Текст книги "Свет за облаками"

Дмитрий Савельев, Елена Кочергина
Свет за облаками

Посвящается всем любящим друг друга супругам

Предисловие

«Все жанры хороши, кроме скучного» – известное выражение А. С. Пушкина, относящееся к произведению любого из жанров. Думаю, повесть «Свет за облаками» порадует читателя своей нескучностью. Это повесть о любви. А основное достоинство её в том, что она написана с завидной любовью. Потому и нет места на её страницах для скуки.

Фэнтези ли это? Или повесть-сказка? На эти вопросы ответить сложно. Вплоть до того, что в повести присутствуют элементы реализма. Поэтому жанр в данном случае трудно определим. И как в сказке сюжет повести балансирует на тонкой грани между реальным и ирреальным. Так и кажется, что авторы используют мотив библейского сюжета об Адаме и Еве, об их первородном грехе. Романтика чистой внеземной любви героев опрощается, когда они вкушают запретные плоды. Они не перестают любить друг друга, но уже любовь их делается обыкновенной, земной.

Повесть в меру начинена красотами природы. Эти красоты сопровождают героев по всей их жизни, начиная от их юности, отрочества. Не меньшим достоинством является не назидательная афористичность, умело вставленная, вплетённая в текст, что даёт повести философскую направленность.

Исходя из всего сказанного выше, поздравляю авторов с удачей, а читателей с нескучно проведённым временем за чтением повести.

Виктор Иванович Герасин, член Союза писателей России

Пролог

Привет тебе, читатель! Моё имя – Агапэ, и я хочу рассказать тебе свою историю. Вернее, история эта скорее о моих родителях – Иве́тте и Адами́се – и о чудесном Облачном мире, в котором они когда-то жили. Может быть, в какой-то момент тебе покажется, что весь мой рассказ – пустая выдумка и не имеет к тебе никакого отношения. Но поверь мне, это не так. Возможно, это – история именно твоей жизни, кто знает? Может статься, ты даже начнёшь вспоминать некоторые из описываемых мною событий. Может статься, ты даже вспомнишь меня… Не плачь тогда обо мне, мой дорогой читатель, ведь это значит, что скоро мы с тобой опять будем вместе!

Глава первая
Иветта

Она шла и радостно смеялась. Ноги её по щиколотку утопали в сиреневых облаках, покрывающих землю. Под плотным облачным покровом землю нельзя было разглядеть, и Иветта часто гадала, какого она цвета. То ей думалось, что земля нежно-розовая, как небесные облака перед сумерками, то казалось, что она зеленоватая, как облачные кроны деревьев, то виделось, будто она сиреневая под цвет своего покрова. Земля была мягкая, но в то же время упругая, и отщипнуть от неё кусочек Иветте никак не удавалось. Она мечтала, что когда-нибудь облачный полог хоть на миг рассеется, и ей удастся поближе познакомиться с той, что так услужливо подстилает под её ноги свою спинку днём и принимает в ласковые объятья ночью.

Лёгкий ветерок развевал пушистые волосы Иветты, и весь мир улыбался ей, как улыбаются взрослые при виде прелестного невинного ребёнка. Деревья расступались, чтобы пропустить её, цветы тянули к ней свои разноцветные головки. В её мире не было ни острых камней, ни холодного пронизывающего дождя или колкого снега, ни ядовитых растений или хищных животных, могущих причинить ей хотя бы малейший вред или неудобство. Она была любимицей, бережно хранимой чьей-то заботливой рукой от всякого зла.

Внезапно Иветта почувствовала сильный голод. Словно в ответ на её желание, с неба начали падать большие белые тёплые снежинки и, кружась в затейливом танце, мягко ложиться на землю. Когда необычного снега выпало уже достаточное количество, Иветта наклонилась и зачерпнула рукой горсть душистых хлопьев, слепила из них маленький комочек и отправила его в рот. Непередаваемое блаженство охватило её, она на секунду забыла обо всём на свете, даже об Адамисе. Когда удовольствие от еды закончилось, она умылась росою из чашечки ярко-жёлтого цветка и вприпрыжку побежала к озеру. Там, она чувствовала это, ждёт её любимый.

