Текст книги "Маргарита и Маргарин"

Маргарита и Маргарин
Дмитрий Пентегов

© Дмитрий Пентегов, 2023

ISBN 978-5-4498-0338-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы

Прыжок на неточность

1

Этот конфликт, как и многие другие, разгорелся из-за девушки. Впрочем, начнём по порядку…

Совсем ещё недавно деревня Николкина Гать не была известна никому. Потом некий столичный скульптор арендовал возле неё участок земли и построил десяток причудливых сооружений, которые назвал арт-объектами. К нему присоединились другие скульпторы, которые тоже что-то наваяли. И наконец, объединив усилия, они воздвигли нечто по-настоящему циклопическое, напоминающее звездолёт загадочно сгинувших пришельцев. После этого Николкина Гать приобрела известность, сюда стали приезжать туристы, а кто-то из местных открыл на её окраине вполне приличное кафе, которое с удовольствием посещала самая разнообразная публика.

Вот и в этот томный майский вечер на стоянке перед кафе можно было увидеть: новенький двухместный «Феррари» ярко-красного цвета, синюю слегка потрёпанную «Ладу-Приору» и большой военный грузовик «Урал» с кузовом для перевозки личного состава.

Водители и пассажиры этих транспортных средств сидели неподалёку на открытой веранде. За первым столиком расположился паренёк лет двадцати пяти в кроссовках, джинсах и клетчатой рубашке. За соседним сидели красивая, со вкусом одетая девушка в летнем платье и стильный молодой человек, как бы сошедший с обложки глянцевого журнала. Сразу было понятно, что он и есть хозяин престижного спорткара. Остальные столики занимали десантники – капитан и дюжина сержантов и рядовых в камуфлированной форме, с голубыми беретами, засунутыми под погон. Разумеется, все они то и дело поглядывали на девушку.

А одиноко сидящий юноша и вовсе не сводил с неё глаз. Наверное, его состояние в этот вечер точнее всего выразили бы слова старшего лейтенанта Тучи из доброй старой комедии «Небесный тихоход»: «Ой!.. Вхожу в штопор!..»

И действительно, у Ивана, а именно так звали одинокого молодого человека, было такое чувство, словно мир в этот вечер перевернулся. Небо и земля поменялись местами, а центром новой вселенной стала Она – загадочная незнакомка за соседним столиком. Поверьте, дорогой читатель, иногда такое бывает. Уж мне ли не знать… Впрочем, продолжим.

Девушка, чей негромкий, глубокий голос так завораживал Ивана, не могла, в конце концов, не заметить его восхищённого взгляда. Она посмотрела на него раз, другой, и, наконец, по её губам пробежала лёгкая улыбка.

Эту улыбку заметил и «глянцевый» парень. Он смерил Ивана надменным взглядом, неторопливо встал и, обогнув столик, нагнулся к самому уху Ивана. Не меняя улыбчиво-дружелюбного выражения лица, он вполголоса с угрозой произнёс:

– Не пялься на мою девушку, урод! – и прибавил довольно обидное непечатное оскорбление.

Будь на месте глянцевого какой-нибудь работяга-тракторист, Иван, скорее всего, миролюбиво бы ответил что-нибудь вроде «На себя посмотри, образина!», и вполне возможно, дело ограничилось бы даже короткой словесной перепалкой. Но не терпеть же такие оскорбления от возомнившего о себе куска позолоченного дерьма! И Иван коротко и точно послал стильного парня по адресу, который обычно не указывают в рекламе.

В следующую секунду Иван лежал на полу с разбитой губой, а когда стал подниматься, увидел направленное на него дуло пистолета. То ли боевого, то ли замаскированного под боевой травматического – поди разбери. Да и какая разница, когда ствол – всего в одном метре от глаза.

Увидев, что Иван замер, глянцевый усмехнулся и издевательски произнёс:

– Трусишь?

– Так ведь только дурак будет кидаться на ствол, – услышали они вдруг чей-то спокойный голос. Это встал со своего места капитан-десантник.

