой понимает: «Ведь я живу, истинно живу только тогда, когда чувствую его и ищу его. Так чего же я ищу еще? … Бог есть жизнь.», «Живи, отыскивая бога, и тогда не будет жизни без бога. И сильнее чем когда-нибудь все осветилось во мне и вокруг меня, и свет этот уже не покидал меня».

И так доизложено может быть, что жизнь есть осмысление заложенных мирозданием законов развития (внутренних, внутреннего содержания человека среди внешнего, потому как и возможные пути жизни и пути гибели уже обусловлены внешним объемлющим) и, следуя им, как то ни было бы странно, постижению и раскрытию заблуждений во внешнем. И это есть поиск незамкнутый, потому как невозможно найти в рамках поставленных ограничений то, что лежит за их рамками, и потому полный «подводных камней». И поиск этот (действием или мыслью), когда верен, в любой момент времени тождественен созиданию божественного в среде выбранной (и редко в трудном совместном подъеме, но часто вопреки ей, потому как не всем уготовано родиться/жить «в чистом поле»22
  «„ведать“ „сомнения об ином как слово твердое, как правдиво доброе, ясно ищущее, об объемлющем мысля“ „среди мирского людей“»


[Закрыть] – кто-то оказывается «в трясине болота»33
  «„твердо рцы (держит) по жизни слово наш“ „буква людей утверждающая“»


[Закрыть]). И призваны в помощь природные начала и разум, оберегающий нежные и ранимые чувства. И цель развития – дерево, древо жизни над Вами, а не в прошлом, красивое, пусть и не столь раскидистое дерево, и пусть с некоторым изгибом, но никак не рожденное, выведенное и в тот же момент «прибитое» заданными условностями дерево-карлик.

К слову, пишет Л. Н. Толстой о важности познания себя в другом своем очерке, «О жизни» (в цитатах слова Л. Н. Толстого всегда выделены, смысл же их сохранен).

И вот что сказано им в «заключении»:

– «Смерть и страдания суть только преступления человеком своего закона жизни.» и «Зло в виде смерти и страданий видны человеку только, когда он закон своего плотского животного существования принимает за закон своей жизни.».

И ясно раскрывает данное утверждение в другое время, в обращении («Обращение к кружку молодежи»), в котором пишет:

*«Так что, если люди понимают свою жизнь каждый в своем теле, то жизнь таких людей не может не быть несчастною.».

И так доизложено может быть, что в теле как в полной и единственной материи.

*«Любящий человек, и один среди нелюбящих, не погибает. А если и погибает среди людей, как Христос погиб на кресте, то и смерть его и радостная для него и значительная для других, а не отчаянная и ничтожная, каковы бывают смерти мирских людей.»

«Не бойтесь убивающих тело, души не могущих убить;…» (Матфей 10:28). Но здесь, как говорит Л. Н. Толстой, важно наличие противостояния путем шествия по собственному пути света. И, дополнив, надо обязательно сказать отдельно: cебя, свое праведное дело как свой устой жизни, своих невинных близких человеку пристало отстаивать (еще русскими классиками, А. Грибоедовым словами Чацкого, сказано: «А судьи кто?»).

И доизложено может быть так, что умейте различать и сохранять высокие человеческие чувства, и тогда далее умейте понимать правду и этику, и будьте же разумны без страха и без подстраховок, без путей задних в своих действиях и поступках, и тогда далее обретайте духовную реализацию (как мудрого друга, соратника, наставника/учителя). И когда станете уметь, то не будете пешкой и монетой разменной, и пройдете путями мимо мелкого и полную жизнь отдадите за значительное. Ну а если «А если и погибает среди людей,…», то не отчаянно и не ничтожно.

*«Для того же, чтобы жизнь была такою44
  «Жизнь дана нам на благо» (Л. Н. Толстой).


[Закрыть], людям надо понимать, что жизнь наша настоящая никак не в нашем теле, а в том духе, который живет в нашем теле…» и «…этот дух55
  И среди прочих трудов Л. Н. Толстого отмечено, что «высшая способность духа – разум.»


[Закрыть] один и тот же, живущий в нас также, как и во всех людях.», а «… не получаем мы это предназначенное нам благо только тогда, когда понимаем жизнь не так, как должно, и делаем не то, что должно.».

Человек – есть66
  «Есть» – прежде всего есть духовное, хотя оба понятия «есть» и «кушать» наполняют внутренний мир человека (духовный и телесный, соответственно). «Е» отлично от «ѣ» («ять» (братьдавать)). Итак, «есть» отлично от «ѣсть, ѣдать» (принимать пищу). И об этом четко видно хотя бы по самому слову «страданье». Есть может быть и в третьем значении «Есть. Естье ср. въ знчн. cщ. Имѣнье, имущество, добро, …, достатокъ, …; въ Акд. ошибч. љстье.» (В. И. Даль, 1863).


[Закрыть] чистая единица, высокодуховное создание, которое может, в силах решить все свои земные задачи. Страданье же его надуманное. Рассмотрим слово «страданье».

Страданье есть неосознаваемый выбор человека (когда не явное насилие), его жизненная позиция в этом мире, когда такова. «Стра»«да»«нье»:

– «слово твердо рцы Аз» (слово твердо держит «Аз» (аз зело); Аз силой же, своей же силой держит (то есть не человек – слово));

– «добро Аз» (теку

...

конец ознакомительного фрагмента