Адамис – её друг и возлюбленный, единственный человек кроме неё самой, кого она знала в этом мире. Они составляли одно целое, хотя каждый был самостоятельной личностью. Души их не разлучались никогда, где бы ни находились при этом их тела. Они могли не видеть друг друга часами или даже сутками, но при этом были всегда вместе. Ничто, казалось, не может разрушить их единство – ни расстояние, ни даже всесильный властелин Время. Эти понятия не действовали в их мире, которым безраздельно правила любовь.

Сердце Иветты радостно забилось, едва она заметила Адамиса, купающегося в лёгких голубовато-изумрудных озёрных облаках. Каким он был красивым и чистым! Иветта остановилась и невольно залюбовалась его светозарной прекрасной душой, которую она видела во всей её полноте, несмотря на телесные покровы. Плоть была как бы накидкой, наброшенной на душу, не скрывающей, а, наоборот, подчёркивающей совершенство души Адамиса. После облачной ванны тела их обычно очищались от тяжести и становились особенно прозрачными. Как же всё чудесно устроено! Неужели так будет всегда? Вечно ли они будут такими счастливыми и прекрасными? Иветта задумалась. Слово «вечно» зародило в её душе лёгкое чувство беспокойства. Было ли у этого «вечно» начало и, главное, будет ли конец? Она не помнила начала своего собственного существования, ей казалось, что она была здесь всегда. Но смутно Иветта чувствовала, что начало это всё-таки было. Может быть, считать началом их первую встречу с Адамисом? Ведь в полной мере она осознала себя именно тогда. Она не помнила, как жила до этого события, хотя знала, что как-то жила. Наверное, раньше она просто отдавалась воле волн бытия. Встреча с Адамисом была подобна пробуждению ото сна. Иветта начала вспоминать…

Вот она идёт куда-то совершенно без цели, бессознательно радуясь жизни. И вдруг видит его, шествующего ей навстречу. Она сразу узнала своего Адамиса. Может быть, они и раньше качались рядом в колыбели жизни, но теперь вдруг прозрели и увидели друг друга. Ведь увидеть – это то же самое, что полюбить. Нельзя увидеть что-то, не полюбив этого. Полюбив Адамиса, она стала учиться видеть мир. Она постепенно узрела небесные облака, деревья, озёрную полупрозрачную туманность. Она стала запоминать. Помнить тоже можно только то, что любишь. Раньше мир как бы скользил мимо Иветты, не затрагивая её сущности. Всё было одинаково прекрасным и пустым, все дни были в равной мере радостно-бессмысленными. Но любовь к Адамису окрасила всё в разные цвета. Теперь каждый день, каждый час и каждое мгновение наполнились смыслом. Ведь с каждой секундой любовь их становилась всё сильнее, полнее и глубже. Наверное, она совершенно напрасно беспокоится – у их счастья просто не может быть конца!

Иветта очнулась от воспоминаний и снова поглядела на Адамиса. Этот миг она тоже запомнит навсегда. Миг, когда она разглядела новую прекрасную чёрточку души своего любимого.