– Убери оружие! – обратился он к глянцевому. И как бы между прочим добавил:

– Кстати, мои ребята снимают часового заточенной сапёрной лопаткой с двенадцати метров.

Богатенький юноша непроизвольно посмотрел в сторону «ребят», словно отыскивая взглядом висящие на их поясах сапёрные лопатки. По ряду коротко стриженных десантников пробежал смешок.

– А если хотите узнать, кто из вас трус, приходите завтра к нам на прыжки. Обучу, выдам парашют и возьму в вертолёт под мою ответственность.

– Согласен, – тут же сказал Иван, улыбнувшись правым уголком губ. Левая сторона уже начала припухать.

– Диана, пойдём отсюда! – со сдержанной яростью сказал юноша, бросил пистолет в свою сумку и протянул девушке руку. Руки она, однако, не приняла, а просто грациозно поднялась с места и вслед за глянцевым не спеша проследовала к выходу. Среди десантников перекатывался весёлый смех. А потом случилось неожиданное. На пороге девушка обернулась и послала Ивану тёплую ободряющую улыбку. И от этой простой и искренней улыбки ноги у Ивана вдруг стали ватными, и он в изнеможении плюхнулся на ближайший стул.

– А девчонке-то ты понравился! – сказал ему богатырского сложения старший сержант. – Товарищ капитан, давайте, поможем человеку? Я слышал их разговор, они уезжают из гостиницы завтра ровно в девять. Так вот, есть у меня одна идейка…

2

Яркое, тёплое, но ещё не знойное солнце щедро заливало деревню Николкина Гать, сады, луга, рощицы, арт-объекты и единственную дорогу, идущую аккурат мимо местного военного полигона. Вот от одного из гостевых домиков рванул с места ярко-красный «Феррари», и в ту же секунду, как по команде, случились две вещи. Во-первых, натужно ревя и разбрасывая вокруг себя комья глинистой грязи, на узкую полоску асфальтированной дороги откуда-то из-под насыпи выполз большой армейский грузовик, проехал по дороге метров сто и неожиданно заглох в самом неудобном месте, намертво эту дорогу заблокировав. Из кабины вылез водитель, поднял капот и стал задумчиво ковырять в моторе.

А во-вторых, за ближайшей рощицей раздался громкий рокот турбовинтовых двигателей, свист винта, и над вершинами деревьев показался транспортный вертолёт Ми-8 с красными звёздами на зелёных бортах. Створки заднего отсека у него были сняты – так всегда делают, когда готовят машину к выброске десанта.

С борта вертолёта через открытую рампу отлично было видно и деревню, и единственную дорогу из неё, и то, как к стоящему на дороге «Уралу» подъехал сзади и остановился ярко-красный спорткар.

– Значит так! – прокричал капитан в ухо Ивану, который сегодня был одет в десантную форму и туго обтянут обхватами парашютной системы. – Повторяю ещё раз. Через три секунды после отделения – кольцо! Если несёт на деревья, уклонись, сильно потянув за стропы с одной стороны – как в «Ну-погоди». Перед приземлением – ноги вместе, чтоб прямо слиплись одна с другой. И падай на бок, а не на задницу, а то розы в «эр-дэ» 11
  – «Эр-дэ». РД-54 – рюкзак десантника образца 1954 года. Во время прыжка с парашютом находится ниже спины, под основным парашютом


[Закрыть]помнёшь! Всё понял?

– Понял! – проорал Иван.

– Записку со своим телефоном не забыл в букет положить?

– Положил.

– Ну, всё! Приготовиться!

Иван на полусогнутых ногах подошёл к рампе, держа правую руку на вытяжном кольце армейского парашюта «Д-10», а левую руку – на запястье правой. Прозвучал до ужаса неприятный гудок.

– Пошёл!!!

И главный герой нашего повествования сделал шаг в пустоту.

3

Заблокированный «Уралом» ярко-красный «Феррари» стоял на дороге, из кузова грузовика на водителя и пассажирку спорткара глядели весёлые лица солдат. Когда вынужденная стоянка затянулась, несколько бойцов слезли на асфальт и пошли к своему шофёру – видимо, помогать советами. Где-то высоко над головами раздражающе стрекотал вертолёт. Глянцевый парень нетерпеливо постукивал пальцами по рулю, красивая спутница задумчиво оглядывала окрестности.

Вдруг солдаты, стоящие вокруг грузовика, все как один задрали головы к небу. Девушка и стильный молодой человек тоже посмотрели вверх и увидели, как от пролетающего высоко над ними вертолёта одна за другой отделяются крохотные фигурки, над каждой из которых спустя несколько секунд распускается белый купол парашюта. Десантники поплыли в небе стройной вереницей, но один из них вскоре выбился из ряда. Ещё через несколько секунд стало видно, как висящий под куполом человечек изо всех сил тянет за стропы с одного края купола, изрядно его перекосив. Среди стоящих около грузовика солдат началось оживление и громкие крики:

– Чё ты делаешь, придурок!

– Твою мать!

– Другой край тяни!!

– Отпусти стропы!!!

Непонятно, услышал ли их парашютист, но он действительно отпустил стропы с одного края и стал тянуть за соседние. Но всё это привело только к тому, что его стало относить от скошенного луга прямо к стоящим на дороге машинам.

– Э-э! Куда!! – раздался дружный вопль, но было поздно.

– Бац-ц-ц-ц!!! Гр-румм!!! – стукнули обутые в берцы ноги по ярко-красному капоту «Феррари», оставив на нём солидную вмятину, а парашютист не удержался и скатился куда-то под насыпь, в густые заросли кустов.

– А-а-а! – не помня себя от ярости, взвыл глянцевый юноша, и выражение показного дружелюбия впервые ушло с его лица. – Козёл!!!

Он выскочил из машины, которая имела теперь уже не такой новый вид.

А затем из-под насыпи, сбросив с себя парашют и рюкзак десантника, с букетом роз в руке показался Иван. Замолчали солдаты, замер в оцепенении глянцевый, даже вертолёт улетел куда-то вдаль. На маленьком кусочке вселенной воцарилась немая сцена.

Иван торжественно подошёл к пассажирской дверце «Феррари», протянул девушке букет и галантно произнёс:

– Позвольте подарить Вам эти розы! Кстати, меня зовут Иван…

В следующий миг на его руку обрушился чудовищный удар бейсбольной битой. Позолоченный успел ударить лишь один раз – биту отобрали солдаты, но хватило и этого. Рука у Ивана была сломана.

4

Лежать в больнице не так скучно, когда тебя навещают. Особенно если посетитель – красивая девушка.

– Ох, Ваня, какой же ты всё-таки дурачок! – ласково сказала Диана, прогуливаясь с Иваном по больничному садику. – Надо же, решился ради меня прыгнуть с парашютом! А скажи, очень страшно было?

– Да так, не особо. – усмехнулся Иван. – Я больше беспокоился, чтобы розы в десантном рюкзаке не помялись.

– Ты храбрый! – убеждённо сказала Диана. – Таким и должен быть мужчина. А с этим трусом и негодяем я порвала! Знаешь, я в глубине души всегда чувствовала, что он какой-то ненастоящий.

Время свидания пробежало незаметно. Недалеко от ворот больницы на глаза Диане попалась шумная компания юношей и девушек, тоже, наверное, спешивших кого-то навестить.

А Иван вернулся к себе в палату. Но не успел он поудобнее улечься с книжкой, как дверь осторожно приоткрылась.

– Ваня! Дружище! – шумно ворвалась к нему та самая компания, которую встретила Диана. – Как же тебя угораздило?

– Случайно, – улыбнулся Иван.

– Ты, конечно же, подал на этого подлеца заявление в полицию? – строгим «прокурорским» голосом спросила высокая девушка в спортивном костюме.