Но вот Адамис заметил свою возлюбленную, и улыбка осияла его лицо. Он помахал ей рукой, приглашая Иветту присоединиться к нему. Она приняла его приглашение и осторожно ступила на дно озера. Приятная прохлада озёрных облаков ласкала тело. Она чувствовала, как все её тревоги и желания постепенно уходят, а неописуемый мир и тишина нисходят в душу. Адамис стоял чуть в стороне, давая ей возможность насладиться очищающей облачной ванной. Но когда Иветта расслабилась настолько, что совершенно потеряла бдительность, он вдруг одним прыжком достиг её и уже собирался было заключить в свои объятья. Однако буквально в последний момент гибкое тело Иветты, почувствовав «опасность», резко уклонилось в сторону, и руки Адамиса сомкнулись, обняв лишь озёрную дымку. От того, что «добыча» в последний момент ускользнула от него, он растерялся и замер на месте. Это дало Иветте возможность припустить что есть духу и на довольно приличное расстояние оторваться от «коварного охотника». Адамис издал боевой клич и снова стал преследовать свою «жертву». Иветта, смеясь и визжа от удовольствия, носилась по дну озера, резко бросаясь то в одну, то в другую сторону, чтобы улизнуть от более быстрого, но менее ловкого противника. Как Адамис ни изловчался, ему никак не удавалось поймать свою вёрткую возлюбленную. Однако по его лицу было видно, что и ему доставляет огромное удовольствие эта весёлая погоня. Наконец Иветта выскочила на берег и в изнеможении упала на землю. Адамис выбежал следом, легко поднял на руки сотрясающуюся от хохота подругу и закружил её в безумном танце. «Я – твой!» – кричал он. «Я – твоя!» – вторила ему Иветта.

Устав и от этой забавы, они легли рядышком и стали смотреть на небесные облака. Верхний слой небесных облаков был подобен одеялу, плотно укутывающему их мир. В нём не было ни одного разрыва, и увидеть, что находится над ним, не было никакой возможности. А вот нижний слой состоял из отдельных кучевых облачков. Некоторые из них были похожи на большие плавучие деревья, другие – на людей, третьи – вообще непонятно на что. Было интересно придумывать историю каждого облака. Но ещё интереснее было думать о том, что находится там, за облаками!

Так они отдыхали довольно долго. Сначала каждый рассказал другому о том, что пережил за время их краткой разлуки, потом они просто лежали молча, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга.

Иветта стала размышлять о том, почему от них с Адамисом так много сокрыто в их собственном мире. Почему они не могут видеть землю или то, что скрывают небесные облака? Конечно, они могут любоваться душами друг друга, и это чудесно, но мысль о том, что мир хранит какие-то тайны, манила Иветту и разжигала её воображение. Ей хотелось познавать всё новые и новые вещи и учиться любить их. Это было бы так захватывающе прекрасно!

Вдруг Иветта заметила крошечное чёрное пятнышко на жемчужно-белом небесном облачном покрове. Раньше, она точно знала, никаких пятнышек там не было. Это была первая на её памяти перемена, произошедшая в их мире. Мир всегда был постоянен. Конечно, менялись очертания и формы облаков, день сменялся ночью и так далее, но ничего совершенно нового никогда не появлялось. Для них сегодняшний день отличался от вчерашнего тем, что они глубже познавали и сильнее любили всё то, что окружало их всегда. Менялся не мир вокруг, менялись они сами. Но ведь Иветта жаждала чего-то нового! Может быть, это пятнышко – ответ на её невысказанную просьбу?

Иветта показала на пятно Адамису. Оно стало чуть больше. Вдруг Адамис заметил ещё одно пятнышко, чуть левее первого. Потом появилось ещё одно, потом ещё и ещё. Пятнышки всё росли и множились, и Адамис с Иветтой вскоре поняли, что какие-то необычные существа летят прямо к ним.

Влюблённые поднялись с земли и взялись за руки. Так они стояли и смотрели в небо, пока одно из существ не долетело до них и не зависло напротив их лиц. Оно стало их рассматривать! Иветта тоже смотрела на него и никак не могла понять: живое оно или нет. С одной стороны, у него была большая голова, маленькое тельце и шесть конечностей, а главное, оно явно сознательно их изучало. С другой стороны – той жизни, что наполняла их с Адамисом, в нём не было. Сквозь его тело Иветта, как ни старалась, не могла рассмотреть души́. Чёрная шкурка, покрывающая существо, была непроницаемой. Создание, казалось, поглощало свет, а не излучало его. Это почему-то испугало Иветту. Раньше она не знала страха, и это новое чувство не понравилось ей. Она инстинктивно прижалась к Адамису.