– Не могу, Маша, командира десантников подведу, – развёл руками Иван. – Как он объяснит начальству, откуда я взялся в вертолёте?

– Понятно… – протянул кудрявый низкорослый парень. – А действительно, зачем ты там очутился? Ты же без пяти минут мастер парашютного спорта, с чемпионатов награды привозишь! Зачем тебе было садиться в этот вертолёт и прыгать с простейшим дэ-десятым? Ностальгия по молодости, что ли, замучила?

– И почему ты не увёл парашют от этого «Феррари»? Тогда и рука была бы цела…

– Ребята! – виновато улыбнулся Иван и обвёл глазами друзей-парашютистов. – Простите, что подвёл вас, что пропущу пару ближайших соревнований! Но очень уж мне хотелось посмотреть на выражение лица этого папенькиного сынка, когда я потопчусь ботинками по его обожаемой тачке! И кстати, как же непросто было в неё попасть, прыгая с обычным десантным парашютом!

Позорный контакт
фантастический рассказ

Первый достоверно установленный контакт людей Земли с инопланетным разумом произошёл в нашей исправительно-трудовой колонии.

Долгие годы мы, тогда ещё молодые сержанты и офицеры, молчали об этом событии. И только теперь, давно уже выйдя на пенсию, я решился поведать миру правду…

Двадцать пять лет назад в нашу дежурную смену пришёл молодой сотрудник. Людей нам тогда не хватало, поэтому мы были рады любому. Любому, но ведь не такому же! Всякое дело просто валилось у новичка из рук, и под конец мы совсем махнули на него рукой и не доверяли даже сказать зэкам «Стройся».

Особо мы на него, впрочем, не сердились; ну, может, иногда только беззлобно подшучивали, как это принято в нашем кругу: то шнурки на ботинках вместе свяжем, когда он ночью вздремнёт, то шапку куда-нибудь засунем. Обижался он при этом почему-то ужасно и подолгу ни с кем не разговаривал.

Был он какой-то заторможенный, не интересовался ни футболом, ни рыбалкой, а любил только чай с конфетами. Конфет этих он таскал с собой целый кулёк, а когда заканчивались – «стрелял» их у кого попало.

Не раз и не два одёргивали мы его:

– Ты думай, у кого конфету просить! У нормального зэка бери, сколько хочешь, а у «петуха» брать не смей! Не то мы с тобой даже чай из одного стакана не будем пить!

– А кто такие «петухи»? – всегда спрашивал он и при этом немного вздрагивал.

Мы с ребятами переглядывались и начинали в который раз:

– Ну, как бы тебе это объяснить? Ну, это медик, только на букву «п».

– Не понял, – отвечал он, и мы оставляли его в покое.

Что с таким «тормозом» сделаешь?

Так бы и шло всё своим чередом, если бы однажды ребята не устроили шутку, которая вдруг перевернула всё с ног на голову.

Стояла ночь. Мы сидели в дежурке. Я разливал по кружкам только что вскипевший чай. Новичок отлучился в туалет… Посмеиваясь, ребята вынули из бумажки его конфету, мигом натёрли её перцем и завернули обратно.

Когда новичок вернулся, в дежурке царила подозрительная тишина, которая насторожила бы всякого, но только не его. Он отхлебнул ароматный чай, развернул бумажку и впился зубами в конфету.

Нечеловеческий крик потряс стены дежурки. Глаза новичка сверкнули. Он вскочил со стула, гордо выпрямился и голосом, полным ярости и презрения, проблеял:

– Я целый месяц изучал вашу жизнь! Я пытался обнаружить в вас ростки разума и добра, но всё напрасно! Я, профессор галактического университета Бругг, был на сотнях планет, но нигде – нигде! – надо мной так не издевались!

С этими словами он сорвал с шеи свою голову, и все увидели под ней другую – коричнево-зелёную птичью голову с мощным клювом и огненно-красным петушиным гребнем.

– Тьфу! – сказала петушиная голова, плюнула на стол, и новичок исчез в яркой вспышке света.

Ошарашенные, мы сидели в дежурке до утра. А когда очнулись, то поклялись никому и никогда не рассказывать об этом событии.

Потому что страшно даже представить, какие остроты стали бы отпускать в наш адрес коллеги по работе, узнав, что мы целый месяц ели и пили из одной посуды с пришельцем, как две капли воды похожим на нашу земную птицу под названием…

И попробуй потом докажи, что это был брат по разуму, а не комик на букву «г»!

Маргарита и Маргарин

Ясным апрельским утром, распространяя вокруг себя клубящийся дым, у дверей загса города N* горела урна. Событие это (даже для города N*) – малозначительное и неинтересное, если не считать того, что подожгли урну не бездельничающие хулиганы и, увы, даже не случайный окурок…

А вот для того, чтобы узнать, кто же это сделал, придётся нам с вами, как ни странно, перенестись на целый год назад.

С Сергеем Магориным юная Маргарита познакомилась в мае, когда сиренью покрылись аллеи городского сада, когда лебеди парами поплыли в пруду, а голубые рубашки патрульных милиционеров освободились, словно подснежники, от покрова серых кителей.

Она пришла в летнее кафе со случайным знакомым. Пришла просто так, от скуки.

И вдруг, когда заиграла музыка, с другого конца площадки к ней подошёл красивый незнакомый парень. Поблескивая смелой улыбкой, чисто выбритый, он пригласил Маргариту на танец. И едва её руки легли на мягкую ткань его дорогого костюма, едва её глаза встретились с загадочной бездной его зрачков, она поняла – это он, мужчина её мечты!

Их отношения развивались стремительно и бурно. Сергей не разочаровал её – ни в чём. Ночами, лаская его мускулистое тело, Маргарита смотрела в окно на полнеющую луну, и ей хотелось плакать от счастья.

Счастье разбилось в полнолуние…

Маргарите позвонил один из его друзей и сказал ужасную весть: Сергея арестовали.

– Как?! За что? – отказывалась верить внезапной беде Маргарита.

Друг объяснил, что Сергея приняли за другого:

– Понимаешь, куртка у него была кожаная. Как у того парня. Который машину угнал.

Всю ночь она плакала в подушку, а на другой день на год вперёд разругалась с родителями, которые сказали, что Сергея надо бросать. А она верила, что он не виноват!

Вскоре его друзья помогли ей добиться свидания.

Атмосфера тюрьмы поразила её в самую душу. Ей казалось, что она и Сергей, словно птицы, влетели в ужасную пещеру, из которой нет выхода, только замки и решётки.

«Не плачь, любимая, – прошептал он ей, – жди меня».

И она ждала, а кошмар всё не кончался. Отзвенел грозами июнь, миновало лето, и зябким октябрьским днём в судебном зале прозвучал приговор: лишение свободы на четыре года.

Сергей строго-настрого запретил ей присутствовать на суде, и страшную весть она узнала дома, от ещё одного из Серёжиных друзей.

Колония находилась в пятистах километрах. В первом же письме Сергей попросил её всё серьёзно обдумать и решить, рискнёт ли она связать с ним свою судьбу.

«Да, любимый!» – полетело ответное, со следами радостных слёз письмо Маргариты.

В следующем письме Сергей объяснил ей, как можно оформить брак за колючей проволокой, а вскоре друзья, ехавшие к нему на короткое свидание, захватили её с собой.

Влажными глазами смотрела она сквозь два стекла на своего суженого, в чёрной робе, с табличкой «Магорин С. В., 5 отряд» на груди, и сердце её замирало от боли и нежности.

«Я люблю тебя», – твердил он в телефонную трубку, и она отвечала ему теми же словами.

Серёжины друзья довезли её до местного загса, оттуда обратно в колонию и снова в загс, с заполненным ими обоими бланком заявления.

День свадьбы назначили через месяц.

«Наконец-то мы сможем увидеться не через это проклятое стекло! – вспоминала она его слова. – Представляешь, целых трое суток мы будем вместе!»