Вскоре все голованы, как про себя окрестила их Иветта, окружили людей плотным кольцом. Адамис первым взял себя в руки и поклонился существам, как он кланялся утром земле, небу, деревьям и всему, что видел, в знак приветствия и своего уважения к миру, который был так добр к нему. Это оказалось как бы сигналом к действию. Самый крупный и чёрный голован, тот, который прилетел первым, вдруг неожиданно подскочил к Иветте и сделал что-то страшное с её душой: то ли втянул в себя капельку её света, то ли откусил от неё маленький кусочек. Потом все существа как по команде умчались ввысь и вскоре вновь превратились в маленькие пятнышки, а потом и вовсе исчезли из виду.

* * *

Иветта сидела на земле и смотрела на слёзы, текущие по щекам Адамиса. Ей было больно от того, что неизвестное существо покалечило её. Но Адамису, она знала это, было ещё больнее видеть её изуродованную душу и понимать, что ничего изменить нельзя.

– Он был таким красивым! – оплакивал Адамис безвозвратно потерянный кусочек Иветты. – Я только вчера заметил его и ещё не успел познать! Почему то существо сделало это с нами?

Иветта не знала ответа и ничем не могла помочь своему любимому. Однако она была рада, что голован напал на неё, а не на Адамиса.

Когда влюблённые немного успокоились и пришли в себя, они вновь вошли в очищающие облака́ озера. И вновь, как это было всегда, мир снизошёл в их души. Эпизод с голованами казался им уже не таким ужасным и непоправимым. Однако резвиться и играть Иветте с Адамисом больше не хотелось. Оба были молчаливы и серьёзны. Выйдя из озера, они не сговариваясь разошлись в разные стороны.

* * *

Иветта брела, не разбирая дороги, мимо озёр и рощ, прекрасных облачных водопадов и словно зовущих прилечь полянок. Раньше она бы обязательно остановилась, поговорила со всеми встреченными ею на пути деревьями, цветами и озерцами. Ей хотелось запомнить каждое мгновение жизни, полюбить каждую пядь земли, по которой она ступала… Но сейчас всё это отступило на второй план. Её целью было уйти подальше от Адамиса, чтобы вдали от любимого подумать о том, что же с ними произошло.

Боли она больше не чувствовала, но в душе царила пустота, которая была намного страшнее боли. Как будто с частичкой своей души Иветта потеряла способность чувствовать как прежде. Даже любовь к Адамису, всегда горевшая ровным пламенем в её сердце, словно бы немного потускнела и съёжилась. Её родной, такой привычный и ласковый мир стал казаться ей чужим и незнакомым. Оказывается, он может приносить не только радость, но и причинять боль.

Вдруг Иветта обо что-то споткнулась и чуть не упала, едва сумев сохранить равновесие. Такое было с нею впервые. Хотя земли́ под слоем облаков и не было видно, но она была такая упругая и гладкая, без единого бугорка или впадинки, что споткнуться было просто невозможно. Иветта подумала, что, наверное, она сама как-то неловко ступила, поэтому её нога и подогнулась. Но пройдя ещё несколько шагов, она почувствовала, что рельеф земли едва ощутимо изменился – вместо идеально ровной поверхности она вся теперь была покрыта словно бы лёгкой рябью. Иветта остановилась, огляделась вокруг и увидела, что зашла в какое-то совсем незнакомое ей место. Деревья здесь росли плотнее друг к другу, и было немного сумрачно. Она села, прислонилась спиной к стволу одного дерева, кожей ощутив приятную прохладу и шелковистость его коры. Иветта закрыла глаза и отрешилась от себя, стараясь вновь почувствовать своё единство с миром, вернуть утраченные любовь и доверие. И тут с ней произошло чудо: душа её словно бы слилась с душою дерева, на какое-то мгновение став с ним одним целым. Иветта всем своим существом чувствовала, как по ней бегут живительные токи земли. Это было удивительно приятное ощущение, подобное лёгкой щекотке. Какая-то неведомая ей раньше сила наполняла её до краёв, питая и укрепляя душу.