«Пусть! – шептала она затянутому облаками небу. – Пусть он даже виноват, даже если он угнал ту проклятую машину! Ведь всё равно, он мой, мой! Эх, Серёжка, Серёжка, – смотрела она на его фотографию. – Пройдут эти четыре года – нет, уже три с половиной! – и заживём мы с тобой хорошо-хорошо!»

И с улыбкой на устах, она засыпала.

Комнаты длительных свиданий не были похожи на дворец бракосочетания, а начальница спецчасти – на благолепного батюшку. Не было даже работницы загса, которая не захотела поехать с Маргаритой и дала необходимые бумаги ей на руки, показав, где нужно расписаться.

Но всё равно, ведь это был день их свадьбы!

Поставили подписи свидетели – два офицера колонии, не такие уж мерзкие, как она их представляла, и все присутствующие чокнулись газировкой в привезённых Маргаритой бокалах.

– Поздравляю, конечно, с законным браком, – вздохнула начальница спецчасти, – но после свидания сразу же поезжайте в загс, – пусть выписывают свидетельство о браке. Ленятся они сюда ездить, а по закону так делать не положено.

Но длительное свидание им всё-таки разрешили.

Когда все ушли, Сергей закрыл дверь, и они кинулись друг другу в объятия, а потом совершили то, чего так страстно желали все эти месяцы. А потом ещё раз. И на следующий день тоже.

На второе утро, запахнувшись в халатик, мурлыкая что-то под нос, Маргарита пошла на кухню ставить чайник, Сергей же остался курить в общем коридоре, в который выходили двери ещё нескольких комнат.

– Маргарин! – послышался вдруг хриплый радостный возглас.

– Карась! Братишка! – ответил ему голос Сергея.

Выглянув из кухни, Маргарита увидела, что в коридоре возле пепельницы стоят и радостно толкают друг друга в бока её Серёжа и какой-то мужчина с синими от татуировок руками. Заметив её, Сергей ослепительно улыбнулся.

– Знакомься, Маргарита, это Карась.

– Володя, – представился татуированный и толкнул Сергея ещё разок. – Лучший друг вашего супруга. Как он сейчас, не сильно храпит? А то прошлый срок мы с ним в одном отряде сидели, так это было что-то!

Маргарита увидела, как лицо Сергея вдруг посерьёзнело, и только тогда до неё начал доходить смысл последних слов. Разве Сергей раньше уже сидел в колонии?

Пролепетав: «Очень приятно», – она вернулась в кухню, сняла с плиты закипевший чайник и тихо прошла в их первую супружескую спальню.

Её вдруг неприятно поразило, что комната такая тёмная и тесная, что обои такие убогие, и что по столу, прочь от неё, галопом промчался таракан.

Она вынула из привезённого ею же блока пачку сигарет, достала одну штучку и закурила. А курила она очень-очень редко…

Вскоре вернулся Сергей.

– Марго, – заметив её печаль, положил он руку ей на плечо. – Ну что с тобой случилось?

– Ты… сидишь… не в первый раз, – задумчиво выдохнула дым Маргарита. – У тебя даже кличка есть – «Маргарин», – и, запнувшись, произнесла горькие слова. – Ты меня обманул!

– Я тебя не обманывал! – вспыхнул Сергей. – Разве ты не знала, что режим в нашей колонии «строгий»? На строгом режиме по первому разу никто не сидит. По первому разу сидят на общем!

Он походил по комнате, потом вдруг обнял Маргариту со спины, уткнулся ей носом в шею:

– Глупый я был тогда, Маргарита! Мальчишка совсем… И сажать-то меня было не за что, да уж больно участковый был на меня зол: мы с ребятами в его дворе музыку по ночам на всю громкость включали. Ну, он на меня и озлился. Когда в клубе драка была, он мне всё припомнил. Дрались все, а сел я один. Все от меня тогда отказались. Даже мать! Так ни разу ко мне на свидание и не приехала…

Сергей замолчал.