Иветте стало легко и спокойно. Она опять, как и раньше, чувствовала себя в полной безопасности. Зачем она рвалась к чему-то новому? Из-за этого она только потеряла частичку себя и расстроила Адамиса. «Всему своё время, – думала Иветта, наслаждаясь покоем и тишиной этого немного загадочного и прекрасного места, – надо только довериться миру, и тогда он сам будет постепенно открывать мне свои тайны. Вот сейчас, хотя я даже не просила его об этом, он привёл меня в этот волшебный лес, дал прикоснуться к душе дерева, принял меня в свои материнские объятья. Когда-нибудь, когда я буду к этому готова, он покажет мне и землю, и небеса, он раскроет передо мной свою сокровищницу и даст насладиться самым заповедным знанием. Только не надо торопить его, не надо принуждать к чему-то, брать благо силой».

Иветта запела хвалу миру. Ей хотелось поделиться своим новым знанием, которое не умещалось в её душе. Радость, охватившая её, выплёскивалась наружу и, обретая форму в словах, уносилась ввысь, к небу. Мир отвечал на её песнь, он ликовал и радовался вместе с ней.

«Радуйтесь, радуйтесь, радуйтесь!» – пела Иветта.

Боль от того, что на неё напал голован, обида, страх и тревога за их с Адамисом будущее постепенно исчезали, растворялись в песне Иветты. Она поняла, что боль была результатом её собственного непослушания и недоверия к миру, но теперь она прощена, теперь её связь с миром стала более осознанной и более крепкой. Она кого-то о чём-то просила, сама не зная кого и о чём, но точно зная, что поступает правильно, что надо просить и надо верить, что эту просьбу обязательно выполнят.

«Люби и верь, люби и верь!» – пела она.

Песнь её звенела, наполняя собой всё вокруг, и звала к радости, любви и новой жизни. Иветта ждала чего-то невыразимо прекрасного, что обязательно должно было произойти, и это ожидание было чудеснее и радостнее всего испытанного ею доселе.

«Надейся, жди и верь!» – звучала песня Иветты.

Своей песнью она стала призывать Адамиса, чтобы и его наполнить счастьем и любовью, переполнявшими её саму. Она должна поделиться с любимым своим знанием, должна объяснить ему всё, что поняла, тогда у них обязательно всё будет хорошо.

Глава вторая
Адамис

В первый раз в жизни Адамис чувствовал стыд. Он не смог защитить свою любимую, он позволил чужаку напасть на неё, когда надо было прикрыть её собой. Пусть бы они растерзали его, но Иветта была бы цела. Нет, он не стал любить её меньше. Просто к его любви примешалось теперь ещё какое-то чувство, которого он раньше не знал.

Адамису хотелось спрятаться от всего мира. Он зашёл в дальнюю рощу, выбрал подходящее дерево и направился к нему. Встав под деревом, он подпрыгнул, ухватился руками за нижнюю ветвь, подтянулся и одним ловким движением опытного гимнаста закинул на неё своё тело. Перелезая с ветки на ветку, вскоре он достиг почти самой верхушки дерева и, как в гнёздышке, удобно устроился в развилке ствола. Зеленоватые облака кроны надёжно скрыли его от мира.

Адамис задумался. Почему он не хочет видеть Иветту? Конечно, не из-за её уродства. Он чувствовал свою вину перед ней, и это чувство впервые за их совместную жизнь разобщило их. Оно было подобно нотке горечи в безбрежно-сладком океане их любви. Однако всё ещё поправимо – главное, не поддаваться страху и быть всегда готовым защитить свою возлюбленную. Больше он такого не допустит никогда. Приняв это решение, Адамис сразу успокоился и расслабился.

Но вдруг ещё одна мысль пронзила его ум. Он так разволновался, что чуть не выпал из своего гнёздышка. Адамис неожиданно осознал, что они с Иветтой не одни в этом мире. Есть и другие существа! Это был прорыв, по силе почти равный тому, что произошёл с ним тогда, когда Иветта появилась в его жизни.

Как же это было? Всё началось с того, что в его убаюканном волнами мира сознании зародилось какое-то новое чувство. Оно было подобно зуду. Этот зуд нарушил прежнюю гармонию покоя, но в то же время оказался предтечей созидания нового, ещё более прекрасного и гармоничного здания бытия. Это была жажда. Жажда любви. И это было пробуждение. Появление Иветты было естественным и неизбежным следствием этой жажды. Ведь если есть жажда, значит обязательно существует то, что может её утолить. Иначе в ней не было бы никакого смысла. Любовь – это познание. Через свою любовь к Иветте он стал познавать самого себя. Возлюбленная была как бы им самим, вынесенным вовне. Продолжением его собственной души во внешнем мире.

Но теперь, после всего, что с ними произошло, перед Адамисом с неотвратимостью встал вопрос: смогла ли любимая полностью утолить его жажду? Может быть, для познания себя им с Иветтой необходим кто-то третий? Тогда их любовь станет многомерной. Она будет подобна игре в ручеёк, где каждый будет постоянно уступать, добровольно жертвовать собой ради любви двух остальных. Любовь – это всегда жертва. Любя другое существо, ты отрекаешься от себя самого, чтобы вновь обрести себя в другом.

Теперь Адамис ясно понял, что рад появлению в их мире иных. Неосознанно он уже давно ждал и даже призывал их. Конечно, он не ожидал, что они будут такими, как эти ужасные твари, – причиняющими боль и уничтожающими красоту. Но, может быть, есть и другие. Все изменения – всегда к лучшему. Старое благо разрушается, чтобы на его фундаменте было возведено новое, ещё лучшее благо. Так было и так будет. Надо просто довериться миру и ждать.

От длительного неподвижного сидения у Адамиса стали затекать ноги. Он легко соскользнул с дерева и направился к «краю мира», как они с Иветтой называли место, где кончались рощи, леса и озёра и начиналась пустошь, покрытая лишь редкими лиловыми кустиками. Адамис сел на землю и стал смотреть вдаль, пытаясь разглядеть то, что находится там, за линией горизонта. Он мог сидеть так часами, ни о чём не думая, созерцая расстилающуюся перед ним равнину и наслаждаясь покоем и тишиной. Но на этот раз всё было по-другому. Он ждал, что из-за горизонта вот-вот кто-то появится. Но ничего не происходило.

Адамису пришла в голову новая мысль: зачем ждать? Его томила жажда познания, которая была сродни голоду. А когда он хотел есть, он не ждал, когда еда сама запрыгнет ему в рот, он наклонялся и брал её. Может быть, ему самому надо отправиться на поиски других существ?

Однако на этот раз он ничего не предпринял. Ему вдруг очень сильно захотелось увидеть Иветту. Он ощутил, что она сейчас остро нуждается в нём, в его заботе и любви, что она зовёт его. Чувство ответственности за любимую вытеснило из его сердца все другие чувства и желания. Оно тоже было новым и непривычным. Раньше в их союзе никто не доминировал. Они были подобны двум деревьям, посаженным рядом заботливой рукой садовника. Они любовались друг другом, познавали друг друга, но взращивал, поливал и охранял их кто-то другой. У них было всё необходимое для жизни, никакая опасность им не грозила. Но после неожиданного нападения тех существ всё изменилось. Они с Иветтой уже частично вышли из-под опеки своего садовника. Сейчас Адамис чувствовал себя лидером, так как принял ответственность не только за себя, но и за любимую. В этом чувстве не было ни капли превосходства, оно истекало из его безграничной любви к Иветте и было таким же естественным, как желание есть или пить. Просто дерево его любви возросло уже в достаточной степени, чтобы загородить собой Иветту от всех опасностей.