Маргарита слушала его и оттаивала сердцем. Потом вдруг повернулась и порывисто поцеловала в губы…

Ночью она проснулась оттого, что Сергея не было рядом. В коридоре кто-то разговаривал.

Ёжась от ночного холода, Маргарита подошла к двери и слегка её приоткрыла.

В конце коридора сидели на корточках Сергей и Володя и дымили сигаретами.

– Будет ли, не будет амнистия, – неспешно рассуждал Володя, – нам с тобой от этого толку – ноль, – и он разочарованно сплюнул в урну.

– Я и в прошлый раз под неё не попал, – затянулся сигаретой Сергей.

– Какие статьи-то у тебя тогда были?

– Двести восемнадцатая и сто сорок шестая.

– Хранение оружия и разбой, – перевёл Володя. – Серьёзные статьи. Хотя и сейчас у тебя ненамного легче.

– Что обидно: в третий раз сижу, и хоть бы раз хотя б месячишко скинули! – с какой-то злостью сказал Сергей и раздавил в пепельнице окурок. – Ну ладно, кореш, я завтра со свиданки выхожу, а ты поторчи тут ещё денёк!

Маргарита неслышно отошла от двери и юркнула в остывающую постель.

Вошёл Сергей, осторожно разделся и, скрипнув кроватной сеткой, перебрался к ней под одеяло. Сразу стало тепло и уютно.

«Нет, тут что-то не так, – подумала Маргарита, засыпая. – Как же его могли осудить в первый раз за хранение оружия и разбойное нападение, если была драка в клубе? Да и сидит он только дважды…»

И она уснула.

Во сне она увидела зелёную степь, обрывистый берег моря и белый корабль с парусами вдалеке. По траве к ней бежал Сергей и нёс в руках подарок – сверкающее на солнце ожерелье. И вдруг небо заволокло тучами, пошёл снег, а откуда-то, словно из-под земли, возникли люди в милицейской форме, схватили Серёжу и грубо поволокли. «В тюрьму!» – с ужасом поняла Маргарита.

«Это для тебя! Я украл его для те-бя-я-я!» – с трудом крикнул Сергей и пропал вместе с милиционерами, а откуда-то сзади вышел Володя с татуированными руками, сел на корточки и сказал, доставая папиросы «Беломор»:

«Пора вставать!»

– Пора вставать, – бережно гладил её по плечу Сергей. Если хочешь успеть в загс, надо выйти из зоны пораньше.

– А ты? – ещё не проснувшись, спросила Маргарита, но, увидев погрустневшее лицо Сергея, тут же поправилась. – Ой, прости!

– Ничего-ничего, – пробормотал Сергей, поцеловал её в нос и пошёл ставить чайник.

«Приснится же такое!» – подумала Маргарита, вспомнила было ночной разговор в коридоре, но тут же усомнилась – а не приснился ли ей и он?

«В любом случае, буду дома сегодня же ночью! – она с наслаждением подумала о ванне, полной горячей воды и мягкой пены. – Боже, как хорошо будет отмыться от этих тюремных запахов!»

В коридоре раздались шаги Сергея, и Маргарита смутилась: как она могла забыть про него! Ведь он же остаётся тут!

«А мог бы на свободе гулять!» – внезапно, впервые за все эти месяцы, молнией пронзила её крамольная мысль. Так ли уж несправедливо его осудили?! Может, всё же угнал машину именно Сергей?

Маргарита давно замечала, что, когда Сергей выпивал, море становилось ему по колено. «Но ведь при мне ничего такого он себе не позволял!» – тут же виновато подумала она и, раскаиваясь в собственных сомнениях, вспомнила о его тяжёлом детстве и о самом страшном, что только может быть на свете – предательстве родной матери.

В четверть восьмого за ней захлопнулась последняя дверь колонии, и она полной грудью вдохнула холодный апрельский воздух.

Солнце едва взошло, и тюремные здания бросали длинные уродливые тени на обсаженное берёзами шоссе и навес автобусной остановки.