Адамис как всегда безошибочно определил, где сейчас находится его возлюбленная, и пошёл на её зов. Они всегда без труда находили друг друга, стоило только пожелать этого. Он шёл на удивление долго и оказался в совершенно незнакомом месте, где деревья росли так близко друг к другу, что их облачные кроны почти соприкасались. От этого лес казался немного таинственным и чудесным.

Адамис увидел любимую на миг раньше, чем она его. Иветта сидела, прислонившись спиной к дереву, и пела. Песня её была так прекрасна, а душа сияла таким чистым радостным светом, что сердце Адамиса пронзило острое чувство любви и нежности, какого он никогда не знал раньше. Он всегда принимал Иветту как любимое, но естественное продолжение себя самого. Теперь же он словно увидел её другими глазами. Он впервые почувствовал, что она – самостоятельное, независимое от него существо со своими собственными мыслями, чувствами и желаниями. Конечно, Иветта всё ему рассказывает, не скрывает от него свою прекрасную душу. Она позволяет ему любоваться ею, познавать её. Но это – акт её доброй воли, дар любви, демонстрирующий полное доверие к нему и открытость. И этот дар – величайшее сокровище, которого он раньше не замечал и не ценил. Теперь его любовь к Иветте стала более осознанной и оттого более глубокой.

Почувствовав, что Адамис смотрит на неё, Иветта тут же вскочила и бросилась в объятья любимого. Она целовала его, пыталась что-то объяснить, рассказать, но рассказ получался сбивчивым и нескладным. Но это было неважно. Важно было, что они вместе и будут вместе всегда. Адамис крепко прижимал Иветту к себе и гладил по мягким, шёлковистым волосам. Наконец, уставшие и счастливые, они легли на землю, которая сразу же приняла форму их тел. Пуховая облачная перина, покрывающая землю, согрела их, и они сами не заметили, как крепко уснули.

* * *

Проснувшись в объятиях Иветты, Адамис ещё долго лежал, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить любимую. Воспоминание о нападении на неё казалось сном. Утренний мир был так прекрасен и свеж! Воздух напоён какими-то сладкими и волнующими ароматами, всё дышит жизнью и как будто светится изнутри. Из облачного покрова земли выглядывают головки спрятавшихся на ночь цветов, а с неба падают мягкие белые хлопья.

Почувствовал голод, он осторожно высвободился из объятий любимой, сел на землю и стал ловить эти съедобные хлопья ртом. Когда игра наскучила Адамису, он обеими руками зачерпнул большую горсть белоснежной сладости и с наслаждением съел всё без остатка. Потом напился росы, смешанной с нектаром, из синей чашечки растущего рядом цветка.

Иветта тоже проснулась и стала завтракать. Утолив свой голод и жажду, они решили погулять по незнакомому лесу. К удивлению Адамиса, земля в этом месте была немного волнистой и ходить по ней было труднее, чем обычно. Вчера, когда он спешил к Иветте, он не заметил этого, но теперь обратил внимание. Это открытие раззадорило его любопытство, ему захотелось исследовать этот неизведанный уголок мира.

Они долго бродили по лесу, кланялись деревьям, желали доброго утра цветам, небу и земле. Наконец они вышли на опушку, и их взорам открылось огромное озеро, какого они никогда раньше не видели. Простиралось оно так далеко вперёд, что не было видно другого берега. От зрелища бесконечно уходящей вдаль изумрудной глади просто захватывало дух.

Адамис с Иветтой бросились наперегонки к озеру и окунулись в его густые прохладные облака. Впечатление от купания было совершенно непередаваемым. Влюблённые чувствовали, как будто их тела сделались совсем невесомыми. Они спокойно держались на поверхности озера и могли почти не касаться ногами дна. Такое они ощущали впервые – обычно озёрные облака подобны лёгкому туману и не способны выдерживать вес их тел. А у этих облаков плотность была больше, и при погружении в них казалось, что какая-то сила выталкивает тебя наверх. Можно было даже двигаться по поверхности, изо всех сил загребая руками и ногами. Эта новая забава так увлекла Иветту и Адамиса, что они забыли обо всём на свете. Скоро их движения стали более плавными и уверенными, и они настолько хорошо овладели искусством перемещения по озеру, что могли без особого труда преодолевать довольно большие расстояния. Устав, они просто переворачивались на спинку и расслабленно лежали, раскинув руки и ноги и любуясь небесными облаками.