Ехать в загс не хотелось, но без этой формальности они с Сергеем, строго говоря, ещё не были мужем и женой. «А если я потеряю бумаги, то мы так и останемся неженатыми. Смешно!» – подумала Маргарита.

Появился автобус, идущий со стороны города. Когда он остановился, из него вышла пожилая женщина с двумя тяжёлыми сумками и, поправив тёплый платок, присела на скамью остановки. Маргарита догадалась, что женщина, наверное, привезла в колонию передачу и собирается подождать здесь до десяти утра, когда начнётся приём.

Приезжая оказалась словоохотливой.

– Вы в город? – спросила она подошедшую Маргариту и, когда та кивнула, продолжила. – А я вот прямо с поезда. К сыну, на свидание. Тут он у меня сидит, – она показала в сторону колонии. – А вечером обратно… Тяжело, да я привыкла. Он ведь уже третий раз сидит, – и женщина с привычной горечью махнула рукой. – Грех, конечно, так говорить, да уж кто сбился с пути…

Маргарита промолчала, не зная, что можно сказать этой измученной жизнью женщине, проблемы которой её, к счастью, совершенно не касались. Да женщина, похоже, и не ждала никакого ответа.

– Баловали его с детства, – задумчиво продолжала она. – Позволяли ему всё. Вот он и начал с друзьями хулиганить, пока одного парнишку ножом не задел – да при всех, вся дискотека видела! Уж как мы его ни старались от тюрьмы спасти, да какое там, парень ведь инвалидность получил!

Женщина вздохнула.

– Ну, коли так вышло, думали, после колонии за ум возьмётся. Но опять у него друзья, мать с отцом ему не указ. Раздобыли они где-то пистолет и квартиры грабить начали. Поймали их, стало быть, отсидел он второй срок… Ну а теперь уже и третий сидит – за угон, – она печально помолчала. – Сколько я этих колоний изъездила, вспомнить тошно! Раньше хоть муж помогал, а теперь пластом лежит, с сердцем совсем плохо. Ох, боюсь, как бы не помер!..

Голос женщины вдруг прервался, она схватила конец платка и порывисто разрыдалась.

– Ну что вы, всё обойдётся! – растерявшись, стала утешать её Маргарита.

Из-за поворота показался автобус, идущий в город.

– Ну, мне пора, – с затаённым облегчением сказала она, спеша оставить на этой грустной остановке плачущую женщину с её невесёлой историей.

И вдруг, когда автобус, шурша шинами, уже подъезжал к обочине, какая-то искра сверкнула в утомлённой голове Маргариты: «Драка в клубе, хранение пистолета, угон… Да нет, не может быть!»

И, задержав дыхание, она спросила:

– Как зовут вашего сына?

– Магорин, Сергей, – произнесла, вытирая глаза, приезжая. – Вы его знаете?

– Нет, – солгала Маргарита и вошла в салон автобуса. Двери с шипением закрылись за ней.

Два часа спустя она всё ещё стояла на ступенях городского загса, так и не решившись зайти. Глаза её были красны от слёз, а сердце разрывалось от жалости то к обманщику Сергею, то к себе самой.

И всё же, какая-то сила не давала ей подняться по этим треклятым, видевшим столько будущих разводов ступеням.

Наконец, когда времени, чтобы успеть на поезд, осталась самая малость, Маргарита решилась.

– Прощай! – сказала она: может, Сергею, а может, всему этому весеннему дню, последнему в их короткой и ослепительно-счастливой семейной жизни.

– Прощай, любимый! Сказка кончилась.

Она достала из сумочки бережно сложенные бумаги, помедлив, подержала их у сердца и, дождавшись случайного прохожего, спросила:

– Простите, у вас есть спички?

Урну, полыхавшую в то утро перед загсом города N*, потушила водой из ведра уборщица тётя Маша.

А Сергей Магорин, погоревав и провозмущавшись почти год, нашёл себе с помощью друзей «заочницу» по переписке и благополучно женился на ней за полтора года до конца своего срока.