Адамиса охватило страстное желание плыть всё дальше и дальше вдаль, к неведомым и манящим берегам, где, возможно, их ждут ещё бо́льшие чудеса, чем этот странный лес и огромное озеро. А может быть, там они встретят других подобных себе существ. Зуд любви стал мучить его с ещё большей силой, чем раньше, и ждать, когда новое благо само придёт к нему, было просто невыносимо. Адамис предложил возлюбленной продолжить путь, но она отказалась, сославшись на усталость, и повернула назад к берегу. Любовь к Иветте была в Адамисе сильнее всех остальных чувств, поэтому он не раздумывая поплыл за ней следом.

Выйдя на берег, они молча легли рядом. Иветте почему-то стало немного грустно. Она затосковала по местам, где они жили раньше, по маленьким озерцам и любимым ею рощам. Облачная ванна не дала обычного покоя и умиротворения, наоборот, она как будто подняла со дна души какое-то беспокойство и тревогу. На нравилось Иветте и желание Адамиса искать новые земли. Но она полностью доверяла любимому и знала, что он никогда не покинет её. Значит, причин для беспокойства нет. Сейчас они отдохнут немного и вернутся назад, в свой привычный обжитой мир.

Адамис не понимал Иветту. Ведь это именно она разбудила в нём желание перемен, они вместе мечтали когда-нибудь увидеть небо и землю без их облачного покрова, а теперь она явно была недовольна его стремлением изучать мир. Неужели она увидела в этом что-то плохое? Может быть, всё это – следствие ущербности и повреждённости её души? Но он сумеет исцелить её своей любовью; если надо, он отдаст кусочек своей души, чтобы Иветта вновь стала такой, как прежде.

Неожиданно их мысли прервал какой-то шум или, скорее, ощутимая вибрация воздуха. Они вскочили на ноги и увидели, что со стороны озера к ним приближается целая стая голованов. Они, похоже, и издавали этот странный звук. Голованов явно стало больше, чем было в прошлый раз, и они летели прямо на людей. Адамис с Иветтой, почувствовав опасность, побежали к лесу, но было уже поздно. Главарь голованов настигал Иветту. Адамис успел загородить её собой, и чёрное существо впилось в его душу. Иветта закричала от ужаса и упала на землю, потеряв сознание.

* * *

Когда она очнулась, голованов больше не было, а Адамис, склонившись над нею, смотрел на неё с беспокойством и страхом. Иветта обняла его и стала успокаивать, стараясь не глядеть на безнадёжно повреждённую часть его души. Поняв, что с любимой всё в порядке, Адамис отстранился от неё и, не сказав ни слова, ушёл куда-то в лес. Она не удерживала его, чувствуя, что одиночество для него сейчас целительнее, чем её утешения и ласки.

Адамис долго плутал среди деревьев, ни о чём не думая. Ему хотелось одного – вернуться в свой старый привычный мир, забыть о том, что случилось с ними за последнее время, и жить как раньше. Сердце щемило от непонятной тоски и тревоги за их с Иветтой будущее. Хоть он и выполнил своё решение защищать любимую любой ценой, но спокойней на душе от этого не стало. Неожиданно в голову пришла страшная мысль: что если голованы нападут на Иветту тогда, когда его не будет рядом? Он осознал, что не в силах защитить ни себя, ни свою возлюбленную. За что мир ополчился на них, ведь они его дети, и он всегда был добр к ним? Или голованы пришли из какого-то другого мира, в котором действуют другие законы, а не законы любви? Но что им нужно от них с Иветтой? Зачем они пожирают их души? И, главное, как остановить их?